Мастерский
Корчма «Алхимия»

Большое горе не имеет границ, вся его тяжесть неравномерно размазано по всем пластам населения, а последствия его будут видны даже спустя десятилетия. Кто бы мог подумать, что одно маленькое возгорание едва не станет огромной неприятностью для колыбели знаний?* Библиотека, хоть и пострадала, но не утратила своего значения. Бесследно утрачены фольклорные изыскания о культуре и быте Старших народов, погибли в пламени драгоценные записи профессора Корнелиуса Чкова «Зеррикания: дрозофилы и прочие паразиты», а также не смогли отыскать уникальный экземпляр «Груши и необычность их применений» поэтессы Тии Шан.

После тревожной памятной ночи в городе объявили комендантский час, перетрясли алхимиков, аптекарей и преподавателей, но после многочисленных допросов и дознаний с пристрастием добраться до истины не удалось. Хоть пара свидетелей утверждала, что в городе видели ведьмака, а на телах погибших стражников можно было отыскать характерные следы от ведьмачьей бритвы, во всем, как обычно, обвинили чародеев.

Всё же беда прошла стороной, и даже несмотря на вспышку Катрионы и недавние военные потрясения, король Радовид оказался настолько терпелив и добр к народу, что празднество разрешил и одобрил. Редании нужен был глоток свежего воздуха. Хотя бы ради того, чтобы позже вновь сдавить горло её народа твёрдой рукой.

***

Пробраться в город через ворота Мудрости оказалось непростой задачей. Для этого Роше пришлось отказаться от солдатских обносок, привычного шаперона. Но даже при этих мерах его досматривали и расспрашивали дотошно, морщились на его темерский говор. Все неприятности решила звонкая монета, добавив и без того скудному кошелю лёгкости.

Непривычная лёгкость перевязи, где не было ни меча, ни шестопера, заставляла бывшего командира специального отряда чувствовать себя неловко. Неловкости Вернону добавляла и самозабвенная парочка, которая арендовала комнатку по соседству. Некоторые томные вздохи, чувственные ахи и не менее звонкие шлепки по взмокшей коже вызывали у Роше чесотку под рёбрами – ему так и хотелось кого-нибудь заколоть. Благо кинжал в рукаве он смог пронести.

Роше ждал. Терпеливо, бросая недовольные взгляды на слюдяное окошко. Там город – большой, непокорный, - готовился к празднику. Вернон поморщился. Оксенфурт не пугала чума, не сломила война. Ни драконова политика Радовида, ни маячившая тень Нильфгаарда – ничто не пугало этот город больше, чем отсутствие свободы.

«Ученые и студенты, музыканты и поэты, проходимцы и пьяницы – думал Вернон, оглаживая навершие кинжала, - и все тут ради того, чтобы напиться вхлам, перетрахаться и прирезать друг дружку в радостном угаре».
Роше тяжело вздохнул.
«И я тут ради того же».

Вернон ждал. Но его спутник непростительно задерживался. А ведь Сиги Ройвен обещал, что его люди столь же пунктуальны, сколь крепка его дружба. Видимо, в чем-то он соврал.
Или нет.

Отредактировано Вернон Роше (26.07.22 15:42)

Беглого взгляда хватило, чтобы черствое сердце Гверна слегка дрогнуло от сожаления об утрате ‒ утрате разбитной юности в стенах Академии и об утрате прекрасной библиотеки, в тени и пыли которой он некогда тискал за филей первокурсницу-медичку, имени которой ныне припомнить уже не мог. Погоревших книг ему тоже было жаль. Отчасти потому он и сходил посмотреть на следы пожарища, оценить, что-то подметить. Но пока в сутолоке обезумевшего от предстоящих гуляний города ничего дельного не подмечалось. Гверн одернул стоячий воротничок камзола и, развернувшись на каблуках, пошел туда, где его уже ждали. Хмель, разбитные шинкарки да обязательства перед Сиги Ройвеном.

Корчма «Алхимия»

На подходе к корчме Гверн замедлил шаг, присмотрелся. Вернона Роше он знал в лицо ‒ доводилось видеть капитана при дворе короля Фольтеста, ‒ но с тех пор прошло уже много лет, а жизнь за последние годы изрядно потрепала Темерских патриотов.
На входе в корчму Гверн столкнулся с одним из посетителей, едва не нарвался на драку, но зато прошелся по карманам того бедолаги. Ничего интересного ‒ кошель с деньгами, который так и остался лежать в кармане ершистого мужичка, работяги из строительной артели. От него пахло сосновой смолой. Гверн это почувствовал.
Маленькая проволочка не привлекла большого внимания ‒ драки в кабаках были делом обычным, ‒ и подойдя к прилавку шинкаря, Гверну пришлось дожидаться пока тот откупорит бочку с пенной брагой и обратит-таки внимание «милсдаря обер-фискала» ехидно скалящегося и поглаживающего свою рыжую бородку.
С корчмарем снеслись быстро ‒ перекинулись лишь парой слов, да кивком головы, ‒ и Гверн поднялся на второй этаж, где корчма «Алхимия» располагала жилыми комнатами, наемными «поденно» и «почасно» плотских утех ради. В одной из таких как раз сейчас кто-то предавался порочным страстям. Громко, самозабвенно, со звонкими шлепками.
Остановившись у нужной двери Гверн постучал ‒ как было условлено! ‒ и сразу отступил в сторон от прохода. Сработала привычка.
Прислушался ‒ горячая парочка заслонила собой все звуки на этаже, ‒ постучал в дверь еще раз.

Мастерский
Корчма «Алхимия»

Было бы глупо кривить душой и корчить рожу, но Вернон Роше Оксенфурт не любил. Не потому, что этот город был слишком реданским, слишком возвышенным и величественным. Не потому, что его недавнее население, состоявшее из жаков и недорослей, отпрысков из семейств побогаче и счастливчиков, которым повезло оказаться среди школяров, смотрело на таких, как Роше, свысока. Дело было совершенно в ином.

Здесь всё так же пили ржаную водку, готовы были прирезать друг друга за горсть монет, чудили и вытворяли во имя любви или под порцией фисштеха такое, что ни один менестрель не сможет придумать. Здесь, даже несмотря на чуму, не замечая ужасы недавней войны жили и радовались, делали детей и думали о том, как бы встретить приближающийся праздник.

А где-то там, совсем, кажется, неподалёку, его Темерия, его славная Темерия, его родная любимая Темерия, сотканная из болот и трясин, ещё недавно полная томящихся жатвы полей, шумящая вековыми дубравами и журчащая полноводными реками стонет под чёрным сапогом Нильфгаарда.

Роше никак не мог простить людей, которые не замечают его трагедии. Роше никак не мог простить себе слабости, недостатка сил, чтобы обратить войну вспять, перегрызть всем причастным к ней глотки. И, чтобы сделать во имя прежнего мира хоть что-то, был готов заручиться поддержкой и побегать на побегушках у такого хитрожопого мудака, как Сиги Ройвен.

То, что у этого жирного борова припрятана пара крапленых тузов в рукаве и десяток козырей из отбоя, Вернон не сомневался. Хотелось бы верить только в то, что сам бывший командир специального отряда короля Фольтеста не среди мусорных шестёрок и пригодится для победы, а не чтобы оказаться смахнутым со стола.

Стук он услышал сразу. Вот только подниматься не торопился. Не то, чтобы заслушался занятой друг другом парочкой. Скорее наоборот, пожелал им всего самого нехорошего. Скорее из черной, недоброй зависти, чем из настоящей неприязни.

Роше сейчас было не до баб. Ему, впрочем, вообще редко удавалось найти время на себя. А когда и удавалось, то выходило всё скверно. Например, как с Анной.

Заслышав повторный стук, Вернон поднялся, мягко прошёл к двери. Нащупал правой рукой рукоять кинжала, медленно потянул дверь на себя. Разглядев сквозь щель знакомую морду, Роше открыл дверь смело, приглашая гостя войти.

– Ты долго, – сказал он вместо приветствия. – Ждать тебя в этом гадюшнике – истинная мука. Знаешь, как долго он её дерёт?
Роше гневно кивнул в сторону самодовольных звуков и поморщился. Впрочем, гнев его быстро сошёл на милость. Сейчас влюбленная парочка оказалась им на руку – кому придет в голову слушать чей-то разговор, когда тут такое?

– Наш большой друг передал что-нибудь интересное? Или же сказал действовать по обстоятельствам?
От Ройвена для Вернона было всего пара указаний: дождаться в «Алхимии» его человека и вместе с ним отправиться в торговый дом Карла Кнауффа. Там спросить некого Винченцо Аллегри и забрать у него некие бумаги. О том, для чего потребовалось брать на это дело человека вроде него, Вернон не спрашивал. Но догадывался, что просто так со своими бумагами Винченцо расставаться не захочет.

Торговый дом Карла Кнауффа

– А что Венкэль? Что вы о ней слышали в последний раз?
– Милсдарыня Швойц? Знаю только, что после пожара она пропала! Хочется верить, что бедняжка жива, но в день исчезновения возле её дома видели вооружённого бродягу!
– Ой-ей! Что же за ужас творится! И как можно только жить… а ещё культурное общество!

Среди собравшихся в залах торгового дома был народ разношерстный и к науке имеющий отношение как прямое, так и весьма относительное. Было тут немало профессоров и учёных: лишенные постоянной работы в Академии и заскучавшие без своих студентов, они стремились вспомнить было – представить пару научных отчётов, сорвать голос во время споров, вырвать из собственной и из чужих бород пару седых клоков, а в завершении перебрать браги и дружной ватагой завалиться в бордель. Ведь всякий знает, что большой ум требует славного отдыха и не терпит тугого кошелька.

Встречались тут и алхимики. Ещё либо не обвиненные в колдовстве и чародействе, либо получившие на руки королевскую лицензионную грамоту, дарующую право «заниматься научно-практическими изысканиями с обязательным отчислением налога в реданскую казну», они не прятали лица, но держались особняком. Профессора и учёные поглядывали на них искоса, нередко тяжело вздыхая – знали, что у братии алхимиков самогон самый крепкий и чистый, после такого и голова не болит.

Были тут и праздные прохожие. Затесался даже один менестрель, который в промежутке между докладами умудрялся радовать румяненьких милсдарыней игрой на лютне. Блондинистый до невозможного с ясными голубыми глазами – он щерился во весь рот и привлекал к себе внимание в разы больше, чем умудренные сединами профессора. Последние, переводя взгляд с алхимиков на молодого негодника, вздыхали пуще прежнего. Музыкант привлекал молодых студенток на порядок сильнее, чем кучка старцев.

Идиллию хаоса прервал распорядитель.
– Милостивые государи и милостивые государыни! Доклад Аглаефа Раупинэ «О лечебных изысканиях чумных наростов» начнется не ранее полудня!
Толпа недобро загудела.
– А до того времени милсдарь Кнауфф приглашает гостей к угощению!
На сей раз гул был одобрительным.

– Как всегда, – заметил высокий брюнет по правое от Амайи плечо, – кучка великих умов, собравшихся под предлогом спасти наши шкуры, готова набить собственное брюхо задаром.
Он повернулся. Глаза у него были холодные, серые, а подбородок крепким.
– Как считаете, если бы хозяин этого дома отказался кормить и поить этих бездельников, то многие из них решили сюда заглянуть? Или бы отправились в сторону «Трёх звоночков»? Я слышал, сейчас там дают удивительный концерт.

Отредактировано Вернон Роше (02.08.22 07:50)

Торговый дом Карла Кнауффа
Илларэн покинул свое временное пристанище, оставив себе столько времени на дорогу, чтобы не утруждая себя спешкой, явиться незадолго до открытия симпозиума. Бывший командир "Aeksinan aenye" никогда не позволял себе опаздывать, пусть даже сама суть мероприятия была для него не существенной и малозначительной. Опоздай он, или приди вовремя - вероятность получить нужные сведенья была практически одинаковой, но всё же...
Когда-то опоздание считалось очень дурным тоном у его народа.
Эль'Итлитиэн на ходу расстегнул посеребрённые пряжки ремней-застежек своего плаща. Зябкая утренняя прохлада позднего августа сменялась теплом, когда эльф пересекал границы торгового дома, ныне ставшим пристанищем ученым мужам. Эльф по привычке окинул здание внимательным взглядом - подметил видимое количество выходов, расположение окон. Едва заметно тряхнул головой.
- Кого ты там собрался ловить? - мысленно сам себе задал риторический вопрос и кивнул охране, предъявляя подтверждающую статус участника грамоту. Вряд ли он был похож на одного из медиков или ученых, в чем прекрасно отдавал себе отчет. Как отдавал отчет и в том, что едва ли может сделать что-то, чтобы стать на них похожим, если только не прибегнуть к стойкой иллюзии.
Но это того не стоило. Не стоило применять затратных методов, не имея четкой и ясной цели.
Внутри было шумно. Достаточно шумно, чтобы скрывать мерные удары трости по деревянному полу и скрип половицы под сапогами. Однако, рослый эльф не  мог совсем не привлечь внимания к себе - десяток пар любопытных глаз, которые он заметил, смотрели изучающе и оценивающе. И пять пар - недоуменно. Кто-то из ближайшей группы алхимиков заприметил его и не преминул сообщить об этом коллегам, чтобы те "хором" обернулись. Впрочем, поймав ответный взгляд, зельевары поспешили вернуться к своим обсуждениям.
Одна из немногих вещей, которые трудно изменить - твоя мрачная репутация.
Илларэн немного прошелся по залу, скользя взглядом по лицам присутствующих. Изредка кивал кому-то знакомому, и останавливался обменятся несколькими словами, из которых понимал, что дальнейший разговор не приблизит его ни к одной из целей, с которыми он был здесь. Прозвучавшее аккурат во время очередного такого разговора объявление о переносе доклада и открытии фуршета избавило бывшего командира от необходимости искать причину завершить обмен любезностями со знакомым профессором, - тот живо ломанулся за угощениями. Эльф лишь проводил его взглядом и повернул голову в противоположном направлении, сделав это чертовски вовремя. Споткнувшись о чью-то ногу, на него уже летел слуга и поднос с яствами. Точнее говоря, сначала поднос, а потом уже слуга, инстинктивно пытаясь уцепиться не то за массивную трость, не то за рукав мага.
Илларэн столь же рефлекторно сделал широкий шаг назад, спиной налетев на почти столь же рослого милсдаря, что беседовал с дамой о бездельниках и концертах. Эльф удержал равновесие и кажется, остальные участники инцидента тоже. Все, кроме несчастного слуги, так и не нашедшего опору. Наградив его испепеляющим (не в буквальном смысле слова), взглядом, Эль'Итлитиэн обернулся к тем, кто прямо или косвенно пострадал от его же корпуса.
- Простите мне мою неуклюжесть, - в ровном голосе и едва заметном наклоне головы вбок было мало искреннего сожаления и учтивости, почти одна лишь дань соблюдению манер, - не хотел остаток приема провести, благоухая мясным рагу.

Отредактировано Илларэн (08.08.22 22:55)

Торговый дом семьи Кнауф

Она опоздала.
Чувство времени, утерянное в суматохе одинаковых дней, а затем ошарашенное произошедшим в великолепной библиотеке Оксенфурта, словно выбило медичку из общего потока событий.
   Однако…
   Ежегодный оксенфуртский симпозиум пропустить она никак не могла.
   Собрание из большинства ведущих умов Северных королевств, пусть и приуроченное к весьма печальным событиям, пропустить было нельзя, а потому небольшие каблучки ботиночек местной медички, звонко отбивали только лишь им ведомый ритм, простукивая мостовую тщательнее, чем бдительный стражник простукивает иностранный извоз.   
   Торговый дом был уже близко, а потому медичка вполне успешно прибавила ходу, едва не сбив с ног парочку величественных особ. — Прошу прощения, леди и… — она запнулась, сгорая в ненавистном взгляде, казалось бы, молодой женщины. Впрочем, от внимательного взгляда медички не укрылась шея, усыпанная морщинами, кои весьма преступно выдавали истинный возраст красавицы, — … леди. — Женщина фыркнула, не утруждаясь рассыпаться в ответных извинениях, как того требовал этикет, аль банальное уважение.
   Впрочем, дабы задеть медичку, потребовалось бы куда более спеси, а потому ловко обогнув женщину и её молоденькую спутницу, она лаской проскользнула в гостеприимно распахнутые двери. Вот оно, сочленение всея знаний, по крайней мере, в этом году! Торговый дом семьи Кнауф всегда представлял собой место весьма любопытное, однако в этот день здесь было поистине потрясающе!
   Шани восхищенно выдохнула и осмотрелась.
   Запах вина, да книжной пыли навевал воспоминания о её веселых студенческих годах. — «Библиотека…» — всё могло быть гораздо хуже, однако сердце медички всё одно защемило. Они едва не потеряли знания, кои собирались веками! Ещё столько не прочитанных ею книг, могли навсегда истлеть в беспощадном танце огня! Пожалуй, столь ужасное событие, для её хрупкого мира истинно книжного червя, было легко сравнимо с самой с нарастающим буйством Катрионы.
   —  «Не время унывать!» — мысленная пощечина самой себе, и попытки сыскать знакомые лица, в сей разномастной толпе, кои не увенчались успехом, но зато уверенно подтолкнули медичку к накрытому столу. Закуски и вино. Вполне предсказуемо для подобного мероприятия. В основном же все достаточно привычно: разговоры об открытиях, былых, да будущих, обсуждение событий, кои некоторые предпочли бы забыть, да предположения о насущном — Катрионе, что, собственно, и стало темой обсуждения в этом году.
   — «Опоздала, но не шибко сильно!» — ученым было свойственно опаздывать, особенно, коль количество оных на каждый локоть дорогого паркета, превышало количество свечей в весьма массивной позолоченной люстре. Шани, словно любопытное дитя, задрала голову к высокому потолку, искренне надеясь, что подобная образина не сорвется аккурат на её темечко. — «Каким печальным будет мой конец, коль мы с тобой внезапно породнимся!» — и всё же, от греха, да подальше, медичка отошла чуть влево, покинув зону поражения и подставив под удар старца – ученого.
   — «Итак, куда мне следует пойти?» — народ толпился тут и там, а любезно распахнутые двери заманчиво приглашали осмотреться вокруг, да сунуть свой даже туда, куда не следовало оный совать. Впрочем, влипать в неприятности дважды, а то и трижды в неделю — было для медички делом чести, потерять кою в очередной раз, она просто не могла себе позволить.
   Прозвучало приглашение к кушанью, однако медичка вовсе не была голодной, разве что до знаний, но ими, к сожалению, на данный момент не чествовали. Однако, судя по всему, немало гостей изволили угоститься, потянувшись ко всякого рода яствам, зачастую не прерывая обсуждений. — «Хоть бы рты иногда прикрывали…» — но то было совсем уж не её дело, покуда не дошло до собеседника, да вот только Шани не видела никого ей знакомого.

Отредактировано Шани (11.08.22 23:59)

Торговый дом Карла Кнауффа
- Нелюдям же либо повезло, либо с них началась трапеза. В любом случае Редания пока еще не голодает.
А когда оголодает, здесь развернется совершенно иная охота. Но вампирке не было до этого дела, она не была той силой, что способна управлять большими массами людей да и не стремилась к этому, поскольку в этом случае они становились лишь инструментом и теряли к себе всякий исследовательский интерес. Иначе единственное, что бы она сделала - это нашла бы место повыше и наблюдала за происходящим с бокалом назаирского вина или еще чем попикантнее, а не вот это вот все.
- Позвольте, - она отдала чашу с остатками недопитого вина одному из слуг, подоспевшему к месту столкновения.
Попутно взяв у того с руки тряпицу, вытерла руки и промокнула пятно от вина на юбке. Ситуацию в целом это не изменило: мероприятие еще толком не началось, а желания оставаться на продолжение становилось все меньше. Она выпрямилась, мельком глянув на блузу и рукава: светлая ткань не пострадала, а следовательно можно было продолжать.
- Амайя вар Бателаан, - представилась она в свою очередь, - профессор кафедры истории. Естественной, в том числе.
Вампирка вернула тряпицу слуге.
- Полагаю, именно дядюшка инициатор вашего присутствия на данном симпозиуме?
Либо Герхард сам был не против набить живот и поглазеть на вчерашних студенток. Но с виду казалось, что милсдарь Кнауфф не из тех, кто на первое место ставит удовлетворение первичных и низменных потребностей при любой возможности.
А что до эльфа, которого теперь Амайя видела перед собой, она была теперь точно уверена, что тот сюда явился не лекции слушать и оксенфуртским был вряд ли знаком, судя по тому, что никто не окликнул, не поздоровался, зато вовсю пялились на гостя, гадая, кто же он таков. Диковинка этих мест, не иначе. Он был явно привычен носить что-то потяжелее инкунабула Родерика де Новембра. Повстречайся он вампирке при иных обстоятельствах, она бы сочла его за какого-нибудь скоя'таэля, прошедшего Первую и Вторую Северную Войны, а также вспышку лихорадки Катрионы - уж хорошо его потрепала жизнь, но держался он здесь куда лучше, чем выглядел на первый взгляд. Но отметать догадки она не спешила: эльфы были куда более загадочной расой, чем люди. Жаль, что век их хоть и значительно дольше человеческого, но неуклонно кренился к закату.
- И что же вас сюда привело? - этот вопрос был обращен уже черноволосому эльфу.

Торговый дом Карла Кнауффа

В зале было суетно. Ученые мужы и дамы гомонили десятком оживленных голосов, обсуждая говядину в маринаде, новые реторты с узким горлышком, утраченную в пожаре библиотеку и еще массу интересных и не очень тем. Совсем рядом случился конфуз и миловидная женщина едва не опрокинула на себя бокал вина, а у широкого – едва ли не во всю стену, – окна слуга старался незаметно поправить кем-то нерадиво собранные складки на шторе. Среди гостей высокой каланчей торчал привлекающий внимание своей специфической – черную повязку, пересекающую часть лица нельзя было назвать рядовым аксессуаром, – внешностью эльф.
«Наверняка это ученый, который пострадал от неудачного опыта», – могла подумать одна из легкомысленных дам, попавших на симпозиум за компанию.
«Солдат», – решил Гверн.
Он старался не вертеть головой по сторонам, чтобы не привлечь излишнего внимания, и по первости могло показаться, что они с Роше вовсе не приятели, вместе пришедшие на симпозиум, а не более, чем два горожанина, вынужденных толкаться рядом в случившейся подле ароматных закусок давке.
— Сложная задача делает поиск ее решения лишь интересней, – не отводя взгляда от двух беседующих стариков, философски произнес Гверн, и лишь только после этого с лукавым огоньком в глазах посмотрел на ворчащего Роше. Лицо того было приблизительно таким же, как и в тот раз, когда будучи писарем при торговом караване, Гверн видел темерского капитана подле короля Фольтеста, в привычной ему обстановке. Похоже, хмурый взгляд был второй натурой Вернона Роше.
«Противоположности притягиваются», – подумал Гверн и вновь взялся озирать зал на предмет информатора. Для конспирации он даже взял кисть винограда и начал одну за другой забрасывать в рот виноградины.
— Яйца Кнауффа слишком велики, чтобы мы могли на них надавить не наделав шума, – виноградный сок брызнул на усы и Гверн вытер их ладонью; продолжил. – Посмотри по сторонам – может здесь есть кто-то, кого ты узнаешь. Наверняка наш большой друг направил тебя сюда не просто так.
Виноград был диво как хорош – ничего подобного в суровом климате Редании не вызревало, – и Гверн с неподдельным удовольствием наслаждался вкусом, отдавая предпочтение сладким прозрачно-зеленым ягодам, а не плескавшемуся в кубках вину.
— Вернон, – Гверн вдруг положил руку тому на плечо, чтобы быстрее привлечь внимание, – вон там – у колонны.
Он кивнул в нужную сторону. Уже ничто не стесняло его движений – недоеденная гроздь винограда осталась на серебряном блюде, – и Гверн направился туда, куда только что указал своему приятелю.
Объект не остался стоять на месте – тоже пришел в движением, – и Гверн ускорился, стараясь не расталкивать по пути цвет Академического сообщества. Где-то слева поглощенный живой беседой толстячок широко всплеснул руками и Гверн быстро отстранился, уходя вправо – где стояла изящная дама, недавняя участница конфуза с бокалом вина.
— Сударыня, – чтобы смягчить рывок и избежать столкновения, Гверн легко придержал женщину на локоть, – прошу прощения.
Он поднял взгляд, посмотрел ей прямо в глаза и мог бы в тот момент поклясться, что не увидел в них ни ложной застенчивости, ни кокетства, коими обычно грешат дамы.
Но ладонь Гверна с локтя женщины быстро соскользнула, он повернулся и продолжил путь, как если бы не было ни столкновения, ни взгляда, ни подозрений.
— Куда повернул? – уже во внутреннем дворике усадьбы спросил Гверн у Роше.
По крытой террасе можно было пройти к нескольким гостевым комнатам, но стоило на секунду прервать визуальный контакт – виной тому стала неловкая брюнетка и каланча, на которого тоже пришлось бросить взгляд, – и объект был едва ли не упущен. Тут Гверн положился на внимательность и опыт преследования Роше, вместе с которым они, значительно замедлив шаг, прошли вдоль ряда дверей, присматриваясь к каждой до тех пор, пока не заметили черную ленту зажатую дверной створкой на уровне глаз.
Шпики переглянулись. Гверн потянул за ленту и медленно вытащил ее, а затем повел рукой, пропуская Роше вперед. При всем уважении к темерскому капитану и при изрядной доле доверия к объекту преследования, Гверн, тем не менее, никогда не исключал возможность встретиться с арбалетным болтом, а потому господ постарше и посерьезнее всегда пропускал вперед.

Большим было имение предложенное, со своими загадками, да тайнами. Будь на то воля любопытной медички, так она бы каждый уголок здесь излазила. В каждую нишу носик свой сунула, да за каждую дверь заглянула! — «Покуда не выведут меня под белы рученьки, аки злостную нарушительницу писанного закона!», — впрочем и закон тот нарушать Шани было далеко не впервой, и коль уж за то зашла речь, особе кроткой, да смиренной, столь удивительных знакомств не свести!
   — «Похоже, что одной мне здесь ничего не сыскать! Вот бы здесь оказался Лютик…» — в компании своего давнего, да без преувеличений, лучшего друга, медичка могла бы свернуть горы на бок, да только вот вряд ли маэстро внезапно окажется здесь, перед делом сим нехитрым не почтив медичку своим присутствием. — «Хм…» — нахмурилась Шани, лицо смутно ей знакомое в толпе невольно подмечая.
   — «Где-то я Вас уже видела», вот только где именно, да кто это, собственно, такой, понять она так и не успела, ибо внимание её привлек оклик, причём от незнакомого ей доселе школяра. — «О нет…», так и не узнанный ею мужчина ушел, оставив после себя лёгкое послевкусие загадочности, а сама медичка попыталась ретироваться, ловко прикрываясь уже другим мужчиной, стоящим чуть поодаль. Не свезло. Школяр неумолимо приближался, а "щит" её противился, таки покинув навязанное общество, да возмущаясь на чужую фамильярность.
   — «Прекрасно, это Карл…», — и улыбнулась, а что ещё поделать, бежать уж поздно? Осталось только разбираться, откуда этот Карл и что он хочет. — Лягушки, туфли, Орибассий… помню! — Они действительно знакомы были, а туфле ей пришлись не по ноге, однако жест столь милый Шани оценила.
   — Спасибо, ну за туфли, но те, что были! — Подобным медика, не каждого, смутить! Да, ситуация была весьма комична, но не завидовала Шани школяру, такое однокурсники запомнят, потом припомнят и, естественно, не раз. 
   — Жаль не зашел тогда, могли бы поболтать. — Его смущения она не разделяла, да и никогда подобным не страдала. Впрочем, дела то были дней давно минувших, а что сейчас? Случайной ли была их встреча, аль проведение судьбы?
   — «Ну хоть не приведение, на том спасибо», возможно стоило ей Карла расспросить, чем Шани занялась тот час. — Что привело тебя сюда? Наука? — Не многих из присутствующих она знавала лично, что было удивительно, ведь медиков хватало в Оксенфурте.
   — «Возможно, с кем-то в компании он прибыл, а значит, шанс втесаться есть всегда!», но стоило продолжить разговор. Шани отпила вина. — Аль может любопытства праздного порок? Как и меня. — Скрывать причины своего присутствия она не собиралась, да и зачем? Немало здесь подобных — страждущих, кто по знания пришел, кто по знакомства нужные. Собрались все, кто только можно. Мелькали лица, пестрели разномастные костюмы – платья.
    — Не всем здесь есть дело до чумы. — Столкнувшись с ней, да не единожды, медичка знала — чума лишала всех без исключения любви и даже дружбы. Ибо любовь требует хоть капельки будущего, а для всех тех, кто находился в мертвой хватке Катрионы, существовало лишь данное мгновение.

Отредактировано Шани (31.08.22 22:12)

Торговый дом Карла Кнауффа. Комнаты Вольфгера Шрёдингера

Солнечный свет тонким лучом проникал под крышу навеса во внутреннем дворе, и оттого наконечник арбалетного болта на секунду вспыхнул серебристой искрой.
«Курва! Какой тихий», – в первую секунду подумал Гверн и даже порядком напрягся, опустил руку, чтобы в любую секунду стряхнуть на ладонь метательный нож и пустить его в ход, но затем, под стук собственного сердца и слегка участившееся дыхание, смог оценить красоту момента. Что-то подобное он видел в пьесе на одной из столичных сцен.
Приняв любезное приглашение, они с Роше вошли в богато убранную комнату – одну из тех, где принято пировать вдали от посторонних глаз, – и тотчас же обратили внимание на еще одного человека. Восковая свеча на письменном столе зашипела, пламя задрожало и по фигуре человека побежали тени. Долгое время Гверн не мог в полной мере рассмотреть его – приходилось еще присматривать за вторым, Родериком, – и по первости мог определить принадлежность человека к аристократии лишь по властным интонациям в его голосе. Гость Кнауффа был человеком непростым.
Потянув за спинку тяжелого, дубового стула, Гверн чиркнул ножками по полу и отодвинул его чтобы усесться за стол. Предложение дворянина он принял спокойно, деловито – норова и какого-либо сопротивления не выказал. То, что дворянин со шрамом – теперь лицо его было лучше видно, – знает его имя, Гверна ничуть не удивило. Он кивнул в знак приветствия, но комментировать ожидания по поводу раннего появления никак не стал.
— Взаимно, – коротко ответил он и сразу же разломил еще теплый ржаной каравай, отрывая себе приличный кусок.
В еде Гверн был непритязателен. Можно даже сказать – аскетичен. На его тарелку из общих блюд немедленно перекочевала пара печеных картофелин, три черных груздя, соленый огурец и большая, сладкая луковица. И пока Роше с Вольфгером фон Шредингером вели беседу, Гверн спокойно набивал брюхо, довольно – даже лениво, – щурясь и пряча от остальных цепкий, внимательный взгляд, которым подмечал и обстановку, и поведение всех собравшихся.
Аристократ недурен поесть, Роше осторожничает. Гверн с сочным хрустом укусил луковицу и прислушался к их беседе, отвлекся он только чтобы налить кваса, но и то в это время бросил беглый взгляд на тот самый ящик, в недрах которого исчезло дописанное фон Шредингером письмо.
«Курва! Какой хитрый», – не без удовольствия подумал он.
Хитрый и умные люди Гверну нравились.
Он в несколько больших глотков опустошил кружку и пригладил усы, стирая осевшую на них квасную пенку.
— Отдать долг, – вмешлся он в разговор, отвечая на вопрос Роше. – Услуга за услугу. Никто не хочет длительное время быть должным нашему общему другу. Еще лучше, если при этом получится заработать политический вес или приобрести орудие влияния на представителей знатных семей.
Они с капитаном переглянулись. Гверн не видел ничего плохого в том, чтобы заручиться подержкой фон Шредингера. Ему самому не требовался внушительный арсенал оружия, но, чего греха таить, было интересно посмотреть что хранится в дворянских запасниках. Впрочем, о норове темерского командира он был наслышан, а потому не списывал того со счетов ни на секунду и счел необходимым принять коллективное решение.

Бывший командир отряда внимательно посмотрел на Герхарда, уловив его не слишком тонкий и довольно красноречивый намек. Тот, впрочем, поспешил уйти от указаний на расовую принадлежность виновников к кое-каким деталям происшествия. Илларэн, хоть и зацепившись разумом за "острые уши", мимо своих острых ушей ничего не пропускал. Для одного пространного вопроса, что задал боевой маг, урожай информации в ответах был весьма недурным для дальнейшего развития темы.
Эльфы, ведьмаки и пожар. Всё в одном флаконе. Или вернее сказать - в клубке, который Эль'Итлитиэну еще предстояло распутать.
- Аналогично, - согласился он с Амайей в части того, что об остроте ведьмачих клинков также наслышан. Легенд о способностях ведьмаков ходило много. Илларэн, однако, по долгу своей многолетней службы хорошо умел отделять зерна от плевел и вполне представлял предел возможного. Впрочем то, что практически каждый ведьмак был прекрасным фехтовальщиком, было трудно подвергать сомнению. А белоголовый ведьмак... Был особым случаем. Можно сказать, легендарным. И настолько вездесущим, что даже таннедский бунт не прошел без его участия.
- Если верить некоторым источникам, коим я не вижу оснований не доверять, то некий беловолосый ведьмак обладает поразительной способностью быть участником многих происшествий подобного масштаба. Так что, не удивлюсь.
Не акцентируя внимания на этом движении, эльф перенес вес с травмированной ноги на трость, чуть развернувшись, чтобы посмотреть вслед исчезающему в толпе незнакомцу, уже второму за вечер, кто норовил выбить милсдарыню вар Бателаан из равновесия. Ох и не везет же ей сегодня с кавалерами...
- Герхард, - обратился он к другому своему собеседнику, прямо глянув тому в глаза, - должен признаться, у меня есть определенный интерес получше разобраться в этом деле.
Илларэн сделал небольшую паузу. Хоть с тех времен, когда он занимал высокую должность, прошло уже более десятка лет, ему всё еще было привычнее требовать, чем просить и предлагать сделку. Работа меняет не только людей, но и эльфов.
- Если бы вы могли помочь, я был бы крайне признателен.