Старый фонтан в форме крупной чаши поначалу ввел эльфку в ступор. Она не сразу поняла, зачем придавать украшению сада такую странную форму. Амариэ отпустила ее руку и присела на край фонтана, не боясь нечаянно замочить юбку, и провела рукой по воде.
- Подойди ко мне, - попросила она, завороженно глядя на расходящиеся от ее касания круги. Милеанэль помедлила и все-таки подошла к рыжеволосой эльфке, которая и впрямь обещала когда-нибудь стать такой же загадочной и величественной, как и ее прабабушка. Амариэ, несмотря на свою отчасти детскую наивность и слабое понимание, как действительно устроен человеческий мир, уже походила на Знающую. Эта манера держаться, этот гипнотизирующий взгляд и легкая улыбка, говорящая Милеанне ни о чем и обо всем сразу.
Эльфка присела рядом, но, в отличие от Амариэ, немедленно промочила одежду. Она будто не заметила этого и тоже коснулась воды. Амариэ еле заметно кивнула: Милеанэль угадала ее не прозвучавшую даже просьбу.
- Ты знаешь, что это такое.
- Я знаю. Но у меня не было практики.
- У меня тоже, - легко призналась Амариэ, - если позволишь, я была бы рада разделить это с тобой.
- Я… не уверена, что я смогу.
- Ты не сможешь. Я чувствую, что чародейкой ты была хорошей.
Милеанэль горько усмехнулась этому проскочившему «была». Амариэ, поздно осознав, что так «развеселило» врачею, коротко вздохнула.
- Прости меня, Милеанэль.
- Не за что извиняться, - сразу же отозвалась эльфка и помотала головой, словно вернувшиеся мысли о своей никчемности были листом с дерева, который опустился ей на макушку. – Это правда. Я была чародейкой, а теперь не знаю, могу ли называться ей.
- Мы никогда не знаем наверняка, - снова повторила Амариэ простейшую истину и, поймав взгляд Милеанэль, протянула ей руку. – Пока ты не справляешься сама, я могу и хочу помочь.
У этой семьи была странная особенность: всегда протягивать ей руку. Милеанэль, как баран, уставилась на ладонь Амариэ, которая так сильно отличалась от ладони Илларэна и одновременно болезненно напоминала ее. Сколько раз он пытался ей помочь, а она била его по протянутой руке, - еще кое-что, что врезалось ей в память, как литеры имени врезались в кожу.
Кожа у Амариэ была мягкая, ладонь – теплая и еще влажная от недавнего прикосновения к воде. Перед тем как положить поверх нее свою руку, Милеанэль стянула с себя перчатку, помогая себе зубами. Ее не в пример уродливая ладонь не удивила Амариэ так, как боялась эльфка, но заставила ее вздрогнуть от неожиданной грубости кожи. Она погладила большим пальцем кольцо, которое было врачее впору, но выглядело так непривычно для нее самой на безымянном пальце, испещренном такой же сеткой тонких белых шрамов, как и все остальные на обеих руках.
- Ты была левшой, - коротко сказала Амариэ, не заметив, как стала говорить чуть тише. Милеанэль с трудом кивнула:
- Я была левшой.
- Тогда левая рука подойдет лучше правой.
- Да… подойдет лучше правой, - как попугай, повторила эльфка и осеклась, почувствовав, как в ободряющем жесте Амариэ легко сжала ее ладонь.
- Когда ты будешь готова.
Они вместе опустили руки в прохладную воду. Фонтан слабо журчал, еле слышно, а Милеанэль он показался шумным водопадом, под которым она стоит и плохо слышит собственный голос. Амариэ не говорила заклятие вслух, в лишний раз подтверждая, что из нее, даже без образования в Аретузе, выйдет очень талантливая чародейка. Милеанэль на мгновение прикрыла глаза, сосредоточившись на покалываниях в ладони, которую опустили будто не в воду, а на терновый куст.
Когда открыла, оказалась не готова к картине, которую разглядела в кругах на воде. Она немедленно выдернула руку из воды, и видение пропало. Милеанэль видела, что в глазах Амариэ тоже отпечаталось то, что ей пришлось увидеть. Рыжеволосая эльфка медленно подняла руку и, не особенно заботясь о том, что так не принято, вытерла ладонь от капель воды о платье.
- Гидромантия всегда показывает то, что на уме в первую очередь. – Милеанна услышала свой голос будто со стороны. Амариэ кивнула, показывая, что ей это известно.
- Ради этого я и привела тебя сюда.
- Дьявол…
Эльфка поднялась на ноги и вернула перчатку на ее законное место. Ладонь, обычно бесчувственную, жгло фантомной болью от всплеска энергии, который поддержала и направила Амариэ.
- Милеанэль, прости меня.
- Я понимаю, зачем. Ты рассчитывала, что мои тревоги, на самом деле, не в этом.
- Я ошиблась.
- Я бы хотела, чтобы ты была права. Особенно сейчас и теперь.
- Ты должна знать, что я не виню тебя.
Милеанэль недоверчиво пожала плечами по привычке и сморщилась.
- Я благодарна.
- Но ты не веришь, - проницательно заметила Амариэ. Она снова коснулась воды, на которой больше не видно было ничего, кроме собственного отражения рыжеволосой эльфки.
- Мне жаль…
- Ты должна понимать, что это ничего не меняет.
- Что не меняет?
Амариэ поднялась с края фонтана, коснулась плеча Милеанэль, призывая ее повернуться, и подала ей платок. Милеанна взяла его и повертела в руках. У нее, несмотря на уроки этикета в Аретузе, так и не сформировалось привычки использовать эти маленькие клочки ткани по назначению. Она даже не поняла, зачем он ей, пока не почувствовала, что слеза на щеке перестала быть горячей и сделалась противно холодной, обжигающей кожу.
- Прабабушка Аэриэнна однажды сказала мне, когда я еще была совсем подростком и хотела вырваться отсюда в тот мир, где жила ты и мой брат, - проронила Амариэ, - что самые большие ошибки совершаются от искренней любви, Милеанэль. Их делают все. Скажи мне, почему ты по-прежнему живешь ими?
Милеанна удивлялась, сколько в этой девушке, никогда не видевшей жестокий мир людей, есть столько мудрости. Она вхолостую подвигала губами и ответила, раздражаясь своему дрожащему голосу:
- Потому что я подвела его…
Не стала опорой, когда была нужна больше всего. Не взялась за протянутую руку. Не была сильной, когда это было так необходимо. Милеанэль сжала челюсть, теперь уже чувствуя очень явственно, что у нее защипало в глазах.
Амариэ подалась вперед и осторожно обняла черноволосую эльфку, дав ей укрыть слезы в своем плече.
