Чего-чего, а обещания Милеанэль старалась держать. Она попросила Илларэна отложить разговор на утро не просто так: эльфке нужно было время, чтобы успокоиться и мыслить ясно. Когда она достаточно протрезвела и привела мысли в порядок, то сразу же отправилась к командиру, но его не было ни в кабинете, ни в столовой, ни на тренировочном плацу. Вместе с ним, оказалось, выбрался Томас; об этом Милеанне сообщил очень недовольный Клаус, которого ей удалось поймать в коридорах. Псионик нервничал; он хорошо умел скрывать, что переживает, но Милеанэль остро почувствовала, что ему неспокойно. Прежде не бывало еще, чтобы Илларэн втайне от большей части отряда уезжал куда-то ни свет ни заря.

Клаус организовал небольшое собрание утром и сообщил всем об отъезде командира. Попросил не беспокоиться: Илларэн взял с собой еще несколько магов не из отряда и одного Томаса, а значит, что-то несерьезное и не совсем относящееся к их работе. Скорее всего, задание Капитула, которое их не касается. Aeksinan aenye решениям командира всецело доверял и умерил пыл, хотя Ирвин и обиженно пропыхтел, что, дескать, ничем мы не хуже каких-нибудь сторонних выскочек. Конечно, отряд удивился, что командир не поставил его в известность, но это по-прежнему было решение командира, а они не обсуждались. У Милеанны, однако, в груди ворочался тяжелый ком. Ей овладело дурное предчувствие.

Беспокоиться начали только через несколько дней, когда Илларэн и Томас не вернулись, и вестей от них не было. Клаус держал остальных членов отряда в узде и не позволял поднимать панику, но Милеанна один раз видела, как он втайне от всех пытался связаться по ксеновоксу с Илларэном и в ответ получил тишину. Его просто не улавливало; в лучшем случае командир просто был занят, в средне-худшем - где-то потерял ксеновокс, а худшем… Милеанэль старалась не поддаваться панике, но чувство, будто случилось что-то ужасное, никак не могло ее покинуть.

От нечего делать эльфка слонялась по коридорам, как серая тень. Ее пытался развлекать Ирвин, но Милеанна видела, что ему и самому непросто. Любого в отряде можно было заменить, кроме командира. Его фигура казалась единичной, незыблемой и просто не способной быть замещенной кем-либо. В том числе и потому его предложение повергло эльфку в шок. Она очень хотела поставить в этом точку. Поговорить на свежую голову, все обдумать, найти компромисс, который был бы мил им обоим… На четвертый день его отсутствия Милеанэль снова делала целебную мазь в своем подвальчике и вдруг застыла, пораженная неожиданной мыслью.

«О Дева, что же я наделала…».

С этого момента она не могла найти себе места. В ней одновременно кипела ненависть, злость и разочарование; все - на себя саму. Милеанэль бесконечно ставила себя на место Илларэна и пыталась представить, каково было бы ей услышать то же самое, что довелось командиру. О великая Дева, ведь он был так с ней откровенен и прост, а она из-за собственной гордыни даже этого не заметила… Была так ослеплена жалостью к себе и гневом на Томаса, что проглядела красный флаг. Не заметила, что Илларэна что-то сильно тревожит, и предпочла свои детские страдания чему-то очень важному. А теперь он уехал, и пес бы с этим: может, тоже бы проветрил голову. Хуже, что он уехал и теперь ни слуху ни духу ни от него, ни от…

После того что выкинул Томас, Милеанэль вдруг резко засомневалась в том, что эта компания была очень удачной для командира. А если юный маг-коротышка что-то начал подозревать? Вдруг он сам напросился к Илларэну с определенной целью? Милеанна мигом побросала все свои притирки и взлетела по лестнице за доли секунды, вихрем пронеслась мимо Рольфа и умчалась на плац, где руководил тренировкой Клаус.

Неразговорчивому псионику пришлось выложить все как на духу. Отведенный в сторону за локоть Клаус внимательно слушал Милеанэль с непроницаемым выражением лица и ответил ей, что обвинения серьезные и верить им без доказательств нельзя. Попросил ее успокоиться и не строить теорий заговора. Посоветовал дать командиру еще хотя бы несколько дней; он всегда возвращался.

Но когда он не вернулся через неделю и по-прежнему не выходил на связь, даже Клаус забил тревогу. Эльфка, собиравшаяся вместе с остальными в дорогу на поиск командира, теперь уже явственно ощущала: произошло что-то дурное. И в этом только ее вина.

- Клаус, там тоже нет, - отрапортовал Рольф. Он на ходу спрыгнул со своего коня, который даже не успел замедлить бег. Его седок запыхался, от волнения не способный глубоко сидеть в седле и потому протрясшийся, как дурно притороченная сумка, весь путь обратно. Псионик помрачнел, хотя, казалось бы, куда уж больше...

Вместе Aeksinan aenye не держались. Они разделились, стараясь захватить как можно больше мест и условившись собраться позже в одной точке, ближе к замку Вроницы как центру Велена. Маги договорились, что не будут говорить, в чем причина их поисков, а будут выяснять, где Эль'Итлитиэн, аккуратно, не в лоб. Неизвестно, почему он исчез. О задании даже мог рассказать только сам командир и Томас, но ни тот, ни другой так и не объявились. Еще до рассвета из штаб-квартиры было открыто сразу несколько порталов.

Клаус отправился на Танедд. У него была самая сложная миссия: осторожно прощупать почву, на какое именно задание отправился Илларэн и не беспокоится ли Капитул за то, что он до сих пор не вернулся. Псионику суждено было остаться ни с чем; даже его способностей было недостаточно, чтобы выяснить, что обсуждают за закрытыми дверьми и не поставить под удар репутацию командира. Уезжая, он почувствовал, будто на него смотрят, обернулся на башни Гарштанга, но ничего не смог разглядеть в темных окнах.

Ирвин занялся местами "былой славы": точках, где у отряда были убежища, хорошие знакомые и проверенные связи. Кому, как ни умеющему разговорить даже камень иллюзионисту, было поручить это задание? Ирвин поставил всех на уши, при этом элегантно оставаясь инкогнито и не намекнув, что произошло что-то из ряда вон, но и он потерпел неудачу. Илларэна и Томаса не видели с тех самых пор, как в последний раз каждое из знаковых мест посещал весь отряд целиком. Как ни хотел бы Ирвин принести Клаусу хорошие новости или вовсе вернуться вместе с командиром - или пинком от него, - псионик снова не услышал радостное: "Нашелся".

Остальные рассредоточились по Велену. Никто из Aeksinan aenye не верил, что Илларэна понесло куда-то на край Северных Королевств или вовсе в Нильфгаард. Если же он оставил Темерию и отправился дальше, они продолжат искать, но не раньше, чем полностью исключат, что он где-то рядом. Милеанну Клаус до последнего не хотел отпускать и собирался держать подле себя, чтобы эльфка не натворила глупостей. По всем ударила внезапная пропажа командира, но по ней, кажется, больше всех. Оттого, что псионик единственный наверняка знал причину, он немного врачею жалел. Но видя, как она вперед всех стала собирать походную сумку, не смог удержать. Как раз ей полезнее прочих не сидеть на месте.

Ее портал перенес на Коломницу. Живший там чародей был известным эпидемиологом, и Клаус посчитал, что с другим врачом-чародеем скорее общий язык найдет именно Милеанна. Александэра сам псионик не очень жаловал, а отправлять туда кого-то другого... Нет, Милеанэль была лучшей кандидаткой. Портал выкинул ее совсем рядом с местом, где кметы справляли Дяды. Подумав, что ее едва не засосало интерсекцией: в другом месте невозможно было бы проводить ежегодные массовые вызовы духов, - Милеанна быстро зашагала к башне мимо домов кметов, которые таращились на эльфку как на сошедшую с небес на землю Мелитэле.

Разговор с Александэром у Милеанэль довольно быстро принял очень личный оборот. В свою лабораторию эпидемиолог коллегу не пустил, очевидно, опасаясь воровства инновационных разработок или доклада напрямую Капитулу о не самых разрешенных экспериментах. У Милеанны не было ни времени, ни желания разбираться с Александэром; не к чести будет сказано, она даже не обратила внимание на то, как странно чародей оттесняет ее от лестницы наверх... Важнее было то, что он позволил ей пошататься по деревне и поспрашивать кметов. Моветоном было бы не испросить разрешения у придворного чародея.

Кметы ей ничего не дали. На Коломнице и близко не было никаких эльфов, не то что похожих на очень заметного Илларэна. Милеанэль, принявшаяся искать лодку или наиболее удачное место для портала, стала думать, куда отправиться дальше. Она может поплыть к южному берегу, заглянуть в рощу Олены и посетить Стежки, а может...

Интерсекция на Коломнице смущала ее, но эльфке показалось, что что-то не так. Она подумала было, что либо дело и правда в месте обряда, а может, причиной тому близость башни Александэра, но тут в игру вступает то, что в народе принято называть "женским чутьем". Когда мать явственно ощущает, что опасность грозит ее ребенку, или жена вдруг понимает, что пора прятать мужа, или сестра снаряжается в путь-дорогу, чтобы срочно и совсем не запланировано повидаться с братом.

А на самом деле, все было гораздо проще. Милеанэль, наконец, вспомнила, что у нее есть способ отыскать Эль'Итлитиэна. Эльфка торопливо выхватила ксеновокс, которые Клаус добыл каждому отрядному чародею всеми правдами и неправдами и сильно хмурился, когда Ирвин спросил его, откуда такая щедрость. Тот не заработал с первого раза, и к заклинанию активации пришлось добавить ругательство и удар ксеновокса об эльфскую коленку.

- Клаус! Клаус, ты слышишь меня?

- Да! Ты нашла его?

В голосе Клауса она услышала надежду и нотки радости. Хотелось бы ответить "да", но пришлось с этим повременить...

- Нет, но я знаю, как!

* * *

Было решено: для лучшего поиска отзвука нужно быть рядом с местом, не раз соприкасавшегося с энергией живых и мертвых. Если Илларэн еще жив, он откликнется, а если нет... Лучше и не придумаешь, чем призвать его именно на Коломнице. Пока Клаус собирал остальных, Милеанэль снова пожаловала к Александэру и занялась тем, что старалась упросить мага позволить Aeksinan aenye ненадолго занять место обряда на Дяды. Эпидемиолог заметно мялся и злился: ему совершенно не хотелось, чтобы у него под боком расположился целый полицейский - иначе не скажешь - отряд. Милеанэль пришлось торговаться. По ее выражению лица, когда она присоединилась к остальным магам, было ясно, что о цене лучше не спрашивать так же, как и Клауса - о пути получения ксеновоксов.

В другое время наверняка возникли бы вопросы: почему этот способ? Откуда у командира такой артефакт? Почему именно врачее нужно пытаться его нашарить, а не, скажем, Ирвину? В другое время - да, но сейчас все настолько желали только одного: увидеть Илларэна живым, - что никто даже и не подумал спрашивать.

Рольф отогнал кметов, помахав им на башню: дескать, ваш хозяин предупрежден, и все вопросы просьба адресовать мэтру Александэру. Его кметы боялись больше, чем не любили, потому возмущения общим собранием решено было отложить на потом. Ирвин страховал Милеанэль, чтобы ее не ударила по голове мощь интерсекции, а Клаус внимательно следил, чтобы остальные не мешали, и был готов сразу же отдать приказ выдвигаться в определенном направлении.

Это был самый сложный поиск, который когда-либо доводилось проводить Милеанэль. Ей мешало волнение, беспокойство, злость и самоуничижение. Все они смешались в такую гремучую смесь, что проводить поиск отзвука было просто опасно. Если бы не страховка Ирвина, ее бы унесло от близости места Силы и уже не вернуло бы обратно. Иллюзионист же внимательно направлял потоки ее поисковых волн и еще успевал утирать ей лоб, будто Милеанна проводила операцию.

На таком далеком расстоянии ей никак не было прицельно нашарить самого Илларэна. Но в тумане блуждающих потоков она смогла нашарить маленький, почти незаметный огонек. Маячок подсказал ей направление, а дальше - дело за малым.

- Запад... От деревни кирпичников и выше... Сначала туда.

Она не узнавала свой голос. Никогда он еще не был настолько севшим и дрожащим. Милеанэль больше, чем огня, сейчас боялась ошибиться.

* * *

В Стежках Клаус не разрешил эльфке снова прибегнуть к поисковой магии. Он видел, что врачея устала, и посоветовал - приказал - сохранить силы на случай, если командиру срочно потребуется медицинская помощь. Дальше дело техники и простых расспросов: в этом районе Велена отряд бывал частенько и имел достаточно знакомых, которые проводили их по болотам и подсказывали входы в пещерные своды.

Так они добрались до Дуэн Хен. Там же наткнулись на Михаля, который вышел добыть оленя на будущую неделю, а то и полмесяца.

Каким бы странным это ни казалось, но на шутку Илларэна отряд усмехнулся. Как по команде. Даже Милеанна издала нервный смешок. Такое единодушие только лишний раз подтвердило, что ничего забавного никто, на самом деле, не видит.

- Рольф, - напоследок перед тем, как командир приказал всем, кроме троих, выйти, велел Клаус, - найди телегу. Не смей торговаться, давай сколько просят.

Милеанэль опустилась на колени перед Илларэном и слушала, честно, вполуха. Во-первых, потому, что ее гораздо больше заботили раны командира, чем то, как он их получил. А во-вторых, потому что кровь у нее стучала в голове так, что, казалось, проломит виски. В ушах шумело. Она и свой-то голос слышала как будто со стороны.

Но все, что она могла сделать, - снять боль и уменьшить жар. Командир, наверное, и сам не замечал, что был горячим. Шок, должно быть, сыграл свою роль. Милеанна заметила, что он дышит ненормально неглубоко, сделала первичный вывод, что у него задето легкое, но оперировать здесь, на стоге сена… Избавь ее Дева от такого кошмара. Если она занесет Илларэну инфекцию, то он умрет от лечения раньше, чем от раны.

- Клаус, его нельзя сразу на телегу. У него сломано ребро, по-моему, оно надорвало легкое. Мне нужен кто-нибудь, чтобы подавал.

Псионик помедлил, покосившись на командира. Он наверняка отослал всех остальных не просто так. В его единственном теперь глазу Клаус увидел знакомый блеск. Командир снова потерял доверие. Одни только боги знают, чего отряду стоило однажды его получить. Потом псионик перевел взгляд на Милеанэль. Она будто почуяла и подняла голову, не снимая прохладной руки с мокрого лба эльфа.

- Ирвин, - не сводя взгляда с врачеи, скомандовал Клаус, - найди, кто ухаживал за командиром, и пусть делает все, что Милеанна скажет. Останься с ними здесь.

Псионик отошел как раз вовремя: Рольф так разнервничался, что без помощи рассудительного и сохранявшего хладнокровие в любых условиях Клауса отряд рисковал остаться без телеги. Ирвин ускользнул меньше чем на несколько минут, которые Милеанна даже не думала тратить на разговор. Руками она так внимательно и осторожно скользила по корпусу, пытаясь нащупать место, где осколок проткнул легкое, что не в состоянии была ни слушать, ни говорить. Хорошо, что командир устал достаточно. И что он предпочитает молчать, даже будучи здоровым.

- Принимай помощницу, - представил Ирвин Милеанэль веснушчатую светловолосую, почти рыжую девочку, которая при виде эльфки немного смутилась. Отрядную врачею она видела всего один раз и в гораздо более приятном расположении духа. Сейчас осунувшаяся Милеанна, наверное, походила на фурию из детских страшилок. - Это Алька.

- Принеси мне чистых тряпок, Алька, и горячей воды.

- А это еще зачем? - вдруг поинтересовался Ирвин, опустившийся на колени напротив Милеанны.

- Руки вымыть.

* * *

Отъезд из Клыков ненадолго отложился. Во-первых, целой телеги не нашлось: одна не подойдет для раненого, у другой сломано колесо, и Рольф потратил час, чтобы починить его. Во-вторых, Милеанэль настрого запретила пытаться поднять и перенести командира не повозку, даже телекинезом, пока она не закроет ему легкое и не наложит повязки на грудь. На исцеляющую магию у чародейки ушло вдвое больше времени, чем у Рольфа. Работать, не видя, с чем именно, гораздо сложнее. Она предпочла бы болт или осколок стрелы, проникающую рану, а не внутреннюю. А еще - это было больно. Фактически, ей пришлось копаться в Илларэне, и, опуская все подробности, руки Ирвина понадобились, чтобы удержать командира. Если бы он начал метаться, то истыкал бы себя этим несчастным ребром, как заточкой.

С горем пополам ей удалось прикрыть дыру в легком, убрать излишки крови, вытащить и худо-бедно вправить осколок ребра. Ирвин наложил повязку, пока Милеанэль стояла на коленях и стискивала зубы от сдавившей низ живота боли. Иллюзионист с сочувствием поглядывал на эльфку и наверняка благодарил богов за то, что родился мужчиной.

Клаус, появившийся в дверях амбара, спросил, все ли готово. Милеанна утвердительно кивнула и поняла, что псионик вежливо стучится ей в голову. Он мысленно спросил, что у командира с коленом. В ответ он получил пронзительный взгляд и еле заметное покачивание головой: отрицательное. Клаус поджал губы. Если Милеанэль говорит, что тут она ничего не сделает, значит, чуда можно не ждать. Повезло, что охотник смог зафиксировать ногу. Иначе кто знает, может быть, пришлось бы отнять.

- Пора ехать.

- Нужно скорее добраться до Танедда, - согласилась эльфка, зорко следившая, чтобы командира поднимали очень аккуратно, без тряски и кренов в сторону, - Марти тебя подлатает, еще лучше будешь. Ирвин… bloede arse, смотри под ноги! - рявкнула она, видя, что иллюзионист начинает опасно заваливаться в сторону. Милеанэль быстро подскочила к нему и очень вовремя подставила удачно по-мужски широкое плечо. Ирвин с облегчением вздохнул и попытался отшутиться, но шутку проглотил наполовину.

Клыки провожать Aeksinan aenye не рвались; к ним вышло несколько кметов и Михаль вместе с Алькой. Им Клаус всунул в руки настолько пухлый кошель, как и хозяевам телеги и лошадей, что хватило бы накормить половину деревни. Охотник и его дочь тепло попрощались с магами. Аля даже помахала угрюмой эльфке рукой, а та, увидев широкий жест dh’oine, еле выдавила из себя кривую улыбку.

Клаус поделил отряд поровну. Ирвина, Милеанну и Рольфа он оставил вместе с Илларэном: эльфку на подстраховку, Ирвина и Рольфа как защитников. Остальных забрал с собой; сам телепортировался на Танедд, послав других магов в штаб-квартиру. Не исключено, что за время их отсутствия никто не захотел наведаться и вдобавок насолить Aeksinan aenye.

Путь до Танедда предстоял неблизкий. Телепортировать они не могли: слишком опасно с раненым. Ехать быстро - тоже. Срезать тоже нельзя, ведь велик риск увязнуть в бездорожье и наверняка потерять Илларэна. Пришлось выбрать самый длинный, но самый надежный путь, даже с риском напороться на засаду какой-нибудь ганзы. Все-таки три опытных чародея что-то смогут им противопоставить.

Двое - точно, пока Милеанна оставалась рядом с командиром. Все, что ее занимало, - это заклинания, усмиряющие боль. Их хватало ненадолго и приходилось постоянно обновлять. Ирвин, правящий телегой, один раз очень вовремя обернулся на странный звук и ухватил Милеанэль за воротник, едва не придушив ее. Иначе эльфка просто упала бы с телеги головой вперед: она уже начинала опасно заваливаться. Зная свой предел, врачея отдыхала ровно столько, чтобы переставало резать живот и кружить голову. Говорить и вовсе не пыталась. Каждое слово Илларэна отнимало у него львиную долю сил, а ведь главное - дотерпеть до Танедда.

- Ирвин, не смей… - прошипела эльфка, моментально поставив иллюзиониста в неприятное положение. Маг помялся, но все-таки пожал плечами и оттеснил Милеанну от командира. У него было виноватое выражение лица, и, даже злясь, врачея его понимала. Все-таки он получил приказ, но она все-таки не упустила случая пообещать Ирвину три дня поноса и золотухи. Иллюзионист улыбнулся и помог целительнице пересесть на козлы. Переложив в ее руки вожжи, Ирвин переместился к командиру и внимательно слушал инструкции, которые давала ему Милеанэль. Не передвигать, следить за температурой, не укутывать и сказать, когда повязка на голове сильно пропитается кровью, чтобы ее поменять. Ирвин же, в свою очередь, избавил эльфку от лекции, как управлять повозкой. Даже с головокружением она по-прежнему могла отличить право и лево.

* * *

Несколько часов, и это еще даже не полпути. Приходилось искать приличные объездные, убирать с дороги каждую преграду или закрывать ямы в тракте ветками, чтобы телегу не трясло. Благо, у них было время. Милеанэль взяла на себя ответственность и рассудила, что спешить нужно было в первые часы, а сейчас, спустя практически неделю, уже поздно. Лучше выбрать наиболее безопасный путь.

На козлах она достаточно отдохнула, пока Ирвин был с Илларэном. Но, пес ее дери, невозможно просто смотреть на дорогу и сидеть спокойно. Милеанна нервничала. И ее волнение не мог не почувствовать Ирвин, который, в отличие от командира, мог обернуться и взглянуть на ее напряженную спину. Будто через эльфку протянули туго натянутую струну.

- Милеанна, повязка пропиталась.

- Да? Замени меня, - с готовностью отозвалась она и не без труда перелезла обратно в телегу. Ирвин занял ее место и подал ей уже порванную на повязку тряпку. Милеанэль стала разматывать ее и почувствовала прикосновение к рукаву рубахи. Впервые за долгое время открыто улыбнулась, ощутив его пронзительный взгляд. Он всегда так смотрел, но сейчас у Илларэна было множество очень весомых причин, чтобы быть подозрительным.

- Где я еще могла быть? - Милеанэль старалась не повторять своих прошлых ошибок. Она очень часто откладывала сложные разговоры, избегала их, пыталась быть отстраненной даже тогда, когда очень нужна была только откровенность и ничего больше. А теперь видела, к чему это привело. У эльфки свербело в груди: поняла ведь она все слишком поздно. Но лучше так, чем никогда. Он жив, хвала Деве. И он, конечно, поправится. Нога? Ничего страшного, его не испортит хромота. Глаз? Теперь он еще больше похож на кота, выбравшегося из серьезной передряги, но это тоже не самое важное. Однажды ректорка Ло-Антиль сказала, что шрамы нужно оставить мужчинам. Или немного не так… Неважно. Пусть будет жив, а большего не нужно.

- Я сейчас немного подниму тебе голову, ладно? Чуть-чуть потерпи, - мягко предупредила эльфка, подобравшись поближе и подставив колени. Поднимала она Илларэна аккуратно и совсем немного, просто чтобы можно было протащить повязку под затылком. Действовала немного медленнее, чем обычно: сказывалась усталость. Пальцы, не защищенные перчаткой, на левой руке у Милеанэль казались ледяными. Ими она осторожно касалась щеки под пустой глазницей. Старую повязку врачея сохранила, бросив себе под ноги. Делать еще нечего оставлять такие следы на своем пути. Ведь они помнят, что может быть если не погоня, то слежка. Не следует упрощать недоброжелателям работу.

А еще она ставила повязку так медленно, потому что снова хотела как можно сильнее оттянуть свой ответ. Насколько ей все теперь казалось незначимым. Будь здесь Клаус, у него бы мозг разорвался от того, как сильно вибрировала эльфка чувством вины.

- Мне стоило тебе сразу сказать… - робко начала она вполголоса, чтобы Ирвину было сложнее разобрать речь. Он будто почувствовал, что Милеанэль хочет, и стал мурлыкать себе под нос какую-то песенку. — Это было так… я думала, это неважно. Он выпил. Распускал руки. Я думала, что… что он просто проспится.

Все в отряде знали, что Милеанна не любит прикосновений. Ее старались не трогать без необходимости, окликать голосом и никогда - придерживать за руку или плечо. Поэтому ее объяснение «распускал руки» можно было объяснить куда проще. Хватило бы просто коснуться, чтобы Милеанэль угрожающе зашипела. Но по тому, как она опустила голову и тяжело вздохнула, было понятно, что это было не простое прикосновение. И что оно было не просто неприятно, но оскорбительно.

- Я… я ушла в лабораторию, хотела…

Какая разница, что она хотела. Милеанэль запнулась и, ища поддержки, осторожно огладила его волосы. Со стороны потерянного глаза они отвердели из-за запекшейся крови. Пальцы эльфки не дрожали, но это только потому, что она врач. Если у целителя будут дергаться руки, он плохой целитель.

Что ему сказать? Что она никогда себя за это не простит? Что это она виновата в том, что командир потерял глаз и, фактически, ногу? Что он чуть не умер в каком-то амбаре на пропахшей потом затхлой соломе? Ему от этого не будет легче. Милеанэль не знала даже, что будет хуже: начнет он ее успокаивать или молчаливо подтвердит, что так оно и есть.

Она вслед за Илларэном посмотрела на его ногу, зажатую в лубки. Хороший человек Михаль. Правильно сделал.

- Ты должен знать, что я не…

Она снова запнулась. Теперь-то уже поздно. Он, наверное, и сам это понял. А слышать от Илларэна: «Теперь уже неважно», - было выше ее сил. Милеанна провела ладонью по его груди, проверяя, в порядке ли ребро, не выскочило ли снова. Все хорошо. Они могут не останавливаться.

Забавно: именно от него Милеанэль научилась так констатировать факты. Заканчивать фразы за другими и сухо подтверждать, что было сказано. Ей иногда даже казалось это смешным. Она в этот момент представлялась себе такой отстраненной и холодной, знающей больше, чем другие. А теперь чувствовала себя дурочкой. Все было так очевидно. Как можно было одним срывом перечеркнуть десятилетия? Ну, если когда-нибудь вам нужно будет сказать: «Я-то еще ничего, вот одна эльфка…», - вы знаете, о ком пойдет речь в этом грустном примере.

Наверное, поэтому командир был командиром. Только он смог бы поддержать другого сейчас. Милеанэль покачала головой, и причем сама не знала, почему; что-то рефлекторное, не поддающееся объяснению и не нуждающееся в нем. И слова у нее из горла не лезли, потому что им тут было не место. Хватит прикосновения контрастно-горячей по сравнению с прохладой ткани ладони.

- Кому… - глупо переспросила Милеанэль его, сходу нашедшая пару кандидатур, кому можно доверять, но потом осеклась, осознав, что чуть не сморозила. Ведь это Капитул отправил командира на такую миссию. Он прав. А вдруг это все спланировали? Перенимавшая от Илларэна простые привычки эльфка не могла не нахвататься от него подозрительности и вполне разумной осторожности. Несмотря на то, что Милеанэль провела на Танедде довольно много времени, пока училась в Аретузе, у нее больше и не было хороших знакомых, кроме тех, которых она повстречала во время бытия адепткой. С Капитулом она вовсе взаимодействовала почти что никак, предпочитая оставаться одним из винтиков, чем пытаться превратиться в какой-нибудь рычаг или ключевой механизм. Не более, чем требовалось. Как итог, она не могла даже представить, кому на Танедде действительно можно доверять, кроме Марти, госпожи Ло-Антиль и леди де Врие.

- Врачам. Потому что я буду следить, чтобы они не наделали с тобой глупостей, да? Марти меня однажды так хорошо подлатала, что…

Ни в какое же сравнение не идет, одернула себя Милеанэль. И это не успокоит ни ее, ни Илларэна. В любом случае, она смогла сказать ему главное. Те, кто будут залечивать его раны и доделывать за отрядной целительницей работу, точно не сделают хуже. Иначе будет ясно, с кого спросят в первую очередь. Милеанна пока не придумала, как пробьется в лазарет, куда допускают только лучших и привозят избранных, самых важных для магического сообщества, однако уже начинала подыскивать возможные оправдания и поводы для шантажа. Зависит от того, кто будет принимать. Как быстро прибудет Марти, без которой точно не обойдется. Тем более, она тоже знает Илларэна. Не бросит в беде, это точно.

Можно было бы сказать, что он может доверять отряду. Хотя бы тем, о ком точно знает, что они не при чем и в лепешку расшибутся, чтобы командир никогда не пожалел о своем расположении к ним. Но Милеанэль показалось это слишком очевидным и очень избитым. Тем более, Томасу он доверял, а он… он поступил как настоящий dh’oine.

На Милеанну снова навалилось это тяжелое чувство, стоило ей только вспомнить бывшего товарища. Он был таким смешным в своей нелепости, и как она только пропустила все красные флаги, которые стоило заметить гораздо раньше: до того, как он вбил себе в голову неизвестно что и взрастил гнев и зависть. Песья кровь, это все становится невыносимо, а ведь только начало… это только начало, Милеанэль чувствовала. Она будет себя грызть, сколько хватит сил и пока память не начнет подводить свою хозяйку. А у эльфов, к сожалению, она очень хорошо работает.

* * *

На Танедд они добрались хорошо так затемно. Мост вел к Локсии, а там пришел звездный час Милеанэль, которую помнили в маленьком пригороде. Она очень быстро добилась пропуска телеги: здесь было ясно, что об их приезде уже уведомил Клаус перед тем, как отправиться в Гарштанг, - а дальше оставалось дело за малым. Пришлось послать за Марти Ирвина: ближе к Локсии Илларэна снова начало лихорадить, и, пока эльфки не было, жар стал опасно усиливаться. Лучшая целительница на Континенте наверняка осталась раздосадована тем, кого к ней прислали, но кандидатуры краше просто не найти: любой другой застрял бы у Содергрен на долгие минуты. Однако Ирвин был Ирвином, святым в своей простоте, и поэтому очень скоро Милеанну оттесняла у временного ложа командира рыжеволосая целительница, в разы прекраснее осунувшейся эльфки.

Подскочивший Ирвин ни пса не понял из их диалога. Медички, знавшие друг друга со времен, когда Милеанэль еще училась в Аретузе, разговаривали на одном им понятном языке. Обычно врачея использовала профессиональные термины только тогда, когда хотела отвлечь от боли. Ирвин знал их наизусть, но редко интересовался о том, что они означают. Сейчас Марти и Милеанна сыпали неизвестной абракадаброй через слово, и иллюзионист очень быстро оставил попытки понять хоть что-нибудь. Он присоединился к Рольфу, готовящему носилки.

- О, молчи, здоровяк, - одернула его Марти, сохранявшая, на удивление, бодрость духа. - Не помрешь, не переживай. Милеанна, помоги-ка мне.

- Да… да, готова, - отозвалась эльфка. Ее чары заставили командира погрузиться в дрему, а Марти наложила довольно сильное обезболивающее заклинание: на такое врачея, потратившая много сил, была уже не способна. Спящий командир - не мешающий лечению командир, но даже во сне он мог дергаться от боли. Совсем не пойдет на пользу ни ребру, ни раздробленному колену.

- Ну, красавчики, а теперь поднимайте его… о нет, вы, наверное, шутите? Телекинез, мои дорогие, вы не в Бан Арде! Быстрее, быстрее, перекладывайте на носилки!

Ирвин и Рольф подчинялись так же беспрекословно, как Милеанэль. Если Марти доверяла целительница, значит, и им не следует мериться чародейским искусством. Тем более, сейчас никто, кроме врача, не мог подсказать, как лучше переложить командира. Навредить еще больше было самым страшным для членов Aeksinan aenye.

* * *

- Вот сюда, да, в это крыло! Можно пошевеливаться, а?

Марти торопила Ирвина и Рольфа, которые не смогли доверить носилки командира никому другому: ни знакомым лицам, ни тем более совсем чужакам их отряду. Милеанэль быстро шла вровень с Содергрен, пока рыжеволосой целительнице не дали пройти дальше, а эльфку придержали и оттолкнули назад в грудь.

- Дальше нельзя, - флегматично заявили ей. Марти, видно, не заметила пропажи и спешила дальше, стараясь держаться рядом с носилками. Беспомощно глядя вслед маленькой процессии, Милеанэль, наконец, вспомнила, что умеет думать, и торопливо вытащила из кармана жакета жетон Братства. Когда-то он стал ей пропуском в Аретузу, а теперь, вот увидите, позволит обойти и эту охрану. Хорошо, что Илларэн успел передать ей жетон. Он и вправду помог, хотя стоящий у дверей чародей несколько драгоценных секунд держал ее в неведении, придирчиво разглядывая жетон. - Ну ладно… в порядке исключения. Разберемся.

- Да, да… спасибо! - невпопад бросила эльфка, сразу бросившись вперед и едва не снеся охранника плечом. Марти уже замедлялась, недоумевая, куда делась ее единственная возможная собеседница.

- Будешь со мной, мне нужен хирург, - одобрительно бросила она, смерив бывшую ученицу придирчивым взглядом. - Только хирург, я вижу, что у тебя еще немножко, и матка вывалится.

- Как будто она нужна, - неловко пошутила Милеанэль, пытаясь скрыть недовольство.

Марти хихикнула. Она сегодня была в хорошем расположении духа.

- Ох, помяни мое слово, еще как нужна…

- О нет, избавь меня…

Рыжеволосая целительница, правда, уже ее не слышала. Она быстро перенесла свое внимание на Ирвина и Рольфа, последнего оценив мимолетным взглядом, и отдала им указания, куда надо занести командирские носилки. В комнате уже было два чародея, свежие и готовые к скорым манипуляциям.

- Ты будешь мне нужна ненадолго, я уже послала за другим хирургом.

- Я справлюсь…

- Мне на тебя смотреть страшно! Вообще на выпускницу не похожа! Когда ты вообще спала в последний раз? О, не отвечай… И даже не думай спорить.

- Я… - было попыталась вставить слово Милеанэль, но посмотрела на лицо Марти, увидела в ее глазах свое отражение и потупила голову, - да… хорошо.

* * *

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Клаус остался на Танедде, остальные вернулись в штаб-квартиру. Милеанэль благодаря Марти добилась разрешения остаться в лазарете и присматривать, как штатная целительница, за своим командиром. Содергрен строго-настрого запретила Милеанне колдовать и пригрозила даже двимеритовыми кандалами, если эльфка будет позволять себе лишнего. Последней пришлось согласиться скрепя сердце и довериться мастерству лучшей целительницы Континента. Это было не так уж и сложно… Но уход она все-таки взяла на себя, выпросив себе свободную койку в этой же палате. Правда, в основном она спала у его же постели, сидя рядом на небольшом стульчике. Удивительно, но ни разу Милеанэль не отлучилась сделать перерыв на самокрутку: она впервые нервничала так сильно, что курение не только не помогало ей, но и делало хуже.

Когда он проснулся от долгого, конечно, магической природы сна, эльфка была рядом, но дремала. Спала она чутко, поэтому, почувствовав движение, сразу же разлепила глаза. Показывая, что Илларэн не один, Милеанэль коснулась его лба прохладной ладонью. Правда, она совсем ничего не почувствовала из-за старого шрама, совсем лишившего кожу хоть каких-нибудь ощущений.

Слова Марти назойливо зудели у нее в голове. И Содергрен не придумала ничего лучше, чем переложить ответственность сообщить командиру об этом, на его штатную целительницу. «Ну, а кому еще?» - задала справедливый вопрос Марти, - «лучше пусть от тебя узнает».

- Cead, - так мягко, как только мог позволить Милеанне ее хриплый голос, поприветствовала она командира. Еще не может привыкнуть, поняла она. Хуже, если вовсе не понимает, что случилось, если забыл… Эльфка закусила внутреннюю сторону щеки, не на шутку испугавшись. Марти и так свалила на нее оглашение диагноза, который Илларэн может воспринять как приговор, но если его воспоминания изгладились, то Милеанэль гораздо лучше теперь понимает решение Содергрен. Рыжеволосая красавица превосходно лечила, но старалась избегать таких расстройств. Их и без того хватает в жизни.

- De seachtain, ma feainne. Conas esseath aelaedde? - спросила она, честно говоря, задав этот вопрос скорее по инерции. Милеанна чувствовала, каково ему. Видит Дева, эльфка много бы отдала, чтобы поменяться с командиром местами или хотя бы разделить напополам его боль и злость. - Es hirg`ir?

И на этот вопрос она уже заранее знала ответ, заметив, как у Илларэна расширился теперь единственный глаз. Интересно, он уже понял, что вторым не видит, потому что его уже там нет, а пустую глазницу закрывает очень искусно наложенная повязка?

В обычной жизни, не на заданиях, не на тренировках, Милеанэль бывала медлительной. Однако, находясь на врачебном дозоре, являла порой чудеса реакции, опасно приближаясь к ведьмакам. Несмотря на усталость, она перехватила руку Илларэна раньше, чем тот одним широким движением попробовал сорвать с себя покрывало. Свободной ладонью, по-прежнему лежащей на лбу командира, она мягко, но настойчиво надавила ему на голову, заставляя сбавить обороты.

- N’gilen, - успокаивающе прошелестела Милеанэль, почти сразу же отняв руки. Чтобы он не чувствовал, что на него давят. И не пытался подумать, что под покрывалом ему предстоит увидеть что-то настолько ужасное, что необходима тщательная подготовка. Хотя… оно в каком-то смысле так и было.

- У тебя может снова выскочить ребро и снова задеть легкое, если будешь дергаться. Ладно? Просто… без резких движений пару дней, - перешла эльфка на неродной язык. Как врач она чаще всего говорила именно на всеобщем, чем на Старшей Речи. Дело привычки. И сейчас она ожидаемо взяла верх. Милеанэль поднялась на ноги, чуть приспустила покрывало Илларэна, чтобы он мог не только почувствовать, но и увидеть тугую повязку на груди. Из-за нее было тяжелее дышать. Все, что могла магия, целители Танедда сделали, и в дело вступала грубая, обыкновенная мануальная медицина. Не потому, что маги вредничали. Потому что заклинания, к сожалению, не всесильны.

Иначе не было бы этой вынужденной паузы.

- Твой глаз… Ты сам знаешь. Восстанавливать нечего, - быстро сказала она, даже не заостряя внимание на этой детали. Как будто командир и родился одноглазым. Милеанэль даже подумала, что ему - неожиданно - идет это… глупая. Гораздо лучше командиру было бы без единого шрама. - С ногой…

Милеанэль до конца опустила покрывало, для чего ей пришлось обойти постель командира. Она выглядела как врач, а не как близкая командиру женщина. Последняя бы сто ручьев слез пролила бы на его рану и, может, боги смилостивились бы и залечили ее. И, что важнее, поступила бы мудрее. Сказала бы ему обо всем, когда было время. А врачея вот… здесь. Бесстрастно показывает пациенту его изуродованную ногу и вещает о прогнозах на будущее. Без единой слезинки. От женщины в Милеанэль остался только жест, по которому Илларэн всегда мог сказать, что она переживает: эльфка завела ладони за спину и чуть ли не выдирала себе пальцы на одной руке пальцами другой. Хриплый голос не дрожит. Звучит слишком сухо.

- Рэн, ты будешь ходить. Но тебе нельзя полностью помочь… У тебя, оказывается, аллергия. Ты не способен принимать эликсиры. Но тебя хорошо зашили. Мы собрали все, что могли. Было много осколков. Останется еще один шрам. Уже не я зашивала, - в голосе неожиданно мелькнуло недовольство коллегами. Разрез Милеанэль, несмотря на усталость, делала практически идеально. Он имел все шансы остаться не таким заметным, каким будет теперь. - Пока нужно, чтобы срослись кости. Тебе нельзя давать эликсиры, как я и сказала, а больше колдовать над тобой практически нельзя. Только в случае большой нужды. Поэтому придется немного поваляться, хорошо? Потом будем разрабатывать с тобой ногу. Пока ты отдыхал, я уже узнала, что нужно будет делать.

Она подала Илларэну край покрывала, чтобы он сам решил, когда укрыться, а сама села на край соседней кушетки. Протянула руку, накрыла его ладонь своей, крепко сжала. Уже заранее знала, чего ждать.

У него есть силы шутить; хорошо. Если пациент начинает хохмить, это верный знак, что он скоро пойдет на поправку. Милеанэль хмыкнула, безмолвно подтверждая, что да уж, сходил так сходил.

Дни, которые она провела у постели Илларэна, позволили Милеанне хорошо подумать и решить, как она будет вести себя, когда он очнется. Эльфка рассудила, что никаких разговоров о Томасе быть просто не может и не должно. Она не станет докучать Эль’Итлитиэну ни тем, о чем переживает, ни любопытством, какой бы природы оно ни было. Если командир захочет поговорить, врачея не станет юлить, потому как, будь она откровенной, он бы тут не лежал, но сама ни за что не поднимет эту тему. С ним следует держать себя так, будто его раны значат не больше, чем очередной шрам в коллекции. Поддерживать доброе расположение духа, насколько это возможно, или создавать его самостоятельно. Ведь веселый пациент уже проделал полпути к своему выздоровлению. Когда шутишь, значит, ты хочешь жить. Даже если твой юмор чернее ночи.

- Воду дам, - согласилась Милеанэль, отпустив его руку и поднявшись с соседней лежанки, - но курить нельзя. Я знаю, - сочувствующе кивнула она. Наверное, в этом вопросе мало кто мог понять Илларэна из всего отряда, кроме нее самой, - но нельзя. Во-первых, твое легкое тебе это не простит, а во-вторых, Марти меня отсюда выкинет за шкирку, так что…

Эльфка отошла к тумбе, где стоял графин с чистой водой.

- Тем более, - продолжила она, вернувшись со стаканом и поставив его на тумбу рядом с постелью командира, - ты бы знал, чего мне стоило здесь остаться.

Милеанна поправила ему подушки и помогла сесть, чтобы можно было утолить жажду. Это не возбранялось, тем более, эльфу нельзя было все время лежать. Он немного оправится, и можно будет постепенно начинать двигаться самому, и желательно как можно больше. Она снова погладила его по волосам, которые от нечего делать успела заплести в маленькие косы. Удивительно, но такое простое действие успокаивало целительницу, хотя для такой детальной прически и требовалась очень высокая координация пальцев. Ей было полезно разрабатывать левую руку. Столько лет прошло, а она по сей день не восстановилась.

- Ты хочешь, чтобы я сказала остальным, что ты уже в сознании? Мы можем отложить, если пожелаешь. Но они будут очень рады, что ты в порядке.

- О, нет, шантаж мы уже проходили, - очень серьезно ответила Милеанна, хоть и казалось, что она затеивает какую-то дурацкую, абсолютно неуместную игру. - И ты знаешь, что я все равно не дам.

Она забрала у Илларэна стакан и снова встала, собираясь налить ему еще. Видно, что командиру было слишком мало воды. Неудивительно, ведь столько дней прошло, и он вряд ли помнит, как питался, пока был без сознания. На памяти Милеанэль это был его абсолютный рекорд.

- И нет, если телепортируешь, я все равно отберу, - предупредила эльфка безапелляционным тоном, не оборачиваясь на Эль'Итлитиэна. Но он и так наверняка понял, что врачея не шутит. Курить она ему не даст, может ставить ее перед каким угодно количеством выборов. Уже не та девочка в лесах близ Аретузы, чтобы повестись на них. Тем более - не наивная дворовая магичка в Ивало.

Так или иначе, ей тоже нужна была пауза. Когда Илларэн не ответил на ее вопрос, Милеанна уже почувствовала, к чему идет. И видела, как подрагивают пальцы на этом кажущимся таким маленьком стакане. Она провела большим пальцем по месту, которого он касался губами, пока пил, и наполнила бокал холодной водой.

- Долго прожил для человека, - заметила эльфка, стойко выдержав длинную паузу. Это у них было общим. Милеанэль тоже могла долго подбирать слова, но это молчание было другим. Тягостным, как будто Илларэн готовился к вопросу, который и сам боялся задать. Врачея, в свою очередь, боялась на него отвечать. Все-таки лечить любимых - совсем не то же самое, что помогать незнакомцам.

- Может, год, - начала отвечать она со второго вопроса, - может, два... Зависит от того, как мы будем стараться. Нужно будет заниматься каждый день, возвращать подвижность.

А вот здесь они подходят к ключевой загвоздке. Милеанэль повернулась, оперлась бедром о тумбу и крепче сжала стакан, как будто пыталась найти в нем абсолютное лекарство для своего командира. Смотреть на него было несложно. Нужно только задвинуть на задний план все личное. Милеанна была в этом очень хороша.

- В этом... сложность. Понимаешь, она вернется, но не до конца. Ты не сможешь ходить, как раньше. В лучшем случае, будешь хромать. Было очень много осколков. Они смогли собрать их, но сделать, как было... Это невозможно.

Еще сухие факты, которые так ценил Илларэн. Они давались эльфке гораздо легче, чем слова утешения или поддержки. Поэтому она была в первую очередь врачеей, и во вторую - всем остальным. Песья кровь, как тяжело лечить тех, кого любишь...

- И если ты не будешь курить, - продолжила Милеанэль, поставив стакан с водой рядом с его постелью и сев обратно на свой маленький стул, - то твое легкое быстрее восстановится, и мы сможем заняться ногой. Ладно? Пожалуйста, пообещай, что будешь делать, что я говорю. Хотя бы пока ты не поправишься, а потом - что хочешь, какие угодно ультиматумы, бла-бла-бла...

Эльфка позволила себе улыбнуться и очень надеялась, что улыбка не вышла кривой, как обычно. Главное, что он жив, остальное второстепенно.

Удивительно, но закрытость командира устраивала Милеанэль даже больше, чем его откровенность. Она привыкла видеть Илларэна именно таким: угрюмым, немногословным, с защитой такой, что можно руками потрогать. Это лучше, потому что он не будет задавать ей вопросы, к которым они оба не готовы. И лучше, что дальше иметь дело с его упрямством придется не ей, а Марти. Подумав, что для почти отправившегося на тот свет Илларэн очень бодро командует, Милеанэль послушно отправилась исполнять приказ. И правда, пусть Содергрен отдувается.

* * *

Пока рыжеволосая целительница курила вместе с командиром и вещала ему о достижениях современной медицины и имплантации, Милеанэль сидела у открытого окна на подоконнике, болтая одной ногой в воздухе и опираясь ладонями о колено другой. Ставни распахнули настежь, чтобы как можно скорее выветрить из комнаты дым от самокруток. Хорошо, что Илларэн не додумался потащить в рот трубку, иначе вся ее работа вовсе насмарку. Как Марти могла?! Она знала, как тяжело закрывать легкое, не имея никакого доступа к нему. И все равно уступила, переживая за свою репутацию, так? Милеанэль фыркнула, но тихо, чтобы маги не отвлеклись на маленькую эльфку у открытого окна. Люди имеют так много секретов, которые в конечном итоге сажают их на крючок.

- Если это все, то я пойду. И хватит... припоминать сорок третий, - попросила Илларэна Марти Содергрен, которая поднялась на ноги и одернула свое платье. Грудь у нее высоко вздымалась: должно быть, от непривычки и волнения, чтобы их шалость никто не заметил. - Милеанна, хватит, ты его совсем заморозишь! Закрывай окно.

- Ему полезно, - пробормотала эльфка, все-таки слушаясь старшую целительницу.

- А?

- Закрываю, госпожа Содергрен.

- Веселые у тебя будни, Милеанна, - хмыкнула Марти, оглянувшись на постель Илларэна и подмигнув эльфу. - А говорили тебе все, брось ты это дело. Клещей собираете, по грязи шатаетесь, а потом ты сидишь здесь у самого мерзкого эльфа на моей памяти! - намеренно повысила рыжеволосая чародейка голос, чтобы командир обязательно услышал, что о нем думают.

- А... ну да. Так и есть, - скромно подтвердила Милеанэль, которой действительно здорово промывали мозги во время всего обучения, а особенно - на последнем курсе. Если госпожа Маргарита Ло-Антиль была очень чутка и тактична к своим подопечным, то вот та же Марти отговаривала Милеанну чуть ли не через день. Легкая на помине целительница хмыкнула снова и удалилась, взметнув слишком высоко вверх свободно ходящий подол своего платья.

Милеанэль проводила ее взглядом и потянула руку в карман, выудив из него маленькую монетку. Пальцы привычно заскользили по знаку Братства; за эти дни она успела досконально изучить каждую зазубрину на старом жетоне.

- Раз ты так хорош в шантаже, то поймешь, что я тоже не шучу, - с улыбкой на лице произнесла она. Правда, ни тени смеха в голосе не было, - мне очень обидно, что ты не ценишь мою работу, понятно? Я... - А теперь в голосе настоящая обида. - ...потратила столько сил, чтобы не дать тебе сдохнуть по пути сюда, а ты на это плюешь. И ты ведь, amadan, знаешь, что я это проглочу, - закончила Милеанэль на выдохе, опустив монету обратно в карман.

- Давай тогда... я покажу тебе, что успела найти для твоей ноги. Составим план.

- А чья это… - было запротестовала эльфка, но задохнулась от недовольства быстрее, чем успела закончить мысль. О, он не представляет, как сильно сейчас перечеркивает сам смысл ее существования. Милеанэль могла сказать больше: каждый из отряда — именно ее ответственность, ее работа. Это все нонсенс, что он несет?! Врачея махнула рукой, позволив командиру закончить, мол, «удиви меня еще больше». И чем больше Илларэн говорил, тем больше она опускала подбородок вниз, начиная глядеть на него исподлобья. Многие сравнили бы ее с собакой, которую нечаянно (или намеренно) ударил хозяин, но Милеанэль не походила на суку. Она выглядела больше, как кошка, которую дернули за хвост. Она недовольна и мало доверяет сейчас тому, кто позволил себе такую вольность. «Как же, - подумала эльфка, наклонив голову набок, - примешь и будешь благодарен. Брехня dh’oineвская, вот это что такое. Примешь, пока будешь с этим внутренне согласен, ты хотел сказать?..». Вслух она сказала немного другую вещь:

- У нас, кажется, не сходятся представления об ответственности, а?

«Ты и есть ребенок. Ты ведешь себя как ребенок. И делаешь мою работу… о Дева, намного сложнее».

- Сначала нужно, чтобы срослись легкое и ребро, а чем больше ты будешь дымить, тем длиннее будет выздоровление, - сухо одернула Илларэна врачея. Пока она рассказывала командиру о плане восстановления подвижности ноги, совершенно успела растерять все самые человечные - если можно так сказать об эльфе - нотки в голосе и разговаривала если не холодно, то довольно отстраненно. Ей так было намного проще; отодвинуть Милеанэль, вытащить врача. Можно будет не думать ни о чем, кроме того, что было напрямую ее работой. И ответственностью, которую Илларэн не желал понимать и принимать. По какой причине… врачея, кажется, знала, но копаться в нем сейчас было выше ее сил. Она, по всей видимости, снова поддавалась тому, чего так хотела избегать. Милеанна закусила губу, откусила от нее кусочек отмершей кожи и задумчиво начала его жевать. Со стороны это наверняка выглядело более чем отвратительно.

- Когда ребро зарастет, ты сможешь делать упражнения на плечевой пояс. Пока вообще нельзя напрягать ноги, иначе все может сместиться. Я понимаю, ты хочешь скорее вернуться в строй, но ты должен дать себе достаточно времени. Клаус заменит тебя.

Тем более, ничего же не случится, правда? Милеанна, однако, помнила о том, что говорила ему еще в лаборатории. Что-то точно грядет. Она, однако, ловила себя на мысли, что радуется необходимости подержать командира в постели. Лучше будет, если он будет вдалеке от политики и прочих людских забот.

- Наконец-то ты спросил, - без видимого облегчения (однако оно точно было) вздохнула Милеанэль, - Клаус здесь, на Танедде, остальные в Горс Велене. Ждут, когда станет понятно, какие у нас сроки. Но ты можешь не волноваться, заданий, насколько я знаю, не предвидится. Будто Капитул занят своими делами, и пока в нас… не нуждается.

Она отложила в сторону листы пергамента, на которые за прошедшие дни записала все свои планы на будущую работу с ногой командира, и взяла в руки книгу, которую читала, коротая время.

«В чем был твой план, - вдруг подумала эльфка с неожиданным раздражением, - куда ты хотел идти? В Синие Горы? Где и без нас слишком много голодных ртов? Жить среди людей? Или куда-то еще, где никого нет на мили вокруг? Что ты… что ты хотел?».

Второй признак того, что пациент идет на поправку, - он начинает буянить. Если у больного есть силы подозрительно щуриться, огрызаться или начинать скандал, за него можно уже не беспокоиться и не возносить молитвы. Боги помогли и направили руки врачей, а дальше - дело техники, терпения и трудов. Хорошо знавшая все стадии выздоровления Милеанэль поначалу не обратила внимания на внезапную вспышку командира. После его фокуса, который он выкинул с Марти, эльфка была готова простить Илларэну еще одно ребячество. Милеанна детей никогда не имела и материнство уже не познает, однако как врачея знала, что, вроде как, нельзя самостоятельно подбрасывать дровишки в огонь детских страстей. Они не умеют вовремя останавливаться. Это очень роднило детей с мужчинами, которых эльфке приходилось встречать на своем жизненном пути.

- Хочешь - волнуйся, - благосклонно разрешила Милеанэль, ища пальцем завернутую страницу. Так она заменяла себе закладку, из-за чего книгу предстояло подержать под хорошим прессом, прежде чем сдавать обратно в библиотеку. От ужаса последних недель Милеанна даже забыла, как строга может быть бессменная библиотекарка. - Но толку от этого что, только замедлишь свой выход отсюда. У тебя начнет учащаться сердцебиение, будет затрудняться дыхание, а с твоим багажом тебе очень нужен покой.

"Неужели, - вновь раздраженно подумала она, - это нужно объяснять? Сколько раз я лечила тебя и других, и сейчас все так же, как и раньше...".

Почти. Почти так же, как и раньше. Сейчас, Милеанэль чувствовала, на кону стояло гораздо больше, чем несколько месяцев без поездок верхом или динамичных тренировок, тем более - заданий от Капитула. Но она не хотела думать о плохом. Это бы означало накликать беду.

Дальше эльфка слушала, не перебивая. Ее губы сами складывались в усмешку, какая появляется на лицах людей, которые оскорблены настолько, что не могут даже поверить в то, что слышат. Милеанна хорошо держала лицо, продолжая искать место в книге, где остановилась. Когда, наконец, злополучная страница была найдена, командир забил последний гвоздь в свой, несомненно, гениальный монолог. И заодно ей в спину, аккуратно попав между ребер. Все-таки Илларэн всегда знал, куда бить, и делал это с завидной точностью каждый раз, стоило им снова погрызться или быть к этому очень близкими. Эльфка расправила страницу книги и подняла взгляд на Илларэна. Она по-прежнему выглядела как кошка, но которую дернули за хвост уже так, что вовсе вырвали.

Милеанэль снова хотела спрятаться. Отложить этот разговор до тех пор, пока теперь уже командир придет в себя. В прошлый раз он мыслил гораздо яснее, чем врачея, а сейчас - Милеанна видела - его боль, обида и злость затуманили разум Эль'Итлитиэна. И в глазах его она видела осуждение. Знал бы Илларэн, насколько Милеанэль, на самом деле, разделяет его чувство.

- N'dicette caomh, - попросила врачея, покачала головой и поборола желание уткнуть взгляд в книгу. Там она бы увидела знамо что. И опять бы убежала. Как обычно. - Этот медальон ничего не значит в моих руках. Можешь забрать... я все равно не выхожу отсюда.

Милеанна запустила цепкую ладонь в карман, вытащила жетон Братства и аккуратно положила его на тумбу. Сначала ей хотелось хлопнуть им от всей души, но желания у эльфки довольно часто расходились с тем, что она делала. Может, и из-за этого у нее было столько неприятностей.

- И знаешь что? Ты командир, и можешь командовать мне что хочешь, но говоришь сейчас как обиженный мальчик. Ясно? Да, мне нужна эта работа, и ты знаешь, почему. Но это же... не значит, что ты мне не важен.

Она раздраженно выдохнула и повернулась в сторону, теперь уже уткнувшись носом в книгу. Только бы он прекратил, только бы этой отповеди ему хватило. Она не готова к этому разговору. Не сейчас, не в таком тоне, не в этом месте. Снова не готова.

- А, ты правда думаешь, что дым твоим тканям сейчас поможет? - со свойственной ей саркастичностью съязвила Милеанна. Упрек она пропустила мимо ушей: спустя столько лет ты либо научишься фильтровать то, что говорит командир, либо будешь пускать сопли. Эльфка предпочла привыкнуть и потому снесла укол без видимого труда. Правда, не отнять того, что Милеанэль начинала уже закипать. Он продолжал вести себя как ребенок, а она… чувствовала раздражение, усталость и злость. Теперь уже врачея не могла отличить, где злость на себя, а где - на этого глупого командира, который не умел ни принимать заботу, ни разделять ответственность. Привычка все нести на своем горбу неприятно сказалась на них обоих, разве нет?

- Я тебя и так слышу, - напомнила она, еле заметно вздрогнув от звука бьющегося стекла: бокал все-таки упал с тумбы, потому как врачея не собиралась пытаться его поймать. Интересно, сколько вообще стоит этот стакан? Недешевый… наверняка его выдували с такой любовью, чтобы потом он шмякнулся о пол и дал трещину. Милеанэль опустила глаза на этот несчастный бокал и увидела на нем еще и глубокую трещину. Такой в руки нельзя брать без перчаток: непременно поранишься, если сожмешь слишком сильно и стакан окончательно разойдется прямо в ладони. Она почему-то подумала, что он как нельзя кстати показывает, что сейчас происходит. Милеанна физически ощущала этот разрыв, который раньше казался совсем незначимым. А теперь он рушил ее привычную действительность и напоминал о так и не сделанном выборе. Лучше бы только стакан об этом напомнил. Слова Илларэна резали ее без ножа.

Милеанна встала со стула и опустилась на колени, начав собирать осколки. Брала их защищенной перчаткой рукой, чтобы не поставить себе лишние царапины. Чего доброго, зайдет кто-нибудь проведать Илларэна и напорется ногой на все это разбитое счастье. Эльфка не торопилась, ожидая, как далеко он зайдет, и до боли закусила щеку, когда он снова ударил ее в самое уязвимое за последние недели место. Она никогда не пыталась защититься от Илларэна, и он, пес его дери, этим без зазрения совести пользовался. Хотелось бы Милеанэль ответить ему тем же, но в ней гораздо сильнее было чувство самоуничижения, чем злость на командира.

«Тебе мало что нужно. И я мало что могу дать тебе… правда?».

Да, правда. Что ты можешь ему дать, кроме того, что уже и так подарила всю себя? Милеанна поборола желание отрицательно мотнуть головой. Проще сейчас быть непроницаемой книгой. Он, конечно, всегда сможет ее прочитать, но непохоже, чтобы Илларэн был настроен слушать. Командир хотел, чтобы слушали его. Милеанэль впитывала каждое его слово, как губка, не обращая внимания, что они за собой оставляют.

«Я думала, ты будешь умнее… Я думала, ты не способен на поспешные решения», - думала она, с ненавистью воззрившись на осколок, который все-таки проткнул ей палец, и на быстро выступившую карминовую каплю.

«Да, я знаю… Дура. Ты способен. А я не успела это понять. И это…».

Милеанэль поднялась и ссыпала осколки в ведро, служившее уткой.

«…моя…».

Взяла в руки свою книгу.

«…вина».

- Как скажете, командир, - покорно отозвалась она и склонила голову в коротком уважительном поклоне.

«Не как с мальчиком. Как ты и хотел».

Без знака Братства ее уже не пустят обратно. Но и находиться рядом с Илларэном означало делать ему хуже. Милеанэль теперь ясно это видела и без ранящих слов. Ему плохо, когда она рядом. Он не может остановиться, прокручивает в памяти, равно как и она, тот злополучный вечер и то, что за ним последовало. И, как ни было бы паршиво это признавать, Милеанна ему не поможет. Есть вещи, которые уже не исправить.

Главное только: найти Марти и передать ей, чтобы командиру подыскали другую сиделку. Содергрен видимо удивилась и предложила Милеанне свою помощь в посещении Илларэна, но эльфка, к изумлению рыжеволосой красавицы, сразу же отказалась. Марти понимающе усмехнулась и уже к вечеру нашла «мерзкому эльфу» новую компаньонку. Молчаливую, спокойную и не докучающую командиру жалостью и чрезмерной заботой. Идеальная кандидатура. То, что ему как раз необходимо.

- Слушай, это уже за гранью! Мне дышать нечем!

- Ох… да. Извини.

- Неужели так сложно курить на улице?

- Ну…

Милеанна подумала, что правда перебарщивает. Она прежде не курила в столовой, а сейчас сидела перед полной тарелкой чудесного, но уже остывшего рагу и не могла съесть ни ложки. Все уже давно поели, а эльфка до сих пор гипнотизировала злосчастную пищу, которую прежде так любила, а сейчас она просто не лезла в рот. Чтобы вызвать хотя бы фантомное чувство голода, она курила. И ужасно этим злила Рольфа, который зашел в столовую, чтобы набрать воды и поставить ее у комнат соотрядцев. Маг пожал плечами, не зная, что делать с врачеей. Она ходила как в воду опущенная с тех пор, как портал выбросил ее у ворот штаб-квартиры Aeksinan aenye.

Не было никого, кто бы не спросил: «Ну, как там командир?», а после ее подробного ответа не удивился: «А почему ты вернулась? Я думал, ты будешь с ним». Милеанэль неизменно дергала плечом, показывая, что не хочет отвечать. Правда, когда Ирвин окончательно ее заколебал, эльфка все-таки сорвалась и сказала, что это приказ. Больше вопросов к ней не было. Приказы командира не подлежали обсуждению, хоть иногда и могли показаться странными и будто не имеющими смысла. Однако Илларэн всегда оказывался прав, и с этой закономерностью тягаться было невозможно.

Лишившись возможности посещать лазарет на Танедде, Милеанэль, однако, следила за лечением командира по-своему. Она смогла поставить с помощью Айреникуса мегаскоп и связывалась по нему с Марти Содергрен. Рыжеволосая красавица каждый раз демонстративно фыркала, получая нежелательный вызов. Милеанна стала для нее такой же занозой, какой был для эльфки Ирвин. Тем не менее, две целительницы всегда найдут способ договориться. Когда приступы Марти подходили к концу, она становилась очень обстоятельной и загружала Милеанэль фактами по шиворот, и остаток дня врачея ходила как тень, ни с кем не заговаривая и прокручивая для себя сценарий лечения. Илларэн вернется, рано или поздно, и к его приезду она должна иметь все карты на руках. То есть, знать, что делать дальше, на какой он стадии и где возникли - эльфка надеялась, что обойдется без этого, - непредвиденные трудности. Аллергия Эль’Итлитиэна и так наполовину перечеркнула лечение… но об этом Милеанэль рассказала только Клаусу, который успел поймать ее прямо перед тем, как эльфка открыла портал. Псионик, как всегда, оказался очень тактичным. Понятно, почему именно он был правой рукой Илларэна. Милеанна посчитала лишним говорить Клаусу о том, как сильно командира задело, что именно псионик заменит его, если потребуется. Она понимала, что дело не в том, кто, а в самом факте замены. Он ведь знал, что незаменим…

А все остальные, в том числе и Милеанэль, понимали, что незаменимых не бывает. Когда-то они все заняли чьи-то места. Кто, как не маги Aeksinan aenye, знают, что такое текучка кадров, не правда ли?

За неполные три недели, пока Илларэн проходил лечение, Милеанна многое успела. Она смогла сделать все мази, которые требовались для терапии: нужные составы ей надиктовывала Марти по мере того, как открывались новые подробности. Кроме того, эльфка успела телепортироваться на Коломницу, попросив Ирвина прикрыть ее отсутствие. Она сказала иллюзионисту, что ей нужно расплатиться за использование интерсекции, но любопытный маг не смог добиться от Милеанэль, чем именно она собралась благодарить эпидемиолога, сидевшего на острове. Может, и к лучшему, справедливо рассудил Ирвин, который потом же и встречал уставшую от двух телепортаций за день врачею.

У всего есть конец, и, наконец, он наступил для бесцельного существования отряда. Все сильно соскучились по командиру и устали жить в частичном неведении: ведь было ясно, что ни Клаус, появившийся всего один раз, ни Милеанэль не смогут дать полной картины. Маги ждали Илларэна, и в день выписки собирались пропустить по чарке: и за погибших, и за выживших. За выживших можно было выпить даже две.

Милеанэль докурила самокрутку, оставила нетронутое рагу на столе и вышла наружу, к остальным, которые уже собрались у места, где обычно открывались порталы.