Судьба благосклонно отнеслась к рождению эльфки. Ильтис появилась на свет в один из последних дней Бирке, в небольшом городке нильфгаардской провинции Этолия, в семье чистокровных и, что не менее важно, состоятельных эльфов. Отец занимался производством арбалетов и являлся членом городского цеха, мать, имея каллиграфический почерк и обширные познания языков, нашла себя в книжном деле – работала писарем и переводчиком текстов. Посему новорожденная дочь Старшего народа не знала о таких проблемах, как бедность, извечные скитания в поисках лучшей жизни, притеснения со стороны людей и прочих невзгодах, с которыми сталкиваются эльфы, живущие на территории Северных королевств. Она росла в спокойной обстановке, имела собственную маленькую комнатку в крепком деревянном домике на два этажа, примостившемся на одной из главных улиц города, о ней заботились, её любили и лелеяли. У соседских детей, с которыми Ильтис любила играть, никогда не возникало предрассудков по поводу ее длинных заостренных ушей, и именно среди детей человеческих Ильтис встретила девочку, которая впоследствии стала для неё лучшей подругой.
Девочка росла, и вместе с ней росло любопытство и желание знать всё на свете. С превеликим интересом она наблюдала за природой, за кипевшей в городе жизнью, а по ночам, когда бурлящая в любом ребенке энергия не давала ей быстро уснуть, она подолгу всматривалась в украшенное россыпью звезд небо. Чтобы найти ответы хотя бы на часть из волновавших её вопросов, с семи лет Ильтис начинает учиться читать, а затем и писать. Мать, в совершенстве владевшая Старшей Речью, её нильфгаардским диалектом и всеобщим, взяла обучение дочери под чуткий присмотр, желая передать девочке все те знания и умения, которыми она сама владела. Тем самым мать готовила себе будущую помощницу, а затем и замену в книжном ремесле. И пока Ильтис только начала свое обучение, Келемор – её старший брат, уже лет пятнадцать ходил подмастерьем у отца.
Не лишним будет сказать пару слов о брате. Келемору было 19 лет, когда у него появилась сестра. К её рождению он отнесся очень тепло. Присматривал за ней, когда того требовала мать, разбирался с теми, кто допускал оплошность обидеть её, и в последствии будет все также заботиться о своей младшей сестре. На жизнь он не жаловался, но не видел себя в роли мастера по изготовлению арбалетов, которую ему предстояло занять после отца. Переполненный юношеского максимализма, Келемор грезил о битвах, о борьбе за свободу эльфов, о независимом эльфском государстве, и для того, чтобы быть готовым к тому моменту, когда у его народа появится возможность подняться против своих угнетателей, как это случилось при Аэлирэнн, каждый день, после работы в мастерской отца, он упорно тренировался в обращении с мечом и луком. Именно он спустя несколько лет впервые вложит в руки Ильтис оружие и покажет, какой стороной нужно бить.
Но этого пока ещё не случилось. Пока ещё Ильтис осваивала чтение и каллиграфию, и осваивала очень даже успешно. К десяти годам она свободно владела Старшей Речью, умела писать и считать на ней. К двенадцати годам она взялась изучать всеобщий. Эльфской девочке он давался тяжело, но постепенно она делала успехи в данном направлении. Ей нравилось учиться, но самое большое удовольствие она получала от чтения. Она читала много, читала о разном. Жадно поглощала всю ту информацию, которую хранили страницы и манускрипты – благо, ремесло матушки предоставляло свободный доступ ко всему этому добру. Подключая свою буйную фантазию, Ильтис как будто переживала все те события, которые происходили до её рождения, видела дивных существ и героев, коими полнились старинные легенды и пророчества, пыталась осилить мысли, запечатлённые в научных трудах, закрывая глаза, представляла себя в центре событий той поэмы, которую она держала в руках.
В это же время она всё больше сближается с Рене – той самой девочкой, которая станет для эльфки ближайшей подругой. Только рядом с Рене, которая происходила из менее обеспеченной семьи, Ильтис во всю отдается детским глупостям и шалостям. Она же знакомит эльфскую девочку с теми сторонами жизни, которые та ни за что бы не взялась исследовать самостоятельно: первое бранное слово, осторожные прогулки по бедным улочкам города, разговоры о том, чем же занимаются мужчина и женщина, когда остаются одни.
С тринадцати лет девочка на правах полноценного подмастерья помогала матери. Работа, как известно, должна приносить удовольствие (иначе это не работа, а каторга), и молодой эльфке было по душе то ремесло, которое она осваивала. Усидчивая, терпеливая, скрупулёзная, Ильтис с раннего утра до позднего вечера могла проводить с пером в руках, тщательно выводя буквы на пергаменте. А иногда, когда никто из родителей не видел, старший брат учил ееё владеть кинжалом. Говорил, что в такие суровые времена маленькая эльфская девочка должна уметь постоять за себя, если вдруг старшего брата не окажется рядом.
Так проходила её жизнь на протяжении последующих пяти лет.
Однако счастливая беззаботная жизнь имеет одну крайне отвратительную привычку. Рано или поздно она заканчивается. 
Казалось бы, начало войны сулило процветание семейству, мужчины которого зарабатывали на производстве оружия. Однако, получив небывалую по сравнению с мирным временем прибыль, отец потерял куда более важное – сына. Разругавшись с отцом и пропустив мольбы матери мимо ушей, Келемор отправился добровольцем на войну.
Ввиду разгоревшейся войны мало кому было дело до убийств, которые начали происходить в их городке с начала сентября 1262-го года. В подворотнях и закутках жители стали находить женские трупы с явными признаками насильственной смерти, и все могли только с ужасом гадать, кто решился на подобное преступление. Стража заверяла, что занимается данным делом, убийца непременно будет пойман, но на данный момент у них есть куда более важные задачи: выявление вражеских шпионов и подрывных элементов.
Убедившись, что под замком он дочь держать не сможет, отец решил хоть как-то обезопасить Ильтис и вручил ей карманный самострел. Сказал, что их цех недавно закупил у одного ремесленника из Вэрдэна небольшую партию таких самострелов и что вскоре они сами начнут производить подобные изделия. Эльфка быстро разобралась с новым оружием и ради спокойствия родителей везде носила его с собой.
Однако не все в городе были способны защитить себя.
Когда девушка слышала об очередной жертве неизвестного убийцы, она искренне сочувствовала им и их семьям и желала преступнику скорейшего разоблачения и заслуженного наказания. Но, узнав, что в одном из переулков нашли тело Рене, Ильтис не смогла сдержать слез. Убив её лучшую подругу, ближайшего после родителей и брата человека, мерзавец нанес ей глубокую рану, которая отзывалась в сердце страшной болью. В девушке разгорелась доселе не испытываемая ей злоба. Она хотела быть уверенной, хотела знать наверняка: преступника поймают, и нильфгаардский закон, как самый суровый и справедливый закон в мире, назначит тому соответствующую меру наказания.
Расцветали и гасли дни, на улицах городка находили новые трупы, а убийца так и не был пойман. Куда там – пойман! Ни имени, ни хотя бы примерного описания внешности, ни малейшей зацепки. Весь секрет неуловимости преступника и его безнаказанности заключался в элементарном – стража не занималась поисками убийцы. Никто этим не занимался.
Тогда Ильтис решила взять инициативу в свои руки. А инициатива, согласно общепринятой практике, впоследствии способна обернуться самыми неожиданными последствиями для инициатора.
Все меньше уделяя времени работе с текстами, эльфка всё больше сосредотачивалась на поиске человека (человек ли то был?), который терроризировал их городок. Родителям она врала, что подрабатывает у одного из городских купцов – помогает ему со счетами, однако в столь небольшом городишке, где каждый хорошо знает своих соседей, сплетни и более правдивая информация распространяются с поразительной скоростью. Очень скоро Ильтис пришлось сказать правду, которая, как и следовала ожидать, не понравилась отцу с матерью. И не понравилась – это очень мягко сказано. Отец был в ярости и смятении из-за того, что его дочь подвергает себя опасности, мать – шокирована. Они упорно отговаривали свою дочь от безрассудной затеи и напрочь запретили ей продолжать заниматься этим делом. Что, впрочем, не остановило Ильтис. Благодаря опыту и умениям, подаренным девушке её лучшей подругой, она раз за разом сбегала из-под домашнего ареста.
Больше месяца понадобилось Ильтис, чтобы докопаться до истины. Собрать по крупицам всю информацию, все слухи, домыслы и догадки, которые по итогу сформировали единую картину, проливавшую свет на происходившие в городке убийства и того, кто их совершал.
Но, обратившись к страже за помощью, она столкнулась с преградой из невежества и насмешек. Что, восемнадцатилетняя эльфская девочка знает, кто убил всех этих людей? Сделала то, чего не могли вот уже сколько времени стражи порядка? С какой это кстати она вообще занималась тем, чем ей заниматься не положено? Или она думает, что самая умная?
Ясно дав понять, что они считают все её заявления наивными фантазиями и выдумками, представители нильфгаардского закона порекомендовали ей – настоятельно порекомендовали – не совать свой эльфский нос в чужие дела. Сказали: если хочет, может хоть к императору идти со своими доказательствами, он тоже посмеется. Сказали они это, конечно же, в шутку, но Ильтис восприняла их слова как призыв к действию.
Эльфка видела в императоре олицетворение закона и порядка в Нильфгаардской империи, и пускай девушке ни разу не приходилось лицезреть его воочию, для неё Эмгыр вар Эмрейс был последней возможностью добиться справедливости. С теплившейся внутри надеждой наконец-то добиться наказания за смерть Рене, эльфка отправилась в столицу.
В первый же день своего пребывания в Городе Золотых Башен она направилась к императорскому дворцу с письмом, в котором излагались все её доказательства и просьбы. Ильтис отдала письмо дворцовым служащим с просьбой передать его императору, и на следующий день уехала обратно в свой маленький городок.
Время уходило, однако в родном городе до сих пор не звучало радостной вести о том, что убийца пойман и ожидает суда. Тогда Ильтис сообразила, какой же дурочкой она была. Ну конечно же! Письмо, которое она адресовала императору, написано на Старшей речи. Вероятно, Его Императорское Величество даже не стал читать, что там написано, расценив обращение к нему не на нильфгаардском диалекте как дело бестактное и неприемлемое.
Последовала вторая поездка Ильтис в столицу. За ней третья. И четвертая. Осознав всю бесполезность писем, девушка хотела попасть на аудиенцию к правителю, чтобы лично поведать ему о преступлениях, потрясших ее городишко. Ей не требовалось много времени, хватило бы и пяти минут.
Она просила. Умоляла.
А дворцовые служащие понимающе кивали. Обещали помочь. Просили подождать.
Ильтис решила, что с неё хватит. Она утратила веру в возможность добиться справедливости и, горько разочарованная, собралась возвращаться домой.
В этот вечер, который, по мнению эльфки, должен был стать для неё последним вечером в Городе Золотых Башен, инициатива, проявленная девушкой однажды, аукнулась ей чрезвычайно непредсказуемым (для Ильтис, естественно) образом.

Немного слов о том, как нынче становятся нильфгаардскими агентами

Флорены – есть. Записная книжка с карандашом – есть. Грамота, которую следовало предъявить солдатам в случае остановки и дальнейшей проверки – в сумке. Самострел – вон он, лежит на столе, заряженный, с ним же рядом сумочка с болтами.
Ильтис присела на край кровати, обвела взглядом тесную комнатку. Вот и все. Больше вещей у неё нет. Завтра, ранним утром, можно будет отправляться домой. Она уже нашла торгашей, которые едут в направлении её родного городка, за скромную плату те согласились предоставить ей место в своей повозке.
Только вот кое-что эльфка всё же оставила в столице. Или будет правильней сказать потеряла? Приехала она с надеждой, своим мерцанием походившей на тлеющий уголек, который с секунды на секунду потухнет. В Городе Золотых Башен, сердце огромной империи, он и погас. Перегорел, не способный более поддерживать огонь её безрассудных наивных чаяний.
И от этого девушка испытывала изнуряющую тоску. Не хотелось даже возвращаться домой. Хотелось закрыть глаза, и через опущенные веки, сквозь темноту, сквозь крышу постоялого двора смотреть на ночное небо. На поблескивающие в недосягаемой дали огоньки.
Так она и сделала. Опустилась спиной на кровать, но не успела эльфка сомкнуть веки, как в дверь её комнаты постучали.
Ильтис недоуменно сдвинула брови. Гостей она точно не ждала. С хозяином она полностью рассчиталась и договорилась, что завтра утром освободит комнату. Вероятно, ошиблись.
Но, исходя из того, что стук повторился, человек по ту сторону двери явно желал попасть именно в эту комнату.
Обладая воспитанием, которое не позволяло ей просто так проигнорировать нежданного гостя, продолжив валяться на кровати, Ильтис встала и подошла к двери.
— Кто?
Столь простой и короткий вопрос она произнесла так, чтобы неизвестный смог сообразить: девушка отнюдь не готова к разговору в столь поздний час.
— Я по поводу писем. Тех, что вы просили передать императору.
Девушка лишь на секунду замешкалась, прежде чем открыла засов на двери. Свои послания она передавала дворцовым служащим лично в руки. Никто из посторонних не мог об этом знать. Неужели её просьбы были услышаны и к ней пожаловал кто-то из подчиненных Его Императорского Величества?
Приоткрыв дверь, эльфка выглянула в образовавшийся проём, и встретилась взглядом с ожидающим с той стороны человеком.
Губы его кривила кислая улыбка, как бы говорившая за него: «мне, как и вам, не доставляет ни грамма удовольствия наша ночная встреча, но я вынужден придерживаться определенных норм приличия, поэтому примите этот спазм моих губ как за дружелюбную улыбку». Глаза же смотрели на неё пристально, оценивающе и изучающе. Ильтис едва ли не чувствовала, как чужой взгляд ощупывает её лицо. В ней возникла неприятная уверенность, что как только она полностью откроет дверь, незнакомец подобным образом осмотрит её целиком.
— Позволите мне пройти?
Пройдя внутрь комнаты, человек по-хозяйски осмотрелся, уделив отдельный внимательный взгляд оружию на столе, уселся на единственный стул. Ильтис оказалась в весьма невыгодном положении. Во-первых, она оставила незнакомца у себя за спиной, пока закрывала дверь. Во-вторых, на протяжении всего разговора она будет вынуждена стоять – если сядет на кровать, ей придется все время держать голову повернутой в его сторону, или же сидеть вполоборота. Оба варианта эльфке представлялись неудобными.
Не упуская инициативу, которой он овладел за счёт своего нежданного появления и дерзкого поведения, гость положил на стол несколько писем. Кем они написаны и о чем повествуют, Ильтис незамедлительно догадалась.
— Ваше? – ответа на этот вопрос не требовалось. Девушка была уверена, что гость знает, кому принадлежат эти письма, а гость был уверен, что девушка хотя бы догадывается о его осведомлённости касательно данного дела. Поэтому человек поспешил продолжить. – У вас неплохой стиль письма. Все так подробно изложено, и, тем не менее, текст не перегружен лишней информацией. Сразу понимаешь, что автор хотел этим сказать.
Тут он потряс одной из бумажек в воздухе.
— Что же, поздравляю. Вы добились желаемого. Вас услышали, точнее, прочли.
Наступила пауза.
В голове Ильтис возникла мысль, намекавшая, будто теперь гость передал инициативу в её руки.
Только вот что именно от неё требовалось, девушка не понимала.
— Так… убийца будет пойман? – осторожно поинтересовалась девушка.
— Конечно будет. Все убийцы рано или поздно будут пойманы и наказаны со всей строгостью нильфгаардского закона, в том числе и ваш.
И вновь молчание.
Человек посетил её явно не затем, чтобы говорить об убийце из её родного города. Это казалось очевидным. Придя к данному выводу, Ильтис догадалась, какого вопроса от нее ожидает незнакомец.
— Судя по всему, вы не собираетесь много говорить об этом ужасном инциденте. Тогда могу я у вас узнать, с какой целью вы ко мне пожаловали?
В глазах незнакомца вспыхнуло оживление – наконец-то он мог рассказать, для чего явился посреди ночи в сей скромный приют небогатых гостей столицы.
— Ильтис, не сочтите за грубость, но вы невероятно уперты. Или чрезмерно настойчивы. Даже не знаю, что хуже. Одно письмо, за ним второе, третье. Как вы думаете, сколько жалоб, просьб и признаний пытаются передать через дворцовых служащих и стражу ежедневно? Сколько из них читает Его Императорское Величество?
На лице гостя отразилось сочувствие всем тем наивным, кто пытался передать весточку Эмгыру вар Эмрейсу.
— А сколько из них приходится читать служащим нильфгаардской разведки? Каждое. Каждое письмо, будь оно неладно. Спросите, зачем? Я вам отвечу. Мы решаем, что достойно внимания императора, на что ему не стоит тратить и секунды своего времени, а с чем мы можем разобраться и сами.
Человек смерил ееё укоризненным взглядом, отчего Ильтис стало совсем неловко. Словно она в чем-то провинилась и теперь готовилась выслушать обвиняющую речь.
— Но вы пошли дальше. Вы захотели попасть к императору на аудиенцию. Эльфка из затерявшегося на просторах Этолии городишка на приёме у правителя Нильфгаардской империи. Как вы вообще это себе представляете? Случалось, что титулованным особам или важным чиновникам приходилось подолгу ждать, прежде чем предстать перед нашим правителем. На что надеялись вы?
— Я…
— Я не закончил, — резким взмахом руки незнакомец дал знак молчать. – Ваш случай, безусловно, интересный, волнующий и требует вмешательства, поскольку убийца своими деяниями втаптывает в грязь устои нильфгаардского общества. Однако данная проблема – не уровень Его Императорского Величества. У Эмгыра вар Эмрейса есть проблемы куда более значимые, нежели один преступник из многих.
Девушка не смогла скрыть разочарования, которое нахлынуло на неё с последними словами. Губы её безвольно опустились. Из глаз, в которых доселе теплился интерес и озадаченность, исчезли всякие отражения чувств. В голове постепенно раздувалась мысль: все-таки все её старания оказались напрасны. К ней просто направили человека, который должен был донести до нее эту мысль в развернутой форме.
Заметив произошедшие в эльфке изменения, гость на краткое, едва заметное мгновение довольно скривил губы, и заговорил дальше. Только теперь голос его звучал благосклонно.
— Тем не менее, той работой, которую вы проделали по данному делу, вам удалось впечатлить руководство нашей разведки. В одиночку выявить преступника, не побоявшись возможных опасностей – это достойно похвалы. Не стоит подобному молодому таланту пропадать в захудалом городке, занимаясь переписыванием текстов. Наоборот, его надо развить и направить во благо нашей империи. Как вы считаете?
Не подводил ли её сейчас слух? Или на фоне усталости и переизбытка горьких мыслей в голове воображение решило подшутить над ней?
Пристально уставившись на гостя, Ильтис попыталась найти подвох в его глазах, в его подделанной улыбке. Однако эльфка была ещё слишком молода и неопытна, чтобы при взгляде на чужое лицо с лёгкостью распознать фальшь, а он, как выяснилось чуть позже, говорил с ней на полном серьезе.
— Пожалуй, соглашусь с вами.
— Ну ещё бы, — незнакомец прихлопнул в ладоши, — ещё бы вы не согласились.
Гость заметно оживился. Нетерпеливо заёрзал на стуле, а взгляд его, цепкий, сверкавший искорками, не отпускал Ильтис ни на миг, так что девушке вновь стало не по себе. Хотя это ощущение и не покидало её совсем на протяжении всей беседы.
— Скажите, что вы думаете по поводу того, чтобы послужить нашей великой империи и Его Императорскому Величеству? Ведь таких убийц, как тот, что терроризирует ваш родной город, на наших землях хватает. И не только убийц. Контрабандисты, насильники, религиозные фанатики, отвергающие веру в Великое Солнце, пользующиеся своим положением чиновники, плетущие за спиной нашего повелителя заговоры вельможи и прочие паразиты и вредители, которые представляют угрозу для общества и империи. А применяя свои навыки и умения, вы поспособствуете тому, что все они получат заслуженное наказание. А проявите себя с лучшей стороны, так вам будет оказана огромная честь отстаивать интересы нашего государства за рубежом. Ну, что скажете?
Обычно в таких ситуациях требуется время всё обдумать. Побыть наедине с собственными мыслями, взвешивая все «за» и каждое «против», пытаясь предугадать возможные последствия и перспективы. Ведь подобные серьезные решения наобум не принимаются.
У Ильтис не было времени как следует проанализировать поступившее ей предложение. Ответ от неё требовался здесь и сейчас.
И она согласилась.
— Отлично! Именно то, что я хотел услышать. Именно то, что от меня требовалось услышать, — незнакомец глянул в темноту за окном и резко поднялся на ноги. – Поскольку сейчас уже слишком поздно, дальнейшие подробности расскажу вам завтра. Пока что вот…
Человек снял с пояса кошелек, положил его на стол таким образом, чтобы у Ильтис не осталось шансов не услышать звона монет.
— Оплата за проделанную работу. За убийцу, о котором вы писали в своих письмах. В ближайшее время его поймают и накажут со всей строгостью. Не забудьте посетить казнь, всё-таки она состоится именно благодаря вам. Также рекомендую переехать в столицу. Поскольку я не намерен ездить к вам домой каждый раз, когда в этом возникнет необходимость, да и вам, смею предположить, частые поездки туда-обратно не предоставят много удовольствия.
Уже находясь у двери, держась одной рукой за засов, человек обернулся к ней и произнёс:
— Забыл представиться, Ойген. Что ж, доброй ночи.
Ильтис осталась в комнате одна. Взволнованная, пребывавшая в замешательстве от произошедшего.
Глубокий вдох. Выдох.
Обычно помогает.
Помогло и в этот раз. Мысли постепенно приходили в порядок, тучи в голове развеивались.
Она закрыла дверь на засов, после чего подошла к столу и долго смотрела на кошелёк, оставленный ночным гостем. И постепенно напряженный вид сходил с её лица, уступая место привычному спокойствию. Эльфка призналась сама себе: она осмысленно дала положительный ответ Ойгену. Пускай в тот момент её и донимали сомнения, на подсознательном уровне она моментально согласилась на его предложение.
Смысла врать самой себе нет. Ей, как и её брату, совсем не нравилась перспектива перенять по наследству у родителей их ремесло.
Прожить до конца своих дней в маленьком городке, каждый день переписывая тексты в крохотной мастерской – разве это жизнь? Ильтис желала для себя иной судьбы. Более интересной и значимой.
И только что она ступила на тропу, на которой её желание должно было осуществиться.

Так предназначение открыло новую страницу жизни Ильтис аэп Феланайн.
По совету того загадочного и мрачноватого человека, чей визит стал для эльфки судьбоносным, она сходила на казнь. Лично убедилась, что мерзавец получил по заслугам.
Родителям Ильтис не стала рассказывать о том, что поимка преступника – во многом её заслуга. Соврала девушка и о своей новой работе. Отцу с матерью сказала, что один крупный делец, который проживал в столице, прослышав о её познаниях в языках, предложил Ильтис работать на него. Однако, поскольку от девушки требовалось почти каждый день являться к нему и разбираться с бумагами, она будет вынуждена переехать. Горевать родителям не стоит, при первой же удобной возможности дочь будет их навещать. Солгала, сама того не ведая.
Едва приступив к исполнению своих обязанностей, Ильтис забыла, что такое личное время и спокойная жизнь. Теперь она целиком принадлежала империи. А у империи слишком много врагов, как за её пределами, так и внутри. И каждого необходимо отыскать и принять все возможные меры, дабы ни один из них не смог нанести Нильфгаарду ущерб.
По пути домой, после вечера в Городе Золотых Башен, который кардинально изменил её жизнь, Ильтис фантазировала по поводу своей предстоящей службы на благо Нильфгаардской империи. Ильтис это виделось как захватывающее приключение, о котором она будет вспоминать с замиранием сердца, желая: вот бы пережить нечто подобное хотя бы еще раз. Действительность оказалась беспощадно суровой.
Первые полгода своей службы империи эльфка провела в Виковаро. Под чутким руководством своего куратора Брюно де Пеллетье, с которым её свел Ойген спустя неделю после того самого ночного визита, Ильтис осваивалась в своей новой профессии. В основном оказывала помощь городской страже в поимке убийц, разоблачении проворовавшихся чиновников, реже приходилось иметь дело с целыми бандами, которые плели сложные преступные сети.
Брюно – пухленький, низенький, с шапкой жидких волосиков на голове и маленькими глазками, при всех своих грешках вроде пристрастия к вину и продававшим себя за флорены женщинам, являлся превосходным наставником. С виду ленивый, пользующийся любым моментом выдать шутку ниже пояса, Брюно был наделен острым умом и отменной проницательностью. И когда того требовала обстановка, он проявлял немалую смекалку вкупе с решительностью. Ильтис раз за разом удивлялась тому, как этот праздный с виду мужичок с легкостью распутывает очередной клубок загадочной истории, в котором эльфка уже потеряла надежду отыскать правду. Имея за спиной багаж в виде объемного опыта как касательно житейских вопросов, так и умения вести агентурные дела, Брюно де Пеллетье с удовольствием делился своими знаниями с эльфской девушкой, которую к нему приставил Ойген. Особенно после кубка-другого вина.
Тем временем война закончилась. Многие не вернулись домой. Кто-то остался лежать в чужой земле, кто-то бесследно исчез. Некоторые обрели новую жизнь и не думали возвращаться на родину.
Весточка из дома, в которой мать с горечью сообщала, что Келемор не возвратился в родные стены, на пару дней выбила из Ильтис весь дух. За время службы в имперской разведке девушка научилась быть более сдержанной в плане чувств, но тогда не смогла устоять перед нахлынувшей на неё горечью.
Она делала всё, что в её силах, лишь бы узнать, что случилось с братом.
Видя, как мается его подопечная, Брюно через своих друзей и товарищей помог эльфке узнать, как сложилась судьба Келемора. Согласно той скромной информации, которую получил Брюно, брат Ильтис находился на Севере, продолжая вести борьбу с нордлингами в составе отрядов скоя'таэлей.
По крайней мере, он был жив. Одного этого факта хватало, чтобы душа Ильтис успокоилась.
В 1265-м году её отправили в Гесо. Там уже поднабравшуюся кое-какого опыта девушку взяла под своё крыло Юта Креспо. Чародейка, покровительница бродячих музыкантов, знаток архитектуры и любительница живописи, Юта первое время с настороженностью относилась к своей новой подопечной. Неохотно доверяла ей работу, внимательно контролировала каждое действие эльфки. Тем более, что деятельность госпожи Креспо в значительной мере отличалась от того, в каком направлении работал Брюно. Чародейка в основном занималась археологическими изысканиями, поиском древних писаний и магических артефактов. Кроме того, на Юту была возложена обязанность по укреплению культурного наследия Нильфгаарда. Другими словами, наставница Ильтис немало времени и сил тратила на то, чтобы завладеть очередным полотном, статуэткой или текстом, которые пропали, были украдены или попросту попали не в те руки.
А Ильтис активно ей способствовала. Со временем эльфка начала испытывать ко всем этим вещам такое же трепетное чувство, что и госпожа Креспо. Подолгу могла изучать имевшиеся в доме чародейки картины, с интересом рассматривала найденные среди эльфских руин вазы. Заметив, что у них появились общие интересы, Юта стала теплее относится к своей подчинённой. Всё чаще рассказывала девушке о различных художниках, менестрелях, которых ей довелось слышать, ученых мужах, чьи труды она хранила в своей библиотеке.
Так их взаимоотношения переросли в дружбу. Госпожа Креспо знала, что может смело озвучивать своей подопечной любые мысли, а Ильтис не сомневалась, что в любой момент наставница выслушает её и поможет советом.
В начале 1267-го года девушка оказалась в Цинтре, теперь уже как самостоятельный агент, без всякого попечительства, без наставника, способного подсказать верное решение. Империя готовилась к новой войне, и было необходимо обезопасить земли, с которых нильфгаардская армия должна была начать свой победоносный марш на север.
В Цинтре оставалось немало партизан, портивших кровь находящимся на территории покорённого королевства имперским войскам. Руководство нильфгаардской разведки с подозрением смотрело на уцелевшую цинтрийскую аристократию. Кроме этих проблем, всё чаще стали отлавливать подозрительных личностей, что-то вынюхивавших, о чём-то расспрашивавших. Риск для успешного начала военной компании должен был быть сведён к минимуму, и для этого Ильтис и прибыла в Цинтру.
Там эльфку застала новость о вновь разгоревшейся войне.
За время, проведённое в Цинтре, она проявила себя как исполнительный и эффективный агент. Благодаря ей немало мародёров и дезертиров болталось на виселице. А Ильтис не теряла веру в то, что все её действия идут во благо империи. Потому с завидным энтузиазмом приступала к новым поискам врагов и возможных предателей.
Война продолжалась. Армия Нильфгаарда несла потери не только на полях сражений, но и на невидимом фронте. Судьба шпионов, попадавших в лапы врага, решалась очень быстро: если не удаётся выудить из них какой-либо полезной информации, значит нечего кормить лишние рты.
В связи с нехваткой агентов на территории Северных королевств Ильтис в конце лета назначили работать в Темерию. Оттуда эльфку отправляли в Реданию и в Каэдвен, где она собирала полезную информацию и передавала её своему руководству, налаживала связь с местными отрядами скоя’таэлей и другими агентами, иногда с их помощью устраивала диверсии.
Находясь на Севере, девушка предпринимала всё новые и новые попытки отыскать брата. Хотя бы наткнуться его след. Узнать, жив ли он, где он сейчас. И у неё это получилось. Через скоя’таэлей Ильтис узнала, что Келемор сражается бок о бок вместе со своими братьями и сёстрами в рядах бригады «Вриххед». Однако увидеться им было не суждено. Вплоть до конца войны девушка без передыха выполняла непрерывно поступавшие от руководства задания. 
Между Нильфгаардской империей и Северными королевствами был заключён мир, боевые действия прекратились.
Но не для Ильтис. Её не стали отзывать обратно, дав наказ оставаться на Севере и следить за тем, как будут развиваться события после подписания мирного соглашения, какие настроения будут бурлить в государствах нордлингов.
Лишь спустя почти полгода эльфке приказали вернуться в империю. После короткого перерыва, который руководство разведки выделило ей за хорошую службу Нильфгаардской империи, Ильтис вновь приступила к исполнению своих обязанностей, которые теперь значительно расширились за счёт того опыта, который девушка накопила за годы службы.
Какая участь настигла Келемора, ей знать было не дано. Судьба в целом несправедливо отнеслась к эльфам, воевавшим на стороне Нильфгаарда. Как только они перестали быть нужными, от них предпочли избавиться. И не просто бросить на произвол судьбы, а передать Северным королевствам, подобно разменной монете.
Однако никто из его соратников, с кем Ильтис удалось связаться, не мог ничего поведать о том, что случилось с Келемором. Видели, как он сражался в битве под Бренной, но после отгремевшего сражения так и не сумели найти его труп.
Поэтому девушка всё ещё надеется, что брат жив.
Даже не надеется. Надеяться означало бы признать вероятность того, что Келемор всё же мертв.
Она знает. Твердо уверена: брат жив, и она должна отыскать его. Вернуть домой, к отцу и матери. Ради этого Ильтис готова взяться за самую сложную и опасную работу, которая ждёт её в Северных королевствах.
И потому она с воодушевлением приняла новость о том, что империя готовится к новой войне. Только теперь Ильтис не стала дожидаться момента, когда руководство прикажет ей ехать на север. Она сама попросила у них на то разрешения. И испытала самую неподдельную радость, когда получила положительный ответ.
Начало третьей войны эльфка встретила в Темерии.
8. Умения и навыки:
— с ранних лет училась читать и писать на различных языках. Собственно, именно поэтому сейчас свободно общается, читает и пишет (между прочим, красиво) на Старшей Речи и её нильфгаардском диалекте. На скеллигском диалекте и всеобщем разговаривает с заметным акцентом. Кроме того, умеет считать, обладает хорошими познаниями в живописи и литературе и разбирается в истории не только благодаря сказаниям из уст старшего поколения;
— в целом обладает острым пытливым умом, хорошей памятью и повышенным вниманием к мелочам. Всё это помогает Ильтис владеть массой необходимой информации и быстрее других докапываться до сути дела, а иногда и вовсе улавливать нюансы, которые для остальных остались тайной;
— как и многие представителя её народа, девушка обладает более развитыми гибкостью и рефлексами, нежели у большинства представителей рода человеческого;
— неплохо держится в седле, даже если седло находится на лошади. Постепенно осваивает искусство верховой езды;
— знает, какой стороной кинжала или меча нужно бить, а за какую нужно держаться. Умеет орудовать кинжалом (отдаёт предпочтение стилету) на достаточном для самообороны уровне. Не практикует применение оружия. Не то чтобы она пацифист, просто с ней не приключалось таких событий, в которых ткнуть кого-то ножиком в пузо – единственный выход из ситуации;
— метко-верно стреляет из подаренного отцом карманного самострела. Быстро перезаряжает данное оружие, быстро прицеливается и быстро отправляет снаряд в цель. Опять же, опытом стрельбы в людей не обладает, поэтому не готова за себя поручиться в тот момент, когда на прицеле окажется живая мишень;
— кого захочешь заболтает. Ладно, не совсем прям уж кого угодно, с опытными ораторами Ильтис ещё рановато тягаться, но разбойников с большой дороги способна перехитрить, страже воды в уши нальёт, а рядом с каким-нибудь аристократом так сладко будет петь, что он сам ей все свои тайны выдаст. С большой вероятностью так и происходит, поверьте.