Исенгрим Фаоильтиарна. Один из предводителей эльфов в минувшей войне. Ге’эльс снова и снова обращался к своей свите, но даже могущественная магия Народа Ольх отставала от Железного Волка. Можно было ожидать худшего — после бегства он где-то бесславно окончил свой путь, оставшись без могилы. Но Наместник в это не верил. Слишком уж ценна была его голова, даже отделенной уже от бездыханного тела. И слишком заметная, чтобы можно было проигнорировать такой трофей, даже если его зверь какой в лесах погрыз.
— Почему именно Исенгрим?, — Кальтис перебирал бесконечные письма, передавая Ге’эльсу те, которые посчитал наиболее важными или требующими внимания эльфа, — Верно, он руководил бригадой скоя’таэлей, но у них было достаточно лидеров, есть из кого выбрать. И которых не придется искать по всему Континенту.
— Потому что, Кальтис, — Ге’эльс бросил один короткий взгляд на секретаря, вернувшись к чтению рапорта наместника Западного Берега. Но вернуться к чтению украшенного многочисленными метафорами отчета ему было не суждено, Кальтис продолжил наседать:
— Я лишь пытаюсь осознать его важность. Если мы все еще не можем до него добраться, возможно стоит обратить внимание на… Более низко висящие фрукты.
— Я читаю, Кальтис, — однако Наместник отложил рапорт, предпочтя вернуться к нему позже — всё равно в нём едва ли можно было обнаружить что-нибудь новое, — Фаоильтиарна не только руководил одной из бригад, но также был одним из лучших командующих, если уместно так вообще говорить о скоя’таэлях. По условиям того смешного соглашения — как же его звали… — Цинтрийского мира, кажется, он сейчас разыскиваемый преступник, которого едва ли кто-то дерзнет укрывать. И я хочу протянуть руку помощи только ему.
Верно, Цинтрийский мир не только объявил лидеров скоя’таэлей вне закона, но и исключил любую возможность укрыться в новообретенном эльфийском царстве. Ге’эльс не знал его, а потому мог судить лишь по той мере, какой мерил и себя — Исенгрим не только не сдастся, но и затаит свирепую злобу. На dh’oine, на бесчестность Нильфгаарда и даже на ту, кто должна была стать его королевой. И с учетом его набора крайне полезных навыков, Железный Волк становится очень желанным союзником. Особенно сейчас, когда помощи ждать неоткуда.
Через несколько дней чародеи сообщили, что смогли найти Исенгрима. Ге’эльс лишь коротко кивнул в ответ — значит, не умер в какой-нибудь канаве. И чудесным образом не нашёл способа покинуть Континент. Наместник долго думал о том, что делать с Железным Волком, когда тот будет обнаружен. Привести его сюда или придти к нему лично? Воззвать к совести или же купить за золото? Он был предан королевой, за благо которой проливал кровь в ожесточенных битвах — что ему теперь сказки о счастливом будущем? В конечном итоге Ге’эльс пришел к выводу, что к беседе лично стоит как следует приготовиться, переговорить на расстоянии, лишний раз не гоняя Навигаторов. Узнать кто такой Исенгрим Фаоильтиарна через призму сна.
Бодрствовать во сне было непривычно, Наместник давно не обращался к подобным чарам. Но несколько опытных магов помогали ему составить сновидение и не просто передать послание, но переговорить во сне. Прикрыв глаза, Ге’эльс шумно выдохнул, ощущая напряженность магической Силы вокруг себя. В следующее мгновение он видел Шаэрраведд. Цветущий, залитый солнцем — настоящее сокровище некогда прекрасного царства эльфов. Но скоро, слишком поспешно, картина сменилась руинами. Детский смех сменил лязг железа, то тут, то там виднелись эльфы и люди с реданским орлом на штандартах. Признаться, Ге’эльс не сильно интересовался кампанией маршала Раупеннэка, но ему не нужно было создать историческое полотно — достаточно было красочной картины бесконечный армий dh’oine, вырезающих эльфов.
Исенгрима не пришлось искать слишком долго. В конце концов, это было его сновидение.
— Ceádmil, Bleidd, — поравнявшись с эльфом, Ге’эльс сложил руки за спиной и медленно кивнул за линию холмов, — Аэлирэнн. Кажется, сейчас её должна будет схватить третогорская гвардия. Ужасная потеря, сородич.
Подняв ладонь, Наместник заставил звуки стихнуть, а фигуры воюющих застыть. После — повернулся к Исенгриму. Молва не приукрашала его шрамов, они действительно были ужасны и могли с лёгкостью служить приметной деталью. Ни велик, ни мал. Если не знать его истории и не обращать внимания на увечья, Железный Волк мало чем отличался от прочих Aen Seidhe. Но Ге’эльс не позволял себе наивно обманываться личиной — этот эльф был тем, кто ему нужен.
— Ты можешь звать меня Ге’эльс.

Ге’эльс мягко улыбнулся:
— У меня нет души.
Строптивый и озлобленный, перед Наместник будто и в самом деле предстал самый настоящий Волк, выкованный из железа. Его ничуть не напугали видения и он вступил в диалог, будто Ге’эльс был каким-нибудь заплутавшим курьером, отвлекшим эльфа от светского раута. Гневливый. Гордый. Пока ещё несломленный. Идеально.
— Позволь не согласиться, дорогой сородич. Падение Аэлирэнн погубило не только какую-то предводительницу, но идею. Весь смысл, заложенный в это глупое восстание. Что же до всей этой Резни и пролитой крови…, — Ге’эльс позволил себе улыбнуться, — Это итак слишком хорошо тебе знакомо, не так ли?
Видение дрогнуло и рассыпалось мириадой осколков, тут же исчезающих в воздухе. Шаэрраведд сменила Долина Цветов. Коронация Францески, Маргаритки из Долин. Великий символ надежды и того, что борьба была не напрасной. Но наивность — участь глупцов. И Ге’эльс, и Исенгрим прекрасно знали сколько было уплачено за этот венец. Неслышной поступью Наместник прошелся между благородными эльфами, что пришли преклонить колено перед своей повелительницей. О том, как проходила коронация он, разумеется, не знал. Но едва ли мог знать и Железный Волк. Aen Elle поймал себя на мысли, что слишком уж эта коленнопреклонная церемония похожа на начало царствование Эредина.
— Ах, Энид. Прелестное дитя. Я понимаю почему её называют самой красивой женщиной в мире, она и в самом деле не лишена некоторой очаровательности. О, эти волосы, — Ге’эльс не скрывал издевки. Подойдя к застывшей фигуре королевы, он невесомым прикосновением обвел овал её лица. Королева. Королева! Её и девкой dh’oine назвать было слишком громким словом. Всего лишь чужая пешка, принужденная добить и без того едва дышащих эльфов, — Знаешь, в этом что-то есть. Ты сложил свою голову, чтобы она смогла короновать свою. Aen Seidhe получили земли и права, их дети и внуки будут жить в мире. Ты, как солдат, должен был бы быть доволен, Исенгрим. Твой труд окончен. Какая жалость, что для этого пришлось умереть.
Через какое-то мгновение все застывшие эльфы превратились в скелеты, а пол королевского зала покрыли черепа. “Помни о смерти”, говорят мудрецы dh’oine. Эльфам это было необязательно. Смерть вприпрыжку бежала за их Народом, лишая всякой надежды на отдых и покой. Ге’эльс с треском сорвал череп с фигуры, что всего мгновение назад была Францеской. Нетерпеливо сорвав венец, будто он представлял собой какую-то незначительную деталь, Наместник отшвырнул его прочь. Aen Elle уважал трон. Любой. Но корона Дол Блатанна была всего лишь очередной шуткой людей, а потому эльф мог себе позволить не испытывать чувства вины. Углубившись с поглаживаемым черепом в коридор, Ге’эльс совсем скоро вышел к виселицам и плахам. На каждой — офицер Врихедд. Было здесь и тело самого Исенгрима. Связанный по рукам и ногам, он болтался в петле. Не хватало только воронов, клюющих с противным карканьем его глаза.
— Но ты не умер, мой друг. Отказался исполнить последнюю волю своей королевы. Что же это, Исенгрим? Несогласие? Или ты просто слишком испугался за собственную шкуру? Нет. Я в это не верю, — Наместник отшвырнул череп, который тут же растворился в воздухе, — Ты верил ей. А над твоей верой надругались. Я понимаю тебя, пусть и не служу этой королеве. Идем. Нам сюда.
Коридор перешел в темную галерею, где единственным ориентиром были белые одежды Наместника. Проход всё сужался, пока и вовсе не стал сдавливать плечи. Но почти тут же показался свет и зеленая поляна, залитая солнцем. Наместник верил, что понимает Исенгрима. И значит бывшему полковнику Врихедд требовались существенные доказательства того, что Волку ещё есть за что побороться. Некий смысл, которого не оказалось в троне Францески. Мимо пробежала пара смеющихся ребятишек — почти невозможное зрелище для Aen Seidhe. Уступив им дорогу, Ге’эльс прошёл к небольшой белой беседке, увитой розами. Присев на скамью, он взглянул на Тир на Лиа. Город, раскинувшийся по оба берега реки. Пейзаж, который он собственными глазами видел тысячу раз. И который без всякой тайны дарил Исенгриму.
— Чудесный вид, не правда ли? Когда-то таким был Шаэрраведд. Лок Муинне. Эст Хемлет. Наследие, которое вы утратили. Прошу, не перебивай меня, — Ге’эльс похлопал по месту рядом с собой, предлагая эльфу присесть, — Эльфы всегда были великим народом. Страстным. Ищущим. Aen Seidhe оказались на грани гибели. Du Seidhe и вовсе давно смешались с людьми и исчезли с лица твоего мира. Мы же, Aen Elle, преуспели и сумели создать великое королевство, властвующее миром. Сопряжение Сфер навеки разделило нас, но мы смогли найти тайные лазейки. Поэтому я сейчас говорю с тобой.
Потянувшись, Ге’эльс сорвал розовый бутон:
— Ещё не всё потеряно, Исенгрим. Как солдат солдата, я уважаю тебя. И предлагаю тебе вновь поднять меч, — на какое-то время Наместник задержал свой взгляд на цветке. В сущности, королевства и миры не слишком сильно отличались от этой розы. Прекрасные и чудесные в песнях, да преданиях. Но сожми — и они уничтожены. Как уберечь, как защитить?, — Есть и другие миры, кроме твоего.

По большей части Исенгрим хранил молчание. Отчасти Ге’эльс был благодарен ему за это — подобные диалоги редко даются легко, ведь даже для Старших Народов все эти иные миры давно уже были если не частью мифологии, то тем элементом Вселенной, до которых при прочих равных и дела нет.
— Наш мир прекрасен и, верно, порой изнежен. Но здесь достаточно и героев, и чудовищ, — Наместник мягко улыбнулся эльфу, — Но сжечь пару деревень? Уверен, что здесь лежит предел твоих возможностей?
В словах Исенгрима была своя правда. Действительно, опытный отряд преданных Ольхам эльфов мог бы справиться с задачей не хуже. Но они всё же были чужаками. Более того, чужаками заметными. Не знающими ни местных обитателей, ни тайных тропинок. Словом, учитывая постоянные разъезды летучих отрядов королевств Севера и Юга, овечки на убой. Исенгрим же… По крайней мере его не было жаль потерять. До смешного забавным парадоксом это делало его ценнейшим из возможных союзников Ге’эльса.
Город исчез. Сейчас Наместник и скоя’таэль были… Нигде. Небольшая мраморная площадка посреди мягкого белого света. Жестом Ге’эльс поманил Исенгрима за собой. Будто по какому-то волшебству — или же нелепо, как и положено случайному сновидению? — под их ногами возникали такие же мраморные тропы. Совсем скоро перед ними оказалась исполинских размеров арка, исписанная рунами. Посреди неё расположилась какая-то схема, будто бесчисленное число сфер, соединенных серебристыми нитями. Аккуратным движением Наместник крутанул конструкцию.
— Мы способны создать процветающее эльфское царство, что не знает голода и купается в достатке. Однако любому могуществу есть свой предел. Наш диалог, Исенгрим, это эхо в горах. Требуются огромные усилия даже для этого разговора.
Конструкция остановила своё вращение. Часть сфер засветились слабым голубым светом. В комбинации, которая подозрительно напоминала Спираль. Для касания других миров и в самом деле требовались огромные усилия. Но Aen Elle уже привыкли к этому и воспринимали подобные неудобства естественными, если не сказать будничными. Всё их общество было построено на том, что они сумели сохранить секреты пространства и времени. А остальные — нет.
— Прошу, не прими мои слова, как издевку. Наши народы разделились достаточно давно, чтобы вы забыли о нас. А мы предпочли решение собственных проблем вашим, — Ге’эльс осторожно коснулся одной из сфер. Мир Aen Elle, — Пусть эльфы и выше прочих, нам тоже свойственно ошибаться. Даже сейчас, протягивая тебе руку, я не герой и не чудесный спаситель миров, который разом перекроит устоявшийся порядок вещей. Но в наших с тобой руках возможность выковать новое будущее. Чуть более презентабельное, чем те огрызки, которые Энид получает от императора.
Ге’эльс провел пальцем по нити от одной сферы до другой. Мир Aen Seidhe. Свет вокруг померк и эльфы оказались застывшими в воздухе, пока под ними будто грубые наброски рисовалась суша. Остров Танедд. О произошедшем там Наместнику когда-то рассказал Креван. Тогда они все верили в то, что Ласточка сумеет их всех спасти. Целый мир был брошен на чашу весов против какой-то девчонки. Эльфы были выше прочих, а вершин достигли Aen Elle. Но и они ошибались. Неведомая сила опустила Ге’эльса и Исенгрима во внутренний двор Гарштанга. Наместник огляделся и повел плечами. Удивительно, что именно здесь случился бунт. Дерзкий и обрушивший разом всё влияние чародеев.
— Думаю, здесь или примерно здесь всё началось. Как я уже сказал, мы не всемогущи. А потому не были способны подарить Aen Seidhe армию, которая обратила бы вспять всех обидчиков. Переправы между мирами тяжелы. Ненадёжны. И позволяют провести очень ограниченное число воинов. Что они пообещали тебе тогда?, — мерцающей картинкой перед ними предстала Цирилла. Не такая, как тогда, во время бунта. Но такой, какой её запомнил Ге’эльс. Повзрослевшую и уверенно держащуюся за свой клинок, — Думаю, ты хотя бы краем уха слышал о пророчестве Итлины. О том, что Ласточка чудесным образом спасёт эльфов. Именно её ты должен был схватить. Но она ускользнула. К слову, она успела погостить и у нас. Но недолго. Она ключ к Вратам между миров. Слишком соблазнительная, чтобы оказаться истиной.
Нетерпеливо фыркнув, Ге’эльс одним движением стёр облик княжны. Девчонка стала самым желанным трофеем обоих миров. То ли Предназначение хранило её, то ли Старшая Кровь сделали её неуловимой. Король всё ещё верил, что она способна их спасти. Наместник же считал, что план был полон дыр. Как знать, может она уже лежит мертвой в какой-нибудь канаве. Они не могли начать своё вторжение, но и это не было поводом гоняться за мифами и легендами. Их инструменты были ограничены, но вполне достаточны, чтобы попробовать переиграть судьбу и вонзить ей в тучные бока свои шпоры. Всяко лучше, чем смиренно ожидать чужой милости. Мир содрогнулся. Эльфы вновь оказались на площадке, что была залита белым светом.
— Мироходство в твоем мире скорее легенда, чем реальность. Для нас это привычное дело. Но есть те, кто хранит секреты этого искусства. Тебе ли не знать, как ревностно чародеи оберегают свои секреты?, — Ге’эльс тихо рассмеялся. Проклятые Знающие, проклятый Креван. Если бы не его наследие в виде Карантира, милостиво оставленное Эредину, через несколько столетий и Народ Эльх блуждал бы между миров, как слепые котятки, — Наши общие предки были мудры. Некоторые из них предвидели, что скоро перестанут быть проходным двором и твердо очертят свои границы. И они подготовились к этому.
Частицы света сконцентрировались и перед эльфами возникли две башни, будто бы одинаковые. Наместник кивнул на одну из них. Тор Лара, Башня Чайки. Именно через неё когда-то Цири повезло сбежать. С помощью старых записей и Ведунов Ге’эльс кое-как понимал принцип работы этих башен, выстроенных столетия назад. У короны оставалось достаточно преданных магов. Были и Навигаторы всецело преданные Наместнику. Были и Знающие мира Aen Seidhe, которые — как знать? — могли сохранить осколки древних секретов.
Но не было Аваллак’ха. И сейчас это ужасно раздражало.
— Эти башни были построены в качестве маяков, чудесных порталов между мирами. Сейчас их чары нестабильны, а секреты утеряны, — Наместник повернулся к Исенгриму, — Я не прошу тебя поднять меч ради далёких миров. Я прошу тебя присоединиться ко мне и раскрыть древние тайны. Конечно, я не заставлю в одиночку тебя бегать по лесам — ты получишь и помощь, и провизию. А после я покажу тебе, что и из Дол Блатанна вполне можно сладить достойное королевство.

— Мы с тобой находимся в удивительной ситуации. Для меня не столь важна твоя вера, а я в свою очередь не собираюсь кормить тебя сказками, — Ге’эльс безразлично провел рукой и только недавно возникшие башни исчезли, — Мы оба не дети и нам ясна обстановка.
Белый свет дрогнул, будто собирался подарить эльфам очередную иллюзию, но ничего не произошло — время картинок закончилось и предстояло серьезно обсудить дело. Исенгрим был прав, условия действительно следует в первую очередь обсуждать на берегу. Ге’эльс закинул руки за спину и взглянул на своего собеседника. Железный Волк достаточно слышал обманчивых звуков, чтобы купить на пустые клятвы и убеждения в верной дружбы. О, он был по-эльфски непоколебим и со всей отчетливостью осознавал своё положение. Это подкупало — Наместник и не надеялся на “дешевые” сделки.
— Мне нужно, чтобы ты вернулся в Северные королевства. И помог восстановить те дороги между мирами, которые были грубыми руками уничтожены, — Наместник прикрыл глаза, будто бы задумавшись, — Вопрос твоей награды меня, признаться, обескураживает. Как далеко готов ты зайти в своих желаниях?
Несмотря на то, что по первому взгляду скоя’таэли лишь в деталях отличались от обычных разбойников, Исенгрим был солдатом, которому хорошо знакомо слепое повиновение приказам в пустой надежде на то, что командование находится в союзе с головой и действительно следует к некой высшей цели. Будь он простым наемником, им предстояло бы всего-то договориться о цене и пожать друг другу руки. Но он не был. И в первую очередь был представителем Старшей расы, у которой человечество отняло всё, вплоть до новенького царства. Идеальный и готовый дух мести, дай тому лишь стальную саблю в ладонь. Но слишком… Разочарованный?
— Что же удовлетворит твои амбиции, Исенгрим? Ты желаешь злата и богатства?, — белый свет взорвался звоном летящих монет: марки, флорены, орены, старинные эльфские пяточки. Подчиняясь абсурдным законам сновидения, они в причудливом танце сказали вокруг эльфов, сплетаясь в различные фигуры и вновь разбиваясь на сотни, тысячи единиц, — Или ты желаешь женщин?
Скачущие монеты сменились эльфками самых разных обличий, но каждая — несомненно красавица. Ге’эльс сухо улыбнулся этой картине. Какой-нибудь Имлерих уже басовитых рыком выкрикивал свои клятвы, но не Железный Волк. Подобные предложения могли бы быть оскорбительными, если бы не их пошлая очевидность. Исенгрим Фаоильтиарна не собирался продавать себя дешево, это правда. Свой будущий поход он видел не священным спасением своего народа — о, дева, один раз он ради спасения уже встал под знамена, хватило! — но в качестве некоторой сделки. Сделка же, очевидно, предполагала его личную выгоду. Но что же можно предложить тому, кто всего лишен?
“Услышь меня, Исенгрим. Пойми меня, прошу”, — внезапно девичье хихиканье стихло. Исчезли и прекрасные, пусть и выдуманные, коридоры межмирья, новая картина совершенно не была похожа на то место, где они были раньше. Всюду виднелись изувеченные тела, проржавевшие мечи и разорванные стяги. Там Аэдирнский, а этот — Каэдвенский. Было место и Реданскому, и Темерскому.
— Вначале земля изойдет кровью Aen Seidhe, кровью эльфов, — в темноте и трупном смраде Ге’эльс в своих белых одеждах казался совершенно чуждым существом, будто символ игрушечности случившегося поля битвы, — Так она говорила. Тебе ли не знать сколь драгоценна хотя бы капля крови? Dh’oine изрядно задолжали и я предлагаю тебе собрать плату.
С звенящим свистом налетел ветер, покрывающий тела в грязных доспехах изморозью и тонкой коркой льда. Со стороны послышался хруст. Оседая под тяжестью собственной брони, по полю шли мертвецы в проржавевших доспехах. Кто-то спешившийся, а кто-то на конях, которые презрительно фыркали в окружении трупов. Древнее знамение, символ великой сечи. Дикая Охота.
— Взгляни на себя. На того, кем ты стал. Верно, ты был обманут и потерпел поражение в возможно самой важной битве в своей жизни. Таким ты видишь собственный финал? Я в это не верю, — поле заполонили всадники Дикой Охоты, совершенно не обращающих внимания на двух эльфов посреди побоища. Через мгновение стало совсем темно: робкое солнце, что едва пробивалось сквозь тучи, закрыл собой парящий черный корабль с прогнившим бортом и изодранными парусами. Торжество смерти, окружившее беседующих живых, — Час Конца близок, Исенгрим. Но склониться перед ним?
Нетерпеливым жестом Ге’эльс взмахнул рукой, мигом стерев фантомов процессии мертвецов в доспехах, будто те были сплетены из дымки. Поле вновь осветило солнце, но на нем не было больше ни трупов, ни людских флагов на изломанных штандартах. Наместник завел руки за спину и сощурившись кивнул своему потенциальному союзнику:
— Тебя не купить дешево, Исенгрим, потому что никакие деньги и дары не способны исправить того факта, что твои стремления истоптали в грязи, бросив в очередной раз на игральный стол владык dh’oine. Ты желаешь какой-то определенной награды? Ты её получишь. Если же нет, то я дарю тебе будущее. И возможность после по-настоящему отдохнуть. Зная, что окончен труд.