Время: август 1271 года.
Место: Темерия, окрестности Марибора.
Участники: Ульвар, Майнхард, Льена.
Предисловие: в ночь полнолуния всегда происходят судьбоносные встречи. Пришло время столкнуться лицом к лицу со своим кошмарным сном. Снова.
[12-13 августа, 1271] — Луна светит безумцам
Страница: 1
Тема закрыта
Сообщений 1 страница 27 из 27
Поделиться126.09.19 19:51
Поделиться229.09.19 21:53
Полнолуние никогда не могло подкрасться незаметно. Большой лунный диск светил в тёмном небе каждую ночь, то уменьшаясь в размерах, то увеличиваясь, тем самым извещая о приближении чего-то страшного, неизбежного. Люди научились высчитывать лунные циклы и заранее знали через сколько дней наступит новое полнолуние. Практически всегда с точностью до дня. Но таких, как Ульвар, оно всегда застигало врасплох. Он не знал, можно ли было бы вообще привыкнуть к этому ощущению, когда зверь внутри скребётся своими когтями, когда ты слышишь его приглушённый рык у себя в голове, а вой заставляет оборачиваться каждый чёртов раз. Когда волчье берёт верх над человеческим, остаётся только ждать. Ждать и надеяться, что ты не очнёшься вновь в луже чужой крови с разодранными телами вокруг. Не потому что жалеешь тех, кто попался на пути волка. Потому что осознаёшь, что с каждым новым бедолагой зверь всё больше подчиняет тебя себе, убивая человечность.
Нет ничего страшнее голодного зверя. Того, который жаждет не столько плоти, сколько крови. Как бы далеко в леса ни забирался скеллигец, как бы ни пытался запутать следы к ближайшему поселению, тварь, живущая внутри, словно насмехаясь, быстро находила дорогу назад. Жуткий вой, растерзанные туши крупных животных, огромные следы... То малое, что находили местные жители снова и снова. Запираясь с заходом солнца в своих домах, они тряслись от страха и молились. Ведь это всё, что можно было сделать, когда лютый зверь бесчинствовал где-то неподалёку.
Не боялся волк подходить слишком близко и к жилищам бедолаг, которым не посчастливилось расположить свои жилища там, где случайно оказался волколак во время полнолуния. То тут, то там ходили слухи о громадном звере с жёлтыми, точно из золота, глазами, который показывался вдалеке и тут же бесследно исчезал, словно хотел, чтобы кто-то за ним пошёл, в чащу. Да только кто на трезвую голову додумается сунуться в лес, когда вокруг столько чертовщины творится. Вот именно, что никто. А вот на пьяную задницу всегда находятся приключения. И зверь, что волка уж больно напоминал, с тёмной шерстью и ярко-жёлтыми глазами, притаившись, наблюдал как кучка недалёких людишек сунулись в лес, прохмелев как следует, прямо ему в лапы. Чуял он, как страх кутится в их сердцах, да только ума не достаёт, чтобы показать свою трусость перед друзьями, да дёру дать. Да и кто поверит, что в лесах действительно какое чудище завелось?
Да только не будет зверь лютый жалеть бедолаг лишь из-за того, что умом они обделены. Не ведает зверь тот жалости, а потому и медлить не стал - выскочил позади, встрепенув сухую землю, зубы скаля, да путь к побегу отрезая. Один вид на свирепое чудище, которое и зверем-то назвать трудно, заставил мужичьё мигом протрезветь. Да только страх сильнее оказался и сковал все разом по рукам и ногам, даже глотку сдавил, звука издать не позволяя. А волк желтоглазый всё рычал, прижав уши к голове, медленно подбираясь к своим жертвам, острые клыки им демонстрируя. Словно наслаждался страхом тем, жаждал вкусить его не меньше, чем крови.
[icon]http://s8.uploads.ru/t/EKpew.jpg[/icon]
Поделиться307.10.19 21:37
Когда являешься оборотнем уже четверть века, надвигающееся полнолуние уже не страшит так, как в первые годы. Правда, менее волнующими эти ночи быть не перестали. Давнее опасение нет-нет, да напоминало о себе: пусть Майно за долгие годы нашёл со зверем общий язык и принял свою судьбу, но страх утратить разум и навсегда остаться в волчьей шкуре так никуда и не делся, разве что притупился слегка. Однажды он состарится, тело уже не будет таким ловким, как раньше, и голова станет слабой, вот тогда зверь и вырвется наружу, ничем не сдерживаемый. С другой стороны, был Веслав, мирный лесничий, сгорбленный старостью и убелённый благородной сединой. Он и под сотню лет сохранял ясный ум и жил со зверем в гармонии. Если бы не наставничество старого волка, терпеливое и чуткое, что бы сейчас было с Фортрейном?
Впрочем, иногда ему казалось, что волнуется он совершенно напрасно - с таким образом жизни вряд ли можно состариться, ведь смерть в бою выглядела более реальным исходом. Но оборотень не оставлял надежды, что когда-то отыщет свою тихую гавань, и в полнолуние давняя тревога ощущалась особенно остро, когда восходящая Луна манит своих детей в ласковые объятья, бросая на землю лучи серебряного света, и сопротивляться этому зову было никак невозможно.
Вчера Майнхард снял комнатушку на постоялом дворе в селе неподалёку от Марибора и отправил лошадь на постой в конюшню, А сегодня, едва стали подступать поздние летние сумерки, бывший рыцарь украдкой покинул место своего ночлега, кроме фляги с водой ничего с собой не взяв. Он зря таился - местные жители, твердившие что-то о страховидле, рано стали расходиться по домам, так что вряд ли кто-то заметил уход наёмника.
Фортрейн всегда заходил в лес настолько далеко, насколько мог, то и дело принюхиваясь при этом, нет ли рядом кого их людей - лишнее внимание ему было совсем не нужно. Спрятав вещи и одежду под куст, Майно перекинулся в волка сам, не застигнутый пока ещё врасплох лунным зовом. Со зверем у него была договорённость посвящать такие ночи охоте, но в это полнолуние всё пошло совершенно иначе.
Запах сородича тонкой ленточкой петлял между деревьями, ведя оборотня обратно в сторону села. Фортрейн уважал право других волков на их территорию и не совался на неё без необходимости, но когда речь заходила о людских жизнях, он преодолевал границы, не утруждая себя спросом.
Он влез между мужиками и собратом буквально в последний момент, да ещё упреждающе рыкнул на людей, чтобы катились отсюда подальше, пока целы. Вот же ирония: чудовище встало на защиту сирых и убогих, стремясь уберечь их о такого же чудовища. Поняли ли это мужики - большой вопрос, но растолковывать им истинное положение дел не было заботой бывшего рыцаря, он разве что байку в трактире по возвращению послушает, да усмехнётся себе тихонько. Фортрейн уже давно не носил орденских цветов, но соблюдение клятв было ещё одной ступенькой к человечности, которую он стремился ни за что не потерять.
Волк с чёрной шерстью и по-человечески серыми глазами не двигался с места, глухо рыча, иди, мол, своей дорогой, а к людям не лезь. Вот только послушает ли его собрат? Уши волка теперь стояли торчком, а сам он украдкой принюхивался, изучая запахи и обстановку. Желтоглазый, кажется, был в том же положении, что и все молодые оборотни - в ночь полнолуния они переставали быть людьми, потому что зверь брал верх. Но, быть может, получится достучаться до его разума? Помочь? Майнхард должен был попытаться это сделать, не всё же решать убийством. Если, конечно, его попытка будет удачной...
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/08/0d283bd059bf6ab6329dfa7747d71b7f.png[/icon]
Поделиться421.10.19 13:21
Ощущение чужого присутствия, такого же нечеловеческого, как и он сам, не отпускали зверя, взявшего верх над скеллигцем, заставляя быть агрессивнее, точно тот ждал встречи с сородичем, чтобы помериться силами, показать, кто будет хозяйничать в этих местах. Будто волк впитал в себя повадки человека, что ныне пребывал в забвении и беспамятстве где-то в глубинах собственного разума. А быть может повадки Ульвара изначально были больше схожими со зверем, нежели с человеком. Не зря же его с самого детства сравнивали с волком, диким и своенравным, агрессивным, озлобленным, чуждым для всего, где требовалось хоть сколько-нибудь человечности. Но даже в такие тёмные времена, когда, казалось бы, оставалось только сдаться, признав свою истинную природу, островитянин сохранял человечность, в чём помогали воспоминания о семье, которую он сам и уничтожил. Но сейчас... В данный момент и этого было недостаточно. Сейчас вся человечность бесследно исчезла, дав волю ярости, злобе и жестокости, которых в Ульваре было куда больше, чем необходимо.
Злобный утробный рык и оскал острых клыков встретил сородича, вставшего на пути. Однако, желтоглазый оборотень не спешил в погоню за людьми, найдя себе совершенно иной интерес. Незнакомый сородич, такой же, как и он, наконец показался, подогревая интерес зверя, его желание продемонстрировать свою силу, заставив подчиниться или издать последний вздох. Тёмно-серая шерсть встала дыбом, а зрачки жёлтых нечеловеческих глаз сузились, точно их и вовсе не было. Зверь был готов к драке. Всегда был готов. Вцепиться зубами в глотку, рвать плоть, упиваясь вкусом вражеской крови. Всё это было справедливо и к самому Ульвару. Так чего стоило ожидать от чудища, который возводил в абсолют всю озлобленность и жестокость, которую раньше сдерживали остатки человечности.
Волк начал описывать круги, медленно ступая вокруг собрата. Стоило ему показать свою спину - желтоглазый тут же напал бы, посчитав это за проявление слабости. Было понятно, что схватки избежать не удастся. Зверь будто жаждал её куда сильнее человеческой плоти и крови.
[icon]http://s8.uploads.ru/t/EKpew.jpg[/icon]
Поделиться517.11.19 20:22
Майнхард понял сразу - будет непросто. Его появление совершенно не воодушевило сородича, Майно не увидел в его глазах ни толики любопытства, ни настороженности, уж о проблеске человеческого разума не приходилось и говорить. Поза волка, вздыбленная шерсть на загривке, злобный взгляд горящих золотом глаз - всё говорило о том, что тот готов задать невесть откуда появившемуся чужаку хорошую трёпку, или вовсе прикончить, чтобы неприятельский след больше никогда не появился на этой земле. Где-то там, под густым, пропитанным яростью и силой запахом чудовища, был запах человека. Фортрейн едва его чуял, но мог поклясться, что страха и отчаяния в нём не было. Создавалось ощущение, что запахи слишком сильно похожи и повторяют друг друга многими нотками, словно иным людям на роду было написано носить волчью шкуру...
Оборотень ответил на рык желтоглазого не менее грозно, медленно ступая по земле в такт шагам противника. Было предельно ясно - собрат не поймёт иного языка, кроме силы, и Майнхард был вынужден принять правила игры. Да и не мог он сбежать, поджав хвост, ведь тогда, потеряв всякий интерес к трусливому сородичу, оборотень вновь кинется к людям. А допустить того, чтобы сегодняшней ночью пролилась невинная кровь, бывший рыцарь никак не хотел. Значит придётся отвлекать сведённого Луной с ума волка на себя, покуда хватит сил, а там видно будет, что случится к рассвету.
На стороне реданца была не только необузданная звериная сила, но и многолетний опыт. Конечно, он мало что значил против существа, которым движут инстинкты, но был хорошим подспорьем, помогал мыслить наперёд, пользоваться своими преимуществами и выискивать слабые места противника. Желтоглазый только и ждал, пока Майно откроется, чтобы тут же напасть на оказавшегося в невыгодном положении сородича, но оборотень не уступал. Да и не могло это продолжаться вечно, поэтому Майнхард сделал первый шаг, начав схватку. Сверкнуло серебро волчьих глаз, и оборотень кинулся к собрату, за два прыжка преодолев разделяющее их расстояние. Метил в одну из передних лап, не в горло, чтобы ранить, но не убивать. Но сородич ожидаемо увернулся и острые зубы щёлкнули вхолостую. Волк продолжил напирать на противника, покуда мог, а тот отвечал ему тем же, со всем своим неистовством.
Яростная грызня двух тварей наполнила лес жуткими звуками, которые подхватывал ветер и нёс к людскому жилью, заставляя сидящих по домам людей покрепче сжимать рукоять топора, нервно перехватывать вилы, истово молиться или едва сдерживать слёзы от страха. Им бы продержаться до утра, а там выглянет солнце и разгонит чудовищ по норам до следующей страшной ночи.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/08/0d283bd059bf6ab6329dfa7747d71b7f.png[/icon]
Отредактировано Майнхард (17.11.19 20:52)
Поделиться618.11.19 15:16
Когда-то давно, в самом детстве, Ульвар дрался со всеми подряд. С братьями, сёстрами, соседскими мальчишками и девчонками. И было неважно, насколько старше и сильнее те были. Желтоглазым мальчишкой быстро овладевала ярость, злоба и на каждую обиду он отвечал кулаками, силой. Он дрался, точно зверь, вынося побои и удары, сжав зубы и рыча от гнева, но продолжал отвечать обидчикам, сквозь боль, сквозь обиду, словно вовсе не замечая их. И побеждал. Потому что противники его не могли вынести ни боли, ни обиды и просто сдавались, разбегались прочь. Местные говорили, что малец был диким, что не место ему средь других детей. Волчий взгляд, резкий норов. Точно не человеком вовсе был. Тогда именно отец рассказал, как нужно сражаться. Как отбросить бездумную ярость и научиться справляться с гневом. Как сражаться по уму, а не инстинктам. Ведь, побеждая, терпя чужие удары, долго не протянуть. И с тех пор Ульвар стал в разы опаснее, умнее. Он научился сражаться с умом, отбросив инстинкт победить любой ценой, вцепиться в глотку и не отпускать, пока враг не отправится к праотцам, не ослаблять хватки, какую бы боль ни пришлось вытерпеть. Он понимал, что потакание инстинктам приведёт лишь к поражению. Что честной схватки в реальной жизни не бывает никогда и побеждает тот, кто умеет обратить слабость врага в свою силу. И не даст воспользоваться слабостью своей.
Но то был Ульвар, прозванный Волчьим Глазом, умелый воин, одержавший не одну победу. Сейчас же, когда всё, что осталось от того славного скеллигца, спало глубоко внутри сознания зверя, оставались только безудержная ярость и непомерная злоба. Словно он вернулся в те давние года, когда им владело желание победить любой ценой. Просто сражаться, пока он сам или противник не издаст последний вздох. Сражаться, не задумываясь над правильностью действий, над слабостями врага и его силами. Просто бездумно бить и терпеть принятые удары. Драться так, как дерутся звери, чудовища. Ведь сейчас он и был никем иным, как чудовищем.
Ту чащу, что стала полем сражения двух ужаснейших зверей в лесу, обходили все. Даже падальщики, что не упускали возможности полюбоваться зрелищем в преддверии скорого пира, предпочли убраться прочь. Кровь пропитывала землю, окрашивала траву в чёрные тона. Смертоносные когти взрыхляли землю, а клыки, успевшие обагриться кровью, искали способа впиться в плоть, вырвать кусок. Будь этот бой среди двух обычных волков, он закончился бы быстро. Верх взял бы сильнейший, тот чья ярость была жгучее, а клыки - острее. Но то были не обычные звери. По крайней мере, один из них. И в этой схватке победила не слепая ярость, а ум. Где зверь Ульвара чувствовал слабость, была уловка, опасность и новая боль. Сколь бы могучим не был зверь, силы начали покидать и его. И чем меньше их оставалось, тем яснее становился разум человека, запертого в теле, но сил это не прибавляло. Напротив, чем больше островитянин приходил в себя, тем труднее давались ему шаги.
Ещё до рассвета, когда горизонт только начал розоветь, ужасный зверь с почерневшей от крови шкурой обратился в израненного мужчину, выбившемуся из сил. Неизвестно благодаря каким силам он вообще находился в сознании, но в зверином взгляде человеческих глаз была только жажда убить. И он поднялся на дрожащие ноги, нагой, покрытый кровью и грязью, тяжело дыша. Подняв кровоточащие руки с вырванными в пылу сражения ногтями, он был готов принять новый удар. Принять и тут же ответить на него. Но длилось это недолго. Тьма окутала скеллигца и он грузно рухнул на землю.
[icon]http://s8.uploads.ru/t/EKpew.jpg[/icon]
Поделиться724.11.19 12:11
Мстительный страшный взгляд волк принял, казалось бы, с пониманием. Не было в ответном взгляде ни страха, ни злости за нанесённые в ходе схватки раны, только уверенное спокойствие и доля сожаления от того, что пришлось навредить сородичу, никак себя не осознающему. Даже последний замах побеждённого ослабленного противника не вызвал насмешки, не в правилах Майнхарда было так поступать. Обнюхав бессознательное тело, волколак убедился, что жизни сородича ничего не угрожает. Оборотни, всё же, крепкие твари, пусть и на них есть управа. Очнётся собрат не скоро, ну а до этого момента нужно было позаботиться о нём.
Волк поводил ушами, глубоко втянул носом принесённые утренним свежим ветром запахи и, убедившись, что в округе нет никого, кто мог бы навредить потерявшему сознание воину, что было сил побежал к тому схрону, где лежали собственные вещи бывшего рыцаря. Нужно было вернуться в деревню, да ещё и раненого с собой притащить, перед этим только надо было привести себя в относительный порядок, потому как "хорошо погулявшие" минувшим вечером мужики пусть и привлекут к себе внимание, но кметы то быстро забудут. А вот наглядное воплощение сказки "Скеллигский ярл и чёрный волк" заставит всю деревню взяться за вилы.
* * *
Сидя возле кровати, на которой расположился спящий сородич, Фортрейн методично уплетал уже вторую порцию обеда. Вторая плошка, так же полная ароматного мяса и картошки, стояла рядом на низеньком табурете, заменяющем прикроватную тумбу. Всё же, когда оборотень очнётся, надо будет и ему силы восстановить, иначе на ноги не встанет. Раны от когтей и зубов к этому времени у обоих уже превратились в багровые синяки, только усиливая сходство с двумя приятелями, которые вчера основательно познакомились с крепостью популярного в соседней деревне напитка и пошли искать на свои головы приключений.
Скеллигец через несколько мгновений заворочался, пробуждаясь ото сна, вынудив Майнхарда прервать трапезу.
- Очнулся? - поинтересовался волколак, внимательно оглядывая сородича, чьего имени пока не знал, - Как самочувствие?
Не знал он, как собрат отреагирует на запах зверя, который знатно намял ему бока, поэтому был настороже. Не зря ведь скеллигец, прежде чем упасть без чувств, одарил его убийственным взглядом.
Поделиться825.11.19 21:40
Он открыл глаза, услышав шум волн, почувствовав солёный вкус крови во рту. Чья-то тёплая рука лежала на его лбу, а тихое мычание нежного знакомого голоса действовали убаюкивающе. Ульвар увидел лицо, столь же прекрасное, задумчивое, как и прежде. Взлохмоченная копна длинных рыжих волос, торчащих отовсюду, говорила о том, что его Астгерда в очередной раз провела у его постели всю ночь, заговаривая духов и богов, чтобы и в этот раз они отвели свой гнев от мужа, подарили ему своё благословение на грядущую дорогу. Он смотрел на неё, не отрывая взгляда. Казалось, почувствовал тот лёгкий запах трав, который тянулся следом за его благоверной. Где-то за окном были слышны крики детей, смех и дразнилки младших. Наверняка, старшие опять строили из себя взрослых и со знающим видом пытались запретить что-то младшим.
Топот маленьких ножек пробежался по дощатому полу, становясь всё отчётливее и громче. Ульвар уже готов был увидеть в дверях своих младших сыновей, всюду таскавших за собой сестрицу, и услышать их жалобы на старших. Однако, когда дверь с ужасным скрипом отворилась, на скеллигца глядел волк. Обычный волк, который живёт в лесу и привычно удирает от зверя, что грознее и опаснее его. Но этот не убегал, хоть в его глаза и был отчётливо виден страх. Мелкие клыки скалились, хоть в приглушённом рыке и был слышен тихий скулёж. Глаза лесного зверя смотрели то на Ульвара, то на женщину, которая сидела рядом с его кроватью.
Рука, покоящаяся на лбу островитянина стала холодной, что лёд, а, подняв глаза, он увидел устремлённые на себя глаза. Словно те принадлежали вовсе не человеку. Один синий, словно самая тёмная глубина штормового моря, второй - зелёный, как перегнивающая листва. Изувеченное лицо ведьмы искажалось в недовольстве, рисуя на коже всё новые узоры шрамов.
- И это все, на что способен Волчий Глаз? - донёсся ушей волколака голос, который он хотел бы забыть. - Боги тебе приготовили иную судьбу. О неудачах они песни не поют.
Прежде, чем скеллигец успел ответить ведьме, та исчезла. Как исчез и волк, стоящий у распахнутой двери. Как исчез и дом, и крики детей, и всё вокруг. Оставив только шум и плеск волн, безжалостный ветер и отдалённые раскаты грома. Тот утёс, на котором оказался Ульвар, был ему не знаком, но, прежде чем он начал различать силуэт стоящей за его спиной женщины, он начал падать в бездну, ощущая, как солёная вода наполняет лёгкие.
* * *
Кошмары в полнолуние было обычным делом для Ульвара с тех самых пор, как бледный небесный диск стал его проклятием. Вначале он просыпался с криками, в страхе, но со временем, все ужасы снов стали привычными, вызывая больше вопросов, чем страха. Так произошло и в этот раз. Островитянин лениво повернулся на другой бок, не сразу осознав, что постель его оказалась куда более удобнее, чем он привык ощущать после обращения. Чужой голос и вовсе заставил бывшего пирата спохватиться.
Словно дикий напуганный зверь, Ульвар метнулся к стене, подальше от голоса, которого прежде не слышал. Жёлтые волчьи глаза устремились на незнакомца, глядя на него с явным недоверием. И пускай во взгляде скеллигца не было той злобы и ненависти, смотрел он на чужака, словно тот был его закадычным врагом. Лишь спустя мгновение Ульвар понял, что находится на постоялом дворе. Или, на худой конец, в какой корчме, а рядом стоит ещё тёплая нетронутая еда. И теперь недоверие в его глазах сменилось явным непониманием.
- Что я здесь делаю? - колкий взгляд вновь вернулся к незнакомцу. Запах, который шёл от него, явно говорил, что Ульвар не единственный зверь в этой комнате, но те обрывки воспоминаний, которые остались от прошлой ночи, не говорили воину совершенно ни о чём. - Ты меня сюда притащил? Зачем? И... Кто ты вообще такой?
[icon]https://i.imgur.com/mPcJzRKm.jpg[/icon]
Поделиться926.11.19 23:15
Льена открыла глаза. Она лежала на боку, свернувшись комочком и утыкаясь в собственные колени. Нагая, перепачканная в грязи и крови, с запутавшимися в волосами листьями и с темной землей под неровными обломанными ногтями. На поляне посреди чащи леса, куда ни один человек в своем уме не решит сунуться. Высокая трава, очертания которой смягчал утренний туман, льнула к земле.
Одинокий ворон, заслышав шорох, повернул голову. Моргнул темным глазом, оглушающе громко каркнул, раскрыл свои крылья и, оттолкнувшись лапами от земли, перемахнул на ветку ближайшего дерева. Одна единственная птица и муравьи покусились на остатки волчьего пиршества. Впрочем, от мертвого лося не так уж и много осталось - даже на морде были заметны следы зубов. А что зверь не съел, то просто раскидал, от жадности или играя.
Почти как в одну из первых ночей.
Только сейчас не было той оторопи и страха. Не было судорожной боли, проходящейся по телу от каждого неуверенного, полузабытого движения. И забытье, вырванные из памяти что из лосиной туши куски уже не вызывали желания разобраться. Да и... Льене казалось, что она помнила что-то. Отдаленно и мутно, будто в тумане. Бег - по густой траве, щекочущей лапы и бока. Вой, разносящийся на десятки километров, жаждущий ответа и... нашедший его? Луну. Уже не идеальную, но все еще прекрасную. Каждая новая встреча с круглолицей давалась оборотнице немного проще, чем предыдущая. Почти незаметно, если взять несколько месяцев. Будто целая пропасть, если взять несколько лет.
В это утро, заполненное туманом, Льена чувствовала себя как никогда живой.
***
Поселение встретило девушку ярким полуденным солнцем, обилием разнородных запахов и гомоном детворы, носящейся по улицам как будто свора бродячих псов. Большинство обежали Льену, не обратив на нее никакого внимания - будто они девок никогда не видели. Одна из девочек, еще совсем маленькая - не старше пяти лет, - не успела увильнуть и с разбегу влетела в охотницу. Не по-женски грубые руки, легли на ее плечи, не давая упасть. Взгляд маленького щенка пополз вверх по фигуре в красном распахнутом плаще, задержался на мече, висящем на поясе, но упрямо скользнул выше.
- А вы солдат? - спросила девочка. Подумав, сунула большой палец в рот, прикусывая ноготь. У нее были огромные голубые глаза - будто два озера. Льена мотнула головой.
- Нет.
- Это хорошо, - девочка задумчиво кивнула. Снова посмотрела на меч, втянула сопливым носом воздух. - А зачем вам меч?
- Чтобы защищать себя.
- Зачем?
- Что зачем?
- Зачем вам защищать себя? У вас ведь должен быть папа, чтобы защищать вас, - она слегка нахмурила лоб, поджимая губы. - Или муж. Мама еще говорит, что брат должен, но он не защищает. Только дерется и убегает.
Льена усмехнулась. Выпустив плечи, потрепала светлую голову.
- Тогда догоняй и давай сдачи, - просто сказала она. Осторожно обошла ребенка и направилась дальше по улице, взглядом выискивая знакомый покосившийся заборчик, за которым, неаккуратно, будто гриб, росла корчма. Постепенно до нее начал доноситься запах еды, выпивки и... волков. Первые два были отчетливыми и свежими, последний - размытый, но отчетливый.
Охотница поднялась по скрипучему крыльцу, отворила дверь. Вперед показался коридор, слева - стойка, за которой стоял трактирщик, справа - пустые столы. Запах манил идти дальше, но вместо того волчица подошла к стойке.
- Добрый день, милсдарыня. Как ваша охота? - поинтересовался у нее довольно пожилой трактирщик, сопровождая это улыбкой. Отчего бы не поулыбаться красивой девушке? В порядок то она себя привести успела, хотя все равно чувствовала остатки пыли, от которых не спасет лесная река.
- Не слишком удачно, - пожала Льена плечами.
- Оно и не мудрено, - со знанием дела покивал трактирщик, явно намекая на то, что девкам нечего в лес соваться. - Стало быть, вы голодны?
- Как волк. И пива, если можно.
Мужик снова кивнул, а потом, развернувшись, направился на кухню. Льена же села в угол, опираясь спиной о стену и слегка запрокидывая голову и прикрывая глаза. Размышляя о навязчивом, отдаленно знакомом запахе, что заполнял это место.
Поделиться1030.11.19 11:20
Сородич так резво отшатнулся от Майнхарда, что последнему ничего не оставалось, кроме как поднять обе ладони в примирительном жесте, показывая, что нападать он не собирается.
- Не беспокойся, я не причиню тебе вреда. Если ты сам не дашь мне для этого повода, конечно, - оговорка была не случайной. Всё-таки, ощущая на себе не самый дружественный взгляд, Майно не мог быть полностью уверен в том, что оборотень не полезет в следующий момент в драку. Почему-то он думал, что собрат хоть что-нибудь да помнит из событий прошедшего полнолуния, предполагал, что его запах отпечатался в памяти островитянина как принадлежащий врагу, и после того, как запах будет опознан, случится закономерное... Но оборотень огляделся, явно попытался осмыслить происходящее и, кажется, понял, что этот странный нордлинг действительно не замышляет в отношении него ничего дурного. Вот только провал в памяти требовал ответов на множество вопросов, потому что это действительно пугает, когда приходишь в себя в незнакомом месте, в одежде с чужого плеча и с болезненной ломотой во всём теле.
- Да, я притащил. Собственно, мы в комнате, которую я снимаю в местной корчме. Оставлять тебя в лесу, раненого и обессиленного, было бы непростительно низким поступком. Мне нужно было оказать тебе помощь, - пояснил Фортрейн свои действия, внимательно наблюдая за реакциями волколака. Оставался ответ на самый непростой вопрос. Майнхард не знал, удержит ли его сородич себя в руках, когда услышит его, поэтому был настороже.
- Меня зовут Мин, - бывший рыцарь немного помолчал, подбирая слова, - Я помешал тебе напасть на людей прошлой ночью.
Скеллигец нахмурился, пристально глядя на северянина, словно пытаясь определить, правду тот говорит или нет. И чем больше он пытался припомнить, что же было прошлой ночью, тем грознее становился его взгляд.
- Как близко я подошёл к городу? - хмуро спросил он.
- Достаточно для того, чтобы угрожать жизням людей. Ещё было несколько захмелевших деревенских дуралеев, которые решили прогуляться по лесу ночью. Их безрассудность не оправдываю, но стать добычей зверя - незавидная судьба. Они смогли уйти невредимыми.
Майнхард поглядел на сородича с явным сочувствием. Своего имени тот не назвал. Видимо, не доверял первому встречному, но то было понятно, сложно было его за это судить.
- Будешь есть? - он кивнул на нетронутую еду, которая только и дожидалась голодного волколака, - Этого явно не хватит, так что чуть позже принесу добавки. Или вместе пойдём, если сможешь.
Отредактировано Майнхард (05.12.19 14:13)
Поделиться1105.12.19 14:38
Встретить другого оборотня было несколько необычно. Ещё более необычно было осознавать то, что он смог победить. Но самое невероятное для Ульвара было утверждение, что чужак, являвшийся таким же чудищем, как и он сам, встал на защиту людей. Северянин выглядел довольно сильным, но он был лишь человеком с континента. А уж если Ульвару, настоящему сыну Скеллиге, где слабый духом попросту не выживет, за столько лет не удалось сделать ни одного шага к усмирению своего зверя, то слышать о том, что какому-то чужаку это удалось, было... Несколько смешно. Но вместе с тем, приходила и злость. На самого себя. Ведь, судя по тому, что он лежит чёрт пойми где, с ломотой во всём теле, а этот сидит рядышком, бодрый и свежий, хотя бы доля правды в словах северянина есть.
Островитянин взглянул на еду, что уже давно манила его, сглотнув подступившую слюну, но от порыва наброситься на пищу сразу же сдержался. Он не желал демонстрировать свою слабость ещё больше, хотя и был чертовски голоден. Но, гордость и упрямство дрянные союзники, которые удержали мужчину и в этот раз.
- Мин, значит? - пробормотал мужчина, продолжая глазеть на тарелку, от которой всё ещё шёл пар. - Звучит как ненастоящее имя. Либо твои родители тебя совсем не любили. Получается, ты просто так, по доброте душевной, помог тем пьяницам, встал против зверя и… Не прикончил меня? - колкий взгляд вцепился в глаза северянина. - Ты ведь такой же, как я. Я ещё не встречал… Как вы друг друга называете? Сородичи? Братья? Плевать. В общем, я не встречал таких же после того, как… - скеллигец отвёл взгляд в сторону, сморщив лицо. - Я не знаю, как это работает, но от тебя несёт. Также, как от меня. Сложно это с чем-то спутать. Так скажи мне, какого хрена ты встал на сторону людей, в полнолуние, когда как я только и мог, что впустую бодаться с этой тварью у тебя в голове?
- Моё настоящее имя уже давно ничего не значит, - всё же ответил северянин, пускай явно был соблазн пропустить эту реплику мимо ушей, сделав вид, что не расслышал. Хотя, в чём-то этот парень был прав. Надо будет придумать себе что-то более реальное, никак не созвучное с прошлым. Наверное, в краях, лежащих рядом с его родной страной, так будет даже лучше. - Так я и не хотел тебя убивать. Впрочем, если бы увидел, что ничего человеческого в тебе уже не осталось, пришлось бы... - бывший рыцарь поджал губы и нахмурился, - Мне просто хотелось помочь. И тебе, и людям.
На слова о волчьем запахе оборотень только хмыкнул и сам нос наморщил. После полнолуния тот ощущался особенно резко, ничем не забьёшь.
- Просто я такой уже давно. Мне удалось сладить со зверем, - спокойно и терпеливо отвечал Майнхард на столь волнующий собрата вопрос, - Так что я себя полностью контролирую, даже когда шерстью обрастаю.
Ульвар не знал, что ответить. Просить помощи он не желал. Но не только из-за гордости. Понимал островитянин, что с этим советами не поможешь, что совладать со зверем можно только самому. Возможно, Ульвара настигали неудачи из-за того, что он полностью отделил себя от того чудища, что было сокрыто внутри. Он считал себя человеком и отказывался принимать звериную часть, пытаясь полностью подавить её. В глубине души он понимал, что скажет чужак, какой совет даст, но принимать волка он не желал.
- Был у меня пёс в детстве. Злой, собака. Только когда я сам укусил его, он стал послушным. Признал во мне вожака. Надеюсь, здесь так же, - усмехнулся скеллигец и вскочил с кровати, не дожидаясь ответа. - Мне нужно знать, где мы. Я оставил все свои вещи на совесть одного кузнеца. Он тоже островитянин, но слишком уж долго живёт на континенте. Как бы не продал моё добро, коль я не появляюсь так долго.
Волколак взял тарелку с едой и направился к двери, но остановился в проходе.
- Хорошо, что тебе удалось меня победить... Но не зазнавайся. Тебе повезло, что я был лишь безмозглым зверем, - Ульвар усмехнулся. - Я бы тебе приплатил за хлопоты... Да только... - мужчина осмотрел себя, указывая на то, что у него ничего нет, но, похоже, он только сейчас понял, что одет в чужую одежду. - Ты что, напялил на меня портки? Вы, на континенте все такие?
Закатив глаза, островитянин вышел из комнатушки, бормоча себе под нос что-то на скеллигском жаргоне. Он хотел поскорее поесть, но не наедине с чужаком, а в общем зале, а после собрать свои вещи и уйти прочь. Поражение, пусть его потерпел и зверь, оставалось поражением и находиться рядом с оборотнем, который его победил, Ульвар уж точно не хотел. Равно как и не хотел, чтобы тот придумал как скеллигец может его отблагодарить. Ведь быть обязанным это самое худшее, что может приключиться с островитянином, а если исчезнуть так стремительно, что северянин не успеет даже сообразить, этого можно было избежать. Однако, уже спустившись вниз и одарив провокационным взглядом пьянчугу, который явно осуждал внешний вид скеллигца, Ульвар замер. Ведь там же, в зале таверны, сидела и та, за сердцем которой он и отправился на столь нелюбимый всеми островитянами континент.
[icon]https://i.imgur.com/mPcJzRKm.jpg[/icon]
Поделиться1205.12.19 18:38
Манера, с которой сородич говорил с ним, вызывала недоумение. Он ведь просто помог обойтись в полнолуние без жертв, ничего не прося взамен, да ещё и сам подставился под зубы и когти... А ему уже угрожают на тот случай, если вдруг примется трепаться о своей победе на каждом углу. Не примется, конечно, но неужели этого не было понятно из того, что Майно успел рассказать? До сих пор у Фортрейна не было знакомых родом со Скеллиге, и всё, что он знал о жителях островов, состояло из парочки стереотипов и поговорки "незваный гость хуже скеллигца". Но глупо было судить о всём народе лишь по одному его представителю. Да и слишком многого оборотень сейчас требовал от собрата: островитянин был ослаблен, измотан, растерян, и, самое важное, побеждён нордлингом, который, вдобавок, был ниже его чуть ли не на полголовы. Сложно было стыдить этого человека за чувство уязвлённости и злость на самого себя, заставляющую огрызаться на того, кто попал под руку. Реданец напомнил себе, что за добрый поступок собрат ему ничем не обязан. И всё же было немного обидно. Но не настолько, чтобы отказываться от еды. Волколак взял оставленную плошку, чтобы в два счёта умять то, что в ней осталось. Ох, лучше бы он сделал это чуть позже. Майнхард невольно приподнял левую бровь и не подавился куском, наверное, только чудом. То есть, у скеллигцев хождение без портков это так, ерунда, с каждым случается? И даже не зазорно в таком виде в общую залу корчмы спускаться? Что же, ладно...
- Пожалуйста, - не удержавшись, вполголоса буркнул он вслед скеллигцу, который так и не удосужился назвать своего имени.
Бывший рыцарь спустился на первый этаж чуть позже островитянина - нужно было отдать корчмарю пустую посуду.
- Что, сынок, проспался? - участливо спросил дядька, переводя свой осуждающий и, одновременно с этим, сочувствующий взгляд со скеллигца на его "приятеля". Майнхард поставил плошку на стойку и кивнул с таким видом, что у хозяина корчмы тут же отпала охота с ним разговаривать. А через пару мгновений оборотень вдруг осознал, что здесь что-то не так. Островитянин замер на месте, смотря куда-то в угол, пока его еда, на которую мужчина ранее смотрел голодным взглядом, стыла. А после знакомый волчий запах пощекотал ноздри, заставляя повернуть голову в том же направлении, и...
- Льена? - произнёс Майно одними губами, словно не верил своим глазам, а затем, помедлив, всё-таки направился к волчице.
- Рад тебя видеть, - он мягко улыбнулся, глядя на девушку. Вот только взгляд скеллигца словно острым ножом вошёл в спину - то ли он на всех оборотней так реагирует, то ли...
Отредактировано Майнхард (06.12.19 08:02)
Поделиться1308.12.19 02:23
Дышала Льена жадно. Пыталась разгадать те ароматы, что таверну наполняли, за хвост поймать. Чуяла еду готовую - мясо, картошку, овощи вареные, специи; хмель да самогон; запах мужика, что за стойкой стоял, а еще девки, но тот приглушенный был - видно, из кухни не показывалась. Кошки, дерева, пыли, других людей, которых сейчас не было, но помещение с рьяностью любовницы хранило следы их пребывания. Да все не то охотницу интересовало. Звериный дух. И будто бы знакомые нотки звучали, но вот ухватить их, вытянуть из общей мешанины не удавалось. Сложный был аромат. А нюх человеческий - несовершенный.
Дверь скрипнула, нового посетителя впуская. Мужичонка совсем уж неказистый - невысокий да тощий, - в корму зашел. Пьяным - в такой-то час! - взглядом по залу прошелся, остановился на девке сидящей, к ней направился походкой нетвердой.
- Эка, милсдарыня. А вы тута... я уж и не думал, что встретиться доведется. Так и говорил кузнецу нашему, мол сожрали девку звери дикие. В такие-то ночи и немудрено. А вы... живы! Чудо да и только, - стул для себя отодвинул, бухнулся за стол к волчице, игнорируя ее мрачный взгляд. - Ваша то кобылка стоит, боками поблескивает - любо дорого смотреть. Каждый день проверять ходил, вон как есть говорю. Красивая животинка, смирная. Собаки то выли все ночи напролет, у местных то кони метались, что дикие от звуков громких. А эта - хвостом машет, ушами стрижет, а стоит ровнехонько, будто дерево, корнями в землю вросшее. Я кузнецу говорю - мол знаю, кому продать такую можно, а он мне...
- Тебе не кажется, что ты охренел? - не выдержала Льена, грубо прерывая пьянчужку. Обычную болтовню выдержать то она могла, но слова о том, чтобы Муху кому-то продать, неприятно резанули, злость вызвали. Кулак то сам собой сжался, и с трудом волчица удержалась от того, чтобы нос подошедшему не сломать. Хотя жизнь и без того беднягу не пощадила. Тем временем из кухни корчмарь показался с миской да кружкой... увидав, что к гостье его местный забулдыга пристает, едва ли не побежал через весь зал.
- Яшик, ты от милсдарыни то отстань, остолоп проклятый. Сколько раз я тебе говорил, что негоже к людям приставать?! - сердито сказал, перед охотницей миску с картофелем да мясом опуская, и кружку с пивом.
- Да я же и не приставал, - обиженно мужичок протянул, нахохрившись, что воробей, из лужи окаченный. - Я ж того... волновался! Слыхал ты ведь, чего в лесу творится - жуть сплошная! Думал, не вернуться милсдарыне, а жаль то ведь... Кобылка у нее хорошая, у плохого человека такой и быть не может!
Тут уж Льена усмехнулась. Не подозревал местный алкоголик, насколько ошибался он. Да и насколько ему повезло, что корчмарь появился - тоже не догадывался.
- И что же за жуть творилась то? - поинтересовалась волчица, тем временем сунув руку в карман. Оттуда достала монет несколько, выложила их на стол. Корчмарь их беглым взглядом оглядел, а затем, сграбастав своей огромной лапищей, в фартук спрятал. И, грозно покосившись на пьянчужку, обратно к стойке направился.
- Так чудища поганые завелись в краях этих. Говорят, будто волки то, да не простые - размеров едва ли не с быков. Шерсть темнющая, клыки огромные, когти - ну с руку толщиной. С ними вчера несколько мужиков столкнулись... Наши то с жизнью попрощались уже, а чудища эти подошли, дыхнули, да как отскочили! Видно, правду говорят, что запах алкогольный тварей отпугивает, - вдохновенно рассказывал пьянчужка, сам на пиво поглядывая.
Льена от последнего предложения прыснула, даже не стесняясь того. В глазах мужика обида появилась.
- Негоже, милсдарыня, с такого смеяться. Вон встретится вам тварь однажды, вспомните мои слова, а поздно будет.
- Да-да, вспомню, - закивала, смеяться не переставая. Из кармана еще монетку выудила, да перед веселым рассказчиком положила. За такие шутки и заплатить не жалко. - Ты это. Иди выпей. А то вдруг встретишь монстра, как домой пойдешь, а готов к тому не будешь.
Хотя, алкоголь настолько прочно впитался в запах этого кмета, что никакая ванна не поможет. Волчица проследила за тем, как мужик расплылся в довольной улыбке, сгреб монетку и к стойке пошел. Рассказ его, разумеется, был хорош только в качестве анекдота, и веры ему не было. Разве что за одну деталь зацепиться можно было... не про одного волка он сказал, про нескольких. Льена была уверенна в том, что ночью она к деревне не приближалась - иначе не ушла бы просто так. Неужто, здесь не один собрат завелся?
За этими размышлениями девка едва не упустила, как звериный дух сильнее стал. Она, отхлебнув пива, голову в сторону коридора повернула, гадая, с кем Предназначение сведет...
Приглушенный аромат моря и соли. Желтые глаза, что у зверя дикого... Знакомые, чертовски знакомые, только вот воспоминания затерялись среди сотни других, никак не удавалось вспомнить, где именно видала такие... Разве что у ведьмаков, может. Хотя, нет. У ведьмаков то зрачки узкие, что у кошек. А здесь - волчие. Волчий глаз...
Охотница замерла. Забыла как дышать, как двигаться. Потому что вспомнила...
А из коридора тем временем второй мужчина вышел. Бросил корчмарю что-то, голову повернул. В глазах недоверие появилось, а губы дрогнули, произнося беззвучно короткое слово. И вот он уже быстрыми уверенными шагами направился в ее сторону.
- Я тоже рада... - тихо ответила девушка. Чуть закусила нижнюю губу изнутри. Снова глянула на стоящего скеллигца, а потом на старого... друга? Нет, кого-то большего. Кивнула в сторону желтоглазого. - Это твой...?
Льена не смогла выговорить до конца предложение, но надеялась, что оборотень поймет. "Это твой волчонок?".
А еще надеялась, что он кивнет. Виновато потупит взгляд, скажет, что одна ночь потерянного над собой контроля обошлась ему дорогой ценой. Принять чужую ошибку было бы несложно.
Намного проще, чем свою.
Только шансов на то было немного. А вероятность того, что скеллигцу посчастливилось натолкнуться на какого-то совсем другого оборотня казалась совсем уж ничтожной.
Пробудившийся внутри зверь, привлеченный запахом сородичей, довольно скалил зубы. Чуял своего потомка. И только ему было известно, являлся ли Ульвар единственным проклятым, рожденным из-за его клыков. Но этим знанием он ни за что не поделился бы.
Отредактировано Льена (08.12.19 04:35)
Поделиться1408.12.19 23:22
Сейчас, глядя на причину всех своих бед и несчастий за последние годы, Ульвар мог чувствовать только переполняющую его до краёв злобу. Она, словно пламя, извивающееся, бурлящее, искрящееся, прожигала изнутри. Он ощущал, как давило в висках, как сковало грудь, словно нечто готово было разодрать рёбра, вырваться наружу. Он знал, что именно так стремится вновь получить свободу. Вся злоба, вся ярость и желание убить на месте передавались зверю, который вновь скалил зубы, пробуя на прочность сдерживающие его стены. Зубы скеллигца сдались до скрежета, а побелевшие пальцы до треска сжали деревянную посуду, на которой продолжала остывать еда, что вмиг утратила всю привлекательность и влечение.
Ульвар стоял, словно вросший в деревянную лестницу. Он не слышал насмешек местных чудил, не заметил как мимо него прошёл недавний спаситель. Весь мир вдруг сузился до одного человека. Нет. Не человека вовсе. Ничто и никто более не имел значение. Только лицо, которое островитянин вспоминал каждый день, только имя, которое он повторял перед сном и с каждым рассветом, словно заклинание. Столько лет поисков вмиг смешались в кучу, разделив последние годы жизни Ульвара на "до" и "после" этого момента.
Его лицо было напряжено, но не дрожал ни один мускул. Глаза, в которых всегда было слишком мало человеческого, сузились до невероятных размеров, были устремлены только на одну фигуру. Ноздри, раздуваясь, вдыхали запах, запоминая, чтобы отыскать его даже в самом отдалённом уголке этого проклятого мира. Зверь желал крови, желал напасть. Убить, растерзать, насладиться действием и ликовать до упада. Ульвар желал того же, ещё больше, чем то омерзительное чудище, что скреблось в его сознании, умоляя выпустить наружу. Именно поэтому скеллигец, прилагая неимоверные усилия, просто сел за ближайший столик, сжав ложку настолько крепко, что дерево треснуло, оставив в могучей руке волколака лишь небольшой обломок.
- Видать, прогнила вся, - сетовал корчмарь, охнув, и тут же указал ложку заменить, а ещё принести кувшин бражки.
Еда потеряла всякий вкус. Ульвар ел лишь чтобы утолить голод, глотая целыми кусками, запивая большими глотками, обильно проливая питьё на чужую рубаху. Он смотрел прямо, в никуда, но внимательно слушал, размышлял, пытался заставить себя встать и сделать то, зачем и проделал такой путь. Но, понимая, что так пойдёт на поводу зверя, каждый раз останавливал себя. Не желал Ульвар уподобиться чудищу, которое презирал.
[icon]https://i.imgur.com/mPcJzRKm.jpg[/icon]
Поделиться1514.12.19 15:34
Майнхард настороженно посмотрел девушке в глаза. Если человек действительно рад, его слова звучат иначе, голос звучит тепло, а на лице сияет улыбка. Так что ответ волчицы очень сильно расходился с тем, что она чувствовала на самом деле. Льена, ещё мгновение назад искренне смеявшаяся над байкой местного завсегдатая, показалась ему испуганной и растерянной. То ли прошлая встреча отозвалась не самым приятным воспоминанием, то ли... Фортрейн проследил за её взглядом, оглянувшись на скеллигца, и покачал головой, поджимая губы.
- Нет. Случайно его встретил минувшей ночью, - ответил оборотень, хмурясь, - Не дал набедокурить и сюда привёл, чтобы отоспался и пришёл в себя.
Точно ли причина столь резкой перемены настроения Льены в том, что она приняла островитянина за его волчонка? Узнав о том, что зверь, с которым столько лет получалось договаривать, стал вырываться из-под контроля, Майнхард бы, наверное, снова попытался наложить на себя руки, упреждая новые жертвы. Или струсил бы, как и в первый раз, так и не доведя начатое до конца? В любом случае, волколак и сам бы к людям не вышел, и волчонка бы к ним не подпустил. Если зверь может вырваться в любую минуту, то нужно в лесной чаще сидеть, а не в оживлённой корчме.
Треск ломающегося дерева побудил Майно снова обернуться и напряжённо всмотреться в лицо сородича. Видно было, что скеллигец злился, да только воли своей ярости не давал, и та кипела у молодого собрата внутри, причиняя неимоверную боль и грозясь вылиться во что-то более страшное, чем колкий взгляд волчьих глаз и почти добрый совет не зазнаваться. И, хоть и не смотрел он больше на Льену, чувствовалось, что волки словно знали друг друга когда-то, только расстались далеко не лучшими друзьями. Тут враждой попахивало. Местью. А над островитянином словно тучи сгущались, до того он смурной был. не обойдётся сломанной ложкой.
- Что происходит? - спросил Майнхард у волчицы, поддавшись неясным сомнениям.
Поделиться1617.12.19 23:18
Давным-давно песья дочь столкнулась с волчьим солнцем.
С тех пор встречала множество людей, которые ее уважали, боялись или ненавидели, и лишь кривила губы в усмешке, больше похожей на оскал.
Она смотрела в глаза смерти - и чужой, и своей, - и всякий раз крепче сжимала оружие, упрямо задирая подбородок.
Она видела тварей, что пытались скрыться за человеческими шкурами, чуяла их терпкий аромат, чувствовала их ярость, бьющуюся внутри диким зверем. Ждала, когда они избавяться от слабой и бесполезной оболочки, являя свою суть. Голодную. Беспощадную. Не знающую ни жалости, ни прощения, ни милосердия. Живущую ради чужой смерти и боли. С ненавистью и страхом смотрела на то, какой однажды может стать сама. И никогда не отводила глаз.
Но сейчас...
Это был ее волчонок. Он был старше, в нем текла чужая кровь, соленая от морской воды. Льена могла не помнить, как клыки вспарывали чужую кожу, как когти вонзались в тело, оставляя глубокие царапины, могла позабыть вкус чужой крови и ту первозданную звериную радость зверя, догнавшего желанную добычу. Это было не важно. Не для им подобных. Не для нее.
Особенно...
Мин стоял совсем близко. Протяни руку - и сможешь коснуться. Сделай небольшой шаг - прижаться. Уткнуться носом в шею, вдохнуть запах, который отчетливо ассоциируется с теплом, уютом... домом? Как бы Льена не отшучивалась, как бы не отрицала, но этого не хватало. Сейчас - как никогда остро. Они не виделись так долго...
Но Льена не могла позволить себе желанной близости, хотя бы секунды спокойствия, дарованной чужими объятиями. Она подвела Мина. Доказательство тому сидело в той же комнате. Можно было услышать, как мечется сердце в его груди. Охотница поднялась на ноги, скрипнув стулом.
- Я... потом расскажу, Мин. В следующий раз. Извини, мне надо... надо бежать, - тихая сбивчивая речь. Слегка рычащие нотки. Красная кожа - от смущения, от злости. Волчица резко развернулась и, не оглядываясь, направилась к выходу из таверны.
На столе осталась сиротливо стоять миска с нетронутой едой, от которой поднимался ароматный пар. И почти полная кружка пива.
Поделиться1718.12.19 00:32
Много мыслей сейчас вертелось в голове у Ульвара. И все были лишь о мести. О том, как лучше убить ту, что обрекла его семью на погибель, о том, как вырвать её сердце, о том, что он сделает дальше. Но все эти мысли были слишком противоречивы. Одна часть его сознания желал этого больше всего на свете, несмотря на свою слабость, он готов был прямо сейчас вскочить и свернуть тонкую шею голыми руками, наслаждаясь угасающему свету в глазах. Но другая часть... Она хотела лишь спросить "зачем?", словно желая найти оправдания, причины, чтобы оставить этого монстра жить, чтобы самому не становиться таким же монстром. Он вспоминал жену, детей, их смерть. Он думал о ведьме, её словах и том, что должен сделать. Всё вело его к этому моменту, он готовился к нему не один год, но на деле оказалось, что этого было недостаточно.
Три года назад, год, да даже вчера.. Встреть он Льену тогда - убил бы не раздумывая, но, чем дольше шло время, тем больше сомнений возникало в душе мужчины. Чем больше он боролся со зверем, тем больше вопросов возникало в его голове. До встречи с вчерашнем спасителем, до сегодняшнего их разговора, Ульвар даже не представлял о том, что зверя можно приручить. Что обращения можно контролировать и оставаться в сознании даже в шкуре волка. Так была ли та, что прокляла его, в сознании? Был ли в её действиях злой умысел. Ведь, если нет... Как он может обвинять её в том, что она сделала, не имея над собой власти? Как он может в таком случае переложить на неё вину за то, что сделал сам, в таком же состоянии?
Мысли отдавались пронзительной болью, заставляя лишь сильнее сжать зубы. Скеллигец с силой стукнул могучим кулаком по столу, заставив всех в корчме затихнуть, словно тут никого и не было.
- Тебе страшно? Или стыдно? От чего ты пытаешься сбежать? - он даже не смотрел в её сторону. Знал, что может не сдержаться, если вновь увидит её лицо.
Уходящая волчица остановилась, замерла, подчиняясь глухому стуку, погрузившему в молчание всех посетителей таверны. А потом, когда кто-то - то ли пьяница, то ли корчмарь, - выдохнул, пошла дальше. Дверь распахнулась от неожиданно сильного толчка, едва не вылетев из петель. И через секунду хлопнула о косяк, отрезая Льену, вышедшую на улицу, от собравшихся.
С места вскочил и Ульвар. Не мог он отпустить просто так девку и остаться снова ни с чем. Но понимал также, что ярость может верх взять над разумом, а потому нужно было что-нибудь придумать.
- Ты! - воин ткнул пальцем на своего сородича. - Идёшь за мной. Если всё будет слишком плохо, можешь меня прикончить, - дверь с треском распахнулась снова и жалобно склонилась, лишь чудом удерживаясь на петлях. - Если сможешь, - с усмешкой добавил скеллигец, выскакивая на улицу. - Тебе лучше остановиться! Слышишь?!
[icon]https://i.imgur.com/mPcJzRKm.jpg[/icon]
Поделиться1822.12.19 07:49
Он вскинул было руку, чтобы удержать Льену, да только опоздал. А потом и передумал, так что протянутая было ладонь бессильно повисла вдоль тела, через пару мгновений резко сжавшись в кулак. Будет ли этот следующий раз?
Волчица проворно убежала прочь, оставив Майнхарда наедине с не самыми приятными мыслями. Льена знала, что может всегда рассчитывать на его помощь. И оборотень видел, что эта помощь ей нужна, ведь иначе она бы не бросила всё и не ушла бы, не оглядываясь. Но волчица, видимо, посчитала, что в этот раз он ей помочь не способен, а неволить её он не хотел, зная, что свободолюбивая Льена всегда поступает по-своему. Вот только душа за неё болела. Но это были целиком и полностью его проблемы.
И, если бы не скеллигец, так бы эта неожиданная встреча и закончилась бы: неловко, скомкано и странно. Фортрейн обернулся и глянул на него твёрдо, с предостережением. Он нахмурился, а губы сжались в тонкую ниточку, но злобы в его взгляде не было, хотя очень тонкая грань была между ней и той смесью эмоций, что волколак сейчас ощущал. Подначка, которую высказал островитянин, иного мужика заставила бы в драку полезть - разве можно было просто спустить с рук этому неблагодарному человеку такую дерзость! Но Майно было плевать, что сородич усомнился в его силах, пусть думает, что хочет. Куда больше опасений вызывало то, что скеллигец допускал печальный итог разговора с Льеной. Даже если это была шутка, то неудачная. С таким не шутят, особенно в месте, полном людей. И того, чтобы кто-то причинил волчице вред, Майнхард допустить никак не мог.
- Не смей её трогать! - он выскочил следом, надеясь не опоздать хотя бы в этот раз.
Отредактировано Майнхард (22.12.19 14:54)
Поделиться1922.12.19 14:49
Льена поначалу шаг в сторону конюшен, где Муху бросила, сделала. Остановилась, осадила себя. Пускай и нестерпимо хотелось удрать, хвост поджавши, но не могла девка так со своим волчонком поступить - ведь то еще сильнее бы сроднило ее с ненавистной тварью, за глупость наградившей уродливыми шрамами и проклятием, каждую луну о себе напоминавшем. И без того слишком уж похожа стала... Волчица развернулась, направилась той дорогой, которая до леса быстрее довести могла. Понимала, что не отстанет детеныш, следом пойдет. Не ошиблась, услыхала, как за спиной дверь распахнулась - жалко и испуганно петли скрипнули, - а потом вновь о косяк ударилась с треском. И второй раз, уже куда тише, спокойнее... Голос в спину прилетел, вновь замереть заставляя. И вновь волчица оторопь скинула, голову чуть повернула, через плечо на островитянина глянула.
- Не здесь, - тихо сказала, да дальше пошла. Пускай и лето на дворе царило, кметов в поля загнав, только и одного ленивого зеваки достаточно было, чтобы оборотням добрую жизнь устроили. В очередной деревне пир кровавый устраивать не хотелось - и без того тяготила вина, на плечах волчицы лежавшая...
Шла охотница быстро, едва ли не срываясь на бег. Дома закончились вскоре, а потом и деревья начались, еще хранящие на себе острые запахи полуночной встречи... Не только зверями пахло, но и кровью. Льена нос сморщила, дальше пошла, прогалину, от которой больше остального несло, обходя. Красный плащ шелестел, подергивался от каждого шага и от каждого порыва ветра. Ярким пятном к себе внимание привлекал - захочешь, не потеряешь.
Лишь отойдя на достаточное расстояние от деревни, куда грибники да ягодники дойти еще не успели, Льена остановилась. Обернулась, на мужчин, следом шедших, уставилась, а потом взгляд отвела все-таки. Не могла волчица на детеныша своего смотреть. Но и на Мина тоже - подвела его ведь... снова.
- Ну вот она я. Говори, что хотел, - дерзко сказала, сжимаясь вся. Прав был Ульвар в обвинениях своих. Страшно было Льене. И стыдно. Чувства эти внутри метались, злость к ним вплеталась на скеллигца, который не послушал ее в ту злополучную ночь, что красной луной омрачена была... А зверь ликовал внутри, чуя, что вот-вот сломается девка, свободу даст ему. И запах сородичей к тому лишь подталкивал.
Отредактировано Льена (23.12.19 22:01)
Поделиться2023.12.19 22:04
То рвение, с которым северянин пытался защитить свою подругу, было похвально, но в данный момент Ульвару было абсолютно плевать. От видел цель, которая стремилась удрать от него, и нужно было сделать хоть что-то. Сейчас перед своими глазами скеллигец видел не женщину, обидеть которую не позволила бы совесть, а чудище. Такое же, как и он сам, которое уже пыталось убить его. Какая разница, в каком облике оно предстанет на этот раз?
Они привлекли внимание тех немногих местных, что были неподалёку. Некоторые испуганно смотрели на чужаков, предчувствуя неладное, другие же попросту, любопытства ради, хотели посмотреть, что за шумиха поднялась в их скучном и унылом местечке. Вмешиваться никто не собирался. Марать руки ради чужачки хотелось далеко не каждому. Тем более, когда выступить предстояло против кого-то навроде Ульвара. Быть может, нашлись бы смельчаки, которые ныне были в полях, да только это было не важно. Помешать скеллигцу мог только волколак, что выскочил следом, и Волчий Глаз сам не знал, хотел ли он того, чтобы это случилось.
Лес. Отчётливый запах зверя, что скрывается под личиной смазливой девки. Чувствуй его Ульвар в тот день, пришиб бы на месте и жил бы сейчас счастливо, не опасаясь потерять контроль над собой, перестать быть человеком. А ведь он больше им и не был. Как и девица, перед ним стоящая. Потому и церемониться с ней не стал, схватил за грудки, чтоб точно не сбежала больше, да чуть от земли не оторвал, желая в глаза посмотреть.
- О, я не говорить с тобой хочу... Но готов выслушать, - зрачки жёлтых глаз сузились, а в голосе были отчётливо слышны рычащие нотки, злость островитянина выдавая. - Если тебе есть что сказать.
Тонкие пальцы, грубые от ласок тетивы и рукояти меча, сомкнулись на запястьях Ульвара, руки его придерживая. Он был неосторожен, но и она силу не прятала. Да только хватка, которая иного человека могла бы заставить от боли взвыть, о пощаде замолить, волколаку была что касания веревки - порвать не сложно.
И смотрела она... также, как в прошлую встречу. Пустыми серыми глазами, за которыми не разобрать эмоций было. Но потом... взгляд отвела, за спину мужчине, на второго собрата, за ними пошедшего. И после того голову опустила.
- Мне жаль, что так получилось... Но я говорила тебе уходить из леса. Говорила, что зверь в нем завелся.
- А мне жаль, что не распознал в тебе чудище, - прорычал мужчина. - И не убил, когда мог.
Хотелось ему прямо сейчас сомкнуть пальцы на шее, да свернуть её, разом свою ненависть утоляя. Но чувствовал, что без боя не сдастся девка и именно этого сейчас и желал. Разжал он пальцы, да начал закатывать рукава чужой рубахи, а после без лишних слов и прелюдий, вдарил волколачке кулаком прямо в нос.
[icon]https://i.imgur.com/mPcJzRKm.jpg[/icon]
Отредактировано Ульвар (24.12.19 11:24)
Поделиться2124.12.19 14:36
Из обрывков скупых фраз, взглядов и проступающих в запахах сородичей эмоций постепенно становилось понятно, отчего между волками искрами проскакивало всё больше и больше усиливающееся напряжение. От догадки похолодело внутри и Майнхард сорвался на бег, увидев издали, как островитянин хватает девушку за рубаху и рычит ей в лицо.
Но он снова опоздал. Брызнула алая кровь. Буквально шага не хватило для того, чтобы загородить Льену собой от взбешённого мужчины, который желал ей смерти.
Никто из них не выбирал такой судьбы. Никто добровольно не стал бы впускать в своё тело чудовище, которое ломает кости и человеческий разум, скрёбётся изнутри острыми когтями и воет от тоски, если долго не видит Луны и не чувствует вкуса крови испуганной жертвы. Ни Льена, по юной глупости решившая, что в одиночку управится с опасным лесным зверем; ни скеллигец, оказавшийся не в то время, не в том месте, да ещё и проигнорировавший зловещее предостережение; ни сам Майнхард, очарованный много лет назад девичьей песней и попавший затем вместо ласковых объятий прямиком в пасть чудовищу. Разве кто-то из них хотел стать таким?
- Да угомонись ты! Хватит! - Фортрейн толкнул скеллигца в грудь, отгоняя его от волчицы, а затем, рванувшись вперёд, попытался поймать шею собрата в захват, чтобы умерить пыл воина. Не там тот искал врага. Сам ведь недавно был таким же неразумным чудищем, за которое человек не в ответе, потому как сделать ничего был не в силах. И Майнхард был не в праве его судить, но мог попытаться понять. Сердцем даже понимал, но...
- Что тебе даст эта месть?
У мести горький вкус. А за ней нет ничего, кроме бессмысленной пустоты. На душе спокойнее не станет. И вернуться назад невозможно.
Отредактировано Майнхард (24.12.19 14:41)
Поделиться2224.12.19 15:26
Хрустнул нос от удара резкого. Щедро кровь потекла, пачкая кожу, на губы попадая. Как будто и не тварью была, человеком обычным... Только, в отличие от обычного человека, Льена боли не чувствовала почти. Ощущения отдаленные, смазанные, неясные. Слишком ничтожные по сравнению с тем, что испытывала волчица всякий раз, когда тварь на свободу вырывалась. Губы облизнула, а после рукавом обтерлась. Запах собственной крови, ее привкус, дразнил зверя дикого, наружу его звал. С щенком безмозглым силами помериться, показать ему, кто главный здесь был. Ощерилась волчица, зубы показала, глянула дико, позабыв себя, только добычу свою видя.
Рычание раздалось, глухое, хриплое, дрожащее, нелепым, но пугающим звуком заклокотало в девичьей груди. Да только оборвалось резко. Как зверь затихать не хотел, так и человек не желал сдаваться тьме, крепче пива опьяняющей. Виною тому Мин был, что скеллигца отпихнул. Помог, пускай и горечь вызвал... Слишком он верил в охотницу, не смотря на прошлое. Раз за разом забывал про то, что шкурка ее не бела вовсе, кровью чужой заляпана щедро.
- Многое даст, - тихо сказала, снова кровь вытирая. А после к поясу руками скользнула, расстегнула его, в сторону вместе с ножнами откидывая. Без оружия всякого оставаясь добровольно. И подшагнула ближе с тем же упрямством, с той же глупостью, которая когда-то давно заставила в лес навстречу собственной погибели отправиться. - Но отнимет куда больше. Дальше то не будет ничего. А все равно, Мин, не все могут так просто прошлое отпустить и смириться. Если все это время волчонок жил, чтобы со мной встретиться, так разве надо тому противиться? - на друга глянула, нижнюю губу закусив, а после на Ульвара уставилась. - Вот она, я, причина всех твоих бед. Можешь меня убить попытаться - убегать не стану. Но и сидеть, лапки сложивши, не буду.
Не того ли Льена от собственного "отца" хотела? Где-то в глубине сознания металось понимание того, что смерть его не принесет облегчения, что только хуже станет. Волчица уже почти поймала ту за хвост, но все равно не могла отпустить свое "Волчье солнце" безнаказанным, не могла сдаться просто так.
- Только, если вдруг тебе удастся то... Что дальше будет, волчонок? Совершенные ошибки моей смертью не исправишь. И прежним ты не станешь.
Отредактировано Льена (24.12.19 15:43)
Поделиться2324.12.19 23:36
Хлынула кровь оборотницы, врезавшись резким запахом в нос Ульвара, заставляя его сжать кулак ещё сильнее, чтобы повторить удар, вложив в него ещё больше злобы и ненависти, но ему бесцеремонно помешали. Сородич, как живое напоминание того, что клеймо волка ещё не означает потерю всей человечности, осадил не только действием, но и словом упрямого скеллигца, заставив подавить нарастающую злобу и в глубине души порадоваться, что додумался позвать Мина следом за собой. Но его хватки всё же предпочёл избежать, отталкивая тянущиеся к нему руки и отступая назад.
Тело Ульвара по-прежнему было напряжено, а злобный взгляд звериных глаз ходил от одного сородича к другому. Он удерживал дистанцию, не давая к себе подобраться, чувствовал, что слаб. Намного слабее, чем хотелось бы, а потому в открытую драку ввязываться не хотел. Лишь смотрел исподлобья, тяжело дыша, да зубы оскаливая слегка.
- Как прошло твоё первое перевоплощение? - строго спросил он, глядя на волколака. - А твоё? - тот же вопрос волколачке. - Мне плевать, что будет потом. Я знаю, что прежним мне не стать. Ничто не сможет вернуть то, что свершилось. Даже твоя смерть.
Воспоминания о той роковой ночи, а если точнее, о её последствиях, заставили скеллигца до скрежета сжать зубы, приложить немыслимое количество усилий, чтобы не сорваться и вновь не напасть. Лица его родных, их мёртвые тела, в которых сложно было узнать даже человека. И та, которая обрекла их на эту ужасную участь. И что было страшнее всего, она лишила Ульвара возможности встретиться со всеми, кого он знал и любил даже после своей смерти. Все дела, свершённые ранее, всё это было напрасно, перечёркнуто волчьим следом, кровавой луной. Теперь даже в смерти ему не обрести успокоение. Так путь же у него будет хотя бы возможность отомстить.
- Я ищу лишь мести. Лишь она одна важна. Но сперва я должен задать вопрос - зачем? Ответь на него и, быть может, ты умрёшь быстро. Но, что бы ты ни ответила, знай, что убьёт тебя человек. А после... - жёлтые глаза впились в волколака. - А после ты волен делать всё, что захочешь. Но помешать мне я не позволю.
[icon]https://i.imgur.com/mPcJzRKm.jpg[/icon]
Поделиться2425.12.19 17:53
Отойдя на шаг назад, он заслонил собой Льену от злобного взгляда скеллигца и сам инстинктивно сжал кулаки. Разве что скалиться не стал на манер сородичей, только зубы плотнее сжал, отчего на щеках проступили желваки, да смотрел без ненависти, спокойно, и твёрдого взгляда не отвёл, когда островитянин задал бьющий по больному вопрос.
Майнхард промолчал. Был уверен - скеллигцу безразличны его слова. В душе волколака снова засквозил холод - то потянуло из воспоминаний невыносимой, чудовищной болью, которая сопровождала рождение зверя, разрывая человеческое сознание на куски. Он надеялся, что умрёт, когда измученное тело больше не сможет цепляться за жизнь, но этого не произошло. Луна не оставила ему ни единого шанса. Затем была кровь. Горячая, опьяняющая, ароматная. Бывший рыцарь не помнил их лиц и не знал имён, но кровь этих невинных, что окрасила в ту ночь клыки новорождённого зверя, будет на его руках до его последних дней, сколько бы добрых дел он ни сделал, гонясь за сохранением собственной человечности.
Майнхард невольно вздрогнул, когда заговорила Льена. Чуть повернул голову, словно хотел посмотреть на девушку через плечо, но взглядами они так и не встретились. Фортрейн вслушивался в дыхание волчицы, в её слова, в то, как жалобно звякнули небрежно брошенные на землю ножны с мечом, в тихие шаги, примявшие траву.
"Так просто"?..
Пришлось ещё сильнее сжать кулаки, чтобы унять дрожь.
- Ты хочешь, чтобы я ушёл? - спросил он волчицу. Голос звучал глухо, нарочито холодно, чтобы спрятать уязвлённость.
И снова Льена поглядела на него. Осторожно, неуверенно, сдержанно. Едва заметно мотнула головой.
- Нет, не хочу...
"Ну так не заставляй меня смотреть на то, как тебя избивают!" - не высказал, только зубами скрипнул, когда к горлу подкатила обида. А после, чуть помолчав, тяжело выдохнул.
- Тогда ты знаешь - стоять в стороне не буду, - ответил Майнхард, справившись с собой. Затем поднял взгляд на скеллигца. Не всё решается кровью, братец...
- Сначала переступи через меня. Она мне слишком дорога.
Отредактировано Майнхард (25.12.19 18:44)
Поделиться2526.12.19 16:43
И снова Мин оказался рядом. Снова встал между ними, отделяя волчицу от волчонка, который жаждал ее смерти... Льена не видела его лица. Не видела, как проступают под кожей скулы, не видела и спокойствия в серых глазах. Всепоглащающего, бесконечного, но от того не делающего оборотня слабым - скорее, наоборот...
Но не укрылось от охотницы, как тело его напряжено - будто натянутая струна. Как он вздрогнул, стоило ей рот раскрыть, оглянулся на нее, молодую, глупую, безумную.
Как сжались кулаки мужчины.
"Ты хочешь, чтобы я ушел?"
И в груди волчицы вновь встрепенулась тоска...
"Она мне слишком дорога".
Сжалось сердце, замерло, несколько ударов пропуская. После всего, что было... После всего, что будет... Охотница к Майнхарду подошла, замерла рядом с ним. Не удержалась, скользнула рукой на небритую щеку, даря короткую ласку, все такую же неумелую, неловкую, как и в их первую встречу.
- Мин, я не прошу тебя остаться, чтобы защитить меня, - осторожное поглаживание после чего пальцами на плечо мужское соскользнула. Льена просила его остаться, потому что боялась - если волк сейчас уйдет, они больше не встретятся. Но что-то внутри не позволяло сказать о том старому другу. Покраснела едва заметно, и, чувствуя это, голову упрямо да гордо вскинула. - Я прошу тебя остаться, чтобы, остановить меня, если слишком разойдусь.
Дерзко слова прозвучали, самоуверенно больно. Ответа ждать волчица не стала, вперед пошла, легко и тихо, приближаясь к детенышу своему. Вновь на своего дикого, озлобленного, рычащего волчонка уставилась пустотой, за которой зверь скрывался.
- Узнать хочешь? Так я покажу...
Удар пришелся в челюсть скеллигца.
Когда-то старший брат говорил, что ни одна девчонка не сможет стать такой же сильной, как и мальчишка, даже если будет тренироваться денно и нощно... Сегодня Льена позабыла об этом.
Страшен был бой волков диких, страха и боли не ведающих.
Но еще страшнее - когда люди дрались, будто звери.
Она отлетала назад от каждого удара скеллигца, попадающего в цель, но не пыталась их избежать. И каждый раз кидалась вновь, будто взбешенная дикая кошка. Гибкое тело то и дело вздрагивало, вот-вот норовя сломаться... Но не поддавалось проклятию, сохраняло облик человеческий, пускай в ее действиях, рычании, глазах ничего человеческого не осталось.
И Ульвар, ослабленный дракой, вымотанный полнолунием, вынужденный бороться с самим собой, чтобы сохранить в себе последние остатки разума, упал на землю. А девица, щедро усыпанная синяками и кровоточащими ссадинами, на животе его пристроилась. За рубаху подняла, голову от травы заставляя оторвать. И кулак в очередной раз впечатался в скулу мужчины. И снова...
По глазам было видно - не остановилась бы. Сейчас Льеной не разум руководил - инстинкты. Язык силы, который требует добить поверженного врага... Если бы... Если бы не подошел Мин, не прикоснулся, заставляя обернуться, скалясь, да рыча. Казалось, что вот-вот в руку вопьется...
Зверь, не выдержав твердого взгляда, отступил. Вернул миру волчью дочь.
Она вздрогнула - всем телом, будто молния пронзила.
Привкус крови на губах. Саднящие костяшки, ноющие ребра...
Мучительно, до боли, хотелось прикоснуться щекой к его запястью. Подтолкнуть руку, надеясь, что он не отпрянет и не оттолкнет, вместо того лаской поделится, показывая, что все закончилась. И что зла не держит. Льена на то не решилась. Вместо того повернулась к лежащему мужчине... наклонилась к нему, едва ли не прижимаясь, рукой оперевшись о траву рядом с его головой.
- В моей жизни было больше сотни полнолуний, и я помню утро после каждого из них. Утро, но не ночь, волчонок. Ты спрашиваешь "зачем", а я не могу дать ответа на этот вопрос. Тварь, которая живет во мне, не человек, ей не нужна причина для того, чтобы убивать. Ты просто оказался не в том месте и не в то время. Мне жаль. Но убить себя я не позволю. По край ней мере до тех пор, пока не сдохнет тот, из-за кого я стала такой. Ведь, в отличие от меня, он даже в полнолуние сохраняет достаточно разума, чтобы получать от смерти удовольствие. Так что, становись в очередь, волчонок. Я первая.
Она поднялась на ноги. Протянула скеллигцу руку, которую тот проигнорировал. Равнодушно дернула плечом и повернулась к Мину.
- Я перегрызла целую деревню. Обратила человека. А сейчас подралась с ним. Скажешь ли теперь, что я дорога тебе? - усмехнулась волчица, и в усмешке ее отчетливо горечь сквозила.
Отредактировано Льена (30.12.19 02:44)
Поделиться2628.12.19 13:12
Усталость и бессилие давали о себе знать. Ульвар не был так быстр, силён, а в его глазах то и дело появлялись тёмные пятна, заставляя скеллигца пропускать удар за ударом, но он всё ещё стоял на ногах. Только после начала драки он полностью осознал, что его противник, пусть и был бабой, но являлся таким же чудищем, как и он. Сильным, смертоносным даже в человеческой форме. Он был обречён проиграть в подобной ситуации. И осознание этого злило, подначивая спящего волка пробудиться вновь так скоро. Сложно было совладать со скребущимися внутри когтями, с воем, что закладывал уши, но не был слышен более никому. Невыносимо сложно было сосредоточиться на чём-то одном. И как итог - Ульвар оказался побеждённым.
Он злился. На то, что оказался недостаточно сильным. На то, что его пожалели, оставив недобитым. На то, что к нему обращаются, точно к детёнку неразумному. Не будь он таким бессильным, таким беспомощным, вновь ввязался бы в драку и тогда либо убил бы, либо умер сам. Но понимание того, что зверь определённо возьмёт верх, стоит потратить ещё немного сил, останавливало его. Ульвар словно ощущал его тяжёлое обжигающее дыхание у себя на загривке. А так умирать он точно не хотел.
Он вытер кровь с разбитого лица, обильно пропитывая ею ткань чужой рубахи. Он смотрел на них, как и прежде, взглядом нечеловеческих глаз, полным злобы и ненависти. С жаждой убить. Сплюнув кровь, Ульвар поднялся. Он пошатнулся, но устоял.
- Мне насрать, - прохрипел скеллигец. - Что там у тебя произошло, что собираешься сделать. Мне плевать на других тварей, которые сделали тебя такой. И, уверен, ты меня понимаешь.
Ульвар взглянул на Мина. Холодно, равнодушно, словно с презрением и нотками ревности. Но ревновал он, естественно, не Льену. Ему было чертовски обидно за то, что у монстра, из-за которого он лишился всему, что было дорого, могут быть близкие люди, пускай и такие же чудовища. Очередная злая шутка Богов, прихотям которых Ульвар уж точно не собирался следовать.
- Ингрун, Кальв, Тандри, Хольмдор, Эйтор... Астгерда... Запомни хорошенько эти имена, волчица. Каждое из них - это причина по которой ты умрёшь, - Ульвар сморщился, чувствуя ужасную ломоту во всём теле, когда развернулся и направился в сторону деревни. - И ещё... Назовёшь меня волчонком ещё раз. И я вырву тебе язык.
Бросив последний взгляд на парочку волколаков, скеллигец фыркнул, вновь сплюнув кровь, а после ушёл.
[icon]https://i.imgur.com/mPcJzRKm.jpg[/icon]
Поделиться2729.12.19 20:37
Майнхард напряжённо вгляделся в лицо Льены, чуть склоняя голову к её ладони, а затем, опустив взгляд, тяжело выдохнул. Он принял решение волчицы, с трудом пересилив себя, и отступил, согласившись не вмешиваться до тех пор, пока это не потребуется.
Смотреть на Льену было больно, ещё больнее было на неё не смотреть. Волколак не сомневался в этой гордой девчонке, но... Да какой уже девчонке. Черты лица Льены уже не сглаживала юношеская, почти детская, мягкость, да и взгляд был более уверенным из-за опыта прожитых лет. И пусть волчица утверждала, что справится сама, что не нуждается в защите, всё равно каждый удар, который она получала, отзывался в бывшем рыцаре словно упрёк - он мог бы заслонить Льену, приняв удар на себя, но не сделал этого, потому что ему ясно дали понять, что играть в благородство не стоит.
Но его помощь всё-таки пригодилась - на скеллигце уже не было живого места, когда оборотница сбила его с ног и продолжила бить со звериной яростью. Так и убила бы, если бы Фортрейн не кинулся её останавливать. Поймал её взгляд - страшный, безумный, пылающий от гнева, в следующее мгновение, к счастью, снова ставший привычным человеческим. Не склонялась больше смерть над островитянином, спрятала острые зубы, которыми бы с лёгкостью перегрызла воину горло. А тот, видно, и не рад был такому исходу. Майнхард поглядел скеллигцу вслед и безотчётно прикусил нижнюю губу. Не выпустил ли он в прошедшее полнолуние ещё более страшного монстра, что будет ходить по этой земле? Не совершил ли ошибку, отнесясь с сочувствием, а не с осознанием жесткой необходимости? Сегодня никто не погиб, но что принесёт следующая Луна?
Но тут Льена окликнула, отвлекая от непростых дум. Бывший рыцарь выслушал её и, подойдя совсем близко, осторожно обнял за плечи, проводя ладонью по спутавшимся в драке волосам. Перегрызла целую деревню... То ведь из-за него было.
- Прости, - невпопад ответил волколак, зарываясь носом в её волосы.
Если бы Майно не действовал бездумно, если хотя бы удосужился разыскать волчицу после того, как лишился дома, то не случилось бы этой трагедии. Чувствуя свою вину, он не смел обвинять в случившемся Льену. Не держал на неё зла и за то, что её зверь сотворил с упрямым скеллигцем, хоть и точили душу сомнения. Может, и в этом была его, Майнхарда, вина - не убедил волчицу остаться с ним до тех пор, пока зверь не станет её слушаться. Оборотень крепче прижал к себе девушку, не собираясь отказываться от своих слов.
- Ты мне дорога. Не смотря ни на что.
Хотелось сказать: "Пойдём домой", да только идти было некуда. Но было место, где можно смыть с тела кровь, хорошо поесть и выспаться, а после говорить обо всём на свете, ведь они не виделись так долго. А где-то шагает по земле человек со звериным сердцем, тлеющим от жгучей мести, и только одна Луна знает, что ждёт его в будущем.
Отредактировано Майнхард (29.12.19 20:43)
Тема закрыта
Страница: 1
