Много воды утекло с тех пор и времен, когда события в Лок Муинне сотрясли до основания всю картину мира де Тансервилль, а то, что не брезгующие пафосом могли бы назвать "великим планом", обратилось кошмарной катастрофой. Этому нельзя придать ни качества неожиданности, ни несправедливости, - ведь, по-сути своей, они оказались лишь великовозрастными девчонками и неуемными и непродуманными амбициями. Их план напомнил скорее сито, нежели чем картину искусного мастера, - через которое просеивалось бесконечное количество ошибок, дабы звонко ударить о мостовую и привлечь столь нежеланное лишнее внимание. В этом была заслуга и самой королевской советницы.
Филиппа была первой скрипкой Ложи, но снимать ответственность с себя было бы недальновидно и неразумно.
За последующие два месяца странствий многочисленные и неутешительные выводы были сделаны, но все же, теперь Шеала де Тансервилль, не зря прозванная Отшельницей, оказалась втянутой в очередную авантюру. В её жилах не кипел адреналин; но, скорее, странное, едва ли не космическое спокойствие и пустота.
Многие дела в Ковире были улажены; и выгодная сделка с более-менее сговорчивыми представителями реданской стороны имела место быть. Что же насчет остального? Дела, определенно, не двигались.
В войне наступило перемирие, но ни одна из сторон не получала преимущества даже в пешку. И если относительно продолжающегося правления Радовида V, пусть и скрепя сердце, де Тансервилль имела мужество смириться, - его гибель едва ли принесет столь желанное освобождение чародеям; вместо возможности бегства в Ковир или Каэдвэн те буду сломаны железным сапогом Нильфгаарда вплоть до самих Драконьих гор.
Остается загадкой, не нашла ли бы исследовательница себя по соседству с Радовидом в подобной ситуации, - на плахе. Но и не то чтобы её это интересовало, - как и переживание многих уморзительных, но при том и пренеприятных перспектив.
Безо всяких фантазий, наиболее пренеприятные сюрпризы приносила реальность.
Чародеи находились в опале.
Война фактически лишь приостановилась.
Иерарх был жив, и проблема его существования не спешила разрешаться.
Проблемы нужно было решать, особенно - взаимосвязанные.
* * *
В голосе де Тансервилль не было и толики мстительных коннотаций, когда она обсуждала предстоящий вояж. И чувство её собственного достоинства, столь уместное к королевскому двору, ныне было поумерено для малых, но приемлемых значений. В конце-концов, что могло быть лучше морского вояжа после столь длительной столичной суеты и напряженной работы?
В особенности вояжа, наградой за который станет голова пускай и не злейшего, но занимающего почетное второе место врага. Тот, на борту чьего корабля в довольно-таки скромной каюте расположилась чародейка имел совсем иные мотивы. Его вела, кажется, кровь, слава и богатство.
Де Тансервилль же рассчитывала избавиться от досадной помехи, надоедливой занозы, никак не желающей выйти из раны чародейского сообщества. Мероприятие, определенно, было сопряжено с риском. По-правде говоря, риск был колоссален, а выгода не так уж и очевидна, - что для хладнокровной и рассчетливой чародейки выглядело огромным просчетом.
Тем не менее, она была на борту. И когда ветер надувал паруса, и когда языки волн задевали палубу, и даже когда Лисица прибыла в город, бывший едва ли не столицей, но ставший ловушкой для чародеев.
Она не знала, почему доверяет намерениям капитана из Нильфгаарда. Ведь в конце-концов, ничего не стоило ему сдать Редании, или Белому Пламени, обеспечив собственную персону золотом на всю оставшуюся жизнь.
Совершила ли де Тансервилль страшный просчет? Её интуиция говорила об обратном. Она ступила в великую авантюру зная, что имеет все шансы выбраться из неё живой.
* * *
Новиград изменился. Это было видно с рейда; и даже с его пригородов, всегда являвшихся неким подобием, меньшей версией большего.
Сама энергетика и атмосфера более не были веселыми, и даже праздными. Все ещё суетился по улочкам народ, кричали уличные торговцы и в темных кварталах промышляли сомнительные дельцы. Глупо было бы не увидеть за сохранением формы изменение сути, - речь более не шла о жизни, но о выживании. Ставший могилой для немалого числа чародеев словно по какой-то иронии нес отпечаток их судьбы.
Многие из него бежали, некоторым повезло меньше, и застенки охотников стали для них последним присталищем. Де Тансервилль ожидала, что лишь одна-единственная относится к третьей категории. Имевших глупость или отвагу явиться сюда вновь, - это ожидание к искреннему удивлению не оправдало себя.
Королевская советница оставалась в каюте, приводя себя в порядок в условиях необходимости сохранения инкогнито, - но даже будучи сфокусированной на одном деле, она не переставала оценивать окружающую обстановку. Чувствовалось приближение магических эманаций, облака из несвойственных обычному человеку энергий.
Пенал с средствами макияжа был защелкнут; а эннен остался ещё в Ковире. Дворянка из Цидариса Летиция Артейт быстро, но с достоинством продефилировала к месту рандеву, дабы убедиться: голос, показавшийся знакомым, таковым и являлся.
Многие чародеи погибли, а не всех Шеала и помнила. Но Эль'Итлитиэн в их число не входил.
- Илларэн.
Она более не произнесла ни слова.
Отредактировано Шеала де Тансервилль (16.10.22 01:08)
