…Дни экспедиции тонули в воске льдов,
Нас реактор защищал от холодов.
Запас почти иссяк, не ровен час,
Но секретов древних нет в руках у нас…

Говорят, когда-то это было всего лишь древнее пророчество, которое по кусочкам собирали археологи и прочие помешанные на древности исследователи. Собирали, переводили, склеивали воедино, чтобы узнать о том, что пророчица по имени Итлина предсказывала смерть мира, смерть, пришедшую в «Час Белого Хлада и Белого Света, Час Безумия и Час Презрения». Тогда пророчество получило свою популярность, хоть и звучало как бред, такой же бред, как и множество других, так и не сбывшихся прорицаний людей и эльфов, жаждавших внимания и известности куда больше, чем истины и здравого смысла. Зато бред красивый, пафосный, играющий на нервах вечно ожидающих чего-то невероятного людей.
И место бы этому тексту на пыльных полках библиотек и архивов, где с трудом переведенные строки будут увлеченно изучать молодые и инициативные студенты, споря над трактовкой каждого слова, чтобы потом защитить свои сомнительной значимости дипломы.

Пока он не пришёл.
Белый Хлад.
Произошедшую катастрофу окрестили именно так, в честь древнего пророчества Итлины, о котором сразу же вспомнили все, кто мог. Дальше были сухие цифры и факты про стремительную гибель экосистемы, тысячах погибших в первое время, десятках тысяч позже, а дальше, наверное, считать уже было особо некому. Да не интересно. Занимать всех стали выжившие. Кто мог - бежал на юг, но вскоре холод добирался и туда, наступал людям на пятки, отбирал пядь за пядью, загоняя в смертельную ловушку. К тому времени все знали, что мир круглый и долго бежать не удастся. Кто-то пытался придумать способы замедлить похолодание, кто-то выдвигал безумные теории, а кто-то спасал ту жизнь, что ещё осталась в этом мире.
Все проклинали Итлину. Смирения в людях так и не нашлось.

Чертовски мало осталось тех, кто помнил Континент нет, не живым и зеленым, как когда-то. Таким он остался в историях предков, на рисунках, фресках и мозаиках, на которые только и оставалось, что любоваться. Самые счастливые не верили, что нечто подобное вообще возможно, списывая зеленые луга и леса на бурные фантазии авторов.
Мало осталось тех, кто помнил мир сражающимся. Люди как будто… прижились. Кто-то делал огромные деньги на топливе и продаже относительно безопасных мест для жизни, хотя слово «существование» подошло бы куда больше. Вслед за холодом пришли невиданные прежде чудовища, как будто всех уже обрушившихся на измученных выживших было мало. И нашлись люди, не щадя себя решившие бросить вызов и этой напасти.
А ещё Белая смерть так и не уничтожила в людях стремление раскрыть все тайны. Оставались даже те, кто был готов понять и сам Белый Хлад.

… Эта экспедиция с самого начала была глупостью, одной огромной глупостью. Чертова Йеннифэр. Владеющая Даром, она могла спокойно найти место в Капитуле, у членов элитной корпорации всегда будет тёплое местечко и все необходимые ресурсы, даже в ущерб всем остальным. Упокойся, говорили ей более сообразительные коллеги. Но нет, Белый Хлад стал её идеей фикс, какой-то маниакальной манией.
«Я найду ответы, я узнаю правду, я пойму…»
И в этом своём порыве она нашла сторонников. В самом Капитуле, в цехах инженеров и логистов. Даже среди ордена ведьмаков, этих генно-модифицированных людей, посвятивших себя борьбе с монстрами Хлада, нашлись заинтересованные. Проявил определенную долю любопытства даже сам Вильгефорц, хотя, казалось, великий чародей, в руках которого была сосредоточена добрая часть оставшихся ресурсов и практически не контролируемая ни кем власть, должен был быть последним, кто стал бы симпатизировать взбалмошной магичке.
Белый Хлад не отсюда. Его магия – она другая. А источник на далеко севере. Мы найдём его.
«Ищите».
И вот куда это их завело.

Ледяной ветер, казалось, пытался сорвать плотную одежду, он просачивался через длинную тёплую куртку, накинутый сверху плащ и даже крепкие, непромокаемые сапоги, кусал кожу, высасывал последние силы из и без того с трудом переставлявшего ноги человека. Но тот ещё держался. Его гнал вперед страх, переходивший в дикий, почти неконтролируемый ужас. Он шёл, обхватив себя руками в тяжелых, плотных перчатках, шатался, иногда падал на колени, стараясь привалиться к какому-нибудь замерзшему дереву. Впрочем, привалы были небольшими, через считанные минуты он снова поднимался на ноги, гонимый страхом, что беспощадный холод отнимет не только силы, но и жизнь.
Риенс бежал. Так ему казалось. Бежал прочь от морозных сколопендр, устроивших засаду подо льдом и атаковавших хвост экспедиции. Два грузовых транспорта были сразу выведены из строя, кто-то дал бой, снег окрасился алой кровью и гнилостным ихором. Они там и остались. Доедать неудачников и павших собратьев. Гнаться за единственным беглецом означало оставить щедрую добычу более удачливых товарищам.

А ведь всё начиналось неплохо. Вильгефорц всё же не был тем дураком, за которого его могли принять противники этого глупого похода. Поэтому вместе с экспедицией в путь отправился небольшой отряд спящих агентов, тех, кто должен был собрать всю возможную информацию и в нужный момент саботировать поход. Йеннифэр не должна была вернуться живой. Ещё одна жертва Белого Хлада, какая мелочь. Эльфы-охранники, несколько человек среди инженеров. Их слаженной работы будет достаточно. И небольшая задача лично для него.
«Ты, Риенс, узнай как можно больше о её приёмной дочери, Цирилле.»
Так себе работа для охотника за головами – неделями изображать из себя лейтенанта технической группы, слушать и запоминать. Но мысли о том моменте, когда спящая ячейка раскроет себя, грели душу. 
Но это в прошлом. Над настоящим пировали морозные сколопендры. Может, они сделали всю работу. Но кто знает, агент Вильгефорца видел лишь два разрушенных транспорта. В одном из которых находился он сам, пытаясь починить протекавшую гидравлику.

Колючие кристаллики инея покрывали шарф-маску и плотно прилегавшие к задубевшей коже очки.
«К чертям собачьим!»
Молодой шпион неудачно споткнулся об укрытый мягким снегом корень давно погибшего дерева. Вьюга усиливалась, ещё немного и видимость уменьшится до метров пяти. Скрытые под свежим снегом осколки льда больно ударили по коленям. Мужчина завалился на бок, приложившись спиной о какой-то камень. И вдруг осознал простую истину. Встать он уже не сможет. Никак. Ноги не слушались, измученное тело ломящей болью молило об отдыхе, который скорее всего станет последним.
«Только не так».
На фоне светлых низких туч слипшиеся снежинки казались хлопьями пепла от близкого пожара. Если бы только рядом нашелся огонь. Горячий, живой огонь, ставший чуть ли не главной ценностью замерзающего мира. Тёплый огонь.
Иногда человек готов отдать всё за жалкие крохи спасительного тепла…

Несмотря на тёплую одежду, созданную специально для длительного пребывания даже на сильном морозе, холод медленно, планомерно, настойчиво добирался до своей жертвы. Мало было надеть на себя достижения десятилетних изысканий портных и ученых, желавших дать людям возможность как-то выживать в меняющемся мире.
Нет, человек должен быть готов к встрече с Белым Хладом лицом к лицу. И этих правилам учили с младенчества.
Хлад беспощаден к опрометчивым жертвам. К тем, кто ослаб, не двигался, был голоден.
Хлад не прощает даже крошечных ошибок. Наказание – смерть.
И теперь ледяная смерть тихо подкрадывалась к своей очередной добыче. Ей всегда было мало. Всегда. Неважно сколько жизней она поглотила за день, неделю, месяц. Всегда мало. Вместе с ней приходили галлюцинации. То ли видения прошлого, то ли мечты о несбыточном будущем, то ли просто самые желанные образы.

…Молодой высокий мужчина стоял у панорамного окна на одном из верхних этажей здания, расположенного ровно в центре Третогора. Город всё ещё держал осаду Белого Хлада, держал крепко. Высокие стены не давали образовываться снежным наносам и не пускали внутрь тварей, рыскавших по морозным пустошам. Генераторов хватало для обогрева всех домов внутри монолитного кольца. К городу вел один из немногих охраняемых торговых трактов и никто ни в чём особо не нуждался. Жались, экономили еду и топливо, но не голодали. Жителям соседних Новиграда и Оксенфурта приходилось куда хуже, но они тоже ещё держались, хотя аналитики и говорили, что оба города обречены на вымирание в ближайшие годы.
Мало кто в Третогоре мог позволить себе панорамные окна с обогревом. Вильгефорц мог.
Риенс смотрел вдаль, на возню внизу, на улочках, которых этой ночью щедро присыпал снежными хлопьями очередной буран. Жители изо всех сил приводили город в порядок. Высокая кружка с горячим травяным чаем, сдобренным парой ложек хмеля, приятно согревала руки.

- Она хочет всё изменить.
Риенс обернулся, на мгновение замешкался, а затем поклонился своему мастеру.
- Йеннифэр и её глупая, навязчивая идея разгадать тайну Хлада. Мечтает понять его. Понять причины.
Молодой шпион внимательно слушал.
- Сейчас мы справляемся. А она тратит ресурсы на попытки дотянуться до отражения и не слышит плеска воды.
Вильгефорц сумел занять место в этом мире. Никакое правительство не имело столько власти, сколько получили корпорации, занимавшиеся магическими изысканиями, разработкой средств для выживания в остывающем мире и торговлей. Кого волновала политика, когда речь шла о способе переброски драгоценных ресурсов из одного города в другой, с места добычи до потребителя, когда речь шла о новых генераторах и магически укрепленных стенах. Денежные потоки сходились в руки тех, кто был способен дать миру желаемое.
И Вильгефорц ничего не желал менять, наконец получив то, о чём так долго мечтал. Власть над миром.
Ведь в умирающем мире правил тот, кто мог позволить этому миру прожить чуть дольше. И не надо никаких политических конфликтов, ни надо законов и престолов. Люди продавались не за идеи, а за банальное тепло.

- К счастью, у нас есть единомышленники. Я собрал отряд.
Риенс всё ещё молчал. Он знал – перебивать мэтра плохая затея.
- Эта экспедиция будет очень интересной.
Даже не отводя взгляд от крыш домов за панорамным стеклом, шпион ощущал хищную улыбку своего мэтра. Волосы на загривке встали дыбом, страх смешался с предвкушением грядущей небольшой катастрофы.
- Я позаботился о твоём участии в ней. Отправляешься завтра.
- Как скажете, мэтр.
Удаляющиеся шаги. Тогда это было лишь лёгкое возбуждение перед новым заданием.

А теперь, теперь Риенс  ощущал ладонями и кончиками пальцев тепло той самой кружки в его руках. Вкус стоявшего на столике бисквитного печенья. Прогретый, но в тоже время лёгкий воздух зала.
Бросаемые ветром пригоршни мелкого снега стекали по стеклу, скапливались на карнизе тонким слоем. Каким бессильным казался тогда Хлад перед лицом величия человеческих достижений.
Хороший, тёплый вечер. Достаточно пары глотков, чтобы просто согреться…

… «Эй!»
Молодой мужчина не откликнулся.
… «Слышишь меня?!»
Он слышит. Кажется, слышит. Или это вой ветра?
… «Ты еще жив?»
Жив. Лишь это слово ударом тока прокатилось по телу замерзающего человека, вырывая его из сладких видений. Жив, он жив. Он ещё жив. Риенс попытался дернуться, но продрогшие конечности отозвались болью, по коже пробежали мурашки. Жить. Жить!
… «Поднимайся! Вставай!»
Каким-то немыслимым усилием воли мужчина поднял правую руку и вцепился в локоть туманного образа, возникшего перед глазами из-за снежной пелены. Он с трудом разлепил губы и сквозь стучащие зубы выдавил из сдавленной спазмом груди:
- Помоги…

Отредактировано Риенс (04.08.21 12:21)

«На самом деле».
Одеревеневшие пальцы гнулись с трудом, через боль и какое-то непонятное сопротивление. Собственное тело подводило владельца. Нет, конечно же он замерзал и раньше. Нельзя разменять третий десяток в этом мире ни разу не испытав на себе неумолимый гнев ледяной стихии. Но то был холод привычный, обыденный, с которым приходилось сталкиваться каждый день.  Историки говорили, что когда-то в этом мире холод уходил и приходил, сменяясь теплом, что этот вечный круговорот шёл всем на пользу. Теперь же холод пришёл с одной целью – убивать. И каждый был вынужден научиться избегать этих попыток.
Риенс знал холод, но никогда не позволял заходить ему так далеко. И теперь молодой шпион никак не мог понять держится ли он на самом деле за чью-то руку или пальцы уже не в состоянии помочь ему цепляться за жизнь.
«Это всё происходит на самом деле».

Неизвестная фигура тёмным пятном выделялась на фоне белёсого неба и вьющихся снежных хлопьев. Человек. Не чудовище, не галлюцинация, живой человек.
Риенс попытался сказать что-то, но хватило лишь на хриплый выдох и судорожную попытку дёрнуться.
Слишком сильно он боялся, что его сочтут безнадёжным, хоть сам и не знал, можно ли его спасти. Что неизвестному может быть глубоко плевать на тающую среди снежных сугробов жизнь.
«Держись».
Потерявшееся где-то в груди сердце забилось чаще.

Он стонал в облепленный снегом шарф, до хруста стискивал зубы, морщился за защитными очками, пытаясь сморгнуть подступавшие слёзы. Двигаться было больно, все мышцы разом сопротивлялись такому подлому насилию. Каждый новый шаг давался с огромным трудом. Риенс цеплялся за своего спасителя, возможно слишком отчаянно, не рассчитывая силы, но тот пока держался, что-то бурчал, но держался, не бросал свою вроде бы не такую уж и обязательную ношу, тащил вперёд.
Шпион рухнул на сиденье снегохода как мешок, сумев только зацепиться за транспорт. Мир слился воедино. Курва побери, уже толком и не разобрать где верх, а где низ, снежный буран сливал землю и небо в едином белом вихре. Глаза закрывались, но он держался. За снегоход, на своего спасителя, за острое, кричащее желание жить и вбиваемые с детства наставления о том, что уснуть на холоде равносильно смерти.

Кажется, концентрируясь на себе, Риенс упустил тот момент, когда снегоход остановился.
«Что-то случилось?»
Мужчина протянул руку и попытался нащупать хоть что-то впереди себя, но ответ получил не давая вопроса.
- Подож… ди. Я…
Всё-таки что-то случилось. Риенс попытался слезть с транспорта, но едва попытался перенести свой вес на ноги, как попросту сполз с сиденья в мягкий, свежий снег. Они не могут ехать дальше. А он не может идти.
Только не так. Только не в челюстях беспощадного Хлада.
Мужчина попытался упереться на руки, но мир вокруг закружился и попытался наклониться куда-то в бок.
И в этот момент с него не слишком аккуратно стащили шарф, крутящиеся снежинки впились в беззащитные щёки. Шпион фыркнул и попытался мотнуть головой, но ничего не вышло. Как именно его спутнику удалось разомкнуть, казалось, намертво замерзшие губы и разжать челюсть он не понял, лишь ощутил во рту терпкий вкус эликсира, разлившийся по телу волной столь желанного тепла. Риенс несколько раз моргнул, стряхивая снежинки, глухо закашлялся, но сумел подтянуть к себе ставшие неожиданно послушными ноги. Мир обрёл желанную чёткость.

Шпион поднял руку и утёр со щеки кусавшиеся кристаллики льда, а затем всё ещё глухим и хриплым, но уже окрепшим голосом произнёс.
- Спасибо.
Как минимум за эликсир. Такие вещи стояли недёшево. Он не мог не оценить подобную трату ресурсов.
- Помоги мне.
Он наконец-то смог рассмотреть своего спутника. Судя по фигуре, это была девушка. Бросил взгляд на остановившийся снегоход.
- Я могу купить своё спасение.
Исходя из своего опыта, Риенс решил пойти с козырей и предложить самую желанную, с его точки зрения, награду. Как ещё убедить эту девушку, кем бы она не была, не бросить найденного в снегах совершенно чужого человека?
- Снегоход.
Взмах рукой в сторону руля, на котором уже собирался тонкий слой снега.
- Что с ним?

Подобные моменты приходили в кошмарах, наверное, каждому живущему в мире, пожираемом Белым Хладом. Вряд ли кто-то всерьёз боялся погибнуть от извержения вулкана или удара молнии. А вот оказаться в непроглядной белой пелене, где не отличишь землю от неба, где холодный воздух медленно, каплю за каплей, вытягивает из тебя саму жизнь, и ты ничего, абсолютно ничего не можешь сделать – этого боялся каждый. В кошмарах к людям приходило именно снежные бури.
Риенс тоже боялся такой судьбы, но был уверен – его это не коснётся. Вкрадчивый холод, забирающийся под одежду особенно холодными ночами, замерзшие пальцы, с трудом гнущиеся ноги – это ерунда, это часть их жизни. Но вот беспощадной снежной бури он сможет избежать. Он же не идиот. Ему хватит ума не попадать в такую ситуацию. Не оказаться в одиночестве в глуши, не терять контроль над ситуацией, не ставить жизнь под угрозу.
Как же он был не прав.
Всё ведь было хорошо. Всё шло по плану. Вильгефорц всё продумал. Что пошло не так? Почему теперь его жизнь висит на волоске, а белая смерть оскалила зубы у самого его горла?

О том, что произошло с остальной экспедицией, молодой шпион даже не думал. В тот момент для него её просто не существовало. Он отлично помнил, как из-под рыхлого снега и ледяного наста вырвались снежные сколопендры. Как последняя машина взмыла вверх и тут же раздался хруст сминаемого металла. А дальше всё смешалось. Снег, лёд, кровь, железо, чудовищные монстры. И пронзительный, всепоглощающий холод. Где-то в мыслях Риенса отвратительные твари сожрали всё вокруг, почему-то забыв о нём.
Словно принесли дань белому безмолвию.
И ему было плевать. Плевать что там с остальными. Кого сожрали и кем подавились. Экспедиция не должна была добиться своей цели. Что ж, если всё так, как ему казалось, то великий мэтр будет доволен.
Шпион ощутил, как подрагивает челюсть. Ему не хотелось закончить вот так. Сопутствующей потерей, которую заменят на следующем же брифинге. Нет, только не так.

Удивительное зелье тёплой волной разливалось по измученному телу, человек цеплялся за любую возможность выжить и вырваться из белого плена.
- Что?
Как забыть о снегоходе? Что они тогда будут делать? Как спасаться? Но, похоже, здравый смысл сейчас был на стороне его спасительницы.
Риенс обернулся, оглядываясь вокруг наконец-то протрезвевшими глазами. Буря усиливалась. Мягкие снежинки, сбивавшиеся в полете в пушистые комочки и плавно окрашивавшие мир в белый, превращались в густую пелену колючей ледяной трухи, раздираемой порывами ветром и грозившей похоронить всё вокруг под тяжелым снежным одеялом. Ветер усиливался, его порывы бросали в лицо колючие кристаллики льда.
У них не было времени чинить снегоход. Их просто засыплет рядом с ним.
- Хорошо! – Крикнул шпион и кивнул в ответ на хлопок по плечу. По спине пробежали мурашки. Сейчас он практически отдавал свою жизнь в чужие руки. Потому что понятия не имел где находится та самая база. Меньше километра. Туда. Девушка взмахнула рукой в белую пустоту. Ему останется только верить. Верить, что там есть что-то кроме снега, замерзшего леса и голодных чудовищ. О, как же Риенс ненавидел такую неопределенность. Неизвестность.
Ненавидел доверие.
Только вот выбора не было.

Его спасительница не ошиблась. Опустевшая база встретила уставших путников тишиной и полузаметёнными тёмными корпусами перевалочного жилья. Буря даже не думала униматься, лишь усиливался ветер, и что-то подсказывало Риенсу, что её пик придётся на ночь. Ночь, которая подступала двум людям на пятки и уже начала обволакивать всё вокруг сумрачным покрывалом, перекрашивая снег в мрачные синеватые тона. Если снежный буран был убийцей, то ночь всегда становилась главным пособником.
Едва переставлявший ноги в глубоком снегу шпион взбодрился. Тёмные силуэты перевалочной базы подарили смелую надежду увидеть ещё один рассвет.
В снежной пелене усиливающейся бури небольшая база выглядела почти нетронутой, как будто никто не навещал её долгие месяцы.
Подойдя к одной из нескольких боковых построек, больше напоминавших большие вытянутые вагоны, Риенс толкнул дверь. Та без проблем поддалась. Отряхнувшись в предбаннике, шпион вошёл внутрь и жадно вдохнул воздух, после бури казавшийся удивительно тёплым. Здесь можно провести ночь. Молодой чародей собирался было сбросить с себя куртку, как замер – привычный подмечать детали взгляд зацепился за окружение. Выгоревшие топливные брикеты в грубом подобии камина ещё не рассыпались. Риенс наклонился рядом с камином. Нет, использованное топливо всё-таки остыло. Он взял в руки стоявшую рядом с камином чашку. Она тоже была холодной, но остатки какого-то напитка на дне ещё не высохли.
- Здесь кто-то был. День или два назад.

Там, за высокими, прочными стенами защищенного города было не так уж и плохо. Да, и туда добирались бури, засыпавшие улицы мягким белым снегом. Но порывы ветра разбивались об утепленные стены домов, снежные заносы превращались в скромные сугробы, а холод добирался лишь до самых невнимательных и опрометчивых, к коим Риенс себя, конечно же, никогда не относил. А что там, за стенами, в куда менее обеспеченных городках и поселках – да какая разница? Конечно же, вести приходили. Где-то заканчивались энергоносители. Куда-то уже неделю не могли пробиться регулярные караваны с продовольствием. Где-то защиту пробили всё те же снежные сколопендры, а то монстры пострашнее.
Рядовые новости, сбивавшиеся в безликую ленту, которую праздно можно было полистать под утреннюю чашку горячего кофе. Риенс никогда ничего не чувствовал по этому поводу. Они все ведь были где-то там, далеко, за надежными стенами, голодающие, страдающие люди, которых он никогда не увидит. Так какое ему может быть до них было?
Молодой помощник великого мага был твёрдо уверен, что никогда не окажется там, среди них. Никогда не останется без прикрытия. Разве такое вообще возможно?
Снежинки бессильно стучатся в панорамное стекло, осыпаются на карниз, собираются крошечными подобиями настоящих сугробов, руки греет тёплая чашка, ноги утопают в ковре с длинным ворсом, где-то рядом трещит украшенный стальной вязью камин. Разве эту жизнь можно назвать плохой? Разве она может измениться?
А он, он должен был вернуться с задания с победой. С обещанием того, что эта жизнь такой и останется. Чтобы ни чей бред не помешал Третогору процветать под властью корпорации Вильгефорца.
Небольшая вылазка за стены в составе хорошо снаряженной экспедиции, где каждый знал своё место и свою роль. Да-да, каждый. Каждый шпион, каждый диверсант, каждый…

Рука дрогнула. Чашка в ладони была холодной, под стать остывающему воздуху в помещении. В глубине тёмных глаз тонула тоска по неожиданно ставшей такой далеко жизни в укрепленном городе. Сколько дней пути до Третогора? Они ведь не так уж и далеко ушли, наверное. Но как бы «недалеко» он не был, город оставался буквально в недосягаемости.
Так похоронили или нет сколопендры всю экспедицию? Или пострадавший караван добрался сюда? Чтобы, зализав раны и пополнив припасы, продолжить свой путь дальше.
Риенс медленно поставил кружку на столик. Затем стянул с себя шапку, шарф и очки, расстегнул ставшую внезапно такой тяжелой куртку – к счастью это убежище ещё хранило остатки тепла. Тело сотрясала мелкая дрожь. Пережитое давало о себе знать. Шок от нападения, паническое бегство, переохлаждение.
Да это же просто не могло быть с ним!
- Надо развести огонь.
Молодой шпион обернулся к девушке, уже скидывавшей с себя капюшон и шарф. И замер. Замер, затем отвёл глаза, ощущая, как кровь приливает к щекам, стучит в висках, как сбивается дыхание и слабеют пальцы.

… - Меня особенно интересует приёмная дочь Йеннифэр. Да, эта ведьма пригрела у себя девчонку... – мгновения лёгкой, уместной задумчивости, больше напоминающие драматическую паузу. – Мне уже кое-что известно, но ты должен узнать всё. Наблюдай за ней, пока будешь на базе. Слушай, что говорят вокруг тебя. Особенно Йеннифэр и её ведьмак. Будь бдителен.
Шпион стоял навытяжку, но не теряясь и не сомневаясь, в тот момент ни один мускул не дрогнул от отзвука этих слов. Простое задание. Уголки губ великого мэтра дрогнули, искажаясь в злорадной, предвкушающей ухмылке.
- Вполне может настать момент, когда я прикажу тебе доставить эту девку сюда.
Изящная, но сильная рука протянула папку с бумагами.
- Ознакомься с объектом.

… Пепельные волосы взбалмошно опадали на лицо, спутавшись под плотным капюшоном, изумрудные глаза сверкнули в сумеречном свете, остатки которого просачивались через прочное окно, совсем ещё юное лицо энергичной, целеустремленной девушки…
«Меня зовут Цири».
Цирилла.
Так зовут дочь Йеннифэр.

Молодой шпион почувствовал, как закружилась голова, из ног словно пропали кости, оставив лишь мягкую, бесформенную словно вата плоть.
- Ри… Риенс. – Имя прозвучало с какой-то тяжестью, хотя откуда приёмная дочь Йеннифэр могла его знать? Кроме как разве что из большого и совершенно безликого списка сотрудников.
Но сердце в груди стучало словно пыталось вырваться на свободу из клетки.   
- Оружие осталось… там.
Во рту резко пересохло. Риенс несколько раз мелко кивнул, соглашаясь с тем, что ему, похоже, и правда надо присесть.
Зелье, точно. Это ведь не исцеление, это стимулятор, и ему, скорее всего, в ближайшем будущем придётся расплатиться за свою временную бодрость.
Как не вовремя. Как же не вовремя.

Шпион медленно осел прямо на стоптанный ковёр возле камина, уперся спиной в бок стоявшего рядом с камином видавшего виды дивана – обитатели базы хотя бы жилых помещениях отчаянно пытались сохранить хотя бы какое-то подобие уюта в месте для отдыха.
Риенс обхватил себя руками. Как такое может быть? Почему он должен корчиться здесь, без поддержки, без ресурсов, без связи, а единственный человек, оказавшийся рядом это его объект. Который спас ему жизнь.
- Что ты здесь делаешь?
Цирилла точно должна была остаться в лагере. Йеннифэр никогда бы не рискнула своей дочерью. Что она тут делает?!
- Почему ты меня… спасла?
Зубы стучали всё сильнее. Чёртов откат от стимулятора. Не хватало только сползти на пол.
О богиня, как же хочется тепла…

О, если бы дело было только в жесткой, беспощадной к телу магии стимулятора. И в ней, конечно же, такие зелья делали бескомпромиссными, ведь они должны были спасать людям жизни, давать силы вырваться из плена Белого Хлада, и пусть принявший его потом помается побочными эффектами – лишь бы он занимался этим в тепле и безопасности.
Но нет. Иногда случается так, что человек держится, щедро черпает свои внутренние резервы, выдавливает из себя всё возможно и не возможное, а затем что-то буквально выбивает у него почву из-под ног. И всё, как держаться дальше уже непонятно. И что удивительно – это не обязательно должен удар противника или Белого Хлада. Иногда оказывалось, что крепче всего человека держит его собственный разум. И он же может его подвести.

Если до этого момента мозаика в голове Риенса ещё во что-то складывалась, он что-то планировал, рассчитывал, то вместе с прозвучавшим коротким, милым женским именем, все детали брызнули в сторону словно от сильно удара. А сам шпион ощутил себя загнанным в угол зверем.
«Да как я могу не волноваться!»
Зубы предательски стучали, тело не слишком точно понимало где верх, а где низ, и под каким именно углом находится пол. Напряженные пальцы сжали флягу, вода освежила пересохшее горло. Хотя бы в воде они не нуждались. Здесь Хлад бы потрясающе щедр.
Цирилла же тем временем отточено, удивительно слаженно приводила их не слишком роскошное укрытие к жилому виду. Шпион следил за девушкой, за каждым её жестом, словно ожидал, что всё должно пойти не так, что где-то кроется подвох, но сам так и не поднялся. Ноги всё ещё не желали слушаться. Какое отвратительное чувство. Вроде с тобой всё в порядке, ты цел, но предательски вздрагивающие мышцы как будто не понимали, чего ты от них хочешь на самом деле. Может он и сам не понимал?
Но Цирилла и не требовала от спасённого ей незнакомца помощи, она со всем отлично справлялась сама.
Комната быстро прогревалась, огонь дружелюбно потрескивал в печке найденными рядом дровами – первое о чём все заботились, это, конечно же, топливо. Тёплый, рыжий свет украсил брошенную комнату. Или так казалось человеку, который всю жизнь привык бороться с холодом?

На плечи легло побитое жизнью, но тёплое и плотное одеяло, в руки – горячая чашка с безлико пахнувшей мутной жидкостью. По пальцам пробежали приятные колкие мурашки, затем вверх, по рукам. Тело наслаждалось прикосновениями тепла. Риенс сделал несколько глотков. Те, кто создавал эти средства выживания, не слишком заботились о вкусе. Точнее, они заботились, чтобы тех, кто будет это есть, ненароком не вывернуло наизнанку, до удовольствия от принятия подобной пищи никому дела не было. Вот и получился такой безвкусный, лишенный всяких красок… суп? Но он был тёплым. Приятные волны прокатывались по телу, согревая, приводя голову в порядок.
«Она мне помогает. Помогает потому, что не знает кто я».
Ладони чуть дёрнулись, пальцы крепче сжали чашку. Скрипнули сжатые зубы. Риенс взял себя в руки. Несколько глубоких вдохов, медленных выдохов.
Это ведь лучше, чем медленная смерть, правда? Лучше, чем остаться там, среди снега, льда и уничтоженных, смятых транспортных грузовиков? Пока он жив – у него есть шансы.

- Повезло. – Эхом отозвался постепенно приходящий в себя шпион. Да, ему повезло. Повезло, что его не придавило в смятых транспортах. Что он не остался отбиваться от нападения, а чёртовы сколопендры не обыскивали каждый куст в поисках законной добычи.
Риенс как-то дёрнулся. Взгляд тёмных глаз упёрся куда-то вдаль. Перед глазами снова возник тот самый момент, когда под последней машиной взорвался снег. Совсем рядом. Страшное зрелище. Но боялись сидевшие во второй с конца машины люди лишь несколько секунд. Вскоре им пришлось спасать уже себя.
Шпион коротко пожал плечами и кивнул. Он не знал, как правильно реагировать на эти слова сожаления. О ком он должен был жалеть? Об увлеченных участниках этой обреченной экспедиции? О двух эльфских диверсантах, которые ехали в той машине вместе с ним? Нет, даже их Риенсу было вот вообще не жаль.

Молодой чародей с некоторым трудом поднял затёкшую руку и почесал затылок, запустив пальцы в сбившиеся волосы.
- Это была научная экспедиция.
Была. Как-то резво он всех похоронил. А вдруг они отбились? От снежных сколопендр? Могли и не отбиться. Глядя на взлетевший в воздух транспорт, он думал, что не отобьются.
Риенс чуть вытянул согнутые до одеревенения ноги. Тепло, благословенное тепло расслабляло напряженные как стальные канаты мышцы.
Она ведь знала. Цирилла точно знала, что Йеннифэр организовала экспедицию. Он мог бы сказать, что это торговый конвой. Военные. Да кто угодно. Но что, если его собеседница знала, чьи машины нашла? Он не мог позволить себе ложь – из неё он уже не выкрутится. 
- Что-то по исследованию Белого Хлада. Не знаю точно, я не учёный.
Пальцы мелко забарабанили по боку ещё тёплой чашки.
- Мы выехали из Третогора. Конечной точки я не знаю.
Он и правда не знал. Более того, не верил, что она даже существует. Не верил, что у Белого Хлада есть источник.
Но сейчас в голове пульсировали чужие, цепкие слова. Шпион тяжело сглотнул.

«… Есть информация, что она не так проста, как кажется. Узнай о чём речь. Подтверди данные моих агентов. Или опровергни их…»

- А что ты тут делаешь? Одна? В бурю?

Это ощущение пришло впервые.
Мир гибнет. Замерзает под толщей тяжелого льда и слежавшегося снега, продуваемый безжалостными ветрами. Гибнет. Достанется ледяным сколопендрам, которые будут грызть других монстров, бездушный металл, а потом и друг друга.
Он совсем другой отсюда. Не через панорамное стекло из комфортной комнаты внутри крепкого, прогреваемого дома. Он отсюда словно почти мёртвый, словно до смерти осталось всего ничего, какие-то мгновения, и эти снег и лёд, этот холод, они заберут всё.
А может это всего лишь чувства одного замерзшего человека, а мир будет ещё жить и жить, люди всё так же будут бороться за себя ещё сотню лет, две, три.
Кажется, это зовётся отчаянием.

Хотелось соврать, но он не мог. Хотя ложь никогда не была для Риенса проблемой. Врал он без зазрения совести любому, что отдельно человеку, что целым организациям. Без лжи не будет двойного агента, без искусного вранья не создать личину инженера, который будет отвечать в экспедиции за транспорт, такого обычного, одного из многих, легко заменимого и не привлекающего внимание. Слова легенды легко срывались с губ, в глазах не блестел огонёк упоения своим обманом.
Но сейчас любая ложь могла стоить слишком дорого. У обмана есть цена, и сейчас он не мог её заплатить. И потому Риенс отчаянно старался недоговаривать. Научная экспедиция, из Третогора. Но, похоже, правду он говорил хуже, чем лгал.

Цирилла встрепенулась, дрогнули руки, сжимавшие чашку. Шпион немного растерянно моргнул, неловко глянул куда-то в сторону, потом снова на чашку в чужих руках. Пока он мог списывать любую свою неловкость на действие стимулятора – и потерянный взгляд, и эту отвратительную дрожь, и окаменевшие конечности. Он бы хотел, чтобы всё это творилось с ним из-за магического отката, а не из-за въедливого чувства потери контроля над ситуацией, комкавшего его душу.
И теперь Риенс, стараясь не двигаться, следил за девушкой, пытаясь понять, что та собирается делать.
- Э… - невнятно проворчал шпион, думая, как ответить на тяжелый, словно с трудом облёкшийся звуком вопрос. Но Цирилла отрезала ему все пути к отступлению.
- М… да. Йеннифэр. – Имя странно звучало в его исполнении. Он слышал его другим. С надменным превосходством в устах Вильгефорца, с восхищением в устах тех, среди кого он работал. У него же оно звучало с безликой растерянностью. Это имя для него значило «объект».
Молодой и довольно крупный мужчина поднял взгляд. Каким-то образом юная девушка умудрялась выглядеть больше и весомее его самого, одной позой, замершим движением, тревогой в голосе.

« … - Что я должен сделать?
- Проследи, чтобы всё прошло по плану. Мои наёмники займутся грязной работой. Твоя же задача куда важнее. Будешь моими глазами. Ничего не упускай. Залатай все дыры. Я буду ждать твоего доклада. С нетерпением…»

Риенс чуть дрогнул. Мэтр Вильгефорц очень сильно не любил ждать.

- Я… не знаю. То есть, да, Йеннифэр была в этой экспедиции, руководила ей, но я ней не общался, я просто инженер. – Шпион почесал ухо плечом, чтобы скрыть нервную дрожь.
- Нет, она ехала в головных машинах, сколопендры напали на последние.
Это его упущение. Он должен был ехать хотя бы в первой половине колонны, никого не упускать из виду. Но не мог же он действовать вопреки приказам. Да и кто же знал, что эти ледяные твари… Просто не повезло, это всего лишь неудача, а не его просчёт.
- Я не знаю, что произошло с остальными.
Может быть, они отбились и двинулись дальше. Может все погибли. Он ведь не знал. Его отправили за информацией, а он не знал.
Проклятье.
Если здесь на базе есть рабочая навигационная аппаратура, он может попытаться настроиться на частоту, которой пользовались в экспедиции... Но следующими словами Цирилла буквально выбила его мыслей.
- Догнать? – Риенс чуть не выронил пустую чашку, ещё хранившую остатки тепла. - Но зачем?

«… Я принял твои доклады насчёт девчонки. Но мне надо больше. Она останется в городе. Найдёшь её, когда вы вернётесь… Когда ты вернёшься.»

Хороший шпион должен разбираться в человеческих эмоциях.
Угадывать настроение собеседника по мимике, по интонациям, движениям рук и неосторожным взглядам, понимать зол тот, сосредоточен, испытывает боль или же расслаблен и вот-вот потеряет бдительность.
Если ты понимаешь то, что чувствует человек, то можешь предсказать его дальнейшие действия. Можешь понять, когда начать им манипулировать. Когда он сделает и скажет то, чего хочешь ты.
Но это тонкое понимает чужих чувств не имеет ничего общего с воспетыми состраданием и эмпатией. Риенс понимал чужие чувства, но не ощущал их.

И теперь молодой шпион бдительно наблюдал за своей спасительницей, пытаясь хоть что-то понять в той безумной буре эмоций, обрушившихся на девушку. В какой-то момент у него создалось ощущение, что они буквально вцепились друг в друга и всё никак не отпускали.
Она ловила его речь, каждый звук его голоса, каждое слово, отчаянно ища в сбивчивой информации то, в чём она так отчаянно нуждалась. Йеннифэр может быть жива, может дальше двигаться к своей цели. Без сомнения, именно этого и желала Цирилла, это то, что она так надеялась услышать. Риенс мог бы попытаться использовать это стремление, где-то недоговорить, где-то приврать. Насколько сильным мог бы быть этот рычаг хладнокровной манипуляции тем, что дорого другого человека. Но не имел ни малейшей идеи как обернуть всё это в свою пользу.
А потому Риенс цеплялся, пытаясь понять, что собирается предпринять Цирилла и во что могли для него обернуться её поспешные решения. Напряженные мышцы, лихорадочно блестевшие то ли от подступавших слёз, то ли он сдерживаемой энергии глаза, словно окаменевший силуэт готового к броску охотника. В какой-то момент у Риенса перехватило дыхание, но девушка лишь осела на пол недалеко от шпиона. Бросаться было некуда. Молодой чародей наконец-то расслабился и отвёл взгляд, тяжело выдохнув.
Больше всего на свете он хотел бы вернуться в Третогор. Под защиту стен, в тепло привычных комнат. Но это означало вернуться с поражением. По спине пробежали мурашки. Как объяснить Вильгефорцу произошедшее? Как объяснить…

- А? - Риенс как-то заспанно моргнул, отзываясь на голос невольной спутницы. - Ты права. Утром будет проще.
Тело буквально молило об отдыхе. Мышцы всё ещё потряхивало от последствий принятого эликсира, давало о себе знать переохлаждение. Поспать. Хотя бы просто поспать.
- Да. Я справлюсь с генераторами и снегоходом. Ничего сложного. И ещё думаю, что тут должна быть система навигации и мощные передатчики, можно попытаться настроиться на частоты экспедиции, если они передают хоть какие-то сообщения…
Риенс мотнул головой. Ладно. Всё завтра.

Казалось, он только-только закрыл глаза, и вот уже тихий голос вернул его в жестокую реальность. Риенс слегка встрепенулся, осоловело заморгал, пытаясь сначала понять где находится, а потом справиться с осознанием того, что произошло вчера. Всё ещё не прогнав туман из головы, он кивнул Цирилле и неохотно поднялся на ноги. Нашёл немного кипятка и заварил себе отвар из каких-то припасенных тут трав, надеясь взбодриться.
Теперь его вахта. Ветер всё так же сердито бросался на прочные стены, снега, кажется, основательно прибавилось, но в ночной темноте судить было очень сложно. Риенс медленно прошёл в соседнее помещение, где располагались навигационные устройства, осмотрелся, оценивая ситуацию в которой они оказались.

Но в голове бились одни и те же мысли.
Он не мог вернуться ни с чем.
Он не мог вернуться проигравшим.
Он не мог настолько потерять контроль над ситуацией.
Простит ли ему Вильгефорц и этот провал? Или подобное поражение станет последней каплей в чаше терпения великого мэтра?
Вечно этот страх. Вечно это ожидание той самой «последней капли».
Риенс считал, что он чертовски хорош, но Вильгефорц вполне мог позволить своим эмоциям взять верх над логикой. Человек в его статусе мог себе это позволить.
Может быть, можно ещё сделать хоть что-то.

Извлеченная из небольшого кармашка на широком поясе, в руку легла небольшая коробочка, отдаленно похожая на обычный передатчик. С той лишь разницей, что это устройство связи основывалось на магии, а не на технологиях. Небольшие плюсы работы с великим чародеем. С губ сорвался тихий, но чёткий шепот. 
- Говорит Риенс. – Шпион на миг замолчал, прикрыв глаза. Как же тяжело было подбирать правильные слова. – Повторяю, говорит Риенс.
Молодой чародей нервно потер глаза.
- Экспедиция подверглась нападению мутагенной фауны. Эрвин и Зира погибли. Я отрезан от объекта. Статус экспедиции неизвестен. Статус группы диверсантов… неизвестен. Дальнейший сбор информации… невозможен.
Каждое слово вырывалось на мучительном выдохе. Риенс не был уверен, что Вильгефорц получит это сообщение. Магия магией, но такая буря могла быть помехой для и для такой связи. А может мэтр сейчас и вовсе занят чем-то своим, чем-то куда более важным, чем дрожащий от нервного напряжения помощник, который оказался не способен самостоятельно выполнить задание. Рассказать благодаря кому он остался жив, у Риенса язык не повернулся. 
- Запрашиваю новые инструкции.

Отредактировано Риенс (03.01.22 01:56)

Я отрезан от объекта.
Статус группы диверсантов… неизвестен.
Дальнейший сбор информации… невозможен.
Запрашиваю новые инструкции.

Риенс уже закончил свой короткий, но невероятно мучительный отчёт, но его же собственные слова эхом гулкого колокола продолжали звенеть в ушах, терпкой горечью ощущались на языке и губах. Кто бы мог подумать, что слова, простые слова, могут быть настолько отвратительны.
В каждом из них звучало поражение. Неудача. Проваленное задание. Возможно, самое важное задание в его карьере. Эта экспедиция была словно яркий росчерк поперек идеально выверенной рабочей системы, бросавшийся в глаза, портивший всю структуру. Вильгефорц не опускался до банальной ярости или ненависти, нет, он собирался устранить помеху с холодным расчётом. Конечно, можно было оставить всё как есть, позволить энтузиастке Йеннифэр проводить её на первый взгляд абсолютно бесполезные исследования. Поиск источника катастрофы, терзавшей весь мир, ну ведь даже на словах это полный бред!
Но где-то в рациональном мышлении закрадывалось сомнение. А вдруг она что-то найдёт? Вдруг это изменит баланс сил во всём мире? Риенс совершенно не понимал, как это может произойти, но ведь это и не его ума дело, не так ли? Его задача верить и исполнять поручения.
Исполнять, а не проваливать с треском по воле каких-то там снежных сколопендр. «Каких-то там». От одного воспоминания об этих монстрах стыла кровь.

Шпион смотрел на коммуникатор, только что проглотивший все эти тяжелые, горькие слова, и ждал ответа. Чёрт подери, как же сильно он сейчас нуждался в этом ответе. Как же он хотел услышать спокойный, уверенный голос своего мэтра, голос, приводивший в порядок мысли и возвращавший веру в себя и чувство того, что мир вокруг способен покоряться людям. Как же он хотел услышать очередной чёткий, выверенный приказ. И знать, что он должен делать дальше.
Что делать дальше. Главный вопрос, на который Риенс не знал и приблизительного ответа. В своём отчёте он так и не сказал, что он не только потерял экспедицию, но и обнаружил, что Цирилла, объект пристального интереса его мэтра, последовала за своей приёмной матерью и нашла его. Не смог. Всё и так шло слишком не по плану. Тем более, что Цирилла спасла его жизнь. Когда он уже думал, что всё, что его душу заберет в свои жестокие объятия Белый Хлад, она его не бросила на верную смерть. Это что-то значило.
Риенс то ли вздохнул, то ли всхлипнул, гладя на небольшой магический коммуникатор.   
И услышал голос. Но совсем не тот, что желал.
Проклятье! Как!? Цирилла, она должна была спать, но вместо этого она сейчас стояла у него за спиной и задавала самый правильный вопрос из возможных.
С кем, тьма подери, он мог здесь разговаривать.
Когда шпиона раскрывают, у него, на самом деле, очень мало вариантов для действий. Но Риенс никогда не думал, что с ним может случиться нечто подобное. Нет, он слишком хорош, чтобы…
Вдоль позвоночника словно пробежал заряд электричества, в груди застрял и тупо заныл комок сконцентрированного страха, готовый в любой момент впиться в него когтями, во рту резко пересохло.
Он мог бы отбрехаться? Но как? Не мог же он сказать, что говорил с самим собой. Тогда с кем? С кем?! Идей не было.
«Только не ври, ладно?»

Риенс болезненно зажмурился и тяжело сглотнул. И только после медленно, очень медленно повернулся.
Цирилла слышала всё. Про диверсию, про сбор информации. И теперь её рука лежала на рукояти ножа, эта деталь не ускользнула от его внимания. На что он рассчитывать?
Коммуникатор молчал. Мэтр Вильгефорц не торопился его спасать.
Страх запустил в его душу первый острый как бритва коготь.
- Я…
«Только не ври».
Риенс хотел соврать. Но не знал, что. Что можно соврать, когда все слова уже прозвучали. Хотелось медленно сползти по стене на пол и уткнуться лицом в колени. Он думал, что попал в ловушку. Нет, вот теперь он в ловушке. Что могло его спасти?
Правда. Только правда. Если в своей лжи он ошибётся хотя бы один шаг, если что-то заставит стоявшую напротив девушку сомневаться, он уже не выкрутится. С правдой же ошибиться невозможно.
- Я всё могу объяснить!
Коммуникатор молчал. Волна жара прокатилась по ещё не оправившемуся от переохлаждения телу.
- Я… р-разговаривал со своим хозяином.
Риенс медленно, дрожащей рукой отложил коммуникатор в сторону.
- Г-госпожа Йеннифэр перешла ему дорогу. Поэтому он снарядил диверсионную группу, которая должна б-была обеспечить неудачу экспедиции.
Слова его доклада были тяжёлыми и горькими? А как насчёт этих. Каждый слог давался с каким-то совсем уж запредельным трудом, словно их приходилось тянуть с силой. Взгляд тёмных глаз застрял на рукояти ножа.
- Я должен был соб-бирать информацию и докладывать хозяину о ситуации.
Как ещё он облегчить своё положение, кроме как попытаться смягчить своё положение и свою роль?
- Клянусь, я не виновен в нападении на конвой и не знаю текущего статуса экспедиции!
Риенс тихонечко сделал полшага назад, как будто ему было куда бежать в этой тесной каморке, и выставил перед собой открытые ладони. Его уже откровенно трясло от страха перед собственными словами.
- Я могу быть полезен.
Пришло время торговаться за свою жизнь.

Да, хороший шпион должен научиться идеально считывать настроение других. Не разум делает людей уязвимыми, а их эмоции. И чем сильнее эмоции, тем уязвимее для чужого влияния человек.
Риенс считал себя не просто хорошим шпионом. Он был лучшим. Ему не стоило труда вписаться в бригаду механиков, устроить всё так, чтобы его и треклятых эльфских диверсантов взяли в эту злополучную экспедицию. Он не видел подозрений со стороны всех своих «контактов», ощущал себя уверенно и почти спокойно, как человек, у которого всё под контролем, абсолютно всё, каждая мелочь.
Он был лучшим. Так ему казалось. Таким был его мир.
Но в решающий момент всё пошло не так, совсем, совсем не так.

«Это просто девчонка!» - Звучало в сознании, но звучало как-то тихо и очень неуверенно. Точно не для растерянного человека, пытавшегося связаться со своим хозяином, чтобы получить хоть какие-то инструкции. Не для человека, который должен был признаться в сокрушительном провале ключевой миссии и как будто ещё не терявшем в глубине души тусклую надежду на то, что если всё и провалено, то не до конца.
Но холодная реальность не слишком хотела ему хоть как-то помогать. Вильгефорц молчал, коммуникатор безжизненно лежал в ладони. Его чуть не сожрали сколопендры, он едва не замёрз насмерть. И теперь Цирилла, та самая девчонка, которой интересовался великий мэтр, стояла напротив с ножом в руках.
«Это просто…»
Шпион тяжело сглотнул. Нет, всё не так уж и просто. Он ошибся. Ему стоило быть осторожнее. Но нет, он так торопился в своём желании услышать успокаивающий, полный веры в себя голос господина, что не стал слишком уж заморачиваться. А неприятности и ошибки почему-то часто следовали одна за одной, каким-то сплошным потоком, словно жизнь в какие-то моменты просто решала добить свою не слишком удачливую цель.

По крайней мере, Риенсу казалось, что он всё говорит правильно.
Он не врал, ложь требует немалых усилий, а убедительная ложь ещё и времени на подготовку. Он не готовился. Не думал о прикрытии на случай, если его раскроют. Его попытка установить связь это не выверенная миссия, а отчаянный крик о помощи. А кричащий не думает кто его услышит.
Он недоговаривал, стараясь упускать из виду лишние детали, в особенности о своём хозяине и его целях. Впрочем, достаточной информацией он и так не обладал. Вильгефорц не славился открытостью и доверчивостью даже по отношению к своим самым приближенным агентам.
В целом, всё шло нормально. Мина сработала лишь на самом последнем шаге, в тот момент, когда Риенс от скудной подачи информации перешёл к тому, что лично ему казалось самым важным – к торгам. Вот только торговаться шпион начал словно перед ним был холодный и рациональный человек, который так же как он сам опираться в первую очередь будет опираться на личную выгоду и возможность что-то во всей этой неприятной ситуации приобрести.
Но перед ним стояла совсем ещё юная девушка, одолеваемая не жаждой выгода, а беспокойством за близких и чувством собственного бессилия. Этого Риенс не понимал. Этого он просто не мог понять. Подобные чувства находились где-то далеко за его системой координат. Кто бы мог подумать, что чужая человечность станет его просчётом?

Девушка отреагировала совершенно неожиданно.
- Нет!   
Один мир и вот он уже стоит спиной к стене, удивительно сильная рука стискивает воротник крутки, а возле шеи тот самый нож, который он успел подметить раньше.
- Постой!
Шпион вскинул безоружные руки раскрытыми ладонями вверх. В голове взорвался ворох мыслей. Риенс отчаянно пытался зацепиться за них, но всё путалось. Да, он был полезен, когда добывал для Вильгефорцу информацию. А против сколопендр просто ничего не мог сделать, даже если бы ему хотелось спасти те две машины. Но это явно не то, что следовало говорить, явно не то.
«Лучше б ты сам там сдох».
Шпион чуть прищурился, словно ожидая, что холодное лезвие вот-вот вопьётся в беззащитное горло, столько боли, ярости и гнева было в словах Цириллы.

Он один. Он остался один. Коммуникатор молчал. Ему никто не поможет.
- Вильгефорц. Моего хозяина зовут Вильгефорц. Он…
Нож холодил кожу, спина покрылась мурашками, пальцы начали чуть дрожать.
- Я успел… только направление. Экспедиция… ещё слишком далеко… от цели.
Слова приходилось вырывать из себя буквально силой – липкий страх стискивал горло.
Он один. Вильгефорц не отозвался. Так за что ему теперь цепляться?
- На этой базе есть средства электронной навигации и связи. Я был механиком… Я был под прикрытием должности механика…
Привычные «деловые» слова давались гораздо легче. Хотелось попытаться взглянуть на нож, на державшую его руку, понять насколько всё плохо, вот только в чужую голову он залезть не мог.
- Я могу использовать навигацию, чтобы найти экспедицию и узнать её статус, и может быть даже местоположение.
Это лучшее, что он мог предложить, это то, что он подразумевал под словом «полезен», что там больно резануло в душе взволнованной девушки. Обрадовался бы мэтр Вильгефорц таким торгам? Риенс не знал. Но сейчас это было не важно. Гнетущее чувство одиночества заставляло искать способ заполнить эту пустоту.