- Похоже, что вот это место, - негромко произнес Эвальд, спешиваясь с коня, который в ответ лишь недовольно фыркнул, явно не радуясь конечной цели их поездки.
Радостного в открывавшемся взору пейзаже действительно было мало. Скорее, руины замка, за два года утонувшие в растительности настолько, что местами каменных стен было и не разглядеть, навевали тоску и невольно заставляли вспомнить о кровопролитных боях, разыгравшихся в здешних местах.
«Мертвяки это…» - всплыл в памяти нетрезвый голос старосты, явившегося в трактир с рассказом о постигшем его деревеньку несчастье, едва прослышав о засевшем в заведении ведьмаке. – «Точно говорю… Кодыть наши войска отступали под Альдерсберг, в замке оставили гарнизон. Задержать, значится, вражеские силы…»
На этом моменте староста даже торжественно взмахнул кружкой с пивом, словно самолично отдавал подобный приказ.
«Да только гарнизон тот и полдня не подержался, перерезали их всех черные. А кого не перерезали – тех связали и подвесили на уцелевших стенах вниз головой. Вороны их еще живыми клевали… Как после такого упокоиться?! Вот и нет им покоя, бедолагам. Мертвяки это… Драугриры»
Искаженное название неупокоенных душ было произнесено с такой уверенностью в голосе, что становилось ясно – спорить бесполезно. Эвальд и не спорил.
Тогда, потому что еще не знал, с чем ему предстоит столкнуться.
Сейчас, потому был уверен, что драугиры не пьют человеческую кровь. А тела, которые ему довелось осматривать на тракте, ведущем от Трех колодцев, где расположился трактир, до старостиной деревеньки, были обескровлены. Оба.
Принадлежали они местному бондарю и его  брату, возвращавшимся поздним вечером третьего дня с городского базара. Возвращавшимся, но не вернувшимся.
В деревеньке тех хватились лишь следующим утром, увидев взмыленную знакомую кобылу, запряженную в пустую телегу. Лошади повезло больше хозяев. Возможно, потому что она была куда более трезва.
Этот факт, кстати, наводил на определенные размышления. Все жертвы вампира, промышлявшего в окрестностях Трех колодцев, коих насчитывалось ровно пять за последний месяц, перед своей кончиной посещали питейное заведение.
А ведь тягой к «нетрезвой» крови обладали далеко не все кровососы.
- Подходящее убежище для катакана.
Чалый снова всхрапнул. Что-то в глубине руин тревожило его, хотя сам Эвальд пока ничего не видел и не слышал. Амулет на шее,  в отличие от мерина, тоже был спокоен.
- Не бойся, мальчик, - мягко произнес ведьмак, сложил правую руку в знак Аксий и неторопливо, несколько раз провел ей перед лошадиной мордой.
Мерин фыркнул, словно выражая презрение к магии, задумался, а затем осторожно потянулся к растущей под копытами уже немолодой, но все еще местами зеленой траве.
Закинув поводья на ближайший куст, Эвальд оставил его в покое, не собираясь привязывать крепче. Если вокруг все будет спокойно – конь не уйдет и сам, а в случае опасности - ни к чему делать его легкой добычей.
Три бутылочки из темного стекла пока что отправились в большой кошель на поясе - не хотелось тратить эликсиры раньше, чем станет понятно, что он действительно не ошибся с вампирским логовом.
Развернув седельную скатку, ведьмак бережно вытащил серебряный меч, позволив себе пару мгновений полюбоваться отблесками солнечных лучей на клинке - зрелищем, так и не надоевшим ему за долгие двадцать пять лет пользования этим оружием. А затем, перехватив меч поудобнее, неторопливо двинулся в сторону руин, заходя под тень полуразрушенных каменных стен.
Внутри царство растений перемежалось с царством пауков. Жирные, отъевшиеся за лето, они нехотя прятались по углам, почувствовав вибрацию от его шагов. А вот вне углов паутины не было. И ее неровные, оборванные края намекали, что причиной тому стала вовсе не паучья избирательность - кто-то порвал  паучьи сети, пройдя по полуразрушенной зале не так давно.
Провал в полу ведьмак заметил не сразу. Утонувший в траве, тот зиял неровными каменными клыками, словно пасть неведомого чудовища, невольно порождая смутную тревогу. 
Внизу, на глубине в полтора человеческих роста виднелся каменный пол погреба или подземного хода, уходившего куда-то в бок, под каменные своды руин. Туда, куда не заглядывал дневной свет.
Что ж, кажется, без эликсиров было не обойтись. По крайней мере, без одного из них – того, что позволял видеть даже в кромешной темноте. Кое-кто из коллег по цеху в шутку называл его «кошкой», кто-то «ядреной водкой», потому что основой обязательно должен был быть крепкий спиртной напиток. Последнее было неплохо, если катакан действительно затаился там внизу – ему будет трудно устоять перед такой добычей.
Чуть поморщившись от вкуса зелья, который трудно было назвать приятным, сколько не пей, Эвальд задержался наверху на несколько минут, позволяя эликсиру подействовать, а затем спрыгнул вниз, бесшумно приземляясь на каменные плиты.
Благодаря расширившимся во всю радужку зрачкам он видел сейчас так же хорошо, как и белым днем. Вот только видеть пока было особо нечего. Каменный туннель, узкий, словно звериный лаз, уходил вправо, делая крутой поворот шагов примерно через тридцать. И что таилось за этим поворотом – пока оставалось только гадать. Амулет же по-прежнему молчал.

За поворотом туннель не заканчивался. Напротив, темной полосой уходил все дальше, под землю, слишком далеко для любого погреба. И это наводило на мысль, что строили его отнюдь не те же люди, что возвели не переживший осаду замок. Да и не люди вовсе.
Узоры на стенах, местами уже осыпавшиеся под воздействием времени, местами еще различимые, лишь подтверждали это предположение. Напоминающие собой надписи-указатели, они состояли не из букв всеобщего языка и не из эльфийских рун. А значит, те, кто их оставил, не пользовался ни той, ни другой письменностью.
Впрочем, история здешних подземелий занимала ведьмака не слишком, как и любые другие истории, годящиеся лишь под кружку горячего вина снежной зимней ночью.
Куда важнее для него был тот факт,  подземелья эти были обитаемые здесь и сейчас. И признаков «жизни» в них было хоть отбавляй, начиная от едва различимых в темноте отпечатков трехпалых когтистых лап на пыльном полу и заканчивая следами когтей на каменных стенах, оставленных местами несколько месяцев, а местами и несколько дней назад.
Не случайно мерин так нервничал.
За следующим поворотом туннель внезапно раздвоился, словно шея одного из вымышленных чудовищ, которыми кметы, будто им существующих тварей не хватало, так любили пугать друг друга в питейных заведениях и у которого, согласно вымыслу, после отрубания одной головы вырастали сразу две.
Едва заметные отпечатки на полу уходили влево, в темный провал, походивший на настоящую звериную нору из-за частично разрушившихся в нем каменных стен. Но едва Эвальд сделал шаг в ту сторону, как донесшийся из правого ответвления звук заставил его вздрогнуть и замереть.
Это был не шорох кожистых крыльев, не царапанье когтей по камням, не рык и не шипение, вполне ожидаемые в подобном месте. Это был далекий отзвук человеческого голоса. Слов было не разобрать, но ведьмак точно знал, что это не игра его воображения.
Вот только какого лешего здесь мог делать человек?! Искатель приключений, решивший разжиться сокровищами погибшего замка? Деревенский дурачок, возомнивший себя борцом с нечистью? Или просто оставленная на потом, недоеденная жертва вампира?
Несмотря на множество вопросов, получить на них ответ можно было лишь одним способом. И этот способ ведьмаку не нравился. Левый коридор смотрел на него черным провалом, чем-то похожим на провал пустой глазницы выбеленного временем и дождями черепа. Не хотелось оставлять его за спиной, не проверив. И все же, после короткого раздумья, Эвальд сделал это – шагнул вправо, направляясь туда, откуда ему послышался голос. Туда, где, возможно, нуждался в помощи человек.
Под ногой еле слышно хрустнула пропущенная в темноте то ли чья-то мелкая косточка, то ли чудом попавшая сюда сухая веточка.
Еще один поворот.
Открывшаяся зала просматривалась лучше коридора из-за дыры в потолке, сквозь которую пробивался едва заметный для человека, но вполне яркий для испившего зелье свет.
А потому не заметить застывшую посреди залы человеческую фигуру с проржавевшим куском железа в руке – мечом назвать эту вещицу не поворачивался ведьмачий язык – было нельзя.
«Ну, точно, драугир» - пронеслась в голове насмешливая мысль, связанная с давешними предположениями старосты.
Но, несмотря на мысленную насмешку, в первое мгновение фигура показалась Эвальду отнюдь не живым мертвецом, а мальчишкой-беженцем, возвращавшимся с севера в родные края - подобных экземпляров, бледных до изнеможения, в ободранной одежде он в последние годы повидал немало. Беженцем, угодившим в вампирское логово и каким-то чудом не погибшим в нем. И первым порывом было броситься к тому, ухватить за шиворот и как можно быстрее потащить к выходу, спасая мальчишечью жизнь.
Вот только интуиция подсказывала, что ни один беженец не смог бы ничего толком разглядеть в царящем здесь мраке. И уж точно не смог бы услышать ведьмачье приближение. Выставленная же вперед с целью защиты ржавая железяка красноречиво подтверждала, что незнакомец его видел и слышал. С другой стороны, нечисти больше присущи когти и клыки, чем подобные железки…
- День добрый, -  негромко произнес Эвальд, чувствуя, как от терзающих его сомнений по поводу природы незнакомца, по спине пробежал неприятный леденящий холодок. Встречать настолько «человекоподобную» нечисть ему еще не доводилось. Ни катаканы, ни носфераты на его памяти так не выглядели. Разве только ему попалась какая-то редкая особь, максимально приблизившаяся по своим возможностям к высшим.
Новая волна неприятного холодка обожгла спину.
Подозрения подозрениями, страхи страхами, но прежде чем нападать – следовало убедиться, что перед ним действительно чудовище, питающееся человеческой кровью, а не до смерти перепуганный заплутавший мальчишка.
- Не скажешь, кто ты такой и что здесь делаешь? – серебряный меч в руках чуть дернулся, словно очерчивая невидимую границу, которую незнакомцу не следовало переступать до выяснения всех подробностей. А его обладатель, тем временем, не спуская с незнакомца взгляд, сделал пару осторожных шагов вбок, обходя возможного противника с намерением оставить за спиной не пустоту, а стену и иметь возможность держать в поле зрения приведший его сюда коридор.

Отредактировано Эвальд (09.06.19 22:53)

- Про шибальцы доводилось слышать, - Эвальд усмехнулся уголком губ, отвечая на вопрос о грибах.
Нет, заплутавшим мальчишкой незнакомец точно не был - тот и названия такого не знал бы, да и не смог бы отличить шибальцы от обычных бледных поганок. Травником или алхимиком, впрочем, тоже.
Во-первых, обстановка залы больше походила на чье-то жилище, чем на грибницу. А во-вторых, слишком уж искренне, прямо со знанием дела, прозвучало предупреждение об  опасности здешних коридоров. При этом сам предупреждающий этой опасности, казалось, страшился куда меньше ведьмацкого меча.
- А вот про алхимические свойства оленьих туш и поленьев увы нет, - с очередной кривоватой усмешкой ведьмака кончик меча снова сделал легкое движение, указывая на царящий вокруг явно рукотворный хаос.
Последний, кстати, хоть и намекал, что незнакомец обосновался тут уже давно, вызывал много вопросов.
На кой вампиру очаг и дрова, когда многие из них огня на дух не переносят?!  И на кой ему мертвый олень?! Нет, конечно, с голодухи вампир и медведя сожрет. Но зачем тащить кусок обескровленной туши с собой, да еще и заворачивать его в тряпку, словно… словно съестные припасы?!
А с другой стороны, о какой голодухе может идти речь, когда у здешнего вампира каждую неделю свежая кровь на ужин? Да при таком регулярном питании любой уважающий себя кровосос будет облетать любое животное десятой дорогой.
И из подобного умозаключения вытекал не слишком приятный вывод – к нападениям на тракте этот субъект с железкой в руке, до сих пор не сподобившийся превратиться в нетопыря, мог быть и не причастен.
Невиновным его это еще не делало, а вот на мысль о присутствии второго кровососа в подземелье наводило.
Неприятный холодок снова ожег спину.
- На лошади, - согласился ведьмак, так и не придя к окончательному выводу, кто именно перед ним. Высший кровосос, водящий компанию с более примитивными сородичами? Или маг, практикующийся в управлении монстрами?!
– А вы, милсдарь, - почему бы не ответить вежливостью на вежливость, особенно, если его до сих пор не попытались ни сожрать, ни заколдовать, - как я понимаю, ходите пешком. Коня вашего я снаружи не заметил. Или кони вас к себе не подпускают?
Стена, наконец, оказалась за спиной. А незнакомец, пользуясь перемещением самого Эвальда, оказался ближе к коридору с видом кота, готового шмыгнуть в приоткрытую дверь забитой колбасами кладовой.
Так может, пусть шмыгает?!
В свете новых предположений охотничий план требовал серьезной корректировки в виде необходимости срочно выбираться отсюда, пока жив, и разбираться с вампирами уже на тракте. Причем выбираться без лишнего шума.
До настоящего момента у Эвальда еще была надежда, что его присутствие для второго кровососа пока осталось незамеченным. Но как только начнется потасовка – незамеченным остаться уже не получится, и полюбоваться схваткой сползутся все, кому не лень. А скопом, как говаривал один знакомый ему краснолюд, можно и дракона угрохать. Ведьмаку же хватало ума и скромности не равнять себя с драконами.
И все же, после короткого размышления он перехватил меч правой рукой, а левую медленно опустил вниз, складывая пальцами знак Аард на случай попытки бегства собеседника.
Нет, сбежавший без боя противник это, конечно, здорово. Но кто сказал, что он сбежит не для того, чтобы потом напасть из темной пустоты? Или чтобы не призвать на помощь подконтрольных ему тварей? Нет уж, лучше один потенциальный кровосос у тебя на глазах, чем двое неизвестно где в темном лабиринте.
Да и сбежать он может далеко. Стае так на две-три сотни. К соседней деревеньке, где крестьян не меньше, а кровь не хуже. Ищи его потом по всем местным развалинам.
- А на счет ценного я бы с вами поспорил, уважаемый. Люди дорого ценят свое спокойствие, особенно после пяти обескровленных покойников на ближайшем тракте.  Может, поможете – подскажете, чьих это, эээ…
«Клыков?»
- …рук дело и где его найти?
Последний вопрос был донельзя дурацким, потому что ответ на него, каким бы он ни был, ровным счетом ничего не решал. А вот на  действия незнакомца спровоцировать мог. Вопрос, только, на какие.

Отредактировано Эвальд (10.06.19 19:58)

Вот что много жрут – так это святая правда. Чалый, дай ему волю, был готов стоять на месте и жевать травку с утра до ночи, а за неимением травки - сено, даром, что то стоит денег, особенно на зимнем постое.
Но с другой стороны, лошадь – это удобства, а за удобства приходится платить, если только нет желания топать по северным землям на своих двоих со всем своим скарбом на хребте.
Кот, в смысле, незнакомец, тем временем продолжал пятиться вглубь коридора, попутно строя рожицы и раздавая ценные советы.
Смысла рожицы Эвальд не понял. То ли это была гримаса волнения, то ли парень разгадал его замысел со знаком. Ну, разгадал и дракон с ним. Знание, конечно, сила, но Аарду противостоять вряд ли поможет.
А вот совет был дельным, прямо таки хотелось последовать ему. Жаль только, присутствие незнакомца как раз и мешало.
- Может, компанию мне составите? По здешним местам вы, смотрю, знаток.
С этими словами ведьмак медленно двинулся вперед, сохраняя расстояние между собой и незнакомцем, чтобы не дать тому сбежать. До ответвления коридора это представлялось делом несложным. А вот дальше…
До дальше дело, увы, не дошло.
Цоканье когтей по камням он услышал одновременно с очередным ценным советом. И на этот раз леденящий холодок от спины докатился до самых пяток. В этом цоканье отчетливо был слышен шум не одной пары лап. И даже не двух… Трех!
Три катакана серо-лиловыми статуями, едва не упирающимися в потолок своими башками, возникли в темноте коридора, заставляя помянуть недобрым словом автора бестиария, назвавшего их чрезвычайно редким видом. Сюда бы его сейчас, для восполнения пробелов в знаниях.
Бороды и усы, доходившие им до пуза в сочетании с нетопыриными мордами, делали вампиров похожим на бредовое видение горячечного больного, страдающего кишечными коликами. Но огромные, явно растущие уже не первое десятилетие когти, отбивали всякое желание сомневаться в их реальности.
- Это на них вы намекали, уважаемый? – по губам скользнула кривая усмешка, большая похожая на оскал перепуганной собаки. И одновременно с ней ведьмак медленно, словно боясь спугнуть красивую бабочку, начал поднимать левую руку.
Поднимал и понимал, что в этом нет никакого смысла. Он мог отшвырнуть вампиров вглубь коридора, но лишь на расстояние, которое они преодолеют в два прыжка и за доли мгновения. Он мог сменить знак, ударив вместо телекинеза огнем, но на таком расстоянии пламя не причинило бы вампирам особого вреда.
Смысл был лишь в одном – добраться до выхода как можно скорее. Но между выходом и ним сейчас находились три вампира, пробиться через которых было не проще, чем через полнокровную армию черной нильфгаардской пехоты.
Если бы выход был ближе…
Тусклый свет струился из пролома в потолке, словно белесая лента. Слишком тонкая лента… Его  бы расширить, тогда можно попробовать выбраться наружу раньше, чем вампиры до него доберутся.
Три вампира. И незнакомец с ржавой железякой…
Последний, кстати, совсем не походил ни на кровососа, встретившего собратьев по виду, ни, тем более, на мага, предводительствующего армией тварей. Казалось, что ему очень хочется прикинуться ветошью, забиться в темный угол и не привлекать к себе никакого внимания.
«Колдун» - прозвучал в голове чужой, жутковатый голос. – «Колдун с мечом… Колдуна привел…»
Катаканы, как и положено настоящим вампирам, говорили, не открывая рта, телепатически. Но для построения полноценных фраз их способностей явно не хватало.
«Не поможет… Пожалеешь… Не уйдешь… Оба не уйдете… Оба… Убить… Оба… Убить… Убить…»
Голоса в голове переливались отголосками злобы. И трудно было сказать, кто из них двоих: незнакомец или он сам, был большей ее причиной.
- Да вы, милсдарь, тут не в чести.
Это было неплохо. Незнакомец мог  оказаться хорошим отвлекающим моментом.  Настолько хорошим, что Эвальд, пожалуй, даже успел бы добежать до Чалого. Да и подобную участь он, наверняка, заслуживал.
И все же, бросать его на растерзание катаканам, не убедившись в его виновности, было как то… противно, что ли?
Правая рука взметнулась вверх, чтобы сунуть меч в ножны. И со звоном металла знак Аард сорвался с пальцев, ударяя по пролому в потолке.
Грохот посыпавшихся вниз камней и шорох осыпающейся земли совпали с протестующим ревом катаканов, которые явно не собирались отпускать ведьмака так быстро. И настолько целым.
- Столбом не стой! – это предназначалось уже незнакомцу, хотелось верить, опешившему не настолько, чтобы потерять драгоценные мгновения.
В несколько шагов преодолев отделявшее его от пролома расстояние, Эвальд с разбега оттолкнулся от пола и подпрыгнул, хватаясь за выступающий из пролома камень.
Тот предательски зашатался, словно гнилой зуб, пусть на миг, но задерживая дальнейшее продвижение вверх.

Опешил, все-таки, чтоб тебе провалиться?!
Эта мысль пронеслась в голове, в тот самый миг, когда из коридора вместо парня с железякой выскочили когтистые тени, одном своим видом подхлестывая к действию, лучше возничего кнута.
Отчаянно шаря руками по камням, земле и траве в поисках хоть какой-то опоры, Эвальд рванулся наверх.
- Курва ж мать!
Болезненный вопль, исходящий явно не из человеческой глотки, заполнил собой залу. Вопль, с которым один из вампиров закрутился на месте, с такой прытью, словно ему в задницу воткнули раскаленный железный прут. Вопль, который сбил с толку вампирских сородичей, отвлекая на пару мгновений. И этих мгновений оказалось достаточно, чтобы ведьмак, словно червяк, втащил свое тело в пролом в потолке.
В последний момент правую голень обожгло болью – когти царапнули по сапогу, раздирая кожу. Не только ту, из которой была сшита обувь.  Но сейчас это было неважно. Перекатившись на бок, Эвальд снова вскинул руку, складывая пальцы в огненный знак.
Струя пламени ударила в каменную дыру с целью остудить пыл желающих поиграть в догонялки. Судя по новой волне болезненного визга, огонь своей цели достиг.
- С меня причитается, парень, - пробормотал ведьмак, поминая незнакомца, чей внезапный удар, отвлекший тварей, дал ему шанс на спасение. Жаль только судьба самого спасителя оставалась тайной, прояснить которую не пока возможным не представлялось. Хотя шансы на спасение у него были. Точно были.
Откатившись еще в сторону, он рывком поднялся на ноги. Яркий свет заставлял щуриться – полноценно сузить зрачок не давало принятое зелье. Но все же понять, где он находится, это не мешало.
Руины, ставшие началом его подземного приключения, находились справа. А за ними мелькала лошадиная фигура. Мерин, явно встревоженный происходящим, все еще не предпринял попыток сбежать, за что, несомненно, заслуживал стойла в самой дорогой конюшне Новиграда.
К нему ведьмак и бросился, чуть приволакивая раненую ногу,  в сапоге которой что-то мерзко хлюпало. Что именно, догадаться было не трудно.
Волна рева, прозвучавшая в спину, нагнала его через пару десятков шагов, когда один из катаканов, не вняв огненному предупреждению, мощным прыжком вырвался на поверхность.
- Verdamte Scheysse! – трудно переводимое на всеобщий краснолюдское выражение, отлично передавало ведьмацкие чувства и отражало всю суть сложившейся ситуации.
Меч со звоном вылетел из ножен одновременно с очередной струей пламени, ударившей в сторону назойливого кровососа. А ведьмак уже крутанулся на месте, уходя с линии атаки и собираясь боковым ударом подрубить заднюю лапу чудовища. Раненая нога отозвалась на подобные пируэты резкой протестующей болью, грозя подвернуться в любой момент.
Новый рев прозвучал уже справа, со стороны руин.

Отредактировано Эвальд (12.06.19 09:21)

Ему повезло. Дважды.
Первый раз в том, что вампирский рев в руинах явно предназначался не ему. Второй – в том, что дневной свет дезориентировал вампира, а потому и струя пламени, и удар меча достигли своей цели.
Кровосос взвыл, шарахнулся в сторону, припадая на перерубленную конечность. И в ведьмацкой душе шевельнулась надежда, что полученных ран окажется достаточно, чтобы охладить вампирский пыл и загнать тварь обратно под землю. По крайней мере, до ближайшей ночи.
Резкий взмах когтистой лапы убил эту надежду на корню.
Ведьмак не успел увернуться, успел лишь вскинуть руку, прикрываясь от удара и складывая пальцы в защитный знак.
Если бы не Квен, когти, наверняка, располовинили бы его, выпустив наружу все кишки. А так они лишь царапнули по безрукавке, сдирая несколько металлических нашлепок и сбивая с ног.
Эвальд покатился по траве. Нога полыхнула новой вспышкой боли, одновременно с которой в душе всколыхнулась злоба, вытеснившая прежнее желание закончить схватку как можно скорее.
- Сам напросился, скотина…
Знак Аард отшвырнул кровососа на несколько шагов, давая время, чтобы подняться на ноги.
Новую атаку ведьмак встретил струей огня, ударившей прямо в нетопыриную морду. И тут же перешел в атаку.
Удар… Поворот… Удар… Уклон…
Нога вспыхивала болью при каждом новом шаге, с каждой новой такой вспышкой лишь сильнее разжигала злость, словно сухой хворост огонь.
Пламя в очередной раз ударило в вампирскую морду, заставляя тварь отшатнуться. И с очередного разворота ведьмак нанес горизонтальный удар прямо в открывшееся ему вампирье брюхо.
Болезненный визг, до этого заполонивший собой все пространство, резко оборвался. Катакан пошатнулся и медленно, словно нехотя, завалился на спину, забился, забрызгивая траву вокруг черной кровью из своей утробы. Новая струя пламени утихомирила его, хотелось верить – навсегда.
- Сдохни уже, наконец…
Эвальд судорожно выдохнул, выравнивая дыхание, и тут же схватился за кошель на поясе, ощупывая его содержимое. Результаты осмотра заставили его в очередной раз ругнуться.
«Ласточка» схватки с катаканом не пережила. «Кровохлебке», прозванной так за ее красный благодаря киновари цвет, повезло больше. Ну, хоть кровь перестанет течь, и то хлеб.
На вкус зелье было сладковатым, из-за ртутной соли, не чета «Кошке».
Очередной вампирский рев, донесшийся из руин, едва не заставил ведьмака поперхнуться последним глотком. Трудно было понять, что тот значил: торжество над поверженным противником или боевой клич перед предстоящей охотой.
Инстинкт самосохранения упорно требовал не вдаваться в такие подробности, а убраться отсюда подобру-поздорову. Вот только что-то не давало внять его требованиям. Наверно, мысли о парне с железякой, который все еще, вопреки здравому смыслу, мог быть жив.
- Идиот, - устало констатировал ведьмак в собственный адрес, и тут же сорвался с места, бросаясь на рев.
Тот, кстати, раздавался уже в стороне, где-то в том месте, где не так давно пасся Чалый. Так что ведьмак даже не удивился, когда не увидел мерина там, где его оставлял. И обещание:
- Поймаю – самолично на скотобойню сдам, - прозвучало больше для порядка, чем как настоящая угроза.
Впрочем, увидев катакана, он тоже не удивился.
Тварь стояла к нему спиной, явно нацелившись на что-то более интересное. И удар пламени, унесший с собой добрую толику и без того растраченных сил, запас которых обещал иссякнуть в любой момент, должен был стать для нее неожиданностью.
Он и стал. Вампир, рванувшийся было вперед, к невидимой ведьмаку цели, громко завизжал, получив жаром под зад, и метнулся вбок, врезаясь в ближайшие останки стены и проламывая их своей массой.
Его собрат вновь заревел, негодующе-обиженно.
Эвальд медленно двинулся вперед, в глубине души надеясь, что парень с железякой сумел протянуть до этого момента. В противном случае, его теперешние действия оказались бы  невозможной глупостью, а это было бы обидно, видит небо.

Парень, как оказалось, не только был жив, но даже способен к активным действиям. Его бросок стал неожиданностью и для застрявшего в стене катакана, и для самого ведьмака. Не так уж часто на его памяти встречались те, кто при удобной возможности бросался к нечисти, а не прочь от нее.
Второй вампир тоже был удивлен, потому что на помощь собрату бросился не сразу, а с некоторой задержкой, словно нехотя.
Но сделав один прыжок, наткнулся взглядом мерзких мелких глазок на Эвальда и замер, явно раздумывая, как отреагировать на новое действующее лицо. От тяжелой работы мысли у него, казалось, даже усы затряслись.
«Колдун… Живой… Пусть… Убью…»
Жутковатый голос зазвучал в голове, красноречиво намекая, что выбор сделан. Не сказать, что ведьмаку он нравился, но кто вообще его спрашивал?!
Эвальд вскинул руку в тот самый момент, когда вампир сорвался с места, огромным прыжком бросаясь к нему. Струя пламени в очередной раз сорвалась с пальцев… и ушла в пустоту.
Был ли катакан самым матерым в этой троице или его зенки уже успели привыкнуть к дневному свету, но от огня он увернулся, как увернулся и от удара ведьмацкого меча.
Заскочил противнику за спину и тут же ударил своей лапой с разворота наотмашь.
Ведьмака смело на ближайшую стену. Защитный знак  смягчил удар, но спина все равно загудела, перед глазами вспыхнули разноцветные круги, а зубы клацнули с такой силой, что во рту, несмотря на зелье,  сразу же почувствовался солоноватый привкус крови.
А что самое паршивое, от удара меч выскользнул из пальцев, отлетая в сторону и теряясь в невесть как сохранившемся здесь сене. 
- Вот курва…
Эвальд медленно сполз по стенке вниз, замирая на пахнущем плесенью сене и испытывая одно лишь желание: сидеть и не шевелиться. Не шевелиться не получалось.
Нетопыриная морда, с отпечатавшимся на ней далеко недружелюбным намерением, метнулась к нему, заставляя со сдавленным стоном вскинуть руку с очередным огненным знаком и не оставляя времени дотянуться до меча.
От огня тварь вновь увернулась, сиганув на стену, словно взбесившаяся кошка, а затем вновь приземлилась на каменный пол, разворачиваясь для очередной атаки.
Прозвучавший хруст, продолжением которого стал болезненный рык, затихший едва начавшись, заставил вампира замереть. Тот обернулся, и его челюсть явно отвисла от увиденного.
Впрочем, не только у него одного. Эвальд, скосивший глаза на звук, тоже раззявил рот от удивления. На его памяти еще никто и когда не убивал вампира, да и любую другую нечисть, в буквальном смысле порвав ей пасть. Да и ни в одном ведьмачьем учебнике такой способ не упоминался.
Катакан с развороченной пастью последний раз дернулся и затих.
Его собрат, продолжая стоять на месте, медленно переводил взгляд с него на двух противников. Хороший был момент, чтобы прикончить и его тоже.
Эвальд вновь поднял руку.
«Победа… Нет… Поплатитесь… Отомщу… Встретимся...»
На этот пальцы даже не успели сложиться в огненный знак, когда вампир сорвался с места, огромным прыжком бросаясь в сторону залы с провалом в полу, ведущем в подземелье.
По-хорошему, не стоило его отпускать. Но все, на что был сейчас способен ведьмак – это сплюнуть кровь и констатировать, обращаясь к своему сотоварищу по вампироборству:
- Новое слово в убийстве чудовищ. Прям хоть сейчас в бестиарий вноси.
Сотоварищ, кстати, окончательно подтвердил свою нечеловеческую, да и немагическую природу. Ни человек, ни магу схватка с катаканом в рукопашную была бы не под силу.
Но страха не было. Эвальд был слишком измотан, чтобы бояться.
Однако зашарить рукой по сену в поисках меча отсутствие страха ему не мешало.

Отредактировано Эвальд (13.06.19 14:35)

Меч, зараза, находиться не спешил, затерявшись где-то в сене, так что нащупать оказалось делом не быстрым. Подключить же к его поиску глаза – означало отвести взгляд от сотоварища. А к этому Эвальд был как-то не готов, особенно после того, как в руках у нечеловека снова оказался кинжал.
В первое мгновение ведьмаку показалось, что сотоварищ собирается добыть из тела мертвого катакана какой-то ингредиент, может быть, кость или жилу. И лишь когда старую конюшню заполнил звук хрустнувшего позвоночника, стало понятно, что он ошибся.
- Впечатляет, - произнес Эвальд, рефлекторно потирая собственную шею, словно это гарантировало спасение от подобной участи. – Еще одно новое слово.
Пальцы, наконец, наткнулись на рукоять меча, и ведьмак с облегчением подтянул к себе свое оружие, упер его вертикально в землю и попробовал подняться, повторяя действия сотоварища.
Вышло это у него гораздо хуже. А вернее, не вышло вовсе. Все, на что его хватило – это поелозить задом по стене и плюхнуться обратно на сено.
«Вот же ж duwelsheyss!»
- Мертв, - кивнул ведьмак, давая себе короткую передышку и стараясь выглядеть так, будто ерзанье по стене было задумано им с самого начала, чтобы у его сотоварища не возникло сомнений в его способности постоять за себя. Не хотелось бы позволять ему подобных вольностей, особенно, после зрелища со сломанной шеей. – Хотя и не так… эффектно.
Передышка помогла. Со второй попытки удалось утвердиться на ногах, правда, раненая при этом тут же мерзко разнылась, словно намекала, что больше не сделает ни шага, пока ей не уделят должного внимания в виде дезинфицирующего средства и тугой повязки.
Увы, ее требования пока были не выполнимы – внимание ведьмака по-прежнему сосредотачивалось на парне, уже не с железякой, с деревяшкой.
- Не скажешь, почему твои… эээ, собратья на тебя ополчились? – усмехнулся ведьмак, почти уверенный, что имеет дело с высшим кровососом. – Людей на тракте не поделили?
Вполне возможный вариант, между прочим.
И все же, несмотря на его возможность, Эвальд с сожалением должен был признать, что к новой схватке сейчас не готов.
Возможно, он и смог бы выйти из нее победителем, но ценой потери последних сил, которых не восстановить без эликсиров до наступления темноты. А эликсиры остались в седельной сумке Чалого, чтобы ему на коновала наткнуться. С темнотой же, наверняка, вернется сбежавший катакан.
С другой стороны, отпустить вампира сейчас, по сути, означало обменять свою жизнь на жизни ни в чем неповинных людей, которые станут его жертвами, как только он обоснуется на новом месте. Не то, что б очень сложный выбор – скорее, неприятный.
- В подземелье, как я понимаю, тебе больше нельзя, - добавил ведьмак, констатируя очевидное. – Придется искать новое жилище. Не скажешь, где собираешься обосноваться? 
Не скажет ведь, конечно. А жаль.
С другой стороны, будь у вампира рыльце в пушку, ему было бы проще помочь своим сородичам, договорившись с ними о совместном «распитии» ведьмацкой кровушки. Или просто сбежать. Но ведь он не сбежал, и даже в чем-то помог, даже если и не преднамеренно. Так может, пушком его рыльце еще не обзавелось?
- И что будем делать дальше? – добавил ведьмак, вполне искренне готовый выслушать аргументы и предложения.

Сравнение с катаканами вызвало у высшего такую отповедь, что Эвальд едва удержался, чтобы не хохотнуть. Ну, надо же, даже нечисти, оказывается, не чужда ксенофобия и ощущение видового превосходства.
Вон самого ведьмака возможная схожесть с дриадами никак не возмущала, хотя он и знал, что общего у него с ними не больше, чем с эльфами или краснолюдами. Да и чего возмущаться-то?! Бабы, как бабы. Только бешеные немного и чуть что – сразу за лук хватаются. Ну, так это от отсутствия мужиков…
И все же спорить с вампиром Эвальд не стал, ограничившись усмешкой и фразой:
- Тебе виднее.
Тем более что для философских диспутов сейчас было не время и не место.
- Ловлю на слове, - это предназначалось в ответ на обещанные пригласительные карточки.
Шутник, что б ему провалиться.
Но шутки шутками, а ведь нужно было что-то решать. Солнце ждать не собиралось и медленно, едва заметно, но ползло на запад, обещая через какое-то время скрыться за горизонтом.
Вампир принял решение раньше него. И в первое мгновение это решение заставило Эвальда опешить.
Тупо, словно давешний катакан, он уставился на протянутую ему деревяшку, пытаясь понять, в чем подвох данного предложения.
Вампир хотел с его помощью выйти на деревню?! Бред! Не так уж далеко отсюда она была, так что найти ее он смог бы и сам. И сделал бы это уже давно, если бы хотел.
Вампир брал его с собой в качестве припаса, чтобы подкрепиться при случае? Шея от этой мысли снова зачесалась. Но бредовости очередного предположения это не убавило. Найти кровь кровосос мог бы все в той же деревне, и куда с меньшим риском для себя – все-таки ведьмак, даже раненый, не самая легкая добыча. По крайней мере, думать так было приятно.
К тому же, если с наступлением темноты у катакана взыграет жажда реванша, и он решит нагнать их на тракте, отбиться от него вдвоем будет легче, чем поодиночке.
- Для нас обоих лучше, чтобы не пригодился, - криво усмехнулся Эвальд, после непродолжительной паузы и потянулся за палкой. Осторожно, чтобы не пропустить возможного нападения.
Нападения не было.
Перенеся вес на новую опору, ведьмак медленно закинул меч в ножны. На несколько секунд задержал руку, потирая головку рукояти, словно намекая, что выхватить оружие снова ему не составит ни малейшего труда, и неуверенно произнес:
- Пошли что ли? – и кивнул головой, указывая направление. – Здесь до тракта недалеко, если напрямки.
Идти приходилось медленно, даже не из-за ноги, из-за нежелания обгонять кровососа, подставляя ему свою спину. Не то, чтобы тот проявлял какую-то агрессию и давал повод для подозрений, но береженого, как говорится, и боги берегут. 
Нога, впрочем, тоже задерживала движение, так и норовя зацепиться то за траву, то за камень, то за чьи-то ребра.
Хорошо хоть до тракта оставалось недалеко. Ведьмак уже видел вдалеке вершины знакомых сосенок, растущих по краям овражка. За тем овражком и начиналась дорога.
По ней идти будет легче. А если повезет, то им попадется какой-нибудь кмет на телеге.
Ехать всегда сподручнее, чем идти.
Мысль о телеге невольно навела и на мысль о сбежавшем мерине. Признаться, терять его ведьмаку не хотелось. И не только из-за эликсиров. Привык он к нему. Да и сожрут его, дурака, в лесу. Не волки - те сейчас сыты и в стаи сбиваются редко, так кто-нибудь другой.
Вздохнув, Эвальд скосил глаза на своего спутника и, не удержавшись, поинтересовался:
- Слушай, а ты коня моего не чуешь?
Прозвучало, конечно, глупо, но попытка, как говорится, не пытка.

- Вот и отлично, не спутаешь с чужим, - огрызнулся Эвальд в ответ на очередную вампирскую шутку, понимая, что искать мерина ему придется самому. Через пару дней, когда нога более-менее подживет.
Как выяснилось, с выводами он поспешил.
- И не надейся, - снова усмехнулся ведьмак, в ответ на просьбу не помереть от потери крови. Весьма двусмысленную просьбу, если учесть, от кого она исходила.
Признаться, предложение спутника ему не понравилось. Во-первых, не хотелось выпускать того из поля зрения. А во-вторых, не было никаких гарантий, что найдя мерина, тот действительно вернется с ним на тракт, а не отправится своей дорогой. Или, что еще хуже, не схарчит несчастное животное, попутно прихватив с собой весь имеющийся на том скарб. Уж если заниматься поисками, то вдвоем.
Вот только с каждым новым шагом становилось понятно, что искатель из ведьмака был бы паршивый, и искать мерина вдвоем они будут до второго Сопряжения сфер.
Так что пришлось скрипнуть зубами, глуша рвущееся наружу несогласие, и позволить вампиру отправиться на поиски одному.
Сам ведьмак за это время успел добраться до дороги, собрав попутно добрую жменю листьев подорожника. Пристроившись под деревом, он стащил рваный сапог, морщась от боли в ноге. Выглядела конечность донельзя паршиво. Благодаря зелью царапины, оставленные когтями катакана, уже не кровоточили, но зияли рваными багровыми полосами, чудом не доходящими до кости.
- Курва, - выругался Эвальд, желая оцарапавшему его кровососу сдохнуть в мучениях, если, конечно, тот уже не сдох. После чего  размял листья подорожника до сока и залепил ими царапины. Подпорол край рубахи, оторвав от него несколько широких полос, и закрепил листья повязкой. В отсутствие эликсиров и других медицинских снадобий на первое время должно было сойти.
Натянув сапог обратно, ведьмак привалился спиной к дереву и стал ждать.
А ждать пришлось долго. Солнечный свет, пробивающийся сквозь кроны деревьев, за время его ожидания стал заметно тусклее. Тени заметно удлинились. И по мере их роста росли в душе тревожные настроения, а в голове все назойливее билась мысль о том, что вампир давно сбежал, неважно с конем или без него, и что ждать его дальше – безумие равносильное самоубийству.
И все же, несмотря на тревогу и назойливые мысли, отогнать которые было так же непросто, как стаю мух от навозной кучи, ведьмак стоически держался, грызя уже едва ли не сотую травинку, чтобы хоть как-то заглушить начавшую мучить его после эликсиров и потери крови жажду.
Раздавшийся на дороге легкий топот копыт заставил его вскинуться, вглядываясь туда, откуда шел звук. В глубине души он был уверен, что увидит какого-нибудь местного жителя, возвращающегося в деревню по причине позднего времени. И тем приятнее было осознание собственной ошибки.
Выдохнув с облегчением и опершись на свой деревянный костыль, Эвальд поднялся, сплюнул изжёванную травинку, и поприветствовал вампира фразой:
- Знаешь, тебя только за смертью посылать.
Чалый  встретил своего хозяина слабым фырканьем. Похоже, незнакомый наездник его нисколько не беспокоил. А ведь все бестиарии в один голос утверждали, что лошади чуют вампиров за добрую лигу и никогда к себе не подпустят. Либо врали, либо высший отбил свой запах травами, введя коня в заблуждение.
- Седло не натирает? – добавил ведьмак, видя, что вампир чувствует себя не менее комфортно, чем мерин. Вон даже до припасов добрался. А они, между прочим, денег стоят. Не мог, что ли за время зайца какого-нибудь словить и им поужинать? Ему, поди, от человеческой пищи никакого проку. И все же попрекать какой-то лепешкой того, кто вернул ему его собственность, было как-то не с руки.
Ну, почти вернул. А то ведь, как даст сейчас коню шпор, так и поминай, как звали. И едва сдерживаясь, чтобы не ухватить мерина под уздцы, ведьмак добавил:
- Меня в него пустить не хочешь? Или хотя бы подвинуться? А то темнеет уже, а до деревни еще путь не близкий.
Тащить на себе двоих мерину, конечно, не понравилось бы, но уж такова его лошадиная судьба. И ведьмак даже сделал шаг в бок, чтобы с грехом пополам забраться в седле позади вампира. Не слишком приятно, конечно, сидеть, упираясь носом в чью-то спину, но позволить вампиру упираться носом в собственную – неприятнее вдвойне.