Плотва не прощает ошибок (и не дает для них повода)

Отстань х)

Разве Ауберон не потакал любимой дочери в шалостях? Разве Шиадаль не смеялась, говоря, что она перебесится и успокоится?

Успокоилась.

Упокоилась…

Девка цепко ухватилась за канат, присела, уперлась пятками в землю и тянула, что есть силы. Тянула, как никогда в жизни, потому что очень уж сильно хотелось поесть вареных раков. И плевать, что в этот день столы ломились от разных кушаний.

— Ы-ы-ыть!

— Я знаю, что все мы проделали большой путь. Что все упорно работали и все хотим отдохнуть. Но прежде я должен кое-что сказать. Это не терпит отлагательств. Многие из вас недовольны тем, что среди нас есть северянин. Ведьмак. Мутант. Нордлинг. Как офицер армии Нильфгаарда, я не думал, что когда-нибудь смогу вверить судьбы своих бойцов одному из них. Но в данной ситуации. У нас попросту нет иного выбора, — один из офицеров усмехнулся, взглянув на другого. Ранар сделал небольшую паузу, взглянув на подчинённого, тем самым приковав к нему всеобщее внимание. — Мы окружены болотами и лесами, которые никому из нас не знакомы. Нас преследует враг. Солдаты. Их больше нас, они знают эти места, они сильны, они сыты, они не испытывают изнурения. Будь у меня иной выбор, я бы его сделал. Но сейчас моя гордость не значит ничего по сравнению с благополучием отряда. Я намерен вернуть Вас домой. Или умереть пытаясь... Но кое-кто увидел в моём решении слабость. Кое-кто решил поставить свою гордость выше всеобщего благополучия, — Ренар кивнул. Гвардейцы врезались в толпу солдат, выхватывая офицеров и ещё семерых солдат, выведя их вперёд и выстроив перед майором.

— Что... Что это всё значит?! — запротестовал один. — Ренар!

Ещё один кивок и оставшиеся гвардейцы отделили собой непонимающих солдат от бунтовщиков.

— Я, майор гвардейской бригады "Магна", элитного подразделения армии Нильфгаарда, объявляю вас двоих дещертирами и обвиняю в подрыве командного духа, попытке переворота и предательстве перед Нильфгаардской империей. И приговариваю вас и ваших подельников к смертной казни! Увести их за пределы деревни и привести приговор в исполнение.

Ренар же подошёл к ведьмаку, провожая взглядом орущих фоицеров.

— Да закройте им уже рот! — крикнул он, вздохнув и поворачиваясь к ведьмаку. — Итого пятьдесят три человека. Восемнадцать раненных, если считать гвардейца, который пошёл с тобой. Зато теперь наши шансы возросли.

Шани же акробатическими навыками не владела, да и на шпагат садилась всего раз в своей бренной жизни, когда поскользнулась на разлитом зелье, едва не совершив изумительный кульбит, под бурные овации собственных пациентов. Она неуверенно заглянула в темный проем, заслышав голоса где-то на втором этаже.

— Это вы, мастер ведьмак? — на лице Ерина читалось ложное облегчение. Он совсем не был рад неожиданной встречи. — Я тут энто, просто думал, может найду какие-то как их, у... у... улитки?

Руки мужчины нервно наглаживали рубаху, уши покраснели, а веки то и дело моргали.

— Как только чудовище одолеете, мы эту ведьму, кыр, того, да мастер ведьмак?

Все люди пустоголовые и злые.  Даже если действуют по глупости, как эта толпа сейчас, даже если просто верят этому уроду солтысу, потому что очень хотят ему верить, — всё равно заслуживают своё наказание.

— Мы для них — выродки, на которых можно всё спихивать, — недовольно бурчала она, кутаясь в свою накидку. — А та женщина… Мамаша семейства… Она так мной интересовалась. Видела перед собой пугливого ребенка. — Валеска сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. — Ненавижу быть беззащитной, Гарет… Поскорее бы мы уже добрались до города. Ты должен научить меня драться. Я бы хотела… Бросать ножи. Может, у меня получилось бы стрелять из лука? — она вытянула руки и взглянула на тонкие запястья. Не получилось бы. Такими руками тетиву не натянуть. Но упрямство и нежелание признавать поражение не позволяло Валеске смириться с собственной физической слабостью.

Его люди — это плата за нанесенное оскорбление.