Как водится уже на протяжении последнего десятка лет, Анисия встала за час до рассвета, избавилась от простой, длиной до самого пола сорочки, подвернула рукава спешно надетой рубашки, затем надела одно из своих платьев (печально невзрачных и застиранных) из плотной ткани и отправилась к колодцу. Прошедшая ночь была холодной, ясно свидетельствуя о скоро надвигающейся осени, так что выйдя на улицу, женщина поежилась и плотнее закуталась в шерстяной платок. Двигаясь узкой, годами протоптанной дорожкой, она добралась до самого колодца, набрала ледяной воды в подвязанное к веревке ведро и, обмокнув пальцы, побрызгала себе на лицо, затем снова опустила фаланги пальцев в ведро и, смочив их, стала по очереди прикладывать к воспаленным векам. Ее била легкая дрожь, и без того холодные руки стали не теплее колодезной воды, но глазам в самом деле будто становилось легче, неприятное жжение медленно проходило, и проснуться становилось легче. Гостившая у них с месяц назад жрица Мелитэле, направлявшаяся в сторону Марибора, сказала, что вода способна забрать в себя всю накопленную злость и обиду, может, это в самом деле работало даже когда она не выливала ее себе на голову? В конце концов, последнее время Ниску гораздо меньше терзало раздражение на своего мужа. И плечи ее больше не ныли, а поясница не болела... Да, наверняка, все дело в воде, а не эльфе, который за право занимать койку помогал и ей, и Болеку в хозяйстве. Она ведь как-то и раньше сама справлялась. "Может, все же стоит начать брать с него плату хотя бы символическую? За еду этот Нитраль и так уже платит наравне с остальными постояльцами двора..." - погруженная в размышления быта, мечтавшая однажды купить себе новое платье хозяйка посеменила обратно в таверну, пряча ледяные пальчики в платке.
Этим днем Болеку не суждено было выспаться. Обычно он всегда проваливался в сон без сновидений, такой глубокий, что даже посторонний звуки его не тревожили. Но его жена всегда умела добиваться своего. Хозяин не успел проспать и нескольких часов, как супруга растолкала его, тревожно и торопливо пролепетала что-то тонкими губами, чего спросонья Болек разобрать не смог, а переспросить не успел. Анисия крепко схватила ладонь мужа и с силой, которую способны проявить, пожалуй, только закаленные тяжелой работой деревенские бабы, потянула на себя, вынудив мужчину принять сидячее положение у самого края добротно сколоченной его же руками кровати.
"Херовы нильфы" - мрачно думал Болек, когда уже стоял внизу таверны за стойкой и с выдающим его отношение к происходящему видом наблюдал за разворачивавшимся фарсом. Как истинного патриота его еще прошлым вечером коробило от мысли, что они дают приют захватчикам, но как истинный патриот, женатый на сметливой женщине, он благоразумно запрятал в подклете среди полезной и старой утвари да солений темерский герб, а язык держал за зубами. И вот так додержался, что один из черных сдох. В иных обстоятельствах Болек сказал бы: "ну и поделом", однако ж, помереть отродью с юга приспичило в его заведении, и теперь оставшиеся двое его товарищей жаждали отмщения. Они сгоняли всех вниз, один стоял с мечом наперевес у выхода, второй прохаживался по верхнему этажу и бил эфесом в двери комнат. Ненадолго хозяин перевел взгляд на Нитраля. Эльф сидел за столом и игрался с ореном, ловко пропуская монету между пальцами. Ниска сказала, что она успела его разбудить и дать указание снести несколько ведер воды в кухню, но и только, потом его попросил усесться за стол нильф. На локоть ниже непривычно здорового и крепко сложенного остроухого нильфгаардец все равно держался уверенно, вероятно, отваги ему придавал тот факт, что в отличие от блондина, он был вооружен. Нитраль, в свою очередь, послушно опустил свою arse и теперь со скучающим видом вертел в руках монету. Сам он подумывал о том, что как бы ни старался, кошель его худел, а новостей из Лидзбарка не поступало. Он встречал пару человек, что шли со стороны столицы, но положительных новостей не было, а о том, остается ли крепость на карантине опрашиваемые им люди ничего не знали. Досадно.
Народ медленно стекался на первый этаж. Вот уже за соседним столом уселись два мужика и женщина с ребенком, о чем-то тревожно перешептываясь и посматривая по сторонам. Напротив эльфа сели два краснолюда, один из которых, Захер (кажется, он не силен в придумывании имен), мрачно смотрел на мечущийся между длинных пальцев орен. Наверняка думал, что это была одна из тех монет, что он проиграл в кости. А потом спустилась темнокожая женщина, которая привлекла всеобщее внимание еще прошлым вечером. Вопросом, как высокая наемница оказалась в Заваде, наверное, задался каждый, но никто не рискнул спросить: проблем и без того доставало. По крайней мере простым людям. А вот южане вели себя дерзко, подвыпившие, они вечером не обделили вниманием ни одну местную женщину, а в таверне даже пристали к той, что сейчас прижимала к груди ребенка, но на удачу она была не одна. За зерриканку же тогда не вступился ни один из мужчин, когда нильф и к ней подсел, но ей, по виду, чужая защита и не нужна. И она доказала это на деле, плеснув в лицо черного пиво… Теперь Болек смотрел на нее с толикой смутного подозрения. "Насколько раним зерриканский народ?" – размышлял мужчина, оглядывая с ног до головы смуглянку, и так бы рассматривал ее, прикидывая, если бы за ее плечами не замаячила еще одна фигура. Светловолосая девушка пришла к ним одна, смогла не только занять большую комнату с бадьей, но и даже заплатить, чтобы ей ту наполнили горячей водой. "Магичка или жрица, не иначе. Одна бы она так смело по тракту не шлялась и столько монет при себе не имела". Болек почесал щетину и наконец ответил на заданный ему вопрос:
- Кто-то прирезал нильфа. И хрен разберешь, кто, вели себя точно хозяева. Один из местных сказал, что они вчера по деревне погуляли, прежде, чем спать лечь. А они в самом деле уходили на час куда-то - говорил он негромко, то ли с целью действительно ввести любопытных особ в курс дела, то ли надеясь увидеть какую-нибудь, способную выдать их эмоцию, - вас, милсдарыня, один из них тоже ведь доставал? – обратился он к зерриканке, - Кажись, тот самый, который сегодня не проснулся…
Продолжить хозяин таверны не успел, его перебил стоявший у выхода нильф.
- Мое имя Оссиан Гардин, мой друг Бетан минувшей ночью был зарезан. Может, мы и доставили кому-то неудобства, но точно не причинили вреда. Мы держали путь домой и не хотели нажить неприятностей. Но тот, кто это сделал, хладнокровно перерезал Бетану горло. И теперь, Армадал ходит по вашим комнатам и смотрит, кто мог припрятать у себя оружие. Пока комнаты обыскиваются, прошу каждого из вас рассказать, чем занимались ночью, и есть ли свидетели, способные это подтвердить.
Он ненадолго смолк, обведя присутствующих внимательным взглядом:
- Поскольку Бетан вчера уделял особое внимание женщинам. Пускай те и начнут, - он указал пальцем на зерриканку: - говори, потом блондинка.
