Вечерело.
Не по грязи размытых дождями дорог, не по мощеной набережной или площади огромного города, а по отдельным камушкам проселочного пути звонко постукивала подкова.
Корнелия, бывшая темная жрица, встретилась с тем, кто когда-то являлся злейшим противником. Сделала многие выводы. Теперь она неслась по ветру, и тот развивал её красные волосы. Хладный воздух шибал в нос, изредка и слегка, но обжигая легкие.
Для поздней, но летней поры на просторах Каэдвена нависала едва ли не стужа. Будто осенью, уже давно пожелтели и пооблетали листьями многие деревья.
Конь был даже слишком выносливым – казалось, его наездница устала быстрее, чем тот, на ком едут.
Час за часом они неслись, и синеватое небо все более сгущалось своими красками. Оттенки его смещались в сторону черного, а Солцне, день за днем овевающее Континент светом, в цикле своем уже закатилось за горизонт.
Наконец, за пушистыми, ветвистыми кронами показались угловатые, бедные крыши. Покрытые соломой, оббитые досками – роскошью и излишествами те не блистали.
Корнелия потянула за поводья, повелевая коню попридержать темп. Тот слушался – за какие-то секунды замедлился, лишь несколько метров ещё пронесясь по инерции на скорости.
Попутный ветер затих, отпуская протяжный свист в ушах прочь. Но тишина от этого в ночи не повисла: изредка, но шумели деревья. А издалека, из деревни доносился гвалт – крики, перемешанные со смехом. Все тона, все тембры слились в звучащей и на подступах какофонии – словно от мала до велика кметы собрались чествовать неизвестный праздник.
Но несостоявшаяся чародейка нахмурилась уставшим, слегка сонливым лицом. Рыжие брови приподнялись в недоумении – она, когда-то жительница деревни, ещё не успела позабыть былые годы и дни веселья и гуляний.
Конь медленно брел вперед. Ощущение прохлады сменилось терпким, удушающим запахом гари. Наездница, памятуя реданские костры, невольно сжалась. Она увидела, как над деревней поднимается тоненький столб дыма.
- «Здесь что-то не так» – совершенно резонно, предположила она.
Но видения, насылаемые ветрами магии, таинственные голоса и чужеродные измышления пока не тревожили её. Корнелия, когда-то ведьма из Альнессы, поспешила спешиться, оставив своего верного «спутника» в сравнительно укромном месте.
Её походная одежка, намекавшая о принадлежности к магическому цеху, но все же не слишком вычурная была ею, красноволосой магичкой, плотно застегнута. Волосы она собрала в хвост, а на голову накинула капюшон. Его воротник Корнелия задрала так высоко, что, казалось, лишь два туманных глаза выглядывают из-за одежки.
Она, бывшая темная жрица, шла медленно, не спеша. Та слишком хорошо припоминала, к чему обычно приводит спешка.
Шаг за шагом, тяжелые сапоги отстукивали по глинистой почве у въезда в деревне. Тошнотворный запах пожара нарастал, тонкими ручейками распространяясь по всей округе.
Колдунья кашлянула несколько раз, один за другим – звонко и громко. Но ни на пороге поселения, ни далее никому до неё не было дело.
Утопающие во тьме серые, порой и покосившиеся домишки обезлюдели. За ставнями их не горели свечи, и не ворковали бабки и жены, ратующие на тяжелую долю.
Но деревня не была мертва – вся её жизнь сосредоточилась у одного, горящего дома. Всеми красками и оттенками пестрила, дабы нести … смерть.
Два ограненных магией и урожденной Силой изумруда приметили, как столпились кметы вокруг своей жертвы. Как нависали над той, будто коршун над загнанной в угол мышью-полевкой, громкими криками и издевками запугивая и без того не имеющую шансов жертву. Как упивались собственной безнаказанностью, силой толпы в финальном противостоянии той, коих столь старательно общество декларировало «исчадиями зла».
Корнелия не верила своим глазам. Не внимала до конца собственным ушам пока память резонировала одною мыслью – «Мы же в Каэдвене! Мы не в Редании!».
По законам, она, гоэтка, должна была давно быть приговорена к смерти. Предана аутодафе, оставив лишь одни воспоминания.
Грудь её, магички, дышала. Кровь пульсировала в венах. А Сила изумрудными потоками разливалась по всему телу – зачастую, Предназначение стояло выше любых глупых законов человечества.
И этот раз не был иным.
Корнелия решительно, с остервенением на скулах, ринулась вперед – как когда-то в Альнессе, даже самые глубины и низины иногда проявляли непозволительную дерзость. От этого ли, или от чего иного, она сжала зубы до скрипа. Грудь сжимало, в горле расположился ком – но не от удушья, а от наседающей ярости.
- «Черт бы их всех побрал. Как они смеют?»
Разрешения её деревенщины не спрашивали. И о прибытии гостьи в делах своих не ведали. Та громко, почти как конь подошвой, цокнула: много ли, в конце-концов дела, что существа второго сорта не ведают о звонящем по их душам колоколе?
Корнелия приблизилась к углу дома, несколько отстоящего от соседнего с пожарищем совершенно незамеченной. В воздухе проносился свист, сменяющийся звуками глухих ударов – несчастная жертва, видела магичка, поддерживала какой-то примитивный щит, может – что-то вроде Квена. Наверняка и ренегатка сама не знала. Но что она точно видела, так толпу, забрасывающую неизвестную камнями. Та в ответ не атаковала.
Зато Корнелия – будет.
Она воздаст им по заслугам, утопит в их собственной крови – их, примитивных и жалких созданий. Букашек и ничтожеств, тараканов, возомнивших себя властителями мира!
Ярость вспыхнула. Изумрудные очи искорками своими выражали высшую степень нетерпения; вены стали наливаться зеленой. В ушах звенело, будто от неожиданного и коварного оглушения.
Они, тараканы – что они о себе возомнили! Корнелия топнула ногою, будто представляя, как растаптывает их никчемные панцири, смешивая те с землею. Рука потянулась к книге заклинаний, и в косом движении от места побоища до поясного ремня ей улыбнулась лишь красноватая, багряная Луна.
Чьи аппетиты теперь будут удовлетворены, и чья предвестница избрала агнцев на заклание. Тех, кто возомнил себя палачами, не видя за собой истинного палача.
Щелкнул замок ремня. Зашелестели желтоватые книжные страницы.
«Portus Asterum».
Она, бывшая ведьма, остановилась на странице с закладкой. Пред схемой заклинания, которое разучивала с Амилианой.
- «Если запустить в центр толпы, накроет практически всех» - прикинула колдунья на глазок. Потенциальный результат её удовлетворил. Примерилась она внимательно, великим усилием воли выкладываясь в мыслеформу, жест и оглашение заклинания.
Как результат её действий, пространство загудело. Задрожали руки, как в припадке.
Но по-прежнему ничего не происходило. Результата не было.
Формула не работала.
Корнелия ревкнула, едва не привлекая внимание слюнящегося на краю толпы мужчины – тот, кажется, даже что-то услышал. Но развернулся он позднее, чем колдунья заняла укрытие. Он, безобразный и с кривым носом старик, по глупости своей посчитал, что ему послышалось. Единственный раз в своей жизни, кажется, мог похвастаться чем-то выдающимся, но осекся.
До него «гостье деревни» не было дела.
- «Тройной жест, высокочастотная вибрация. Ударение на.. не тот слог!»
Находка, а точнее пропажа нашлась стремительно. Впору было предаться радости, улыбнуться себе самой – но на разгоряченном лице гоэтки не виднелось ничего, кроме ярости.
Спеллбук занял законное место на поясе, губы были разомкнуты в приготовление, руки свободны. Корнелия, в высшей магии явно не величина, сконцентрировалась, казалось, как никогда.
- Portus Asterum! - не проревела, но прозвенела она. Тройной круговой жест. Визуализация.
Старик обернулся. Усталые карьи глаза уставились в два разгоряченных зеленых изумруда. Он как-то нелепо, будто в изумлении приоткрыл рот, взирая на узкую, но идеальную полосу лица. Будто сраженные красотою, его ноги подкосились. Он, старик, вскрикнул – но крик его был прерван посередине, ибо шею пронзило морозным копьем, растерзало и порвало массивной ледяной глыбой.
Нечто могучее и по-своему чудовищное взорвалось там, прямо посередине толпы. Наводило ужас и творило Хаос, которым, как говорят, магия и являлась. А в особенности – её дети.
Грязь распутицы припорошило снегом, а воду в луже – накрыло льдинкой.
Зимний холод понесся по округе – и лишь одна, кою звали Корнелией, не дрожала пред статью магического мороза.
Её руки вибрировали, зеленый туман разливался в округе. Чувствовался значительный отток Силы – но недостаточный, чтобы остановиться.
На Луне блеснул металл «Спасителя» - и бывшая ведьма перевалилась через укрытие. С огнем и мечом заходя по тех, кого не удовлетворило приветствие.
Отредактировано Корнелия (15.11.21 21:50)
