Атаман решил, что Север нынче дело доходное; Сианна не возражала, ей хотелось убраться с южных краев не только по причине изрядно надоевшей жары, но и по личной, теребящей не всегда приятными воспоминаниями. До тех событий в Метинне она часто насмехалась над кметами, верящими в нечисть самого разного толка, но встреча с бесом, ощущение горячего дыхания смерти на затылке убедили её в том, что сказка сказке рознь. Где и у страха глаза велики, а необразованный ум хитер на выдумки, а где и в самом деле крылась настоящая, кровожадная тьма, лишенная чувств и разума, с которой договориться за чаркой хмельного не выйдет. Мужики, завидев странного седого типа с желтыми как у кошки глазами, начали перешучиваться, дескать: дожили ведьмаки, в охрану караванов подалися, но она испытала облегчение от мысли, что по маршруту с ними пойдет профессиональный истребитель чудовищ. Конечно, в деле ему подобных видеть не доводилось, но людская молва все же определенный гарант; уж лучше, чем какой-нибудь болван, считающих, что на все воля сил высших.

Серый, могучий жеребец, так и не заполучивший новой клички, шел собранной рысью во главе колонны, рядом с лошадью купца, который, решив предстать молодцом, едва кончился занудный мелкий дождь и выглянуло солнышко, пересел на «верха»; его нервный меринок то и дело жался с левой, слепой для Серого стороны, чем вызывал непрекращающиеся раздраженные всхрапы перекошенных зажившими шрамами ноздрей. Кажется, раза два даже получил внушительный укус за плечо. Мозги надо иметь, - ехидно подумала Сианна, когда от резкого скачка мерина в сторону Скаррен едва не вывалился, - и не подпускать свою глупую зверюгу к боевому ветерану, у которого во всю левую сторону морды навечно в шкуре выжжено прошлое.

Разговор не клеился: их работодатель имел мало тем для увлекательных бесед, а его сопровождающая попросту не питала никакого желания чесать языком. У неё, простите, уже задница болела сидеть, а в животе начинало урчать, поскольку с последнего привала времени минуло немало, но девица молчала, ловя то и дело на себя заинтересованные взгляды, точно диковинка какая, и понимая, стоит проявить слабость, сразу спишут в обычные бабы, а после, как прибухнут на привале, начнут лапищи совать с известными целями. В их куцых умишкам девки-то в наемничьих отрядах для одного делу гожи; конечно, Сианна быстро объяснила бы дуракам разницу, но ей было лень озадачиваться вопросом, проще было подождать немного.

Грузная трусца по мелким лужицам сбоку вынудила загодя обернуться: к ним подъезжал ведьмак. Фигура, что и сказать, приметная, равно как у Серого на лице весь опыт выписан, да и янтарные кошачьи глаза издали цепляли внимание. В остальном же вояка как вояка: одет просто, функционально, оружие ухоженное, конь тоже не на одной соломе прозябал. Собственно, за все эти качества в совокупности атаманша, насколько к ней применимо такое чувство, симпатизировала их диковинному спутнику. Лишенные краски пухлые губы чуть приподнялись уголками в приветливой, хоть зыбкой как морок, улыбке, однако серо-голубые глаза, кажущиеся синими из-за темных теней, которыми были обведены оба века, взглянули на мужчину вопросительно.
- Ежели Вы, милсдарь, ко мне с вопросом, - негромко, слегка ироничным голосом откликнулась Ренаведд, придерживая Серого, который, со всех сторон взятый в окружение, начал прибавлять хода. – То мы ведь как ваши собратья, куда надобность позовет, - потерев большим пальцем подушечки указательного и среднего, она обозначила скрытый смысл «надобного», - туда и направимся. В мире хватает монстров и тех, от кого они хотят избавиться, - усмехнувшись, она лукаво подмигнула собеседнику. Некоторым нравилось представлять себя слугами добра, пусть и за звонкую монету, но атаманше этой ганзы веселым выходило утрировать до мрачной шутейки свой род занятий, не обманывая ни других, ни самой себя. Им платили за убийства и платили немало: как правило, таковы порядки мира, что денег честным путем много не добудешь. Чего ж лукавить: золото к ней в руки чаще всего перекочевывало из рук холеных и власть имущих, но при том имеющих душу чернее сущности любой самой невообразимой твари из тех, кого рубили ведьмаки.

Для многих Рена производила впечатление человека, которому всегда и на всё плевать, кроме, разумеется, личных интересов, проще говоря, редкостная сука и индивидуалистка, и образ этот поддерживался стараниями бывшей княжны уже давно, так давно, что прилип и стал частью личности.  По-другому в дьявольском мире реальности было нельзя: баба ведь не мужик, существо слабое, глупое, третий сорт, так сказать, годный только детей рожать да жрачку стряпать, так рассуждал люд, а всякие служители культов, за исключением, разве что Мелитэле да Владычицы, активно веру в подобное поддерживали. Равноправно существовать в наемническом отряде, выходя на дело, и при этом поддерживать повадки и манеры «женственности»? Чушь собачья, наниматели быстро отвели б в своих головушках ей место «рогатки»: девицы, которая верила, что важный член отряда, хотя на самом деле важность в ней для своры вооруженных самцов была лишь одна, и та промеж ног. Потому перестали бы слушать любые распоряжения, считая, что не родилась еще шлюха, чтоб ими командовать. Но и забываться, как ядреного самогона хлестнув в горло воли, не стоило; Сианна точно знала границы, в результате чего её, конечно, побаивались и уважали, но не испытывали люто нарастающего желания взбунтоваться и на ближайшем дереве повесить. Перед этим, само собой, зверски отодрав.

Ко всем в отряде она относилась равнодушно, не выделяя любимчиков, не кокетничая явно, хотя едва ли умела владеть этим придворным искусством так же ловко, как туссентские дамочки, ведь её заигрывания скорее походили на состязание ехидства и остроумия; не жеманничала и не капризничала, отвечала, если спрашивали, и спрашивала, если требовалось. Можно сравнить, вела жизнь дворовой кошки: вроде бы я здесь, рядышком хожу, на мышек в подвалах гляжу, но руки ко мне не тяните, не одобряю. Ведьмак ли, охотник, солдат или купец, не имело значения, пока не мешали исполнять работу, за которую «уплочено».
Ленно подняв от луки руку, она в ответ брюнету сделала перебором пальчиков в воздухе жест «прощевайте», нейтрально улыбнувшись и вновь сосредоточилась на дороге. Погода им пока благоволила, кони, потряхивая гривами, шли чуть медленнее, утомленные долгим переходом, но не спотыкались, давая понять: запас сил пока в наличии. Серый, огромный боевой конь, шествовал с видом невозмутимости, иногда похрапывая, прядал ушами, но не выказывал заинтересованности к поветрию или шорохам в рощицах, которые оставались позади время от времени, стало быть, явной угрозы не ощущал, и Ренаведд, прикрыв веки, расслабилась, позволив себе легчайшую, успокаивающую разум дрёму….

Сколько времени минуло, прежде чем ведьмак вернулся, нарушая витающее во главе отряда сонно разморенное марево. Купец встревожился, услышав новости, но атаманша, зевнув, и бровью не повела, рассматривая члена волчьей стаи о двух ногах туманным, флегматичным взглядом.
- Погодь кипешевать, - холодно заметила она коротким поворотом голове через плечо купцу, - после войны в этих землях даже мирные путники малыми группами ходить опасаются, стараются на хвост отряду покрупнее сесть; может, эти из таковых были. А ежели нет… - подняв руки над головой, сцепив в замок и заведя за спину настолько, насколько позволяла гибкость, девушка потянулась, разгоняя кровь по немеющему от долгой езды телу, - то малым числом на такой отряд не сунутся. Либо разведывали, кто да куда, есть ли чем поживиться, короче, овчинка по выделке аль нет. Либо… идиоты. В любом случае, у нас никаких сведений по существу, так что на привале, скорее всего, и узнаем. – Красивые полные губы изогнулись, презрительно и дерзко усмехаясь.
Впереди показался столб пыли; Сианна мгновенно подобралась, но, присмотревшись, быстро узнала своих. Аддард де Ла Мер, основной разведчик ганзы, по дозволению командира умчал вперед выискивать место для ночлега; притормозив при виде отряда, он подъехал молча, не опуская плотный темный платок, подвязанный вокруг шеи и поднятый сейчас широкой частью до середины носа, скрывая половину лица. Яркие, с легкой эльфийской раскосостью, жестокие глаза «подвинули» хозяина каравана на подъезде, вынудив отвести лошадь в сторону, чтобы наемник вклинился в пустоту меж ним и атаманшей.
- Места дурные, - наклонившись к плечу Ренаведд, тихо зашептал туссентец, то и дело бросая опасливые взгляды на ведьмака по другую сторону, - впереди одни болота и погосты на несколько миль. Дорога узкая, как на ладони. Если сейчас не остановимся… - он многозначительно замолчал, пояснения опытному бойцу не нужны, и так ясно. Не присмотрят в леске, что проезжают, место, выйдут на открытую местность, на которой не встать. А лошади и люди уставшие, налетит кто, не уйти в рывке.
- Что скажете, милсдарь ведьмак? – все тем же веселым ироничным тоном, не отражающим и толики тревоги или озабоченности, обратилась атаманша к Эскелю; однако, мрачная ожесточенность, вспыхнувшая в серо-голубых глазах, говорила о том, что девушка вовсе не беспечна. – Поди, слышали моего разведчика.