Они говорили, что это настоящее чудо. Твердили про невероятное везение, про Великое Солнце, что уберегло верного сына империи от ужасной участи. Только вот Ренару всё казалось иначе. Прошла уже не одна неделя после происшествия в Петрельштайне. Здесь, в Вызиме, ему оказывали любую посильную помощь. У полковника не было причин не верить лекарем, которые утверждали, что сделали всё возможное. Но от этого не становилось легче.
Страшные шрамы пересекали плечо, ключицу и грудь, доходя до левого бока. Следы чудовищных когтей монстра заживали, но медленно, причиняли неудобство и боль. По крайней мере, они уже не гноились и Ренар избавился от жуткой лихорадки, которая удерживала его на тонкой грани между жизнью и смертью. Он уже мог ходить. Практически самостоятельно обходился в быту. Только вот никак не мог избавиться от боли, от которой тускнеет в глазах.
Лекарства помогали. Притупляли боль, но вместе с этим приносили слабость, вялость, апатию. Ренар не мог точно сказать, осознавал ли он происходящее с ним в полной мере или же сильнодействующий обезболивающий отвар подействовал на его ум, но он не сказал ни слова против, когда его пригласили в ставку командования, поблагодарили за службу и сообщили о том, что его отправляют обратно в Рован. Ренар помнил, как принял новый приказ с гордо поднятой головой, вытянувшись по струнке и не пожал руку командующему только по причине того, что его правая рука была плотно привязана к телу бандажем.
Осознание пришло позже. Осознание того, что его вышвырнули из армии из-за ранения, которое было несовместимо с несением службы. Его наградят в столице. Возможно, выделят земли, которые увеличат владения графства. Наверняка, они надавят на отца, чтобы тот передал права наследства вернувшемуся с фронта сыну. Если вспомнить разговоры с Эиринном, то, вероятно, одобрят кандидатуру графа Аэдраса на место герцога Рована. Иной сказал бы, что это не жизнь, а сказка. Только вот Ренар не представлял своё существование без армии.
Несколько младших офицеров и гвардейцев, служивших с ним ещё со времён бригады "Магна" высказали своё желание оставить ряды в бригаде "Dhu Feainn" и отправиться в столицу вместе с Ренаром, чтобы продолжать служить ему. Отставной полковник не был удивлён и был безмерно благодарен проявленному к нему доверию, но лучше на душе не становилось.
Оставалось буквально несколько дней, перед тем, как он навсегда покинет север и вернётся на родину, на юг. Ренар чувствовал себя разбитым и сломленным. Даже после поражения под Бренной, когда они прятались в лесах, отступая и не зная, вернутся ли домой, он не чувствовал себя так паршиво. Для того, кто посвятил всю свою жизнь выполнению приказов, было немыслимым вдруг остаться без них.
- Вы неважно себя чувствуете, полковник? - спросил молодой гвардеец, сидящий в открытом экипаже напротив Ренара, отрывая его от невесёлых раздумий.
- Я больше не полковник, - вяло ответил Ренар, уставившись в проходящих мимо людей.
Они неспешно проезжали по оживлённой улице Вызимы. Перед отъездом предстояло немало подготовки, ведь путь был неблизкий. После посещения лекаря Ренар отправлялся обратно в выделенные ему апартаменты, но царящая там суета угнетала его, напоминая о скором отъезде и отставной офицер приказывал возвращаться длинной дорогой, чтобы немного развеяться.
- Прошу прощения... Ваше Сиятельство, - тут же поправился гвардеец. - Но вопрос о Вашем самочувствии всё ещё уместен.
- Не хуже, чем обычно, - бесцветно ответил Аэдрас, поморщившись от нового обращения, к которому ему ещё предстоит свыкнуться.
- Может стоит принять приглашение? - солдат обеспокоенно посмотрел на своего командира, который в скором времени станет для него ещё и господином. - Ваше отсутствие поймут, но для всех будет лучше, если...
- Если я развеюсь и перестану строить из себя капризного ребёнка? - криво усмехнулся Ренар, подперев подбородок рукой. На несколько мгновений он действительно задумался. - Думаю, хуже не будет. Езжай.

Отредактировано Ренар (31.08.22 18:43)

Торжество в честь помолвки Эдгана вар Метта собирало вокруг себя немало ажиотажа, слухов и сплетен. И это было не удивительно, ведь придворной аристократии только дай повод пообсуждать друг друга, а ближайшее окружение императора, который явился в Вызиму лично, уже соскучились по действительно "сочным" сплетням.
Здесь было много разнообразных гостей. От военной аристократии Нильфгаарда до местных северных дворян, которые успели присягнуть империи на верность. Пускай Ренар и не увидел в кругу гостей представителей высших чинов армии и даже дворянства, собравшиеся представляли из себя весьма серьёзных и уважаемых людей. Стоило отдать должное вар Метту, он заинтриговал многих, пускай и далеко не всех, кого пожелал бы увидеть на своём пороге.
Отставной офицер, который успел обрасти невероятными подвигами, приписанными впечатлительной публикой, привлекал внимание не меньшее, чем новая диковинка Эдгана вар Метта. Гости приветствовали бывшего полковника, удивлённые тем, что он явился на торжество, ведь все знали, что совсем недавно он утратил супругу, а после его постигло несчастье в виде страшного ранения и теперь поговаривали, что будущий граф, а может даже и герцог Рована стал замкнутым и нелюдимым. Приглашение было простой формальностью. Никто не ожидал, что он отзовётся и примет его.
- Ренар де Аэдрас, - подсказывал хозяину вечера и его очаровательной невесте прислужник, стоящий немного позади. - Полковник гвардейской бригады. На данный момент отставной. Сейчас он на слуху при императорском дворе из-за недавнего происшествия. Едва не лишился руки и жизни, но определённо получил благосклонность верхушки дворянства и армии. Я бы посоветовал проявить достаточное уважение к нему. Кто знает, какое место он займёт, вернувшись в столицу.
Отставной нильфгаардский офицер выглядел весьма измученным. Его плечи опустились, а внешний вид был неряшливым. Скучающее выражение лица и полная незаинтересованность в происходящем. Медленные неловкие движения и явное нежелание задерживаться в беседе с окружающими дольше, чем для формального приветствия. Это был далеко не тот Ренар, которого встречала новая невеста Эдгана вар Метта.
- Господин Эдгар вар Метт и его прекрасная невеста... - представил виновников торжества сенешальский прислужник, привлекая внимания подошедшего Ренара.
Но отставной полковник не слушал его. Ему было и не нужно, ведь он прекрасно помнил, как зовут эту самую "прекрасную невесту". Выражение лица Ренара тут же изменилось. На нём читалось крайнее недоумение, будто нильфгаардец увидел призрака или, вернее, нечто, во что не мог поверить. Он встал как вкопанный и непонимающим взглядом продолжал смотреть на эльфку, игнорируя все рамки приличия.
- Ваша Светлость... - негромко одёрнул его стоящий рядом гвардеец. - Вы смотрите слишком... Восхищённо. Хозяина желают поздравить и другие гости, поэтому может мы...
Взгляд Ренара упал на сенешаля, который явно было не доволен тем, что на его будущую супругу так нагло пялятся. Но к его облегчению, бывшего офицера, который до сих пор пытался осознать всё происходящее, увели к другим гостям.
- Это торжество в честь... - переспросил Ренар, оглядываясь через плечо.
- Помолвки, - закончил гвардеец. И этот ответ очень уж не понравился почётному гостю.

Протянутая сенешалем рука в полной мере показывала его пренебрежительное отношение. Ренар вполне мог рассмотреть в этом оскорбление и прилюдно заявить об этом. Но гордость не позволяла. Лицо бывшего офицера даже не дрогнуло, когда от рукопожатия резкая боль отозвалась в плече и груди, заставив конечность онеметь. Нет, Ренар не упадёт лицом в грязь. Только не сегодня.
Обеспокоенный сопровождающий последовал за виконтом, неуверенно оглядываясь. Не нужно было уметь читать мысли, чтобы ощутить напряжение, повисшее в воздухе. Но только предстояло выяснить, что же послужило причиной и насколько серьёзными могут быть последствия. Быть может стоит собрать побольше гвардейцев ради сохранности и безопасности будущего властителя Рована?
- Вы знакомы с господином вар Меттом? - поинтересовался у отставного офицера гвардеец.
- Впервые вижу, - сухо ответил Ренар. - И лучше бы даже не встречался с этим падальщиком, позорящим честь империи одним своим существованием.
Стоило бы осадить господина, напомнив ему о том, что негоже отзываться подобным образом о хозяине званого вечера. По крайней мере так открыто. Но, глядя на сверкающие гневом глаза Ренара, гвардеец прекрасно понимал, что это абсолютно бесполезно. Сколько раз он видел этот огонь в глазах своего командира. Он давно усвоил урок.
Ренар планировал уйти сразу же после представления с сенешалем, но его планы резко изменились. Он вошёл в просторный зал, наполненный прислугой и гостями. Все приветствовали его и стремились украсть хотя бы минуточку внимания отставного полковника, но в его голове витали совершенно иные мцысли.
- Славное торжество, не так ли? - предлагая Ренару бокал вина, поинтересовался статный мужчина в возрасте. Также отставной офицер, с которым бывшему полковнику посчастливилось встретиться во времена военной компании шестьдесят седьмого. Таким выдающимся командиром невозможно было не восхищаться.
- Боюсь, не могу разделить Ваше настроение, - мрачно ответил Ренар.
- Понимаю. Я сам вдовец, но могу сказать, что на этом жизнь не заканчивается, мой друг. Перед Вами открываются новые пути. Присмотритесь внимательнее и выберете тот, который только пожелаете, - мужчина дружески похлопал Ренара по здоровому плечу, улыбаясь через густые усы. - Не сочтите за глупые речи безумного старика.
- Ни за что, - улыбнулся в ответ отставной полковник. - Прошу меня простить, но меня ждёт ещё одно поле битвы.
Откланявшись, Ренар отправился к праздничному столу. Раз уж его пригласил сам хозяин торжества, будет невежливо отказываться.

Ренар редко встречался с представителями двора императора с тех пор, как отправился на службу. Он слышал имя сенешаля вар Метта, возможно даже встречал, но не знал его даже отдалённо, чтобы предугадать его действий и понимать смысл брошенных фраз. Наследник Рована вообще вопреки своему происхождению был далёк от придворной жизни. Колкость и едкость фраз со скрытыми смыслами были далеки от него. Но всё-таки чему-то он успел научиться в детстве и юношестве, да во время службы во внешней разведке, где приходилось общаться с представителями аристократии севера.
- Только человек, не имеющий ни малейшего понятия о том, что такое упорный труд может сказать, что мне благоволила удача, - сухо ответил Ренар. - Меня ждёт Рован, так и есть. Я уведу с собой лучших гвардейцев бригады, которой мне посчастливилось командовать, пускай и столь недолго. И они станут фундаментом для новой силы самого южного герцогства. Рован знаменит многим, но уж точно не своими солдатами. Я намерен это исправить. Может быть мне повезёт и я также войду в военный совет в столице. Всё отмечают мои опыт и достижения, хотя, право слова, я не разделяю всеобщий восторг и не понимаю, чем его заслужил. Но, надеюсь, что даже на новом месте я смогу принести пользу Нильфгаарду. Как и положено верному сыну Великого Солнца, верно?
Ренар одарил сенешаля тяжёлым взглядом. В перспективе отставной офицер мог лишь увеличить свое влияние и, если хозяин торжества это понимал, то должен был понимать и то, что враждовать с таким человеком было бы верхом глупости. Но будущий граф отчего-то не верил, что такой человек, как Эдган вар Метт мог видеть картину целиком, пусть даже она разворачивалась у него прямо под носом.
- Если Вы не в состоянии заставить улыбнуться свою невесту, может быть она совершает ошибку, находясь рядом с Вами? - зелёные глаза не отрываясь смотрели на эльфку. - Поверьте уж моему опыту.

В высшем обществе каждое брошенное слово имело вес и влекло за собой последствия. Искусство полунамёков, правильных тонов и острых замечаний впитываются юными аристократами с материнским молоком. Чтобы в своё время уметь поставить на место собеседника так, чтобы никто не мог тебя обвинить в публичном оскорблении. Сенешаль ходил по тонкой грани, а Ренар давно уже был не из тех дворян, которые играют в эти мерзкие игры. Для того, кто прошёл войну, не может быть полунамёков. Для того, кто отвечал за жизни тысяч, любое острое замечание воспринимается как личное оскорбление. Поддержат ли его остальные или нет - не имело значение. Ренар знал, что офицерский свет поймёт его чувства и одобрит решение. Этого было достаточно.
- Уехать? Это было бы бестактно по отношению к господину сенешалю, - ровным голосом произнёс отставной полковник, глядя вслед хозяину вечера. - Пускай у него... Как там говорится? Язык, как помело? Я просто обязан по достоинству отплатить за оказанное гостеприимство. Прошу меня простить.
Встав из-за стола, Ренар жестом велел своему сопровождающему последовать за ним. Выйдя из душного помещения на веранду, он отдал чёткие распоряжения, которые гвардеец хмуро выслушал, но не осмелился ослушаться. Коротко кивнув, он поспешил направиться к выходу.
Когда виконт де Аэдрас вернулся к столу, жениха всё ещё не было. Все остальные гости были заняты своей болтовнёй и обсуждением сплетен, а это значило, что можно было спокойно поговорить с эльфкой.
- Я велел тебя найти, когда вернулся на север, - отрешённо сказал Ренар, глядя куда-то в сторону. - Ты умеешь прятаться. Или же я просто не там искал. Но теперь это не важно, верно? Я всё могу понять, но... Он?! Неужели не нашлось никого более достойного?

Слова эльфки задевали Ренара, но он мог понять её чувства. Это была злость, обида, попытка уязвить его самого или же она испытывала какое-то извращённое чувство удовлетворения, намеренно делая больно словами. Нильфгаарду не мог сказать, что хорошо знал Сариэль. Может одна из его догадок была верна. Может они все были верны, а может верной не являлась ни одна из них.
Отставной офицер не привык отчитываться или объясняться ни перед кем, кроме вышестоящего командования. Но сейчас был один из тех редких случаев, когда он хотел, прояснить свою точку зрения, заставить эту неразумную северянку всё понять, открыть ей глаза. Здесь было уже нечто большее, чем короткая связь между невестой и гостем. Сенешаль позволял себе слишком многое и мог поплатиться за свои неосторожные слова. Он должен был понимать это, когда открывал свой рот.
Остаток вечера вплоть до того момента, когда заиграла музыка, Ренар провёл в молчании. Никто не задал ему вопроса по поводу того, куда подевался его сопровождающий. Вариантов было немного. И самый вероятный подтвердился, когда хозяину вечера сообщили, что к месту проведения торжества стянулись рыцари в чёрном, что они ждут снаружи и не идут ни на какой контакт.
Эта новость подоспела как раз вовремя, чтобы озадачить сенешаля и отбить у него всё желание танцевать. По крайней мере, пока что.
Танец с невестой был превелегией и каждый мужчина в этом зале собирался быть удостоиным такой чести. Но Ренар оказался ближе всех к заветной цели. Он встал из-за стола, чуть склонился вперёд и протянул левую руку.
- Прошу оказать мне честь и подарить первый танец, - произнёс бывший полковник.
- Вы серьёзно, господин Аэдрас? - послышалось сзади. - Нам всем беспокойно за Ваше состояние. Ваша правая рука едва ли позволит вести в танце. Прошу, не нужно позориться и уступите это право другим.
Виконт Рована оглянулся, смерив молодого аристократа, в котором узнал сына графа из Эббинга, тяжёлым взглядом.
- Вы действительно желаете проверить на себе всю серьезность моих намерений? - железным голосом спросил Ренар. Ответа ожидаемо не последовало.
Танцевал сын рованского графа весьма и весьма неплохо, но раненная рука, перевязанная и прижатая к груди, действительно не давала ему свободно двигаться. К тому же такие интенсивные движения явно причиняли боль, пускай нильфгаардец и старался не показывать даже вида.
- Я не стану просить прощения за то, что было. В том мы оба виноваты, - начал Ренар, двигаясь в танце. - Нет, я не знал, что ты будешь здесь. Я даже не знал на какое торжество еду, пока мой помощник не привёз меня сюда. То, что мы встретились именно здесь и именно сейчас, я считаю, ни что иное, как знак Великого Солнца. Я не упущу свой шанс второй раз. И не упущу тебя. Что я сказал своим людям? Явиться сюда и ждать приказа. Эдган вар Метт сказал много лишнего и я воспринял его слова, как личную угрозу. Имел полное право. И теперь, если он продолжит в том же духе, мои люди явятся сюда, чтобы обеспечить мою безопасность. Поверь, ты попала в ужасный мир, который невозможно всецело понять. Но у тебя есть выбор. Я свой сделал - вот я здесь, перед тобой. Предлагаю осуществить твою мечту, а не дать иллюзию. Что же выберешь ты?

Это было бы настоящим безумием. Объявить прилюдно посреди званого вечера, на который были приглашены весьма влиятельные персоны, о чём-то столь дерзком и серьёзном... Это было просто немыслимо и точно повлечёт за собой серьёзные последствия. Особенно когда выяснится, что никакого заговора нет и в помине. Эльфка не знала о чём просит. Не понимала все правила мира, в который попала. Пускай богачи и выглядели свободными и своевольными, никто из них не мог пошевелить и пальцем, не раздумывая над тем, как это отразится в будущем.
Или, что было ещё хуже, Сариэль прекрасно всё понимала. И именно поэтому её просьба была столь абсурдной. В конце концов, ей было за что винить Ренара и нильфгаардец не видел причин не воспользоваться шансом, чтобы поставить его на место.
Танец закончился, но слова эльфки всё ещё звучали в голове отставного полковника. Он прокручивал их у себя в голове, наблюдая за тем, как Сариэль уводят в танце другие гости, которые дождались своего шанса. Впервые признание обескуражило его и заставило задуматься над чем-то, кроме бессмысленной службы и бесполезной чести. В конце концов, он собирался обвинить сенешаля в личном оскорблении и лишить выскочку жизни. В суде или дуэли. Так ли безрассудна мысль устроить побег под предлогом заговора? В конце концов, они на оккупированной территории в состоянии шаткого мира. Вынужденного и уж точно не долговечного.
Ренар подозвал своего сопровождающего, который как раз явился в зал, чтобы сообщить, что приказ бывшего офицера выполнен и рыцари ждут снаружи. Новый приказ не заставил себя ждать. На лице помощника отразилось недоумение, но обсуждать указания не было принято в гвардейских бригадах.
Отставной полковник вновь посмотрел на сенешаля. Что-то внутри него всё ещё желало пролить кровь. Быть может это были мысли о том, что его Сариэль проводила время с этим... ничтожеством. Выбор был трудный. Но одно Ренар знал точно - ему было плевать на последствия. Он примет их, если будет необходимо, но бездействовать больше не будет.
Выждав немного, Ренар взошёл на платформу, где играли музыканты и повелительным жестом велел им прекратить. В погрузившейся тишине двери распахнулись и в зал ворвались люди в доспехах. Личная охрана сенешаля и несколько рыцарей, верных виконту де Аэдрас.
- Не нужно паники! - громко произнёс отставной полковник. - Нам стало известно о готовящемся нападении на господина вар Метта. В целях всеобщей безопасности, лучше освободить помещение. Но сохраняйте спокойствие. Чем организованнее все покинут особняк, тем быстрее вы будете в безопасности, - кто-то вскрикнул, когда в зал начал проникать дым. - Это всего лишь диверсия! Проследуйте к выходу и не создавайте панику!
Ренар тяжело выдохнул. Он своими глазами видел, как верные ему рыцари сопровождали Сариэль к выходу. Придётся уезжать в спешке. Отправлять гонцов, чтобы нанять корабль где-нибудь в Цинтре, а после высадиться южнее столичного порта и незамедлительно отправиться в Рован. Нет, не в графство де Аэдрас, а прямиком в сердце герцогства. Даже если кандидатуру Ренара в качестве герцога отвергнут, он найдёт убежище под крышей Эиринна. В этом нильфгаардец был уверен.
А пока, пользуясь суматохой, он проскользнул мимо беснующегося сенешаля, который орал на своих подчинённых, выпытывая у тех, куда делась его невеста. Уже под ночным небом Ренара настиг помощник.
- Я думал, мы планировали обвинить вар Метта в открытой враждебности, - следуя за господином, с лёгким недоумением, произнёс нильфгаардский рыцарь. - Зачем нужно было предупреждать его солдат о заговоре? И эта диверсия...
- Зато без крови, - негромко ответил Ренар. - Мы покинем город немедленно. Мои вещи и оставшиеся люди должны нагнать нас не позднее, чем через два дня. И немедленно отправьте гонца в Цинтру. Пусть найдёт подходящее судно. Не официально. Никто не должен знать, куда мы плывём и кто будет на борту. Наш обман скоро раскроют. Если только...
- Поручить кому-нибудь сделать вымышленное покушение более правдоподобным? - мужчина уловил ход мыслей. Они остановились у экипажа с задёрнутыми окнами. - Свидетели, приказы, может сообщники?
- Только чтобы это сработало. Задействуй кого-нибудь из внешней разведки. Заплати побольше. Они с радостью найдут людей, которых можно подставить под любым предлогом. За заговор против имперского служащего карается смертью, - согласно кивал Ренар.
- А как же невеста?
- Будто в первый раз браки рушатся, не успев начаться? - бывший офицер жестом отослал помощника прочь и сел в карету, захлопнув за собой дверь. Экипаж тронулся сразу же. - Тебе стоило произнести эти слова в то утро. Тогда бы всё было по-другому, - оставшись наедине с эльфкой, произнёс Ренар. - Но теперь у нас достаточно времени, чтобы я не словами, а делом ответил на твоё признание.

Это была не смелость. Глупость, импульсивность, горделивость или же откровенное безумие, но только не смелость. Но Ренар не хотел говорить ни слова против. Только не сейчас. Он смотрел на эльфку, которую вздумал полюбить после одной-единственной ночи. Думал о том, как же так произошло. Было ли что-то необычного в их встрече? Или же страх смерти создал какую-то особую связь? А может это что-то иное. Что-то на совершенно другом уровне, за гранью понимания. Но сейчас это было уже не важно. Что бы ни случилось дальше, он не отступится.
Момент омрачали мысли Ренара о том, как Эдган вар Метт обладал его возлюбленной. Особо остро эти думы укололи в сердце нильфгаардца, когда его взгляд упал на манящую татуировку и край чулка, который, несомненно был одет по настоянию сенешаля. Полковник пытался отбросить эти мысли. Не хватало сейчас всё испортить дурацкой ревностью. Но, стоило эльфке произнести заветные слова, как де Аэдрас почувствовал глубочайшее облегчение. Он едва не рассмеялся в голос, сдержав себя лишь непомерным усилием воли. Но улыбка всё равно промелькнула на его лице.
От неё приятно пахло. Совсем не так, как тогда, на озере. Запах, который отчётливо въелся в память нильфгаардца. Но тепло её тела нельзя было спутать ни с чем. Прошло больше года, а сейчас ему казалось, что они были разлучены лишь несколько дней. Но как же он ждал этого момента.
Руки легли на бёдра эльфки, а жадный взгляд зелёных глаз буквально пожирал Сариэль. Дыхание стало тяжёлым, сбивчивым. Нужно было что-то сказать, но не хотелось тратить время на слова. Ренар поцеловал свою возлюбленную, не задумываясь о том, что будет дальше. О том, что их могут услышать или даже увидеть. Всё это было неважно.
- Me n'cen ah`abbaer сonas, - прошептал отставной офицер, обжигая горячим дыханием тонкую шею эльфки. - Te fein eaken cathu.
Ответа не последовало. Лишь томительное желание в бесконечно карих глазах подсказывали нильфгаардцу верный путь. Она не могла ему врать. Только не с этим взглядом, ожидающим и покорным.
Ренар провёл рукой по бёдрам эльфки, заставляя её тело вздрогнуть, легко отстранил её от себя, насколько ему позволяло его состояние и не самое удобное положение. Ловкие пальцы мошенницы принялись помогать отставному офицеру сбросить лишнее и когда Сариэль пришлось встать на колени, чтобы опустить штаны, Ренар зарылся пальцами в её тёмные волосы, привлекая столь желаемые губы к себе.
На далёком и недружелюбном севере сейчас стояла летняя пора, но любой нильфгаардец, привыкший к южному солнцу, чувствовал себя неуютно. Небесное светило не давало достаточно тепла и сковывал южан лёгкой прохладой. Но только не сейчас. Тело Ренара пылало от жара и страсти, но прикосновения эльфки каким-то невообразимым образом были ещё более пылкими. Они обжигали, дурманя рассудок.
Она смотрела прямо в его глаза. Покорная, послушная. Это будоражило и возбуждало. Ренар ощущал свою власть над той, которую полюбил. И ощущал её желание ему подчиниться.
Тело задрожало, возвещая о том, что нильфгаардец уже был готов полностью потерять рассудок, утонув в блаженном наслаждении. Но он желал большего. Он напряг руку, пальцы которой всё ещё переплетали мягкие волосы эльфки, отстраняя её сводящие с ума губы от себя. В больших глазах читался поддельный страх, но лукавая улыбка, промелькнувшая на бесстыжем лице, давала понять, что всё это игра.
Язык Сары обжигал, пока она ожидала новой команды от нильфгаардца. Мужские пальцы взялись за подбородок, заставляя встать с колен. Карета убавила ход или же они выехали на объезженную часть тракта, но она больше не подпрыгивала на ямках, не наклонялась из стороны в сторону, что было двум любовникам только на руку. Пока что.
Ренар потянул эльфку за подбородок к себе, впился в её губы страстным поцелуем и, слегка прикусив их, отстранился. Он продолжил тянуть Сариэль на себя, вставая со своего места. Мошеннице пришлось вцепиться в спинку сидения и упереться в него коленями, чтобы принять устойчивое положение. Теперь она не видела своего возлюбленного, но ясно ощущала его прикосновения.
Его руки были грубыми и горячими. Они обжигали нежную кожу бёдер, поднимаясь выше, пока не нащупали бельё, которое в этот момент, в этом месте было лишним и неуместным. Ренар исправил эту оплошность. Он навис над Сарой, задрал подол её платья и заставил повернуть голову через плечо, чтобы взглянуть в её глаза в тот самый момент, когда они вновь станут едиными.
Из губ эльфки вырвался стон и Ренар приложил к ним палец, приказывая молчать. Новая ямка заставила карету подпрыгнуть, а нильфгаардца сделать непроизвольное резкое движение, из-за которого стон повторился. Ренар прикрыл рот Сариэль рукой и тут же послышался звонкий шлепок.
- Никаких звуков, - хрипло прошипел нильфгаардец осевшим голосом, предупреждая мошенницу, что будет, если она его не послушается.
Она не слушалась, получая истинное наслаждения от процесса. Сариэль кусала пальцы нильфгаардца, чтобы хоть как-то заглушить свои стоны, сжимала их губами, водя по кончикам горячим языком. Ренара пожирало наслаждение и он продолжал терять рассудок. Больше не было никаких сомнений. Никаких ограничений и запретов. Единственное, что было важно в этот момент, это то, что он находился здесь и сейчас с единственной, которую желал видеть перед собой. Которую желал ощущать всем своим естеством. В которой желал утопать, забыв обо всём, что находилось за пределами их единения.
Он был груб и резок. И ей это нравилось. Рука нильфгаардца отстранилась от губ Сариэль, сжала её горло, а вторая легла на грудь, заставляя хрупкое тело эльфки сильнее прижиматься к нильфгаардцу. Дыхание сделалось частым, как и движения Ренара. Жадно хватая воздух, к его губам прилипали волосы Сары, в которые он зарывался, ожидая кульминацию их небольшой шалости. Задыхаясь, Аэдрас подался вперёд, сжав Сару в крепких объятиях. Пелена постепенно спадала с глаз и возвращало рассудок. Ренар не спешил выпускать эльфку из своих объятий, шептал ей на ухо нежные слова на чуть грубоватом, но ласкающем слух нильфгаардском диалекте.

Отредактировано Ренар (16.12.22 18:25)