Отыскать команду с драккаром, которые будут готовы помочь, не составляло никакого труда. Было достаточно намекнуть на то, что местные могут искать одного скеллигца из-за "недопонимания", чтобы каждый встреченный стражникам моряк разводил руками, заверяя, что вся его команда ночевала в доках и это с готовностью подтвердят десятки островитян. В конце концов скеллигцы были друг за друга горой, а жителей континента не сильно-то и любили. Уж больно те были заносчивыми и слабыми.
Проблема заключалась в том, что никто не мог выйти из порта. Суда простаивали, их капитаны и торговцы, которые уже успели загрузить трюмы, негодовали, жаловались, требовали, но безрезультатно. Началась война. А это значило, что все стратегически важные объекты были под полным контролем одной из сторон. Даже если кому-то и удалось бы покинуть доки, то в открытое море им не попасть. Наверняка чёрные уже перекрыли устье Понтара, либо там бдят реданцы, которые не позволят ускользнуть ни одному кораблю. И ситуация эта не улучшалась.
Прибытие армии, казалось, отставило убийство торговца на задний план. Властям и стражникам города не было времени гоняться за преступниками. К тому же, если догадка Ульвара была верна и убийство было спланировано так, чтобы повесить его на простых чужаков, для организаторов так было даже лучше. Были козлы отпущения и оправдание того, что они сбежали. Перевесить вину на армию - легко, а спрашивать с военных никто не будет.
И всё бы ничего, Ульвар мог спокойно сидеть в городе, дожидаясь первой возможности уплыть, если бы не приближающееся полнолуние. Через пару дней стало понятно, что он не сможет вовремя добраться до островов, а потому нужно было найти подходящее место. Скеллигец наведался в кузницу, чтобы узнать, что Астра всё-таки добралась и забрала серебряные наконечники, а копьё наконец было готово. Пришлось заплатить сверху, чтобы забрать его, также как и всё то, что воитель оставил на починку. Ведь друидка унесла с собой не только наконечники, но и часть оплаты, что было вполне нормальным явлением. Зачем женщине доспехи и оружие убитого мужа? А кузнец может продать оставшиеся вещи, как новые. Только вот Ульвар оказался не благоверным, нашедшим свою смерть, а отказать возвращать заказ грозному островитянину язык не повернулся. Но это отнюдь не помешало потребовать оплаты.
Собравшись в дорогу, скеллигец покинул город. Он не знал, куда податься и что теперь делать. Было необходимо уйти достаточно глубоко в леса до полнолуния... Чтобы снова очнуться невесть где и потратить немало усилий в поисках своих же вещей. Ему нужна была помощь. И такой человек, вероятно, единственный на всём континенте, ушёл пару дней назад этой же дорогой. Звериное чутьё помогало найти дорогу, а выносливость и скорость сокращали расстояние с каждым проделанным шагом. Понадобилось несколько дней, чтобы догнать друидку. К счастью, волколак вполне мог идти и ночью, поэтому новая встреча с Астрой было лишь вопросом времени.
Когда впереди показался свет костра, Ульвар не сомневался в том, кого найдёт сидящим возле него. Войдя в круг света, он устало вздохнул, плюхнувшись на свободное место, словно они и не прощались вовсе. Будто скеллигец лишь отлучился на часок-другой.
- Должен сказать, ты ходишь слишком уж шустро, - потирая затылок, усмехнулся воитель.

Ульвар прекрасно понимал, что чувствовала Астра. Возвращаться в давно покинутый дом с надеждой увидеть близкого и дорогого человека в здравии, но в глубине души понимать, что новая встреча никогда больше не состоится. Он и сам собирался вернуться на острова, испытывая точно такие же эмоции, прекрасно зная, что его будет ждать пепелище на том месте, что некогда было домом для большой и дружной семьи, но Ульвар всё равно верил, что может быть Фрейя смилостивится над ним и наградит за все потери и мучения.
Что же он мог сделать для Астры? Утешить, заверить в том, что она не одна. Пускай это было и немного. Скеллигец больше погрузился в работу, приводя жилище друида в порядок. Трудиться приходилось с утра до самого вечера, но это приносило островитянину истинное удовольствие. Он словно восстанавливал всё то, что сжёг много лет назад вместе со своим домом, сам того не замечая.
Работа отрезвляла, помогала отрешиться от проблем и переживаний, заглянуть в себя и разобраться. Это то, что так было нужно Ульвару. То, что не давало ему покоя по ночам. Скеллигец смог наконец всё обдумать, обратиться к глубинам своего естества и обнаружить там зверя. Был ли он врагом или же отражением животной сущности человека, которого от рождения окрестили волком? Знал ли хоть кто-нибудь, как всё обернётся в будущем? Было ли это предначертано? Жёлтые глаза - проклятие волка или благословение Фрейи? Ульвар сплетал все мысли воедино, подобно ограде, которую устанавливал вокруг дома. Беспорядочные мысли и чувства постепенно вставали на свои места, но нужно было ещё многое понять и во многом разобраться.
Со временем работы по восстановлению дома и облагораживанию его окрестностей становилось всё меньше. Как и еды, которую удалось закупить. Поэтому всё больше свободного времени Ульвар проводил в лесу, во время охоты. Ему требовалось куда больше еды, чем простому человеку. Изводить себя, а заодно и зверя, голодом - не самая лучшая идея. Особенно, если хочешь сохранить рассудок в преддверии полнолуния. Поэтому каждый вечер стол ломился от еды, добытой в лесах.
Прошедшие дни казались настоящим блаженством. Островком спокойствия и даже счастья посреди бушующего шторма прожитых лет. Ульвар находил успокоение в простых радостях быта. Он помогал Астре с домашними хлопотами, которые были ему по силам, рассказывал небывалые истории из прошлой жизни, несколько приукрашивая события, беседовал с ней и выслушивал её. Это было похоже на ту жизнь, которая казалась обременённому проклятием человеку недостижимой. Ульвар не знал, сможет ли он прожить так до конца своих дней, ведь тоска по морю никуда не делась. Но он мог с уверенностью сказать, что с благодарностью принимает у судьбы подаренные минуты спокойствия.

Смешанные чувства, оставшиеся после расставания с товарищем по цеху, гнали ведьмака вперёд, на Север. Вдоль Пустульских гор лежал его путь по следам двух призраков. И пока об одной цели не было ни единой весточки, стоило Грифону споткнуться о ложный след пару недель ранее, крепчали воспоминания о другой. Вновь оставшись в одиночестве и потеряв счёт дней, каждую ночёвку вспоминал свой единственный ориентир: "к востоку от Белого Яра, глубоко в лесу".

Перебиваться заказами не было смысла. Нажитого после зимовки добра вполне хватало, дабы не сходить с начертанного пути. Продолжая экономить на всём, кроме лошади, ставшей его единственным собеседником, потерянный во времени ведьмак окончательно бы двинулся умом, если б не помнил о данном когда-то обещании. Благо, не обошлось и без добрых людей: в Буках он повстречал старца, с трудом пережившего волнения и бойни прошедших лет. Старый винокур, быть может, даже понял, о каком друиде шла речь и где когда-то, по слухам, располагалась его хижина. Впрочем, никаких вестей о его молодой ученице. Деваться было некуда. Имея на руках лишь смутный маршрут вглубь каэдвенских пущ, Даррен побрёл дальше.

Преодолев торфяники к востоку, странник наконец-то вышел к заветному лесу. На дебри, пугающие даже опытного следопыта, была только одна управа - возвышенности, с которых зоркий глаз мог выцепить заветную тропу. Но та, как оказалась, была прямо под ногами. У поросшей к лету речушки ведьмак набрёл на просеку, ведущую на вершину холма. Достигнув её, Грифон с облегчением смахнул со лба выступивший пот, распознав за старыми соснами очертания крыши.

Ещё с пару десятков шагов, и ведьмак вышел на опушку, посреди которой расположилась ветхая изба. Не боясь теперь, что Овсянка переломает ноги, всадник прибавил шаг и совсем скоро достиг посадок, окруживших хату. Ведьмак не решался спешиться: крепче схватившись за поводья, Даррен настороженно вглядывался в фасад здания. Его бледное лицо, украшенное изрядно отросшей бородой и парой свежих шрамов, доставшихся ему по весне, едва ли передаст волнение, внезапно объявшее его сердце. И невооружённым взглядом было видно, что хижина плавно выбиралась из запустения. А, приблизившись к дверям ещё на пару шагов, ведьмак подключил и обоняние: аромат трав, свежей еды и застиранной одежды выдавали живую душу, разглядеть которую пока не удавалось.

- Тише, тише, - прошептал Даррен кобыле, громко фыркнувшей и ставшей жадно хватать ноздрями воздух. Лошадь разволновалась, подтверждая догадки хозяина. Наклонившись к её шее, он исподлобья поглядывал на мрачное окно и распахнутую дверь, надеясь разглядеть хозяев. Обращаться к ним напрямую предусмотрительный ведьмак не спешил. Он и без того успел пошуметь, дабы привлечь к себе внимание. Овсянка продолжила топтать сухую землю свежими подковами. Мечи забряцали в седле. А Даррен затаил дыхание, ожидая реакции, готовый обречённо развернуть лошадь или вовсе вступить в бой с хозяевами, которых он точно не ожидал здесь встретить.

На пороге появилась она. Казалось, время застыло не только в ней самой, практически не изменившейся с момента их последней встречи, но и вокруг оторопевшего ведьмака. Задышав чуть усерднее, Даррен приоткрыл было рот, который плавно изобразил улыбку. Рука вцепилась в чёрную гриву. Вглядываясь в её лицо, пугающе печальное и растерянное, Грифон ждал чего угодно. Бранных слов в адрес ведьмака, свалившегося на неё, как снег на голову, спустя восемь месяцев разлуки. Детской радости, томных вздохов, да хоть обморока! Но Астра продемонстрировала чудеса выдержки, которые, признаться, мужчина уже видел единожды. Тогда, осенним утром на берегу Понтара, когда девица впервые убрала свои чувства на задворки и предпочла напускное безразличие. Ничего не изменилось с того мига - будто и не было вовсе перерыва. Флегматичная эмпатка выдавила из себя скупое приглашение. А ведьмак насторожился, совсем иначе представлявший себе этот момент.

Покалывающей рукой потрепав гриву верной кобыле, охотник спешился. Успокоив лошадь, удивленную давней знакомой, Даррен оставил Овсянку во дворе: не сбежит, коль не испугается ничего. А, оглядевшись, ведьмак убедился, что прочих гостей и зверей поблизости не наблюдалось. Поправив чуть покосившийся нагрудник и смятую у пояса рубаху, Грифон собрался с мыслями и гордой походкой пересёк порог хижины. Неужто Астра всё-таки нашла свой уголок, который может назвать домом? Очень похоже на то. Видя, как друидка по-хозяйски управлялась с печью и горшками, ведьмак ловил себя на мысли, что искренне радовался за её новое окружение и быт. Враждебные деревни и опасные тракты остались позади - теперь её ждала совсем иная жизнь в хорошо знакомом доме, постепенно облагораживаемом заботливой хозяйкой.

Выстукивая сапогами по полу, ведьмак с неподдельным любопытством осматривал жилище, лишь изредка оглядываясь на Астру виноватым взглядом, исподтишка. И завидовал. Должно быть, она получила то, что хотела. Выжила. Всё-таки отыскала хижину, ставшую ей почти что родной - пусть старого друида пока и не было видно. Стол ломился от яств, что легко дадут фору их придорожным совместным ужинам. Изба полнилась магическим ароматом трав, а за окном - лес, весь твой. Ухмыльнувшись, ведьмак невольно вспоминал собственный быт. Одинокий пенёк да бедный кролик, ставшие обеденным столом. Трагичные воспоминания о родном гнезде, в которое Грифоны никогда не вернутся. Образ наставника, которые терзал метящегося ученика, не оставив тому ни наследства, ни хоть какой-то определённости - только губительную надежду, с которой Даррен уже полгода слонялся по королевствам. Вспоминая недавнее прошлое и глядя сейчас на неё, бережно накрывавшую на стол, охотник лишний раз убеждался, сколь разными тропинками их повело Предназначение.

С печальными мыслями, засевшими в голове, казалось, портился и нюх. Вместо сочного вкуса мяса ведьмак вдруг почуял противный мужицкий пот. Слоняясь по дому, пока хозяйка была занята, следопыт быстро нашёл источник запаха, закравшийся в горсте тряпок. Забив собой угол хаты, они прикрывали куда более интересные находки - целый арсенал оружия. Пара топоров, словно с Островов, щит похожей оковки и копьё, наконечник которого отливал темнеющим серебром. Помимо самих находок, пугала их свежесть: не от старика-друида ведь оно осталось?

- Ты с кем-то живёшь? - беспардонно спросил ведьмак, ещё стараясь подбирать слова. Голос его прозвучал довольно невинно, хотя внутри мужчину как будто подменили. Трофеи, украшавшие дом, наводили на самые страшные догадки. Впрочем, и что с того? Покуда сосед не угрожал её жизни, ведьмачьи услуги не требовались - однако в этом умудрённый опытом охотник очень сомневался.
Переменившись в лице, он подошёл к лавке и уселся на неё с обратной стороны. Сцепил руки в замок, наморщил нос, настороженно огляделся по сторонам. Не успев дождаться ответа, он получил шанс на вторую попытку. Но, на этот раз, хоть немного усмирив собственные чувства, обескураженный ведьмак выбрал отрешённость и безразличие.

- Мне не стоит поторопиться? - недвусмысленно намекнул мужчина спокойным голосом, расставив паузы между словами. Сожитель - если его, конечно, можно было так назвать - мог скоро вернуться. Даже сейчас, в этот извращённый момент воссоединения, он не хотел доставить Астре лишних хлопот и тревог. А, оказавшись за порогом хаты, он не бросит её и продолжит наблюдать, окончательно разобравшись в столь деликатной ситуации. Уже за пределами её взора.

Поведение Астры сбило Даррена с толку. И без того скромному ведьмаку удалось прижать к её к стенке, и девушка бросилась на колени, тщетно стараясь объясниться. Но с каждым новым словом она закапывала себя - и своего нового "друга" - в глазах ведьмака всё глубже. Когда же речь зашла про полнолуние, Даррен резко обернулся, вновь уставившись на серебрянный наконечник копья. Картина прояснялась - и Грифон растерянно закрыл рот ладонью, впившись ногтями в скулы.

Отмахнувшись от друидки, он пустым взглядом уставился в стену, рядом с которой валялось чужое барахло. И на что старый дурак надеялся? Да, восемь месяцев прошли, как один миг, казалось, совсем не поменяв Астру. И, вместе с тем, с ней осталась её маниакальная тяга к миру бестий и приключениям на свою шкуру. Виверны, Лешие... Быть может, дружба с проклятым и не казалась после всего, что видел Даррен, такой уж новостью. Она и раньше была такой - упрямой, неисправимой. Чрезмерно сострадающей и милосердной, притягивая к себе всю нечисть этого мира. Казалось, все спешили ей воспользоваться - и Даррен, к сожалению, когда-то был одним из них.

Осознание происходящего больного ударило по остаткам мужского самолюбия. Не в силах сейчас повернуться к ней лицом, Даррен с трудом сдерживал самые разные, сумасбродные порывы. Сгорев со стыда, сбежать от этой клоунады. Пойти и прибить заезжего пса, а вместе с ним - и опасную девицу, для которой якшаться с бестиями вошло в привычку. И кому от этого станет легче? Даррену, с детской наивностью наступившему на те же грабли, - едва ли. Астре? Грифон уже не знал, как ей будет лучше. Буквально униженный и оплёванный, гордый охотник обречённо понимал, что никому он не сдался со своей заботой, переживаниями. А главное - ремеслом, которое несло в себе всё больше боли и разочарований, нежели благородных подвигов, которыми некогда гордилась и кичилась его Школа.

- И что ты предлагаешь? - наконец-то изрёк мужчина, сложив руки на поясе. - Решай скорее! - рявкнул он вдогонку. Последняя истошная попытка учесть её пожелания - иначе обескураженный ведьмак вновь доверится инстинктам и решит проблему так, как привык. Приблизившись к стенке, он ухватился за копьё, внимательно разглядывая оружие. Хитро придумано - но вряд ли хрупкая друидка управится с ним, дабы остановить разбушевавшегося зверя. До полнолуния оставалась пара дней. А до возвращения островного волколака - глядишь, и того меньше. Надо собраться с мыслями и приготовиться к схватке.

Редкой эмоцией, вырвавшейся из уст ведьмак, Даррен открыл то, что явно того не стоило. Оторопев от невиданного ранее тона, мужчина замер. Началась бессмысленная и беспощадная игра в гляделки, в которой Грифон не собирался проигрывать. Он твёрдо знал, что именно сказал, что имел в виду - и где, быть может, позволил себе лишнего, рискнув наделить хозяйку ответственностью, к которой она не была готова. Конечно, охотник с трепетом ждал её, пусть и самого горького, решения. Но сильно пожалел, когда в ответ посыпались упрёки, манипуляции, а местами - откровенный поклёп.

Но давать слабину Грифон не хотел. Дать волю горьким эмоциям, парализовавшим его тело, значило вывести Астру из себя ещё больше. Возражать, оправдываться, парировать ответными претензиями - зачем, когда ведьмак преследовал совсем иные цели? Продолжение такого разговора лишь тянуло время, сбивало концентрацию и делало бы всё возможное, дабы мужчина прозевал момент для единственно верного решения - ретироваться, покуда не вернулся столь драгоценный друг. Сделать вид, что и вовсе не было этого визита. Пожалуй, так будет лучше всем: ведь Астра в глазах старого знакомого свой выбор уже сделала. И как тогда, у берегов Понтара, Даррен не полезет на рожон в попытках её переубедить.

Когда же друидка переменилась в голосе, ведьмак невольно поймал себя на ощущении дежавю: будто теперь тот тяжёлый прощальный разговор, длиной в несколько дней, пошёл вспять. Зачем ему всё это - спросила она тогда, за вечерним костром... С тех пор ответы остались теми же. Правда, ни сил, ни желания открываться своим чувствам вновь Грифон уже не видел: придётся озвучить то, что лежало на поверхности. Пустой взгляд скользнул по копью, откинутому в сторонку. А каменное лицо дрогнуло.

- Потому что мы договорились, - сквозь зубы процедил мужчина, чуть ближе наклонившись к Астре. - Помнишь? - голос предательски дрогнул, выдавая искреннюю растерянность. А обещали ли они хоть что-то друг другу? Глупый вопрос: скорее, была ли та надежда обоюдной? И даже если так, какая теперь разница? Она была права: 8 месяцев прошло. И если на своём веку Даррен счёл бы это лишь небольшой передышкой, для юной друидки это время значило куда больше. Обстоятельства кардинально изменились - и теперь они явно играли против охотника на бестий. Тяжело вздохнув, ведьмак вернулся к копью, отшвырянному в порыве, и аккуратно убрал его на место: чего, а педантичности Грифону не занимать. Он уже смирился с тем, что для всех он - незваный гость. И лучше, чтобы его визит остался лишь смутным кошмаром в жизни эмпатки.

- Там на южном склоне рос борец, - мертвецким тоном произнёс ведьмак, погладив древко копья. - Он вернее. Меньше обстоятельств, как ни странно. Только б не переборщить: четверти унции тёртого корня хватит на несколько полнолуний вперёд. - Напутственный совет из практики пожилого ведьмака. Хотелось поставить точку чем-то дельным, но... Едва ли его мнение сейчас кого-то интересовало. У этой парочки, должно быть, и так всё прекрасно. Правда, ведьмак видел немало похожих историй - и, разумеется, на счастливый конец уже не надеялся. А потому, прощаясь, он точно знал, что здесь его роль в этой истории, претендовавшей стать исключением, не кончалась.

- Прощай, - бросил он, спешно направляясь к порогу. Находиться сейчас подле неё было невыносимо.

Пост совместный

Было неимоверно больно видеть её слёзы, слышать раздирающий крик, с которым Астра из последних сил пыталась удержать Грифона. Но тот оглох, стоило только заметить следы занятного соседа и понять, что дальнейшее его нахождение здесь сулит лишь большие неприятности. Не в силах выдавить ни эмоции, Даррен решительно направился к выходу: тогда-то и пошли в ход отчаянные меры. Глиняный горшок, с треском разлетевшийся у его носа, чудом не задел многострадальное лицо. А друидка выскочила перед ним, загородив собой путь к "тактическому отступлению". Почему она всё никак не уймётся? Почему не отпустит его восвояси? Раз она и вовсе не ждала гостей, не хотела рушить их уютный с Ульваром уголок, не надеялась вновь испытать те чувства, что рождал пронзительный взгляд кошачьих глаз? За что теперь она боролась, рискуя вывести ведьмака из себя и окончательно разрушить то, что приобрела совсем недавно?

Эмпатка вцепилась в рукава, пытаясь выдернуть из Даррена хотя бы слово... И почувствовала, как в ответном порыве охотник оттянул руку назад, притягивая разбитую девушку к себе. Его руку сцепились в надёжный замок у её спины. А сам ведьмак был готов приложить недюжинные усилия, дабы удержать Астру в своих объятьях и не дать ей шанса разбить что-то помимо горшка.

- Успокойся, - стал шептать Даррен ей на ухо, уткнувшись подбородком в нежные волосы. Бледноватое лицо перекосилось, а пальцы всё больнее впивались друг в друга от осознания собственной слабости. Он вновь её допустил. Как тогда, на подступах к Мирного, когда позволил друидке, сорвавшей беспроигрышный заказ, так сократить дистанцию между ними. Да что там... Пропасть, учитывая столь разные Пути, которые предрекало им Предназначение. Сейчас же история, во многом, повторялась. Добродушный ведьмак, прикрывающийся мудростью, вновь решил уступить: достаточно с него крови и людских страдания. Сегодня он приехал сюда совсем с другими намерениями - и всё потерял, едва вступив за порог.

- Тише, - вторил ведьмак, постепенно ослабляя хват. По телу пробежала волна эманаций, заменившая несвойственную ему, но так напрашивающуюся дрожь. Не то от близости, спонтанно воссозданной между ними, не то от его беспомощности. - Чего ты вообще хочешь? - обречённо спросил Грифон, столь халатно потерявший счёт времени.

- Что ты....- "делаешь", хотела воскликнуть друидка, когда ведьмак завёл её руку за спину, но последнее слово утонуло в рваном вдохе. Он прижимал к себе её хрупкое тело, сцепив пальцы в объятиях, и Астре оставалось только растерянно хлопать ресницами, замирая на месте. Возмущение быстро сменилось смирением и стеснением, вызванным осторожными прикосновениями Даррена и его словами, от которых всё переворачивалось внутри. Друидка вмиг затихла, промычав нечто нечленораздельное в качестве очередного комментария, и, поддавшись порыву, уткнулась носом в его шею.

Ах, если бы она могла перенестись на месяцы назад, и всё исправить: перебороть себя, запихнув подальше девичью гордость, лишь бы ощутить всё то, что испытывала сейчас.

- Не уходи, - произнесла Астра на выдохе, прижимаясь сильнее к тому, кого боялась снова потерять.

- А что ты предлагаешь? - на одном дыхании с Астрой произнёс ведьмак, жадно глотая воздух. Несмотря на искушение остаться, Даррен задавался всё тем же вопросом: что будет, когда этот Ульвар вернётся? Вряд ли волколак в канун полнолуния захочет слушать какие-то оправдания, объяснения. Мужчина с горечью признавал, что такую симпатию друидка заслуживала не от него одного - и были на то причины. Проснётся и ревность, стоит только завидеть парочку в столь неловком положении. Но даже если ведьмак трусливо скроется из виду, не было ни одной гарантии, что Астра останется в безопасности. В избе она уже успела наследить. А эмоции, бушевавшие в девушке, могут выдать роковую встречу вернее всяких глиняных осколков.

- Я тебя не брошу, - обветренные губы вновь зашевелились у её виска, норовя соприкоснуться с кожей. С тяжёлым сердцем ведьмак менял своё решение, принимая во внимание новые обстоятельства. Останется ли он стоять здесь, как вкопанный, если будет застигнут врасплох - или в сотне шагов от хаты, готовый вмешаться в надвигающуюся домашнюю ссору? Как бы то ни было, он возьмёт на себя ответственность за сегодняшний визит. И решит проблему мудрый ведьмак так, как умел, но с наименьшим вредом для эмпатки. В конце концов, Даррен точно знал: новая насмешка судьбы - его бремя. И, быть может, сегодня ему наконец-то удастся отплатить Предназначению по счетам.

Сейчас им управляла лишь ярость. Слепая, безрассудная. Ульвар видел врага, ощущал его всем своим естеством. Ненавидел его, презирал. Желал свернуть шею, почувствовать на коже горячую кровь. Злоба отдавалась пульсацией в висках, глаза наливались кровью. Скеллигец видел лишь чужака, который явился в его дом, угрожал его другу. Зверь видел угрозу. Угрозу своей территории, своего превосходства.
Но он остановился, когда выбежала Астра, выкрикивая что-то. Кровавая пелена, застилавшая взгляд, отступала. Ульвар в недоумении уставился на девицу, недовольно нахмурив брови. О чём она вообще говорит? Друг? Не хочет зла? Оборотень склонил голову на бок, так и не ослабив хватку на рукояти охотничьего ножа.
- Хорош друг, - проворчал он, стиснув зубы. Его глаза сузились, стоило лишь заметить, как чужак показался в дверном проёме с копьём скеллигца в руках. - У тебя лишь один шанс объяснить всё.
Островитянин положил свободную руку на плечо друидки и отодвинул её в сторону. Он заметил медальон на груди незнакомца, сообразив, что в их жилище явился сам ведьмак. Если бы Ульвар не встречал их прежде, то едва ли обратил на это внимание. Но сейчас этот факт вызвал лишь хищную усмешку на обросшем бородой лице. Скеллигец был крупнее чужака, пускай они и были примерно одного роста, а из-за близости полнолуния он был на пике своих сил. Ульвар ещё до обращения был опытным и опасным воителем, который без страха бы вышел против знаменитых на континенте ведьмаков лишь бы испытать свои силы. Теперь же вопрос шёл о выживании, а волколак намного превосходил свои прежние пределы. Был куда опаснее.
- Бросил бы ты это копьё, пока не поранился, - с непроницаемым лицом произнёс скеллигец. - Нет, даже не так... Если сейчас же не положишь моё копьё, я тебе руки переломаю так, что ты даже ложку в них удержать не сможешь.
Ульвар расставил пошире ноги, готовый в любой момент уклониться от броска или даже перехватить копьё в полёте. Против умелого врага такое оружие подойдёт куда лучше, чем нож.

Никто и не думал бросить оружие и пойти на мировую. Началась долгая, напряжённая зрительная дуэль, которая намеревалась вылиться в открытое столкновение. Слегка прищурившись, Даррен цеплялся взглядом за каждый вздох чужака, контролируя каждое движение противника. Тот, в свою очередь, не шёл ни на какие уступки: вместо них в ответ послышалось хамство и ответные требования. Впрочем, доля правды в его претензии всё же была – негоже брать чужое. Даррен подумал то же самое, стоило оборотню прикоснуться к Астре и убрать её с пути. Теперь, когда, казалось, мужчинам ничего не мешало, самодовольный Ульвар теперь испытывал ведьмака, ожидая от него первой атаки. Даррен напрягся ещё сильнее, удерживая себя от взбалмошных порывов. Его рука не дрогнет. Зато язык – очень даже.

- Твоё копьё, - надменно переспросил Грифон. Уязвлённая гордость ведьмака-рыцаря не позволит спустить его речи без ответа, пусть даже словестного. - А зачем оно тебе? Убиться об него? Так я помогу.

Отвечая провокацией на провокацию, ведьмак надеялся застать хоть какое-то развитие событий. Бескровное противоборство ожидаемо зашло в тупик. Каждый из них жаждал неприятельской крови – а Грифон лишний раз убеждался в своих догадках, ведь ни о каких переговорах между бестией и ведьмаком речи быть не могло. Мог ли тогда быть посредник? Астра, снова оказавшаяся меж двух огней? Отважная друидка молила прекратить эту бессмысленную вражду, но… Даррен наконец-то отвёл взгляд от ножа, переведя его на эмпатку. В кошачьих глазах читалось лишь сочувствие – большего наивные, в чём-то детские уговоры вызвать не могли. В глубине души Даррен ждал её вердикта. Решения, который сделает её хозяйкой не только лесной хибары, но и ситуации, который вынудит Даррен сделать первый шаг, наконец-то тронувшись с места. В противном случае, ему хватит выдержки, дабы простоять в такой позе ещё не одну минуту.

- Я не голоден, - холодным тоном выкрикнул ведьмак. В голосе отчётливо читались изменения, настигнувшие озлобленного ведьмака. Предвкушая битву с хорошо изведанной тварью, ведьмак настраивался на неё, как на свою последнюю – привычка, диктуемая инстинктами. Он закрылся, не в силах сейчас раскрыть свои благодетели и услышать призыв Астры. Но ведь однажды ей удалось пробиться к сердцу? Тогда, в лесу под Мирным. В тот раз Грифон уступил, сделав правильный выбор, о котором с тех пор не жалел. Однако трусливо бежать от Лешего ему пришлось с ней. Сейчас же ему предлагалось уйти ни с чем, подвергнув Астру опасности, а себя – позору без единого шанса оправдаться.

- А ты, Ульвар? – ведьмак продолжил, сморщив нос. Взгляд, вновь устремлённый на боевитого волколака, твердил: ведьмак не уступит. И пока нож не окажется на земле, Даррен продолжил пожирать скеллигийца глаза, перебиваясь волчатиной вместо домашних харчей.  - Так и будем стоять?

Бабы... Все они были одинаковыми. Чуть запахло паленным или ситуация начинает выходить из-под их контроля, они тут же умывают руки, да ещё, зараза, делают это так, что ты чувствуешь себя в чём-то виноватым. Но, стоило признать, это отрезвляло, заставляло задуматься, где перегнул палку, чего говорить или делать не стоило. Пожалуй, Ульвар, живший семейной жизнью довольно долго, слишком привык к таким порывам, что они отпечатались в мозгу, указывая на тот момент, когда следовало остановиться.
Он остался наедине с ведьмаком. Не зная, что между этими двумя произошло и что их вообще связывало, сложно было сказать, как поступить правильно. Пытаться попасть пальцем в небо? Или оставить всё, как есть? Сделать вид, что ничего не произошло и гнуть свою линию...
Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Астра ушла в лес, а не просто притаилась за деревом, ожидая, какие плоды принесёт её выходка. Ульвар плохо понимал чувства других, не видел знаков, намёков, не чувствовал изменений в поведении. Но даже он понимал, что друидка была сильно расстроена. Правда, в отличии от ведьмака, он совершенно не видел ничего страшного в том, что та прогуляется по лесу. Все опасные звери держатся подальше от территории, пропахшей волколаком. Да и сама Астра прекрасно справлялась как-то и сама всё это время. Так зачем бежать за ней, сломя голову?
Доверять ведьмаку было глупо. Эти существа созданы для убийства. Им не ведомы чувства и чужды любые проявления эмоций. По крайней мере, так говорят. А если это верно, то повернуться спиной к такому, означало смерть. Или удар в спину, по крайней мере. Ведь убийца монстров уж точно не станет соблюдать правила честного поединка. На то он и убийца.
- Теперь ещё и командовать вздумал? - буркнул Ульвар, сложив руки на груди. Теперь он был расслаблен и, казалось, вовсе потерял интерес к схватке. - Коли хочешь - иди. У меня нет ни причин, ни прав тащить её обратно. Она девка взрослая - сама разберётся.
Скеллигец бросил мимолётный взгляд в сторону, чтобы убедиться в том, что Астры всё же нет в поле видимости. Вновь взглянув на чужака, Ульвар нахмурился, повёл плечами, да сплюнул под ноги.
- Если не собираешься входить внутрь, то уйди с прохода. И повторю ещё раз - положи моё копьё на место. А после - делай, что хочешь. Мне плевать.

Оставалось только гадать, что именно вынудило Ульвара разжать кулаки. И очень хотелось верить, что именно благоразумие взяло верх и предотвратило схватку, которая стала бессмысленной для всех. Как бы то ни было, поведение волколака продолжало удивлять ведьмака: теперь только он был похож на безумца, озлобленного на всех и единственным хватающегося за оружие. Прищурившись, Даррен кинул на оборотня испытывающий взгляд. А затем Грифон наконец-то осмелился отвести его: оглянулся на дверной проём, искорёженный копьём, в который просился Ульвар. Широко открытые глаза вновь устремились на скеллигийца.

Препираться дальше бессмысленно – и бесчестно, учитывая, что от Даррена ожидался ответный жест доброй воли. Концентрация медленно улетучивалась, а холодные руки плавно опустились. Охотник вогнал остриё копья в землю, а древко деликатно прислонил к деревянному срубу жилища. Тяжело сопя, Даррен сдвинулся с места. Выдержав дистанцию в пару шагов, он обогнул Ульвара и оказался у того за спиной. Забитые руки уткнулись в пояс. А сам ведьмак, запрокинув голову назад, никак не смог свести корявую гримасу с лица.

- Безумие, - пробубнил тот под нос, не в силах дать более точного описания или попросту закрыть рот. Эмоции, кипевшие в мужчинах и так не дождавшиеся ожидаемой разрядки, превратились в странную субстанцию и отчаянно просились наружу. На выходе же послышались только их смятые, скомканные обрывки.

- На Континенте опять война, - вдруг снова обречённо отозвался ведьмак, словно развивая свою мысль о всеобщем безумии. Голос его, растеряв ещё недавнюю злость и надрыв, теперь охрип. - Северяне форсируют Понтар, а фронт протянулся от Новиграда до Флотзама. С речными путями сейчас туго, - продолжал он делиться вестями, о которых слыхал по дороге из Редании в Каэдвен. А, спрашивается, зачем? Ведьмак и сам не до конца понимал. Лишь чувствовал, что на такой ноте уезд отсюда станет для него ещё большей пыткой. Грифон не видел никакой вины перед проклятым. И сейчас, когда конфликт, казалось, исчерпан, а рассудок отходил от нежданного потрясения, совесть не позволит уйти, не попрощавшись. Пережив сегодняшний «подарок» судьбы, жалко будет сгинуть по пути на родные острова… Впрочем, Даррен мог только предупредить. А на сим его визит – столь многообещающий и столь же провальный – подошёл к концу.

- Осторожнее с выходом в море. Бывай, - бросил ведьмак степенным голосом через плечо. А больше и сказать-то нечего. Опустив голову, он зашуршал травой, разгоняя ту сапогами и выискивая след конских копыт, ведущий в лес. Овсянка не могла далеко уйти. Спускаясь вниз по холму, ведьмак с понурой головой неуклонно брёл по следу. Однако и тридцать шагов вглубь чащи не приблизили Даррена к цели – кобылы по-прежнему не видать. Быть может, что-то спугнуло её уже в лесу, всё дальше уводя от хозяина?

Набрав в лёгкие воздух, охотник завёл пальцы в рот и дважды свистнул: резковатый звук отчаянно прокатился по лесу, но так и остался без ответа. Тяжело вздохнув, ведьмак побрёл по следу дальше – прекрасно зная, что способен выйти на зверя и без лишнего шума. Хотел растянуть путь? Скорее, боялся ненароком набрести на неё. Ведь Астра ринулась примерно в эту же сторону. Свист выдавал Даррен, позволял уйти с его пути, пока не стало слишком поздно. А Овсянке же он позволит скорее найти и заземлить своего хозяина. Дальше-то они вместе решат, как будут выбираться из этой волчьей ямы. И какое из обещаний, данных непутёвым хозяином, стоит сдержать.

Ульвар не ответил ничего на слова ведьмака. Даже не взглянул в его сторону, когда тот ушёл с дороги. Подобрав копьё - слишком дорогое и ценное, чтобы бросать его, скеллигец скрылся внутри дома, по пути взявшись за обломки самодельного охотничьего копья, который метнул ранее и едва не прикончил и ведьмака, и друидку разом. Не будь он так близок у полнолунию, то даже у волколака не получилось бы вытащить намертво засевшее в косяке оружие, но сейчас сила островитянина была на самом пике и он выдрал обломок с хрустом обламывая край косяка.
Задумываться о возможных последствиях этой мимолётной вспышки ненависти, в тот миг, когда человек поддался желанию зверя, он не стал. Это не изменило бы ничего. Лишь поколебало решимость Ульвара, сыграв на чувстве вины и желании извиниться перед Астрой. А сейчас её это было не нужно.
Уставив копьё с серебряным наконечником у стены, рядом со своими вещами, сложенными в углу, скеллигец неспешно натянул сапоги, облачился в тунику и стал складывать вещи в походный мешок. Кольчуга, плащ, меха. Подпоясавшись, он заткнул за пояс топоры, подвязал ножны с мечом, закрепил щит на мешке, да копьё. Как немного, оказалось, у него было вещей. Уходить не хотелось. Не сейчас. А потому сборы показались Ульвару слишком уж быстрыми. Оставшиеся деньги он не стал трогать - Астре они будут нужнее. Охотник сможет себя прокормить, а место на драккаре он оплатит трудом. Ни один капитан не откажется взять его на борт. Умелые мореходы всегда навес золота.
Сейчас главным было за оставшиеся пару дней убраться как можно дальше. Он будет бежать на запад день и ночь, чтобы найти глухое место, где переждёт полнолуние. А после отправится на Скеллиге, как и планировал изначально. Глупо было идти по следу друидки. Глупо было подвергать её опасности. Волколак никогда не сможет ужиться с простым человеком. Чудище остаётся чудищем. Пускай и не в глазах Астры, но в глазах всех остальных. И это может осложнить и так непростую жизнь. Чужак был близок с ней. Ульвар был в этом уверен. Кто бы мог подумать, что всё обернётся именно так.
Взглянув на хижину в последний раз, Ульвар всмотрелся в чащу леса, где скрылась друидка, куда позже ушёл ведьмак. Вдохнув воздух поглубже, прислушавшись и приглядевшись, волколак резко выпустил воздух из лёгких и побежал в противоположную сторону.