Дом Нильфгаардского посла на окраине Новиграда

— Хватит стенать. Снимай уже, ‒ сердилась Роза.
Эта глупая кухонная девка ‒ судомойка, поварешка или кто она там? Поди ж разбери, ‒ мялась, жалась и все никак не хотела снимать платье, хотя они с ней обо всем уже договорились. Марька была девкой хорошей, но боязливой. Сначала она побоялась отказать молодой госпоже, которая затеяла авантюру и хотела обменяться с ней платьями, а теперь, когда дошло до сути, до дела, боялась, как бы хозяин дома не раскрыл их планы и не высек ее розгами. Своих-то дочерей сечь он поди не станет, даже если те учудят что невиданное и неслыханное, а вот дворовую девку…
Марька заохала и потянула платье вверх. Роза, которая уже давно стояла в одних лишь панталонах и нижней рубахе, босыми ступнями шоркая по каменному полу, помогла той не запутаться.
— А ну как господин узнает? ‒ завыла Марька из-под простого льняного платья, которое в этот момент опутало ей голову.
— Будешь язык за зубами держать ‒ не узнает.
Роза справилась с платьем гораздо быстрее, чем Марька, и теперь вертелась перед зеркалом, осматривая себя со всех сторон и оценивая насколько она похожа на северную простолюдинку.
Ей повезло ‒ у нее были светлые волосы и без красивого, вычурного платья или дублета с ярким позументом внешность ее становилась не привлекающей особого внимания и взглядов. Чтобы подчеркнуть сходство с дворовой девицей, Роза распустила волосы и сплела их в простую, ничем не скрепленную и немного неопрятную косу.
— Ой, барышня, а ежели… ‒ завыла Марька, но Роза цыкнула на нее и приложила палец к губам.
Она уже все решила и отступать не собиралась. Если папенька не желает дать ей хоть немного свободы, то она тихонечко украдет эту свободу сама. А затем снова положит ее на место.
О своей безопасности Роза нисколько не волновалась. Марька ‒ Роза считала себя гораздо умнее, сильнее и опытнее ее, ‒ ходила пешком в пригородную деревеньку, где у нее жили родственники, и ничего с ней не случалось. Роза быстро смекнула что для того, чтобы не стать жертвой разбойников, нужно во-первых, ходить по округе в светлое время суток, а во-вторых, не выделяться из толпы простолюдинов. Правда на лапти Роза не решилась и заменила обувь на поношенные кожаные полусапожки ‒ горожане такие тоже носили. Дорогих панталон и кружевной нижней рубахи под грубым льняным платьем до самых пят тоже не было видно. План был прост и в чем-то даже гениален. По мнению Розы, конечно.
— Действуем, как договорились.
— Ой, барышня, боязно же…
— Не скули. Все помнишь?
— Помню-помню.

Пригород Новиграда, Южный тракт

Сложнее всего было умыкнуть лошадь и проскользнуть мимо охраны у ворот, но Роза заранее все продумала и осуществила свой план во многом потому, что даже в самый напряженный и нервный момент умудрилась остаться спокойной и не запаниковала. Ее ловкость была вознаграждена и теперь она щурилась от полуденного июльского солнца, заливающего луга и поля в пригороде Новиграда.
Лошадь и седло Роза выбрала попроще. Эту пегую клячу запрягали в телегу и бока ее были неживописно потерты оглоблей, виднелись проплешины. Грации и изящества в ней не было. В позе Розы, впрочем, тоже  ‒ пришлось ехать в мужском седле справляясь с юбкой. Вместо папиного кортика в дорогу пришлось прихватить нож мясника, которым домашний повар дорожил и оттого держал его в добротных кожаных ножнах. Роза умыкнула его вместе с ножнами и приладила их к широкому поясу, который дважды был обернут вокруг ее тонкой талии. Было бы гораздо спокойнее, если бы на поясе чувствовалась приятная тяжесть меча, но, увы, кметки вроде Марьки мечей не носили.
— Эй, скажи-ка, любезный, ‒ Роза остановила лошадь и обратилась к старику, который шел вдоль тропики с ватагой детишек. Шумная компания несла на плечах деревянные грабли, ‒ тут где-то поблизости озеро есть. На его берегу еще корчма стоит.
— Есть такой, да. Имеется.
— Как проехать туда?
— А вон там вон, ‒ старик поднял руку и указал направление, ‒ через поле, дале через овражек небольшой и прямо на тракт. А там уж пара верст на юг и будет озеро.
Несмотря на бедность платья и пегую клячу, тон беглянки был все таким же повелительным. О том, что она простолюдинка, Роза вспомнила только лишь когда пересекла поле и спустилась в овражек.
— Давай же, ‒ морща носик, проворчала она, резво понукая лошадь, чтобы та превозмогла себя и, продравшись сквозь кусты шиповника, выскочила на тракт.
Та и выскочила.
С громким ржанием кобыла шарахнулась в сторону, испугавшись возникших справа от нее всадников, забилась, встала на дыбы.
— Стой же! ‒ только и успела выкрикнуть Роза, прежде, чем кляча скинула ее на куст шиповника и дала деру.