Aen Hanse. Мир ведьмака

Объявление

Приветствуем вас на ролевой игре "Aen Hanse. Мир ведьмака"!
Рейтинг игры 18+
Осень 1272. У Хиппиры развернулось одно из самых масштабных сражений Третьей Северной войны. Несмотря на то, что обе стороны не собирались уступать, главнокомандующие обеих армий приняли решение трубить отступление и сесть за стол переговоров, итогом которых стало объявленное перемирие. Вспышка болезни сделала военные действия невозможными. Нильфгаарду и Северным Королевствам пришлось срочно отводить войска. Не сразу, но короли пришли к соглашению по поводу деления территорий.
Поддержите нас на ТОПах! Будем рады увидеть ваши отзывы.
Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP
Наша цель — сделать этот проект активным, живым и уютным, чтоб даже через много лет от него оставались приятные воспоминания. Нам нужны вы! Игроки, полные идей, любящие мир "Ведьмака" так же, как и мы. Приходите к нам и оставайтесь с нами!

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Aen Hanse. Мир ведьмака » Здесь и сейчас » [27-28 декабря, 1271] — Не хотите ли выпить, сударыня


[27-28 декабря, 1271] — Не хотите ли выпить, сударыня

Сообщений 1 страница 30 из 30

1

imgbr1

imgbr1

imgbr1

imgbr1

Время: меняется по ходу пьесы
Место: Новиград
Участники: Кристоф та Шани
Предисловие: "И глядят безучастные зданья,
как в метании голых ветвей
зарождается вдруг оправданье
безалаберной жизни твоей. ©"

https://funkyimg.com/i/2RfjV.png
"Иногда людям нужно чуть больше времени для того чтобы понять - первое впечатление тоже бывает обманчивым. "

Отредактировано Шани (26.06.20 15:59)

+1

2

Слишком многое произошло с Кристофом за эти пару недель, заставляя испытывать смешанные, противоречивые чувства. Он ощущал необъяснимое воодушевление, что поселилось в сердце после прогулки и общения с Эрикой. Верил, что не все для него потеряно. Но внутри по-прежнему гремела война, причиной которой значилась неопределенность. Мужчина не знал, как отнестись к ее обещанию. Не знал, насколько искренней то было правдой. Он верил ей, несмотря на сомнения, припоминал всю доброту, но четко понимал, что все в этом грязном мире не так просто. Нельзя по щелчку пальцев изменить свою жизнь, получить что либо в мгновение ока.
Придется запастись терпением и ждать. Надеяться. Единственное, что ему оставалось.

***

Длинные руки уперлись в шею, а пальцы улавливали каждое движение мышц. Высокая фигура, что стояла в переулке, окруженная группой мерзавцев - еще более ужасных, чем он сам, удерживала в таком положении одного из их числа. Среди них стояла рыжеволосая медичка, эмоций которой Кристоф не видел, целиком сфокусировавшись на агонии предводителя шайки - того самого, что истошно пыхтел и пучил глаза, не в состоянии вырваться из мертвой хватки подданного Короля нищих. Его ноги судорожно тряслись над землей, ища опору, а спина то и дело билась о кирпичную стену позади. На лице Кристофа сиял оскал, украшенный полумраком. Шаги извне, символизирующие попытку подступиться, пресекались - он сжимал шею подонка практически до хруста, извлекая из того перемешанные с хрипом вопли. Не оборачивался, стирая того в пыль одним лишь взглядом.
- Вы - отвратительные собаки без чести, покуда решаетесь на такое, - говорил Кристоф полушепотом, едва слышимо. - И жизнь этих смрадных районов - заслуга таких, как она. Пока ты, урод, думаешь, кого бы трахнуть - медичка, на которую ты положил свои трусливые зеньки, вытаскивает с того света людей и останавливает болезни, которые вы, тараканы, распространяете. Подумай, дружок, в следующий раз получше. Кто знает - вдруг следующим ее пациентом окажется кто-либо из твоей родни? И еще она работает с Королем нищих. За одно лишь это я могу открутить тебе голову, как цыпленку. Обрезки и ваши вроде, но ощущение такое, что вы совершенно не понимаете и не знаете, что тут происходит. Киприан не самый глупый человек. Почему он работает с тупицами?
Последнее явно спровоцировало остальных, но Кристоф защитился - извлек из своей жертвы новую порцию хрипов и стонов, которые лучше слов сообщили о том, что приближаться не стоит.
- В последний раз. Скажи своим уйти, и я не сверну тебе шею. Считаю до трех, - покрепче сжал пальцы на горле незадачливого насильника и начал отсчет. - Раз, два…
Тот закивал. Хрипеть начал остальным, чтоб проваливали. Не сразу ушли, но через ругательства от предводителя их же группы доходило куда лучше. Начали пятиться, вызывающе медичку задевая, пока и вовсе не скрылись за углом. Мужчина  разжал пальцы и бритоголовый дубина с потертым гримом на лице скатился вдоль стены вниз и принялся кашлять, хватаясь за шею. Кристоф надменно окинул того взглядом и облегченно выдохнул, обернулся.
- Не самый лучший вечер для встречи, Шани.
Он одернул ворот плаща, поправляя, и шагнул к ней поближе из тени, где все еще лежал бандит.
- Эрика говорила мне о ваших планах. Вас не должно тут быть как минимум полторы недели. Знаю какого вы обо мне мнения и не нуждаюсь в вашей благодарности. Разве что воздержитесь от прогулок в Обрезках так поздно вечером - то будет лучшей из них. Куда вы направляетесь?
Предназначение в очередной раз демонстрировало свое чувство юмора. Сегодня Кристоф надеялся на что угодно, включая собственный конец, но никак на внезапную встречу не с такой уж старой знакомой. Повезло. А думать о том, чем бы все закончилось, не вмешайся везение, заставившее всех оказаться именно в этом месте и именно в этот час, и вовсе не хотелось.

Отредактировано Кристоф (13.05.20 19:35)

+1

3

Первое впечатление дурит голову похлеще самогона.

https://i.imgur.com/g3UMhIz.png

   Она и сама не поняла, как попала в эту ловушку. Шани казалось, что свернуть в тот переулок было идеей хорошей, а на деле оказалось проблемой. Медичка не могла сказать точно, когда именно за ней увязался хвост — слишком сильно была поглощена мыслям, слишком сильно она устала. Пожалуй, что ей было даже обидно, ведь сегодня Шани подарила жизнь младенцу, который скорей всего не выжил бы без помощи медика, а уже через час она и сама не должна была выжить после...
   Даже визжать, на чем настаивали лица явно не доброй наружности, не было никаких сил, разве что упрямо смотреть главному из шайки в глаза, с неприличной заинтересованностью рассматривая печать интеллигентности под его правым глазом. «Забавно», она готова была спорить, что человек, который наносил удар, предпочитал большие печатки с неким определенным рисунком, часть которого отпечаталась на коже насильника. Впрочем, думать Шани должна была явно не о том, а о факте скорого надругательства.
   Тем не менее, даже в Новиграде она уже успела обзавестись знакомыми, которые судя по кислой мине были бы рады видеть здесь не её. «Ну, извини, пышногрудые блондинки попадают в неприятности исключительно с четверга на пятницу!», — планы могут меняться, Кристоф, да и я здесь исключительно по личной просьбе Иоахим. Эрика осталась в Оксенфурте и следит за клиникой, извини, — она знала, что её помощница проводила время с наёмником Короля Нищих. Шани могла быть против, но отчего-то доверяла мужчине куда больше, чем обычному пареньку с улицы.
   — Мнения? — Она удивилась, подтягивая сползшие чулки и застегивая неприлично распахнутый ворот. — И какого же я о тебе мнения? — Она усмехнулась, внезапно понимая, что Кристоф, возможно, надумал себе лишнего. «Мужчины! А ещё что-то говорят о логике девиц!», — не могу обещать тебе то, что не собираюсь исполнять. Иоахим покинул Новиград на несколько дней и попросил меня заняться его пациентами. — Взмахнув списком, словно в доказательство, она вручила оный мужчине.
   — Возможно, ты знаешь, кого-нибудь из этих людей?  — Шани проживала в Оксенфурте, а потому именно там она знала каждую бродячую собаку, но здесь, в Новиграде, о, нет, это была не её территория, а потому и с людьми, порой, получались досадные недоразумения. — Рафал Вильчур — это имя вам о чем-нибудь говорит? — Шани уже ни раз наталкивалась на странную предвзятость со стороны тех, кто общался с данным лекарем, однако сегодня его «друзья-товарищи» явно перешли границы. — Не знаю, чем именно я ему не угодила... — её взгляд невольно упал на идущего рядом мужчину, а потому она прервалась, считая глупым разговор с тем, кто явно относится к ней не лучше того самого Вильчура.
    — И все же я настаиваю на благодарности. — Госпиталь Св. Вильмериуса встретил Шани едва горящей свечей, зажженной в кабинете самого хирурга. Именно там остановилась Шани, без особого стыда занимая койку бывшего наставника. — Как насчет выпивки за мой счет сегодня вечером? — Луна освещала бледным светом все вокруг, делая лицо медички ещё белее, чем оно было на самом деле. Вернуться сюда за полночь она не планировала, но тут уже как есть, работа медика — весьма непредсказуема. — Я настаиваю, пожалуйста.  —  Больше всего в жизни она не любила оставаться в долгу, да и зачем, когда можно смело пропустить кружку - другую заодно поговорив о том, кто как и к кому относится.
   — Ты спас мне жизнь, считай, дважды, а я так и не поблагодарила тебя даже за первый. — Она могла понять отношение мужчины к ней, но сама же не испытывала ни малейшего отрицания, как и не испытывала желания как можно быстрее распрощаться со своим знакомым, а затем скрыться от него за крепкой и добротной дверью лечебницы. — Не люблю быть в долгу. — Кивнув Кристофу на прощание, она осторожно приоткрыла дверь, пробирая в госпиталь, словно ночной вор, дабы не разбудить тех, кому был положен отдых.

https://funkyimg.com/i/2RfjV.png

+1

4

Обратившись к медичке, мужчина и не сразу заметил, что пребывала та в не самом лучшем виде - одежда то тут, то там была распахнута или сползла. Он демонстративно отвел глаза в сторону, желая не увидеть ничего лишнего - мерзавцем был хоть и похлеще этих недомерков, но правила приличия никогда не забывал, видя в них ту самую черту, которая отделяла его от превращения в ужасное нечто. Когда копошения с одеждой прекратились, Кристоф осторожно опустил взгляд. Шани смотрела на него, вопросительно изогнув бровь, в свойственной, как казалось, себе манере - с нагловатым видом.
- Именно его, - коротко констатировал мужчина, - мнения. Какого? Скажем, не самого лучшего.
Шорохи позади говорили о том, что неудавшийся насильник еще никуда не исчез, а только лежал, корчился и трогал свою едва не сломанную шею. Поймав на себе внимание Кристофа, замер и судорожно пополз вглубь темного закоулка, на что наемник лишь надменно хмыкнул. Точно, тараканы. 
- Не будем об этом. Мы находимся в не самом подходящем для выяснений чего бы то ни было месте. Радостно слышать, что Эрика пребывает в добром здравии, но, честно, мне казалось, что ни одна из вас не ступит на брусчатку Новиграда после всего, что случилось. Разве что Иоахим, верно.
Кристоф взглянул на список опустившийся в руку. Большинство имен абсолютно точно  казались ему незнакомыми. Некоторые он слышал или где-то видел, но то вина скорее их профессий - какие-нибудь купцы или зажиточные люди. С такими Франциск очень часто вел дела. Но последнее названное имя - какой-то Рафал Вильчур жутко знакомым показалось. Наверняка он сказать не мог, но точно когда-то слышал или, быть может, даже непосредственно пересекался. К сожалению, чаще всего голова Кристофа была забита другим, чем необходимостью помнить тех, с кем не доводилось перекинуться и парой слов.
- Говорит, не немного. Я где-то его слышал прежде. При обстоятельствах, должно быть, не самых приятных, ибо само имя все же засело в моей памяти. Он - тот, от кого ожидаются проблемы? Пф, не отвечай. По лицу вижу, что именно тот. Новиград - опасное место, Шани. Особенно, если переходишь кому-то дорогу. Почему вы, женщины, вечно влипаете в неприятности?  - провел рукой по лицу, пригладил волосы на другой бок. - Пойдем. Провожу. Госпиталь? Там остановились?
Прозвучал утвердительный ответ, после которого они убрались из этого злополучного переулка куда подальше. Ну как подальше - направились в сторону госпиталя Вильмериуса, откуда как оказалось временно убыл Иоахим фон Гратц. К счастью, находился тот совсем недалеко. Благодарность от Шани едва на заставила Кристофа закатить глаза, но ее упертости можно было позавидовать. Она предложила ему выпить за свой счет и сделать это грядущим вечером.
“Вот уж девчонка”, -  подумал Кристоф. - “Её едва не того, а она меня пить зовет этим же днем”.
- Любой, в ком живет чувство чести, не прошел бы мимо, - ответил на благодарность наемник. - Мне просто повезло оказаться в нужном месте в нужное время. Помнится, предупреждал я вас с Эрикой насчет людей Ублюдка младшего. Эта мерзость - лишь малое из того, что они могли сделать. Даже думать не хочу, что бы случилось, не появись я здесь. Твой госпиталь уже близко.
Он хотел отнекиваться, но Шани напирала. В своем поступке Кристоф не видел ничего необычного. Мог понять, почему медичка настаивала - возможно, действительно благодарность хотела выразить. Первый раз, когда помог, мужчина уже и забыл - не привык гордость за обычные вещи испытывать. Понял, однако, что надменность свою по отношению к девушке стоило припрятать - раз Эрика водила с ней близкую дружбу, то значит было за что, и Шани вполне хорошим человеком могла оказаться.
В конце-концов ничего им не мешало узнать друг друга получше.
- Можем попробовать, - к дверям когда уже приближались сказал. - Дел ближайший день-два никаких не намечается, а если уж и возникнут, то я обязательно дам знать. Узнать бы место и время. Приду.

+1

5

Он был даже забавный с этой своей некоторой холодностью и даже надменностью, но Шани никогда не обижалась. Он плохо её знал. Слишком, чтобы сделать выводы правильные, а потому она лишь улыбнулась, кивая на его слова. — Ты сам ответил на вопрос собственный, мы — женщины, которые никогда не сидят на своем месте. — Она могла бы быть милой и кокетливой, но предпочитала простоту помыслов, всем этим женским штучкам. — переходить дорогу? Что ты, Кристоф, я же не кошка какая черная! Впрочем, готова спорить, что Рафал Вильчур со мной бы вряд ли согласился. — Заливисто рассмеявшись, так, словно и не подвергалась никакому насилию несколько минут назад, Шани была готова просто спорить на то, что видится Кристофу неким монстром.
   Уже потому, лежа в кровати и глядя в дощатый потолок, она вспоминала все тонкости внезапной встречи, придавая особое значение разговорам. Правильно ли сказала? Не обидела ли словом? А делом? Редко ей бывало так сложно сходиться с людьми, да и “почему именно так” интересовало медичку не меньше. — Таверна “Наконечник Пики” после заката. Я буду ждать, Кристоф, или ты отдаешь предпочтение своё местам вроде корчмы “Золотой Осетр”?  — Спросила она тогда, стоя на пороге госпиталя Св. Вильмериуса. Сама Шани бывала и там, и там, а потому могла судить по сервису и уровню веселья. В первом была едва лучше, во втором — всегда веселее.
   — До встречи, — распрощавшись со своим случайным, и явно удивленным подобным совпадением, спасителем, медичке пришлось обойтись без горячей бадьи, наспех окунувшись в холодную воду. Закутавшись в одеяло греться от старого, но добротного камина, думая обо всем происходящем, а ещё о том, что же именно думает о ней Кристоф. И почему внезапно рассудил, что не нравится ей так сильно? «Неужто Эрика сказала чего? Да нет...», — мысли те были достаточно глупыми, как и её слова в ответ на его внезапное признание. — Глупости говоришь, Кристоф, и откуда только в голове берется? — Она точно не относилась к наёмнику плохо. Не привыкшая судить по людям только исходя из рода их деятельности, Шани предпочитала руководствоваться личными качествами человека, а не фактами иными.
   Томимая вопросами без ответов, она так и заснула, в своих думах, да лицом к огню. День сулил ей новых хлопоты, вечер — приятную компанию. Только вот приятную, коли так? Думала медика обо всем произошедшем, не переставая, мыслями своими отягощенная, да менее улыбчивая, чем всегда. Не хотелось ей быть той, кем она ему виделась, да и откуда же мысли подобные взялись — тоже думала. Однако мысли — мыслями, а дело — делом. Выдохнув, да в очередной раз сменив больному повязку, она прикрыла дверь госпиталя, кутаясь в свой теплый зимний плащ.
   Погода не радовала, большинство сидело по домам, а лишь с редкими прохожими повстречалась медичка на пути своем до той самой корчмы. Опаздывать она никогда не любила, опоздавших не жаловала и оправдания не принимала, а потому и сама явилась срок в срок, заходя в корчму, да осматривая оную на предмет наличия своего знакомого. — Ты пришел раньше? — Едва ли это стало для неё удивлением, однако она надеялась, что не шибко задержалась в пути. — Надеюсь, что ждешь меня недолго? — Стряхнув со своего плаща редкий снег, да повесив оный на спинку стула, Шани устроилась удобнее, отмечая интересный выбор столика для этой попойки. Угловой, однако, расположенный так, чтобы видеть обзор всей корчмы, включая выход и выход. Наёмника было видно издалека.
   — Наш тогдашний пациент, — её действительно интересовала судьба несчастного, коему пришлось прижечь артерию на свой страх и риск. — Он выжил? — Не самый лучший разговор для начала вечера, но Шани просто не умела вести себя иначе, да и спрашивать в лоб о том, о чем действительно хотелось спросить — было более чем неприлично. Наверное. Подавальщица принесла ей медовый эль, добавив к заказу копченые свиные ушки.  — Так с чего ты взял. Что мне не нравишься, Кристоф? Чего это вдруг удумал, что я о тебе мнения скверного? — Ушки приятно хрустели во рту, эль пился легко, а теплота корчмы располагала к расслаблению. Шани повела уставшими за день плечами, разминая мышцы, да глядя прямо на сидящего напротив неё мужчину.

+1

6

Уж воистину не понимал Кристоф реакцию Шани на произошедшее. На замечание касательно нравов Новиграда ответом заливистый смех стал, а поведение медички говорило о том, что ничего и не случилось. Хотел было мужчина подумать, что стресс от пережитого она образом таким выражает, но улыбалась девушка и правда самым искренним образом, не имея ни намека на нервозность. Позавидовать оставалось самообладанию - многие и говорить возможность теряли в свете пережитого. Безмолвно провожая скрывшуюся за дверью госпиталя медичку, недоумением отреагировал, да считать на полном серьезе начал, что не так она проста, как кажется. Место было назначено -  корчма с нелепым  названием “Наконечник пики”, в которой ему бывать приходилось и ранее.
Горсть воды ободряюще схлестнулась с лицом, когда по истечению светлого времени суток, Кристоф начал приводить себя в порядок, позволив себе роскошь в виде теплой бадьи. Ему стоило доверять людям, но сделать это вот так, сразу, казалось чем-то невозможным. Недоверие, с каким он относился к окружающим себя людям и вещам, пропитало всего насквозь, и даже те, кому удалось достучаться до его души, имели неудовольствие биться о эту выстроенную на пустом месте стену. На лице проскочила ухмылка - ведь и Эрика представлялась ему такой, какой сейчас он хотел видеть Шани. Кристоф стыдился своего рода занятий, пускай и не мог себе в том признаться, а тяга к роскоши и бессмысленной попытке воссоздать все то, что когда-то у него было, не оставляла шансов другой, более мирной и незамысловатой работе. Любой человек, что жил нормальной жизнью, вызывал в нем боязнь быть непонятым - в должности судьи и палача Короля нищих имелось мало приятного. Но Шани всё знала, чем вызывала опасений вдвойне. Акт ли вежливости приглашение её, либо нечто совсем другое - Кристоф не знал, но из глубины доносился приглушенный шепот, призывающий довериться.   
Высокого человека в дорогом плаще знало большинство. О нем ходили слухи - не самые приятные, а местами и вовсе фантастические, но мелкие и средние рыбешки знали о том, что ему не стоило переходить дорогу. По этой же причине Кристоф совершенно не испытывал дискомфорта во время своих сумеречных странствий. Сам он не придавал слухам особого значения, но дурная репутация иногда была очень и очень полезна. Как там, в переулке - боялись, а потому не убили.
В корчму мужчина явился с пунктуальной точностью. Шани не застал, чему не удивился. Занял привычное себе место вдали от основной массы людей и махнул рукой, отказываясь, собравшейся подойти к нему подавальщице. Вскоре, практически следом, явилась и медичка. Отказывать себе в удовольствии помочь избавиться девушке от верхней одежды Кристоф не стал, помог, а следом усадил и себя, и ее за занятый ранее стол. Свой плащ он аналогично ей развесил на спинке.
- Незначительно, - холодно было начал, но вовремя оссекся, придав голосу нотки легкой теплоты. - Ты пришла практически следом. Нет никаких поводов для беспокойства, - чуть расстегнул ворот - в корчме тепло было - и подозвал шнырявшую между столами девчушку с подносом, коя тут же явилась и, приняв пожелания, удалилась. - Он жив. Информация, которую тот человек нес в своей голове, оказалась полезна Королю. При ее помощи получилось избежать ошибок и сохранить несколько жизней, так что… ты можешь радоваться - операция на одном спасла жизнь десятку.
Изголяться, выбирая ужин, Кристоф не стал, а потому выбрал все то, что пришлось по нраву и Шани. Свиные уши, которые он кусал с изяществом дворянина, оказались весьма и весьма неплохими, а эль пился легко и очень непринужденно. Девушка вновь вернулась к их разговору вблизи госпиталя.
- Скажем, ты спасаешь жизни. Я их забираю. Причина, чтобы невзлюбить меня, довольно весомая. Таких, как я, принято ненавидеть и бояться. Быть может, я и вовсе воспринял присущую тебе манеру общения не тем образом, каким следует.

Отредактировано Кристоф (19.05.20 22:58)

+1

7

Она оглянулась, когда от слов Кристофа повеяло ощутимым холодом. А ведь ей казалось, что эта стена уже дрогнула! В итоге, на оной не появилось даже маленькой трещины. «Будет сложнее, чем я думала», он уверенно держал оборону, хоть и старался выглядеть дружелюбнее. Похоже, что недоверять людям, да во всем видеть лишь подвох, было у Кристофа профессиональным.
   — Я действительно за него рада. Шанс был так мал, что, — она могла говорить о работе часами, как человек искренне увлеченный своим делом, да вот только далеко не всем было интересно слушать про медицинскую практику, а потому она предпочла прерваться и перевести тему в куда более интересное русло. — Я не одобряю насилие, Кристоф, в этом ты, безусловно, прав, однако я не привыкла судить о человеке исходя из того, чем именно он занимается. Ты дважды спас мне жизнь, так как же я могу относиться к тебе плохо? — Она улыбнулась, похрустывая ушком, да искренне наслаждаясь происходящим.
   — Люди погибают и это происходит постоянно. Мы, медики, стараемся спасать жизни, а кто-то их отнимает, таков закон баланса сил. Я не скажу, что понимаю то, что происходит в Гнилой Роще, но уверена в том, что там тоже существуют неписанные правила. — Покосившись на двух местных, достающих Дэчку, дочку хозяина заведения. — Вот их я точно не понимаю. — Она фыркнула, давая понять, что не видит в сложившейся ситуации ничего страшного, как и не видит в Кристофе врага человечества.
   — Когда я и другие медики были на поле битвы под Бренной... мы видели много смертей, но никто никого не винил. Я бы спасла жизнь любого, чья жизнь оказалась бы в моих руках. — Когда-то столь же отчаянно она порывалась спасти жизнь наемников, а потом латала убийц, которые после же вновь отнимали жизнь. Винила ли Шани себя в собственной излишней доброте? Пожалуй, что да. Она бы не хотела пусть и косвенно, но быть виновной в чей-нибудь смерти, только вот предугадать никогда нельзя.
   — А что до ненависти... — кружка медички уж давно опустела и Шани жестом оторвала подавальщицу от милования с одним из молодых стражников, видимо зашедших в таверну промочить горло. — Это слишком сильно чувство, дабы испытывать его к тому, кого едва знаешь. Людям свойственно преувеличивать. Они бояться всего, с чем не могут совладать. — Это было забавно, но ей нравился этот разговор. Она уже очень давно не сидела вот так, в компании кого-то, кто не был бы её пациентом
   — Люди бояться чародеев, называя их ведьмами, собственно, бояться даже нас — лекарей, считая кем-то сродни темным жрецам. Они боятся и ненавидят ведьмаков, презирают наёмников и готовы вырезать эльфов по первому же брошенному кличу. — Я очень хочу верить, что абсолютно черного и вовсе не существует. Но, подобно белому, черное присутствует почти в каждом цвете и в каждом человеке. Черное помогает создать бесконечное множество оттенков серого. Разница только в том, как именно эти оттенки смешиваются в данном человеке. — Вторая кружка эля была начата. Один из стражников коротко кивнул Шани, приветствуя медичку, хоть она и не могла вспомнить его имени.
   Подобное внимание всегда было приятно, как и благодарность от её пациентов. Такие медики как она, старались сделать мир чуточку лучше, хоть Шани никогда и не идеализировала свою профессию, прекрасно понимая, что не все выпускники академии трудятся на благо общества. Впрочем, Шани никого не осуждала. Все хотели кушать, а некоторые ещё и жить вполне прилично. Да и в том, чтобы быть лекарем личным, никогда не было ничего зазорного. Жаль только, что к людям, кто не мог позволить себе услуги, большинство “из” относились не лучше, чем к грязи под своими ногтями.
   — О, знавала я этого купца ранее, — приметив тучного мужчину, едва пролезшего в двери корчмы, Шани указала на него вилкой. — Призабавнейшая история вышла! Женка у него — дама с характером, как приметила, что муженек стал налево захаживать, так и проучила его сполна. В портки перца жгучего насыпала, да прогладила оные как следует.  В назидание. Муженек, стало быть, испугался, в лечебницу поутру прилетел. Мол спасите, медичка родненькая, жизнь мою славную, а то женка как узнает, так сразу меня и пришибет! Пришлось спасать... — последняя фраза вылетела из неё вместе с откровенным смешком. Купец насупился, покраснел и поспешил покинуть корчму, дабы не стать ей достоянием.

+1

8

Вот уж что, а оттенки серого Кристоф знал превосходно. Признавать хоть и неловко то было вслух, но правду медичка говорила - мир делить на черное и белое, не видя иных цветов, занятие присущее не видевшим жизни юнцам или откровенно глупым людям. Ведь в каждом с лихвой хватало и того, и того. Слушая Шани, мужчина чередовал свое внимание от ее глаз - к шевелящимся губам - и обратно. Он не испытывал к ней негатива, пускай хоть трижды презирала бы его, и манера её разговаривать со временем перестала царапать слух. Отношение к людям, что могло показаться холодным, высокомерным и крайне отстраненным, всегда диктовала ненависть к себе лично, с которой де Горгон жил уже десять лет.
И потому услышать от Шани, что по отношению к нему она не имеет предрассудков, оказалось приятно. В любой другой день Кристоф счел бы ее слова ложью, но здесь, в столь неформальной обстановке, смысл лгать отсутствовал чуть более, чем полностью. Она говорила искренне и чертовски правдиво.
Люди боятся того, с чем не могут совладать.
Боялся и Кристоф, который не мог освоить нормальные человеческие отношения. И дело таилось вовсе не в одиночестве, что тоже имело место быть - все попытки сблизиться с собой пресекались из-за куда больших страхов, понять которые постороннему человеку казалось невероятно трудно. Мужчина опасался, что по его вине может кто-то пострадать, и ни за что не мог этого допустить. Только несколько за все эти годы знали, почему так, и где кроются причины. В их число входила и Эрика, которая могла стать связывающим звеном для Кристофа с Шани нормального к друг другу отношения. Он дал ей намёк на всю правду, а вот уж сказала ли она об этом медичке - оставалось только догадываться.
- Новиград - непредсказуемое место, правила в котором порой не имеют никакой силы. Сейчас все они заключили союз, но ты и сама видела, насколько честно соблюдаются договоренности. А вот желание помочь всем и каждому говорит о твоей доброте - это похвальное качество, правда, но рано или поздно подведет. Я и себе помогать не стал будь на твоем месте - без некоторых людей мир определенно станет лучше. Впрочем, с недавнего времени к таким людям относиться мне совсем не хочется.
Между делом Кристоф не избегал возможности отпить еще эля, но в сравнении с Шани делал он это куда аккуратней и никуда не торопился. Неудивительно, что медичка допила первой и сразу взялась за вторую. Пришлось и ему ускориться, чтобы не отставать. Вскоре и сам приступил ко второй. Признаться, он любил болтать с теми, кто имел больше одной извилины, несмотря на то, что порой представлял из себя надменный и угрюмый кусок человека. Людей образованных, что пару слов могли хорошо связать, было мало - вряд ли душевный разговор годился для общения с каким-нибудь кметом - а тех, кто мог относиться с пониманием к тебе, не глядя какой ты в целом есть, и вовсе единицы. Кристоф прекрасно помнил, каким он мог стать, изрядно налакавшись, а поэтому помимо эля попросил и чего покрепче.
Размягчить сердце. Развязать язык.
- Люди подвержены предрассудкам, - мужчина покончил с элем и пригубил немного крепкого вина. -  Особенно здесь. И дело вовсе не в том, что они не понимают - понимание доступно и лежит на поверхности. Они не хотят понимать. Быть может, и не в каждом человеке есть только черный, Шани. Но скажу так: по-настоящему мерзких и отвратительных ублюдков, в которых нет ни намека на добрые мысли, хватает. И хватает с лихвой. Тебе лишь повезло их не увидеть. Подобное разочаровывает.
Глаза наемника последовали в сторону указателя-вилки, когда через дверной проем ввалился тучный мужик, а рассказанная история, на удивление, выдавила из него смешок. Перец в портках выглядел суровым наказанием и мужчина невольно вспомнил одну рыжую особу, что так любила приставлять к его промежности свои кинжалы. Сморщился от этого. Накатил еще стакан. Он видел разные подлости, но перец или удар ниже пояса всегда были… ударом ниже пояса, этого отрицать не мог.
- Кажется, я его тоже знаю - рожу такую сложно забыть, - добавил. - Нарыть чего уличающего стремился на соседа по торговле своего. Женушкой прикрывался, думал и она налево ходит, да вот только деньги его интересовали и возможность втоптать своего конкурента в грязь. А тут вот оно как… сам хаживал в места, что отнюдь не честным человеком его делали. До чего же тесен город. Но может и не он это был, не помню.

Отредактировано Кристоф (23.05.20 10:58)

+1

9

Доверие порождает доверие. Доверься, чтобы тебе доверяли.

https://i.imgur.com/g3UMhIz.png

   «Такой серьёзный, словно оружие всегда готовое к бою. Крикнешь - стройся и он поравняется подобно бравому солдату» — думала Шани, глядя на своего собеседника. Только вот собеседника ли? «Признайся хотя бы себе самой — собутыльника!», в этих слова отчасти скрывалась правда, но лишь отчасти. Во всем остальном, медичке просто хотелось провести время с пользой, ведь проводить его иначе она просто не имела. Видимо было суждено подсознательно избирать тех, кто нуждался в поддержке, аль помощи. Протянутой руке или добром слове. Судьба, коварная и злая. За что преследуешь меня?
   — Человека определяют не заложенные в нём качества, а только его выбор, Кристоф, а ещё человеку свойственно ошибаться. Выбирать меньшее из зол, покуда не появится шанс изменить свою судьбу. — Она не видела в нем того, кого он сам в себе видел, как и не видела монстров во многих других. — Но ты прав, ты действительно прав в том, что многие люди не желают себе лучшей жизни. Им нравится причинять боль и вред тем, кто значительно слабее, да беззащитнее и это страшно, и таких мне не жаль. — Однако в чем-то он все же ошибался, допустим, в том, что на своем жизненном пути Шани не встречала плохих людей.
   — Ты не прав, — она уже давно отпустила эту злость, как и уже давно простила себя за излишнюю доброту и слабость. — Я знала поистине ужасных людей. Я протягивала им руку помощи, а взамен получала насилие. — К счастью, ни один из подобных эпизодов, не закончился тем, чем должен был закончиться.
   — Но я все равно верю в то, о чем я сейчас говорила. Верю, что хороших людей намного больше, а ещё в то, что людям свойственно ошибаться, но об это я уже говорила. — Она знала о нем, пусть и не очень много, однако все-таки достаточно для того, чтобы желать помочь. — Эрика рассказала мне о тебе, Кристоф, и мне очень жаль... — Шани не желала проговаривать его проблемы вслух, лишь дать понять, что понимает, да искренне сочувствует.
   — Знаешь, я тоже теряла, но близких друзей, а не саму себя. — Она никогда не проходила через что-то подобное, но, как и большинство людей, всегда этого боялась. — Я хотела сказать тебе, что ты не один. — Она не знала, как мужчина отреагирует на подобные слова, разозлиться, аль просто рассмеется, однако почему-то это казалось ей важным, действительно важным сейчас, именно в этот момент.
   — Знай, что у тебя есть друзья, к которым всегда можно обратиться за помощью и получить оную, — «а не быть оставленным», у Шани было немало друзей, ради которых она была готова пойти на многое. Однако в сердце медички осталось ещё немало место для новых людей и новых знакомств.
    — Я не всегда бываю в Новиграде, но ты всегда можешь найти меня в Оксенфурте. А я, в свою очередь, всегда буду рада тебя видеть. Будь то ночь или день — не важно. Знай, что я всегда отворю свою дверь и помогу тебе, что бы ни случилось. — Шани знала на примере собственном, насколько важно знать, что ты в этом мире не один. Важно иметь место, куда всегда можно прийти и где тебе будут рады даже несмотря ни на что. Она старалась сделать свою лечебницу именно таким местом, никогда не стеснялась приглашать тех, кто нуждался в её помощи. Впрочем, ситуация Кристофа была несколько иной, а потому и важность своего предложения для мужчины она оценить, разумеется, не могла.
   — Не удивлюсь, если это он, — перевести тему на более легкую казалось Шани выбором правильным. — На редкость неприятный тип, да и его этот шепот: пожалуйста, только никому не говорите, я больше ни-ни, Лебедой вам клянусь. — Передразнила медичка, весьма достоверно имитируя голос своего бывшего пациента.
    — Каждый раз одно и тоже. Приходят, я их лечу, они клянутся всем, кем можно, что это точно первый и последний раз. А потом, что это был предпоследний, и так длиться покуда совсем не припрет, аль до могильной плиты — тут уж как и кому свезет. — Не любила она все эти клятвы, как и никогда не верила тем, кто распинается почем зря. Желающие изменить свою жизнь, зачастую меняют оную молча, а все остальное, лишь пустые слова.
   — Готова спорить на пинту эля, что нервы он свои утешал в объятьях той, кого первой заподозрил в нанесении вреда мужской гордости! — Коль уж и гуляла от него женка, так то не даром! За обиды не платят подарками, как и не замаливают грехи словами.
   — А потом просил кого грехи ему отпустить, так и отпустили за монету звонкую! — О Религии Шани была не шибко большого мнения, хотя бы потому, что здравый рационализм медиков не позволял верить в истину сокрытую от людских глаз. «Узнать можно только после смерти, ну и как такое называется?», умирать Шани не собиралась, по крайней мере, в ближайшее время, а вот узнать ей хотелось. Причем хотелось весьма сильно.
https://funkyimg.com/i/2RfjV.png

Отредактировано Шани (01.06.20 01:34)

+1

10

Кристоф усмехнулся, ненадолго прикрыв глаза. Губ коснулась новая порция эля, после которой мужчина аккуратно вытер рот. Когда его называли другом вот так - без лишних раздумий, непринужденно, словно так и было на самом деле, сердца касалась легкая боль, перемешанная с чувством того, что он этого недостоин. Тяжело вздыхает, вспоминая разговор с Эрикой, и нехотя, в очередной раз, в голову приходит осознание как глупы и надуманны все эти причины. Они словно стена, которая не должна дать приблизиться, а за стеной - опасность, от коей Кристоф стремился оградить всех тех, к чьей судьбе не испытывал безразличие. Шани была ему плохо знакома, но она являлась лучшим другом Эрики. Графине Элландера правая рука Короля Нищих верил, как себе, а значит и верил медичке.
- Эрика - хороший человек. И если она решила доверить все то, что я сказал, тебе, то значит и я могу поступить аналогичным образом. Мне тоже жаль, - Кристоф, наконец, стал смотреть Шани прямо в глаза. - Десять лет. И ни одного дня, когда бы я не думал о произошедшем. Пора забыть, да выкинуть из головы. Причастные мертвы. Несчастные - преданы земле. Но не забуду. Воспоминания не дают мне предать забвению, кто я есть на самом деле. Кем был. И что наделал.
Закончив, мужчина огляделся, а с темной души свалился камень. Стало легче. Нужда хоть и совсем коротко, но выговориться утратила свои важные позиции, а чувствующий влияние эля наемник удрученно - ему не нравилось вываливать на людей проблемы - вздохнул. Шани молчала, но по ее взгляду ему стало ясно, что она услышала всё вплоть до последнего слова и не стремилась осуждать за тот образ жизни, что он вел. Ей было безразлично, до чего Кристоф скатился, и скатился ли по ее мнению он вовсе - медичка то и дело намекала, что совсем и нет.
Так много людей убеждало его в том, что он совсем неплохой, что мужчина почти сам в это верил. Для остальных Кристоф мог быть мразью и подонком, но для людей, что рискнули назвать сына Горгоны своим другом, быть таким не желал. От некоторых и вовсе скрывал род своей деятельности, дабы не разочаровывать, но в случае Шани ложь во благо была ни к чему - девушка и так всё знала, да видела изнутри, чем приходится ему заниматься. И тем удивительнее было ее приглашение заходить если что или обращаться за помощью, коли доведется посетить Оксенфурт. Впервые за вечер губ Кристофа коснулась улыбка. Не притянутая, словно знак вежливости, а вполне настоящая.
- Я ценю это, Шани. Глядя и не скажешь… но мне определенно льстит твое внимание ко мне и моим проблемам. Тогда и ты знай, что часть теневого мира Новиграда и я лично окажут тебе помощь при возникновении каких-нибудь трудностей. Буду рад. Помочь. И видеть.
Плавно, почти что с изяществом, Шани перевела тему, которая так некстати затянулась.
- Ничто не говорит о человеке лучше его поступков. Я говорю банальную вещь, но многие, кажется, стали про нее забывать. Некто может болтать сколько угодно, что изменится, но… болтовня ничего не решит, покуда он сам того не захочет, - Кристоф подозвал подавальщицу пальцем. - Правда, бывают исключения. Порой… сделать подобное не так просто, как кажется.
Когда девка явилась, он наказал тащить ей вина. Умению Кристофа пить могли позавидовать краснолюды - алкоголь мог его расслабить, изменить взгляды на некоторые вещи, но редко когда мог довести до бессознательного состояния. Организм наемника был натренирован и приучен к спиртным нагрузкам, так что эль, пускай и неплохой, но послужил лишь разминкой. Напирать на Шани он не собирался, но вина велел нести самого лучшего. Он скучал по вкусу Эст-Эста.
- Не сомневаюсь в этом, - согласился с предположением Шани. - Грязь лить, да подозрения гнусные выказывать - мастера. Но коль припрет, то и позабудут сразу. Отвратительное лицемерие...
Эль закончился, заставив Кристофа слегка брякнуть кружкой по столу и проводить взглядом ушедшую за вином девку. При словах о религии мужчина заметно сморщился.
- … а я ненавижу лицемеров.

+1

11

Обмен любезностями закончился на славной ноте, и Шани была довольна сложившейся между ними обстановкой. Лёд наконец-то растаял, а если и нет, то хотя бы тронулся. Теперь должно было стать приятнее, а обстановка обратиться в дружескую из той, с коей они начинали. «Надеюсь», эль плавно обратился в вино и медичка вовсе не была против. Кристоф явно умел пить, умела же пить и Шани, ведь без алкоголя не проходил ни один вечер в Академии Оксенфурта.
   — Мы медики никогда не бываем слишком уж религиозны — профессора старательно вбивают из нас эту дурь на протяжении всех лет учебы, да и понимание этого мира сводят на нет верования в богов и богинь. — Она не стадилась этого и не гордилась, лишь принимала как данное, предпочитая надеяться лишь на свои знания, а не на силу, способную свернуть горы если достаточно долго простоять на коленях. — Однако мои родители были набожны, как и большинство людей, я полагаю. Несли в храм последнюю копейку, что по моему мнению глупо ибо совсем не рационально. — Она никогда не любила церковников, хоть и понимала людей, желающих верить в высшие силы.
   — Обман и лицемерие, попытка вынудить человека верить в то, что никогда не будет доказано наукой. — Именно поэтому церковники и ученые конфликтовали ещё издавна. — Храмовники нас не любят. В смысле мужей ученых. Мы отрицаем их веру, а они всегда рады обвинить нас в колдовстве и поклонению силам зла. Была бы их воля, и гореть нам на кострах, словно ведьмам! — Однако подобного не должно было случиться никогда. — Общество, которое сваливает все свои беды на проделки темных сил, — она покачала головой, не зная, стоит ли рассказывать Кристофу одну из своих историй.
   — Такое общество тяжело воспринимает любые попытки его вразумить. Прошлым летом ко мне обратилась за помощью моя подруга ещё с Академии. В деревне близ Элландера произошла беда: некая загадочная болезнь одолевала местных ребятишек. Вместо того чтобы кликать лекаря, а ещё лучше — чародея, местные просто жаждали над ними расправы, искренне полагая, что дети были одержимы неким древним злом, которое непременно затронет всех и каждого.  — О том, что ждало ребятишек вспоминать совсем не хотелось, однако стоило отдать кметкам должное — в какой-то мере они были правы.
   — Оказалось, что дети потревожили души неупокоенных жрецов, заслужив это проклятье... — Была ли в том вина детей, а не родителей или тех, кто предпочел оставить это место как данность, не похоронив тела и не разрушив храм — живое напоминание кошмара? Пожалуй, что нет. — Они нарвались на проклятье в древнем заброшенном храме, однако это проклятье вовсе не являлось подобием чумы Катрионы. Только вот окружающим было все равно. Особенно боязливые предлагали просто придать их огню, кто-то — отправить в лес на растерзание бестиям, а кто-то выслать из деревни куда подальше. — Это было ужасное время, огонь в пламя кое подливали местные храмовники.
   — Мне пришлось противостоять не только кметам, но ещё и местным церковникам, которые считали, что одержимых детей необходимо “очистить”. — О том, как именно оные собирались это делать, Шани предпочла не уточнять. Пригубив очередную кружку, но уже с вином, она поморщилась, когда в таверну вошел служитель церкви вечного огня. — Не поминай лихо — пока оно тихо. — Усмехнулась медичка, кивая в сторону служителя, путешествующего в компании рыцаря.
   — А уж рыцари из Ордена Белой Розы  — отдельная тема для разговора. — Один из таких не так давно назвал медичку — ведьмой, едва не посмев поднять на рыжую руку, а потому к помощникам служителей культа вечного огня Шани относилась с явным недоверием. Разумеется, что среди оных нередко попадались прекрасные люди, искренне верящие в собственные начинания, однако все чаще и чаще на пути медички оказывались фанатики, не приемлющие магии пусть даже и с помощью скальпеля.

+1

12

В чем-то они были схожи. Оба ставили здравый смысл и логику намного выше религии - мнимой веры людей в выдуманные ими же сущности. Кристоф уважал право каждого человека верить в то, во что заблагорассудится, но то было утешением, иллюзией, которая обещала вселить смысл даже в самую бессмысленную жизнь, неправдой. Лишь в редких случаях она взаправду помогала, но то случалось настолько редко, что незначительность их веса была не ровня тонне бессмыслицы. Здесь, куда пробивается солнечный свет, эти чертовы боги были - в них верили, но в местах, что его не знают, их никогда не было и не будет - в подобных даже самый отъявленный фанатик растеряет всю свою веру.
- В юности, быть может, я и верил, - сказал он, вспоминая, что туссентское рыцарство не могло существовать без веры. - Но жизнь всё расставила по своим местам. Их нет. А если бы и были, то, хочу сказать, ублюдки они еще те, раз позволяют случаться тому от чего кровь стынет в жилах.
И рассказы Шани лишний раз укрепляли точку зрения Кристофа. На секунду он задумался о вечном огне, но не смог сдержать отвращения, что отразилось на лице. Руки сами потянулись к подавальщице, что шла к ним с долгожданной бутылкой, и наполнили один из стаканов до самых краев, а следом налил и медичке. Вкус вина сгладил долю негатива, что вызвала щекотливая для города тема. Горящие на шестах тела, погромы и иное варварство, которым был так славен север - заслуга веры. Заслуга этих поганых богов, что сидят в своих выдуманных пантеонах и со смехом смотрят вниз. Но помимо них был и еще один виновник творящегося хаоса из-за помешательства на вере - иерарх Хеммельфарт, чью голову мечтал получить каждый уважаемый член синдиката. От идиота-Ублюдка до Короля нищих. Кристоф не был исключением и самолично бы прикончил этого властолюбивого жирного борова, чей единственной заботой была - нет, не забота о пастве - а толщина собственного кошеля.
- Эй, - крикнул служителю церкви Кристоф, стоило Шани на него показать. - Заведения для мужеложцев в Золотом городе. Здесь наливают и кормят тех, кто исключительно по девкам.
Язвительность наемника оценили по достоинству: в зале воцарился хохот, да такой, что богоугодная парочка ощутила явный дискомфорт. Рыцарь, сопровождавший жреца, фыркнул и медленно, бросающим вызов шагом, отправился к их столу, что находился в самом углу. Кристоф сразу заприметил, что руку свою тот держал на эфесе, так что были все шансы, что общаться к нему идут не при помощи слова веры. Наполнил стакан, не забывая подливать Шани, и снова опустошил. Неспешно.
Рыцарь не стал церемониться, да сразу попытался смахнуть со стола все то, что на нем стояло, но только вот не смог - Кристоф ловко перехватил руку, так нельзя кстати лишенную рукавицы. Фыркнул, посмотрев сначала на медичку, а затем и на прислужника жреца. Усмехнулся, уязвив последнего.
- Ах ты, грязный оборванец! - бросил рыцарь, замахнувшись второй. - Ты, грязное животное, что живет во грехе, смеешь нелестно отзываться о тех, кто несет волю очищения и вечный огонь в сердца заблудших душ? Богохульник! Да я тебе щас…
Раздался хруст, а затем и сдавленный писк, исходивший от храмовника. Кристоф не совсем понимал, что делает - хмель не так давно приветственно застучал в голову - но ему понравилось. Вся спесь, что сияла на лице этого ублюдка, мигом испарилась, а прислужник Вечного огня позади безмолвно стоял, терпеливо наблюдая за тем, как воин, что охранял его мессу, ударился о скалы. Мужчина потянул рыцаря на себя, не взирая на то, что тот был закован в доспехи, и шея последнего уперлась в кончик кинжала.
- Сначала я отделаю тебя, - прошипел он ему почти на ухо, - а затем и твоего дружочка. Только дернись, и я тебе язык через разрез вытащу, пока ты жив.
Кристоф перевел взгляд на Шани и вопросительно изогнул бровь.
- Что мне с ним сделать?

Отредактировано Кристоф (05.06.20 22:59)

+1

13

На изречение наёмника Шани лишь покачала головой. Она не шибко любила сальный юмор, однако отдавала оному должное, особенно в уместной на то ситуации. А вот что она не любила, так это драки.  — Не словом, так делом? — Кружка слетала на пол, проливая драгоценную жидкость.  Оскорбление за оскорбление. И хруст явно сломанной кости. Парень был виноват сам и этот навык, вполне возможно, спасет ему жизнь в будущем. Стоит нюхать, на кого гавкаешь, в следующий раз вместо руки может быть твоё горло.
   — Оставь его, полагаю, что он всё понял,  верно? — Рыцарь отчаянно закивал, бледнея просто на глазах. — Отпусти его, Кристоф, пока он не свалился в обморок, словно хрупкая барышня, впервые увидевшая разбитый нос. — Ей был интересна реакция храмовника, а оный в свою очередь не проявлял никакого интереса в участи своего рыцаря.
   «Какая благодетель, отпускать грехи и быть грешным одновременно!», Шани покачала головой, обращаясь с просьбой к подошедшей на зов подавальщице.  Когда же в её руках, наконец-то, оказалась тряпка и небольшая доска, Шани ловко зафиксировала сломанную руку, строго настрого запретив мужчине встречать в любые неприятности до полного заживления. 
   — Кажется, церковь вечного огня лишилась очередного преданного. — Рыцарь старался даже не смотреть в сторону храмовника оставшегося в стороне его бед. Можно считать этой победой, за которую не грех выпить! — М была очередная кружка, а за ней ещё одна и ещё. Шани уже плохо воспринимала происходящее и совсем не понимала как. КАК она оказалась возле церкви вечного огня, вооружившись горшком краски и кисточкой!
   — Ой... — Шани икнула, глядя на творение явно своих рук. — Как неприятно вышло... — И всё же в этой истории было два действующих лица. — Это написали мы? — Никаких сомнений, на версту вокруг единственной живой душой являлся облезлый уличный кот. — Ну да... точно не он. — Пусть все признаки (измазанные уши, лапы и даже хвост) были, так сказать, на лицо, писать кот не умел точно. И уж точно не ругательные слова.
   — Вот же курва... — Да, и “курва” тоже там была, причем в самом центре сюжета, бесстыдной алой краской. — Хорошо поужинали, прекрасно поладили... — свет в окошке сторожки внезапно зажегся. «Не к добру...», подумала Шани, бросая ведро с краской и подхватывая под руку ещё плохо соображающего наёмника.
   — Да брось ты его! — И он бросил, да как аккурат в выбегающего к ним послушника. Ведро со звоном наделось на кучерявую голову юноши. — Сюда... — а дальше снова провал в памяти и всплывание уже где-то за городской чертой. Разросшиеся кустики крапивы были не самым удачным местом для сна. — Твою же... — она вся чесалась, но хотя бы немного пришла в себя, даже сумев отыскать Кристофа в соседних зарослях багульника.
   — Проснись, красавица, и пой! Мы явно что-то натворили. — Воспоминания возвращались неохотно. Вот посиделки, спокойные до неприличия, вот стычка с рыцарем и его ручным храмовником дегенератом, то есть делегатом. А вот она, наёмник и пара банок краски, а ещё стена, украшенная уличной лирикой.
   — Проснись. Сгорели корабли. Свободен ты, матрос! — судя по всему, забрались они далече от Новиграда, причем достаточно быстро,  если брать в расчет нависающую луну. Хмель всё еще кружил ей голову, не позволяя связно мыслить и адекватно воспринимать ситуацию, однако Шани немного, но могла отдавать себе отчет.
— Полагаю, что сюда мы доехали, вот только на чем... — похлопав себя по сумке, она не обнаружила в оной кошеля, а также пропала ещё и фляга с махакамским спиртом для обработки ран. — Нас поимели, а мы  даже не заметили. — Она не знала, полон ли его кошель, однако почему-то не сомневалась, что почистили их двоих.
   — Тот, кто нас сюда привез, нажил на двух невменяемых. — И вроде бы виноваты сами, а осадочек-то остался! — Кулон... — на её шее не хватало кадуцея! Самой дорогой для Шани вещи. — Ах, ты же тварь! — Сорвав с ноги башмачок, она отправила его в пустоту, затем обессилено упав на свой зад. — Монеты не стоили ничего, в отличие от подарка из рук некогда дорого ей человека. 
— Сволочь! Два весла тебе в рот! — Поиски собственного башмака не прибавили ей энтузиазма, в отличии от огней располагающейся недалеко деревушки. На дороге, сокрывшейся за пышными зарослями, отчетливо виднелись следы телеги, спешащей домой за частокол родненькой деревеньки.

+1

14

Слишком поздно Кристоф понял, что перегнул палку, скрипя зубы наблюдая за латающей незадачливого храмовника медичкой. Алкоголь, смешанный с кровью, требовал сломать ему не только руку, но мужчина упорно не давал себе озвереть. Он ненавидел Вечный огонь, ненавидел его адептов, что казались фанатичными и глупыми безумцами, да и чего греха таить - вспорол бы глотку консервной банке прямо здесь, если бы не Шани, что видела в нем совершенно иного человека. Так испортить вечер означало окончательно поставить на себе крест, а этого было не нужно. Да и не такой ведь он, в конце то концов… это все вино и возникшая на ровном месте злость к незнакомому фанатику. Вскоре она закончила и этих двух след простыл. И кто из них бежал впереди - тот еще вопрос.
Следом они пили. О чем-то болтали, но пили так много, что вспомнить предмет обсуждений было попросту нереально. Кристоф так и не понял, как согласился на подобное безумство, а из редкого по пути бормотания Шани и вовсе с удивлением для себя открывал, что самолично стал инициатором происходящего сейчас фарса. Они проникли во двор где-то раздобыв краски, а затем продемонстрировали верующей части Новиграда свои каллиграфические навыки. Превзойти “курву” Шани оказалось сложно но мужчина старался, вырисовывая ругательства, какие и не снились краснолюдам. Кристоф не хотел этого признавать, но подобное ему нравилось - удовольствие, словно бил чью-то морду. Кого-то очень плохого. Того, кто заслуживал всю написанную на стенах грязь.
А дальше все как в тумане… ведро, прилетевшее в чью-то голову, побег под руку с храмового острова и невероятно странное ощущение, будто он и не был собой вовсе, а другим, совершенно иным человеком.
Глаза Кристоф распахнул резко, едва не ослепнув от сияющей на небе, полном звезд, луне. Оголенные участки тела сразу зачесались, и наемник, оглядевшись на крики Шани неподалеку, с недоумением отметил, что валяется среди зарослей крапивы. И, по-видимому, той же ночью. Не сомневался, что делов натворили они знатно, но столь короткая разница во времени обнадеживала - хоть и знатно, но больно много бы не успели. Призывы проснуться и петь вынудили медленно подниматься на ноги.
Он все еще был пьян, как и Шани. Все еще не понимал, как здесь оказался. Но на фоне возникшей проблемы это перестало играть первостепенную роль. Медичка раздосадованно поставила Кристофа перед фактом - прежде чем они упали в заросли крапивы кто-то слишком умный их обокрал. Мужчина проверил и свои вещи, дабы убедиться окончательно. Пусто. Грифоний медальон тоже исчез.
- A d'yeabl aep arse, - непроизвольно вырвалось у Кристофа, - и я тоже пуст.
Он поднял Шани обратно на ноги, а затем они отыскали ее башмак. Поимели - мягко сказано. Обобрали, как липку. Поди теперь, узнай, кто оказался настолько смелым, чтобы это провернуть. В голове хоть и творился бардак, но это не лишало возможности думать. Одна мысль в голове гуляла - как пасть порвет хитрющему воришке. Найдет если, конечно. Медичка не стеснялась выражений вслух - кадуцей, что неизменно украшал ей шею исчез. Дорогой, должно быть, вещью ей был.
- Следы то на дороге, - начал Кристоф, тыкая пальцем в свежую колею, - свежие. И в деревню впереди ведут. Подсказывает мне чего-то, что если и существует идиот, что решил нас обчистить, то там он. Не знаю, как среди ночи искать его будем, кроме как по следам, но мы должны это сделать!
Руку на плечо ей как положил не заметил, но одернул вовремя. Прежде, чем Шани обратила на это свое внимание. Медленно поплелся к деревушке, увлекая за собой. Воры должны ответить!
- Пойдем, - сказал. - Поглядим, чего можно сделать…

Отредактировано Кристоф (10.06.20 21:46)

+1

15

Потеря дорогого её сердцу кадуцея опечалила Шани куда больше, чем потеря звонких монет. Деньги она может заработать, вернуть память о давно усопшем — нет. Кто бы мог подумать, что случится нечто подобное, и ладно бы только с ней, однако кто покусился на “честь” Кристофа? «Только полный безумец, без чувства самосохранения!», и тем не менее, что случилось, того не воротить. Разве что пойти наперекор судьбы, отыскав воришку средь десятка домов, коль уж выйдет то и силой вынуждая оного всё ей вернуть.
   — Спасибо, — искренне выдохнула она, когда Кристоф помог отыскать залетевший в заросли бурьяна лапоть, — глупость, башмаками раскидываться, знаю... — даже улыбнуться ему сумела, ведь в сложившейся ситуации никто из них не виноват. А следы тем временем отчетливо вели в деревеньку, проездом был мужик, аль живет там — непонятно, да вот только дурак своих жертв ночных близ дома родного выкинет!
   — Может, надеялся, что нас сознание до утра не сыщет, а там и зверьё лесное уже подоспеет, аль бестия какая прожорливая? — И руку его на своём плече она тоже, разумеется, заметила, да вот только ничего не сказала, лишь улыбнулась сама себе, за наёмником вниз с холма следуя.
   — Получится ли не знаю, но... — она была благодарна ему уже за саму попытку. За то, что не бросил её в столь глупой беде. — Я рада, что ты со мной. — Обычно люди не желали сориться с медиками, ведь кто знает, как скоро тебя прихватит, и надобно будет бежать за помощью? Да вот только ограбившему её кметку явно было всё равно на возможные болезни и происшествия, куда важнее было набить свой кошель, отнимая не только деньги, но и даже украшения.
   Следы телеги уверенно петляли узкими уличками. Завернули за первый дом, потом потянулись дальше. На звук шагов залаяли деревенские псы. Один, больше похожий на волка, даже прыгнул массивными лапами на забор, заливаясь не то лаем, не то воем. В домах начали зажигаться лучины. Кто-то излишне любопытный даже отворил ставни, выглядывая наружу, дабы осмотреть не званных гостей. — Чуждое внимание, именно то, в чем мы нуждаемся... — недовольно пробурчала себе под нос Шани, окидывая быстрым взглядом всех, кто проявил к ним любопытство.
  Вычислить старосту было несложно. Круглое пивное пузо и нос задранный к верху. “Кто такие? Чего пожаловали?” — читалось на его лице вместе с едва скрываемой неприязнью. — “Оборванцы”. Слишком поздно Шани заметила, что вид у неё весьма потрепанный, а юбка так и вовсе нуждалась в латке, если не нескольких. «Черт возьми!». Тем не менее, поворачивать назад было уже поздно, да и чего ради? Это не они людей порядочных обчистили, а весьма непорядочные кметы, которым не предьявлять претензий!
   — Счастья вам в хату, люди добрые! — Обратилась она к местным с пока ещё приветливой улыбкой. — Беда у нас случилась ужасная! Почистил кто-то карманы на пути долгом, всех средств к существованию лишая! Да мы люди вот не простые: я медичка из самого Оксенфурта прибывшая, а этот доблестный муж — так и вовсе рыцарь странствующий. — Она ведь даже не врала! Просто в сам корень зрила, растекаясь словно масло по хозяйской сковороде. — Желаем знать, кто посмел на добро наше покуситься! Коль от нужды — простим, не осерчаем, только пусть человек тот добрый дорогие сердцу нашему вещи всё же вернет.
    Деревенские дружно переглянулась, а потом одна из самых смелых, видать, завела. — Нет у нас жулья в деревне, девка, ты даже не думай! Ишь чего решила — люд добрый ночью темной оклеветать! — Народ согласно загалдел, а к словам первой, тут же присоединилась вторая кметка. — Да и не похожа она на медичку! Шиголка сиклявая! — Шани нехорошо прищурилась, вглядываясь в лица так, словно пыталась оные запомнить.
    — А ты чего молчишь? — Обратилась она к одной из рядом стоящих, кою намедни видела в госпитале Святого Вильмериуса. — Аль не помнишь меня, ещё скажи! — Женщина смутилась, да всё же вперед вышла. — Да не лайте вы словно псы дикие! Медичка она и вправду, видела я её в госпитале, в услужении у Иоахима! — Пусть так, но хотя бы остальные задумались, зашептавшись удивленно, да споря о чем-то своём. 
   — Туда ступайте, в предпоследний дом на этой улице.

+1

16

На другой прием рассчитывать и не приходилось. Потрепанные, не совсем трезвые, они явились в деревушку посреди ночи и, сами того не желая, перебудили местных, что один за другими начали высовывать лица в окна, заслышав лай собак. Сейчас его мало заботило, что о них могут подумать и какие сделать выводы, потому что голова в первую очередь была занята их с Шани пропажами. Одно точно знал - с выпивкой в этот раз они переусердствовали знатно, настолько неаккуратно не рассчитав собственные силы. Сами частично виноваты были, что их обчистили, но львиная доля вины лежала, разумеется, на воришке, следы которого и привели их к этому небольшому скоплению домов.
- И я тоже рад, - на удивление искренне произнес мужчина. - Оказаться здесь в одиночку в такой поздний час и в такой ситуации было бы совсем прескверно.
Он не сомневался, что со всеми своими проблемами справился бы и самостоятельно, но ведь правда - вдвоем через череду досадных недоразумений и неудач будет пройти значительно легче. Череда безумств, преследующая их еще с самого выхода из корчмы, иронично связала их общей проблемой. Кристоф не смог бы уйти даже если захотел - оставлять ее одну, здесь, казалось ему совсем не мужским поступком. И, кажется, Шани даже смотреть иначе на него начала - не так, как в первую их встречу, в которой им пришлось обменяться пускай и временной, но взаимной неприязнью, а как на друга. К слову этому мужчина относился неоднозначно - слишком уж трудно оно было для его восприятия - но прекрасно помнил и знал, что друзей, пускай и с подачи эля и вина, бросать не принято. Не бросит и он.
Когда вышел староста, то Кристоф ощупал ремни на поясе, мысленно выругавшись - кинжал и тот стащили. Лицо этого борова едва не трещало от того недовольства, какое на нем выражалось. Наемник с подозрением озирался по сторонам, следуя за Шани, то и дело натыкаясь на любопытные, но чаще злые, глаза. Люди были очень недовольных их приходом и, надо сказать, имели на то полное право. Разговаривать Шани начала вежливо, даже улыбнулась старосте, да расспрашивать стала, не скрывая, что обчистивший их карманы вор жил именно тут, в их небольшой деревне, что, разумеется, вызвало еще большее недовольство - мол, “как, тут таких не водится, не выдумывай”, но Кристоф как никто другой знал, что даже в самом тихом омуте полно чертей разных мастей. Прячутся только.
Рыцарем когда назвала, то Кристоф чуть не поперхнулся - на то причины свои были.
Недолгое разбирательство закончилось. Жулья, сказали, у них нет, но все-таки под давлением Шани выложила одна из ее прошлых пациенток интересную информацию. На дом указала, какой тут же, на улице этой был, а больше и ничего. Большего было и не нужно. Перестали обступать даже, как облупленных, да медленно начали разбредаться по домам, когда все и всё друг с другом выяснили.
- Говнюки, - прошипел Кристоф, - не удивлюсь, если они уже поделить вещички успели.
На улице становилось прохладно, голова немного очищалась, но они уже достигли указанного дома, стараясь ни обо что не споткнуться, дабы не клюнуть носом в грязь. Гул позади начал стихать - люд окончательно рассосался обратно по кроватям, предварительно успокоив псов. В самом доме тихо было, но внутри кто-то наверняка спал - Кристоф ощутил это по теплу, что легким ветерком касалось лица, когда он решил заглянуть за входную дверь через небольшую щель. Дом как дом, ничего подозрительного. Готов был вломиться вещи чтоб вернуть, да уйти отсюда, но, переглянувшись с Шани, передумал. За ручку на себя дернул - заперто изнутри. Еще бы. После - постучал. Сначала тихо стучал, но постепенно стук становился все громче и громче, пока внутри не заслышалось шевеление.
- Я бы так не смог с ними разговаривать, - честно признался мужчина. - Пустил бы в ход кулаки. До таких так лучше всего и доходит, но вряд ли бы мы тогда пришли к этому дому настолько быстро. Кажется, там есть кто-то, идет уже. Убью этого мерзавца, как говорить начну, поэтому давай лучше ты, - Кристоф посмотрел на нее как-то иначе, но в миг смутился. - У тебя ведь оно лучше выходит. Разговаривать. Так у нас гораздо больше шансов вернуть потерянное.
На крыльцо изнутри кто-то вышел. Помолчал сначала, а затем спросил. Нервно, потеряно.
- К-к-то? Час какой видали? Совсем из ума выжили?
Кристоф снова переглянулся с медичкой, хмыкнул. Покашлял.
- Староста тебя зовет, - надломленным голосом сказал, - чтоб через минут пять был, наказал.
Молчание по ту сторону. Но затем резонный вопрос.
- Чего ж ему угодно, старосте, в столь поздний час?
- Да кто ж его знает, мне дела до того нет! Иди, раз велено!
Щеколда брякнула, дверь чуть приоткрылась - купился. Ненадолго совсем, правда.
Поздно кмет понял, что его дурачат. Ох, как поздно. Лучше бы и не трогал дверь вовсе.
- А ты кто таков? Не помню такого гол…
Кристоф не стал играть комедию и дальше, а потому с силой дернул дверь на себя, да мужик какой-то с рожей больно нехорошей и хитрой, держась за нее с другой стороны, вылетел от такой неожиданности наружу и вывалился прямо им под ноги. На Шани сначала посмотрел, потом на Кристофа. Понял, что дело плохо.

Отредактировано Кристоф (14.06.20 13:03)

+1

17

Это — тебе… это — мне… это — тебе… это — обратно тебе…©
https://i.imgur.com/g3UMhIz.png

   Он был наивен аки младенец в люльке и это весьма умиляло. Видимо Кристоф достаточно редко сталкивался с алчностью деревенских кметов, а потому и, вполне возможно, что поведение людей казалось ему весьма алчным. Шани улыбнулась, в очередной раз поправляя свою одежу.
    — Скажи спасибо, что не раздели, а ведь могли! — Они и так провели на земле времени предостаточно, а уж будь тела обнаженными. — Лежать на мерзлой земле обнаженным то ещё удовольствие. — Не говоря уже о плачевных последствиях, о которых медичка слишком хорошо знала.
   — В деревнях выжить сложно, особенно зимой — она понизила голос так, словно кто-то мог подслушать их разговор, — вот они шанс свой и не упускают. — Впрочем, оправдывать столь мерзкое поведение она, разумеется, не собиралась. — Не все способны оставаться людьми в нужде. Погнали бы нас ссаными тряпками, коль не боялись бы за последствия на головы. — Она не принимала подобное отношение как должное, но была готова практически ко всему.
   — Иногда пустить в ход кулаки — это лучшее, что можно сделать в данный момент. Однако, — она шутливо сложила миниатюрный кулачок, — таким ударом и с гуся дух не выбить! — Шани задорно рассмеялась, прекрасно понимая, что она и мордобой — это понятия противоположные.
   — Поэтому, сначала говорим, а потом бьём. — Весело подмигнув наёмнику, и приготовилась поддерживать разговор, придавая своему голосу более невинное звучание. — Дык кто знает, что ему надобно. Говорит, что срочно, усё село зазвал, только от вашего дома — свято место пусто. — Убеждения сработали, щеколда брякнула, а потом воришка оказался пред её глазами, так и не успев спрятаться в доме, благодаря Кристофу.
   — Вечер в хату, да не добрый! — Мужик благополучно сполз по стеночке, вынуждая Шани к нему наклониться. — А чего это вы, милсдарь, так распереживалась? Сердце то не железное, ну как хватит и где тогда медика свистать? — Тонкий намек на то, что помощи воришка не дождётся, ведь пусть Шани и была лишь за добро и справедливость, однако в оном мужчине добром и не пахло.  — Что же вы так? Мы по дороге “случайно” потерялись, а вы даже и не заметили! — выделив интонацией слово “случайно”, Шани сама того не зная нарвалась на словарное недержание.
— Да что же это делается, люди добрые? — Запричитал мужик, становясь на колени, да так ловко, что медичка прыткости подивилась. — Не по своей воле, видит Лебеда, ох не по своей! Дома женка — красавица, спины своей уж лет как пять не выпрямляя, да детки — озорники, голодающие!
    Дом выглядел добротно, ставни были выкрашены в алый, стены выбелены, а на крыше вертелся озорной бельчонок - флюгер. Слишком хорошо, да для подобной басни. — Заради них пошел на преступление! Не губите жизнь невинную, всё верну вам, до последнего златого! — Шани посмотрела на Кристофа и была готова уже согласиться, как из-за угла, вальяжной походкой барыни “выплыла” жена-красавица.
   — Это шо же тут делается? — Руки упёрлись в боки, делая и так массивную фигуру ещё больше. Возьми она в руки скалку и медичка бы всерьёз забеспокоилась за своего спутника. Достойная конкуренция с русыми косами. — Кашпар, ты чего это Лебеде молишься, да затемно? Никак вновь натворил какого непотребства и... — тут её взгляд упал на Шани, старательно кутающуюся в свой достаточно лёгкий, но всё же тулуп.
   — Ах ты ёнда рыжая! Уже и сюда наглости хватило припереться! Мало того, что с рогов опилок уж полно ложе супружеское, да ты теперь ещё и под окнами нашими торчать вздумала! — Медичка растерялась, глазки мужика заблестели. Пинять их за любовников могла только женщина поистине ревнивая.
   — Припал он, видите ли на колени, никак рученьки беленькие целовать! Да ты поглянь на неё, да поглянь же! Бледна, да худа аки мором побитая! — Шани нахмурилась, прерывая поток незаслуженных ею обзывательств. Она всего лишь желала вернуть своё, а никак не участвовать в семейной драме.
   — Боюсь, что вы ошиблись, сударыня, нас с вашим мужем связывает лишь воровство. — Рука невольно коснулась голой шеи, быть без украшения было уже непривычно. — Он обокрал нас и мы желаем возместить ущерб. Возвращением наших личных вещей, разумеется. — Глазки вороватого мужика забегали, а потом он и вовсе сорвался с места, крепко прижимая к себе Шани, да так, словно это была вся его жизнь и её отнимали у него. — Не стоит, моя любовь, не стоит больше слов! Ведь нет оправдания нашим поступкам! —Звенящая тишина повисла над небольшой деревней. Шани сглотнула ком в горле, понятия не имея, чего ожидать дальше.

Отредактировано Шани (17.06.20 23:35)

+1

18

Но комедия продолжилась. Мужик, коего они захотели уличать в воровстве, даже и не думал как-то юлить от ответа, а сразу же начал оправдываться, выдавая себя с потрохами. В их препирательства с Шани он не влезал, боясь разукрасить безмозглому кмету лицо, а потому стоял чуть позади медички, одним своим видом вгоняя в простодушного человека самый настоящий ужас. На шум жена его на крыльцо вышла, да тоже присоединилась к ругани, превращая происходящее в самый настоящий балаган. И если они с Шани выудить насчет краденного пытались, то супруга сердобольного про его измены задвигать принялась, да к медичке при помощи грубого слова обращаться.
Кмет на коленях сидел, поглядывая то сюда, то туда и молчал, а женушка его тем временем лишь наращивала градус недовольства и очень сильно рисковала перейти границы. Должно быть, воришка этот не только украшения крал - верность жен чужих тоже прикарманивал, а стоило разговору вновь к вещам вернуться, то и вовсе с ума сошел - на Шани бросился, обнимать начал, да про какую-то любовь задвигать. Тему, должно быть, сменить захотел, хитрец, да вот только не выйдет ничего.
- Ну какая она тебе любовь? - он грубо отодрал его от медички, пренебрежительно удерживая на вытянутой руке, сморщился, вглядываясь в его бесстыдное лживое лицо. - Боюсь, дружок, что ты не в ее вкусе. Не включай дурака - говори лучше, где наши вещи, если не хочешь, чтобы я тебя калекой до конца жизни оставил. Кулон и медальон нам нужны. Куда их дел? Что с ними сделал?
К ногам жены после отправил, отвесив пинок под зад. На женщину уставился, что зло рассматривала Шани, до сих пор видя в ней соперницу своему семейному счастью. И сам нахмурился ей в ответ.
- Не нужен ей твой муженек, женщина, - Кристоф немного замешкался. - Поверь мне.
А та и задрала гордо голову, кулаки покрепче сжав. На мужа покосилась. Затем на них. Снова. Что на уме ее было - черт только знал, но по ее надувающимся щекам можно было вывод сделать неутешительный - взорвется сейчас. И правда - взорвалась, пару раз тумаков Кашпару своему отвесив.
- Ах, ты, чувыдло похотливое! - опять по башке ему треснула, мужика заставляя закрываться от крупных кулачищ. - Нашел, говоришь? - снова вмазала ему. - Вором еще оказывается промышляешь! Мало мне всего остального, так в честной семье, да такой муж! Как же так! Какой позор!
Замахнулась было в последний раз, да резко в доме скрылась, не закрывая двери, пока Кашпар перед входом распластался. Топот и бряканье только слышно было. Кристоф и Шани переглянулись, пожав плечами, а через минуту и ревнивица вышла, да в ноги небрежно им бросила на цепочку одну нанизанные украшения, а больше и ничего - хотя и было.
Как мешок волочь муженька обратно в дом начала, хлопнула напоследок.
Кристоф поднять поспешил.
- Все... хорошо? - когда мужчина выпрямился, привстав с колена, то слишком уж близко к медичке оказался, сам тому не придав значения. - Эти чертовы кметы… терпеть их не могу…
Переглянулись. Руки Кристофа тем времен кадуцей принадлежащий ей освободили от плена.
- Вот, - он поднял ее руку за запястье и вложил туда украшение. - Он твой, кажется…
Замер на секунду, разглядывая ее лицо вблизи. Шани без движений лишних стояла, словно чего-то от него дожидаясь, но наемник никак не решался стать смелее, опасаясь все испортить. Они только нашли общий язык, начав считать друг друга друзьями и мог ли он позволить этому оборваться?
Сердце замерло, когда наемник и медичка встретились взглядом.
Кристоф понял, что хочет рискнуть. Сделать хотя бы это. Мужские пальцы коснулись щеки Шани, а затем он, то и дело останавливаясь, коснулся ее губ своими.
Робко. Боясь причинить боль. Боясь отпугнуть. Боясь все испортить.

Отредактировано Кристоф (19.06.20 12:34)

+1

19

Чужие руки сомкнулись на её ягодицах. Шани могла поспорить на десять крон, что они были грязные и мозолистые, что не прибавляло радости от внезапного телесного контакта. «Фу» — отозвалось сознание академички, пока Кристоф отдирал от её тела внезапного ухажера. Ловко. С силой. Девушка выдохнула, хоть ощущение рук так никуда и не пропало, да ещё и в лечебнице, как назло, не примешь никакую ванну — слишком много тех, кто готов потереть спинку.
   — Да я бы с ним... — не стоило, и она замолчала, предоставляя слово Кристофу, кой внушал уважение одним лишь своим ростом. Так действительно будет лучше, она и так сотворила всё, что могла сотворить за один вечер. Отдохнула прямо на века, в которых её прославят за безудержные похождения и осквернения храма вечного огня. «А я-то наивно полагала, что это будет некая работа!», и фреска определенно должна была быть — Шани в руках с банкой краски, а не своими научными трудами.
   Позор.
   Красавица жена заголосила, размахивая руками так, что Шани пришлось отшатнуться. Один удар и пан — пропал. Для полного счастья ей не хватало только фонаря под глазом. — Верните нам наше! — Осталось только ножкой топнуть, дабы все вокруг поняли, чего сударыня рыжая изволит! Бабища хмыкнула, но в доме все-таки скрылась, попутно оглаживая своего благоверного так, словно желала выбить оставшиеся в голове мозги. «Бедняга», мужик напоминал пса, готового лобызать ноги своей касаточки лишь бы оная больше не замахивалась.
   — Вот, — прозвучало это словно пожелание подавиться, а затем цепочка с нанизанными украшениями благополучно полетела в их сторону. Кошель так и не вернули, ни ей, ни напарнику по несчастьям. — Прости меня, Кристоф, право слово я не хотела. — Втянуть его в такие неприятности, да ещё и проблемы со жрецами культа вечного огня. — Плохой из меня друг для праздных развлечений... — она вздохнула, принимая из его рук бархатную подвеску с кулоном в виде кадуцея, то, что она так отчаянно желала вернуть.
   — Но я... — внезапно лицо мужчины оказалось ближе, слишком близко, для простого разговора. Тонкие пальцы сильнее стиснули украшение, когда губы внезапно коснулись её губ. Мягко, осторожно. Пробуя на вкус ее губы. Странно. Это было действительно странно, особенно в свете последних событий, ведь Шани была уверена, что не пришлась наёмнику до души, а всё остальное  — лишь банальная вежливость.
   Не выпуская украшение из своих рук, Шани обвила руками его шею, прижимаясь к мужчине ближе и весьма охотно отвечая на его поцелуй. Она не спешила, впитывая этот вкус, осторожно пробуя новые ощущения. Странно. Не то место, не то время и всё же... всё было так, как и должно было быть. Поцелуй получился нежным, а его губы оказались очень мягкими, несмотря на всю внешнюю жесткость. В доме напортив зажегся свет, затем появились лица свидетелей этого интимного мига. Шани нехотя отстранилась. Момент требовал словесной разрядки.
    —  Это у всех наёмников такое кредо: целовать девушку после совместных приключений, или только у тебя? — Медичка выглядела счастливой, а её глаза горели задорным огоньком. — Пойдём отсюда, Кристоф, эти люди недостойны подобного зрелища. Они за него не заплатили! — Нарочито громко объявила она, подмигнув наёмнику с намеком на утерянные кошели. Осмотревшись по сторонам, Шани потянула его вверх по тропе, намереваясь отыскать дорогу, ведущую в ближайший город. «Это будет непросто», Шани даже не представляла, в какую именно из сторон их занесла нелегкая, однако предполагала, что они где-то между Новиградом и Оксенфуртом.
   — Сюда-то нас привезли, но кто отвезет нас в город! — Вот уж Иоахим фон Гратц будет удивлён столь хорошей помощницей, радующей пациентом присутствием своего отсутствия! «И не объяснишь ведь, где была!», только вот стыдно Шани совершенно не было, да и с чего бы это вдруг? Она тоже имеет право на выходной. — Надеюсь, что у тебя не будет проблем из-за столь долгого отсутствия... — в прошлую их встречу Кристоф работал на Короля Нищих, а эти люди предпочитают знать, где именно и с кем проводят время их люди.

Отредактировано Шани (20.06.20 00:16)

+1

20

Кристоф почувствовал, как Шани его обняла - не отстранилась, чего он ожидал, не отвесила ему смачную затрещину, которая бы окончательно уничтожила в нем мужчину этим вечером, а именно что обвила руками шею сзади, заставляя наклоняться сильнее, прижалась телом, отчего по спине мужчины пробежался легкий, но приятный холодок. Он ощущал ее губы, прикрыв глаза, такие мягкие и теплые, чувствовал ее запах, что возбуждающе-сладким ароматом отзывался в голове, ощущал ее лицо, которое было так приятно на ощупь для его пальцев. Странность происходящего уходила на второй план, и на некоторое время мужчина даже позабыл, что они так и не ушли от злополучного дома. Более того - у столь нежного в своей неожиданности момента в виде поцелуя появились свидетели.
- Только у меня, - он позволил Шани отстраниться, слегка улыбаясь, - и только определенных девушек.
Шани сияла, заставляя сердце в груди сжиматься. Она смотрела иначе - не так, как прежде. Как и он - иным взглядом, который прежде никто из них никогда и не видел. В ее глазах Кристоф отражался абсолютно другим человеком, и это грело душу разбитого жизнью преступника куда сильнее слов. Заставляло верить. Давало повод улыбаться.
Ее огонек разогнал сгущавшуюся там тьму.
Но чертовы кметы опять все испортили, а потому Кристоф кивнул медичке, которая во всеуслышание объявила истину, и податливо направился следом за ней. Казалось, что они оба и позабыли про окончательно потерянные деньги, да и какие деньги, когда между ними происходило что-то гораздо ценнее и дороже.
- В такую темень - никто. Придется идти пешком, - оставалось надеяться на то, что их недавняя авантюра не занесла совсем уж далеко и что-то отдаленно напоминающее приличное место для ночлега все же найдется, ибо дойти за ночь до Новиграда или Оксенфурта казалось невозможным. - Не будет, а если и появятся, то сейчас мне на это более чем плевать. Они знают, что мне можно доверять.
И они отправились блуждать среди темноты в ту же сторону, в какой пришли в себя. Никто не знал, где именно они, так что приходилось держаться дороги, что постепенно вывела на тракт, и уповать на то, что им  повезет. Дорога не тянулась бесконечно скучно, потому что проходила в аккомпанемент прикосновений и поцелуев. Кристоф не мог поверить в то, что происходит, обвиняя в своей раскрепощенности слишком большое количество алкоголя. Ему было стыдно признаваться себе, но честность брала верх - происходящее нравилось, и он начал плыть по течению, ведомый одной лишь Шани. Столь безумный вечер просто не мог окончиться скучно и серо.
Душа требовала продолжения.
Столь же безумного. Столь же нежного и страстного.
И удача им улыбнулась. Огни постоялого двора привлекли словно светлячков. Даже деньги нашлись, хоть для этого Кристофу и пришлось стащить с Шани один из чулок, не минуя возможности покрыть обнаженную ногу своими теплыми касаниями и не только рук. Деньги были обменены на ключ от свободной комнаты, а все что было дальше напоминало пожар, что очень настойчиво стремился поглотить их полностью и без остатка. Они менялись местами, прижимая спины друг друга к стенам, заходили куда дальше прежнего. Невинность сменялась самым настоящим бесстыдством.
В комнату влетели не глядя. Даже дверь Кристоф захлопнул при помощи ноги, не удосужившись защелкнуть щеколду. Длинный плащ и тулуп съехали на пол вблизи входа. Схватив медичку за бедра, наемник аккуратно усадил ее на небольшой столик вблизи приоткрытого окна и коснулся губами ее ключиц, ловко проложив ими дорожку по ее шее ради того, чтобы с новой силой сомкнуться с Шани в затяжном, полном заботы и ласки поцелуе.
И ведь как все начиналось - первая их встреча была пронизана неприязнью, а теперь…
- Это ведь не то, о чем мы оба потом будем жалеть? - он коснулся ее носа своим, опьяненный столь взаимной близостью. - Я не хочу вынуждать. Одно слово - и остановлюсь…

Отредактировано Кристоф (20.06.20 11:05)

+1

21

Дорога была долгой, да и Шани не нравилось блуждать в темноте. Особенно в неизвестном направлении, посему она с удовольствием отвлекалась на Кристофа, продолжая заманивать наёмника всё глубже и глубже в свой омут.  Ведь что поделаешь, коль её чертям так нравятся проблемные мужчины! С обычными парнями медичке безумно скучно. Пальцы её рук ненадолго переплелись с его пальцами, а потом она вновь вырвалась вперед, словно ускользая от него юркой птичкой навстречу огням таверны.
   — И остались бы они ночевать на улице, если бы не ушлая медичка, спрятавшая несколько монет в своём чулке! — Наученная горьким опытом Шани, никогда не хранила все деньги в таком привлекательном для жулья кошеле. Нет, слишком часто девушка попадала в подобные ситуации, а потому уже давно привыкла оставлять что-то, да про запас. — Удивлен? — Она улыбнулась, позволяя наёмнику провести личный досмотр в поиске тройки монет.
   Повезло им тогда несказанно, ведь припрятанного медичкой хватило аккурат на одну комнатушку. Впрочем, в столь щекотливой ситуации, совсем нет места недовольству, аль привередливости, да и не хотелось того совсем, особенно, когда тебя так целуют. Лестница казалось бесконечной, словно в ней все двести ступеней, а не десяток от силы, а потом был коридор, который тянулся куда-то за горизонт. На утро медичка поймет, что проделанный ими путь, едва ли превышал десяток шагов, однако в тот вечер это казалось настоящим испытанием.
   Тулуп и плащ слетели у порога, дверь захлопнулась, но не на щеколду. Плевать. Короткое мгновение глаза в глаза, и его тёплые губы накрыли губы медички. Всё повернулось с ног на голову. Неприязнь обратилась влечением. Шани зажмурилась, ощущая, что ей практически нечем дышать. Его поцелуи были горячими и мощными, как порывы шквалистого ветра в неспокойном море, а каждое уверенное движение отдавалось сладостной пульсацией. Медичка обняла мужчину за шею, с несвойственным ей придыханием отвечая на поставленный вопрос.
  — Я не привыкла жалеть о своих поступках. — А вот стоит ли рассказывать о случившемся Эрике, она ещё не решила. Шани искренне любила её и доверяла своей помощнице во всём, прежде всего, стараясь быть для неё примером. Хотя бы на непростом поприще медицинской науки. Улыбнувшись своим мыслям, медичка склонилась к самому его уху, прошептав жарко всего два слова. — Не останавливайся. — Нет, эта ночь не должна была завершиться разочарованием, только не сегодня, не так, и не с ним. А над своим поступком она подумает позже, если подумает над ним, вообще.
   В конце концов, Шани не привыкла жалеть о случившемся, редко занимаясь пустым самобичеванием. Пусть даже сделанное оборвется тонкой болезненной нитью, сколько их было, подобных тонких нитей? Столько, что уже впору разочароваться в окружающих людях. Низ живота онемел, а тело наполнилось приятной невесомостью, она прижалась к нему ближе, помогая расстегнуть пуговицы на зеленом кафтане медички.
   Спешка. Она никогда не приводила ни к чему хорошему, кроме этого самого дня. Словно дожидаясь нужного момента, юбка послушно слетела вниз, а грубые руки наёмника были на удивление нежны. Чуть шершавые пальцы поглаживали нежную кожу, исследовали каждый миллиметр её тела, а Шани податливо выгибалась, подставляясь под его ласки. Поощряла сладкими поцелуями, прижималась ещё ближе, словно боялась отпустить, отпугнуть этот необычный миг.
   Происходящее всё ещё было для неё странным, ведь буквально намедни, она готова была поклясться, что мужчина не испытывает к ней ничего кроме непонятной неприязни. Не взаимной, но всё же. Разве это меняло дело? Сердце забилось сильнее, и, откинув голову назад, она прикусила от удовольствия нижнюю губу.

+1

22

Призыв продолжать мягко и томно коснулся слуха, горячим, местами сбитым дыханием отражаясь на его щеке. Кристоф прикусил губу, рассматривая ее: заплывшую румянцем, смотрящую на него из-под хлопающих ресниц, принадлежащую здесь и сейчас только ему и никому более. На каждое новое прикосновение Шани отвечала своим — не менее нежным и волнующим. Совместными усилиями они стащили зеленый, такой совершенно лишний, кафтан, а затем и рубаху, что облепила скованное напряжением мужское тело. Кристоф не позволил вернуть ей руку на место, поднеся тоненькое запястье к своим губам, прислонился теми к каждому ее пальцу и скользнул выше, вызывающе-медленно подтягивая Шани ближе к себе. Коснулся каждой жилки на ее шее, чувствуя закинутую назад голову, а после отстранился, вынуждая уже медичку тянуться к себе и вознаграждая ее стремление ровно так, как она того и хочет. В полумраке комнаты стал различим проблеск улыбки.
— Я о многом жалею, — последняя одежда Шани съехала куда-то вниз, а следом отправились брюки Кристофа, что были так наспех ею расстегнуты. — Но не об этом…
Он прижался к ней, сидящей на краю стола, и поднял на руки. Не давая шанса в этом усомниться. Не давая продохнуть. Он думал, что очень давно не позволял себе близость, думал, что все это может плохо закончиться, но в тот же миг понимал, что голова его забита не тем. Будь что будет. От язвительной медички не осталось и следа, как и от сурового, холодного ко всему наемника — были только двое, что нуждались в друг друге хотя бы до рассвета. И только сейчас Кристоф понял, насколько теплым оказалось ее тело, прижав ее к себе, насколько громко и быстро билось ее сердце.
Поверхность кровати встретила их прохладой. Страсть, словно наркотик, била по вискам, заставляла испытывать чувство полета. Напряжение сменилось расслабленностью. Он перестал бояться, доверяя себя в заботливые руки. Перестал думать, что все происходящее неправильно и перестал винить себя это. Тонул в глазах напротив, из последних сил сопротивляясь тому течению, что так беспощадно его подхватило и понесло подальше от всей мирской суеты. И, в конце концов, сдался, сплетаясь с рыжеволосой медичкой в одно целое.
Пальцы волнующе переплелись, а губы прижались к щеке и рисковали обжечься. Кристоф продолжал изучать ее тело, позволяя Шани делать тоже самое, вжимал в простынь, что успела собраться в гармошку, и боялся оторваться, упустить ее от себя. Лишиться этого странного малознакомого чувства. Растянуть его до самой зари.
Испытывала ли она к нему неприязнь с самого начала? Что, если он ошибся? Было неважно. Куда важнее было то, что он думал о ней сейчас и каким образом пытался загладить вину за свою высокомерную мнительность, слушая вызывающие мурашки приглушенные стоны, чувствуя ее руки.
Чувствуя её.

Отредактировано Кристоф (21.06.20 11:08)

+1

23

«И откуда ты взялся на мою голову?», впрочем, она и сама прекрасно знала ответ. «А, может быть, это я свалилась на твою?», теперь, когда её обнаженные ягодицы прижимались к слегка шершавому дереву стола, а из одежды остался один лишь украшающий шею кадуцей, Шани больше не тревожили посторонние мысли. Разве что о том, загонит ли она себе скапку, да в весьма интересное место.
   Довольно улыбнувшись его словам, она резко поддалась вперед, впиваясь в губы наёмника требовательным поцелуем. Тонкие пальцы Шани исследовали каждый сантиметр его спины, шеи, ключиц, каждый шрам, коим изощрило его тело, пока мужчина не отстранился, подхватив её на руки и бережно опустив на кровать. Вся его, тут и сейчас, она раскрывала свои объятия. Целовала, шептала его имя, вновь касаясь пальцами разгоряченной кожи, медленно скользя туда, куда не дотянулась при первой своей попытке.
   Его покрытые мелкими шрамами руки, казались грубыми и темными на фоне ее молочно-белой и нежной кожи. Медичка улыбнулась, чувствуя удивительную легкость и слабое головокружение. Она совсем потеряла счёт времени, заблудилась в лабиринте собственной страсти. Пустота была заполнена, и приятные отголоски искрами пробежались по нервам. Дрожь не исчезла, лишь усилилась, хотелось двигаться, а не говорить, впрочем, этого и не требовалось — Кристоф, словно понимал и чувствовал каждое из её желаний.
   Шани не помнила, когда это безумие закончилось. Её мир, то и дело качался от тяжёлого дыхания наёмника, а сладкая патока неги блуждала в крови. Главное, чтобы утром ничто не омрачило это событие. Ведь близость любит испортить едва начавшиеся отношения. Ночь длилась, но утро наступило внезапно, именно тогда, когда Шани думала, что до него ещё далеко. Она лежала, прижатая к кровати тяжёлой мужской рукой, и прокручивала в голове самые жаркие моменты произошедшего между ними безумства.
   В шею медички довольно сопел Кристоф, воспоминания ночи жгли щёки и душу, а тело до сих пор пребывало в сладостном состоянии лёгкой слабости. Но организм требовал встать. В горле пересохло, а крик петуха за окном намекал на скорое пробуждение всех вокруг. Они так и не закрыли дверь на щеколду. Комнату наполнил свет, робко, крадучись пробирался сквозь не до конца задёрнутые занавески — куски ткани из чьего-то старого платья. Шани искренне улыбнулась, глядя на то, как в его кудрях заблудились лучи восходящего солнца.
   — Уже жалеешь? — Губы вновь легонько коснулись его губ, — что пошел у меня на поводу? — Только вот было ли это правдой, когда первый поцелуй принадлежал именно наёмнику? — Даже не скрывая свою ехидную улыбку, она размяла затекшие мышцы, устраиваясь удобней, да подпирая голову рукой. — Никогда не думала, что в наёмниках столько нерастраченной страсти! — Хмельной азарт завладел разумом, голос понизился до шёпота, она вновь потянулась к его губам. — Нежности и заботы... — Шани представляла его другим: грубым и резким, не привыкшим прислушиваться к чужим желаниям.
  — Кажется, мы двое слишком заблуждались насчет друг друга. — Это стоило наконец-то озвучить, ведь какие могут быть недомолвки, когда их тела разделяла лишь тонкая ткань простыни. Хотя бы сейчас ей стоило признаться самой себе — Шани нравилось слушать сиплые хрипы, тихий шёпот, чувствовать поцелуи на своём лице, особенно когда зубы не больно прикусывали подбородок, а затем ласковые губы стирали это ощущение опасности. Она ни о чем не жалела, хоть и боялась этого щемящего чувства.

+1

24

Их, набравшую бешеные обороты, страсть было не остановить. Он дышал в ее шею, такую тоненькую и напряженную, целовал ее, рискуя задохнуться, и слышал собственное имя, что касалось его уха вместе с ее губами. Кристоф потерялся, утянутый этой рекой, и перестал понимать окружающий мир, изгибаясь на сморщенном покрывале вместе с Шани. Крепко обнимал, когда все тело наполнилось ни с чем несравнимым чувством, а головокружение, ударившее в голову, сменилось сладкой, тянучей усталостью. Медичка смотрела на него, скользя пальцами по влажной спине, прикрывала глаза, улыбаясь, а он не придумал ничего лучше, кроме как дать ей возможность оказаться сверху, отвлекая в затяжном, не робком, как прежде, поцелуе. Едва не съедая ее горячие, завладевшие разумом, губы.
Не думал, что будет дальше. Не запоминал. Отдавался ей полностью и без остатка.
Пробуждение застало Кристофа внезапно. Яркое, надоедливо палящее солнце светило ему в глаза. Шани не спала в его объятиях, а сидела напротив, невольно вынуждая бросить взгляд на ее обнаженное, освещенное дневным светом тело, да прикусить нижнюю губу. Снова этот вкус, это нежное касание, а затем насмешливая, по-доброму поддевающая ухмылка, которая в лишний раз напомнила о внезапности всего произошедшего и заставила подумать, что толкнуло его  на такой смелый шаг. Сейчас, с утра, будучи с ясной головой, он пристыдил себя, но не считал виноватым. Всем, даже таким угрюмым как он, хотелось тепла и ласки, ощущать себя нужным и желанным пускай даже на одну ночь. Кристоф не искал себе оправданий, а увидев улыбку, которой его наградила Шани, и вовсе прекратил копаться в себе. Это утро было прекрасным, и он не имел права считать иначе. Она была прекрасной.
Ночью. Сейчас.
- Могу ли я? - Кристоф нехотя отпустил Шани от себя, ложась, как и она, набок. - После этого…
Их лица вновь стали ближе, а наемник загадочно улыбнулся, опуская взгляд. В памяти возникали события прошедшей ночи, волновавшие до сих пор, ее доброта и нежность. Кристоф заботливо положил свою ладонь на руку девушки. Он радовался, не подавая виду, что так сильно ошибся. Шани не заслуживала того, что ему приходилось о ней думать. Вся их неприязнь, все их недомолвки и догадки растворились среди ночи, которую ему не забыть еще очень долгое время.
Кристоф поднес руку медички к губам, а после прислонил к своей щеке. В нем хватало места всему, чего, казалось бы, не должно было быть. Просто большая часть оказалась скрыта. Посторонние глаза не должны были видеть происходившее за душой, а тот, кому мужчина доверял и верил, и так со временем начинали понимать, что де Горгон совсем не тот, за кого так упорно пытался себя выдавать. В глубине его сердца по-прежнему жил погибший десять лет назад рыцарь. Чуткий, нежный и самоотверженный.
- И мне немного стыдно, что я таким наглым образом разбил все заблуждения, - рука, что касалась его щеки, ощутила прикосновение, которое сплело пальцы. - Но я счастлив, что разбил.
Он не думал, что будет дальше. Даже не задумывался. Наслаждался этим моментом. Этим ослепительным огненным сиянием ее волос, этим взглядом. Хотел остановить момент, чтобы прожить в нем еще какое-то время.

Отредактировано Кристоф (22.06.20 17:37)

+1

25

Она никогда не считала наёмников бесчестными только потому, что их услуги можно купить или продать. Ведь честь - это роскошь, которую может позволить себе только свободный человек. Свободный от всего и вся, не нуждающийся в пропитании, аль одежде, полный аскет подобно святому лебеде.
  «Лапти, да палка?», кметы любили слагать легенды, стараясь смириться с нищетой собственной под гнётом безжалостного кредо - он терпел и нам терпеть велено.
    Что есть зло? Перекраска белого в чёрное? Словно любой наёмник способен поучаствовать в процессе, не понимая сути своей работы! Она продавала знания, Кристоф — продавал свой меч. Никто из них не был свободен по настоящему ибо им обоим было далеко до святого пророка Лебеды.
   «Святого...», мысли о пророках плавно перетекли в мысли о пороках. Его голос звучал глуховато, и жаркое дыхание обдало ее щеку. Шани не знала, о чем думал сейчас наёмник, однако полагала, что о том же, что и она.
   — Какое из моих убеждений ты готов разбить следующим? — Рука мягко коснулась его щеки, а потом сползла ниже, дабы позволить пальцам выписывать фигуры на мускулистой груди. — Чувство не правильности не было, по крайней мере, пока у Кристофа не обнаружилась жена и семеро детишек по лавкам.
   «Такое возможно?», глупый вопрос сорвался с губ раньше, чем она обдумала все возможные последствия. — Что будет дальше? С нами? Со всем этим? — Забыть не получится, даже если бы хотелось. Рука скользнула ниже, продолжая своё путешествие.
   — Эта ночь закончилась, и настало утро, но ничего не изменилось и... — жалеть — значит отринуть всё и уйти. Стараться не вспоминать и больше никогда не встречаться. — Я не жалею о том, что случилось. — Она была готова повторить, но вот он... желал ли он продолжать начатое? Придать важности минувшей ночи, а не просто следовать желаниям тела, оборачивая всё в нелепый телесный порыв.
   «А что насчет тебя?», желала ли она повторить? Вновь наступить на свои же грабли? В прошлый раз всё закончилось весьма печально, вынужденная разлука, встреча и расставание навсегда. Жизнь полна лишений и переполнена болью, но эта боль не бывает вечной, так готова ли Шани попытаться вновь? Любовь слишком громкое слово для происходящего здесь, симпатия и притяжение - пожалуй, но кто знает, что будет дальше, и будет ли это “дальше”, для двоих в этой комнате.
   Её губы с наслаждением коснулись губ наёмника, и этот поцелуй был так же нежен, как и все предыдущие поцелуи. По спине медички пробежала сладкая дрожь. Она ничего не могла с собой поделать, слишком сильно ее влекло и притягивало к нему. Мягкие руки Шани заботливо легли на его плечи. С пол-лучины она нежно массировала ему плечи и шею осторожными, мягкими движениями. Потом остановилась, склоняясь над его ухом и прошептав, — нравится? — Её губы коварно скользнули по его щеке, а потом чуть коснулись краешка рта. — А так? — Шани нравилось его дразнить, это доставляло медичке огромное удовольствие, а ещё... возбуждало.
   Где-то за окном началась возня, мужики тягали мешки, хозяйка постоялого двора куда-то тащила хряка. По ступенькам суетливо забегали служки, где-то в соседней комнате спорили два наёмника. — Мы так и не закрыли дверь... — заходи, кто хочешь, бери — что хочешь. Однако вставать было безумно лень, да и вряд ли хоть кто-то вздумает покуситься на добро чужое, да при живом хозяине.

+1

26

Резонный вопрос «что дальше?» был неизбежен. Мужчина вздохнул, позволяя медичке и дальше гладить грудь. Ох, если бы он знал на него ответ, то поспешил ответить сразу. Решения столь важные для них обоих, столь ответственные, следовало выносить как следует обдумав. Шани стала искрой, что заставила его вспыхнуть и вынудила своей сладкой пыткой пронестись через калейдоскоп миллиона тысяч чувств. Но все произошло так быстро и так в своей ослепляющей страсти внезапно, что Кристоф испытывал растерянность. Он ощущал их странное влечение, улавливал эту тягу, что заставляла желать друг друга, но боялся возлагать на свои плечи ответственность за ее сердце. До боли в висках опасался, что подведет ее, как когда-то подвел своих родных, а затем погубит. Кристоф пребывал в смятении.
Той единственной, которой наемник когда-то давно возжелал отдать свое сердце, он оказался не нужен, а что все произошедшее значило для Шани и какой она лицезрела смысл, оставалось только догадываться. И Кристоф совершенно не желал об этом думать, сосредотачивая все свое внимание и все мысли на той, чьи руки бесстыдно бороздили его обнаженное тело. Даже если у этого всего не будет будущего, если все это так, на раз, здесь, в этой комнатушке, среди неизвестного ему места, он был готов любить ее всем своим сердцем и подарить всего себя. Ее улыбка — единственное, до чего ему было дело.
— Да…
Она дразнила его, словно ночи ей было мало, играла, как кошка с мышкой, загоняя в западню, из которой не имелось выхода. Кристоф закусывал губу, пытаясь противиться столь чарующим ласкам, но понимал всю бессмысленность своих потуг. Ее пальцы были слишком быстры, губы слишком умелы, чтобы ему удавалось поспевать. Это сражение оказалось проиграно, но проигравший не испытывал досады. В утешение доставалась порция сводящего до дрожи в коленях удовольствия. Сдаваясь, позволяя ей больше и больше.
— … нравится…
Томный вздох. Укус на ее шее, что алым пятном отпечатался на нежной коже. Желание сдернуть с нее простынь, чтобы окончательно оступиться, да поддаться на ее провокации. Желал ее прямо сейчас.
— Плевать на эту дверь, — сказал он. — Пускай слышат. Пускай видят. Мне все равно.
Он прижал Шани к себе, оказавшись лицом к лицу, запустил пальцы в ее волосы и посмотрел в глаза. Не мог оторваться от ее взгляда. Восхищенного. Желавшего.
— Не отпускай меня, Шани. Я не хочу обратно в холод и тьму. Хочу остаться здесь. С тобой…

Отредактировано Кристоф (22.06.20 23:58)

+1

27

Она увлекала его и он охотно увлекался, но поставленный ею вопрос всё ещё оставался открытым. Кристофа явно что-то беспокоило, что-то такое чему совсем не было место в этом интимном миге. «Потом...всё потом...», она вовсе не была из тех, кто больше всего на свете желал быть связанным отношениями. Нет, Шани умела уходить оставляя ночь или даже неделю в прошлом, заканчивая отношения на ноте взаимного удовольствия.
   «Пусть так...», она не злилась, но на сердце отчего-то стало немного грустно, «этот день наш, как была нашей эта безумная ночь!», а остальное... так даже будет лучше. Всего через пару дней ей нужно вернуться к Оксенфурт, а ему в мрачные застенки Гнилой Рощи. Всё вновь станет на свои места, но в свете последних событий, правильное почему-то казалось ей совершенно неверным. Тонкая простыня скользнула вниз. Шани оказалась лицом к лицу с ним, впиваясь в его губы так, словно именно об этом мечтала несколько дней кряду.
   Его руки скользили по ее коже, оставляя искрящийся след, разжигая неодолимое желание. Медичка обхватила руками его шею и что было сил прижимала наёмника к себе, хотелось вжать в себя, никогда не отпускать и не разрывать этот глубокий поцелуй. Тем более что мужчина просил о том же, прижимать, любить и никуда не отпускать. — Не отпущу... — Она шептала это сквозь поцелуи, горячие, рваные, покрывающие её тело. — Никогда тебя не отпущу... — и это было правдой, ведь они всегда могли остаться друзьями. — Не позволю тебе туда вернуться, слышишь? Не позволю... — Запустив пальцы в его волосы, она осторожно притянула его голову к себе ближе. Направляя и прижимаясь к нему теснее, не желая останавливаться, чтобы сейчас не случилось.
   Вопреки собственным мрачным мыслям, она чувствовала с ним единение, не только физическое, но и душевное, что вынуждало медичку желать его еще больше. Она мягко провела пальцами вдоль ушей наёмника и по щекам, а её касания были нежными и в то же время решительными. Ведь сейчас весь мир сосредоточился лишь в нем одном. Поцелуи, зажигающие её кровь, ласки, сводящие с ума, жар и тяжесть его тела, просьбы никуда не отпускать — ошеломленная и сбитая с толку всем происходящим, Шани вдруг почувствовала себя легкой и свободной, а все её страхи и опасения просто растворились в очередном жарком стоне.
   Мир перевернулся и разлетелся в мелкие осколки, словно разбитое зеркало.
   Она лежала рядом с ним, и наслаждалась минутами покоя. Совсем скоро им предстояло покинуть уютную комнату, возвращаясь к обыденным делам вместо того, чтобы наслаждаться друг другом. Нехотя потянувшись, Шани ловко соскользнула с кровати, собирая по комнате разбросанные намедни вещи. — Ты не видел мой... — «второй чулок» уютно расположился на спинке кровати, словно знак капитуляции её приличия. — Не хочу отсюда уходить... — поделилась она мыслями, но всё равно продолжила одеваться. — В Новиграде меня ждёт уйма работы, — так бессовестно пропасть она никогда себе не позволяла.
   — Но теперь... — зелёные глаза горели лукавством, — я знаю, в чьих объятьях мне стоит искать утешение! — Она не планировала оставаться в Новиграде долго, но вполне могла задержаться ещё на пару, а то и тройку дней. «Посмотрим...», думать об отъезде сейчас, Шани совершенно не хотелось. В свете недавней близости её ощущения были слишком остры для того, чтобы принимать мудрые и правильные решения. Они непременно поговорят обо всем позже, когда чувства от прошедшей ночи притупятся, уступая место рассудительности.
   — Идём? — За дверью околачивался какой-то наёмник, окинувший Шани пристальным едким взглядом и ехидно улыбнувшийся вышедшему следом Кристофу. Медичка хмыкнула, обходя мужчину со стороны и спускаясь по ступеням вниз. Чужое мнение насчет поведения собственного её интересовало мало, а зависть... всегда было плохим чувством. На улице шел снег, было морозно – глубоко не вдохнешь, легкие сразу же обжигает. Медичка поёжилась, кутаясь в свой тулуп. 
   — Дня доброго вам, уважаемый! — Мужик, гордо восседающий на странного вида телеге, с любопытством повернул голову. — Не будите ли вы так добры, довезти нас до Новиграда? — Возница кивнул, приглашая странную пару устроиться в самой телеге. — заодно и мешки мои придержите, да и люд честный в дороге не помешает, — колкий взгляд прошелся по Кристофу, сходу оценивала умение и возможную за оные плату. — Развелось на дорогах сброда, честным людям ездить туда-сюда страшно! — Шани вполне устраивало подобное положение вещей, всё же не своими ножками до самого Новиграда топать!

Отредактировано Шани (23.06.20 02:25)

+1

28

«Не отпустит». Если бы Шани только догадывалась, сколь много Кристоф вкладывал в эти слова и как болело его сердце, когда он прижимался к ней. Подсознание подсовывало причины, возражавшие за продолжение, опускало их перед его глазами, чтобы запутать и смутить, но никак не ожидало, что мужчина решительно все отбросит. У них обязательно будет время подумать и поговорить, они непременно смогут обсудить все что беспокоит, поведать свои самые сокровенные тайны. Но все это будет позже, когда их глаза отпустит столь чарующая сладкая пелена чувств и эмоций, когда их дыхание будет ровным, а в груди перестанет биться громче звона колоколов, оповещающих о времени любить. Этом бесконечном, одуряющим словно горный воздух, моменте. Кристоф не мог держать себя в руках, когда Шани говорила такие простые, до нелепости наивные, но невероятно важные вещи, и когда простыня дразняще скатилась вниз, снова обнажая все ее изгибы, он ахнул, утянутый ею в неровные, скомканные и влажные поверхности кровати. Она вцепилась в спину, оставляя ровные ряды полос, и прижалась ближе. «Не отпущу» — слышал он, — «Никогда не отпущу», и улыбался.
— Не позволишь, — Кристоф не уставал переплетаться с ней, целовать все до чего мог дотянуться, ибо их сладкая пытка не должна оканчиваться так скоро. — Я знаю… не дашь. Не допустишь…
Чернота в сердце хоть и с трудом, опасливо, но окрашивалась палитрой самых ярких оттенков, смешиваясь воедино в наибезумнейшие цвета. Теплые, не отпугивающие. Сцепившись воедино, они не взирали на факт незапертой двери. Не имели стыда, не боялись любопытных глаз. Принадлежали лишь друг другу, а весь мир вокруг не имел никакого значения. Изумруды ее глаз, тепло, что особенно жарко пожирало их снизу, и шепот, при помощи которого вели разговор. Стоны и вздохи, которые отражались от пустых стен и это дурацкое назойливо-приятное ощущение крыльев за спиной.
— Шани…
Но все, хотели они того или нет, когда-нибудь заканчивалось. Греть друг друга, закутанными в покрывало, хотелось долго, дабы как следует впитать все тепло, что разделяли их тела, но это не могло продолжаться вечность. Каждый из них имел обязанности, принять факт наличия которых оказалось мучительно. Шани ждали пациенты, чьи жизни медичка спасала каждый день, а его — подноготный мир Вольного города. Вечный огонь, война за влияние и амбиции Короля Нищих. Что-то намечалось — что-то, в чем он не желал принимать участие. Но то был его долг и отказаться даже от такой неоднозначной жизни как следует все не обдумав Кристоф не мог. Предстояло непростое время.
Принялись одеваться почти одновременно, рискуя вновь избавить друг друга от одежды, но справились со всеми порывами. Шани была из Оксенфурта, и этот факт принимался мужчиной тяжелее всего. Ему хотелось видеть ее каждый день, раз за разом просыпаться с рыжей головой на своей груди, но обстоятельства бессердечной сволочью не упускали шанса вставить палки в колеса. Но может оно и к лучшему — Кристоф бы опасался за ее жизнь, живи медичка здесь. Даже письма слать себе он всегда запрещал, понимая, что рано или поздно его «приятели» с юга найдут того молодца, который окажется ему не по зубам. Он уважал своих врагов, хоть и казалось иначе, и не мог позволить им за что-то зацепиться. Покровительство Франциска скрывало его, позволяя жить в относительной безопасности, но и оно когда-нибудь могло закончиться. Когда-нибудь Кристоф мог возжелать сделать шаг вперед.
— Идем.
Погода заметно изменилась за ночь. Стало холоднее, земля была присыпана снегом. Жаркий воздух душной комнаты сменился прохладой. Он не имел понятия, где они находятся, но поддержал идею, что добираться до Новиграда пешком им не следовало, очень кстати напросившись в попутчики кмету с телегой. Пускай и взглянул неодобрительно на наемника, но все же позволил и ему занять место среди мешков. Села Шани ожидаемо вплотную, сразу засмущав не привыкшего демонстрировать чувства на людях Кристофа. С неба падали мелкие снежные хлопья, которые, касаясь пальцев и лица, сразу таяли. Он выдохнул, увидев пар. Приподнял половину плаща и укутал в него Шани. Прижал к себе, робко обдал теплым дыханием ее побледневшие руки. Многозначительно посмотрел и отвел взгляд в сторону удалявшихся от них домов.
Стало заметно холоднее. Но только не им.

+1

29

Горят огни,
Сверкают звезды.
Все так сложно,
Все так просто.

Он смущался, и для Шани то было странным. Мужчина - наёмник, суровый и безжалостный к врагам, смущался в её объятьях, словно юнец на первом сеновале в своей жизни! Она искренне улыбнулась, поддаваясь на каждое проявление нежности. Ей хотелось поддержать его. Подбодрить, дать понять, что каждое его действие — верно, что ей приятно быть ближе к нему, быть с ним. Рука сжала его руку. Шани прижалась ближе, устраивая голову на его груди.
   — Когда мы вернемся в Новиград... — расставаться совсем не хотелось, но этого было не избежать, — я пробуду здесь ещё несколько дней. Потом мне придется вернуться в Оксенфурт, но... — захотелось подарить надежду, быть ещё ближе, быть отзывчивой и думающей наперед. — Я вернусь в Новиград как только смогу! Постараюсь приехать как можно быстрее... — и радость её сейчас была в том, что города находились совсем недалече друг от друга.
   — Буду приезжать чаще. Иоахим никогда не откажется от помощи! — Глупо было строить планы сейчас, но отчего -то это казалось медичке важным. «Возможно...возможно, что так думаю только я! Только я готова думать о будущем, вместо воспоминаний прошлого», ах какие-то были воспоминания! Щёки Шани заалели, и она спрятала лицо в складках его рубашки.
Плащ наёмника был тёплым, дополняя тулуп и не позволяя медичке мёрзнуть. — Красиво здесь... — справа от них раскинуть широкое поле, лишь изредка прерываемое редкими деревьями перелеска. — И спокойно, — вдали ухала одинокая сова, где-то за куцым лесом жалобно завыл волк.
   — Новиград, — выдохнула Шани, когда телега медленно преодолела деревню Янтра. — Скоро прибудем. — забрались они далече, да и сейчас медичка жалела, что так и не успела спросить название злосчастной деревни. «Небось какие-нибудь зады. Козлиные зады — вполне бы подошло!», она всё ещё пребывала в обиде, да вот только не стоило ли ей благодарить? Не будет этого воровства... не будь сего вынужденного приключения и они бы с Кристофом так и остались друг другу чужими людьми. — Остановите здесь! — До госпиталя было подать рукой.
   —  Можем встретиться позже в какой-нибудь корчме. —  Улыбнулась медичка, бесстыдно обнимая наёмника. —  Или... приглашаю к себе на чай, не скажу, что госпиталь Вильмериуса лучшая таверна в городе, но я готова что-нибудь придумать! —  После того, как разберется с Иоахимом, которого наверняка не порадует внезапная отлучка помощницы.  — Я буду скучать! — Губы коснулись его губ в лёгком поцелуе. Шани совсем не смущалась любопытных людей вокруг, лишь махнула рукой на прощание, теряясь в толпе густонаселенных обрезков.
   Планы на вечер были придуманы, а пока ей следовало поговорить с хирургом. Объяснения Шани развалились на корню, когда Иоахим смеясь, указал медичке на красующийся на её шее засос! Вот вам и срочные дела за чертой города! Вот вам и спасение жизни, едва ли не целой семьи! Она покраснела, поднимая воротник своего тулупа повыше, дабы никто из пациентов не видел сие последствие бурно проведенной ночи. Да и какое, им собственно, дело? Она не привыкла обсуждать свою личную жизнь с кем-то! Особенно со своими пациентами.
   — Устала, поди, больше, чем ночью! — По-доброму издевался хирург, глядя на уставшую Шани с кружкой горячего отвара. — Смотри-ка, тут ты тоже пошла нарасхват! — Она покачала головой, не желая отвечать на издёвки, да отворачиваясь глядя в окно. Темнело. Солнце медленно клонилось за горизонт, а ей безумно хотелось, дабы как можно скорее на Новиград опустился вечер. Чувства первой страсти схлынули, затерявшись средь чувства долга. Она мыслила трезво, не позволяя симпатии затмить разум. Во всяком случае, пока.

+1

30

Прохлада, коей окутался воздух, не чувствовалась. Снежинки и вовсе таяли, превращаясь в пар, еще на подлете к лицу. Щекам и особенно скулам становилось жарко, лицо окрашивалось краской, когда везший их кмет с полными любопытства глазами оборачивался, дабы убедиться, что пассажиры не заняты каким-нибудь постыдным непотребством. Все бесстыдство осталось там, в той комнате с развороченной чувствами кроватью. С собой они прихватили нечто другое — более воздушное, не прикованное к их плоти и крови. Кристоф испытал умиротворение, когда руки сжались, связываясь в неприступно-крепкий замок, и поежился от легкого ветерка, что осыпал его волосы снегом. Шани настойчиво искала его тепла, вжимаясь в грудь, и мечтательно глядела куда-то в сторону, чувствуя горячее дыхание на стремившихся замерзнуть руках. Он ни за что не позволит ей замерзнуть, пока остается рядом.
Впервые за столько лет ему хотелось, чтобы эта история не заканчивалась на столь высокой ноте, а продолжалась, складывалась в приятную для слуха неспешную мелодию, что будет успокаивать одинокими вечерами. Жаль, что Шани остановилась в госпитале — ведь в ее обязанности входил присмотр за пациентами и просить девушку отказаться от душной больницы с кучей больных, предложив остановиться у него — было бы эгоистично и неправильно. Медичка делала то, в чем видела свое призвание, и он не имел никакого права ей мешать, пускай желание эти несколько дней просыпаться с ней одной постели и каждое утро видеть ее лицо, было куда сильнее.
— Буду рад, если все именно так и сложится, — уткнувшись ей в голову, он едва не лишился чувств от запаха ее волос, который освежал воспоминания минувшей ночи в ярчайших деталях. — Можешь ночевать у меня в Серебрянном городе. Нам обоим хватит места. Для всего.
Снег и правда живописной картиной покрывал все до чего дотягивался. Леса на горизонте приобрели другой, предрекающий холодное и темное время оттенок, поля вмиг побелели, а копыта лошади, которая брела по промерзшей дороги, четко и размеренно цокали, отмеряя метры, остававшиеся до Новиграда. Он очень не хотел, чтобы приезд состоялся слишком быстро ведь это ознаменует их временную разлуку, которой до последнего хотелось противиться. Наемника пугало, что эту ночь он проведет один — без ее тепла поблизости, без ее взгляда и без этих ехидный замечаний. Телегу слегка потряхивало, но медичка не могла этого чувствовать благодаря крепким и сильным рукам, что удерживали в объятиях даже тогда, когда они въехали в сам город.
Но пришло время оставлять друг друга.
— Немного терпения — и все будет ровно так, как ты захочешь, Шани, — они коснулись губами, обнимаясь среди толпы проходящих мимо и глазеющих людей. — Я обещаю. Верь мне.
Медичка ушла, и Кристоф задумчиво смотрел ей вслед, старательно прибирая в своей голове весь тот бардак, что случился за эти полтора дня. Он испытывал эмоциональный подъем, глядя на нее, сгорал от желания что-то изменить и нетерпения от новой встречи с ней, которая обязательно произойдет на днях. Его сердце начало биться в другом ритме. Кристоф был слаб и беспомощен.
Сердце… его сердце — билось для них обоих.
Он верил, растворяясь среди толпы, что и в ее груди отзывалось тем же самым.

Отредактировано Кристоф (24.06.20 23:37)

+1


Вы здесь » Aen Hanse. Мир ведьмака » Здесь и сейчас » [27-28 декабря, 1271] — Не хотите ли выпить, сударыня


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно