Ускользнул от монстра, встав на скользкую дорожку.

   Тошно было Рыске находиться в некогда отчем доме, даже стены уже ставшего родным хлева, давили на девочку со страшной силой. «Да как... да как он мог!», фактически продать её замуж за незнакомца! Она едва ли не билась в бессильном припадке страшной ярости и бешенства, да вот только изменить ничего не могла. Да и как тут изменишь, когда отчим о подобном мечтал, едва ли, не с весны! «А вместе с ним и вся деревня...», Рыска никогда и никому не желала зла, однако все односельчане, как один ратовали за избавление от желтоглазой “напасти”, даже совместными усилиями собирали девчонке приданное, а местная портниха вызвалась пошить подвенечное платье.  «Да чтобы оное ей боком вышло!», мысленно костерила женщину почем зря Рыска.
   «Ни за кого я не пойду и ни в какой Белый Яр не поеду!», решила сама для себя травница, спешно собирая скудные пожитки в дырявый походный мешок отца, «пусть сам за сына купеческого идёт!», она даже сумела представить отчима в том самом подвенечном, да вот только смех сей был сквозь слёзы. Пожалуй, что единственное о чем так сильно жалела Рыска, так это о Зосье, козу пришлось оставить, ну не тащить же её за собой, да и путь Рыске предстоял дальний. Очень дальний, куда подальше. Не пугали девочку ни слухи, ни родители пропавших, разыскивающие дочек по всем окрестным деревням, да селам. Честно говоря, злую Рыску, вообще, ничего не пугало.
   Тропа, ведущая подальше от проклятущей деревни, петляла, словно живая. Над лесом царило раннее утро, легкие шлейфы тумана, словно шелковые платки, стелились над полями. Тропа четкой лентой разрезала некогда упавшее дерево, отсюда надобно было шагать направо — места эти Рыска знавала хорошо, а вот все, что начиналось за дальними полями... так далеко она никогда не заходила, предпочитая бороздить леса вдоль, дабы никогда не отходить от деревни дальше, чем на пару часов шагом. Но там, за теми самими полями, больше не было жесткой несправедливости, злобных односельчан, больше не было вечно пьющего и недовольного отчима, молчаливой матери, отчего-то чувствующей себя виноватой за то, что родила её, такую необычную. «Леший с вами всеми!», не пугал Рыску даже хваленый монстр, до девиц молоденьких охочий, ибо кто-кто, а Рыска знала о монстрах практически всё. Монстры бывают разные, и почти все они жаждут крови. Кто для еды, кто для удовольствия, но ты в любом случае становишься трупом, да вот только людей надо бояться куда больше, чем монстров.
   — Так, а теперь вот в этот вот лес, — ох и не внушал оный Рыске совершенно никакого доверия, да вот только тропка была здесь единственной. К тому же старая, пропаленная местами и рваная посредине карта, уверенно твердила: туда тебе, девица, туда тебе, милая, в тот самый темный - темный лес. Ступай, не боись, страшнее, чем в Нижнем Яру уже ничего не будет. И Рыска доверчиво делает первый шаг, пока ещё неуверенно шагая навстречу этому густому и очень темному лесу зловещего синеватого оттенка. В лесу было непривычно тихо, сыро и настороженно. С веток потревоженных деревьев, неожиданно, потоками стекала вода, окатывая холодным, неприятным душем. Ноги в коротких ботинках и штанины мальчишеских брюк, моментально промокли в высокой, сырой траве. С горы, по расщелинам, клочьями пополз вниз редкий, белый туман, похожий на шевелящиеся приведения. Рыска настороженно осмотрелась по сторонам, неуверенно поведя плечами. Вокруг было тихо.
   — И куда теперь? — Сомневаться не стоило — она потерялась. Вот так просто, вот так сразу, стоило только ступить на неизведанную доселе землю и сразу же кануть в веках мрачных Каэдвенских лесов. Сглотнув ком в горле, она невольно вспомнила про ужасное чудище, кое бушевало в их лесах около десяти лет назад. «Слишком много времени прошло, Рыска, слишком много», но что-то здесь определенно было или кто-то? Напуганная девчонка ощущала это кожей, отчего оная покрылась гусиной кожей. И зачем, спрашивается, пошла? Заправив рубашку в штаны, да набрав за пазуху холодных камней, девчонка неуверенно двинулась вперед, уже давно потеряв тропу и даже собственный след. Успокаивая саму себя байками, да тем, что в любой момент сумеет запросто забраться на любую сосну, она неторопливо продвигалась в этом тумане, пока оный наконец-то не развеялся, а внезапный хруст веток не вынудил Рыску подпрыгнуть от накатившего страха.

Ну что, златоглавая! Встречай златозубых!

   Вот так всегда и бывает, стоило Рыске покинуть родную деревню, да окунуться в непроглядную темноту леса, как ее самомнение потихоньку пошло на убыль, а желание повернуть обратно становилось все сильнее и сильнее. И, пожалуй, бежала бы травница в отчие пенаты, сверкая подошвой своих сапог, да вот только попробуй в таком мраке найти обратную дорогу! Да еще и тогда, когда тело твое отказывается повиноваться и шатает тебя, словно тростинку, под порывами ледяного ветра. А ветер к тому часу поднялся довольно-таки сильный. Ветви деревьев то и дело хлестали её по лицу, словно предостерегали от любой самодеятельности. Но разве способна была Рыска хоть к чему-то прислушаться? Ей необходимо было куда-то идти, что-нибудь предпринимать, дабы не сойти с ума от безысходности в столь отчаянном положении. 
   Блуждала Рыска долго. Девочке даже начало казаться, что близится рассвет. — Похоже, что я схожу с ума, — громко заявила травница темной громадине с пожухлой листвой, когда впереди задрожал неуверенный тусклый огонек, — или уже давно отдала сырой земле тело, а по лесу бродит моя неуспокоенная душа! — Впрочем, довести заблудшего путника до икоты, а то и вовсе до разрыва сердца, она могла даже не помирая: бледная, дрожащая, с растрепанными светлыми волосами, да желтыми испуганными глазищами — Рыска сходу составляла конкуренцию любому приличному монстру. До неприличного ей не хватало зубов, когтей и голодно капающей слюны.   
     Заглушая шагами все голоса, предупредительными сполохами мельтешащие в ее гудящей от боли голове, девочка медленно побрела на свет от кострища. Прекрасно понимая, что пламя свечи, также притягивает, а потом пожирает незадачливых мотыльков, да вот только каков у неё был выбор? Сгинуть в лесу, аль напасть на какую-нибудь напасть.  Все равно участь ждала Рыску печальная, знавала кметка о том, как человеку, блуждающему по лесу несколько дней подряд, всё равно, что есть, лишь бы выжить, все равно, что пить, лишь бы напиться, да все равно где спать. Страшные то были истории, жестокие. Такие только летом у кострища в кругу друзей и травить! Впрочем, о чем это она? Друзей у ведь Рыски практически и не было.  Не повод, конечно, помирать, но ведь кметка, вообще-то, и не собиралась.
    Какого же было изумление Рыски, когда, дойдя наконец до заимки, она обнаружила разномастную компанию, естественно, не самого располагающего к беседам вида! «Свезло так свезло, теперь один лишь неудачный шаг, один лишь хруст ветки и все, девка, поминай, как звали!», хоть и была Рыска девчонкой наивной, да вот только рожи бандитские различить все же могла. «И что теперь делать?», думала кметка, что есть силы прижимаясь к сырой темной коре, «куда бежать? Куда податься?», да и стоило ли бежать, вообщк, особенно учитывая то, что в руках одного из бандитов, расположившегося на крупном плоском валуне, был весьма добротный и большой арбалет. Такой стрелой голову на раз снимет!
   В общем, пока думала Рыска гадала, что ей делать, да куда бежать, так, чтобы подальше, да как можно тише, проблемы дожидаться кметку не стали и подошли сами, вольготно поправляя штаны, да легко поднимая девчонку за шиворот её дубленки. — Ай-ай-ай, — от неожиданности заверещала Рыска, пытаясь лягнуть громилу и едва не теряя свои сапожки, — а ну пустиии, а то укушууу, — “укушу” — девчонка действительно владела на уровне, по другому в деревне никак, особенно такой как она, кою все сторонятся, да проклинают. Потому и зубы девичьи достаточно ловко вцепились в кожу, к счастью рукава у разбойника были коротки, к несчастью — руки весьма волосаты.
   — Фу! — Выдала Рыска, когда её грубо бросили по соседству с какой-то рыжулей, — гадость-то какая! — Отвернувшись, дабы не смущать незнакомку зрелищем весьма нелицеприятным, она вытянула темную волосину из своего рта, едва сдерживая рвотный позыв, да зыркая глазищами в сторону своих надзирателей.
   — Ты гля какой улов, Бартош, две девки, да по цене одной! — Бартош с арбалетов шутки не оценил, Рыска тоже, мечтая приложить “шутника”, камнем, да поострее. — Светлая и рыжая, смуглая и бледная, ты какую себе хош? — Судя по скривившемуся лицу, самому младшему из всей бандитской братии, подобное разделение имущества пришлось явно не до души. — Звыняй, третьей нема. — Развел ручища-оглобли в стороны тот самый неприятный тип, — впрочем, можем ещё подождать, вдруг там ещё кто по кустам шарится. — В этом Рыска сильно сомневалась, ибо только девицы крайне неразумные, могли попасть в столь далекую от предела мечтаний ситуацию.

Пожалуй, что все же куда больше Рыска боялась бы того самого зверя лютого, кой на девиц невинных, аль почти, в лесах темных по ночам нападает. Впрочем, вопрос о том, что девица красная в лесу бескрайнем по ночам искала, все ещё оставался открытым. «Жаждала, Рыска, приключений? Так получи и распишись, мол прибыли они родненькие, да в рученьки беленькие были переданы!», впрочем, помимо рученек “беленьких”, были тут ещё и рученьки “загореленькие”, видимо получательниц у приключений заказанных было как минимум две. «Всё не так страшно, да и утикать вдвоем куда легче, чем в одиночку по лесу темному шастать». На сей весьма оптимистичной ноте, Рыска злобно пнула подошедшего мальчишку в колено, да лишь потому, что до паха евоного никак было не дотянуться.
   — Только тронь меня, и… — мужики дружно заржали, кметка окончательно окрысилась, разом вспоминая все те навыки, кои кметы ей за восемнадцать лет жизни привили. Она уже успела подобрать камень, пряча оный в складках своей рубахи. Руки свяжут – пускай, ладошки у Рыски маленькие, а коль удача передом повернется, так выскользнет она из оных подобно хорьку из курятника. — Даа…. — ехидный голос даже не пришлось изображать, с головушкой Рыска, по мнению отчима, с самого рождения не дружила, иначе вздернулась бы ещё в детстве, а не дожила до своих лет.     
   — Отож, а уши-то развесили, подобно ослам тем деревенским, хоть петрушку вешай, хоть щавель! — Щелкнувший арбалет вынудил Рыску зажмурится, однако стрела из оного так и не вылетела. «Стало быть, умерщвлять нас сразу никто не будет», подобное положение вещей кметку весьма порадовало. Жить хотелось даже больше, чем когда в деревне её забивали камнями. Вопреки. Назло.
   — Вы там полянку сильно не облюбовывайте, да лучше драпайте со всех ног, покуда не прилетело вам в ухо от охотников на чудовище собравшихся! — Весь оная и вправду вес села окрестные облетела, да вот только все одно мужикам местным было, покуда не из их деревни женка, аль дочка чья не пропала, нечего даже чесаться.
    Только вот разбойникам не местным явно, откуда сие знать? Рыска, кметка местная — знала, а разбойники они от деревень подальше обычно держались, путями окольными, да тропками забытыми путешествовали. — Впрочем, коль хотите, так оставайтесь, из одной моей деревни хлопцы бравые с удовольствием огромным силами с вами потягаются. — Рыска говорила спокойно, в глаза своим противникам глядя. Не забитой и зашуганной была та девка деревенская со взглядом подобно звериному. Практически сразу она уловила игру рыжей напарницы по несчастью, коя тоже была далеко не промах и даже не два. Такими темпами и запугать разбойников случай представится, а там глядишь, и бросят все, ноги отсюда делая.
   Но хруст веток за спиной перебил ее мысли, и Рыска словно почувствовала чье – то присутствие. Звук негромкий – просто хруст сломанной ветки. Двух сломанных веток. Однако ей все равно страшно. Сколько здесь этих веток? Тысячи веток, тысячи сучьев, целый склон с буреломом. Рыска невольно прислушалась, вслушиваясь в тишину. Эта тишина наступает лишь тогда, когда кто-то прислушивается к звуку собственных шагов. К собственному дыханию. Слышит писк воздуха при вдохе и старается оный контролировать. Порой Рыска старалась также, пробираясь от хаты до хаты, когда на кметов накатывала тоска и начиналась травля.
   Она знала… чувствовала… 
   Не боялась кметка разбойников, а коль боялась, так все равно не так сильно. Боялась Рыска лишь того, что в лесу том действительно кто-то был, кто-то куда опаснее этих горе работорговцев.  — Вы эт слыхали? — Растерял всю хваленую самоуверенность Барток, все ещё потирая укушенную Рыской руку.  — Пойти надобно, да глянуть. — Только вот никто из разбойников на подвиг сей лыцарский так и не сподобился, лишь оружие покрепче перехватили, да арбалетом уж в кусты целились, а не на двух тщедушных девиц.
   Рыска осторожно перекрутилась, пытаясь высвободить свою руку, но при этом лишь немного сдирая с запястий кожу. «Зоськины рога, рожищи! Нет, так не пойдет!», сначала требовалось ослабить веревки и желательно так, чтобы никто ничего не заметил. Было больно, даже очень. Светлая кожа враз покраснела, однако Рыска даже не думала останавливаться, продолжая свои действия, покуда разбойники не очнулись от завороженного созерцания пока ещё зеленых кустов.
   — Так, — скомандовал тот, что явно был здесь за главного, — Барток стой на стреме, Микуш — собирай вещи, тушим костёр и заметаем наши следы. Курвы были правы — мы здесь не одни. — Признанием правоты пришлось Рыске по нраву, а вот срочное пакование нескромных пожитков — не очень. Кметка планировала остаться брошенной, а теперь, вполне возможно, может оказать проданной.

Рыске почти что удалось выкрутиться, по крайней мере, она искренне  это верила. Болели изрезанные и стёртые верёвкой руки, плечи затекли, а в голове беспокойно бились с полсотни тревожных мыслей. «Ещё чуть-чуть...», думалось Рыске, да выбрать из пут никак не получалось, «уже вот-вот», убеждала себя кметка, когда её напарница по несчастью не остановила тщетные попытки освободиться.
   На замечание она же густо покраснела, отводя взгляд и буркнув себе под нос: — не знаем, дел подобных не имели... — Однако руки мучить все же перестала, внимательно вслушиваясь в происходящее, да наблюдая за спокойными лошадьми. Девка деревенская знала точно, коль уж спокойны животные рядом стоящие, то и монстров поблизости никаких нет, даже волков, ибо чуть что да ушами бы уже двигали, боязливо сопя, да бока хвостами охаживая.
   «Стало бить это люди...», да вот только какие деревенские, если уж не дуры наивные, будут затемно по лесам окрестным хороводить? То-то же, а значит, что боком, что с прискоком, им, девкам, все одно плохо будет! — Выбираться надо, да побыстрее, коль уж не тварь какая - паскудная, то люди паскудные не меньше. Нам с тобой всё одно не свезет, мало в этом мире настоящих героев. — А потому, коль сами себя не спасут, никто им, увы, не поможет. Разве, что проблем ворох прибавится, но оно и так уж понятно было.
  — Курва... — выругался кто-то из разбойников, когда вновь просвистела тетива и очередная стрела ушла в темноту. — Как есть, мать его, курва! — Заверещал младший, как только плечо товарища украсилось ярким оперением. Один из разбойников уверенно наложил арбалетный болт на жёлоб, и арбалет был готов к действию. В отличие от других он знал, что даже щиты надёжным укрытием от арбалетного болта не являлись — в отличие от стрелы, пущенной из лука. Звякнул спусковой механизм арбалетов, тетива запела,  болт сорвался в темноту, туда, где были враги.
   — Как думаешь, кто это? Кто может сидеть в лесу ночью и караулить таких вот гостей? — Ненормальный какой-то! - Сходу нашлось объяснение, да вот только Рыску оно не шибко-то и устроило. — Одно радует, мы сидим за деревом, а враги за нами. —  Вероятность получить стрелу в глаз, как особый бонус за тупость, была немного ниже, чем у тех, кто благополучно стоял на поляне. Впрочем, умная мысля, пусть и приходит опосля, но все же не шибко поздно. С диким воплем боли, обломав древко стрелы, старший из разбойников скомандовал по укрытия, и народ рассредоточился за деревьями, оставляя двух девиц на растерзание неведомому врагу.
   —  Вот же подлюги! — Рыске враз сделалось как-то обидненько. Хотелось ей видеть в людях хорошее, а просматривалась только гниль, да подлость.  Тем не менее, не шибко-то и печальная у них была ситуация, ибо завидела кметка в ручонках бледненький весьма себе настоящий ножик. А у Рыски вот и ножа-то не было! И вновь сделалось обидненько и гаденько. Надо бы заиметь, коль уж выбраться отсюда живехонькой ей суждено.
   — А ты можешь им...ну.. чтобы чик и ручки без веревок? — Тихо так, чтобы только соседка по дереву спасительному и слышала. — Только вот арбалет в нас целит - не радует... — словно это они во всем виноваты были, словно это они, по мужчинам отстреливали! Рыска дёрнулась, с траектории болта отдаляясь, пусть уж лучше в дерево между ними, а не ей между глазами. — Давай я их отвлеку, а ты... — но тут же передумала, очередная стрела врезалась в дерево, откуда секунду назад выглядывала голова Микуша.
   — А лучше я отвлеку, они выглянут, а стрела отвлечет их! Если повезет — даже посмертно! — Так сильно им бы не повезло. Тем не менее, план Рыски самой Рыске казался весьма стоящим. По крайней мере, будет шанс улизнуть с прямой линии удара, ибо арбалет то и дело покачивался от одной девицы ко второй, угрожая проделать окно в их глубокий внутренний мир. Причем сквозное.

Рыжая замешкалась, да так, словно решала можно ли доверить Рыске величайшую тайну всех времен и народов. Кметка напряглась и нахмурилась, сходу давая понять, что уже видела у рыжули ножичек и развидеть оный не собирается. Ещё чего! Сидеть здесь, когда есть прекрасная возможность спастись! Впрочем, думать слишком уж долго рыжая не стала, ловко освободившись сама и освободив Рыску.
   Только вот куда бежать дальше? Да желательно так, чтобы ни одна стрела в них не попала! Разбойники медленно, но уверенно теряли численное преимущество — ещё один оказался ранен в ногу и уже не мог передвигаться, дабы оказать отпор. А ещё... ещё она прекрасно понимала, что чудища они на то и чудища, чтобы зубами, да когтями, а не стрелами арбалетными.
   А значит, это был человек, ну, или этот... Она задумалась, пытаясь вспомнить, как именно в их краях кличут эльфов разбойников. «Барсуки, что ли?», она слышала это слово ни раз, но именно сегодня память отшибло, словно после удара по затылку поленом.
   — Да какое же это чудовище, коль умеет столь ловко стрелять? — Отозвалась Рыска, примеряясь к той самой ветке. — Барсук уж скорее. Охотник! — Выглядела она при этом серьёзно, да и подпрыгнула ловко, словно и сама была немного барсуком, тьфу ты, белкой.
   «Точно белки!», запоздало осенило Рыску, да исправлять оплошность было уже как-то не с руки. Она ловко забралась наверх, цепляясь за частые черные ветви. Вновь просвистел арбалетный болт, да не со стороны разбойников, что играло ей лишь на руку, и уже через пару секунд Рыска скрылась в пышной листве, удобно устроившись на одной из веток.
   Начало осени радовало, ведь листья ещё не успели облететь, что делала их укрытие надежным, а не глупым. Осторожно отодвинув одну из веток, дабы увидеть свою невольную подругу по несчастью, она улыбнулась, махнув рыжей ладошкой, мол смотри, не хуже тебя справилась кметка обычная. Внизу продолжалась борьба с невидимым врагом. Арбалетные болты то и дело свистели, но уже не над их головами, а где-то там внизу, что делало ситуацию чуть менее опаснее, но все же...
   Теперь ей казалось, что она видела большие тени за всеми кустами, то и дело слышала шорох, вздохи и хруст ломаемых веток. Рыска пыталась рассмотреть, что же за созданием скрывается в тени деревьев, но так ничего и не увидела. К сожалению, её глаза были желты, да похожи на волчьи лишь одним своим видом, видела кметка не лучше других людей. 
   И все же... так и подмывало достать припасенный на всякий случай камушек, да запустить оный куда-нибудь в темноту. Проверить, да вот только глупое то было дело, даже разбойники постепенно сдавали свои позиции — таинственный нападающий ни разу не выдал свои позиции, и, судя по всему, не был ранен, в отличие от охотников, которые, похоже, зашли на чужую территорию.
   — Эко он их... — восхищенно прошептала Рыска, прекрасно понимая, что следующими будут уже они. Играть в игру под названием “увернись от стрелы, да сидя на дереве” совсем не хотелось, только вот какой выбор у них был?
   Сомневалась кметка, что  кто-то будет вести переговоры с двумя девчонками, да ещё и считая безоружными. Возможно, что её камень таки пригодится. Ещё несколько болтов лишь подстегнули разбойников уносить ноги, да побыстрее, что, впрочем, не помешало одному из них таки выстрелить в сторону предполагаемого насеста одной из трофеев.
    Арбалетная стрела воткнулась аккурат в ладони от её головы. Рыска вздрогнула, впиваясь ногтями в кору дерева, но все же удержавшись от вскрика, который мог выдать её позицию. Обошлось, и разбойников уже даже не было видно. Она осторожно отодвинула одну из веток, давая себе больше обзора. Ничего кроме хруста ломаемых кем-то веток и чужих шагов. Рыска прищурилась пытаясь увидеть, кто же все-таки стал причиной бегства разбойников.
   ... Или все же что?

Полуэльф нахмурился. Наигранно, неумело. Не смог придать своему лицу суровое выражение - щёки натягивались, не в силах скрыть улыбку. Увидеть старую подругу всегда приятно, а получить возможность в очередной раз напомнить, что она у него в долгу - и того слаще. Теперь, когда он мог наконец внимательно осмотреть худощавую фигурку негодницы, да дерзость на лице, Азерель спокойно выдохнул - ни один вражеский снаряд не попал по ней. Но что насчёт её подруги? Полуэльф задрал голову, примечая среди кроны ветвистого дерева фигуру второй девицы.
- Если так будешь отзываться о короне, то, пожалуй, стоит, - с усмешкой ответил он. Он внимательно осмотрел спустившуюся девушку, приветливо улыбнувшись той. - Человек? Я уж боялся, что ты опять с "белками" связалась.
Дальше полуэльф мог только наблюдать. За тем, как девица-красавица пыталась воплотить в жизнь свою попытку побега. У него в голове уже возникла подходящая для этого случая мелодия, которая сделала бы всё более комично, но Азерель тактично предпочёл не смущать новую знакомую, или пока что ещё незнакомку, и спрятал лютню, повесив на плечо. Он сильно поморщился, когда та зацепилась за корень, да плюхнулась на землю. Здесь был бы главный аккорд.
Азерель подошёл и протянул руку, предлагая помощь. На его лице сияла дружелюбная улыбка.
- Да, мы знакомы. Эта заноза часто находит приключения на мою задн... - немного подумав, полуэльф тактично решил промолчать. - Я Азерель - бродячий эм... Менестрель, что ли. На самом деле, я ещё не решил, кем стать.
Повернувшись к Ласке, он тяжко вздохнул. Азерель понимал, какой немой вопрос отражался в её глазах и беспокойстве. Нужно было как можно скорее скрыть завесу тайны и развеять сомнения.
- Я... Ушёл от эльфов. Не по мне все эти их замашки. Если раньше я хоть знал за что мы боремся, то теперь... Такое ощущение, что они просто мстят. Хотят убить как можно больше, прежде чем перемрут сами. А мне мстить людям не за что, - он пожал плечами. Затем полуэльф посмотрел на оставленное разбойниками добро и улыбнулся. - Лошадка бы мне не помешала. Поможете собрать стрелы?
[nick]Азерель[/nick][status]Песня ветра и листвы[/status][icon]https://i.imgur.com/p8b0649.jpg[/icon][raceah]Раса: полуэльф[/raceah][ageah]Возраст: 40 лет[/ageah][actah]Деятельность: бывший скоя'таэль[/actah][fnameah]Азерель[/fnameah]