С раннего утра в Лирии стояла суматоха. В замке ржали кони, кричали люди, скрипели кожаные доспехи.
После подписания Цинтрийского мира развлечений у знати было не так много — объединенное королевство только вставало с колен, все  силы двора уходили на поддержание Лирии и Ривии. Редкие пирушки, устраиваемые королевой, были единственной отдушиной для знатных северян.
Поэтому когда была объявлена королевская охота, на нее собрались по меньшей мере 50 человек — все со своими конями, обмундированием и оружием. Огромная псина, нарисовавшаяся вблизи лирийских деревень, вытащила в разгар лета саму королеву из Растбурга. С недавних времен ведьмакам доверять Мэва зареклась, из-за чего и прибегать к их помощи не считала нужным. Загнать волколака сможет куда меньше народу, чем собралось сегодня, — в этом она была абсолютно уверена.
Проблема заключалась в том, чтобы найти чудовище. Леса Лирии обширны, и, чтобы не искать вхолостую, пришлось потревожить местных охотников — те указали примерное место, где волколака видели в последний раз. Мэва надеялась, что зверь не местный, и убежищ себе тут не строил. В таком случае, как ей казалось, было бы достаточно если не убить, так хотя бы припугнуть чудище.
Оно уже успело сильно насолить северянам из деревень, граничащих с лесом. Начали пропадать дети и взрослые, люди перестали ходить в лес. Ночами, по рассказам нордлингов, частенько слышен вой — такой, что кровь в жилах стынет. Последней каплей стало то, что волколак утащил и сожрал единственного деревенского травника, который по неосторожности забрел слишком далеко в чащу. Позже охотники нашли лишь корзину с собранными снадобьями, следы борьбы и кровь на кустах.
Было решено открыть охоту. Для Мэвы и ее двора это было отличным развлечением, поэтому готовились к нему бурно, радостно. Настроение у всех было отличным. В 5 утра, когда над Лирией уже светило солнце, оставались последние приготовления: собрать снедь и припасы, оседлать коней.
Королева, уже подготовленная, сновала мимо подданных, болтала, подтягивала коням подпруги, смеялась и хлопала мужчин по плечам. Ее громкий смех вселял надежду на успех, и, подбадриваемые ее возгласами, все собирались еще быстрее. Был здесь и Гаскон: кобелиный князь не мог пропустить такого веселья. Собрав кучку своих людей, он, как обычно, хитро поглядывал на королеву. Мэва, души не чаявшая в Гасконе, широко улыбалась в ответ.
Когда все было готово, процессия выехала из стен замка, подняв июньскую пыль. С десяток лучших королевских гончих заливались лаем, рычали и, в пылу предстоящей охоты, грызлись друг с другом. 
Проезжая мимо деревень, охотники махали в ответ женщинам и детям, заверяли, что обязательно разберутся с оборотнем. Светлая голова королевы возглавляла конный отряд, и ни у кого не возникало сомнений в успехе этого выезда.
Кое-кто из местных, притулившись поближе к знати, на плохоньких кобылах сопроводили знать к месту гибели травника. Собаки буквально набросились на след: фыркали, гавкали, прикусывали коней за ноги. Гаскон, всегда бравший на себя бразды правления по благосклонному разрешению Белой королевы, разделил всех на группы. Леса густые, часто непроходимые, поэтому важно было одновременно захватить большую область для поиска и при этом сильно не разбредаться. По одиночке они были крайне уязвимы, и, несмотря на захваченные припасы, долго в лесах не протянули бы.
Мэва, впрочем, и думать не думала о том, что что-то может пойти не так. Она была в крайне расслабленном настроении, хоть азарт и бурлил в жилах.
Каждая группа получила по несколько собак и определила направление движения. Мэва, естественно, была окружена лучшими из своих людей, хоть Гаскон в их число в этот раз и не вошел.
— Ну фто, готовы равмять гувна*, огольцы? — воодушевляюще прошепелявила Мэва и, дождавшись, пока дружный клич затихнет, протяжно дунула в горн. Звук начала охоты. Под нетерпеливый лай собак, дружно досчитав до 10, группы рванули в разных направлениях.

Рыжий мерин Мэвы скакал, как ветер. Собаки, поддерживаемые улюлюканьем, были крайне сосредоточены и явно что-то знали — казалось, удача была на стороны королевы, и именно ее команде удалось напасть на след волколака. День прошел незаметно — несколько привалов, отдых для коней и собак, вкусная походная еда, завтрак, проведенный за лихими разговорами. Позже удалось подстрелить оленя, и, уже ближе к шести часам дня, было решено зажарить его на стихийно разведенном костре. Жареное молодое мясо было просто восхитительным, и Мэва окончательно потеряла бдительность. Такие насыщенные дни выдавались жизнью порционно, поэтому королева не удержалась и буквально растворилась в компании близких ей мужей.

Все прервалось довольно быстро и бесповоротно. Оседланные кони заерзали под всадниками, затревожились. Это заметила и Мэва, но времени на раздумья было мало, поэтому было решено немедленно возвращаться назад. Хоть собаки и тянули вперед, в гущу леса, загипнотизированные запахом, недоступным для людей, но уже смеркалось, и подвергать опасности своих людей смысла не было.
Но далеко уйти не удалось — привлеченная запахом оленьей крови, из чащи вышла медведица. Собак было слишком мало, чтобы загнать такого зверя, поэтому командой их отозвали, — к сожалению, это все, что они успели сделать. Кони, увидев бегущего медведя, замахали головами, попятились, повскакивали на дыбы и… понеслись, куда глаза глядят.
Мэву уволокло в противоположном направлении от всех. Лицо отхлестали ветки деревьев, бедра отбило об деревья. Матерясь, королева пыталась удержать лошадь, которая уже ускакала на безопасное расстояние, но мерин как будто потерял разум. Ее всегда удивляло — как в помощь людям Мелитэле могла создать настолько пугливых животных. Так или иначе, Мэва осталась совсем одна. Потянувшись за горном, чтобы хоть как-то обозначить свое местонахождение, лирийка обнаружила, что он просто отстегнулся от походной сумки в этой дикой скачке. Мэва нервно расхохоталась.
Ничего смешного, впрочем, не было — темнело, прохлада опускалась на землю, припасы почти все были съедены, воды мало. Звуки вечернего леса не сулили ничего хорошего. Проклятый конь наконец угомонился, и, привязав его к дереву, королева прислушалась: не течет ли где ручей? Потрогала землю — сухая, ни намека на влагу.
— Проклятье, — выругалась она и, не услышав ни одного оклика от своих людей, смирилась с тем, что ночевать ей придется в лесу.
Начав собирать ветки, чтобы развести костер, Мэва довольно быстро устала и проголодалась. День, проведенный в седле, давал о себе знать — женщина она была немолодая, со здоровьем подпорченным, еще и подъем такой ранний был. Хотелось спать, но без костра это было бы просто опасно.
Вдруг недалеко послышался шорох, хрустнули ветки. Мэва могла поклясться, что ей не показалось, поэтому вытащила меч и заглянула в потемки.
Пасть жертвой чудовища, на которую ты сама же начала охоту, — вот ведь веселье!

* гузна