Отправляться «с корабля на бал» Роберту было не впервой. Молодой барон из Аттре, большую часть своей жизни он проводил в разъездах, и потому абсолютно привык к внезапным переменам мест, событий и внешних форм. Для пользы дела ему приходилось быть то слугой, то уличным попрошайкой, то бравым разведчиком, а то и дешевым простолюдином-актеришкой, и вот, наконец, вдруг пришлось превратиться в себя самого – безвестного дворянина с невнятной фамилией и несколько спорным происхождением.
По крайней мере, здесь, на Севере, о семье де Бланхейм не слышали ничего, а если бы кто и взялся бы уверять, будто бы точно знал некоего прославленного господина из этой семьи, то, всего вероятнее, старался бы только произвести впечатление человека знающего, а говоря языком простым, пускал бы пыль в глаза собеседникам. К аристократам подобного сорта Роберт был более чем готов. Их речи его не трогали, заявления не оскорбляли и все, что он действительно мог сделать в ответ на чье-нибудь бестолковое изречение, это легко рассмеяться или же с умным видом покивать головой в согласии.
Совсем иначе дело обстояло с послом вар Аттре – давним знакомым Арлетты де Бланхейм. На сколько Роберт знал, его мать и господин Посол никогда не были близки, однако, сумели сохранить приятельские отношения, и их дети, включая самого барона, часто играли вместе, проводя дни в поместьях друг друга. Это было совсем давно, когда Робу еще не исполнилось и тринадцати лет, однако, юноша хорошо помнил былые забавы и теперь, сидя в экипаже и глядя в окно, рассуждал, узнают ли его очаровательные близняшки вар Аттре.
Сам он их узнал сразу, когда только вошел в поместье Посла в Новиграде. Обе девушки в тот день как раз прогуливались в саду и оживленно о чем-то спорили. Не будь де Бланхейм так занят, ни за что не упустил бы возможности подойти и поздороваться, но, увы, дела обязывали спешить и не привлекать к себе внимание посторонних.
Зато теперь торопиться было некуда. Экипаж мерно покачивался из стороны в сторону, подковы стучали по мостовой, изредка свистел в воздухе кнут, распугивая зазевавшихся прохожих и босяков всех мастей. Роб дернул занавесочку, закрывая окно, и откинулся на спинку сиденья. Он был в изящной карнавальной маске, закрывавшей половину лица, в выходном дорогом костюме и коротком плаще насыщенного винного цвета. Никаких особенностей, ничего конкретного, говорящего о происхождении и положении в обществе. Под таким нарядом скрываться мог кто угодно, и де Бланхейм, разумеется, держал в голове пару-другую историй собственной прошлой жизни. В приглашении же его и вовсе не значилось ничего, кроме имени и фамилии, да и то по той лишь причине, что вар Аттре сумел записать их в приглашении старшей дочери. Именно ее, Эдну, Роберт и должен был сопровождать на бал в поместье Вегельбудов, куда ему самому просто необходимо было попасть, и куда юная вар Аттре оказалась надежным пропуском.
Экипаж остановился. Кучер соскочил с козел и поспешил открыть дверь перед молодым господином. Барон улыбнулся и, спрыгнув на землю, сунул слуге несколько звонких монет.
- Жди здесь, - приказал он ему, - я скоро вернусь вместе с дамой. Не забывай об учтивости.
С этими словами Роб скрылся среди поместной растительности, а после вошел в особняк, в гостиной которого его уже ожидала Эдна. Ни ее отца, ни сестры поблизости не было, и де Бланхейм успел сему удивиться, бегло поискав их глазами.
- Добрый вечер, миледи, - поздоровался он с девушкой, вежливо поклонившись ей, - Роберт де Бланхейм к Вашим услугам. Я прибыл слишком рано?
Дружелюбная улыбка, короткий вопрос, привычно смеющиеся глаза, цепко следящие за происходящим. Изящный жест, пара ловких движений, и вот маска ложится в ладонь, открывая лицо, едва тронутое мягким пушком.
- Рад видеть Вас вновь. Надеюсь, Ваша жизнь складывается прекрасно и Вы ни в чем не нуждаетесь.
Вежливость и снова улыбка. Открытая, искренняя, простая. В этом доме можно не прятаться. «Если где-то и можно, так это именно здесь».

Эдна была невероятно мила. Роберт помнил ее совсем девочкой, однако, даже теперь, став девушкой, она сохранила ту хитринку во взгляде, что всегда нравилась де Бланхейму. Со своенравной и дерзкой Розой общаться было куда как проще, да и совместных занятий именно с ней находилось заметно больше, но все же юный виконт не мог не обращать внимание на изящество манер и утонченный вкус, столь свойственный старшей из близнецов. Когда-то давно он даже наделся взять эту девушку в жены, однако, с тех пор утекло очень много воды и оба они изменились: Эдна стала еще утонченнее и совершеннее, а он – грубее, проще, фальшивее.
Долгое время пробыв разведчиком, шпионом и диверсантом, Роберт выучился притворяться кем-то другим и теряться за масками, и теперь, глядя на подругу детства, ощущал, как прожитые года оседают на плечи тяжестью. «Надеюсь, тебе не довелось испытать и трети того, что успел испытать и почувствовать я», - подумал голиард между делом, - «как бы я не был рад своей жизни, я не стал бы желать ее никому другому. Ты достойна гораздо большого, а раз так, то смею ли я мечтать о чем-то большем, чем этот вечер. Мой брат куда лучше подходил на роль мужа, хотя и отличался беспечной ветреностью. Были бы вы счастливы, сложись все иначе?»
Де Бланхейм улыбнулся и коротко кивнул в знак почтения и уважения к просьбе юной обворожительной леди.
- Как скажете, - легко отозвался он, - путь действительно предстоит неблизкий, а дороги после недавних ливней находятся в отвратительном состоянии. Мы и впрямь можем опоздать на прием, если задержимся здесь. Как жаль, что Ваши родственники не смогут отправиться с нами... Надеюсь, они пребывают в добром здравии и для беспокойства нет нужды?
Вопрос был риторическим. Барон из Аттре прекрасно знал, почему господин Посол не считает нужным появляться на подобных мероприятиях, а также догадывался и о причинах, побудивших Розу остаться в поместье. Будь воля Роба, он и сам предпочел бы остаться в особняке друзей семьи, отужинать с ее главой, а после сопроводить сестер на прогулку по саду, однако, сегодня, равно как и всегда, голиард не был хозяином своих поступков. Он делал то, чего требовал от него долг, и за оными повелениям упускал множество приятных возможностей.
- Прошу...
Голиард подставил Эдне локоть и, выведя ее из посольского особняка, помог забраться в карету, после чего торопливо огляделся и заскочил следом, хлопнув изящной дверцей. Признаться, он надеялся устроиться поудобнее и лишь после поговорить по душам, однако, подруга детства опередила его, накинувшись с теплыми искренними объятиями. Роб коротко улыбнулся, обнимая ее в ответ.
- Я тоже рад тебя видеть, - мягко произнес он, - даже не знаю, с чего начать... Может быть с того, что я угодил на Север еще до Бренны? Как ты помнишь, меня взял в оруженосцы один из рыцарей Нильфгаарда. Он отправлялся на войну, и я отправился вместе с ним. Прислуживал, делал то, что от меня требовали, учился владеть оружием и быть полезным. Незадолго до битвы под Бренной мы попали в партизанскую засаду. Мой господин был убит, а я сумел уйти и отправиться в штаб. С тех пор выполняю различные поручения и всячески служу Империи. Признаться, я даже не помню, когда в последний раз был в Аттре. Вроде бы года четыре назад... Стараюсь писать матери, если нахожу на то время, но, сама понимаешь, ситуация напряженная.
Де Бланхейм улыбнулся, однако, эта улыбка получилась более грустной, чем предыдущая. Не потому, что аттриец жалел о том, как сложилась его судьба, и даже не потому, что теперь был вынужден скрывать от подруги правду, но потому что так и не стал хорошим сыном для своей матери, а еще оттого, что предал семью, сражавшуюся против Империи. Порой от этого становилось ужасно больно, и именно по этой причине на радостное восклицание Эдны барон не ответил ничего. Слишком все было сложно, а победы неизменно оставляли привкус пепла и горечи.
- Думаю, я знаю здесь одно неплохое местечко, - проговорил Роберт, отодвигая шторку и всматриваясь в окрестности, - Остановись возле дубовой аллеи!
Экипаж проехал еще немного и остановился, на последок подпрыгнув на кочке. Де Бланхейм выбрался из кареты первым и подал руку прелестной леди.
- Здесь довольно тихо и, едва ли, кто-либо помешает нашему уединению. Чем предпочтешь заняться?

Отредактировано Эрика (27.12.21 15:46)

Роберт легко и искренне улыбнулся. Та беспечная открытость, с которой говорила Эдна, передалась и ему, заметно подняв настроение, однако, увы, задержалась недолго, спугнутая тяжелыми мыслями и гнетущими воспоминаниями. Де Бланхейм нахмурился и поспешил отвернуться, не желая демонстрировать неприятные эмоции собеседнице.
- Нет, я не рыцарь, - пространно откликнулся он, намеренно проигнорировав череду неудобных вопросов, - и своих оруженосцев у меня нет. Тот офицер, который забрал меня, служил в дивизии «Венендаль», и я, вероятно, продолжил бы службу в ней же, но... Судьба распорядилась иначе.
Совладав с собой, аттриец вновь улыбнулся и, прежде, чем пойти вперед по дорожке, усыпанной палой листвой, любезно подставил Эдне локоть.
- Как я уже говорил, мой господин был убит, а я так и не дождался освобождения от присяги и возведения в рыцари. Служил при штабе, развозил поручения и приказы. Иногда прислуживал кому-то из офицеров. Не забивай себе голову. В этом нет ничего интересного, а правда войны далека от романтизма и восторженных высокопарных баллад. Мне довелось повидать и услышать всякого, но в большинстве своем эти истории отвратительны и совсем не заслуживают того, чтобы их пересказывали.
Роберт легонько пожал плечами. Говорить о службе ему действительно не хотелось. Во-первых, для гнусных и мерзких историй сейчас действительно было не место и не время, а во-вторых, все то, что голиард мог бы рассказать Эдне, почти никак не относилось к нему самому. Пока рыцари Нильфгаарда совершали подвиги на ратном поле, он выполнял необходимую и грязную работу, осуждаемую как чужими, так и своими. Порой де Бланхейм и сам принимался себя осуждать, но каждый раз, получая приказ, следовал по проторенной дорожке, неизменно подставляя, поджигая, подбивая и не оставляя выбора. Аттриец легонько тряхнул волосами и улыбнулся, подставляя лицо лучам заходящего солнца. Уже не такие жгучие, как летние, они все равно оставляли ощущение тепла и заставляли щуриться.
- Не знаю, удастся ли мне задержаться здесь, - честно признался Роберт, отвечая тем самым на очередное уточнение своей собеседницы, - после сегодняшнего вечера все станет ясно. Мне нужно встретиться кое с кем на приеме. Ну или кое с чем. Если удастся закончить дело, то я должен буду немедленно отправляться в Вызиму. Если нет, придется придумать что-то еще. В любом случае, я постараюсь зайти к вам перед отъездом.
Голиард прервался, думая, как все успеть и вернуться в труппу прежде, чем ее хозяин хватится одного из актеров, но, рассудив, что до отъезда немного времени у него все же будет, коротко кивнул, отвечая на столько на рассуждения Эдны, сколько на свои собственные мысли.
- Что говорить про Айдин, если я пропустил свадьбу собственной сестры? – легко усмехнулся Роберт, - Мать писала, что я непременно должен приехать, но у меня тогда нашлись дела поважнее. Знаешь, это так странно, обладать титулом и никак не участвовать в жизни семьи и подданных... Мне повезло, что мать взяла заботы о поместных делах на себя. Иногда я думаю, как все устроилось бы, окажись она казнена, равно как и отец. Что было бы тогда? Империя подыскала бы подходящего управляющего с правами регента при малолетнем наследнике? Или, быть может, мне нашли бы жену, что была бы на десяток лет меня старше и обязали бы жениться, чтобы она управляла поместьем из-за моей спины? Политика, дипломатия, интриги... Без всего этого наши жизни были бы куда честнее и проще, впрочем... Мы уже больше не дети и «проще» - дурное мерило. А Север... Север разный. Например, в Каэдвене ужасно холодно и снег кое-где лежит даже летом, но все равно морозы Каэдвена не идут ни в какое сравнение с холодами Ковира или Островов Скеллиге. Я, признаться, не был ни там, ни там, но слышал много рассказов о леденящих ветрах. Нильфгаард тоже разный. В Туссенте вечное лето, а в Назаире климат весьма переменчив. Есть солнечный Рован, где растут рябина и мандрагора, а есть Мехт, неспроста прозванный рыбным королевством. Наконец, есть Цинтра и Аттре, и, где бы я ни был, я никогда не видел места красивее. Можно сколько угодно любоваться невиданными диковинками далеких стран, но они никогда не заменят простых красот из родного края. Наверно это звучит занудно, однако, порой я и правда тоскую по Аттре. По тому, каким оно было раньше...
Де Бланхейм вздохнул и на мгновение потупился, принимаясь рассматривать дубовые листья, пышным ковром лежащие под ногами.

Говорить с Эдной было легко. Следуя за ее мыслью, Роберт без труда подмечал и искреннее сожаление, и любознательность, и беспокойство. Будь у него такая возможность, он с удовольствием поговорил бы с подругой о ряде личных вещей, но, увы, у шпиона Империи не было и быть не могло ничего личного, что принадлежало бы только ему. Все его тайны так или иначе принадлежали государству, а выдать секрет страны, означало предать ее и, может быть, подвести под удар.
- Нет, ничего такого, - легко улыбнувшись и выдержав паузу откликнулся де Бланхейм, - забрать бумаги в одном месте и передать их в другое. Разумеется, то, что будет в конверте, секретно в определенной мере, но о том, что там, я имею примерно столько же представления, сколько и ты. Мне о таких вещах не докладывают.
Аттриец коротко рассмеялся. Очередная порция полуправды должна была слегка умерить любопытство дочери вар Аттре и, вместе с тем, сохранить то хрупкое доверие, что зародилось меж молодыми людьми еще в беспечную детскую пору. «Не хотелось бы мне лишиться его», - подумал про себя голиард, - «но разве могут быть у шпионов друзья? Могут ли они быть у тех, кто выше всего ставит саму Империю? Что стану я делать, если что-то пойдет не так?»
В последнее время Роберт много думал об этом, однако, пока его вера оставалась довольно крепка, а потому многочисленные вопросы так и оставались без какого-либо ответа, отравленные в дальний угол и никому не интересные.
- Я и согласовал, - продолжил барон, ловко меняя тему и переходя от одного к другому, - но ты, безусловно, права. Если получится, я попрошусь дать мне пару недель свободы. Увижусь с матерью, посмотрю на поместье. Иногда мне чертовски стыдно за то, что оставил ее одну. Хочется верить, что она не скучает и проводит свободное время с подругами. Если бы только я был на десяток лет старше...
Де Бланхейм оборвал фразу на половине и задумчиво уставился себе под ноги. Бесконечно находясь в разъездах и внимательно наблюдая по сторонам, он нечасто вспоминал и задумывался о родном доме, однако, общество Эдны невольно навевало воспоминания о детстве, веселых играх и прошлом Аттре, еще не захваченном Нильфгаардом. Сейчас княжество почти ничем не отличалось от прочих провинций, и будущее его оставалось в руках Императора и Императрицы. «Наверно это и к лучшему», - пространно заметил аттриец, - «после войны станет ясно. Если только она когда-либо закончится».
- Эй!!!
За размышлениями молодой голиард и не заметил, как подруга подобралась к нему с охапкой листьев в руках, и теперь и волосы его, и плащ, укрывавший плечи, напоминали облачение старого лешего. Вопреки возможному ожиданию вар Аттре, Роберт, впрочем, не увидел в шалости ничего дурного и лишь весело рассмеялся, стряхивая с себя листву.
- Не скажи... До бурого цвета мне еще далеко! «Я только-только их вымыл».
Аттриец мягко качнул головой. В иное время палые листья и его волосы и впрямь не различались по цвету и чистоте, но сегодняшним днем у него была возможность и время позаботиться о своем внешнем виде. Конечно, можно было пробраться в поместье в облачении мальчишки-слуги, но это было куда рискованнее и, признаться, неудобнее. Де Бланхейм украдкой вздохнул и поспешил нагнать Эдну, что заторопилась к карете.
- Снова воздух наполнен ароматом осенним, - вдруг, поравнявшись с девушкой, запел он, -  В зимнем ветре загадка таится... Так должно быть, ведь тлеет в сердцах наших пламя, пламя вечное - это надежда...
- Извини, что-то вспомнилось, - спешно добавил голиард, - баллада мастера Лютика. Слышал ее недавно в таверне, хотя и не в исполнении именитого мэтра, конечно. Посмотрим, чем порадуют нас Вегельбуды. Надеюсь, я еще не разучился танцевать.
Коротко хохотнув, Роберт вновь подставил своей собеседнице локоть и любезно помог взобраться в карету. Спустя четверть часа оба они въехали на территорию расцвеченного огнями поместья, где тотчас попали в руки местного управителя и на острые языки служанок. Приметив это, де Бланхейм улыбнулся и коснулся пальцами резной полумаски.
- Ни один прием не сравнится с приемом в Городе Золотых Башен, - тихо произнес он, наклонившись к уху подруги, - может быть, однажды нам доведется побывать во дворце. Кто знает...

Эдна говорила довольно смело. Как истинная дочь великой Империи, она не ведала сомнений и видела в победе Нильфгаарда над Севером только лишь благо. Роберт, признаться, рассуждал также, однако, знал и иную жизнь, подмечая обратную сторону и не забывая о цене возможного успеха. «Может быть, мы и встретимся на подобном приеме», - задумался он, глядя на подругу детства, - «если только оба до него доживем, и если после меня немедленно не отправят куда-нибудь подальше. Империя ненасытна, моя дорогая Эдна. Она не остановится никогда». Де Бланхейм украдкой вздохнул, однако, стоило девушке обернуться, легко улыбнулся ей, отогнав тяжелые мысли подальше. «Здесь и сейчас у меня другие задачи», - напомнил он самому себе, - «и если я провалюсь... Второго шанса вполне вероятно не будет».
- Мое почтение, - вежливо поклонился аттриец, - это честь для меня быть на столь пышном приеме. Поместье выглядит потрясающе.
Как и положено деревенщине, получившему титул невесть за что, голиард смотрел по сторонам с напускным восторгом, часто хлопал глазами, а иногда даже открывал рот, точно вдруг увидел перед собой нечто абсолютно невероятное или сошедшее с книжных страниц.
- Подумать только! Это надо же! – то и дело восклицал Роберт, наверняка раздражая Эдну, что, едва ли, понимала, чем вызвана подобная перемена, - Только взгляните на это, миледи! Я хочу непременно увидеть сад и услышать музыкантов! Наверняка сегодня здесь собрались прославленные мэтры и мэтрессы. Я слышал, что Вегельбуды – любители фейерверков... Надеюсь, мы сумеем сполна насладиться сим живописным зрелищем.
Проходящая в этот момент мимо пожилая чета приветливо кивнула молодым людям, и Роберт поспешил расплыться в широкой дружелюбной улыбке.
- Идемте, миледи. Почту за честь, если Вы проведете меня по поместью. Думаю, хозяева не сочтут подобное поведение дерзостью.
Голиард тихо хмыкнул и, подставив подруге локоть, позволил ей увести себя подальше от людных мест, где, казалось, собрались все известные сплетники и сплетницы Редании. Впрочем, одного из них, родовитого господина из самого Третогора, юный шпион не заметил, а ведь именно его он так старательно высматривал, когда бесцеремонно таращился по сторонам, изображая из себя воодушевленного и впечатленного гостя.
- Прости мне этот дешевый балаган, - поспешил извиниться де Бланхейм, стоило им с Эдной остаться наедине, - так уж повелось: на простофиль практически не обращают внимания, а мои дела здесь, увы, не терпят к себе внимания. Не беспокойся, я вовсе не выжил из ума и не считаю вычурную безвкусицу образцом совершенства. Здесь слишком много всего искусственного.
Барон непринужденно пожал плечами. Подав своей спутнице руку, он помог ей спрыгнуть с невысокой лестницы на землю, и неторопливо пошел вглубь сада, все также внимательно смотря по сторонам и ожидая если уж не личной встречи, то какого-нибудь знака вроде неуместно повязанной ленты или «случайно» оброненной бальной перчатки.
- Тебе доводилось бывать здесь раньше? – стремясь вернуть разговору былую легкость поинтересовался Роберт, - Наверняка вместе с отцом и сестрой. Смешно сказать, но я помню единственный и последний прием, но котором мы с тобой побывали вместе... Я тогда чувствовал себя таким важным!
Де Бланхейм беспечно рассмеялся. Став тем, кем стал, теперь он вспоминал минувшие годы с теплотой и свойственной старикам или вынужденным изгнанникам Родины ностальгией. В пору владычества Львицы из Цинтры, казалось, и трава была зеленее, а теперь все усыпало черное с золотом. Голиард фыркнул и заправил за ухо прядь волос.
- Давай пройдемся по дальним аллеям? - предложил он, - Сделаем небольшой круг, найдем музыкантов и подоспеем как раз к гран-маршу. Хоть мы и старались задержаться в дороге, все равно прибыли ощутимо раньше, чем было нужно.
Глянув в сторону, аттриец приметил, как из-за ствола раскидистого ясеня показалась рука с изумрудным перстнем, и, изобразив манящий жест, тотчас исчезла, точно ее и не было. Возможно, это ничего не значило, и обладательница изящной ручки звала кого-то другого, но убедиться в этом, определенно, стоило.

Отредактировано Эрика (07.04.22 14:15)

От внимательного изучения упомянутых дальних аллей и парковых дорожек Роберта отвлек вопрос Эдны. Будучи умной и любознательной, дочь посла вар Аттре без труда замечала таинственность, висящую в воздухе, и всеми силами старалась заглянуть за неплотную ширму, сотканную из неловких слов, полутонов и выразительных взглядов, однако, ее спутник не имел права открыться и приподнять завесу. Все, что он мог, это нехотя повернуться лицом к подруге и улыбнуться ей, сменив серьезность напускной беспечностью и веселостью.
- Не сказал бы, что я его не люблю, - откликнулся де Бланхейм, - Общество – это уникальный живой организм, служить частью которого весьма и весьма интересно, но... наблюдать за ним со стороны еще интереснее. Мне нравится подмечать детали, смотреть на реакции и прикидывать, кто, кому и кем мог бы действительно приходиться. Гости Вегельбудов смотрят на нас, строя свои собственные догадки, и, точно также, мы с тобой смотрим на них. Вопрос лишь в том, кто преуспеет, а кто ошибется, запутавшись в собственных выводах.
Роберт пожал плечами и, выдержав паузу, вновь воззрился на уходящую в даль мощеную дорожку, на которой так никто и не появился. «Как любопытно», - пространно заметил барон, - «Ждете ли Вы кого-то? Или же скрылись среди деревьев? Кто Вы? Какую игру Вы ведете?» Аттриец едва заметно прикусил губу с внутренней стороны и на мгновение посерьезнел, однако, очень скоро опомнился и вернул внимание Эдне, отвечая на кокетливый флирт загадочной полуулыбкой.
- Ты не оставляешь мне выбора, - глядя в глаза собеседнице произнес де Бланхейм, - мне придется открыть тебе страшную тайну. Уверена, что готова ее услышать?
Роб ухмыльнулся и, заложив руки за спину, замолчал, томя вар Аттре ожиданием. «Конечно же, ты готова», - сказал он себе, - «ты хочешь знать, что я здесь делаю, что здесь делаешь ты, и что за игра здесь ведется. Ты так любопытна и так юна... Тебе не хватает опыта и понимания, что жизнь, увы, не похожа на сказку, и что некоторые тайны имеют слишком высокую цену. Цену, которую ты заплатишь, даже не осознав того. Я мог бы воспользоваться твоей невинностью, но я не стану втягивать тебя и твою семью в эти безобразные грязные игры. Ты достойна гораздо большего, а вся эта мерзость пускай достается мне». Аттриец легко улыбнулся, пряча грусть за беспечностью, и подступил на шаг.
- Эта тайна состоит в том, что я... хочу прогуляться по парку в приятной компании, - признался барон, улыбаясь шире, - много месяцев я провел в дороге среди людей, что были мне неприятны, и теперь пытаюсь успеть насладиться светской жизнью и всеми прелестями своего положения. Мне безразлично, что о нас подумают гости бала – потому как лица моего они не увидят, а все остальное забудут, - но я не хочу испортить твою репутацию. Незамужней дочери посла и впрямь не пристало находиться в обществе непонятного молодого человека. Впрочем, я полагаю, они решат, что мы дальние родственники, или что я обязан чем-то твоему отцу, а потому вынужден находиться на светском приеме в качестве некоего пустого места. Едва ли кто-либо из присутствующих знает, какую игру ведет господин Посол, и что именно хотел сказать твоим и моим появлением. Покуда ничего не случилось, местным аристократам остается и дальше искать разгадку загадки которой, быть может, и не было. Признаться, я и сам не знаю ответа. Мне хочется думать, что твой отец милостиво согласился оказать мне поддержку, но... Я могу заблуждаться. В конечном итоге, все мы всего лишь фигуры на игровой доске, расставил которые один человек. Его Императорское Величество, разумеется.
Де Бланхейм хмыкнул и перевел взгляд с лица Эдны в глубину особняка Вегельбудов. Танцевальная зала постепенно наполнялась гостями и гостьями, музыканты рассаживались по своим местам, а хозяева приема ловко скользили между приглашенными, неизменно одаривая их комплиментами и улыбками. Аттриец было решил, что ничего интересного не происходит, как вдруг среди разряженных пар мелькнула одинокая фигура, облаченная в зеленое платье. Волосы ее развевались, а на указательном пальце сияло все то же кольцо с изумрудом, что Роберт приметил в парке. Незнакомка обернулась и, поймав взгляд барона, потерялась среди людей. «Что за наваждение?» - спросил себя голиард, но обратился к Эдне:
- Идем внутрь. Не будем искушать судьбу. Я найду нам что-нибудь выпить.
С этими словами де Бланхейм устремился к столикам с яствами, однако, взгляд его продолжил блуждать по зале и искать среди присутствующих гостей ту самую незнакомку. Впрочем, очень скоро она нашлась сама, возникнув рядом с Эдной.
- Кажется, Ваш спутник совсем о Вас позабыл, - холодно протянула Маска, - как... опрометчиво. У Империи много врагов, и не все из них безнадежны. Передайте Вашему другу, что ему не стоит искать господина Рикарда. Если только он не хочет найти неприятности.
Незнакомка затихла и, едва Эдна повернула к ней голову, поспешила к стайке молодых девушек, обсуждавшей мужчин, новые ленты и дороговизну чужих украшений.
Тем временем, Роберт вернулся к вар Аттре, неся в руках два бокала белого вина. Один из них он протянул дворянке.
- Полагаю, ничего лучше здесь не найдется, - улыбаясь проговорил барон.

Отредактировано Эрика (22.06.22 14:36)

Роберт ответил на улыбку улыбкой. Что бы не привело его на бал Вегельбудов и что бы не заставило выбрать в спутницы Эдну вар Аттре, он не мог отрицать того, что общество давней подруги было ему приятно. Умная, образованная и любознательная она была на несколько голов выше всех тех, с кем де Бланхейму приходилось общаться в последнее время. Чего только стоили ее изящные манеры и непринужденная легкость, с которой дочь Посла меняла одну тему на другую. Точно искусница, перебиравшая бусины для ожерелья, Эдна вар Аттре перебирала слова, подыскивая идеальное их сочетание по смыслу явному и тому, что читался лишь между строк.
- С этим легко согласиться, - беспечно откликнулся голиард, - я ужасно давно не пил настоящих южных вин, но все еще помню вкус Сангреаля, привезенного из Туссента. На Севере он стоит огромных денег и позволить себе подобную роскошь могут лишь самые состоятельные северяне, которым совсем ни к чему угощать утонченным напитком какого-то мальчишку из числа слуг.
Роберт прервался, смакуя вкус местного вина, а после коротко рассмеялся. Ему нравилось играть в игру, в которой подруга пыталась разгадать, кто такой ее спутник на самом деле, и что за тайное дело свело их на балу Вегельбудов. Признаться, это могло быть все, что угодно, и потому де Бланхейм ничуть не тревожился за сохранность ценной информации и даже уже не пытался прикидываться пустоголовым рыцарем, чей разум забит заезженными представлениями о чести, благородстве и долге, что зачастую «вынуждал» оных рыцарей насиловать женщин и убивать детей. Ни того, ни другого аттрийцу делать не приходилось, но, вместе с тем, именно его работу считали зазорной, а соратников порой именовали продажными шлюхами, позабывшими о морали и человеческом достоинстве.
- Девушку? – вынырнув из собственных мыслей, Роб не сразу нашелся, что ответить, и предстал перед Эдной немного растерянным, сбитым с толку и озадаченным, - Нет. Никакую девушку я не искал. В парке мне почудилось, будто некая особа пыталась привлечь мое внимание, однако, стоило мне его оказать, как она исчезла, точно никогда не стояла там. Немного позднее я вновь увидел ее среди гуляющих дам, но и в этот раз она растворилась в воздухе, смешавшись с толпой. Мне показалось, что это она искала меня, однако, я не могу быть уверен, что не придумал того, чего вовсе не было. Я уже говорил, что мне нужно встретиться с одним человеком, но, уверяю тебя, он – не девушка.
Де Бланхейм рассеянно улыбнулся. Ответив на вопрос Эдны, он, с одной стороны, убедился, что незнакомка ему не почудилась, однако, с другой, осведомленность подруги заставила его задуматься, что Изумрудная Леди, вполне возможно, вела куда более опасную игру, нежели голиарду показалось в начале. «Как странно», - заметил аттриец, скользнув глазами по пышной зале, наполнившейся аристократами всех мастей, - «неужели я упустил нечто важное? И не поставил ли я под удар тебя? В любом случае, мы не можем просто сбежать из поместья». Роб заставил себя успокоиться и, отставив недопитое вино на поднос проходящего мимо слуги, склонился в изящном поклоне.
- Вы позволите ангажировать Вас на гран-марш, миледи?
Улыбнувшись, де Бланхейм протянул Эдне руку и повел свою спутницу в центр зала, где уже собиралась колонна гран-марша. Как и водилось, впереди стояли самые именитые гости, а завершали «процессию» богатые горожане, не имевшие дворянского титула. Улучив удачный момент, аттриец попытался отыскать среди танцующих Изумрудную Леди, однако, той нигде не было. Как, судя по объявлению распорядителя танцев, не было и Рикарда из Третогора. «И все же... Это странно», - подумал Роберт, возвращая внимание Эдне. Шестое чувство подсказывало голиарду, что ему следует находиться в ином месте, однако, бальный этикет диктовал свои правила и вносил в смелые планы де Бланхейма определенные коррективы.
Теперь аттрийцу оставалось только довериться давней подруге, ведь если кто и мог нарушать правила Вегельбудов, так это дочь Посла Нильфгаарда. Она, и только она, являлась ключом от закрытых для шпиона дверей, но к этому ключику был нужен особый подход.

Отредактировано Эрика (08.08.22 18:52)

Гран-марш закончился, но тут же сменился вальсом. Так и не успевший отыскать господина Рикарда из Третогора Роберт удрученно вздохнул.
- Да, конечно. Я весь внимание. Извини.
Де Бланхейм виновато улыбнулся подруге и постарался сосредоточиться на проклятом танце. Такой простой в своем исполнении, он, тем не менее, требовал некоторой аккуратности, размеренности и сосредоточения. Пожалуй, опытному танцору было бы легко отдаться вальсу телом, но не мыслями, однако, юный голиард не танцевал уже слишком давно, и ноги его забыли, как именно нужно двигаться.
- Прости. Извини. Я... Не танцевал наверно лет пять. Или шесть. Ты, несомненно, достойна куда более обходительного партнера. Полагаю, шанс отыскать такого еще представится... О! Да неужели?!
Музыка прекратилась, и барон из Аттре позволил себе рассмеяться и покачать головой.
- Ничего мне не говори, - попросил он Эдну, - я постараюсь загладить свою вину и исправить оплошность. «Однако идея, определенно, была не лучшей. В эту игру играют куда более искушенные господа, а мне... не стоило забывать свое место. Но что сделано, то сделано. Отступать уже некуда. Да и кто не рискует, тот, как известно, не пьет шампанского».
Роб коротко хмыкнул и согласно кивнул.
- Да, идем. Ты ведь бывала здесь раньше? Я, конечно, знал, что мой знакомый довольно осторожен, и не позволит себе рисковать напрасно, однако, меня удивляет, что я не услышал известного имени в озвученном списке пар. Разве что, мой визави воспользовался чужим именем. В отличие от меня, дурака.
Де Бланхейм качнул головой и, сделав короткий жест, предложил Эдне первой покинуть залу. Сам же шпион торопливо огляделся и, убедившись, что никто за ними не наблюдает, последовал за подругой в полумрак многочисленных коридоров и пустующих комнат.
- Стой. Подожди. Дай мне пару минут, - аттриец остановился в паре шагов от двери, ведущей в залу, и стянул с лица полумаску, - мне нужно еще раз как следует все обдумать. Никуда не уходи, хорошо?
Роберт прислонился спиной к стене и на пару мгновений прикрыл глаза. Мысленно вернувшись в свою комнату в городском трактире, он попытался вспомнить каждую строчку переданного послания и отыскать разгадку. «Самая дальняя комната с окнами на Запад. Мы должны были встретиться именно там. Когда мы входили в залу, солнце стояло в зените и светило нам в спину, значит, нужная комната, всего скорее находится где-то здесь. Вы не стали бы забираться на высокие этажи. Если только госпожа Вегельбуд не пригласила Вас раньше. Если я прав, это объяснило бы, почему Вас не оказалось среди танцующих. Что же, ладно...»
- Начнем отсюда, - заключил де Бланхейм, - итак... попытка номер один.
Оттолкнувшись от стены, Роберт устремился к первой же двери, ведущей в неизвестность, однако, замок не поддался, и ручка лишь слегка повернулась, отреагировав на проявленную грубость коротким щелчком.
- Запертно, - констатировал юный голиард, - тогда... может быть, здесь?
Вторая комната встретила заплутавших аристократов пустотой и тишиной. Если когда-то в ней кто-то и останавливался, то уже давно покинул гостеприимный дом, оставив широкую кровать скучать в ожидании любовников, желающих уединиться.
- Нет. Не здесь, - де Бланхейм разочарованно осмотрелся, вновь выходя в коридор, - тогда...
Дверь в самом конце коридора неожиданно скрипнула и открылась. Ожидавший очередной встречи с Изумрудной Леди аттриец был практически убежден, что из приглушенного света вновь вынырнет изящная ручка с большим перстнем на указательном пальце, однако, ничего подобного не случилось.
- Жди меня здесь, - шепотом попросил Роберт, ловя Эдну за руку, - а еще лучше вернись во вторую комнату. Только тихо. Сделаем вид, что я явился на встречу один. Если что-то пойдет не так или меня не будет слишком долго, иди в танцевальную залу и постарайся как можно скорее покинуть усадьбу.
Мягко улыбнувшись подруге, де Бланхейм коротко поцеловал ее в висок, а затем так и оставил дворянку стоять в коридоре с его полумаской в руках. Открывшаяся несколькими минутами ранее дверь закрылась за спиной Роберта.

Отредактировано Эрика (16.08.22 15:55)

Роберта встретил полумрак. Как заметил юный голиард, на письменном столе стоял канделябр с несколькими свечами, однако, тонкие языки пламени не могли разогнать темноты. Замок за спиной де Бланхейма предательски щелкнул. Инстинктивно аттриец обернулся через плечо и встретился взглядом с высокой плечистой фигурой, выплывшей из-за ширмы. «Курва!» - заметил он, - «Вот только этого не хватало... Впрочем, это, быть может, всего лишь мера предосторожности. Хорошо, если так, но, если все-таки нет...» Роб задумчиво прикусил губу. С каждым мгновением, проведенным в комнате, идея встретиться с доносчиком лично нравилась ему все меньше и меньше. «Нужно было нанять какого-нибудь дурачка», - запоздало рассудил голиард, - «а еще лучше пойти привычным путем и обрядиться в слугу. В одного из тех, кого господа имеют привычку не замечать, пока не становится слишком поздно. Дерьмо! Сучье дерьмо! Ну что ж теперь...» Де Бланхейм протяжно вздохнул и заставил себя успокоиться. «Шанс ничего не испортить у меня еще есть», - подытожил он, - «на худой конец, Эдна что-то придумает, а вот вы, господа, едва ли, располагаете возможностью маневрировать». Роб усмехнулся мысли и улыбнулся.
- А мне думалось, нас ждет личная встреча, господин Рикард, - обратился он в темноту, - а дружным компаниям услуги я не оказываю. Разве хозяин Вам не сказал?
Де Бланхейм прервался. Глаза его, наконец, привыкшие к полумраку, отыскали еще несколько незнакомых фигур и остановились на той, что сидела в мягком кресле возле окна, вальяжно откинувшись на широкую спинку. Один из незнакомцев шевельнулся, и люстра, висящая под потолком, загорелась. «Зараза!» - беззвучно скривился аттриец, - «а я ведь только пристроился. Что ж... Оценить экспозицию в таком положении мне, конечно же, будет проще. Пару минут. Только дай мне пару минут». Голиард поморщился и поднес руку к глазам, закрываясь от яркого света. Человек, сидящий в кресле, тем временем, поднялся и подошел к де Бланхейму ближе.
- Мне всегда было интересно, что же такого есть в одном крысеныше, что гадит у меня же под носом, - начал он, не стесняясь ни в выражениях, ни в грубом пренебрежительном тоне, - я не понимал, как люди, которых я знал несколько лет, умудряются вестись на красивые сказки про великий, справедливый и милосердный Нильфгаард... Признаться, я думал, что увижу перед собой смазливую девку с огромными сиськами и широкой жопой, но... ты меня удивил. Немного.
Роб прикусил губу. Запоздало он понял, почему не смог отыскать господина Рикарда из Третогора среди гостей, как осознал и то, что сам себя загнал в западню. «Проклятье! Вот теперь мое дело действительно дрянь». С мгновение аттриец думал, как поступить в такой ситуации, но в итоге остановился на том варианте, с которого уже начал.
- А Вам я не нравлюсь? – поинтересовался он, ловя тяжелый взгляд визави, - Или Вашим друзьям... Хозяин велит меня высечь, если я вернусь без денег. А... Вы, должно быть, договорились с ним лично. Что же... В таком случае, я к Вашим услугам.
Де Бланхейм смиренно опустил голову и стиснул зубы. «Сохрани меня Великое Солнце», - мысленно помолился он, - «спокойно, Роберт, спокойно. Пока ты жив, ты еще можешь что-то исправить, а в худшем случае, хотя бы, никого не подставить. Кинжал у меня в сапоге и так просто его не достать. Да и бессмысленно... Меня схватят прежде, чем я успею его использовать. Оставим это на крайний случай». Фигура за спиной голиарда пошевелилась и опасно приблизилась.
- Не держи меня за идиота, крысеныш, - холодно пробасил назвавшийся Рикардом, - я прекрасно знаю, что именно ты из себя представляешь. Продажного ублюдка, безусловно... Вот только интересует меня не то, под кем ты раздвигаешь ноги, а то, кто стоит за тобой, и кто тебе помогает. Имена, характерные черты, привычки, планы. Меня интересует все, и ты мне об этом очень скоро расскажешь...
- Я не понимаю, о чем Вы... – продолжая прикидываться простодушным и наивным юнцом, пролепетал Роберт, - у меня есть только хозяин, который когда-то купил меня у родного отца, и несколько друзей... Точно таких же, как я! Ну... не совсем таких... Вот, например, Яшка, темноволосый и темноглазый, и борода у него уже растет.
Для верности, голиард даже закивал головой и обошел взглядом собравшихся мужчин, будто ища у них заступничества и поддержки. Вместо помощи, впрочем, последовал резкий и сильный удар в живот, от которого Роберт непременно упал бы, не удержи его незнакомец, что стоял сзади.
- Все ты понимаешь, - отозвался тем временем главный из «палачей», подходя к столу и раскладывая на гладкой столешнице какие-то инструменты, - а даже если и нет, то ты все равно расскажешь нам все, что знаешь о том, кто тебя подослал. Я допускаю: крысеныш мог и не набраться смелости, чтобы сюда заявиться. Значит, тебе хорошо заплатили за нашу встречу, и ты, несомненно, поведаешь нам, кто же с тобой говорил. А уж если и тут меня постигнет неудача, то ты просто сдохнешь и будешь сброшен в канаву как подзаборный пес. Никто из нас не расстроится, если очередным шлюшьим выродком станет меньше.
Назвавшийся Рикардом, выбрал один из инструментов и подошел вплотную, грубо подняв голову де Бланхейма свободной рукой.
- Ну так что? Ты начнешь рассказывать сам? Или мне тебе помочь?
Роб отрицательно замотал головой, но Эдна, прятавшаяся за дверью, едва ли, могла различить этот жест, потому как приятеля от нее закрывал громила.

Отредактировано Эрика (25.08.22 13:50)

Страшно Роберту не было. В своей жизни он уже не раз попадал в передряги, и многие из них были куда неприятнее кровопролитной аудиенции не балу. Расследование в Мехте, связанное с наркотиками и очень большими деньгами; случай в Вызиме, когда пришлось выбирать, спасать себя или друга; диверсия под Цидарисом, пошедшая не по плану; и, наконец, Бренна, где юному оруженосцу вдруг перепала роль вестового. Все это было гораздо опаснее и ужаснее, а потому теперь де Бланхейм больше думал о том, почему позволил себе угодить в западню. Послание, переданное трактирной подавальщицей, выглядело так естественно и реалистично, что у голиарда не возникло и мысли о возможной ловушке. «Видимо, я очень сильно хотел в это верить», - подумал аттриец, пытаясь восстановить сбитое ударом дыхание, - «хотел сделать что-то такое, что вывело бы меня из игры. Я... поторопился и плюнул на осторожность». Роб скривился и, подняв взор на назвавшегося Рикардом господина, тяжело вздохнул.
- Я ничего тебе не скажу, - улыбнувшись, добавил он, - так что можешь начинать помогать.
Де Бланхейм ухмыльнулся и сплюнул на пол. Он знал, что таких, как этот «палач», нельзя провоцировать, что, вспыхнув, они непременно войдут в раж и лишатся надменной сдержанности, однако, именно ярость противника аттрийцу и была выгодна. Будучи опытным во многих делах, голиард прекрасно понимал: пока человек спокоен и невозмутим, он не сделает глупость, но, стоит ему переступить черту, и оплошности потянутся одна за другой, а уж там недолго будет и до спасения. «В конце концов, это бал, и там, за стенами, находятся знатные и благородные господа, которым совсем не хочется танцевать под стоны и вопли пленников. Нужно только кричать погромче». Роберт сделал глубокий вдох, его мучитель подступил еще ближе и стиснул пальцами подбородок жертвы.
- Вот и посмотрим, на сколько тебя хватит, сукин ты сын! Держи его крепче, парни!
Помощник «господина Рикарда» размял пальцы и натянул кастет. Де Бланхейм приготовился голосить. Первый четкий удар пришелся в правую скулу, второй – в левую. Голова аттрийца безвольно моталась от силы ударов и норовила свернуться с шеи. Брызнула кровь, заляпав воротник тонкой белой рубашки. Третий удар обещался прийтись в переносицу, но Роберт сумел увернуться, и вся мощь прислужника «Рикарда» досталась громиле, что все это время удерживал голиарда на ногах. Де Бланхейм упал на колени и отчаянно заорал. Чтобы заткнуть его, честной компании пришлось изрядно потрудиться, но даже тогда, когда во рту Роберта оказался кляп, он продолжил отчаянно вырываться и пинать противников локтями и пятками. Один из них, незнакомец худощавый, довольно долго державшийся в стороне, и вовсе получил под ребра кинжалом, который аттриец все-таки изловчился вытащить из сапога. Схватившись за рукоять клинка, мужчина застонал и медленно осел на пол. Де Бланхейм на него не смотрел. Вырвавшись из захвата и вновь оказавшись на ногах, он кошкой метнулся к столу, где остались лежать пыточные инструменты. Не раздумывая, Роберт схватил в одну руку длинные клещи, а в другую короткое, но неимоверно острое шило.
- Только попробуй, - произнес он, выплевывая кляп и уверенно отступая к окну.
«Рикард» и оставшиеся двое головорезов переглянулись. «Рикард» кивнул. План его был прост – окружить наглеца и не дать ему выбраться, но аттриец, увы, был уже слишком близко к спасению, да и к тому же, от нападавших его отделяло столь удачно подвернувшееся объемное и тяжелое кресло.
- Пусть идет, - назвавшийся Рикардом, опустил руки и жестом велел своим людям поступить также, - все, что нам нужно, у нас уже есть. Больше никто не купится на его сладкие лживые речи.
Мужчина поднял руку, и в тесной комнате возник магический портал. Одновременно с этим в коридоре раздался топот ног, и кто-то с той стороны принялся барабанить в дверь, требуя немедленно отворить ее. «Рикард» обернулся на товарищей и, ничего не сказав, шагнул в портал, что тут же закрылся за его спиной. Замок жалобно звякнул. Дверь отворилась. Роберт выдохнул и, не дожидаясь приказа, бросил инструменты на мягкий ковер. Сделали то же самое и головорезы, которых назвавшийся Рикардом безжалостно бросил в поместье. В тесную комнату ворвались двое богато одетых мужчин и с ними Эдна – дочь посла вар Аттре.

Роберт вздохнул с облегчением. Не то, чтобы он не рассчитывал на спасение собственными силами, однако, вмешательство посторонних пришлось как нельзя кстати. Во всяком случае, теперь не нужно было объяснять, откуда взялся раненый, и почему его собственный вид отличается от приемлемого и допустимого на балу. Точнее, почти не нужно. Де Бланхейм коснулся разбитого лица пальцами и слабо сморщился, поднимая глаза на подоспевшую Эдну.
- Ничего такого, - привычно беспечно произнес он, меняя гримасу боли на дружескую улыбку, - Ничего такого со мной не случилось, но... я не могу не признать, что вы все появились здесь очень вовремя. Не представляю, сумел бы я выбраться самостоятельно или все-таки нет. Благодарю вас, миледи, и вас господа.
Аттриец отвесил легкий полупоклон. Этикет, конечно, обязывал вести себя более сдержанно и официально, но юный барон рассудил, что его положение и состояние вполне оправдывают некоторую фривольность.
- Я... я и сам хотел бы знать, что именно здесь произошло, - промолвил Роб, поворачиваясь лицом к господам из Редании, - о... мои манеры. Роберт де Бланхейм. Барон из Аттре. К Вашим услугам.
Роб склонил голову и выдержал паузу. Фамилии господ были ему не знакомы, однако, их внешний вид говорил если уж не о знатном происхождении, то, как минимум, о состоятельности семей, до которой голиарду было очень и очень далеко. Закончив с церемониалом, де Бланхейм тяжело вздохнул.
- С Вашего позволения, я присяду, - начал он, кивнув головой на то самое кресло, что совсем недавно защищало его от верной и неизбежной смерти, - Мне выпала честь сопровождать на этом балу миледи вар Аттре.
Аттриец снова прервался, изображая некоторое смущение, свойственное влюбленным неискушенным юнцам, наконец оказавшимся в обществе обожаемой женщины, но очень скоро нашелся и вернул внимание господам, все еще ожидающим его откровений.
- Как я уже сказал, я и сам хотел бы знать, что именно здесь случилось, - неторопливо и потерянно протянул он, - я впервые оказался на столь широком приеме, и был достаточно неосторожен, чтобы отправиться на поиски уборной самостоятельно. Здесь, в коридоре, я встретил милсдаря... Он не назвал фамилии, но представился Рикардом, и был так любезен, что согласился помочь мне в моей маленькой проблеме. Он сказал, что хорошо знает это поместье и проведет меня кратчайшим путем. Я был так обрадован, что не думая согласился, однако, вот в этой комнате я обнаружил отнюдь не уборную, но нескольких мужчин. Мой провожатый в этот самый момент вдруг переменился. Честно говоря, я так и не понял, что именно он от меня хотел. Кажется, что-то узнать... Мое незнание его оскорбило, и он приказал милсдарю, что вы видите на полу, а также еще одному человеку, на меня напасть. Я сопротивлялся и отбивался, как мог... Не сомневаюсь, если бы не Вы, мне не удалось бы бороться долго...
Роберт коротко благодарно улыбнулся. В этот раз он не пытался казаться наивным вьюношем, что никогда не видел богатых домов, однако, все равно играл роль человека неосведомленного и случайного, что лишь по совершенно дикому стечению обстоятельств вдруг оказался втянут в чужую игру.
- Когда вы начали стучать в дверь, мои мучители растерялись, и мне удалось вырваться, - спокойно продолжил де Бланхейм, - после милсдарь Рикард открыл портал и исчез в нем, забрав с собой двоих спутников. Полагаю, нет нужды объяснять, что я не знаю, ни милсдаря Рикарда, ни тех, кто сопровождал его? О! Мне очень жаль, что я невольно испортил веселье. Приношу свои извинения.
Последние слова предназначались госпоже Вегельбуд, на которую юный барон посмотрел столь же внимательно, сколь и сдержанно. На мгновение он задумался, не сыграла ли леди ведущую роль в показательном избиении, но скоро отбросил мысль, сочтя ее бесполезной. «Если и так, правды я все равно не узнаю», - задумался он, - «но, кажется, эта роль больше моей не будет. Что же... Не так уж это и плохо». Аттриец отвел глаза и мягко улыбнулся.
- Я буду признателен, если вы позволите мне отдохнуть, - попросил он у хозяйки поместья, - Вы, миледи вар Аттре, я надеюсь, не откажете мне в такой малости, как Ваша компания?
Де Бланхейм перевел взгляд на подругу и воззрился на девушку с неприкрытой надеждой.

К радости Роберта, противиться госпожа Вегельбуд не стала. Если она и имела что-либо против незваного гостя, мысли ее так и остались тайной, спрятанной за изящными манерами, напускной обходительностью и причитающейся дворянке сдержанностью.
- Благодарю. С Вашей стороны это очень любезно, - де Бланхейм улыбнулся и кивнул головой в знак признательности, - я постараюсь не обременять Вас и не докучать Вашим слугам. Я не держу обид на Реданию. Не сомневаюсь, произошла чудовищная ошибка.
Аттриец устало вздохнул и, не стирая с лица улыбки, перевел взгляд на все так же стоящих в дверях местных аристократов. «А если бы и держал, это была бы не ваша забота», - подумал он, - «скверно. Все очень и очень скверно. Мне… нужно будет подумать, что теперь с этим делать, и какое чудо, что Вы, госпожа Вегельбуд, не горите желанием искать виноватых и докапываться до сути вещей. По крайней мере, пока не горите, а когда действительно забеспокоитесь, я постараюсь быть уже далеко и, совершенно точно, не в этом образе. Но сперва… сперва нужно как-то вернуть Эдну ее отцу. Может быть, господин Посол сумеет уладить эту дурацкую ситуацию».
Роберт задумчиво прикусил губу и воззрился на собственные руки. Смущение, досада и чувство вины охватили его существо. «Дурак! Какой же дурак!» - отчитал он себя, - «Так глупо и так нелепо попасться! Да еще и Эдну втянул в это дело… Как бы теперь не получилось скандала. Ладно… Об этом после».
- Благодарю Вас, - повторил де Бланхейм, поднимаясь из кресла и направляясь прочь из проклятой комнаты вглубь пышно убранного и богато обставленного особняка, - хорошего вечера. Примите мои извинения за доставленные Вам неудобства. Мне искренне жаль, что я невольно омрачил этот званый прием.
Аттриец заставил себя еще раз улыбнуться на прощание и проводить хозяйку поместья внимательным, но слегка озадаченным взглядом. «Знали ли Вы о том, что должно случиться?» - задумался он, ущипнув пальцами подбородок, - «И, если да, то почему рискнули собственной репутацией? Могли ли Вы остановить этого человека? В Вашей ли то было власти?» Роб отвернулся и, пройдя в отведенную ему спальню, тяжело опустился на стоящий возле туалетного столика стул.
- Расплата за неосторожность, - пояснил барон, поднимая глаза на Эдну, - за глупость, поспешность, неосмотрительность. Все мы иногда совершаем ошибки… Тут нет ничего такого, но я мог бы оказаться и поумнее. Правда, не знаю, чем я только думал.
Де Бланхейм посмотрел на дверь и прислушался. На краткий миг ему подумалось, что госпожа Вегельбуд или кто-то из слуг могут подслушать его беседу с подругой, однако, беспокойство это довольно скоро оставило юношу.
- Господин Рикард, он… Даже не знаю, с чего начать, чтобы это звучало не так нелепо. Он… назначил мне встречу на этом балу. Сказал, что у него есть кое-какие сведения, и что он готов передать их Нильфгаарду. Конечно же, за определенную плату. Я предполагал, что это может быть и ловушка, однако, не мог и помыслить, что успел так здорово перейти дорогу кому-то определенному. Не то, чтобы Рикарду было не за что меня бить, конечно, но сейчас меня, признаться, беспокоит не мое состояние, а тот фурор, который я произвел. Последнее, что мне нужно, это огласка. Мне нужно немного подумать, как теперь поступить. Рикард – или не знаю, как там его на самом деле зовут – узнал кое-что очень важное; кое-что, что может доставить Империи и мне значительные проблемы. Хм…
Аттриец прервался и задумчиво прикусил губу.
- А что если подать историю под другим углом? – пространно поинтересовался он, - что, если обвинить в случившемся не семью Вегельбуд, а некоего чародея, который обманом проник в поместье? Полагаю, при таком раскладе мы все сохраним лицо, а заодно прикроем ширмой политический и военный мотивы. Вот только, моих собственных проблем это уже не решит. Ладно, как-нибудь разберусь и с этим.
Роберт перевел взгляд на Эдну и мягко и искренне ей улыбнулся.
- Извини, что испортил вечер, - тихо добавил он, - и что заставил тебя беспокоиться. Мои ссадины и синяки заживут, не в первой. Все со мной будет в порядке. Вот увидишь, немного отдыха, и мне станет лучше. Спасибо, что согласилась остаться здесь, а не вернулась в танцевальную залу. Обещаю, следующая наша встреча будет куда приятнее. Правда, я не могу сказать, когда именно это случится.
Юный барон тяжело вздохнул и тронул пальцами ссадину на лице.

Отредактировано Роберт (05.06.23 02:35)

Роберт устало вздохнул и отрицательно покачал головой.
- Нет, не надо, - тихо, не столько стремясь умерить пыл Эдны, сколько отвечая на собственные мысли вслух, попросил он, - именно этого я и боюсь. Это… не должно стать дипломатическим инцидентом. Чудовищной ошибкой, стечением обстоятельств, оплошностью, но… не инцидентом. Почему? – Сложно так сразу ответить. Пожалуйста, дай мне пару минут.
Де Бланхейм натянуто улыбнулся. Будь ситуация иной, будь он где-нибудь в городе, а не на приеме у влиятельной и известной реданской семьи, наконец, находись он в обществе комедиантов и проходимцев, а не дочери посла вар Аттре, он бы просто сбежал и затерялся бы в толпе простых горожан, однако, здесь и сейчас «исчезнуть» было, пожалуй, самым дурным вариантом. Исчезнуть означало признать вину и лишний раз подтвердить, что в своих выводах господин Рикард ничуть не ошибся. «А ведь мне до сих пор не известны все участники этой «встречи»», - сам себе сказал голиард, - «я не знаю, уведомил ли он Вегельбудов о своем присутствии и, что гораздо важнее, о том, что намеревается сделать. Из хороших новостей, доказательств моей вины и причастности к чему бы то ни было у него нет, но… это ему и не нужно, так ведь?»
Роберт удобнее устроился на кровати и слабо поморщился от досаждавшей ему физической боли.
- Потому что я – не рыцарь в сияющих доспехах; не дипломат, почтивший семью Вегельбуд своим присутствием; не высокородный аристократ и даже не богатый чиновник, состоящий на государственной службе, - все также тихо, но уже обращаясь к Эдне, присевшей рядом, признался он, - пока одни красуются на балах, похваляются своей родословной или ратными подвигами, кто-то другой делает не менее важную, но зачастую незаметную и грязную работу. Кто-то крутится среди слуг, выведывая ценную информацию; кто-то прикидывается ветряным гулякой и внимательно смотрит по сторонам, запоминая и подмечая детали; а кто-то прячется среди десятков лиц, до поры оставаясь незаметным, незначимым и безынтересным, чтобы в подходящий момент сказать нужное слово, подставить плечо или протянуть руку помощи. У таких не бывает имен, громких титулов и ярких черт. Они… нигде и везде. Они – братья и сестры, случайные собутыльники в придорожных корчмах и послушники в храмах, они – нищие, просящие подаяние… да кто угодно, на самом деле. Хоть городская прачка. И если рыцарям и политикам пристало быть громкими, устраивать скандалы и торговать лицом, то последним следует появляться и вновь исчезать. Не быть. Не запоминаться. Оставаться случайными. Убеждать, подсказывать, направлять, чтобы человек не сомневался: это он принял решение, это он сделал выбор. Я достаточно досадил недругам Империи своим умением оказываться в нужное время и в нужном месте, и именно поэтому господин Рикард так хотел встретиться со мной лично. Впрочем, это лишь мое личное мнение, а я смотрю под определенным углом.
Де Бланхейм тихо хмыкнул и на пару мгновений прервался, вновь отдаваясь мысленным рассуждениям. «И все-таки это странно», - подумал он, - «пригласить меня в чужой особняк, напасть на меня, пытать меня, наконец… Если этому человеку были так нужны сведения, он мог выбрать более подходящее место, где возможность схватить не того была бы полностью исключена. Боялся засады? Боялся раньше времени раскрыть свою личность? Боялся, что я узнаю о нем больше и не приду? Эта ситуация была разыграна с самого начала и, все-таки, что-то здесь не так. Ты слишком дерзок, для, скажем, офицера разведки, и, вместе с тем, слишком скрытен. Ты напал на некоего дворянина, находясь в чужом доме, и просто исчез, когда дело обернулось не в твою пользу. За кем ты пришел сюда? И что ты имел в виду, когда сказал, что все, что нужно, у тебя уже есть? Что ты успел получить за несколько минут?»
Аттриец нахмурился и провел по лицу ладонью, отчего раны на лице, оставленные кастетом, вновь задергало и засаднило.
- Честно говоря, сейчас я сбит с толка, - сглотнув, проговорил он, - и мне действительно нужно как следует обо всем подумать. К счастью, у нас для этого достаточно времени. Что? – Конечно ты спишь на кровати.
Роберт тепло, мягко и искренне улыбнулся Эдне. Погруженный в свои собственные мысли, он не сразу заметил, как девушка оказалась рядом с платком в руке, однако, когда осознал, что та стоит перед ним на коленях, легко перехватил тонкую ладонь, удержав ее в своих пальцах чуть дольше, чем это было позволено этикетом.
- Да, конечно, - с легким смущением в голосе солгал он, - не обращай внимание, правда. Как там говорят? – До свадьбы заживет?
Де Бланхейм отвел взгляд и, чуть потянув вар Аттре за руку, заставил ее подняться с пола. Впрочем, только подняться. Сколь не были бы ему приятны женские прикосновения, и сколь не являлись бы желанными внимание, забота и ласка все это сейчас было неуместно, неправильно и постыдно. В конце концов, Эдна по-прежнему оставалась высокородной, невинной и «чистой» дворянкой, тогда как юный голиард уже успел достаточно «изваляться в дерьме» и во многом утратить и честь, и достоинство.

Отредактировано Роберт (26.06.23 02:52)

Роберт кашлянул и, откинувшись на руки, с теплой улыбкой и грустью во взгляде посмотрел на свою подругу. «Тебе еще многое предстоит узнать», - с сожалением заметил он, - «и многому научиться. Не тому, чему учат в книгах, но тому, что тебя переломает и покалечит. Хорошо бы, чтобы не скоро. Если ради наивности взглядов, веры и чистоты мне придется окунуться еще глубже в омут дрязг, политики и интриг, я сделаю это. Кто-то же должен на самом деле. Но не ты… Нет, не ты. И… не такие, как ты». Де Бланхейм отвел взгляд и мягко качнул головой.
- Не сказал. Потому что и сам не знаю, - скоро поняв, что ответить изящной шуткой у него не получится, аттриец решил говорить серьезно, вдумчиво и откровенно, - наверно не раньше, чем все закончится. А, может быть, никогда. Из меня не выйдет ни достойного мужа, ни хорошего отца, ни даже толкового дворянина. Всем было бы лучше, если бы моя мать приняла предложение барона аэп Верра, а я просто отрекся бы от своих прав в пользу его сыновей от первого брака. Так каждый оказался бы на своем месте и при своем. Если мне удастся вырваться в Аттре хотя бы на пару дней, я непременно поговорю с матушкой о ее прошлом выборе. Может быть, даже и не один я. А, может быть, она и сама уже изменила решение и сейчас только и ждет моего возвращения. Честно говоря, я не знаю. Когда служил в Нильфгаарде, я старался писать ей раз в месяц, но здесь, на Севере, как-то не до того. Право слово, откуда бы цирковому мальчишке уметь писать и читать? – Научился связывать пару слов – уже, считай, повезло.
Роб тихо хмыкнул и устало вздохнул.
- Как видишь, ничего романтичного, - тихо продолжил он, - и красавицы-северянки, увы, не по моей части. По крайней мере, как-то так оно сложилось. Куда как чаще мне приходится иметь дело с мужланами, разочаровавшимися в королевской власти и собственной жизни. И, знаешь, их зачастую и привлекательными-то не назвать…
Де Бланхейм усмехнулся, вспоминая старых знакомых. Один хозяин передвижного цирка чего стоил: старый, обрюзгший, с огромным животом и поросячьими глазками, с вечным запахом полыни, чеснока и дешевого пойла. От одного его вида хотелось блевать, но… он охотно давал своим «мальчикам» крышу над головой, еду и свободу. Во всяком случае, ему не было никакого дела до того, чем там занимаются работники вне выступлений, и с кем предпочитают коротать ночи – лишь бы не нажили долгов и не наплодили проблем. Время от времени, правда, за эти блага приходилось платить отнюдь не деньгами, однако, Робу чаще всего везло – его хозяин жалел и даже иногда баловал вкусными угощениями и дорогими подарками. Впрочем, это и многое другое вар Аттре было знать ни к чему.
- Честно говоря, мне и мечтать-то о свадьбе некогда, - немного расслабившись, голиард все же вернул себе привычную легко-беспечную манеру общения, - у Империи много врагов, а на Севере много возможностей. Чем меньше их будет упущено, тем ближе наша победа. Решающее сражение, это, конечно, достойно и неизбежно, но, чем более слабым и разобщенным к нему придет Север, тем лучше для Нильфгаарда. Я бы много чего мог еще рассказать, но… не здесь. Здешние стены сегодня и так услышали много лишнего. Так что давай отложим политику и интриги в сторону. Расскажи мне, как дела у вас с Розой? Как ваш отец? Он все также общается с моей матерью? И, кстати, раз уж мы заговорили о свадьбе, наверняка господин Посол подобрал тебе и сестре подходящие кандидатуры, я прав? Помню, как много лет назад, мой брат мечтал, что однажды женится на Розе, хотя вам тогда было лет пять или шесть. И, смотри, как все изменилось… Теперь вы завидные невесты, и многие благородные рыцари сочтут за честь побороться за ваши сердца.
Роберт искренне улыбнулся. В глубине души ему было немного жаль оставаться в стороне от будущего сестер и дорогих подруг, но, вместе с тем, юноша искренне желал им обеим любви и долгой счастливой жизни. «Как знать, может быть, это даже наша последняя встреча», - пространно заметил аттриец, - «во всяком случае, я очень постараюсь ни во что больше тебя не втягивать. А вот поговорить о случившемся с вашим отцом мне, пожалуй, придется. После этого меня к тебе ни за что не подпустят. Ну что же… Будут не так и не правы. Каждому здесь свое».