Малышке Линиэль явно больше по душе были истории о магических вещах, чем сборники сказаний и легенд. Последние и сама врачея находила скорее неинформативными, с досадой отмечая, что любая эльфская легенда заканчивается, как правило, либо печально, либо никак. Открытый конец – та еще оказия, которой каждый уважающий себя рассказчик стремится, наверное, избежать. Нет ничего хуже, чем дать волю фантазии. Девочка уже клевала носом, когда Милеанэль отложила книгу и осторожно коснулась волос своей гостьи. Та потянулась подобно сонной кошке и спросила:

- Милеанэль… а что… уже пора?..

- Пора, цветочек, - подтвердила врачея, - поздно, пора спать.

- М-м-м… - Линиэль зевнула, нисколько не заботясь о нормах этикета, и заставила Милеанэль зевнуть тоже. – М-м-может, еще чуть-чуть почитаем?..

- Какое «почитаем»… уже темно. И ничего не видно. – Милеанна лукавила: в темноте эльфы видят лучше, да и ее магический светлячок по-прежнему парил рядом с плечом, освещая страницы книги. Но эльфка устала читать вслух. У нее уже давно пересохло во рту, и, честно говоря, хотелось побыть одной. Слишком много мыслей, а девочка под боком просто мешает их думать. Это было к лучшему, если посудить здраво, но Милеанэль здраво мыслить умела не всегда. В вопросах, которые касались только ее, - не умела вовсе.

Она поднялась с постели под недовольное мычание Линиэль, которая явно заснула бы после первых нескольких строк, и подняла девочку на руки. Несмотря на то, что эльфская малышка была достаточно небольшой на вид, весила она прилично: как походное седло с парой навьюченных на него мешков. Бок Милеанэль был таким нагрузкам недоволен и заныл, стоило ей ощутить вес Линиэль. Однако та не стала усложнять врачее задачу и прильнула к ней, а не развалилась, как кошка, которая очень не хочет сидеть на руках, но вырываться ей просто лениво.

Светлячок осветил врачее путь в комнатку, где пристроилась Линиэль. Пока она дошла до нее, сто раз прокляла человека, оставившего ей клеймо на животе, и страшно вспотела от усилий не повестись в сторону от головокружения. Все-таки не до конца отошла от очень затратного заклинания, и постельный режим был более чем оправдан. Эльфка толчком бедра открыла незапертую дверь, неожиданно ловко обогнула валяющийся на полу брусочек из дерева, который должен был стать игрушкой, но Лини выпросила его у Эдоксиля раньше, чем охотник закончил работу, и положила девочку на кровать. Та уже почти спала и не сопротивлялась, когда Милеанэль укрыла ее одеялом. «Госпожа» постояла у ее постели немного, убедилась, что Линиэль уже не дремлет, а находится в глубоком сне, и вышла из ее комнаты, придерживая больное место рукой.

В коридорах никого не было. С улицы доносились радостные и не очень вскрики краснолюдов, что явно отмечали успешное заселение в их новое пристанище, да и только. В остальном – тишина. Милеанэль зашла обратно в покои, забрала свои самокрутки и огниво и спустилась вниз, заставив себя пройти мимо залы с изображенным на стене древом семьи Эль’Итлитиэн. Его предки, наверное, были бы вне себя от счастья, зная, что в ближайшем будущем им предстоит породниться с черт знает кем.

Осторожно обойдя все места, где можно было встретить хоть одну живую душу, эльфка пробралась в беседку около пруда, где впервые встретилась с прабабушкой Илларэна. Она села ступеньки, полностью игнорируя наличие скамей, и щелкнула огнивом. Почему-то нужно было что-то, кроме воздуха, в легких, после этих спокойных и одновременно бешеных дней. Даже боль в боку немного утихла, а головокружение стало чем-то совсем привычным, когда, наконец, была сделана первая затяжка.

Как-то это все неправильно. Милеанэль втянула дым самокрутки и выдохнула его через нос, чувствуя, как странно то ли холодит, то ли обжигает ноздри. Почему-то все, что она делает для того, чтобы ей самой стало легче, в итоге выходит ей же боком. То ли врачея слишком много сомневается, то ли это все – бессмысленный фарс. От Предназначения убежать невозможно, и, может быть, ее Предназначение – постоянно биться лбом в одни и те же закрытые двери. Почему она вообще чувствует себя так одиноко сейчас и здесь, хоть и чувство одиночества во сто крат слабее того, что ей приходилось терпеть больше десятилетия подряд? Наивная… будто снова валяется в канаве, откуда с таким трудом выбралась, и хочет зарыться еще глубже. Ее ничему не учит жизнь. Следуя поговорке госпожи Аэриэнны, ей приходилось бы постоянно наблюдать ее поражения.

- Эд, я же слышу твои шаги, - сказала вдруг Милеанэль, вместе с предупреждением выпуская изо рта дым.

- А тебя не обманешь, госпожа, - хмыкнул охотник. Он остановился рядом с беседкой и смотрел на эльфку сверху вниз. Собирался на охоту, вестимо. Время подходящее, у Эдоксиля с собой был лук, да и одет он был как раз с расчетом на ночь среди зарослей. Милеанна тоже усмехнулась. Она была готова простить Эду «госпожу» только потому, что он не стал ей «выкать». – Тебе же нужно быть в постели. Так Ферра говорила.

- Раз я госпожа, Эд, - ядовито ответила эльфка, - сама решу, где мне нужно быть. Радуйся, что не прошусь с тобой.

Пораженный собственным оружием охотник немного опешил, но обижаться явно не стал. Он понимающе угукнул и проследил за взглядом Милеанны. Оказалось, что она сверлила им пруд без какой-либо конкретной цели. Просто смотрела вперед и, кажется, не видела того, на что смотрит.

- Я бы и не взял, - наконец, парировал Эдоксиль. Милеанна в ответ кивнула, подтверждая, что более чем принимает его позицию. – Уже холодно. Тебе идут платья, госпожа, но оно совсем легкое. Хочешь – принесу тебе шкуру. Хотя бы под седалище подстелишь.

- Не нужно. Мне и так хорошо.

- Слушай… мне ужасно неловко, что…

Милеанэль подняла на Эдоксиля взгляд и с удивлением отметила, что тот стушевался. Она напряженно попыталась вспомнить, что могло его так смутить.

- Ты о дне сегодняшнем? – догадалась врачея. – Дева, Эд… тоже мне, нашел причину. Что там видеть можно было. Да и смотреть не на что.

- Ну да… - неосторожно согласился охотник. Даже в темноте было видно, как он покраснел. Эльфка усмехнулась и успокоила его кивком, мол, я понимаю, что «да». Эдоксиль неопределенно покачал головой и спросил: - Госпожа, а позволишь угоститься?

- Еще раз госпожой назовешь, и не позволю. – Тем не менее, Милеанэль протянула Эду самокрутку и огниво. – Тебя Илларэн так просил? Так только при нем и называй. Я не госпожа здесь.

- Но ты же его невеста. – Эдоксиль щелкнул огнивом несколько раз, приноравливаясь, прежде чем ему удалось подпалить конец самокрутки. – Так положено.

- Положено… наверное. Я из простой семьи, Эд, и кровь у меня отнюдь не голубая.

- Да это видно, - по-доброму подтвердил охотник и с облегчением увидел на лице Милеанэль осторожную улыбку. – Как скажешь. Хотя я не понимаю… ты мне скажи, если хочешь: а зачем тогда?..

- Зачем тогда я вообще выхожу замуж? – услужливо закончила за него Милеанна. Эдоксиль не стал кивать в ответ, но его молчание говорило само за себя. Эльфка пожала плечами и выбросила окурок. – Хочу быть семьей, как положено. Я была протеже, подчиненной, любовницей, и бывшей – тоже. А семьей – еще нет.

Непонятно, почему Милеанна откровенничала перед Эдоксилем. Может быть, чувствовала перед ним вину и хотела так загладить ее. Охотник казался тем, кто не выдает чужие секреты. Он, в свою очередь, оперся на перила лестницы, стряхнул пепел и спросил:

- О как… детей рожать и жить долго и счастливо? По тебе, честно, и не скажешь, будто это твое сокровенное желание.

Теперь в темноте было заметно, как у эльфки потемнело лицо.

- Это все равно неважно. Я же чародейка, Эд. Перед выпуском всех стерилизуют. Без исключения.

- Я не знал. - Эдоксиль был честен, и не обязательно обладать невероятными способностями к телепатии, чтобы это понять. Голос у охотника сел, и он помолчал немного, обдумывая слова Милеанэль. Она не мешала Эду рефлексировать, издалека наблюдая за прогулкой сиблингов и подпаливая очередную самокрутку. - Тебе от этого плохо.

Эд не спрашивал, а утверждал. Милеанна пожала плечами, хотя ответ у нее уже был. Конечно, плохо. Это же долг перед народом: оставить что-то после себя. Aen Seidhe затухают; хоть век их и долог, но закат уже совсем близко. Еще два столетия, и, может быть, от народа эльфов останутся только воспоминания. Она променяла свою хилую фертильность на врачевание, чтобы спасать, большей частью, людей. Тупиковая ветвь эволюции.

- Да, - без увиливаний и иносказаний ответила Милеанэль. Она услышала тяжелый вздох охотника, но не смогла расшифровать его значение. Эдоксиль тоже не баловал ее роскошью пояснений. Он курил медленнее и более неопытно, чем врачея, и только поэтому не замечал прогуливающихся господ совсем рядом с собой.

- Паршиво. Мне жаль.

- Не стоит. Может, это к лучшему.

Странное «портить генофонд одному из древнейших родов их народа» так и не прозвучало, но все равно повисло в воздухе. Обоим эльфам было некомфортно от этого, и потому Эдоксиль осторожно перевел тему:

- Я могу задать вопрос?

- Можешь. Я оставлю за собой право не ответить.

- Справедливо. - Оба эльфа одновременно сделали затяжку. - Почему ты не послушалась меня? Не была рядом, а потерялась? Тогда, на охоте.

Милеанна снова пожала плечами. Прибавляя себе смелости, она снова затянулась так глубоко, что дым обжег легкие.

- Мне было паршиво, Эд. Ты не виноват. Прости, что так получилось. Не было оказии перед тобой извиниться, как положено.

- Да я-то что… сам виноват. Не уследил. А… почему паршиво?

- Воспользуюсь своим правом не откровенничать. Боюсь, тебе уже достаточно чужих терзаний.

- Как скажешь.

Эдоксиль послушно отступил, позволив эльфке сохранить свою небольшую тайну. Он в растерянности оглянулся, ища, куда деть окурок, и только сейчас наткнулся взглядом на господ. Хоть Илларэн и Амариэ и были заняты беседой и, казалось, на пару в беседке внимания не обращали никакого, Эду все равно стало не по себе, будто он делает что-то дурное.

- Я пойду, - сказал он и, так и не найдя подходящего места для утилизации окурка, сунул его себе в карман, предварительно притушив о землю. - И ты все равно извини. Я случайно.

- Да я знаю, - хмыкнула Милеанэль, и не мыслившая о другом. Они взаимно кивнули на прощание, а эльфка коротко пожелала Эдоксилю удачи на охоте. Он постучал несколько раз по перилам, будто предупреждал сглаз, и постарался удалиться так, чтобы лишний раз не попасться на глаза Илларэну и Амариэ.

Эльфка поежилась. Вправду в платье ей было очень прохладно. Она обняла себя свободной рукой и наклонилась впереди к коленям, чтобы себя еще немного согреть. Бок снова заныл, жалуясь на свою нелегкую судьбу и будто отговаривая Милеанэль от запланированного путешествия. Та поморщилась, молчаливо заявляя, что ей все равно. Почему-то разговор, необычно откровенный и такой ценный, должен был ей помочь, а в итоге только пробудил мысли, которых в голове вообще быть не должно. Как такое возможно? Зачем все усложнять для себя самой?

Самокрутка закончилась. Милеанэль положила окурок себе под ноги и закурила третью.

- Не тебе меня за постельный режим хаять, - деликатно напомнила врачея, потушив третий окурок. Она явно припоминала Илларэну все те разы, когда он, в свою очередь, игнорировал предписания и шантажировал гораздо более искусных целительниц, чем Милеанна, лишь бы получить желаемое. Свежий воздух шел на пользу любому больному. В пустой темной комнате одиноко и душно, как широко ни раскрывай окно. Тревожно и совсем не по себе, будто занимает она эти покои понапрасну. Хотя Милеанэль бы слукавила, если бы сказала, что во дворе ей было просторнее и свободнее. Стоило Эду удалиться, все отошедшие на второй план мысли вернулись, а к ним добавились еще и новые, которые охотник нехотя разворошил.

Милеанна поднялась сама, не дожидаясь протянутой руки, подняла свою и аккуратно стерла с щеки Илларэна след от помады, оставшийся после поцелуя сестры. Потом она предложила жениху свою совсем холодную, как у мертвеца, ладонь, чтобы вместе отправиться в дом, ему - отдыхать, а ей - много думать. Запах самогона эльфка даже не чувствовала, привыкнув к спирту за годы работы настолько, что нос уже просто не воспринимал ничего, кроме страшного перегара. И в этом Илларэну до Ирвина было еще ой как далеко.

* * *

Небольшой тайм-аут в несколько дней пошел на пользу практически всем. Ференс вместе со своими товарищами-краснолюдами с энтузиазмом восприняли предложение соорудить место для работы. Махакамцы - народ трудолюбивый, без дела сидеть не привык, а кузня казалась проектом амбициозным и многообещающим. Краснолюды быстро организовали бурную деятельность и припрягли к благому делу всех, кто мимо проходил и волей случая был не так сильно занят. Из лазарета понемногу выходили пациенты, прибывшие в него совсем тяжелыми, и присоединялись к бытовым хлопотам. Отдых был нужен каждому, и его эльфы неожиданно нашли в работе на общее благо, хоть поместье и принадлежало одной фамилии, а не всем в частности. Кто-то старался сделать прочие комнаты пригодными для жизни, приспосабливая выдубленные Эдоксилем шкуры и сколоченные краснолюдами предметы мебели, кто-то брал на себя бремя готовки, кто-то - общей стирки. Мужчины, конечно, работали на благо новых построек, так нужных для будущей торговли, на которую все надеялись, чтобы зимой было чем прокормиться. Стоянка обещала затянуться, но никто не был против такого пристанища. Напротив: словно сговорившись, эльфы коллективно принялись обживать давно заброшенное поместье, которое с каждым днем становилось все живее.

Милеанэль же с каждым днем тяготилась все больше. Время шло, дата все ближе, а она до сих пор не решилась. Так глупо получается, что намерение есть, а духу все никак не хватит. Она нервно курила, маниакально заходила проверять лазарет и с каждым разом убеждалась, что больше не нужна там даже как помощница. Ферра уже была в их небольшой больнице полноправной хозяйкой, а Милеанну гоняла, будто зеленую первокурсницу Оксенфуртской академии. Невольно врачея возвращалась в свою молодость и все думала, когда же ее фигурально "отчислят".

Когда невидимый календарь уже перевалил за двадцатые числа октября и все ближе был новый год, Милеанэль, наконец, решила, что откладывать уже неприлично. В новый год как в новую жизнь - без старых долгов и обид. Вечером двадцать второго числа она была уже полностью готова к дороге. Практичный костюм с капюшоном, кое-как собранные в хвост волосы, чтобы скрыть острые уши, и перчатки на обе руки. Даже без сумки - она была ни к чему. Только отцовский нож эльфка любовно затолкала в сапог, рискуя порезать себе ногу на излете, но не держа оружие на виду. Зачем лишний раз провоцировать новиградскую стражу? Пришлось даже от самокруток отказаться. Они делали ее образ уж слишком узнаваемым.

За время, проведенное в тишине, она успела продумать, где открыть портал и как попасть в город. Точно не через главные ворота. Надо возвращаться тем путем, которым оттуда ее выносил Ламберт. Обрывки воспоминаний мало помогали выстроить точный маршрут, но примерный ориентир у эльфки все-таки сохранился. Дальше - просто следовать остаточным знаниям об устройстве Новиграда, и дело в шляпе. Главное, чтобы Менге не додумался поставить там патрули.

- Только не говори, что снова собралась напроситься на охоту. Я тебя не возьму. Нет, нет, можешь даже не подходить ко мне! Вот там встань, госпожа, и ни шагу...

Ничего другого, честно говоря, эльфка и не ожидала от Эдоксиля, которого нехитрое дело было встретить с наступлением вечера по направлению к главным воротам. Охотник уже приготовился защищать свое одиночество от одетой по-дорожному Милеанны, в чьем костюме он разглядел прямое покушение на свое гордое одиночество. На его удивление, врачея пожала плечами, хлопнула себя по карману брюк и с обескураженным видом ответила:

- Да я и не собиралась...

Милеанэль казалась растерянной, и ее неуверенность и неловкость передались и Эдоксилю. В нем боролись два противоположных начала: доложить, как и в первый раз, хозяину о том, что его не-госпожа похожа на ту, что собирается в дорогу, или пообещать, что если и узнают владельцы поместья о том, что эльфка отлучилась, то не от него или не по доброй воле. Пока оба порыва были одинаково сильны, и охотник совершенно запутался.

- А куда ты тогда?

Милеанна снова пожала плечами. Она вспомнила, что самокрутки пришлось оставить, а курить хотелось страсть как. Хватает и запаха, въевшегося в волосы и кожу; ни к чему усугублять положение. Проще относиться к этому как... к учебе. Сейчас проще соблюдать правила, чем прятаться по углам и нарушать их.

Эдоксиль недоверчиво наклонил голову набок. Он поправил колчан со стрелами на поясе и подошел поближе к врачее, как к горной серне, словно боялся спугнуть ее.

- Как так?

- Не могу ответить. Честно, - заверила охотника Милеанэль, - сама не знаю. И даже не знаю, одна или нет. Хотелось бы...

Она остановилась на полуслове и опустила голову, наткнулась взглядом на носки сапог и вздохнула. Ее "одной" неприятно царапало горло. Одной шансов вернуться обратно у нее, откровенно говоря, мало. Можно же еще остановиться и бросить на полпути, плюнув на прошлое и позволив ему раствориться в небытии, но у Милеанэль почему-то совсем не получалось выкинуть эти мысли из головы. Слово не воробей, и нельзя тащить это за собой. Эльфка себя хорошо знала: если не попробует, отпустить никогда не получится. Она будет бесконечно возвращаться к начальную точку, и каждый откат будет бить не только по ней.

- Может, мне уже впору напроситься с тобой? - вдруг предложил Эд. Эльфка подняла на него взгляд и увидела в глазах охотника неожиданную решимость, смешанную с легкой боязнью. Она издала отрицательное "у-у" и для пущей убедительности покачала головой:

- Нет. Из огня да в полымя - не твоя история. - Завидев на лице Эдоксиля зарождающийся протест, врачея оборвала его на корню. - Считай приказом. Раз я госпожа.

Эд бессильно вздохнул. Пожалуй, приказ Милеанэль может перебить только леди Амариэ, которой охотник боится как огня, или господин Илларэн. Его тоже было за что опасаться. Демонический вид эльфа, который услышал, что Эдоксиль умудрился "потерять" его невесту, сложно выкинуть из головы до сих пор.

- Не замерзни только, - предупредил Эд на прощание. Милеанэль осторожно улыбнулась и подумала ненароком, что в Новиграде замерзнуть не получится. Она еще не знала, что в вольном городе не только на чародеев теперь облизываются местные блюстители Вечного Огня, но словно чувствовала это кожей. Эдоксиль не для того пережил встречу с Охотниками, чтобы направиться к ним в логово. А она?

Ну... однажды уже получилось. Два раза молния в одно место не бьет. А может, просто нужно быть мудрее и не делать тех же ошибок.

Вместе с охотником Милеанэль вышла за пределы поместья, чувствуя, как неохотно отпускает ее охранная магия, лизнув напоследок металл фамильного кольца. В бессознательном жесте эльфка проворачивала его под кожей перчатки, словно пыталась убедить себя, что поступает правильно. Эд свернул в чащу, а Милеанна пошла еще дальше, ища удачное место, где можно открыть портал. Ей лучше подойти к этому вопросу со всей тщательностью. С ее-то умением в пространственную магию важно и войти в нужную точку, и выйти так, чтобы остаться незамеченной.

Наконец, нужное место было найдено. Здесь уже не росла трава, а была одна полуголая земля с редкими остатками пожухлого богатства природы и опавшими листьями, медленно превращающимися в перегной. Эльфка принялась руками чертить знаки, щепетильно следя за правильностью линий и выуживая из памяти их верные формы. Стабилизатор бы пригодился, размышляла врачея.

Вскоре пальцы заменило лезвие ножа. Им чертить было удобнее, как и разрывать опавшую листву, чтобы добраться до земли.

На решение открыть портал у Милеанэль ушло неприлично много времени. Она как раненый зверь металась вокруг начерченных фигур и теряла драгоценные минуты. Снова в душе зарождались сомнения, действительно ли так будет правильно. Эльфка злилась на себя за то, что оттягивала момент принятия решения, и невольно ловила мысль за хвост: как ей бы хотелось, чтобы в эти минуты он был рядом. Но так тоже неправильно. Не она ли сама не хотела для Илларэна, чтобы в очередной раз ему приходилось сталкиваться с тем, что даже не ему причиняло боль и страдания? Снова воспринимает его как командира, который придет и решит ее проблему за нее. Как это неверно. Когда помогло ей в последний раз его вмешательство избавиться от черноты собственных тяготений и нерешительности? Видать, и впрямь эльфке проще плыть по течению, пока такие важные решения принимаются без ее прямого участия.

Еще есть причина, почему его не должно там быть, подумала Милеанна. Если зверю открыть клетку, он в нее во второй раз уже не вернется. Разломанное тело Мирта услужливо всплыло перед мысленным взглядом, замененное потом удивлением в медленно стекленеющих глазах Галчонка, которому легкую смерть подарила уже врачея. Новиград может его доломать. Конечно, он сильный, но сейчас… Ему это не нужно. Разве может эльфка говорить, что любит, если потащит его туда, где Илларэну будет худо?

Милеанэль зацепилась за эту мысль, как за спасительную соломинку, и стиснула ее в незримой ладони. Не позволяя себе больше думать ни о чем другом, эльфка не без труда открыла портал и прыгнула в него, не медля ни секунды. Пространственная дверь закрылась за ней сразу, а открылась близ Новиграда, там, куда не добивал глушащий дар купол. Приземлилась Милеанна неожиданно хорошо, видимо, достаточно отдохнув после недавнего выброса сил и имея роскошь ровно стоять на ногах. Она плотнее укуталась в дорожный плащ: неожиданно в Редании для нее было холоднее, чем в Синих Горах, и на мгновение приоткрыла рот. Милеанэль поняла, что, даже не отдавая себе отчет, открыла портал туда, где она приходила в себя после бешеной гонки со смертью, из которой ее вытащил победительницей ведьмак. Удивительно, что может подбросить в задумчивости разум… С этого места началось ее долгое путешествие к освобождению, и тут же ему, стало быть, предстоит взять новый поворот.

Через главные ворота лезть можно, только если и впрямь надоело жить. На поиск места, где можно с наименьшими потерями проникнуть в город, эльфка времени не закладывала и не была удивлена тому, что пришлось потратить на изучение добрую пару часов. Хвала Деве, патрулей из Охотников и храмовой стражи она не заметила, как и намека на их регулярное появление в самих окрестностях. Как пройти в город, окруженный водой?.. Через канализацию – был очевидный ответ, но стоковые каналы точно охраняются. Телепорт в город исключался: не факт, что получится, и факт, что выплеск энергии заметят, и очень быстро. Риск влепиться в стену или столб, которых раньше на этом месте не стояло, и вовсе был слишком велик. Милеанэль напряженно думала, скрипя зубами, и, в конце концов, решила зайти с предместий. Опустившаяся ночь была ей одновременно на руку и нет: видно-то ничего толком не было, но вероятность наткнуться на ночной патруль росла с каждой минутой.

Она помнила грядки, заборы, рыхлую почву из дня, когда висела на мужском плече безвольным мешком и способна была только на краткие вспышки сознания. Значит, нужно точно идти через почти сельский квартал. Теперь он кишел беженцами. В их толпе женщина в плаще затерялась быстро: таких, как она, были десятки. Проверять всех, кто толпится у городских стен, у Новиграда, вестимо, не было ни ресурса, ни желания. Лавируя между временными палатками и повозками с нехитрыми пожитками, эльфка старалась слушать, о чем говорят люди, чтобы набраться местного контекста. Новиград стал с момента, как она его покинула, достаточно закрытым городом. Немудрено… Катриона и Нильфгаард обеспечили северу Королевств постоянные людские потоки. Много было темерцев, выходцев из Велена. На эти земли два главных бича семьдесят второго обрушились безо всякого милосердия.

Неудивительно, что при таких обстоятельствах начинала процветать и местная барыжная сеть. Ходки в город в обход стражи, припасы самого разного рода, - мутные торговцы предлагали то, чего беженцы могли себе позволить только в самых смелых мечтах. За эту плату женщины под скрип зубов недовольных мужей и отцов поднимали юбки и возвращались с крохами, которые удавалось достать, а те, у кого оставались кое-какие сбережения на черный день, признавали, что тот самый момент с ними попрощаться, к сожалению, настал. Оба варианта Милеанэль категорически не подходили.

Пришлось пустить в ход магию. За куполом она, благо, продолжала слушаться исцеленную чародейку.

Внутри города было просто ужасно.

Милеанэль не рассчитывала, что, оказавшись на новиградских улицах, ей будет так дурно. К горлу подкатывал мерзкий ком, вставал поперек и мешал дышать. Несмотря на ночное время, она все равно куталась в плащ, оправдывая это для себя достаточно прохладной погодой, и притом понимала, что обманывать себя долго не получится. За три версты эльфка обходила патрули и стыдливо пряталась в проулках, когда слышала лязг доспехов городской стражи. В одном из проулков ей свистнули вслед; Милеанна поймала себя на мысли, что в случае чего даже может не успеть дать отпор, потому как купол давил на нее гораздо сильнее, чем два месяца назад - на Илларэна, что был сильнее нее и с питающей его тростью в руках.

Она также раздосадованно думала о том, что план, так тщательно выверенный и продуманный, совершенно вылетел у нее из головы. Попытки вернуться к нему окончательно разбились прахом, когда за одним из поворотов эльфку ждало несколько тел, насаженные на колья. В одном из них Милеанэль узнала знакомых эльфов из небольшого квартала нелюдей, которые прежде приходили к ней за припарками и целебными мазями. Не только чародеи, стало быть, теперь не в чести в Новиграде. Милеанне довелось снова вспомнить, что такое паническая атака. Ей снова пришлось нырнуть в проулок из последних сил, потому что в ушах зашумело, в груди дыхание сперло и воздуха совсем перестало хватать. Она жадно пыталась вдохнуть, но не могла и от этого пугалась только больше. В виски стучала в унисон с сердцебиением мысль: «Это могла быть я, могла быть я, могла быть я». Эльфка сползла по стене дома вниз и с четверть часа сидела на корточках и держалась за горло. На нем назойливо ощущалось давление фантомных пальцев. Даже будто обоняние воскресило в памяти чужое кислое дыхание, а мозг услужливо подбрасывал слова, которые Милеанэль различала тогда как сквозь туман.

Нужно идти туда, где ее знают лишь единицы. Где не предадут за пару монет, чтобы купить себе хмельное в «Золотом осетре» и потом плеваться, потому как не пиво там, а ослиная моча. Чего скрывать, в Новиграде таких мест у Милеанэль почти не было. Она заставила себя отнять пальцы от шеи, с трудом встала и, стараясь не смотреть на жуткую выставку, направилась туда, где были последние, кто мог ее понять. Удивительно, что для врачеи таким местом оказались бойцовские ямы.

Здоровенный детина в этот раз скрыл свое татуированное тело рубахой, которая была очень легкой для такой погоды. Он вперился в эльфку недобрым взглядом, умело скрывая то, что ее лицо охраннику знакомо. Милеанэль взглянула на него снизу вверх - большая редкость для высокой женщины - и робко поздоровалась:

- Привет, Мико. Я ищу Рахима. Он…

- Тебя тут не должно быть, - сказал неразговорчивый обычно человек и за руку втащил Милеанэль внутрь, сразу же захлопнув за ней ворота.

От Мико эльфка узнала, что Рахима здесь сейчас нет. Какие-то дела с госпожой Бьернсдоттир, стало быть, и возвращения офирца можно было скоро не ждать. У Милеанэль не было времени, чтобы куковать и прислушиваться к говору местных, надеясь заслышать знакомый акцент. Начался дождь, который заставил врачею укрыться в доме, с которого и началось их с Рахимом более тесное знакомство. Все как и почти год назад. Вот же летит время.

- Жаль… - Ее и впрямь уколола печаль. Милеанэль очень надеялась увидеться с Рахимом, спросить его, помогла ли ему ее оксенфуртская авантюра и, в конце концов, поблагодарить за то, что не остался в стороне. Но Рахима не было. Был только неразговорчивый Мико, который пожимал плечами в ответ. - А Сауль, он?..

- Вернется утром, - обманчиво скучающе сообщил Мико и удалился обратно на пост, напоследок указав эльфке, где она может бросить свои кости. Предложением Милеанэль воспользовалась и проворочалась на софе до самого утра, так и не заставив себя заснуть.

Мико нашел гостью бойцовых ям в лазарете. Он удивительно деликатно покашлял, привлекая к себе внимание. Ему, хоть он и знал Милеанэль совсем немного, все равно было непривычно не видеть откинутую за спину косу, вместо которой теперь по плечам рассыпались неровно обрезанные пряди волос. На звук его шагов и кашля эльфка обернулась. Она явно спала плохо последние… десятилетия, но все равно держала в руках обрывок повязки, которую только что сменила одному из попавших в постель бойцов. Тот лежал, смотря в потолок, и, казалось, не замечал ни Мико, ни врачею.

- Завтракать будешь? – спросил Мико Милеанэль. Она покачала головой. В ответ охранник пожал плечами. – Как хочешь. Сауль вернулся. Если еще надо.

Милеанна поднялась на ноги и последовала за Мико. На ходу она бросила в ведро использованную повязку, каким-то чудом умудрившись не промахнуться.

Сауль сидел в доме, уплетал за обе щеки наваристую кашу, которая уже успела остыть, но с опаской косился на плащ, оставшийся на софе. Он не узнавал эту вещь, но понимал, что случайному человеку не повезет оказаться в бойцовских ямах. Если бы так, то и не встречал бы его Мико, да и разве рискнет сунуться сюда госпожа Бьернсдоттир еще раз?..

Он вмиг побледнел, увидев знакомые круги под глазами, а руки его задрожали так, что миска едва не выпала из ослабевших пальцев. Сауль попятился вместе со стулом, на котором сидел, но стул упорно не хотел пятиться и заставил скупщика занервничать еще больше. Милеанэль, понимая, что улыбка у нее выходит отвратительно, в примирительном жесте подняла обе руки вверх ладонями к Саулю, показывая, что не желает ему никакого зла.

- Ты чего… ты не узнал?..

- Еще как узнал, - дрогнувшим голосом подтвердил опасения эльфки Сауль, - ты чего… чего ты… уйди, святой Лебеда, не подходи, я… я… я буду защищаться!

Невольно Милеанэль прыснула. В ее голове этот абсурд совершенно не укладывался и не предполагался. Сауль, даже в порыве страха не выпускавший миску с кашей из рук и, наверное, собиравшийся ей и защищаться, застыл на месте. Он не ожидал, что эльфке будет смешно.

- Что ты… что ты… скалишься…

- А что ты защищаешься? – резонно уточнила Милеанэль и раскрыла руки, будто для объятий. Никаких обжиманий, естественно, не предлагалось, и у Сауля хватало проницательности это считать совершенно верно. – Я же не нападаю… Я очень рада тебя видеть живым и здоровым. По-прежнему у Рахима под крылом?

Медленно Сауль поднялся, не сводя глаз с гостьи, поставил миску на стол и недоверчиво сделал маленький шажок назад.

- Под крылом, - осторожно подтвердил он.

- Как я могу причинить вред другу моего друга? – все же улыбнулась Милеанна, надеясь, что улыбка не похожа на оскал. Правильнее было бы сказать «другу друга моего друга, который не то, чтобы мне именно друг, но и не недруг же», но конструкция выходила даже в мыслях слишком громоздкой. С облегчением она увидела, что Сауль позволил себе немного расслабиться. В объятия он, конечно, не бросался, но и план с мисочной обороной был отложен на неопределенный срок.

Расположившись на софе, Милеанэль чувствовала, что ее охватывает странное ощущение беззаботности в этом враждебном ей городе. Почему-то было отчасти приятно повспоминать дни, когда они с Саулем, грубо говоря, оказались в одной лодке, такие непохожие и одновременно такие одинаково несчастные. Расслабившийся скупщик доедал свой завтрак и расспрашивал эльфку, как ей удалось избежать патрулей на пути в город. Милеанэль охотно отвечала, втайне радуясь, что только это и интересовало скупщика. Правда, закончив есть, он отложил ложку и мрачно сообщил:

- Тебя искали тут с месяца два назад. Я… меня…

- Дай угадаю, - вздохнула врачея, - медвежьей комплекции эльф, с тростью, одноглазый и до одури не жалующий, если ему не отвечают с первого раза?

- Он тебя нашел? Как ты… - Сауль покраснел. В конце концов, выдал же позицию Милеанэль. Неужели ей так повезло, что она сумела ускользнуть из рук этого маньяка, так и читался вопрос в его глазах. – Это… кто это был?

Эльфка вздохнула еще раз. Ответ скупщика порядком удивил:

- Наверное, мой будущий муж. Прими мои глубочайшие извинения. Если он нервничает, то… - Милеанэль потерла лоб, который вдруг покрылся испариной, хотя на то не было ни единой причины, - …может перегнуть.

- Ох… - только и вымолвил Сауль. – А как же ведьмак?

- Чего?

- Ну, этот… Ламберт. Я чего-то думал, что…

- Неверно думал, - оборвала его эльфка, - уже и так достаточно баллад о ведьмаках и чародейках. Не хватало еще одной.

Вместе они помолчали, а потом любопытный де Наваретт все же поинтересовался, не в силах удерживать свой длинный нос так далеко от чужого дела:

- Почему «наверное, будущий муж»? Хотя я понимаю, почему…

- Не совсем понимаешь. – Милеанна покачала головой, скорее, сама себе. Она вытерла влажную перчатку о бедро и закончила: - Боюсь, его очень расстроил мой уход. Потому и «наверное».

- Я бы не возвращался на твоем месте, - заключил Сауль, у которого, конечно, было очень однозначное мнение об эльфе, который едва не заставил его скончаться от сердечного приступа в какой-то вонючей подворотне. Милеанэль дружелюбно хмыкнула, но на душе у нее скребли кошки. У нее не было уверенности, что вернуться вообще получится. Отвратительный настрой, который может испортить все дело. Не было и уверенности, что она сможет вернуться такой, какой хотела, если Дева будет хранить ее и в этот раз. Но поговори эльфка с Илларэном перед уходом, он мог бы все-таки увязаться за ней, а оставлять записки – как это дешево и совсем не в ее правилах. С отвращением Милеанэль признала, что гораздо больше в ее стиле – исчезать перед рассветом без единого слова, словно ее никогда и не было рядом, и дальше жить в тени, хоть и желать больше всего на свете выйти на солнце.

- Сауль, у меня есть к тебе просьба.

- Ой, нет-нет-нет, даже не пытайся, я сыт по горло…

- Прошу тебя, - взмолилась эльфка, - не усложняй это дело, и так оно отвратительно пахнет. Я не смогу пойти на разведку в город. Моя физиономия тут слишком хорошо знакома. Ты же уважаемый человек! Тебе в рот смотрели прежде, да и сейчас, я уверена, не против посмотреть на твои коллекции…

- Были, - хмуро поправил ее скупщик, - не против посмотреть. Они все у госпожи Бьернсдоттир.

- И кому это известно, кроме Гудрун? – парировала Милеанэль. – Сауль, пожалуйста. Это все, что я прошу. И, клянусь тебе, никогда больше не увидишь ни меня, ни…

- Ни твоего телохранителя, - закончил за нее Сауль с недоверчивым прищуром. Эльфка пожала плечами.

- Называй как хочешь. Да.

- Клянешься?

- Своим даром клянусь, - подтвердила Милеанэль. Такие клятвы, конечно, ничего не значили без сложных магических формул и капель крови, но откуда об этом знать простому скупщику? Он потер бородку и задумался, просчитывая возможные варианты: от наилучших, где он и впрямь больше не повстречается с сумасшедшими эльфами и их хитросплетенными узами отношений, до наихудших, в которых он присоединяется к висельникам вместе с безумной врачеей.

- Что тебе надо? – наконец, сдался он. Милеанэль, напряженная, как перетянутая струна, позволила себе немного расслабиться.

- Кто сейчас остался из лекарей в городе?

- Пф… ради такого на разведку ходить?

- Погоди. Кто и где он или она работает.

- Ого… Да ты представляешь, сколько я это вызнавать буду?

- Сауль…

- Подумаем, что можно сообразить, - деловито проговорил скупщик, уже погружавшийся в размышления. Милеанэль благоразумно замолчала, не мешая котелку Сауля варить.

Ужасно томительным было ожидание. Даже не подготовка к выходу в город; Милеанэль было невообразимо сложно усидеть на месте. Но приходилось ждать, пока Сауль поскребет по сусекам оставшихся у него связей и образовавшихся уже после перехода под рахимовское начало. У офирца ему хоть и приходилось работать честно, но от некоторых привычек скупщик отказываться не стал. Некоторые из них считать дурными - настоящий моветон.

Очень не хватало самокруток. Курить хотелось ужасно. От нервов ожидания эльфка даже смогла какое-то время не думать о том, как сиблинги могли пережить ее молчаливый уход и что ее ждет в случае, если удастся вернуться. Насовсем эти мысли не уходили, и, чем дольше длилась вынужденная пауза, тем больше голову Милеанэль начинали занимать размышления о будущем, которое слишком туманно, и о прошлом, о котором уже поздно жалеть.

Когда спустя несколько часов вернулся скупщик, Милеанна встретила его сразу после Мико. Сауль замахал на нее руками:

- Дай поесть, ведьма... Я только пришел!

- Сауль...

- Говорю, что пока не поем, буду нем как рыба!

Захотелось и впрямь сделать Сауля немым, но его тоже можно было понять. Эльфка с неохотой позволила скупщику направиться на полевую кухню, где его уже давно все знали и встречали радостными приветствиями и предложением отведать отличнейшего рагу с офирскими специями. От такого кушанья не отказалась и сама Милеанэль, которая в последний раз ела утром прошлого дня. Еда и впрямь была настоящим наслаждением. Уплетая ложку за ложкой, эльфка поймала себя на мысли, что такая простейшая пища ей почему-то невообразимо милее, чем любое изысканное блюдо с богатого стола. Этих размышлений она невольно устыдилась и постаралась очистить голову, чтобы в нее влезло как можно больше информации от скупщика. Тот с едой не торопился и жевал очень вдумчиво и с расстановкой, словно намеренно оттягивал момент, когда эльфка начнет пытать его вопросами.

- В общем, слушай.

Они расположились в том же месте, где прежде разъяренная Гудрун выясняла отношения со своим действующим партнером. Сейчас обстоятельства были совсем другими. Сауль больше не вжимался в кресло, надеясь в нем раствориться, Милеанэль не валялась в луже собственной блевоты, дверь никто не выносил. Спокойно. Будто затишье перед бурей.

- Чародеев больше точно нет. Ты тут одна такая... - Сауль деликатно прокашлялся, безуспешно стараясь подобрать более корректное слово. - И нелюдей тоже врачей не осталось, даже какой-нибудь знахарки, никого. Зато людей... ну навалом. Так выходит, что ничего не нашел.

- Но... а кто люди-то?

- А... я что-то полагал, тебя dh'oine не интересуют, - съязвил скупщик. Милеанэль не знала, что так он отдавал долг вовсе не ей, да и не считала иронию. Она была слишком взбудоражена, чтобы пытаться искать в тоне голоса скрытые смыслы.

- Интересуют... - как-то совсем по-девичьи сказала врачея. Она вмиг почувствовала себя юной студенткой, которую отчитывают за курение в общежитии. Можно было бы тешить себя иллюзией, что отчислили в свое время Милеанну по этой причине.

- Ну раз интересуют, и такое тоже есть, - согласился скупщик и скрестил руки на груди. Тон у него мигом сменился с саркастичного на деловитый, словно он расписывал Милеанэль как потенциальной покупательнице все преимущества именно своего товара. - Записывать будешь?

- Мне хватит имен. Я скажу, когда нужно будет больше.

- Хм. Что ж...

Сауль перечислял долго. Милеанэль медленно теряла надежду всякий раз, когда скупщик произносил очередное имя, которое ей было совсем не интересно, и делал после него паузу. После десяти ничего не говорящих ей dh'oineвских имен эльфка подумала, что это все оказалось напрасно. Опоздала, а может, ее отвело от этой встречи провидение. Выходит, зря рискует своей головой...

- Лисса... Марта... Гордей... Войтек...

- А здесь подробнее.

Наконец-то появилась хоть какая-то призрачная надежда. Если это просто тезка, то, подумала Милеанэль, клянусь Девой...

- Молодой парнишка, вроде тридцать ему стукнуло недавно. Раньше работал у коронера и чуток частной практики вел, а недавно пригласили его в ряды Охотников на Колдуний, и теперь он у них в штабе трудится. Какой удивительный подъем. Не очень давно случилось, в июне, когда...

Сауль осекся, сопоставив два и два.

- Ага, - мрачно подтвердила эльфка. - Удивительный подъем. Где у них штаб?

- Сумасшедшая, - покачал головой скупщик. На счастье Милеанны, ему было не очень интересно, выберется ли врачея из города. Строить из себя моралиста или, чего хуже, альтруиста он и вовсе не собирался. - Я думал, ты-то знаешь.

Милеанэль скривила лицо, словно говоря, что возможности запоминать дорогу у нее не было. Сауль печально вздохнул.

- Недалеко от Портовых ворот, в доках.

- Он там все время?

- Кто, парнишка? Да вроде. Но ночует у себя дома.

- А дом?..

- А вот таких сведений, извини, не жди. Не уговаривались.

Милеанэль поджала губы, но была вынуждена признать справедливость замечания. Действительно, такого уговора не было.

- Не стоит ходить одной. – Один из бойцов, который регулярно выступал и оттого казалось, что его уши – это не хрящи, а причудливый слепок из плоти, мрачно смотрел на эльфку. Она заканчивала завязывать на шее свой плащ и расправлять его на теле. Милеанэль выглядела ровно, как и все в Новиграде, но только до тех пор, пока ее лицо и фигура сокрыта от посторонних глаз. Отчасти погода благоволила ей. Надвигалась гроза. На улицах будет меньше народу, а надвинутый на самый лоб капюшон не вызовет нежеланных вопросов.

- Знаю, но туда только одной и стоит, - вздохнула Милеанна. За время, пока она ждала ночи, ее смог занять разговор с, как оказалось, одним из тех, кто был причастен к диверсии на ее казни. Так эльфка смогла узнать больше о роковом дне, когда, казалось, уже не было выхода, и лично поблагодарить человека, что наравне с другими товарищами спасал ее жизнь. Теперь этот человек смотрел, как вытащенная из лап Охотников ведьма подступается снова к их логову, движимая ей одной понятными мотивами. Ничего удивительного, что такое безумное стремление угодить в тот же капкан вызывает тысячу вопросов.

- Второй раз может не повезти, - предупредил ее человек, но отговаривать, видно, не собирался. За этот жест Милеанэль была ему благодарна чуть ли не так же, как за спасение своей шкуры. В пронесшиеся, как одно мгновение, дни у нее было достаточно времени, чтобы все хорошо обдумать и миллион раз наступать на горло и сомнению, и здравому смыслу. Во взгляде бойца эльфка углядела, на кого она, по его мнению, похожа: будто черно-бурая лисица попала в охотничью ловушку и отгрызает себе лапу, чтобы освободиться любой ценой. В этом была крупица истины. Новиград по-прежнему глубоко сидел в Милеанне гнилой занозой и неизменно тянул обратно тяжестью воспоминаний, от которых хотелось избавиться, даже если придется выдирать их вместе с живой плотью и сжимать до скрежета и боли челюсти, чтобы не закричать.

- Спасибо тебе еще раз. – Боец только покачал головой: мол, одного раза было более чем достаточно. Милеанэль помялась немного и все-таки спросила: - Ведьмак не появлялся больше здесь? – Боец покачал головой снова. Как ни странно, эльфка испытала облегчение. Ламберт был намного умнее нее, но стоило убедиться, что и следа его в вольном городе больше не водилось. Да и что не привезли его сюда в цепях, как пойманного преступника, за то, что посмел перечить указанию Вечного Огня. – Ладно. Передашь Рахиму большой привет от меня?

Следуя негласному правилу «сначала два “нет”, чтобы третье “да” ласкало уши», человек кивнул и легко дернул уголками губ в эфемерной улыбке. Напоследок они пожали друг другу руки, отчего Милеанэль невольно всхлипнула, не ожидав такой стальной хватки мужской пятерни и что ладонь ее стиснут от души, вопреки почти каменному выражению лица.

- Бывай, en zangann dh’oine.

Человек снова хмыкнул и неожиданно для эльфки ответил:

- Бывай, Dana Leighis.

Милеанэль ошарашенно округлила глаза, но быстро справилась с удивлением. Она на прощание улыбнулась и пожала руку Мико, который уже был готов выпустить ее из огражденных рахимовских угодий. Врачея выскользнула в приоткрытые ворота и быстро зашагала вниз по улице, больше интуитивно, чем по памяти, ища путь в доки.

Дождь пошел внезапно, хоть нависшие над городом тучи и намекали, что вот-вот на него будет рыдать небо. Сначала робкие капли капали и стекали по плащу, толком не причиняя его владельце вреда, но потом забарабанили с такой силой, что каждую дождинку эльфка ощущала так, будто по макушке у нее топталась сотня маленьких танцоров, исполняющих чечетку. Даже надвинутый чуть ли не до подбородка капюшон не спасал от того, что в первые же минуты ливня Милеанэль вынуждена была отплевываться от холодной дождевой воды. Короткими перебежками она металась от одного навеса к другому, стараясь сильно не избегать тех островков относительной сухости, где уже теснились горожане, которых гроза тоже застала врасплох. Врачея понимала, что, если будет сторониться людей, это рано или поздно станет настолько очевидно, что приобретет подозрительный подтекст. Благо, щипать у нее было нечего, ведь денег с собой Милеанна не брала, а выглядела достаточно серо, чтобы не сойти за сколько-нибудь стоящую редкую птицу. Обычная женщина, хоть и одета в брюки почему-то, а не в засаленную юбку. Идет и идет. Все куда-то идут. Ничего сверхъестественного.

На доки гроза повлияла больше, чем на остальной город. Лучше всего, конечно, было тем, кто находился на естественной возвышенности, но то на то и верхний город, чтобы надменно наблюдать за тем, как в осеннюю пору нижний утопает в дождевой воде и помоях, поднимающихся из канализаций. Хуже всего, конечно, было там, где ютились лодки и все еще величественно возвышалась над ними мачта «Флиндра». Река волновалась, а доски и мостовая медленно превращались в притоки: так обильно теперь их покрывала вода. Милеанэль неуклюже балансировала во время своих перебежек, чтобы не поскользнуться и не упасть всем телом в грязь, поднятую разбушевавшейся стихией. Одно было хорошо: ни единого патруля. Засели, стало быть, у теплых очагов и чешут языками, рассказывая о своих невероятных приключениях на улицах Новиграда, возможно, гоняя истории уже в десятый раз по одному кругу.

Подобравшись близко к штабу Охотников, Милеанна вынуждена была признать, что дождь все-таки и ее планы сумел нарушить едва ли не больше, чем помочь. В такую погоду черта с два кто-то решит сунуть нос на холодные мокрые улицы. Что делать, не вламываться же… Под куполом не получится создать достаточной силы атакующее заклинание, а что говорить о двимерите? Милеанэль трезво понимала, что, сунься она в любое незапертое окно, ее втащат внутрь за шкирку и сделают все, чтобы очередной побег не состоялся.

С разочарованным вздохом эльфка остановилась под козырьком одной из давно закрытых лавок и стала ждать. Терпение. Больше ничего не требуется.

- Bloede arse… - только и оставалось выругаться Милеанне после томительных часов ожидания, когда уже начало заниматься утро, а из штаба Охотников не вышло ни единой души. Эльфка впустую потратила много времени и промерзла до костей, а в конце была вынуждена, ко всему прочему, еще и признать поражение. Долгожданная вендетта откладывалась по воле Девы, которая решила обрушить на вольный город со своей щедрой руки мощную грозу.

Она раздраженно плюхала сапогами по лужам, стараясь не наступать на комки грязи и нечистот, что вымыло из канализаций, и не могла поверить в глупость своей авантюры. Надо же, все так хорошо складывалось, и вот тебе раз… Словно в насмешку, послышался очередной раскат грома. Уже и светать начинает, а эльфка оказалась на улицах Новиграда измотанной, голодной, неожиданно сонной и продрогшей до стука в зубах. Придется живенько вспоминать, как это: выживать без крыши над головой в каменном лесу, умудриться остаться незамеченной доблестными блюстителями порядка, кому уже и латы скоро станут велики, и ждать, ждать, ждать. Со всем по отдельности в свои лучшие годы Милеанэль справлялась без труда, иногда даже умудряясь комбинировать два фактора в одном флаконе. Довольно спокойная пора ее разнежила. Это откровение разозлило врачею, и она от избытка ранее нечасто испытываемых чувств пнула лужу. Та снесла надругательство над собой негромким плеском, который совершенно затерялся в шуме дождя.

Знакомых, у кого можно было бы переждать опасный световой день, у Милеанэль в стенах города уже не осталось. Маячила на горизонте перспектива переждать у Короля Нищих, но тащить свою почти замужнюю задницу к нему на поклон эльфка опасалась. При нынешней новиградской политике лучше не соваться к кому-то, кто может существенно на нее влиять. Одного скромного дела с рыцарем де Горгоном Милеанне хватило, чтобы оценить масштаб господина Бедлама. Она вовсе теперь удивлялась своей храбрости или глупости, которая заставила ее взять ноги в руки и притопать со своим «фи» к одному из могущественнейших людей Новиграда.

Следующие два дня тоже не увенчались успехом. Эльфка бродила по улицам города, держась в тени и все-таки радуясь дождю, который иногда слабел, но не прекращался. Из-за буйства стихии стражники патрулировали меньше, а местная шпана и не давала охране повода волноваться. Промозглая октябрьская погода вовсе не способствовала сбору урожая из оренов на улицах, вынуждая потенциально опасных для Милеанны людей отсиживаться в своих норах и ждать, пока пройдет дождь и улицы немного подсохнут. Из удручающего же – остановившаяся работа базаров. Милеанэль надеялась стащить еды, но тут была вынуждена столкнуться с многочисленными минусами грозовой погоды. Но больше урчащего желудка ее беспокоил самый главный провал: искомый человек не покидал пристанища ревностной полиции веры, а жаловать к нему в гости для врачеи по-прежнему было равносильно добровольному затягиванию петли на своей шее. Назойливо давил на виски нависший над городом магический купол, превращая вынужденное ожидание в засаде в настоящую пытку. Милеанэль даже не ожидала, что умудрится уснуть в каком-то совершенно затхлом помещении, раньше бывшим складом уже закрытой лавки, на просыревших и провонявших мешках с давно испортившейся мукой. Засыпая, она успела подумать, что, похоже, ее глупый поход закончится полным провалом. Хуже всего то, что ей пришлось рисковать жизнью ради пустого залпа в воздух.

Третья ночь для Милеанэль была уже почти решающей. Несмотря на свое желание избавиться от тяжкого груза прошлого, эльфка все-таки ставила выше своих ран общее будущее. Она пообещала себе, тяжело поднимаясь с уже обжитых, насколько это было возможно, мешков с мукой и оттряхивая плащ, что после этого дежурства, если оно снова будет неудачным, отоспится, чтобы хватило сил на телепорт, и выберется из Новиграда.

У нее сердце замерло, когда врачея увидела уже издалека, что в штабе Охотников начинают шевелиться, видимо, засидевшись после вынужденного перерыва. Она притаилась в том же месте, где несколько дней подряд держала дозор, и стала жадно высматривать среди тех, кто покидал маленькую крепость внутри большого города, нужное ей лицо.

Металлический вкус на языке и боль в губе заставили Милеанэль словно проснуться. Она снова оказалась в своей засаде на ночной улице Новиграда, вымокшая до нитки и чувствовавшая себя уставшей как никогда в жизни. Неприятно зудела в виске единственная мысль: надо же, и здесь неудача. Ни один человек, покинувший штаб Охотников за Колдуньями, не был тем, кого эльфка так жаждала отыскать. Она решила пересидеть до утра и, коли так, вернуться к своей задумке выбираться из вольного города. Значит, то Дева сама ее отваживает и раздает жирные намеки, пока еще не стало слишком поздно. Милеанна зализала прокушенную губу и постаралась успокоиться. Она не понимала, почему дрожит: от холода, от злости или от волнения, что все и впрямь оказалось зря.

Из-за шума дождя, который, хоть и не был больше таким агрессивно-крупным, но все равно не прекращался, сложно было разобрать разговоры людей. Они сновали слишком далеко от Милеанэль, и, как бы та ни напрягала слух, раз за разом терпела неудачу. Доносились только обрывки особенно громких восклицаний, но ничего, кроме ругательств, толком разобрать не получалось. Dh’oineвский мат, успевший осесть и в ее словаре за много лет жизни среди людей, к сожалению, не нес никакой смысловой нагрузки. Угадывать контекст у эльфки уже не хватало никаких сил. Она обреченно, как маленький котенок, ютилась в своем темном углу и старалась глотать больше слюны, чтобы смочить парадоксально пересохшее горло. Живот ныл. Под давлением купола болела голова.

- Блять, быстро! – Ее вырвал из транса особенно громкий выкрик одного из Охотников. Пузатый мужчина разве что пинка не дал какому-то юному новобранцу, державшему под мышкой небольшой сверток.

- Есть! – Юнец едва ли не отдал честь: видимо, кто-то из селян, который недавно только думал о вступлении в добровольческие подразделения, вовремя передумал, но от подготовки к тому, как приветствовать старших по званию, только отказывался. Он так быстро засеменил по улице в сторону эльфки, что та сжалась в еще меньший комочек, чувствуя, как начинает ныть спина от вынужденной позы креветки. Тем не менее, мальчишка что-то бормотал себе под нос. Милеанэль постаралась прислушаться к этой неразборчивой речи, из которой смогла выудить обрывки слов, что несложно было достроить:

- …сыльный… крыти… когда охот… ему я…

Обрадованная своей удаче врачея бросила короткий взгляд в сторону штаба Охотников и убедилась, что проходки туда-сюда уже сходили на ней. Все, кому было нужно, уже выпорхнули из теплого гнездышка и отправились кружить коршунами на уже прикормленных местах. Стараясь держаться в тени, эльфка выскользнула из своего укрытия и сначала наугад нашла нужное направление, чтобы держаться от одинокого человека в одеждах борца с магией на почтительном расстоянии. Днем следить было бы, как ни странно, проще: можно затеряться в толпе или прикинуться нищей. Сейчас же на улицах было довольно тихо. Дождь загнал всех по своим норкам, у кого они были, и на свежем воздухе сейчас находилась разве что собака дурного хозяина. И Милеанна. И человек, который избрал не самую лучшую социальную лестницу из всех возможных, но единственную, наверное, из доступных.

Этого района эльфка практически не знала. Бывала она тут редко и уже корила себя за то, что не удосужилась заглянуть в сию часть города за все время своего пребывания в вольном городе, где свободой хвастались единицы. Здравый смысл подсказывал, что отдых был дороже поисков, которые рисковали обернуться очередной неудачей, но самобичевание сейчас было хлыстом, подстегивающим врачею и заставлявшим ее идти вперед. Голова кружилась все больше: видимо, здесь купол был чуть сильнее по стечению обстоятельств или совершенно некритичной ошибкой в заклинании. Милеанэль заставляла себя не замедлять шаг, хоть желание опереться о стену рукой и немного передохнуть отяжеляло ступни, словно дополнительно навешенный груз.

Охотник, или, вернее сказать, будущий Охотник свернул в один из проулков и остановился у дверей одноэтажного домика. Он был таким же, как и все остальные в Новиграде, ничем не выделялся, а в дождливую погоду и вовсе терялся на общем серо-белом фоне городских зарослей. Эльфка едва не пролетела по инерции за человеком, которого преследовала. Она осталась у угла, осторожно выглядывая из-за стены, и ждала вместе с человеком, пока ему откроют дверь.

Дверь открыли, но выходить из дома не стали. Охотник тут же скользнул внутрь помещения, и дверь за ним сразу закрылась. Милеанэль напрягла слух, как могла, и то ли он ее подвел, то ли дверной замок не щелкнул. Засовы в таких домах обычно довольно громкие. Даже со своей позиции эльфка слышала, как хозяин отпирал его.

Милеанэль подобралась к окну и заглянула в самый уголок, чтобы ее голова не выпирала на половину проема. Из-за мутного стекла не рассмотреть лиц, но у эльфки на них и так была не самая лучшая из всех возможных память. Она гораздо лучше сохраняла в ней походки, типичные движения, мимику и жесты. Если мальчишка-Охотник был Милеанне незнаком, то хозяин, пустивший ночного гостя в свой дом, сразу всплыл в ее памяти изумительно детальным образом. Эльфка снова закусила прокушенную губу, немедленно отозвавшуюся болью на агрессивно сжатые зубы.

Судя по отблескам теней, хозяин спускался вниз по лестнице. Видимо, в доме был подвал. Ничего удивительного, вдруг подумалось врачее: это часть профессии. Под землей температура чуть ниже. Она идеально подходит или под операционную, или под временный морг. Фигура Охотника праздно зашаталась по комнате, пока, наконец, не остановилась у одного из углов. Кажется, он там что-то рассматривал.

Другого такого шанса уже не будет, вдруг вспыхнула мысль перед глазами эльфки почерком Адама Сфорци. Она, замедляясь, как только могла, рванула к входной двери, спасаемая от обнаружения только звуками дождя и от природы тихой походкой. Милеанэль вынуждена была потратиться на заклинание, чтобы дверь открылась бесшумно. Для такой тяжелой громадины то было очередным чудом, которое снова спасло врачею. Перед тем как скользнуть внутрь, эльфка стащила с себя мокрый насквозь плащ, замедляющий ее движения, и бросила куда-то в сторону, особо не заботясь о том, заметно ли лежит темная вещь в луже и намешанной грязи.

Охотник за Колдуньями вдумчиво изучал стоящие на шкафу банки. В них оказались жучки, которых Войтек любил собирать и изучать при случае. Чем обусловлено такое занятие, не особенно удивительное для врача, Милеанэль никогда не интересовалась. Сейчас эльфка поймала себя на мысли, что любопытство Охотника и странности ее подмастерья пришлись в комбинации как нельзя кстати. Она подобралась еще ближе. Вытащила нож из голенища, поняла, что все-таки смогла порезать себе ногу острым лезвием. Ничего удивительного. Нужно быть аккуратнее.

Охотник оказался некрупный. Он был одного роста с Милеанной, но в плечах, как ни странно, уже, и в руках не такой сильный. Неудивительно, что на побегушках, подумала эльфка, когда накрыла его рот своей ладонью, подавив вскрик. Хорошо, что не успел дорасти до чего-то большего, продолжила она мысль, когда редким из точным движением полоснула лезвием отцовского ножа по чужому горлу. Так он попадает в объятия своей Мелитэле, мрачно закончила врачея, удерживая бьющееся в конвульсиях и безуспешных попыток освободиться тело, из которого стремительно уходила жизнь, а мог бы попасть в место, где нет пощады бессовестно губящих невинные души. Не ее, а двимвеандр, не успевших сделать зла; алхимиков и травниц, направляющих свои нехитрые знания на помощь; читающим по звездам, которые не успели увидеть предостережение от своих богов в россыпях созвездий.

Эльфка осторожно уложила еще теплое, но уже мертвое тело на дощатый пол и прислушалась. Больше в доме, кажется, никого не было. Только они втроем. Уже вдвоем.

Кровь просочилась сквозь щели в полу. Он услышала, как внизу завозился хозяин.

Милеанэль сделала уверенный шаг в сторону подвала и как-то вяло поняла, что у нее дрожит в руке еще сжимаемый пальцами и обагренный кровью отцовский охотничий нож.

Подвал дохнул на свою ночную гостью сложной смесью запахов гнили, сырости и бальзамирующих составов. Любой не привыкший к ним нос раскрытая дверь и полумрак, источавший такой смрад, непременно бы отвадили. Каждая ступень, ведущая вниз, была разрушающимся зубом в старческом рту, напоминавшим раззявленную пасть погибающего зверя. В доме, меж тем, было на удивление хорошо и чисто. Назвать ступени молярами, от которых осталось только название и торчащие из воспаленных десен обнаженные корни, мог бы только тот, у кого путались местами ночь и день, а подвальной темноты забоялся бы ребенок, но нисколько не напугала бы она взрослую женщину. Но запах, выворачивающий нутро и становившийся тем сильнее, чем ближе была дверь в подвал, по-настоящему забирался в ноздри и душил легкие. Милеанэль успела отвыкнуть от таких сложных сочетаний ароматов, всегда близких к ее ремеслу, но ей удалось остаться непотрясенной. Напротив, ее этот удар привел в чувство, как если бы кто-нибудь плеснул в лицо ледяной воды.

Дрожащие на рукояти ножа пальцы сжались сильнее, почти до боли, словно эльфка намеревалась разломать такое дорогое ей оружие. Она приободряла себя на этом непростительно медленном для ищущей расплаты спуске, напоминая, зачем вернулась во враждебный чародеям город. Было ли то важное ей, как воздух, желание закрыть еще приоткрытую еле-еле дверь, или нечего прикрываться и суть этого похода - обычная, достойная человека месть? За этот растянувшийся на минуту в настоящем, а в голове Милеанэль - на целую вечность спуск она перебрала несколько ответов на вопрос, который нужно было задать себе несколько дней назад.

В подвале было темно. Опытная ищейка учуяла бы еще и запах гари от только что затушенной свечи, но Милеанна не обладала таким острым нюхом. Для нее преобладал запах разложения, кокетливо скрываемый составами для сохранения тел. А если задуматься, эльфке свеча была вовсе без надобности. Aen Seidhe видят в ночном мраке лучше людей. Этот факт ее подмастерье либо забыл, либо никогда не знал.

Его и не было нигде, казалось на первый взгляд. Милеанэль не нашла его силуэт, когда бегло оглядела подвал в самом начале, и было успела подумать, что на такой случай хитроумный dh’oine мог прорыть запасной выход. На счастье эльфки, люди по-прежнему оставались людьми, а ее губитель лучше препарировал тела, чем наизусть знал азбуку предателей.

Милеанэль позвала его по имени и не узнала свой ставший необыкновенно хриплым голос. Ответом ей была напряженная тишина. Она подняла обе руки вверх, не заботясь о том, что в темноте ее жеста может быть и не видно. Позвала еще раз.

⁃ Сопротивление, мой друг, бесполезно, поверь. Мне жаль.

Ответом снова была тишина. Милеанэль позволила ей продержаться столько, сколько было уготовано. Когда в темноте появилось движение, она опустила руки и развела их в стороны, как будто являла собой мать-настоятельницу, приглашающую заблудшего верующего к нежным объятиям.

* * *

Эльфка переступила через труп охотника и тяжело толкнула входную дверь. Бодрящим душем на нее обрушилась дождевая вода. Гроза за время ее отсутствия под открытым небом стала сильнее. Милеанэль вяло бросила взгляд в сторону, куда, как она помнила, швыряла перед заходом внутрь свой плащ. Искать вещь в темноте эльфка не хотела. В перемазанной грязью тряпке она будет заметнее, чем с собранными на затылке волосами. Она, словно не зная, что делать, опустилась на порог дома. Тягучее желание запалить самокрутку и вдохнуть дым неприятно стянуло рот.

Милеанна подняла было лицо наверх, стремясь подставить ее под падающие капли, но снова полоснуло резкой болью горло. Повезло, что природная реакция оказалась проворнее человеческого замаха.

Пора уходить.

Куда и зачем?

Зачем она сюда приходила?

Новые вопросы, которым суждено быть без ответа.

Как и почти год назад, в Новиграде ничего не изменилось. В него по-прежнему было гораздо проще зайти, чем выйти. Как проворный паук, этот город опутывал свою жертву и держал крепко, пока яд только расходится по ее трепещущему телу. А, когда сопротивление стихает, Новиград празднует очередную победу над тем, кто поплатился всем в городе свободы.

Эльфка понимала, что нужно ждать утра. Ночью покинуть Новиград у нее просто не получится. Слишком рискованно будет направляться к известному – в том числе, и к известному только в узких кругах, – выходу из города без маскировки, с торчащими из-за висящих мокрыми сосульками волос острыми кончиками ушей и с недостаточно глубоким, чтобы убить, порезом на шее, но все еще болезненным и более чем подозрительным. Кроме того, нужно придумать, как замаскировать все эти… следы.

Какое-то шестое чувство взыграло в эльфке, взывая, что на место ночевки ей лучше не возвращаться. Единственно верным решением будет сейчас перемещаться, и как можно больше. Желательно держаться от доков подальше. Когда солнце встанет, пропажа одного из людей Менге станет очевидна. Страшно даже представить, что может случиться, если его служба станет на уши. Зараза. Это было, конечно, большой ошибкой с ее стороны. Можно же было его хотя бы обойти… Подождать, пока охотник уйдет… Это Милеанэль поняла уже позже, когда напяливала на себя чей-то платок, который удалось стащить с сушильной веревки. Тот был мокрый насквозь из-за ночного дождя, но с задачами своими справлялся. Туго затянутый узел хорошо прикрыл новый порез и прижал влажные пряди волос к острым ушам. Отвратительная маскировка: наверное, человеческий ребенок сварганил бы получше. Придется надеяться, что первые сутки никто не успеет еще понять, что в кадрах Охотников за колдуньями произошли некоторые сокращения. Это будет наилучшим исходом. Милеанэль здраво понимала, что на идеальные варианты ей лучше не рассчитывать. В Новиграде все всегда идет наперекосяк.

До полудня Милеанна проболталась по всему городу, стараясь мелькать только там, где есть достаточное скопление людей. Приходилось и около костров ходить: во-первых, согреваться, а во-вторых, толпа чаще всего собиралась именно у них. На возведенных помостах тлели чужие останки. Эльфка прятала глаза и старалась не смотреть. Она старалась не трястись, как маленькая девчонка, и, чтобы не думать о том, в насколько страшной обстановке ей приходится находиться, прокручивала в голове формулу заклинания, которая хорошо подойдет для заживления без шрама. Как-то давным-давно не приходилось что-то подобное практиковать на самой себе. Естественно, возвращаться в таком виде, как будто ничего не случилось, Милеанэль не могла себе позволить. Она старалась вести себя непринужденно, и только благодаря прежнему профессиональному опыту у нее худо-бедно получалось.

Собиравшаяся выйти ближе к трем часам эльфка поняла: что-то начало собираться. Милеанэль стала замечать, что городская стража как-то напряглась. Те мужчины, на кого она успевала бросить осторожный взгляд, либо оглядывались по сторонам – этот стиль «ищеек» эльфке был очень хорошо знаком, - либо перешептывались между собой. Милеанна с досадой подумала, что умудрилась потерять драгоценное время. Опасаясь вызвать лишние подозрения при выходе из города с утра пораньше, она умудрилась дотянуть до точки невозврата. Про себя эльфка выругалась и свернула с главной улицы, стараясь по-прежнему держаться ближе к людскому потоку. Поток был не таким плотным, как она надеялась. Идиотский платок неприятно морозил голову.

Кажется, выйти из города ей удалось только чудом. У ворот всех обыскивали, и особенное внимание уделяли вещмешкам. Эльфка осторожно выглянула из жиденькой очереди и приметила, что у молодых мужчин и женщин перед глазами водят каким-то то ли амулетом, то ли маятником. Предположив, что так охранявшие въезд и фильтрующие выезд из Новиграда проверяют таким образом наличие иллюзий, применять их Милеанэль не решилась. Зараза, лишь бы не додумались стащить платок в рамках проверки. Быстро среагировать под куполом у нее не получится. К счастью, эльфка обошлась только жадными руками, которые украдкой прошлись по слабо выдающимся местам тела, и кислым дыханием под ухо. Нож оставили при ней, потому как сапоги интереса для стражи представляли мало, а в других местах они не нащупали ничего подозрительного. Но все-таки свободно выдохнуть у Милеанэль получилось, только отойдя от поста поближе. Она постаралась не задерживаться и быстро слинять с моста, на котором уже выстроилась очередь на вход в Новиград. Этим людям негде больше прятаться, размышляла эльфка, но все-таки лучше три раза подумать, действительно ли это хорошее место, чтобы переждать бурю.

Милеанэль посчитала на пальцах, сколько дней провела в Новиграде. Она завернула в предместья, идя по расквашенной ливнем дороге, и старалась не увязнуть в густой гряди и не растерять сапоги. Ее путешествие сильно затянулось, желудок совершенно опустел, добавилась новая царапина, а гештальт не только не закрылся, но еще и хуже сделал. Просто невероятно получилось.

Истощенность не позволила эльфке открыть портал сразу же после того, как она вышла за невидимую границу, где заканчивался натянутый над городом купол. Конечно, ее будто выпустили на свежий воздух из душного подвала, но этого было недостаточно. Милеанэль стащила с головы ставший уже ненавистным платок и зашипела: тугой узел задел запекшийся рубец. Эльфка стерла платком, быстро превратившимся в тряпку, выступившую кровь и подумала, что не очень здраво оценила рану: все-таки побольше, чем царапина. Главное, что крупные сосуды не задело, ну и черт бы с ним.

Подметив, что собирается очередной дождь, эльфка решила, что переждет в ближайшем безлюдном месте основной удар, восстановит силы и тогда телепортируется. На то, чтобы найти подходящее укрытие, Милеанэль потратила довольно много времени. В конце концов, все равно пришлось устроиться в какой-то землянке, вырытой то ли какими-то зверьми и заброшенной, то ли беженцами на одну ночь в пути к Новиграду. К моменту, как Милеанна устроилась на наваленном на манер постели гнилом ельнике и отключилась, на удивление, практически мгновенно, она уже совершенно выбилась из сил.

Проспала эльфка, конечно, немного – всего часа два, а остальное время дремала и слушала вполуха, что происходит снаружи. В землянке было ужасно сыро и промозгло, но так лучше, чем брести куда-то под дождем или появляться на людях с риском быть замеченной слишком любопытными глазками.

Дождь не собирался стихать. Середина осени, как-никак, а опускающийся вечер приносил с собой еще и лютый холод. Привыкшая к прохладе Милеанэль сама даже не заметила, как умудрилась продрогнуть до костей. Она тяжело перевернулась на другую сторону, отворачиваясь спиной от выхода из своей норки, и задержала дыхание, так поборов вздох боли. Последние сутки на ногах и краткая, но тяжелая потасовка, может, и не напоминали о себе несколько часов, но после небольшого отдыха вернулись одновременно с назойливым стуком в двери утомленного тела. Зачем мне возвращаться, размышляла эльфка, считая удары сердца и находя их довольно редкими, - я искала покой, а нашла только новый камень себе на холку.

Милеанна перевернулась теперь на спину и в своих раздумьях стала ощупывать горло. Она настолько погрузилась в то, куда не очень хотела идти, но сейчас шагнула с головой, что не заметила, как сделалось опасно неприятно и больно. Эльфка отдернула пальцы, странно липкие, а теперь еще и покрытые чем-то красным, что будет еще, вдобавок, запекаться на коже и ногтевых пластинах мерзкой коркой. Плохо отдававшая себе отчет целительница задумчиво оглядела пальцы, снова потрогала шею и подумала, что в умении себе навредить мало кто осмелится с ней потягаться.

Долго в своей норке эльфка не могла сидеть. Она потеряла время, пока ждала окончания ливня, но в итоге была вынуждена признать: скорее землянку затопит совсем, прежде чем небо успокоится. В ее укрытии уже становилось невыносимо сыро, а ждать, пока нору расквасит совсем, означает троекратно усложнить себе задачу по возвращению целой и невредимой. Стараясь не изваляться в перегное и грязи больше, чем это было неизбежно, Милеанэль с трудом вылезла наружу и сразу зафырчала от попавшей в глаза, нос и рот дождевой воды. Силы, несмотря на сон, не накопились. Милеанна не чувствовала, что способна привести себя в порядок и открыть телепорт. Каждый вздох вне блокады после долгого пребывания внутри еще ощущался как попытки дышать в раскаленной бане. Конечно, и вполовину не было так плохо, как после месяца в двимеритовых кандалах, но ощущения эти Милеанэль уже успела забыть и, наверное, оттого что знала их не так давно, переживала острее, чем ею же ожидалось.

А идти дальше все равно нужно. Эльфка пробыла на одном месте много времени, и, если укрытие грозится скоро быть затопленным до самых краев, значит, нужно искать новое. На телепорт у нее нет ни сил, ни, откровенно говоря, большого желания. Милеанэль хорошо понимала, отчего все стало всплывать именно сейчас, и оттого становилось еще обиднее.

Она часа полтора прошла вдоль дороги и, к своему счастью, не встретила ни души. В такую погоду, значит, люди предпочитают сидеть в домишках или, на худой конец, по трактирам, уговаривая бутылки самогонки одну за другой. Милеанна мерзла, ее одежда снова вымокла до нитки, но она все равно не хотела тратить силы на согревающее заклинание. Так и стучала зубами, шла вперед и, чтобы не сбиться на нежеланные размышления, считала шаги.

Около дороги стоял одинокий дом, а в окнах не отражалось света от очага. Неведомая сила заставила Милеанэль замедлить шаг и свернуть в сторону, поднять руку и нерешительно постучать. Ей открыла худая как вестница смерти женщина. Хоть она и была одета в простую одежду, а уши ее очень походили на человеческие, эльфка узнала в хозяйке квартеронку. Милеанэль коротко улыбнулась, зная, что улыбка ее всегда выглядит болезненно, и не получила никакого ответа. Она опустила взгляд чуть ниже, увидела, что платье у женщины на груди влажное и совсем засаленное. Их немому диалогу было не больше пары мгновений. Хозяйка отошла в сторону, а Милеанна прошла мимо нее, впервые не плавно обогнув, а не рассчитав расстояние и больно ударившись бедром о дверной косяк.

Они обе будто ничего не заметили.