В Новиград они прибыли на корабле. Перед началом их с Йеннифэр вояжа Цири даже представить себе не могла, как истосковалась по такого рода путешествиям — по мерному покачиванию палубы под ногами, по тихому плеску воды за бортом, по влажному дыханию речного ветра…
Она уже и не помнила, когда в последний раз ей приходилось путешествовать именно так. Кэльпи всегда стремительно доносила ее на легких ногах из одного места в другое, а если нужно было спешить, то сама Цири без труда разрывала ткань пространства и оказывалась там, где желала. Но сейчас, снова «погостив» у элле, она четко осознавала: такая беспечность в передвижениях слишком опасна. Она все еще не понимала, каким образом они выслеживают ее, и стремилась поостеречься.
В Новиград они прибыли ранним утром — рассвет только-только набирал сил, но порт уже полнился жизнью, шумел и гудел разномастными голосами на все лады. Казалось, «жемчужина Севера» совсем никогда не спит.
Следом за Йеннифэр Цири сошла по трапу на пристань, ведя в поводу Кэльпи, которая всю дорогу томилась в темном, тесном и душном трюме вместе с другими животными. Вороная кобыла, как и обе ее спутницы, была недовольна задержкой, беспокойно трясла головой и все норовила прыгнуть вперед, раскидывая скопившихся впереди пассажиров. Цири сдерживала ее с трудом, а когда они наконец пошли по выложенной камнем территории порта, ласково похлопала свою лошадку по шее.
— Спокойно, Кэльпи, все закончилось, — уверила она ее.
После они втроем вошли в город. Прежде чем нырнуть в его нутро, не менее шумное и подвижное, чем омытый водами Понтара порт, Цири оглянулась на доставивший их сюда корабль. Издали он казался почти что величественным и таинственным, не простым средством передвижения, но гениальным изобретением, вызывавшим у любопытного разума тысячу и один вопрос, среди которых первый: как такая громадина вообще держится на воде?
Обернувшись, чтобы продолжить путь, Цири ухмыльнулась сама себе. Она, как и тот корабль, могла бы вызвать вопрос: как у нее получается по желанию изламывать пространство и время? Наверняка кто-то очень ученый и образованный смог бы дать на него ответ. Может быть, даже сама Йеннифэр. Но спрашивать у нее Цири пока не собиралась.
Когда чародейка, торопливо шагая по городской улочке, начала очерчивать их дальнейшие планы, Цири улыбнулась в очередной раз.
— Подарок? — переспросила она. — Надеюсь, не платье? Мне ведь даже некуда его будет надеть.
Еще несколько лет назад Цири с удовольствием приняла бы такой подарок и радостно наряжалась бы в платье, снова воображая себя княжной, которой давно уже не была. Сейчас же, оглядев свой дорожный наряд, состоявший из штанов, рубахи и куртки, она могла с уверенностью сказать, что ни за какие коврижки не променяет его даже на самое лучше платье.
— Думаешь, мне стоит идти в банк вместе с тобой? — она с любопытством разглядывала просторную площадь, к которой они вышли. — Пока ты забираешь необходимые вещи, я могла бы поискать гостиницу для нас и конюшню для Кэльпи. Мне тут советовали «Пассифлору», сказали — достойное место. Что думаешь, стоит туда заглянуть?
Советчик, упоминая это заведение, хитренько ухмылялся. Поэтому Цири не рисковала идти туда сразу, а прежде хотела узнать мнение Йеннифэр, которая явно уже бывала в вольном городе раньше и знала, что здесь и к чему.

Реакция Йеннифэр в ответ на вопрос подсказала, что с «Пассифлорой» дела обстояли не так уж просто, как Цири и подозревала. В чем был подвох, она так и не узнала. Чародейка, впрочем, не рассердилась, а рассмеялась, блеснув игривыми искорками в фиалковых глазах. И это свидетельствовало в пользу таинственного заведения.
Значит, стоило его все-таки посетить в ближайшем будущем. В общеобразовательных целях, как отметила Йеннифэр.
Цири согласно кивнула. Хороший постоялый двор с отличной кухней
— Будь осторожна, — попросила она чародейку, — и не ругайся с банкирами.
Ей встречались истории о том, что некоторым неудачливым клиентам приходилось часами и даже днями простаивать в очередях за многочисленными формулярами, которые обязательно нужно заполнить, бесконечно отдаляясь от момента, когда смогут получить то, за чем пришли в банк. Впрочем, вряд ли банковским клеркам удалось бы создать настоящую преграду между Йеннифэр из Венгерберга и ее целью — чародейку, как снежную лавину в горах, казалось невозможным остановить с помощью бюрократии. Она всегда получала желаемое.
Ободряюще улыбнувшись на прощанье, Цири повела Кэльпи прочь с площади, в сторону возвышавшейся над городом башни Храма Вечного Огня. Можно было не сомневаться, что богатый квартал с лучшими постоялыми дворами расположился поближе к огромной святыне.
Утро, все еще раннее, выдалось крайне суетливым: новиградцы деловито сновали туда-сюда по улицам, перекликались между собой из окон домов на верхних этажах. Цири изо всех сил старалась не слишком глазеть по сторонам, но никак не могла удержаться — красная черепица крыш на фоне лучисто-ясного неба так и манила взгляд.
Кэльпи предупреждающе фыркнула, но этого оказалось недостаточно, чтобы Цири вовремя отвлеклась от подсчета ворон, украсивших собой фронтон одного из домов. Только почувствовав толчок в бок, она поняла, что на кого-то наткнулась.
— Ох, простите…
На мгновение она замешкалась, рассеяно высматривая несчастную жертву своей невнимательности. А через мгновение, никого не заметив, осознала: это же Новиград! Вот ведь дурочка. Здесь за каждым случайным столкновениям иду два, а то и три выверенных — чтобы избавить зеваку от излишних богатств.
Развернувшись в поисках воришки, Цири нащупала свой тощий кошель: тот оказался на месте. Зато пустовали ножны, в которых покоился нож с красивой резной ручкой.
— Эй! Стой!
В десятке шагов позади нее спешно удалявшаяся щуплая фигурка в обносках тут же кинулась наутек, с головой выдавая себя. Цири выругалась, бросилась следом — очень хотелось вернуть нож, ведь он был подарком, не дорогим, но ценным. На ходу обернулась к возмущенно заржавшей Кэльпи:
— Не уходи никуда, скоро вернусь!
Воришка скрылся в одном из переулков, только край замызганной куртки мелькнул за углом. Цири поспешно нырнула за ним следом, пробежала по мокрой и грязной каменной кладке, не желая знать, чем ее так измарали, хоть нюх и подсказывал. Дальше свернула в единственный поворот… и увидела длиннющую, почти прямую улочку. И ни единого следа воришки.
— Эй, здесь никто не пробегал? — растеряно потерев лоб, спросила она у старушки, сидевшей на табурете у порога пестревшего трещинами дома.
Та только молча покачала головой и сильнее закуталась в платок.
— Проклятье…
Воришка никак не мог быть настолько быстрым, чтобы добежать до конца улицы прежде, чем Цири на нее вышла, — она бы его точно заметила. Зато мог юркнуть в одну из многочисленных дверей или забраться в какую-то нишу.
Оставалось признать, что на этот раз охота не удалась. И что придется теперь подыскивать себе новый нож.
Вернувшись на главную улицу, Цири на мгновение похолодела: Кэльпи нигде не было видно. Не хватало еще, чтобы в один день у нее увели и нож, и лошадь. Но кобыла, как оказалось, всего лишь пошла дальше по улице, чтобы пощипать травку, пробивавшуюся сквозь камни уличной кладки.
— Даже не думай рассказать об этом Йеннифэр! — предупредила она вороную.
Кэльпи сделала вид, что не слышала замечания.
Дальше все прошло более-менее. До Золотого Города они вдвоем добрались без приключений, сразу нашли постоялый двор, в котором предложила остановиться чародейка. К своему стыду Цири поняла, что находившаяся в том же квартале «Пассифлора» — на самом деле бордель. Уши у нее запылали от мысли о том, какого рода образование она может там получить.
Пристроив Кэльпи на конюшне и оплатив комнату на двоих до завтрашнего дня, Цири двинулась обратно к площади, на которой рассталась с Йеннифэр. И в этот раз уже не позволяла себе глазеть по сторонам, а настороженно всматривалась в каждого проходящего мимо, и время от времени проверяла, на месте ли все ее оставшееся снаряжение.

Обычный новиградский день разгоралось во всю. Понаблюдав за утренней оживленностью города по прибытии в порт, Цири не могла представить, что ближе к полудню его улочки станут еще более людными и шумными. А ведь так оно и было: новиградцы всех рас, полов и возрастов сновали вокруг с удвоенным усердием — право слово, точно муравьи в муравейнике. Вот только муравьи точно не умеют так ругаться, как умеют новиградские швеи, прачки и продавцы.
Да уж, жизнь в городе набирала таких оборотов, о которых Цири не могла и подумать. То самое шумное и суетливое место, в котором можно спокойно затеряться. Здесь мало кто обратит на тебя внимание, мало кто спросит, откуда ты и что здесь делаешь. Здесь никто не станет тебя искать.
Она с удовольствием затерялась бы в таком месте, если бы была здесь одна. Но она была не одна, Йеннифэр ждала на площади у банка. А их обеих ждали важные дела. Пусть они не могли пока воссоединиться с Геральтом, но могли заниматься поисками самостоятельно. Дикая охота не станет ждать, пока к ведьмаку вернется память…
— Ос-сторожно! — прикрикнули откуда-то сверху грудным женским голосом.
И тут же, не успела Цири сообразить, что происходит, и глаза поднять к источнику предупреждения, как прямехонько перед ней на мостовую выплеснулся целый ушат помоев.
— Эй! — возмутилась она, одновременно пытаясь стряхнуть со штанин еще не впитавшиеся в ткань грязные брызги.
Задрав голову, уловила в окне на втором этаже только мелькнувший край женской сорочки — виновница неприятности бессовестно скрылась. Естественно, не чувствуя за собой никакой вины и даже не думая извиняться.
Это был Новиград. Город, в котором никому нет до тебя дела.
— Посторонись! — снова прикрикнули, на этот раз за спиной у Цири и мужским голосом.
Резко оглянувшись, в этот раз она среагировала вовремя: отскочила, убираясь с дороги грохотавшей по каменной мостовой телеге, доверху груженной какими-то тюками. При этом сапогом влезла прямиком в лужу, образовавшуюся от выплеснутых на улицу помоев.
Заметив свою оплошность, Цири выругалась.
— Вот дерьмо…
День, разгораясь, приносил ей все больше и больше неприятностей. Сначала кража ножа, потом окатили помоями. Даже думать не хотелось о том, что еще могло ждать ее дальше.
В совершенно дурном настроении она наконец-то добралась до банка, на площади рядом с которым уже вовсю разошлась торговля. Ворча и уворачиваясь от торговок, зазывающих посмотреть их товары, она почти дошла до ступеней, ведущих ко входу, когда из дверей банка вдруг требушетным снарядом вылетел орущий комок, на проверку оказавшийся низушком в бывшем ранее аккуратном наряде банковского клерка.
Следом за ним появилась Йеннифэр, излучая ярость, будто сама Креве.
Цири слишком хорошо ее знала, чтобы не догадаться: клерк натворил каких-то серьезных дел, чтобы настолько ее вывести из себя. Дело было далеко не в предложенном слишком дешевом сорте вина и не в слишком длинной очереди.
— Йеннифэр! — окликнула она чародейку и заспешила к ней, размышляя, не ждет ли беднягу низушка в ближайшем будущем судьба квакать жабой. — Что происходит?
— Г-г-гос-спож-жа! — заикаясь, залепетал клерк, стремительно отползая от надвигающейся на него чародейки. — П-прош-шуу в-вас! Я п-прос-стой с-сот-трууд-дник. Д-дааав-вайте н-не б-бууд-дем дов-воодиить д-до…
Цири горько улыбнулась. Что-то подсказывало ей, что очередное несчастье в череде ее сегодняшних неудач уже проявило себя.
— Что случилось? — повторила она, не обращая внимания на низушка. — Скажи, прошу, что все прошло хорошо, но тебе просто стало скучно.
Хоть у Йеннифэр сегодня все могло быть хорошо, разве нет?

И когда это Предназначение считалось с ее мнением?
Большая часть из того, что происходило в жизни Цири, случалось вопреки ее намерениям. Не имело значения, что лично она задумала и чего желала: Предназначение всегда возвращало ее на уготованную ей стезю.
Никогда она не желала быть настолько особенной, чтобы стать объектом охоты древних эльфов из чуждого мира. Не стремилась овладеть тайнами пространства и времени или обрести силу, способную принести либо гибель, либо спасение всему сущему. Как и определенно точно не хотела быть облитой помоями и обворованной.
Но когда это кто-то считался с ее мнением?
Она устало покачала головой, услышав объяснения Йеннифэр. Ситуация оказалась до нельзя глупой. Чародейка ведь и правда почти умерла тогда в Ривии и исчезла из этого мира на годы. Только пребывание на Острове Яблонь помогло ей и Геральту восстановиться. Кому бы после такого пришло в голову сразу вспомнить о своем имуществе, оставленном на хранении в банке, и торопиться его вернуть?
А вот теперь, когда оно наконец-то потребовалось, банкиры превзошли все самые худшие опасения. Не длинные очереди и не бумажная волокита вывели Йеннифэр из себя. Они просто-напросто продали все, что хранили. Цири не знала, рассмеяться ей или заплакать. Впрочем, горечи у нее на душе было больше.
— Значит, начнем искать, — согласилась она.
Уголки ее губ слабо дернулись в подобии улыбки. Если Йеннифэр говорила, что вещи важны, значит так оно и было, и вернуть их — дело обязательное. В конце концов, именно за ними они прибыли в Новиград. Других планов у них пока не было.
Впрочем, у череды неприятностей, начавшей преследовать Цири, оказались свои планы. Стражники, перекинувшись парой слов с обиженным клерком, направились в их сторону. Лица у них были очень и очень серьезные. А еще один из них, тот, что повыше ростом, явно приметил меч у Цири на перевязи и как бы невзначай положил ладонь на рукоять собственного оружия.
— Милсдарыни, — спокойным тоном заговорил второй стражник, огладив свои пышные усы, — господин банкир утверждает, вы на него напали.
Цири миролюбиво подняла ладони, будто пытаясь оградиться от этих обвинений. Ни на кого она не нападала. И не собиралась нападать.
— Да не они, — нервно пискнул низушек, — а она, — тыкнул пальцем в сторону Йеннифэр, — ведьма! Девчонка потом подошла. Да и что значит «утверждаю»? Вы разве сами не слышали, как она на меня орала?
— Что мы там слышали или не слышали — дело одно, — с философским видом заметил усатый, — а вот что было на самом деле — это нужно разобраться. Пройдемте в караульную, будем разбираться.
— Правильно, разберитесь с этой ведьмой, — поддакнул низушек, — и девчонку на всякий случай тоже заберите.
— Пройдемте все, включая вас, господин Керин, — подчеркнуто вежливо проговорил усатый, что по какой-то причине прозвучало угрожающе.
Низушек стушевался.
— Что? — быстро заморгал в растерянности? — Как это пройдемте? Мне к работе надо возвращаться, и так много времени утеряно, а клиенты ждут. Нет уж, вы как-то сами давайте…
Высокий стражник вовремя ухватил его за ворот, не позволив улизнуть вверх по ступеням банка.
— Сержант сказал пройти, — пробасил он низким голосом, — значит проходите. А вы, милсдарыня, — он сурово глянул на Цири, — сдайте оружие.
Она недовольно скривилась, поглядела на Йеннифэр. Отдавать Ласточку в чужие руки не хотелось. Но ссориться с новиградскими стражниками тоже было не лучшим вариантом.
— Не волнуйтесь, — усатый ухмыльнулся, отчего его усы смешно дернулись, — это ненадолго. Займет всего ничего. До ужина управимся.
Цири нехотя отстегнула ножны с мечом от перевязи и передала стражнику. А потом вместе с Йеннифэр послушно последовала в направлении караулки. Клерк-низушек еще чутка потрепыхался, не оставляя попыток уговорить неумолимых стражей порядка разобраться как-нибудь без него, а потом тоже затих и послушно топал вместе со всеми.
Остаток дня обещал быть очень длинными и нудным.

Из караульной их троих проводили в тюрьму. Оба стражника, сопровождавшие их от самой банковой площади, остались за порогом и наверняка ушли куда-то по своим патрульным делам, как только передали своих подопечных из рук в руки.
Оружие Цири так и не вернули. Хоть она и не надеялась получить его обратно так скоро, а все же чувствовала себя без родной Ласточки неуютно. Незащищенной, почти что голой. Да что там говорить, даже будучи полностью раздетой, но при мече, она ощущала бы себя более уверенно.
Но жаловаться не приходилось. Некому было слушать ее жалобы.
Все то время, пока тюремщик с предельной тщательностью расспрашивал низушка и Йеннифэр о произошедшем, попутно сверяясь с их письменными показаниями, она всматривалась в невидимое пятнышко на противоположной стене. Ощущала холод и напряжение в мышцах, затекших от продолжительного сидения, но оставалась недвижимой.
Мысли тоже едва копошились у нее в сознании, как вялые мухи на солнце, и когда голоса, до того звучавшие на периферии ее слуха, вдруг смолкли, ей понадобилось добрый десяток ударов сердца, чтобы понять, что что-то произошло. Она рассеяно поморгала и перевела взгляд на опрашивавшего их тюремщика. Тот смотрел на нее пытливо, будто хотел услышать какой-то ответ.
— Так я вас слушаю, милсдарыня, — проговорил он, уткнувшись в лежавшие перед ним бумаги, а после невразумительного мычания «ээээ?» со стороны Цири добавил: — Вашу версию событий.
— А.
Она вздохнула с облегчением, будто опасалась, что он только попросил ее перечислить всех правителей реданской династии, а в случае ошибки пригрозил упечь ее в каземат на неопределенный срок.
— Ну, я, э… — она стесненно поерзала на месте, украдкой поглядела на Йеннифэр, — ничего толком не видела.
— Уверены? — уточнил тюремщик, проверяя записи. — Господин Керин утверждает, что вы присутствовали…
— Еще как утверждаю, — поддакнул низушек. — Присутствовала и все слышала. Как она, — тут он злобно кивнул в сторону Йеннифэр, — мне угрожала.
— Тише, тише, господин Керин, с вами мы уже поговорили. Теперь я хочу услышать, что имеет сказать госпожа… — он снова сверился с документами, — Цири.
Она почувствовала, как на щеках проступает румянец. Врать она умела из рук вон плохо, но подставлять Йеннифэр не хотела.
— Я… ну, подошла и увидела, как они разговаривают…
Тюремщик предупредительно поднял руку, не давая низушку, уже набравшему в легкие воздух, заговорить.
— Разговаривают или ссорятся?
— Разговаривают, — осторожно ответила Цири.
Низушек яростно вскочил с места.
— Нет, ну правда, господин Вран, — громко запротестовал он, — какое разговариваю? На мне же живого места нет! Посмотрите, как эта ведьма меня отделала…
Он как-то подозрительно потянулся к поясу. Цири заподозрила, а не хочет ли он снять портки и показать след, оставленный туфелькой Йеннифэр на его заднице.
— Господин Крин, успокойтесь и сядьте, — предупредил его тюремщик.
— А вот и не успокоюсь!
— Вы нарушаете порядок.
— Я нарушаю?! Да это она нарушила, а я простая жертва…
— Ну хватит уже! — Цири тоже вскочила, не в силах продолжать слушать весь этот бред. Низушек заметно вздрогнул и отошел на шаг в сторону. — Давайте уже закончим с этим всем. Я подошла и услышала, как они разговаривают… на повышенных тонах. Возможно, они и правда ссорились, но я не уверена. Давайте мы просто заплатим штраф или что там полагается и уже пойдем.
— Да какой штраф? — не успокаивался низушек. — А как же мой моральный ущерб? А телесные повреждения? А мое потерянное рабочее время, в конце концов?! Нет, я буду требовать удовлетворения, я дойду до самого иерарха!
Господин Вран только вздохнул.
— Я вас предупреждал.
Он подал знак, и два стражника, ждавших наготове, вывели яростно брыкавшегося и сыпавшего угрозами низушка. Когда в помещении наконец-то воцарилась тишина, тюремщик продолжил:
— Значит, согласны уплатить штраф? — он посмотрел на Цири, потом на Йеннифэр, наверняка ожидая увидеть радостное согласие на их лицах. — Вот прошу, десять крон, под расписку.
Он передал им документ, в котором указывалось, что госпожа Йеннифэр из Венгерберга, чародейка, в присутствии госпожи Цири из Венгерберга, ведьмачки, уплачивает штраф в размере десяти крон господину Врану из Новиграда, действующем в качестве представителя города. Внизу была проставлена дата и подпись самого Врана, а рядом — оставлено место для их с Йеннифэр подписей.
Десять крон — деньги немалые, но Цири рада была поскрести в своем кошеле, чтобы найти нужную сумму.
— Не знаю, как ты, — проговорила она тихо, передавая Йеннифэр подписанный документ, — а мне после всего этого нужно выпить. Если у нас деньги еще остались, конечно же.

Покинув негостеприимные холодные стены тюрьмы, Цири была счастлива полной грудью вдохнуть воздух свободы. Дыхание Новиграда, впрочем, не могло похвастаться той прохладной чистотой, которыми обладали холодные ветра Синих гор или лесные чащи Брокилона. Влажный бриз со стороны порта едва ли мог пробиться сквозь лабиринт улочек к центру, а сеть каналов, испещрявшая тело города, свежести ему не добавляла.
И все же Цири вдохнула свободно, почти с удовольствием. Оружие ей вернули, как и обещали, на выходе. Вместе с ним вернулось чувство уверенности и защищенности.
Оставалось только превратить в жизнь ее план — хорошенько выпить. Благо, Йеннифэр ничего не имела против.
Цири только неопределенно пожала плечами на замечание чародейки о таверне, мимо которой они проходили. С ее точки зрения, если двери заведения плотно держались в петлях, вокруг не громоздились кучи мусора, а на полу не было следов засохшей (или хуже того — свежей) крови, то его можно было считать приличным.
Посетители таверны наверняка тоже считали ее весьма приличной. Не зря ведь к заходу солнца в ней было уже яблоку негде упасть. Им с Йеннифэр с немалым трудом удалось найти себе место, в дальней части зала, у самой стены.
Устало усаживаясь на лавку, Цири подумала, что не очень-то хорошо сидеть так далеко от выхода, ведь в случае чего сложно будет пробраться к нему сквозь плотную толпу остальных посетителей. А потом одернула себя: кому бы пришло в голову нападать на них здесь и сейчас?
Гомон десятков окружающих их голосов одновременно скрадывал их собственный разговор от нежеланных посторонних ушей, и заставлял самих прислушиваться к словам, чтобы вести беседу.
— В постоялом дворе все прошло хорошо, — эхом отозвалась Цири, опершись спиной о стену.
Там и правда все прошло гладко и без запинок. А вот остальная часть ее сегодняшнего пути... Да, день полнился мелкими пакостями, которые ей подсунуло немилостивое Предназначение. Но чтобы решиться пожаловаться на такие мелочи, стоило сначала... слегка расслабиться.
Цири рассеяно окинула взглядом зал, не задерживая внимания на лицах посетителей. К ним со стороны стойки, ловко лавируя между столами и лавками, спешила краснощекая подавальщица с подносом в руках.
— На кухне заняты очень, извиняемся, — сообщила она звонким голосом, выставляя на стол кувшин с вином, две кружки и тарелку с сыром. — Остальное придется чуток подождать.
Цири понимающе кивнула. Что там та мелкая задержка в сравнении со временем, которое они провели за разбирательством с тюремщиком и низушком? И что там то ожидание в сравнении с остальными пакостями этого дня? Вино им все-таки принесли, а значит можно было начинать исполнять свое пожелание.
Не успела девица уйти, как Цири ухватила кувшин, ливанула вина себе в кружку до самых краев и тут же выпила, едва ли не одним глотком. Жадно и торопливо, как страдающий от жажды пьет долгожданную воду. И совершенно не разбирая ни тонкости вкуса, ни крепости напитка.
— А вот все остальное прошло как... говно из коровьей задницы! — донышком кружки громко стукнула о столешницу, подчеркивая, насколько зла. — Представляешь, какой-то воришка стащил у меня нож... Я даже опомниться не успела. И догнать его не смогла. А ведь это был подарок, дорогой мне, как память...
Этот нож она привезла из Тир на Лиа, и пусть в целом воспоминания о народе Ольх были у нее не самые лучшие, среди них имелись приятные исключения.
— Потом ещё какая-то клуша облила меня помоями, — продолжала жаловаться она, — и даже не извинилась! Аргх! — наклонившись к столу, оперлась о столешницу локтями и в отчаянии закрыла лицо ладонями. — Дальше эта тягомотина с клерком... Весь день насмарку. Не удивлюсь, если к ночи сюда заявится сам Эредин со своими всадниками, чтобы выпить пивка и по счастливой случайно отыскать здесь нас!
Последнее было, конечно же, преувеличением. Но Цири и правда не знала, чего еще ожидать от этого проклятого дня.

Вот так всегда выходило, что у Йеннифэр непременно находились ответы на все вопросы и решения для всех проблем, которые в своих мыслях Цири видела катастрофой. А если не ответы с решениями, то колкие замечания, способные любую проблему обратить в смехотворную мелочь и вызвать улыбку.
Так получилось и в этот раз: то ли и правда чародейка обладала сим необычным даром, то ли дело было еще и в вине, которого Цири опрометчиво хлебнула немало, но не успела еще подавальщица вернуться к ним с заказом, как настроение за их столом явно пошло вгору. А уж когда девица подошла с подносом, уставленным невероятно вкусно пахнущими блюдами… Все мысли о плохом дне как ветром сдуло.
Цири даже не представляла, насколько проголодалась, пока не почуяла этот божественный запах. А ведь они, сойдя с корабля ранним утром, и правда не успели позавтракать. И потом большую часть дня проторчали в тюрьме в компании языкатого клерка-низушка. Не до еды было.
Но теперь-то, теперь… Цири без стеснения ухватила мягкий, жирный блин, засунула его в рот чуть ли не целиком и с наслаждением принялась жевать. Услышав новый заказ Йеннифэр, только хмыкнула. Ставки на крепость стремительно повышались.
После блина она потянулась за рулетиком. Запах чесночной подливки будоражаще щекотал ноздри, а в животе все еще урчало так, что слышно было, наверное, даже на улице. Вновь говорить о проблемах на голодный желудок ей не хотелось.
И только когда подавальщица вернулась с пузатым бутыльком самогона и чарками, а несколько блинов и рулетиков пали жертвами разыгравшегося аппетита, Цири решила, что готова вернуться к сложностям своего бытия.
Для пущей смелости она плеснула себе самогона в чарку, а выпив — тут же скривилась:
— Ох…
Проклятый напиток огнем обжег и горло, и желудок. Когда-то в детстве она случайно хлебнула ведьмачьей «белой чайки», но у эликсира помимо крепости была еще и прохладная мягкость, и привкус трав. Самогон же опалял не хуже драконьего дыхания.
— На чем они только его гонят?..
Зажмурившись, она пыталась тыльной стороной ладони стереть выступившие из глаз слезы. В носу тоже знатно щипало.
Проморгавшись, она встретила пытливый взгляд сидевшей напротив Йеннифэр. Конечно же, чародейка ждала продолжения разговора. Утерев так и не разродившийся чихом нос, Цири виновато на нее поглядела.
Скрывать от нее что-то она не хотела, но и говорить все на чистоту было сложно. Несмотря на вино и самогон, уже успешно начинавшие туманить ей голову.
— От тебя ничего не утаить, — слабо улыбнулась она, — но не знаю, найдется ли у тебя заклинание и для этой беды. — Она повела взглядом по набитому людом залу, будто хотела удостовериться, что никто не прислушивается к их беседе. — Белый Хлад не по зубам даже эльфским Знающим. А они ведь занимались его изучением многие годы, если не столетия.
Она ни на мгновение не сомневалась в таланте и знаниях Йеннифэр, но могла ли человеческая чародейка соревноваться с эльфами, которые мало того, что сами жили по нескольку сотен лет, так еще и хранили знания многих поколений. У людей такой роскоши не было.
— Когда я была в Тир на Лиа, то видела, что эта напасть может сотворить с живым миром.
Перед внутренним взором снова всплывали неровные белые холмики, бывшие когда-то городом Тир на Буне. А по спине бежало знакомое ощущение пронизывающего до кости холода.
— Может быть, Эредин не был со мной полностью честен, и в его планы входило не только спасение своего народа, но и порабощение всех, кто станет у него на пути, — вспомнились низкорослые служанки в сером, которых она ошибочно принимала за эльфок, — но не сомневаюсь, что Aen Elle в их мире в скором времени ждет гибель. А потом Белый Хлад примется и за нас.
Она пожала плечами, будто хотела сказать «ну и что же мне с этим делать?», и откинулась назад, опершись спиной о стену.

Голос Йеннифэр звучал решительно и твердо, но Цири ощущала, как где-то на самом краю ее сильного, уверенного образа трепещет слабая тень сомнения.
Она не могла спорить: учиться на чужом опыте, на чужих ошибках — и правда хороший путь к решению. По правде, единственный доступным им сейчас. Но позволят ли это элле?
За непродолжительное время, проведенное в мире Тир на Лиа в качестве гостьи и узницы, она успела понять, что эльфы народа Ольх относились к своим секретам весьма ревностно и совсем неохотно готовы были делиться ими с людьми.
Что уж и говорить о самой таинственной их касте — чародеях-Знающих. Эти не только хранили все тайны с удвоенным усердием, но и облекали те крупицы информации, к которым разрешали приобщиться посторонним, в искусные плетения из полуправды и лжи.
Молчание воцарилось за их столом.
Аппетитные закуски уже совершенно не манили ни своим видом, ни ароматом. Звуки и голоса переполненного трактира сливались в тяжелый фоновый шум, от которого начинала гудеть голова.
Цири, вторя действиям Йеннифэр, опустошила следующую чарку самогона.
Жгучая жидкость и на этот раз знатно опалила внутренности, но справиться с последствиями удалось быстрее. Она поспешно сунула в рот кусочек баклажанного рулетика, чтобы хоть немного унять разбушевавшейся в желудке пожар. И едва ли не подавалась им, услышав вопрос.
Пришлось поморгать раз пять, прогоняя застилавший взгляд влажный туман, и помотать головой, чтобы разбросанные в сознании мысли улеглись хоть в каком-то подобии упорядоченности.
Попасть в умирающий мир, да?
Сказать проще, чем сделать.
Башня Ласточки наверняка все еще функционировала, из нее можно было попасть в Тир на Лиа, воспользовавшись открывавшимся там порталом. Да и сама Цири теперь знала, как попасть в захваченный эльфами народа Ольх мир. Хоть ей там вряд ли будут рады — не после недавнего повторного побега.
А кроме того, оставались единороги — еще одна сила, в намерениях которой она не могла быть уверена. Их постоянное противостояние с элле делало их хорошими временными союзниками, и Цири несомненно была благодарна Коньку за всю помощь, но каждая последующая встреча с его сородичами заканчивалась все хуже и напряженнее.
— Мы могли бы, — прикрыв глаза, она потерла зудящую переносицу, — наверное. Только не в Тир на Лиа. Там для меня сейчас слишком опасно… Слишком высок шанс попасться прямиком в лапы Дикой охоты.
Зуд после потирания не ушел, а наоборот начал шириться, расходиться в сторону глаз и вглубь головы, предвещая некое подобие мигрени. Цири покосилась на едва ли на треть опустевший бутыль с самогоном. «Белая чайка» способна была расслабить и подарить покой. Как бы хотелось, чтобы и у этого «снадобья» был подобный эффект!
Она снова наполнила свою чарку и выпила.
Не удержавшись, скривилась и тяжело выдохнула.
— Но есть другие миры, захваченные Белым Хладом. В них нет ничего и никого, кто мог бы нам помешать.
Только сам Белый Хлад. Вездесущий, пронизывающий до самого нутра холод, пожирающий малейшие крупицы тепла. Вихрь, укрывающий все сонной снежной пеленой. Безнадежная белая пропасть, лишенная дыхания жизни.
— Думаю, что смогу отыскать один из них и перенести нас туда. Но Йеннифэр, — она придвинулась ближе, наклонилась над столешницей, будто собиралась сейчас поведать чародейке какую-то важную тайну и хотела уберечь ее от излишне любопытных сторонних ушей, — ты уверена, что мы готовы к этому… испытанию?

Отредактировано Цири (10.07.22 11:45)

Сосуды с выпивкой и тарелки с закуской пустели медленно, но уверенно, а голова Цири тем временем набиралась гулом и тяжестью. Каким же огромным облегчением стало, когда они с Йеннифэр, расплатившись, выбрались наконец-то из шумного и душного трактира на улицу.
Ночной новиградский воздух нельзя было назвать умиротворяющим или свежим, но прохлада, которой он был пронизан, подарила облегчение. Разрумянившиеся щеки Цири начали постепенно остывать, а туман в голове немного рассеялся.
Тревожные мысли о Белом Хладе и предстоящем путешествии в один из захваченных им миров остались где-то позади, будто бы затерялись в шуме и гаме покинутого трактира. Единственное, о чем Цири могла думать, — мягкая, уютная кровать и продолжительный отдых.
Когда они с Йеннифэр проходили мимо боковой улочки — одного из многочисленных хитро сплетенных щупалец городского лабиринта, из ее скрытого тьмой зева донесся шум. Цири встрепенулась, тряхнула головой, прогоняя наваждение. Но шум не исчез, а только облекся в конкретную форму, пробившись сквозь застилавший ее разум самогонный туман: хохот нескольких голосов и резкий, высокий выкрик:
— … мрази!
Цири резко остановилась, отпустила руку Йеннифэр.
— Ты это слышала?
Нет, ошибки быть не могло, она точно слышала это. Прозвучал новый взрыв хохота, а потом — несколько вскриков и шум. Где-то там, в подворотне, завязалась драка.
— Там что-то происходит, Йеннифэр. Там кому-то нужна помощь!
Не дожидаясь согласия чародейки, она рванула по темной улочке. Ноги, только стоило перейти с медленного шага на бег, тут же принялись устраивать ей подвохи, так и норовя запутаться или зацепиться обо что-то на неровной брусчатке.
— Держи его, держи!
Их было четверо. Один — низушек, судя по росту и телосложению, — лежал на спине, рядом с ним вне зоны его досягаемости поблескивал коротким клинком кинжал. Противник прижимал его к земле, не давая пошевелиться. Двое других нападавших готовились хорошенько отпинать свою жертву. Оружия у них в руках не было.
— Эй!
Цири подскочила к одному из бандитов, толкнула его, выводя из равновесия.
— Ты кто такая? — рыкнул тот, что держал низушка.
— Озабоченная прохожая, — парировала Цири, неуклюже уворачиваясь от обещавшего быть смачным удара в челюсть. Голова все еще кружилась от выпитого, а движения были непривычно замедленными и размазанными.
— Ану-ка вали отсюда.
Третий бандит перепрыгнул через низушка, начавшего еще отчаяннее извиваться в руках первого, и вынул из-за пояса нож. Второй, моргнув, последовал примеру товарища.
— Ладно, хотите по-взрослому, — Цири ухмыльнулась, — значит будет по-взрослому.
Ласточка с тихим шелестом выпорхнула из ножен. Рукоять привычно легла в ладонь. Туман в голове, будто по волшебству, отступал. Не зря каэрморхенские ведьмаки нахваливали свое обучение: даже будучи вдрызг пьяным, тренировок на маятнике и гребенке тебе никогда не забыть. Они запечатлены, выжжены потом и болью в каждой твоей мышце.
У бандитов с их жалкими ножичками не было никаких шансов против вооруженной ведьмачки.

Недооценивая противника, приближаешь свое поражение, нередкая цена которому — смерть.
Такая-то простая мудрость, тщательно вбитая Цири в голову сотенными повторениями ведьмачьих тренировок. И совершенно недоступная пониманию всяческой вооруженной швали, которую ей доводилось встречать на своем пути.
Один из бандитов громко расхохотался, наверняка будучи уверенным, что насмешка над противницей и ее оружием сумела ее уязвить. Губы Цири растянулись в ухмылке. Музейный экспонат. Да, пожалуй, ее «пташку» можно было назвать так. Экспонат огромной стоимости, выложить которую смог бы не каждый уважающий себя коллекционер оружия.
Лезвие Ласточки хищно взблеснуло в бледном свете нависавший над городом мрачной луны. Цири крепче сжала рукоять, заняла защитную позицию. Как бы ни хотелось показать возомнивших себя велики вояками остолопам, чего стоят их ножички против ее «музейного экспоната», заканчивать и без того тяжелый день убийствами не хотелось.
Попытки Йеннифэр уладить все мирно, конечно же, не увенчались успехом. Авторитет чародейки из Венгерберга, способной одним строгим взглядом своих аметистовых глаз усмирять пустынные вихри, похоже, не был известен недалеким новиградским бандитам. Как и то, на что она способна, коли ей не уделяют должного уважения.
Цири почувствовала, как сила магии пронизала переулок тонкими прочными нитями, натужно завибрировала в ее теле. Йеннифэр колдовала.
Спустя всего пару мгновений и ленивых, медленных выпадов с ее стороны число противников сократилось до одного. Цири легко увернулась от очередной отчаянной атаки и, оказавшись у оставшегося бандита за спиной, прицельно ударила его навершием по затылку. Он покачнулся, теряя равновесие, а потом и вовсе повалился на землю.
— Прекрасная работа, — похвалила она чародейку, убирая меч в ножны. — Спасибо за помощь.
Рассеяно окинув взглядом три разбросанных по переулку тела (судя по всему, живых, но без сознания), озадачилась мыслью: куда же делась их несчастная жертва? В близлежащих кустах что-то зашуршало, затрещало и запыхтело, а потом из них выбрался тот самый низушек, отряхивая с одежды грязь и мелкие веточки.
— Ох-хо-хо, — выдохнул он, с опаской косясь на тела своих неуспешных нападателей, — вот это вы, милсдарыни, даете!
— Мы услышали крики и не смогли пройти мимо, — зачем-то решила объясниться Цири.
— Редкое, очень редкое качество, должен отметить! Благодарю за помощь, — он вычурно поклонился. — А не согласитесь ли оказать мне еще одну услугу и проводить до дома? Боюсь, что эти, — он кивнул на все еще неподвижных бандитов, — не единственные, кому сегодня хочется сломать мне парочку ребер.
Цири с сомнением глянула на Йеннифэр. Они ведь собирались добраться до постоялого двора и завалиться спать. После такого-то дня и такого-то количества выпивки! Скорейший отдых им был сейчас крайне необходим.
— Вам, конечно же, заплатят за ваши услуги, — поспешил убедить их низушек. — Мой отец заплатит. Меня, кстати, зовут Ролло.
Он поклонился еще раз, а Цири отметила, что он с виду очень молод, практически мальчишка по низушечьим меркам. Какого лешего от него могли хотеть те бандиты? И что он вообще делала в такое позднее время в не самых безопасных районах города? Отец за него наверняка волновался. Была бы она одна, не задумываясь согласилась бы. Но она была не одна.
— Йеннифэр, что скажешь?

Вечер, которому уже должно было закончиться в теплой и уютной постели, продолжался совершенно не так, как они, усталые, измотанные и изрядно хмельные, ожидали. Кто бы мог подумать, что невольным источником этого их ночного приключения, как и приключения дневного, станет еще один низушек.
«Просто какой-то день низушков…» — подумала Цири, рассеяно склоняя голову в очень легком вежливом поклоне, когда Йеннифэр представила ее. Не по имени, но как свою дочь.
Исполнять что-то такое же вычурное, как почти что реверанс, который отвесил перед ними Ролло, она не стала. Давно уже никому не кланялась и, пусть еще не забыла давних уроков этикета, не считала необходимым возвращаться к старым манерам. В конце концов, она уже многие годы не была ни княжной, ни будущей чародейкой. Ведьмачий Путь, на который она ступила по собственной воле, предполагал совершенно другое поведение. Сложно было представить, как Геральт кланяется столь же замысловато. Или хотя бы столь же низко.
Нет уж, ведьмачка вполне могла себе позволить изображать из себя неотесанную гордячку.
Низушек тем временем совершенно не обиделся на скупое приветствие и явно обрадовался, что они согласились его сопроводить. А еще оказался весьма словоохотливым и не смолкал почти всю дорогу до своего дома. Цири вполуха слушала их с Йеннифэр разговор, в котором чародейка тоже играла никак не ведущую роль.
К счастью, никто больше не позарился на честь и кошелек Ролло. То ли те оголтелые бандиты были единственными, то ли присутствие двух грозных сопровождающих отпугивало всех обладателей дурных намерений, но до пункта назначения они добрались спокойно.
— Рады были помочь, — откликнулась Цири на благодарность низушка и хотела было уже повернуться в направлении трактира, в котором днем сняла комнату (если правильно помнила, в каком направлении он находился), когда встретилась с пытливым взглядом Йеннифэр.
На мгновение ей показалось, что чародейка намекает на обещанное вознаграждение. Денег-то у них после уплаты штрафа, съема комнаты и ужина и правда водилось уже не так уж много. Но эта мысль мигом улетучилась из головы, потому что из отворившейся в воротах калитки выскочила пухленькая низушка в спальном чепце и наспех запахнутом халате.
— Ах, Ролло, Ролло, ты где был, негодник! — запричитала она. А потом фонарь в ее руке осветил лицо парня, на котором синели следы недавней потасовки. — Ох, что же это с тобой, сыночек?
— Ну матушка, — Ролло попытался увернуться от ее наслюнявленного пальца, которым она, вероятно, собиралась вытереть один из синяков не его щеке. — На меня напали…
Низушка замерла, а потом ее взгляд переместился на Цири с Йеннифэр. Цири могла поклясться, что увидела в ее глазах настоящие молнии.
— Ах вы ж прохиндейки! — она сурово погрозила им кулачком. — Как посмели?! Сейчас стражу позову…
Цири от удивления потеряла дар речи. Неужели матушка Ролло считала, что это они с Йеннифэр его побили? И после этого так спокойно стояли рядом?
К счастью, сын быстро прояснил ситуацию.
— Тише, матушка, ты чего? Эти добрые дамы не виноваты. Наоборот, они меня спасли и проводили домой.
— Ах-ах, — низушка сокрушенно хлопнула ладонями, едва не расплескав масло из лампы на свой халат. На ее лице вырисовалось искреннее сожаление. — Простите, милсдарыни, великодушно прошу, — она поклонилась, почти так же вычурно, как ранее кланялся ее сын. — Спасибо, что защитили моего балбеса.
Грозно зыркнув на Ролло, она отвесила ему легкий подзатыльник.
— Да нам не сложно было, — пробормотала Цири себе под нос.
Низушка тем временем продолжала, давая понять, в кого Ролло удался такой говорливой.
— Обязательно приходите к нам с утреца на завтрак. Муж мой, отец этого шалопая, — тут она снова одарила сына ласковым подзатыльником, — сейчас уже ко сну отошел, но будет рад познакомиться со спасительницами нашего единственного отпрыска.
Цири растеряно улыбнулась в ответ.
Вечер заканчивался все интереснее и интереснее.

Распрощавшись с удивительно гостеприимными в такое позднее время низушками, они наконец-то отправились к постоялому двору. И, к огромному облегчению Цири, добрались до него без дополнительных приключений. Беспокойную новиградскую ночь, на полную воцарившуюся на городских улицах, они оставили за надежной дубовой дверью, и укрылись в тепле и уюте небольшой комнаты, которую удалось снять днем.
Только оказавшись здесь, Цири наконец-то ощутила, насколько сильно устала. Прибытие в город ранним утром, неприятности с утерянным кинжалом и двойные неприятности с клерком из банка, разборки со стражами порядка, а потом алкоголь, много алкоголя, и драка за жизнь и честь господина Ролло, которой вечер завершился, если не учитывать встречи с его матушкой, — все это разом навалилось на нее, едва ли не придавив к земле, словно водруженный на плечи полный мешок муки.
Пока Йеннифэр возилась с наполнением бадьи, Цири только сбросила перевязь с Ласточкой, стащила сапоги и плюхнулась на опрятно застеленную кровать, раскинув руки в стороны и уставившись в потолок. Голова у нее гудела от всех событий этого насыщенного дня. И, возможно, от пары лишних стопок, выпитых вечером.
От ее понимания неуловимо ускользала причина, по которой чародейка так заинтересовалась предложением низушки. Но их финансовое положение сейчас было не лучшим, ведь деньги со счета в банке, которыми они надеялись воспользоваться для продолжения своего путешествия, получить не удалось. И поэтому приглашение на завтрак, определенно подразумевавшее, что им предложат бесплатную еду, выглядело уже само по себе заманчивым.
Цири даже не заметила, как глаза у нее сами собой закрылись. Голос Йеннифэр, вероятно, уже завершившей своей вечерний ритуал омовения, прозвучал будто бы откуда-то издалека.
Когда Цири была маленькой, чародейка не упускала случая, чтобы напомнить ей, как важны гигиенические процедуры для женщины (да и не только для женщины, но и для любого разумного и культурного существа). Но сейчас она чувствовала себя такой уставшей, вряд ли способной пошевелить хотя бы рукой или ногой, не говоря уж о том, чтобы встать с кровати и плескаться в бадье. Поэтому вопрос она проигнорировала, прикинувшись спящей. А вскоре и правда уснула, не услышав даже, как Йеннифэр забирается в свою постель.
Утро нахлынуло на нее с неумолимой стремительностью. Казалось, она только что лежала с закрытыми глазами и слушала, как тихо шуршит в темноте ночное платье Йеннифэр, а вот уже звуки ночи сменились далекими голосами и привычным утренним городским шумом за окном, сквозь щель в ставнях проникли лучики дневного света, а дверь ходуном заходила от настырного стука.
— Ыыыааа… — простонала она, ощущая, как каждый удар кулака, явно размером не меньше кувалды, отдавался в тяжело гудящей голове.
Стучащий, казалось, отступать не собирался, так что пришлось кое-как скатиться с постели и доковылять до двери. По ту сторону оказалась худая девчушка-служанка, которая явно не могла громыхать с такой силой, если только не была оборотнем или еще каким чудищем.
— С добрым утром, госпожа! — радушно улыбнулась она, протягивая поднос, на котором располагался наполненный чем-то кувшин и две изящные кружки.
— С… утром, — прищурившись и все еще рассуждая, могла ли девочка оказаться чудовищем, Цири выдавила из себя подобие улыбки. — Сп… спасибо.
Со стороны выглядело наверняка пугающе, потому что девчушка быстро откланялась и упорхнула, на прощанье громко хлопнув дверью. Цири вздрогнула от этого резкого звука и издала очередной стон, говоривший всему миру о том, как же ей сейчас плохо. Потом развернулась и добралась до кровати Йеннифэр, расположенной чуть ближе к двери, чем ее собственная, устроила поднос с утренней данью на прикроватной тумбе, а сама плюхнулась на постель у чародейки в ногах.
— Если там какой-то алкоголь, — прикрыв глаза ладонью в попытке унять головную боль, она кивнула в сторону кувшина, — то я ее, пожалуй, убью. Даже если она не оборотень. А потом больше ни в жизни ничего алкогольного в рот не возьму. Если доживу хотя бы до обеда, конечно.

Краешком глаза Цири наблюдала за Йеннифэр, совсем чуточку устыдившись собственного малодушного желания превратить чародейку в своего рода подопытного кролика — пусть первой продегустирует содержимое кувшинчика и выдаст вердикт, а уж потом и она сама решится к нему прикоснуться, если результат ее удовлетворит. К огромной ее радости в кувшине оказался виноградный сок.
«Ладно, живи, оборотница!» — решила она судьбу проворной служанки, которая на самом-то деле наверняка никакой оборотницей не была. И мысленно сделала себе пометку выдать девчонке за сообразительность дополнительную монетку, когда наконец-то выберется из комнаты.
До того момента, впрочем, было еще очень и очень далеко: приблизительно как от Новиграда до Оксенфурта ползком.
Лениво перевернувшись на кровати, она дотянулась до кувшина и налила сока и себе. Когда кислый сок благодатно защекотал язык и горло, Цири осознала, насколько сильно ей хотелось пить. За первой кружкой последовала вторая, а потом еще половинка третьей. В кувшине на тот момент уже мало что оставалось.
— Оххх… — вздохнула она, снова укладываясь на спину поперек кровати, но чувствуя себя при этом значительно более живым человеком, чем раньше. — Не напоминай, прошу.
Она мало что помнила из того, что ей снилось этой ночью. Но чевствовала в своем теле остатки дикой встряски, устроенной ей одурманенным несколькими видами алкоголя сознанием. Помимо головы, гудевшей по понятным причинам, она ощущала усталую ломоту в конечностях и тяжесть в изможденных легких. Будто ей приходилось всю ночь с кем-то махаться или от кого-то убегать.
Впрочем, это ощущение вкупе с тревожным покалыванием в затылке мало чем отличалось от ее обыденной реальности: Дикая Охота хоть и не следовала за ней буквально по пятам, как это бывало ранее, но холодное дыхание Красных всадников нет-нет — и настигало ее внезапным порывом ветра, заставляя испуганно ежиться и озираться.
Вот и сейчас Цири, хоть и лежала лицом вверх, прижимаясь спиной к постели, но почувствовала, как в комнате вдруг похолодало, а по позвоночнику у нее побежали мурашки. Она резко села, чуть не расплескав остатки сока из своей кружки, которую все еще держала в руке, и тревожно осмотрела каждый уголок из с Йеннифэр спаленки. Расслабилась, только убедившись, что ни в одном из них не прячется недоброжелатель.
А потом хлопнула себя по лбу, осознавая, что смутные обрывки воспоминаний о драке посреди ночной улицы ей не приснились, а действительно произошли вчера непосредственно перед возвращением на постоялый двор. Вспомнила она также преувеличенно вежливого низушка (еще одного в дополнение к совершенно невежливому клерку из банка) и его болтливую матушку. А также о разговоре, состоявшемся у их дома, и полученном приглашении.
— О, проклятье, Йеннифэр, — выдохнула она с досадой в голосе, — нас ведь вчера пригласили на завтрак… — тут она поглядела на яркий дневной свет, пробивавшийся сквозь ставни. — Как думаешь, они не обидятся, если вместо завтрака мы прибудем к обеду? Потому что я ни шага не ступлю из этой комнаты, пока не вымоюсь.
Она подергала себя за ворот небрежно распахнутой рубашки, пропитанной дорожной пылью и потом. Вчера перед сном она была настолько уставшей, что чистота не имела для нее никакого значения. Но сегодня хотелось наконец-то привести себя немного в порядок.

Пока Йеннифэр занималась своим всенепременным утренним ритуалом красоты, Цири вынудила себя наконец-то подняться с постели и добрести до бадьи, со вчерашнего вечера одиноко стоявшей в углу, будто настойчиво поджидая капризную девчонку, не возжелавшую мыться перед сном. Вода в ней была чистая и горячая: пар, исходивший от поверхности, разносил по комнате сладковатые ароматы масел.
Ни мгновения не удивляясь такому раскладу, — все же она делила комнату с чародейкой! — Цири споро сбросила грязную одежду прямо на пол и полезла в бадью. И тут же зашипела:
— А-а-а-й… горячо! Горячо!
Йеннифэр даже не вздрогнула и вообще никак внешне не отреагировала на ее протесты, но вода моментально стала прохладнее. Цири благодарно улыбнулась, уловив отражения фиалкового взгляда в мутном зеркальце на туалетном столике. А потом с огромным удовольствием принялась тщательно оттирать с себя дорожную грязь.
Чистая и довольная, она закончила купание и выбралась из воды, оставляя за собой следы мокрых ступней на деревянном полу. Свои разбросанные вещи собрала в узел с мыслью, что позже надо будет снести их к какой-нибудь недорого берущей прачке. Потому что в дорожной сумке у нее осталась только одна чистая смена одежды, в которую она и облачилась для похода к низушкам.
Когда они с Йеннифэр наконец-то выбрались с постоялого двора, волосы у Цири были все еще влажные после купания, но под лучами уже высоко забравшегося на небосвод солнца и под дуновениями теплого майского ветерка сохли быстро. И пока они добрались до дома пригласивших их низушков, единственным напоминанием о недавнем купании осталось чувство полноценной чистоты.
В доме их, само собой, уже ждали.
— Ах, дорогие мои милсдарыни, — завидев их, радушная хозяйка дома, сегодня одетая уже не в ночной наряд, а в добротное платье, с виноватым видом вскочила с места, — простите нас благодушно, но первые два завтрака мой проглоты употребили, вас не дождавшись. Зато сейчас мы как раз только сели за перекус. Так что без вкусной и сытной еды вас не оставим. Прошу, присаживайтесь.
Цири уселась на указанный ей стул — более широкий, чем те, на которых сидели все члены низушачьей семьи, но такой же низкий, под стать невысокому столу. Своего рода мебельный компромисс для более грузных и высоких гостей. Точно такой же стул предложили и Йеннифэр.
— Мама, мама, а чего у тети такое лицо? — с любопытством поинтересовалась одна из девочек.
«Такое лицо», пожалуй, могло подразумевать только лицо Цири, ведь Йеннифэр с утра довела свою внешность до привычного идеала, а вот она сама не только не озаботилась следами вчерашних излияний, но и прекрасно понимала, что пересекающий левую щеку шрам ни капли ее не красит.
— Тише, Ида, — цыкнула мать семейства. — Сколько раз говорить, что за столом такое не спрашивают, — а потом извинительно улыбнулась. — Учишь их манерам, учишь, а в итоге…
— А в итоге мы вырастаем достойными членами общества, — встрял в разговор до того молчавший Ролло, — и все благодаря вашим стараниям, матушка. А ты, Ида, возьми лучше еще кусок пирога и помолчи, — очаровательно улыбнувшись, он подсунул сестренке тарелку с аппетитным пирогом, от вида которого у Цири в животе знатно заурчало. — Вот вы, например, слыхали, что вчера учудил наш Ларко? Который семиюродный брат папенькиной троюродной племянницы.
— Этот тот, что у Вивальди работает? — уточнила мать, раскладывая кусочки пирога по тарелкам, не забыв и двух гостей.
— Угу, — подтвердил Ролло, намереваясь запихнуть целый кусок в рот, но под строгим взглядом матери замешкался и продолжил: — Говорят, с клиентом подрался, да так, что в тюрьму угодил!
Хозяин дома, восседавший во главе стола и из-под седых бровей наблюдавший за всем своим семейством и гостями, неодобрительно хмыкнул:
— Куда мир катится!..
Цири, на тот момент почти всецело отдавшая свое внимание поглощению вкуснейшего пирога, встрепенулась и поглядела на Йеннифэр. История с этим отдаленным родственником уж очень сильно напоминала их вчерашнее приключение в банке.