… А ведь он действительно умирал тогда. Аккуратный, ухоженный молодой мужчина, в пусть не отмеченной регалиями, но дорогой, прекрасного пошива чёрной одежде, смотрел на мир опустевшими тёмными глазами.
Он оправился. После нескольких дней в каменном мешке, который служил камерой для смертников, двимеритового ошейника, поспешного бегства и ловушки в доме ныне покойного начальника секретной службы. Ожог на шее прекрасно заживал. А уж какие чудеса с человеком творят обычная горячая вода, возможность есть досыта и пара ночей с нормальной постели!
Да, он оправился. Но только физически. Возвращение в Нильфгаард стало для него в какой-то мере приговором. Новым. Старый отменили по причине «появления в деле новых улик». И этим приговором было всего одно имя. Ваттье де Ридо.

Осознание грядущей встречи и того разговора, который скорее всего будет иметь форму крайне тяжелого монолога, и стало той кровоточащей раной, через которую из опального шпиона медленно утекала сама жизнь.
Его убивали страх и отчаяние. Враги, от которых невозможно убежать и спрятаться.
Встреча с Цириллой в парке была ещё одним шагом к неизбежности. Прощаться было сложно. Он редко делал нечто подобное. Редко уделял внимание человеку, с которым встречался в последний раз.
Вернувшись в отведенные ему покои, Риенс прямо в своей дорогой одежде улёгся на кровать. Он ждал. Ждал всего одного – встречи с человеком, который решит его судьбу. С человеком, который его презирает и ненавидит.

Сколько часов прошло в этом апатичном ожидании, он не знал, но дождался он вовсе не Ваттье де Ридо. К вечеру в его покои пожаловал посыльный, но не с вызовом к настоящему начальнику секретной службы, а с письмом. Риенс скептически хмыкнул, беря в руки белый конверт, и уселся за стол.
Но стоило ему крутануть в руках конверт, как скепсис быстро уступил место удивлению. Личная печать наследницы престола. Цириллы. Через мгновение в руках шпиона уже красовался лист дорогого пергамента, а сам рассматривал ровные строки, написанные аккуратным, красивым почерком. Риенс хмурился, собираясь с мыслями и пытаясь проигнорировать странное ощущение в руках, вчитывался чуть ли не в каждое слово.

Письмо начиналось с его имени. Ошибки быть не могло. С первой же строки шпион отметил мелочь, которая показалась ему важной. Цирилла писала не как воительница или ведьмачка. Решительные и обдуманные действия. Так мыслит правитель. Девушка сообщала ему, что собирается в путешествие по провинциям, чтобы лучше узнать подданных. Что же, пока на троне сам Эмгыр вар Эмрейс, у неё было на это время. Но следующей строке у него всё же дрогнули руки.

… понадобится личный помощник, порученец, конфидент.
Человек, от которого она будет знать, чего ожидать…
Этот человек – он.
…Документы уже подписаны.
В обмен на свою службу он получит защиту, ни много ни мало, наследницы престола.

Несколько секунд Риенс просто сидел и смотрел на письмо, затем сложил его пополам и опустил на стол перед собой. Так провёл несколько секунд. Весь его мир, все те незавидные планы, которые он строил на будущее, всё перевернулось вверх ногами. На аккуратно сложенное письмо смотрел уже не оставленный на милость врага отчаявшийся человек, а без пяти минут личный помощник наследницы престола. Ему достаточно утром явиться на службу. Одно действие, его согласие.

Риенс поднял пергамент и развернул его снова, бегая глазами по строчкам. По сравнению с тем, что у него было две недели назад, по сравнению с тем, чего он считал, что добился, всё это выглядело не слишком солнечно. Но теперь, на фоне открывшейся правды, это письмо было даже не соломинкой, а вполне себе надежным бревном, за которое мог уцепиться тонущий человек. Человек, назначенный расходным материалом в паутине интриг наделенных властью и силой игроков.
Так выглядела надежда.
Надежда выбраться из этой паутины живым.

… Не предавай меня…

На следующее утро Риенс стоял у дверей в покои наследницы, слегка дёргался, оглядываясь по сторонам, переминался с ноги на ногу, то и дело касаясь сложенного пергамента в кармане.
Цириллу был готов встретить человек, которого она привыкла видеть. Тот самый Риенс с недовольными искрами в тёмных глазах, живых глазах, в которых отчаяние пусть ещё и занимало своё место, но точно не лидировало в том бардаке, который являли из себя в тот момент его мысли.
Не слишком ладные мысли человека, готового встать на службу и признать чьё-то лидерство. Уж это он умел.

Жизнь самоуверенного и легкомысленного шпиона, никогда не скрывавшего своего имени, полностью изменилась в тот момент, когда он ступил на тонкий лёд озера Тарн Мира. Изменилась разом, до не узнаваемости, словно кто-то рассёк его жизненный путь на две части блестящим, невероятно острым мечом, с которого срывались алые капли чужой крови, оставляя алые цепочки на подтаявшем льду. Только тогда он этого не знал. Даже не подозревал, что нечто подобное вообще могло случиться именно с ним.
Но на самом деле простая и понятная жизнь исполнителя воли могущественного мага закончилась именно тогда. И ему пришлось принимать решения самостоятельно. Одно за другим. Сбежать из замка Стигга. Прятаться. Вновь стать на скользкую дорожку работы двойным агентом. Пытаться чего-то добиться. Пойти на поклон к людям, некогда желавшим его смерти. Чтобы выяснить, что это не он смог обхитрить всех, а это они безо всяких сложностей и мук совести использовали его. И пусть он прекрасно знал, как работает любая секретная служба, он, Риенс, и подумать не мог, что сам окажется в подобной ситуации.

…Один единственный шаг.
И вот куда он его привёл.

Дверь тихонько скрипнула и на пороге показалась Цирилла, наследница престола, избежавшая трагической гибели от рук заговорщиков. Как казалось самому опальному шпиону, не без его участия. В какой-то мере всё же да, но его роль точно была далека от главной. С этим он мог смириться. Но не с ролью расходного материала, одного из тех несчастных, кого во время любой операции особой важности считали допустимыми потерями. Цирилла перехватила занесённый меч буквально за минуту до удара. Он бы хотел спросить - зачем, но ответ был в аккуратно сложенном письма, покоящимся в кармане.
Риенс слегка поклонился в ответ на молчаливый, вежливый кивок девушки. Он оправдал выказанные в письме ожидания и был согласен на дальнейшую службу. Эта встреча не требовала разговоров и обсуждений. Каждый из них и так прекрасно понимал, что она значит.
Большой палец правой руки скользнул по спрятанному под перчаткой тонкому шраму. Кажется, шпион уже не замечал этого жеста, но в глубине души всегда помнил холодный вечер ноября, навсегда изменивший его жизнь. Этот шрам значил многое. Сокрушительное поражение. Ужас, которого он никогда не испытывал в своей жизни. Чужое милосердие. Гибель его привычного мира. Совершенно новый путь.
Сегодня всё поменялось снова.

Подготовка была весьма банальная, только с поправкой на высокий статус отправлявшейся в путешествие девушки.
Сколько карт перевернула набранная, кажется, самим Императором команда, сколько споров разразилось вокруг каждого предположительного места остановки. А уж когда дело дошло до состава самого сопровождения и снабжения, Риенс и вовсе предпочёл устраниться от вопроса и доверить всё людям, обучавшимся таким вещам всю свою карьеру. В конце концов, и сам Император не всю жизнь сидел во дворце. Молодого чародея иногда забавила мысль о том, в какую нервотрепку выливалась любая необходимость покинуть дворец.

Сидевший напротив Цириллы мужчина выглядел достойно и представительно, как и полагалось помощнику и конфиденту наследницы престола. Сшитый буквально неделю назад камзол сидел идеально, чёрную ткань украшали простые, но изящные вкрапления золотых нитей. В Нильфгаарде чертовски сильно любили золото. Высокие сапоги, прочные перчатки, идеальная прическа, полная достоинства осанка. Картину портил только старый ожог. Риенс то и дело ловил на себе бдительные, а порой и весьма тяжелые взгляды. Без сомнения в сопровождении наследницы ошибался как минимум один человек Ваттье де Ридо, а может даже и двое. Кого-то смущало изуродованное лицо помощника наследницы, кого-то куда больше раздражало его прошлое. Но эти люди ничего не решали, и эта мысль вызывала у Риенса глубочайшее удовлетворение.

И пока поездка бывшему шпиону нравилась. Комфортная карета, охрана, служанки. Казалось бы, на что жаловаться? Впрочем, Риенс и не жаловался. Мог бы, вспоминая свою высокую должность, которую он вроде как занял, приложив массу усилий и дав не один бой своим конкурентам. Но после того, как по его горлу скользнул нож Ваттье де Ридо, последнее, чего ему хотелось, это кого-то в чём-то попрекать.
Теперь молодой мужчина наслаждался поездкой, откинувшись на спинку удобного сиденья и наслаждаясь уже позабытым чувством личной безопасности.
Чего не скажешь о Цирилле. Даже неискушенному взгляду становилось ясно, что свобода за небольшим окошком кареты манила девушку словно безоблачное небо птицу.

- Потому что таким образом, с точки зрения кметов и торговцев, которых мы встретим на нашем пути, должна перемещаться по своей Империи будущая правительница.
Риенс чуть приподнял ладони. Традиция, которой следует соответствовать. Одна из, наверное, сотен подобных традиций.
- Охрана мыслит, что так безопаснее. Снабженцы - что так удобнее. Обычно царственные особы не любят напрягать себя.
Сам он вот был совсем не против «коробки», в которой не отбивает задницу конское седло, не мерзнут уши, а норовистая скотина не грозит скинуть себя в канаву при малейшей возможности.
- Если вас что-то не устраивает, я могу попробовать добиться от наших сопровождающих желаемого.
Риенс наклонился и заглянул в окно, проводив взглядом проскакавшего мимо охранника. 
- Если, конечно, они не следуют инструкциям самого Императора.

Вряд ли кто-то сумел бы назвать Риенса отходчивым. Бывший фактотум Вильгефорца человеком был исключительно злопамятным, обиды не прощал, причём даже самые мелкие. Но только лишь в том случае, если действительно мог что-то противопоставить своему обидчику, если ради той самой праведной мести не придётся чем-то жертвовать.
Когда-то он проглотил нанесенное ему Скелленом оскорбление и крайне неприятное решение прижечь ему пятки раскаленным железом. Не простил пережитый ужас и унижение, но отбросил назад, поняв, что сейчас выгодно сотрудничать. Ощутил себя на одной стороне с недавними врагами и позволил расслабиться. И поддался отчаянному желанию вернуть себе чувство собственной силы и превосходства, отыгравшись хотя бы словестно на пленной девчонке, из-за которой столько лет мотался по всему Северу.
Эти слова едва не стоили ему жизни.

И вот теперь ему пришлось переступить через осознание того, что секретная служба Императора просто использовала его. И в особенности обвинение в заговоре. Проклятье, они ведь действительно могли казнить его. Подвергнуть мучительной, публичной смерти. Почему бы и нет? Небольшая цена за возможность вытащить настоящих заговорщиков на поверхность.
Как же неприятно ощущать себя «небольшой ценой».
Если бы не организованный Цириллой побег, этот план вполне мог бы претвориться в жизнь. От одной этой мысли кровь стыла в жилах. Он всё иногда вспоминал о той ночи перед не случившейся казнью. О тех, чувствах, что испытывал, лежа в углу зябкого каменного мешка. Но старательно гнал тяжелые мысли прочь.
Риенс мог зациклиться на этом, мог желать мести или компенсации. Но не получил бы ни того, ни другого. И лишился того, что имел.
Жить настоящим было не так уж плохо.

- Вы - его наследница.
Странное ощущение. Так долго Эмгыр вар Эмрейс охотился за этой девушкой, как долго искал её, отправлял людей, на что пошёл ради того, чтобы обрести желаемое.
Дошло даже до того, что они с Вильгефорцем подкинули правителю Нильфгаарда девчонку-сироту, которая была удивительно похожа на беглую княжну. Риенс до сих пор изо всех сил старался избегать супруги Императора.
- Не станет удивлением, если даже чихают здесь тоже только по его воле.
Язвительности в словах девушки Риенс не заметил, слишком уж концентрировался на своих мыслях и воспоминаниях. Мимо проскакал один из охранников, шпион с интересом смотрел ему в след. Судя по всему, никто из присутствующих в этой карете не был в полной мере морально готов к отведенным им ролям. Сложно сказать, что об этом всём думала Цирилла, но Риенс не собирался упускать представившуюся ему возможность. Предсоставленный ему второй шанс на деле был далеко не вторым.

- Что за…
Остановка посереди тракта явно была незапланированной. Риенс не любил такие вещи. Не любил, когда что-то шло не по плану. Но Цирилла его опередила с вопросом, который уже крутился на языке.
Что, к чертям собачьим, происходит?!
Хотелось выйти из кареты и устроить бурные разборки с угрозами и выяснением отношений. Шпион даже успел напрячься и дернуться в направлении двери, но тут же замер в нерешительности.
«Дерево упало и преградило дорогу».
Может быть, просто старое, прогнившее изнутри дерево, наконец, не выдержало собственного веса и крайне неудачно обвалилось прямо поперек тракта. Бывают в жизни неприятные ситуации и трухлявые деревья. И старший в деревне должен бы ответить за ненадлежащую заботу о тракте. Неужели никто не послал вперед гонцов, чтобы известить о том, что едет сама наследница?

А может и послали. И в недалекой деревне вполне в курсе кто приедет к ним в ближайшее время. Упавшее дерево. По спине пробежали мурашки, руки дрогнули, против воли сжимая дорогую обивку сиденья. Несколько раз именно таким образом ещё в далёкую бытность убийцы в каэдвенской секретной службе, они преграждали путь всадникам и картежам, чтобы вызвать замешательство и заставить цель остановиться, стать лёгкой мишенью. Память о покушении на Цириллу всё ещё была живее всех живых.
«Проклятье, ну не снова! Ну не так быстро, ладно!?»
- Разберитесь быстрее! – Рявкнул в окно Риенс, и снова спрятался в карете.
Даже здесь были слышны крики озабоченных стражников, какие-то сердитые команды и ржание лошадей. Всё надежда на то, что Император и де Ридо всё-таки выбрали правильных людей, способных действовать слаженно и споро, не забыв выставить охрану и даже выслать пару разведчиков в окрестные кусты.
Бывший шпион, а ныне помощник наследницы поднял взгляд на свою спутницу.
- Я не солдат. – В голосе мужчины звучала какая-то неуверенность.
Рука механически легла на кинжал, закрепленный на ремне. Хороший кинжал, кованный из дорогой, крепкой стали. Единственное оружие, которое было у Риенса. Помимо ограниченных познаний в магии. Напряжение нарастало.
Издали послышался тяжелый, глухой шорох – солдаты двигали дерево. Убийц всё ещё не было видно. Либо это действительно случайность, либо…
Дверь кареты скрипнула, Риенс схватился за рукоять кинжала, но в проёме показался один из стражников, который опальный чародей подозревал в работе на де Ридо. Тот почтительно кивнул Цирилле:
- Госпожа.
А затем перевёл взгляд на Риенса и чуть сощурился.
- Всё чисто. Мы продолжаем путь. До деревни не больше лиги.
Риенс коротко кивнул ответ. Этот боец знал, что помощник наследницы уже заподозрил в нём шпиона. И не срывал своей истинной работы перед недавним коллегой, дав понять – они искали убийц. И не нашли.
- Поскорее бы оказаться в этой деревне.
В голосе мужчины звучало недовольство. Убрав руку от кинжала, Риенс с долей недовольства во взгляде выглянул в окно. Летняя зелень, буйно растущая вдоль дороги, казалась ему недружелюбной и опасной.

Ожидание пытки всегда страшнее самой боли.
Риенс пользовался этим правилом, хоть и не так часто, как стоило бы. Причинять боль он умел куда лучше, чем давить на свою жертву, вселять в неё чувство страха и неотвратимости приближающегося истязания, несмотря на то, что на своей шкуре отлично знал, что значит ждать.
Ждать боли, того момента, когда раскаленный металл вопьётся в беззащитное тело. Смотреть на своего мучителя и видеть в его глазах бесконечную власть. Подступала тошнота, холодные и скользкие мысли путались в непослушной голове, крик уже подкатывал к пересохшему, сжатому спазмом горлу, холодный пот заливал глаза.
Нет, именно ожидание являло собой самую настоящую пытку.

Даже сейчас, в замершей посереди тракта карете, ожидание раскрывало всю свою мучительную сущность. Риенс застыл в состоянии между желанием бить и не меньшей жаждой броситься бежать, но в итоге мог только ждать.
И когда сопровождающие кортеж стражники сообщили, что они могут продолжать путь, бывшего шпиона не так чтобы слишком и отпустило. Движение было куда лучше липкой неподвижности, но ожидание чего-то дурного никуда не делось. Кто-то же обрушил треклятое дерево на дорогу. Может быть, это был всего лишь ветер. А может…
От мрачных мыслей молодого чародея отвлекла его спутница, воспринявшая продолжение пути с куда большим, чем он сам, облегчением. Риенсу оставалось только брать пример. Негоже личному помощнику демонстрировать свои слабости, ведь так он отбрасывает тень не только на себя, но и на саму наследницу престола. Бывший шпион откинулся на спинку мягкого сиденья и выпрямился, приводя себя в порядок.
Но следующие слова Цириллы буквально выбили его из колеи.

Риенс на мгновение ощутил себя так, словно кто-то неожиданно плеснул на него целым ведром холодной воды. Он растерянно моргнул и на пару мгновений приоткрыл рот, а затем забегал глазами по внутреннему убранству кареты.
Приходилось ли ему убивать.
Это явно была не та тема, которую Риенс хотел поднимать. Но и соврать, просто сказав, что нет, не приходилось он, конечно же, не мог. Дураку было ясно – он убивал, и неоднократно. Не только убивал, но и пытал, истязал людей. Бахвалился этим, словно своим главным достижением, демонстрацией своей силы. Но в такие моменты он действительно ощущал себя удивительно сильным.
«Хотя бы для самозащиты или…»
Бывший шпион поднял глаза.
Или.
Придётся говорить.
- В Каэдвене есть такая практика.
Риенс начал издалека, но как ещё выгородить себя и оправдаться, он не мог придумать так быстро.
- Вылетевших из Бан Арда недоучившихся чародеев вербует местная секретная служба. Почти всех натаскивают на убийц. Я из их числа. Меня обучали на убийцу, и я служил по своей… специализации.
Он убивал для каэдвенцев. Как-то так вышло, что отнимая чью-то жизнь, он не чувствовал ни мук совести, ни жалости, ни ещё какого-то дискомфорта. По сути он не чувствовал ничего, кроме удовлетворения от своего успеха. А потому, когда каэдвенцы его всё-таки бросили, так и не понял в чём было дело. Эту обиду он тоже не забыл.

- Я убивал и после, уже на службе у Вильгефорца.
Риенс коротко глянул в глаза Цирилле, стремясь понять её реакцию. Потому что он убивал и тех, кого он знала. В погоне, по следам девушки он не так уж редко допрашивал свидетелей. И избавлялся от них. Великий мэтр категорически не желал, чтобы кто-то смог повторить путь его фактотума и тем более опередить его. А потому Риенс убивал всех, кто был полезен в этом поиске. Убил бы и попавшего в его руки барда Лютика, если бы ведьма Йеннифэр не подоспела вовремя. Нет, это не походило на бойню и некий кровавый след из множества запытанных до смерти тел. Скорее точечные удары стилета. Но каждую из этих жизней Риенс отнял без зазрения совести и хоть каких-то душевных мук.
- Из самозащиты тоже… приходилось.
Никогда в своей жизни он не стеснялся того, что был убийцей. Нет, он гордился. Считал, что отнимая чужие жизни, он доказывает свою силу, своё право жить. Пожирать слабых естественно как дыхание. Если проиграешь – упиваться будут уже твоими страданиями. Ты всегда один. Никто не протянет тебе руку помощи, если ты ошибёшься. Нет, тебя сожрут так же, как недавно поступал ты. Так чего же не гордиться умением убивать?
Так поступали многие.
Но не Цирилла. Сколько раз она сохраняла его жизнь, несмотря на то, что он оказывался слаб и терпел неудачи. Рядом с ней почему-то не хотелось гордиться тем, что она могла осудить.
Неужели он настолько сильно боялся лишиться её благосклонности?

- Магию?
Риенс только сейчас понял, что в кризисный момент тянулся к холодному оружию, а не вспоминал формулы и жесты заклинаний.
Что он мог сказать? Что он плохой чародей? Да никогда в жизни он не признается в чём-то подобном, тем более, что сам он так не считал.
Что без артефактов и подпитки со стороны Вильгефорца колдовать было не так уж легко, что он привык двумя руками опираться на поддержку со стороны, и с тех пор, как пал замок Стигга, он сам колдовал не так уж часто, не ощущая привычной уверенности?
- Я проучился в Бан Арде только два года.
Слабенькое оправдание.
– С оружием как-то проще.
А это, наверное, ещё слабее. Но ничего больше ему в голову не пришло. Ничего, что звучало бы достойно.

Отредактировано Риенс (24.06.21 23:09)

В душе каждого человека живут демоны, терзают его, жаждут крови и страданий, иногда его собственных, но чаще чужих, добытых извне и вплетаемых в жизнь. Кто-то умудряется черпать в этих демонах свою силу, но большинство не могут справиться с ними, день за днём ощущая, как растущая в душе тьма заживо пожирает всё внутри.
Риенс умудрялся балансировать между этими двумя состояниями. Перед ним почти десять лет подпирающей небеса горой стояла фигура Вильгефорца, человека, который нашёл со своими демонами общий язык и скормил им десятки, а может и сотни жизней. Но самому фактотуму великого мага не хватало силы воли для того, чтобы выйти на тот же уровень, не было в нём какого-то железного стержня. Скорее наоборот, гибкий и пластичный, он мог подстроиться под любые требования, приспособиться под что угодно. Но демонам это не слишком нравилось.
Молодой чародей кормил их чужой болью, упивался страданиями тех, кто был слабее его. Потому что в ином случае демоны начинали пожирать его самого. Если причинять человеку боль, то забываешь о том, как сильно ты сам боишься боли. Убивая, ты получаешь иллюзию власти над смертью. Настигая свою жертву, ты ощущаешь настоящую силу охотника.
Да, привычные, почти родные демоны и столь же привычный способ борьбы с ними. Кажется, разве может быть иначе?

А потом оказывается, что свои демоны есть у всех. Люди даже придумали для этого такое милое выражение «скелет в шкафу», только почему-то большинство умудрялось прятать в этом самом шкафу целое кладбище.
Когда он гнался за Цириллой, шел по следу, цепляясь за каждую ниточку и беспощадно уничтожая любое препятствие, он думал - всё, что может из себя представлять эта крошечная девчонка, так это разбалованную княжну из знатного рода, которая ничего кроме богатых покоев и бабушки-королевы в жизни-то и не видела. И как только у неё получалось так долго скрываться от него, цепляясь за ведьмака и чародейку?

Затем случилось озеро Тарн Мира.
«С оружием и правда проще».
Риенс повернул голову к окну, словно пытаясь рассмотреть в нём то, что приковало взгляд девушки. Только смотрел он сейчас в своё прошлое.
Проще. Это слово не описывало и сотой доли того, на что оказалась способна сбежавшая пленница охотника за головами. Насколько просто оказалось порезать десять человек, бессильно метавшихся по льду. Подготовленных наёмников, убийц, агентов, шпионов. Для Риенса оружие было чем-то доступным и понятным, чего может быть сложного в коротком клинке из остро отточенной стали, покоящемся в ладони. Но для Цириллы меч служил продолжением руки, частью её сути. Как ещё она могла так легко и просто обращаться с таким оружием?

Риенс поднял взгляд, как-то странно хмыкнул, а затем всё-таки ответил:
- Я не знал.
Кажется, в его голосе скользнула лёгкая обида. Он не знал, но Вильгефорц должен был знать. Но не предупредил. Выходя на лёд Тарн Мира Риенс, был твёрдо уверен, что они гонятся за простой девчонкой. «Она даже не магичка» - кажется, что-то такое он говорил Скеллену, ощущая, как близость добычи нетерпеливо горячит охотничью кровь.
- Тогда почему решила не становиться чародейкой?
Это должно было быть именно решение. Риенс вылетел из Бан Арда, но от магии не отрёкся, по-прежнему используя свой дар и считая себя чародеем. Но в Цирилле за всё время своей охоты он не видел магии. Даже в том, что произошло тогда на льду, магии не нашлось места. Это был холодный расчёт и ловкость совсем ещё юной девочки. Хотел бы шпион списать всё произошедшее на чародейство, но не мог, единственным брошенным тогда заклинанием была сорвавшаяся с его дрожащих пальцев молния.

Молодой чародей дёрнул плечом. Скрываться правду не было смысла.
- Воровство.
Достаточно мелкая провинность, чтобы не лишиться жизни, но этого хватило, чтобы поставить крест на будущем напортачившего студента. Риенс дернул уголком рта, на его лице отразилось недовольство и презрение.
- Я всю жизнь воровал. Еду с отцовского стола, яблоки и картошку с чужих огородов, подрезал кошельки у лопухов на рынке. Так я не сдох с голоду.
Он не раз бывал бит. Отцом, законными владельцами яблок и теми самими лопухами. Но добыча часто того стоила.
- А в Бан Арде они сделали столько шума из ничего. Ну и пусть катятся к чертям собачьим. – В голове Риенса звучала неподдельная, застарелая обида. Всё-таки ему было очень, очень неприятно. Его наказали, выгнали в никуда, лишили возможности продолжать учёбу. И он-то себя виноватым совершенно не считал, свой проступок видел мелочью, за которую полагался разве что крепкий подзатыльник и то только за то, что попался. Ну, может быть ещё пару не менее крепких тумаков от самой невнимательной жертвы и, конечно, изъятие добычи.
Но у тошнотворно правильных чародеев на этот счёт было совершенно иное мнение. Попробовали бы выжить на улице со своей моралью.

В глубоких изумрудных глазах наследницы нильфгаардского престола сверкнуло нечто вроде то ли удивления, то ли даже лёгкого любопытства – Риенс с трудом разбирался в подобных чувствах. Бывший шпион, а ныне помощник и конфидент слегка напрягся, не знаю какой реакции ожидать от своей спутницы.
Воровство обычно встречалось банальным, но столь неприятным осуждением, вызывавшим у молодого чародея возмущение на грани праведного гнева. Он был твёрдо убежден – никто не в праве его судить. Особенно если речь шла о зажравшихся магиках-профессорах Бан Арда, никогда в жизни, наверное, не знавших что такое настоящий голод, а если и знавших, то давным-давно забывших все ужасы этой беды. В своей уникальной и великой академии они могли вычеркнуть слово «нужда» из всех словарей и не заметить такого досадного изменения. Кто из них рос с вечно пьяным отцом, тратящим любую лишнюю монету на вожделенный хмель, безразличной до апатии матери, куда более сильными и не по годам развитыми сверстниками, норовящими отобрать у слабого мальчишки то, что он всё же мог добыть? Что такого в том, чтобы украсть десяток яблок с чужих яблонь? Обеднеет без них что ли очередной жадный кмет? Или стащить у проезжего купца кошель с пригоршней монет? То же ведь потеря.
Так казалось крошечному мальчишке, категорически не понимавшему, почему у соседа за забором сочный краснобокие яблоки просто болтаются на ветках деревьев, а сама семья этого кмета вдоволь ест вареную картошку с квашеной капустой, в то время как он порой и до вечера не видел ничего съестного.

Чуть повзрослев и познакомившись с понятием «частная собственность», тот самый мальчишка уже начал понимать, что каждый имеет то, что может получить, и что сытый сосед свою еду вырастил трудом и стараниями, и был достаточно щедр, чтобы делиться ею с семьёй, а не выменивать хмель. Вот только в понятие «может получить» воровство вписывалось идеально. Если остановившийся у очередного мелкого торговца купец не мог сохранить свой кошель, то его мог получить другой?
Была у воровства и ещё одна сторона, в которой, наверное, признаваться и не стоило. Это было просто приятно. В обладании чьей-то собственностью против воли её пока ещё законного хозяина была своя прелесть. Своё собственное чувство силы и превосходства. Человек лишается чего-то по воле более успешного вора и ничего не может с этим сделать. Даже не понимает, что произошло, и кто повинен в утрате. Это чувство разливалось по груди приятной тугой волной удовольствия. Предвкушение возможности наесться досыта украденными яблоками и клубникой за долгие годы переросло в высокомерное превосходство над обворованной жертвой. Ведь, к счастью, по-настоящему Риенс не голодал уже давно. Если не считать те несколько страшных дней в камере смертника и последующее бегство.

Но, к удивлению шпиона, Цирилла отнеслась к его признанию весьма философски, явно решив оставить прошлое в прошлом. Молодой мужчина с легкой растерянностью протянул руку, чтобы почесать затылок, но только чикрнул тонкими пальцами по аккуратно уложенным волосам и вновь опустил ладонь.
- Э…
На самом деле, Риенс не до конца понял в чём именно заключалось некоторая озабоченность Цириллы. В том, что она уже приняла на себя роль предводителя и заботилась о исполнении имперских законов? Или же просто хотела убедиться, что у её подчиненного было всё необходимое?
- Нет, сейчас я ни в чём не нуждаюсь.
Ни в чём, чтобы он мог просто украсть, и это была правда. Если не считать тех чувств, которые он испытывал, решаясь на подобные правонарушения.
- Я не стану обворовывать Империю.
В голосе всё так же звучала неловкость. Конечно, имперская казна для любого вора целью была крайне желанной, но не всё можно украсть или купить за деньги. Человек, чудом избежавший казни и находившийся на грани немилости у практически безгранично властных людей, куда больше дорожил банальной безопасностью и возможностью хоть как-то укрепить свои позиции. И звонкое золото тут не совершенно бессильно.

От дальнейших мыслей отвлек вовремя появившийся капитан стражи, известивший, что, несмотря на некоторую заминку с подозрительным деревом, кортеж добрался до своей цели. Сохраняя положенное ему по должности спокойствие, Риенс неспешно покинул карету вслед за девушкой и осмотрелся. Прилично. Наверное, хозяева этого и без того недурственного постоялого двора долго и упорно выдраивали всё до блеска, и даже чему-то научили своих рабочих. Интересно, какие чувство они испытали, узнав о том, кто прибудет к ним. Молодой чародей встал за левым плечом девушки, шуганув взглядом какого-то пытавшегося выслужиться стражника. Формальные обмены любезностями, заученные фразы, в которых страшно даже изменить хоть одно слово. Всё как обычно. Лишь когда Цирилла обернулась, ища глазами своего помощника, Риенс, пусть всё это время и был буквально в шаге от наследницы, присоединился к этой суматохе.
- Надлежащий уровень.     
Он обернулся, мельком бросив взгляд на мельтешивших по двору сопровождающих и работников постоялого двора.
- Какими будут ваши распоряжения? Я могу позаботиться об ужине, - то есть навести шороха на кухне, торопя и без того излишне растревоженных высокими костями кухарок, - или, может быть, интересуют какие-то сведения? Проверка охраны?
В словах бывшего шпиона не было какой-то тоскливой формальности, скорее предложение воспользоваться его умениями, положенными по новому статусу. На должности конфидента наследницы престола Риенс провёл по сути считанные дни, но этого было достаточно, чтобы изо всех сил попытаться на ней удержаться, и хотя бы как-то соответствовать.

Отредактировано Риенс (25.07.21 14:52)

Их часто не замечали. Тех, кто стоял рядом. Не обращали внимания, не считали этого внимания достойными, плевались ядовитыми словами, называя «прислугой», «прихвостнями» или ещё каким-нибудь словом, начинающимся с «при». А в итоге любой из тех, кто разбрасывался своим презрением, едва получив хоть какое влияния, хотя бы какую-то власть, конечно же сам обзаводился теми, кого он так резво презирал.
Подручными и исполнителями.
Потому что поймёт – нельзя порваться на множество копий самого себя и принять участие в каждом необходимом мероприятии, лично организовать все дела, замолвить каждое слово, а иногда и обагрить чьей-то кровью лезвие кинжала. Времени не хватит. Такого простого и бесценного ресурса, расточительно тратить который невозможно. В такие моменты взгляд у обретшего влияние индивида может измениться буквально до неузнаваемости. И некогда презрение сменится удовольствием от того, что кто-то исполняет твою работу за тебя.
Ведь не будет великий мэтр, посвятивший себя чародейским изысканиям и политическим играм сам протягивать каждую ниточку банальных шпионских связей, договариваться с нужными людьми и разбираться с каждым своим недругом.
Не будет наследница престола сама договариваться со всеми сопровождающими, с любым встречным, желающим императорского внимания, следить за всем сразу и каждым в отдельности.

Только взгляд Цириллы был другим. В нём не было привычной для царских особ надменности, она не смотрела на своих служанок, на беспокойных охранников и сопровождающих как на расходный материал, который очень просто заменить одним движением властной руки.
Наверное, это было даже сложно признать, насколько необычно звучали эти слова, но Цириллу окружали люди. Живые люди. В каждом стражнике, пытавшемся обеспечить её безопасность, в каждой служанке, заботившейся об дворянских нарядах, даже в хладнокровных и расчётливых шпионах де Ридо наследница престола видела людей.
Может потому их работа казалась чем-то лёгким и естественным, и все они не чувствовали давления нависшего над ними меча, готового обрушиться при малейшей неудаче.

А потому человеком был и изрядно потрёпанный мужчина, упавший на колени перед властной особой. Охрана не оплошала – в воздухе сверкнул металл обращенных на наглеца пик. Риенс развернулся и выпрямился, заложив руки за спину и позволив себе чуть опустить взгляд. На развернувшуюся драму он смотрел со спокойствием сытого хищника, который к потенциальной добыче мог испытывать лишь лёгкое любопытство.
В целом, ничего особенного. Ещё один наивный гражданин, решивший, что Император может решить все его проблемы, именно его. Сколько их таких бросалось на поклон как к самому Эмгыру вар Эмрейсу, так и к тем, что грелся в лучах Белого Солнца. Сколькие из них получали желаемое?

Но когда прозвучали слова о неких Гадюках, что не дают проходу купцам, бывший шпион против своей воли нахмурился и бросил быстрый взгляд на Цириллу. Дерево на тракте. Обыденный способ заставить желаемую цель задержаться не только среди убийц, но и среди даже самых ободранных разбойников.
Треклятое дерево вполне могло быть работой и этих Гадюк. Так что ж они, поняли, что не простого купца остановили? Рассудительно побоялись? Или местные кметы всего лишь не убрали дерево с предыдущего нападения?
Цирилла тем временем приказала позаботиться о купце, о человеке, и подозвала к себе парнишку, взявшего на смелость помянуть злополучных Гадюк.
Риенс напоследок обернулся, глядя, как уводят пострадавшего купца. Кажется, он получит всё, чего для него потребовала наследница. А ещё, вполне вероятно, что получит он это не только потому, что был отдан волевой приказ, но и потому, что каждый здесь думал о том, что в случае чего, оказавшись на месте этого купца, получит помощь не меньшую. По крайней мере, об этом размышлял сам молодой чародей.
Когда сталкиваешься с человечностью, мысли внезапно обретают совершенно иной ход.

Деревенский парнишка явно никогда прежде не оставался в таком обществе – самой наследницы и её помощника, а потому терялся и запинался, отвечая на произнесённый требовательным тоном вопрос.
- Да вот… Завелись у нас здесь разбойники.
Юный кметский сынок теребил грубую рубаху и всё пытался отвести взгляд, будто это он был виноват в таком печальном недосмотре.
- Бандюки и раньше бывали. Нападали на тракте, купцов, что пожир… побогаче грабили. Но стража местная быстро то прогоняла, то истребляла лиходеев, никогда долго не мучили. А эти…
Парень нервно пожал плечами.
- Этих никто достать не может. А ведь, грят, они мелкие совсем, юные, никого зрелого среди них то и нет. Но от солдат уходят как гадюки лесные, а затем снова возвращаются и за своё. Житья нет, наши очень боятся, что торговля того, накроется совсем из-за них.
Юный кмет закусил губу.
- Дерево.
Парниша вздрогнул.
- Господин?
- Дерево на тракте. Это их работа?
Мальчишка чуть побледнел.
- Скорей да, господин. Они так купцов тормозят, да и вообще всех, кого хотят. Дорогу могут перекрыть и пока преграду убирают – напасть. Забирают, что хотят. Злые, сил нет.
Риенс перевёл взгляд на Цириллу и пожал плечами, только в отличие от юного парня – медленно и рассудительно, словно говоря, что это не то чтобы и их дело, не для того приехали.
- Вольничающие на трактах бандиты – оскорбление для лица Империи. Можно отправить весть в столицу, госпожа.       
Но, тем не менее, это дело чуждое едва их не коснулось. Конечно, бывший шпион не сомневался – их сил хватило бы, чтобы отбить такую атаку. Не даром с ними шли великолепные бойцы имперской стражи, да и шпионы де Ридо точно были и убийцами.
Досадно, что им пришлось в это всё впутываться. Особенно теперь, когда и тот купец-неудачник, и местные кметы, видать, позволили себе надежду.

Империя Нильфгаард называла себя оплотом цивилизации на Континенте. Этим высказываниям вполне можно было и поверить, глядя на закованных в блестящие чёрные доспехи воинов, шагающих идеальным строем под знамёнами, на которых было вышито белое солнце. Глядя на Город Золотых Башен, на все достижения архитектуры и градостроительства богатейшей столицы. Куда до этих чудес Северным Королевствам. Наверное, именно поэтому после своего бегства из Замка Стигга Риенс подался на Юг. Зная, что везде его встретят с обнаженными мечами, он решил попробовать достучаться до Нильфгаарда. Эта попытка едва не стоила ему жизни. Под блеском изящных городских башен укрывался коварный и невероятно могущественный дракон. Наивно было полагать, что этот дракон не перехитрит его, не использует в своих целях. Что этот дракон будет считаться с одной человеческой жизнью, пожирая тысячи.
Но каким бы грозным этот дракон не был, как бы не бушевало Белое Пламя, в его владениях встречаются те же беды, что и на всех других землях. Например, разбойники. Обездоленные, лишившиеся всего люди, выбравшие для себя путь наименьшего сопротивления, или же просто те, кому нравилось грабить и убивать, упиваясь властью над чьей-то жизнью.
Если бы ему, Риенсу, не удалось вернуться в Нильфгаард и снова связаться с секретной службой, скорее всего, его ждала бы столь же незавидная судьба.

Но сейчас разбойники были всего лишь объектом беседы с каким-то потрёпанным деревенским парнишкой, чья деревня от этих разбойников страдала уже не первый день. Приезд высокопоставленной особы из столицы стала для местных надеждой, словно наследница престола обладала властью одним щелчком решить все проблемы.
Что ж, этот вопрос стоил доклада в столицу и Риенс был готов лично написать все необходимые бумаги с требованием прислать несколько подразделений, чтобы извести бандитов. Да, это была всего лишь одна банда из, вероятно, многих, а элитные имперские части создавались не для погонь за потрепанными грабителями. Но создать прецедент будет крайне уместно с точки зрения неудавшегося начальника секретной службы.

Но у Цириллы на этот счёт были совершенно иные планы. Помощник наследницы внимательно следил за девушкой и её напряжение не укрылось от его цепкого взгляда. Побелевшие от напряжения сцепленные пальцы, сжатые губы и взгляд изумрудных глаз, направленный явно не на неловкого парнишку, а куда-то гораздо дальше. Риенс слегка растерялся, не зная, что именно он должен сейчас сказать и предложить, а потому молчал и ждал, отдавая ситуацию в руки наследницы.

Ответ не терпел сомнений.
«Нет». 
Риенс слегка вздрогнул.
«Этим делом я займусь лично».
Бывший шпион вскинул брови в нескрываемом удивлении. Цирилла поблагодарила юного кмета за его невнятный и не слишком информативный рассказ, отправила его к капитану стражи, чуть оговорилась в названии банды. Мальчишка неуверенно, рывками поднялся на ноги, глубоко поклонился и поблагодарил девушку, а затем бросился прочь из таверны, оставив наследницу и её помощника одних.
- Это ведь… – Невольно вырвалось у Риенса как только хлопнула деревянная дверь. Но бывший шпион тут же замолчал, глядя как поникла Цирилла, уронив лицо в ладони. Он что-то упускал, что-то важное, значимое.
Всего лишь разбойники. Досадно, конечно, что такое случается даже на территории Империи, но это по сути мелочи.
Теперь Цирилла предлагала провести разведку, узнать, где эти бандиты прячутся и разобраться имеющимися силами. Не то чтобы это было невыполнимо, но почему именно сейчас, так срочно? Почему не дождаться подкрепления из столицы? Его выделят, Риенс был уверен. Но состояние девушки стало для него неожиданностью. Бывший фактотум Вильгефорца уже давно прочно ассоциировал пепельноволосую ведьмачку с какой-то непреодолимой силой, той самой силой, что уничтожила десятерых человек там, на льду Тарн Мира. В каком-то смысле уничтожила даже тех, кого оставила в живых. От такого поражения оправиться уже невозможно. Но сейчас, в этот момент, за этим столом в какой-то деревенской корчме, Цирилла казалась настолько человечной, словно и она могла пустить в свою душу, ни много ни мало, сам страх.

- Я немедленно пойду на кухню и распоряжусь об ужине. – Риенс поднялся на ноги и слегка поклонился. Он слегка поклонился и собирался было уходить, как всё же задержался, несколько секунд помявшись в неловкости. И всё же спросил.
- Госпожа, но почему? Это ведь… просто разбойники.

На долгие секунды в комнате, куда уже начал пробираться с улицы полумрак приближавшейся ночи, разлилась тягостная, тяжелая тишина.
Наследница престола была сама не своя, и Риенс колебался, не спеша бежать на кухню с новым поручением, ощущая, что уходить рано – не все слова ещё прозвучали. В тишине звенела незавершенность. И бывший глаза секретной службы не мог даже представить, что творилось в голове у девушки. Он не знал, не понимал за какие именно струны души зацепилось брошенное как будто вскользь упоминание о разбойниках.
Это ведь просто разбойники.

Цирилла повторила его вопрос, и молодой чародей ощутил, как по телу пробежала волна мелкой дрожи. Насколько непохоже звучали эти слова, произнесенные двумя разными людьми. Нет-нет, он точно вкладывал в них какой-то иной смысл.
Просто разбойники.
Но в тихом, лишившимся привычной уверенность голосе Цириллу звучала столь с трудом уловимая для бывшего шпиону гамма чувств. Сомнения? Боль? Сожаление?

Услышав слова Цириллы, опальный шпион как-то с трудом сглотнул и медленно опустился обратно за стол – всё же ужин чуть-чуть подождёт. Обернувшись на скрип плохо смазанных петель, Риенс впился глазами в вошедшую девушку. Та, наверное, сама понимала, что работа застала её крайне не вовремя, но не могла же она вернуться к хозяину постоялого двора, оставив наследницу и её помощника в темноте. Робкий, немного неловкий поклон, торопливые движения – служанке явно хотелось покинуть комнату как можно быстрее. Взгляд чародея смягчился, интересно улетучивался, теперь он лишь косился на девушку, чтобы не терять её из виду. На убийцу она точно не походила.

… Я тебе расскажу…

Когда последний раз кто бы то ни было решал объяснить ему смысл своих решений и действий, не только требуя сухого, жесткого исполнения, но и давая понять почему был отдан тот или иной приказ? Когда кто-то говорил с ним не как с инструментом, а как с человеком?
Наверное, никогда.
От нового, необычного чувства по телу бегали мурашки.   
- Помню.
В одно короткое слово Риенс умудрился вложить столько отвращения, что казалось дрогнувший воздух лопнет от этого тягостного чувства.
Говорог. Богатая, зажиточная деревушка с дурацкой соломенной статуей. Место, которое ему выдал Ваттье де Ридо, где он смог нагнать Скеллена и его банду, и был благополучно взят этой бандой в плен. От жестоких пыток и незавидной перспективы отправиться в путах в Нильфгаард на ещё более страшные муки в руках де Ридо и последующую казнь за измену его спало прибытие охотника за головами по имени Лео Бонарт.
Они общались не так уж много. Небольшой совет на четверых, где решалась дальнейшая судьба этого сброда. Вильгефорц, конечно, сыграл так, что все стороны согласились сотрудничать на выгодных ему условиях.
Деревенька, откуда началась отчаянная погоня длиной в кажется, месяц. Худший месяц в его жизни. Пробирающий до костей холод, постоянное осознание того, что в любой момент он может неожиданно обнаружить кинжал у горла. И Тарн Мира.
Всё началось там. В Говороге. Где Риенс впервые встретил Цириллу лицом к лицу, и не постеснялся сорвать на ней всю накопившуюся злобу, пусть только в словах.
Взгляд бывшего шпиона затянул глубокий мрак.
- Бонарта тоже помню. – В голосе чародея глухо звякнула неподдельная ненависть.
Он помнил. И считал тощего ублюдка с бледными, мёртвыми глазами самым опасным из всего этого сброда. Неуправляемый садист, ведомый только собственными импульсивными, но в тоже самое время холодными как лёд желаниями. Риенс через какое-то время понял, что это не они использовали его, а он их.
И он оставил их на льду Тарн Мира. Знал о ловушке, и оставил. Хотя был единственным, кто мог дать бой Цирилле. Но он их бросил, зная какая судьба ждёт вышедших на лёд людей.
Только за это Риенс бы с неподдельной радостью перерезал глотку этому курвиному сыну. Вот только встречаться с этим чудовищем снова он не имел никакого желания.
Что же тогда ощущала сама Цирилла, которую он тогда привёл в Говорог в оковах?

Риенс слушал, внимательно ловил каждое слово, на ходу складывая воедино сложную мозаику. Лицо бывшего шпиона тронула бледность. Теперь он понимал. То есть, конечно же, он и не предполагал о том, что Цирилла нашла себя в банде малолетних беспредельщиков, и какую судьбу уготовил этой банде Бонарт. Конечно же, кем они были для него? Крысятами, просто жалкими крысятами в лапах голодного кота. В душе девушки же осталась глубокая, незаживающая рана.
- Я не знал об этом. – Шпион кивнул, выражая признательность за рассказанную историю.
Его не просто пытались отправить на дело, но и дали полностью понять почему.
История «Гадюк», показавшаяся Риенсу такой ничтожной и убогой, ударила девушку по этой самой ране, ударила так, что кровь мог увидеть даже несведущий.

Не чтобы Риенс мог понять эту боль и полностью осознать тяжесть этих событий, но вывод сделать было несложно. Судьба «Гадюк» стала для наследницы делом личным и значимым, а это многое меняло. Более того, теперь это было и его личное дело, как человека, стоявшего за плечом наследницы и отчаянно не желавшего своего места лишиться.
- Они ведь найдут его. Своего Бонарта. – Выдохнул бывший шпион. Нет, он не волновался о том, что найдётся какой-нибудь удалец, который раз и навсегда решит проблему зарвавшихся юнцов. Он констатировал очевидный факт.
- Может не лично Бонарта, но какого-нибудь уставшего от их выходок воина. Или отряд имперской стражи.
Риенс несколько раз стукнул пальцами по столешнице, выдавая свои размышления.
- Как вы хотите это сделать? Как собираетесь найти их? Или что…
«… сказать им?»
У него не было идей. Что можно было сказать безрассудным юнцам, уже вкусившим пламя охоты и вкус человеческой крови?
Бывший шпион наконец-то встряхнулся и сумел вернуть деловой вид.
- С чего вы планируете начать?

Разговаривать с разбойниками.
Если бы кто-нибудь спросил Риенса как должен происходить такой разговор – он бы не ответил. То есть он знал, как говорить с этими людьми с позиции равного, такого же отчаявшегося и готового пасть ещё ниже, говорить, собираясь присоединиться к ним. Знал, что нужно сказать, если хочешь нанять таких людей. И, конечно же, как прийти к ним с оружием в руках.
Но как уговорить лихую молодежь на что-то, кроме того, чем они уже с удовольствием занимаются? Нет, понятия не имел. Ни что сказать. Ни как хотя бы добиться того, чтобы они услышали хоть кого-нибудь. Ведь все имперские титулы для них пустой звук и оцениваться будут разве что в размышлениях о том, что с такого «титула» можно содрать.
Но у Цириллы были мысли совершенно иные, бывший глава секретной службы не сомневался. Но какими они могли быть? Он тоже не знал. Он никогда не думал о том, что людям, вне зависимости от их возраста, поставившим себя настолько наперекор принятым нормам общественной жизни, можно как-то помочь. Использовать их – конечно же. Но помочь…
Мог ли в истории что Крыс, что Гадюк точкой стать не меч очередного Бонарта, а что-то совершенно иное? Казалось, что нет.
Но разве могла пятнадцатилетняя девчонка на коньках уложить на лёд десятерых агентов Империи, не получив ни единой царапины?

- Я немедленно распоряжусь.
Риенс поднялся на ноги и быстрым шагом отправился на кухню. Благо тут даже не пришлось делать каких-то внушений и устраивать разбирательства, на которые не было ни сил, ни настроения. На кухне все только и ждали, когда наследница распорядится об ужине. Всем бы такую исполнительность. А после бывший шпион наведался к капитану стражи. Тот должен был проявить завидное терпение и выслушать как излишне ретивого купца, так и перепуганных местных. Ничего, терпение - то, чему их должны были обучить в совершенстве. Потерпит и общение с местными недотёпами. Потерпит и Риенса, который дотошно потребовал пересказать всё, что налепетали местные, причём желательно не слово в слово, а в общей выжимке. Оставалось только радоваться, что содержательные речи разволновавшихся селян, ухватившихся за высокопоставленных гостей как утопающие за соломинку, пришлось выслушивать не ему.

Ночь прошла достаточно спокойно. Стража не теряла бдительности, местные ходили на цыпочках, а то и предпочитали не ходить лишнего вовсе, боясь потревожить сон наследницы или рассердить кого-нибудь из её свиты. Тень имперской немилости и лично Ваттье де Ридо остались где-то там, вместе со давно скрывшимися за горизонтом золотыми башнями Нильфгаарда. Ну и потом бывший шпион уж на что, а на сон не жаловался. Разве на то, как незаметно подкрались первые лучи рассветного солнца.
К тому моменту, когда Цирилла вышла из своей комнаты и потребовала подготовить ей одежду для верховой езды, Риенс уже успел растрясти стражу и выслушать доклады. А теперь вот у служанок будет интересная задача – они-то вряд ли готовились к тому, что наследнице понадобятся подобные одеяния.

- Доброе утро, госпожа. Капитан неплохо поработал вчера. Похоже, каждому в деревне есть что рассказать о Гадюках. Конечно, более всех жаловался купец, которого обокрали на дороге. Местные донесли, что таких случаев много, похоже, торговцы самая желанная добыча для разбойников.
Кто бы мог подумать – разбойники нападают на тех, с кого можно содрать самую большую наживу. Купцам можно только порекомендовать не жалеть флоренов на хорошую охрану.
- Молва уже разнеслась вокруг и все меньше караванов решается идти этими дорогами, поселение терпит из-за этого приличные убытки и часто не получает вовремя необходимые товары, трактирщики жалуются. Но и местные тоже нередко попадают под удар. Выбирают тех, кто возвращается из путешествий, с ярмарок, навещавших соседние поселения. Гадюки не размениваются только на крупную добычу, мелкой тоже довольствуются.
Не всегда же ждать купцов. Но, кроме этого, похоже, что юнцы от своих действий получали удовольствие.
- Несколько раз их пытались отловить своими силами. Есть серьёзно пострадавшие. Говорят, эти молодые люди отлично знают местность и очень подвижны. С помощью капитана я нанёс на карту места, где чаще всего случались нападения и точки, где предположительно может быть их логово. К сожалению, таких точек несколько, и никто не понимает где они могут быть на самом деле. Вероятно, это часть их замысла.
Риенс протянул свернутую карту из качественного, плотного пергамента. К счастью, стража запаслась подобными картами от души. Несколько секунд бывший шпион мялся, а затем всё же продолжил:
- Распорядиться насчёт завтрака здесь или потребовать организовать припасы с собой? Кого вы возьмете в качестве сопровождающих?
Не могла же наследница отправиться одна. Император открутит головы всем присутствующим, а может и всем в деревне заодно, если с Цириллой что-нибудь случится.

На каждого держащего в своих руках настоящую власть приходилось множество людей, на которых эта власть упиралась, тех, кто эту власть исполнял, обеспечивал все необходимые условия, кого можно было бы назвать разом и мечом, и щитом, и вовремя протянутой рукой.
Даже сейчас вокруг наследницы нильфгаарского престола вращалось столько людей! Служанки, занимавшиеся бытом, солдаты, служившие охраной и исполнительной силой, шпионы, конюхи, да много кто ещё. И всё это ради одного человека.
Эта система всегда работала одинаково.
Но разница существовала. Огромная разница.

Вильгефорц всегда держал вокруг себя множество прислужников всех мастей. Обслуга, наёмники, агенты, информаторы, убийцы. Всем им обещалась щедрая плата – золотом, удовлетворением их желаний, порой самых низменных, и перспективами личной власти. Для Риенса такая атмосфера была вполне привычна. Сначала каэдвенская секретная служба, потом Вильгефорц – он в совершенстве вписался в эту исправно работающую структуру. Благо законов в ней не так уж много. Подчиняйся. Не задавай вопросов. Урывай всё, что можно. И никогда, никогда не позволь своему хозяину даже мельком подумать о том, что ты достаточно силён, чтобы попытаться занять его место. Но если ты действительно стал сильнее – возьми, что тебе полагается. Поэтому сильные мира сего на самом деле часто оказывались теми ещё трусами. Поэтому они так любили смотреть как подчиненные качаются в их ногах. Верили, что человек, способный унижать себя, не найдёт силы ударить в спину. Иногда это оказывалось опасным заблуждением.
Ну и самое главное – ты расходный материал, тебя всегда можно заменить. Постарайся сделать так, чтобы этого не случилось.

Да, Риенс привык к этой системе, как привык дышать и никогда не садиться спиной к двери.
Немного покупавшись в лаврах высшего звена, он снова оказался в числе помощников, тех, кто ходит следом, одной из опор. Казалось бы, ну тут всё будет привычно. Обыденно.
Но нет. Всё было не так, совсем, совсем не так.
Иногда, среди сильных мира сего находились люди, что в своих многочисленных опорах каким-то чудом видели живых людей с их собственными потребностями, чувствами и недостатками. Которые не считали, что совершившего ошибку, получившего ранение и каким-то иным способом показавшего слабость помощника можно просто заменить с фатальными для бедняги последствиями.
И подобные условия для Риенса оказались в новинку. Настолько, что порой он ощущал растерянность и не был уверен в том, как именно должен поступать. Особенно учитывая, что на кону стояла его жизнь, и эта угроза была не абстрактным знанием, а едва не свершившимся фактом.

Но так завоевывалась верность. Настоящая верность. К которой применимо слово «предательство», а не «право сильного». 

   
Бывший шпион смотрел, как Цирилла расстилает на столе принесенную им карту. Хорошая карта, не жалели в Империи плотного пергамента и руки искусного художника. И теперь он смотрел, как девушка, явно не скрывая имеющийся опыт, скользила аккуратным пальчиком вдоль нарисованных дорог и русел речушек.
«Здесь».
Риенс чуть наклонился над картой, бросил взгляд на отметку, чуть нахмурился, а потом поднял глаза.
- Завтрак. Стоит ли мне распорядиться упаковать его с собой? И…
Продолжить он не успел. Мимо попыталась проскочить служанка и привлекла внимание Цириллы. Молодой чародей повернул голову, чтобы заметить, как щёки девушки тронула лёгкая бледность. Наследница явно выбила своих сопровождающих из колеи просьбой, которую никто даже и не мог ожидать. Конечно же они не захватили для своей подопечной костюма для верховой езды, разве кто-то мог предположить, что приходится. С тонких губ сорвался лёгкий смешок. Вот сейчас начнётся «веселье» - поиски хотя бы относительно подходившего размерами охранника, который предстанет перед необходимостью срочно отдать своё обмундирование наследнице. Наверное, стоило бы взглянуть на это всё со стороны.
- Едем? – В голосе бывшего шпиона послушалось лёгкое удивление. Он так и не успел повторить свой вопрос о сопровождении, и, похоже, получил ответ. Нет, всё вполне логично. Помощник и конфидент должен сопровождать наследницу даже во время такой вылазки. И всё же он оказался несколько не готов.
- Да, конечно. Дайте мне несколько минут на сборы.

Осторожно ступая по стоптанной грязи, шпион вывел во двор довольно крупного, но послушного жеребца соловой масти. Он сразу попросил самое спокойное и уравновешенное животное, и выбор слегка недоверчивых конюхов пал на этого флегматичного светлошкурого коня, хотя на первый взгляд, глядя на размеры зверя Риенсу показалось, что его решили подставить. Но пока никаких диверсий со стороны скакуна не случилось. К удобному седлу приторочена бесхитростная поклажа – вроде как вылазка не должна была затянуться, но небольшой запас продовольствия и вещи первой необходимости Риенс всё же захватил. Подумав несколько секунд, бывший шпион без особой грации забрался в седло. Конь слегка фыркнул.
Услышав звонкий цокот копыт, молодой чародей обернулся.
Одежда для Цириллы нашлась довольно быстро. Кого-то всё-таки раздели. Хотя, на взгляд Риенса, подобранный мужской костюм всё же был немного великоват. Но вряд ли это имело значение – всё лучше, чем платье с корсетом.
- Мы отправляемся вдвоём?

Вот оно, преимущество, даруемое императорскими регалиями. Если наследнице престола понадобилась дорожная одежда, то её найдут. Отнимут у кого-нибудь из стражи или служак, если не подойдёт – даже у местных жителей. И никто не смеет сказать слова против. Ведь по сути тому была дарована честь – оказать услугу и помощь особе императорских кровей. Оставалось только радоваться.
Всё это грело Риенсу душу. Факт того, что, если ему что-то понадобится – он это получит. Пусть он даже и близко не той самой крови, однако он стоит рядом с наделенными властью и тоже должен быть обеспечен всем необходимым для выполнения своей непростой работы. Хотя куда больше он надеялся, что в случае чего найдутся те, кто посчитает своим долгом прикрыть его задницу и позаботиться о безупречной целостности его драгоценной шкуры. Не потому, что он такой важный, а потому, что царственные особы часто очень расстраивались, если их ближайшие помощники по какой-то причине не могли более исполнять свои функции. Это со стороны кажется, что только дай знать, и на тёплое место выстроится целая очередь желающих – выбирай кого хочешь. Очередь-то будет, но найти среди них того самого, который подойдёт под все желания, пройдёт проверку на верность, будет натаскан и обучен – это задача непростая, а забот у царственных особ и без того очень много.

Иногда за отнятое власть имущие платили достойную компенсацию. Но чаще «пострадавшие» должны были сначала бурно радоваться тому, что смогли подсобить, а потом – что остались живы.
Цирилла придерживалась первого варианта. Риенс не сомневался – кого-то уже послали компенсировать всё, что он украл во время их побега. Как ни странно, эти мысли его грели. Вовсе не в том смысле, что никто не уйдёт обиженный и всё по справедливости. Нет, подобные поступки внушали надежду, что заботливый человек заботлив во всём.
По части своих людей тоже.

Как же сильно отличались вороная кобылка Цириллы отличались от доставшегося шпиону коня, бабушка которого явно подгуляла с тяжеловозом. Лёгкая, грациозная поступь, блестящая черная словно ночь шкура, роскошная грива. Люди останавливались и провожали всадницу и её скакуна восхищенными взглядами. О, Риенс помнил, как даже банда Скеллена была очарована скакуном своей пленницы. Соловой конь тряхнул головой и принялся вынюхивать что-то в примятой траве.
А следом вышло их сопровождение. Чародей обернулся. Глянул на солдат и как-то облегченно вздохнул. Если разбойники обнаружат их раньше и решат напасть – в одиночестве они не останутся.

Верховая езда никогда особо Риенса не радовала. Нет, в седле он за жизнь провёл очень много времени. Одна охота на Цириллу чего только стоила. Он истоптал весь Север и большую часть пути всё же провёл верхом. Хотя одна проездка навсегда останется в его памяти. Короткие морозные ноябрьские дни, постоянная погоня, отбитая до боли спина и задница, коченеющие от мороза пальцы и непроходящая усталость.
Путь к Тарн Мира.
Риенс непроизвольно сжал поводья. Соловой конь фыркнул. Да, Тарн Мира останется с ним навсегда.
Но сейчас, сейчас – тёплое лето, полный отряд охраны, а Цирилла – рядом на своей кобыле, той самой, на которой она убегала от навязчивых охотников. Разве что нет за спиной меча, блестящего лезвия, алого от пролитой крови. А если бы и было, он всё же мог не бояться, что в какой-то момент это самое лезвие вонзится ему в горло.
Сколько времени прошло…

Бывший глава секретной службы остановил коня.
- Что?
Шпион быстро обернулся.
- Мы пойдём без них?
Капитан явно разделял изумление Риенса. И с каждым словом девушки, солдат бледнел всё сильнее. Его воображение уже явно рисовало ему изуродованный труп наследницы и собственную виселицу. Но ничего он сделать не мог. Воля императорской крови неоспорима.
Ладно – успокаивал себя Риенс. Они будут рядом. Недалеко. Прочешут выходы. И придут на помощь. Только бы эта помощь не пригодилась.
Бывший шпион спустился с коня и кивнул капитану. Тот только наградил его недоверчивым взглядом, мол, не защитишь бы наследницу от банды разбойников. Что ж, не защитит.
Но не только. Казалось, солдат не желал даже оставлять девушку наедине с её помощником. В ярких голубых глазах сверкало презрение.
«Подавись», - буркнул про себя Риенс, демонстративно повернулся спиной к капитану, подхватил своего коня за поводья и уверенным, твёрдым шагом последовал на Цириллой, не скрывая морального удовлетворения.   
Рука легла на куртку, под которой в ножнах прятался кинжал. С ним было немного легче. Хотя куда активнее фантазия рисовала как этот кинжал находят бандиты, что будут обыскивать свою добычу.
По спине побежали мурашки.

Конь остановился у самого ручья, опустил большую голову и коснулся прозрачной воды. Риенс завидовал его спокойствию.
- Мы будем ждать? – Тихо спросил бывший шпион у своей спутницы, заглядывая ей в глаза и стараясь не выглядеть слишком тревожно. Он представлял, как разбойники наблюдают за двумя путниками из своих укрытий и думают, что с ними делать.
- Или пойдём прямо… туда. – Шпион отчаянно избегал каких бы то ни было упоминаний самих бандитов. Ему казалось – они могут слышать их.
Вот же и влипли они в приключение на ровном месте.

И как они собираются налаживать контакт с разбойниками? Сама эта мысль казалась чем-то сродни своего рода безумию. Лихие люди, не важно какого возраста, от хорошей жизни на большую дорогу не уходили и в грабежи не подавались. Это не увлёкшийся богатенький сынок какого-нибудь барона, решивший пощекотать свои заскучавшие от жирной жизни нервы, и которого достаточно притащить за ухо к рассерженному отцу, чтобы всё разом встало на свои места. Это люди, которые таким бесхитростным образом выживали. Там, на тракте они добывали себе и пропитание, и одежду, и оружие, и развлечения. Всё. Вся их жизнь уже была там.
И многим это очень не нравилось, особенно их жертвам.

Они уже знали где искать бандитов – в этом вопросе Риенс поверил Цирилле безоговорочно, несмотря на наличие собственного тёмного прошлого, выводов из бродячей жизни он особых не сделал. Наследница нильфгаардского престола же пропустила своё прошлое через свою душу и до сих пор несла с собой.
Крысы. Юные беззаконники, за чьи головы Лео Бонарт забрал награду. Но вряд ли она имела для садиста с бледными неживыми глазами хоть какую-то цену. Тогда он не обратил никакого внимания на рассказы охотника за головами, как и на пренебрежительное прозвище «крысиха», сам пользовался словами и похуже.
Ему нечего было сказать разбойникам. Совсем. Если бы ему сказали, что с ними надо о чём-то договориться, единственное, что могло бы прийти ему в голову – это торг. Он бы мог попытаться их купить. Вряд ли бы из этого вышел толк, разве что время бы они выиграли. Но у Цириллы явно были другие планы. Она хотела им что-то сказать. Им было им сказать. И кто знает, может быть, её они услышат. Услышал человека, который знал и чувствовал то же, что и они сами.
По крайней мере, Риенс очень сильно на это надеялся.

Но долго мучиться размышлениями шпиону не пришлось. Он даже не успел получить ответ на свой вопрос. Кусты зашуршали, где-то захрустели сухие ветки – шедший совершенно не пытался скрываться. В голове Риенса даже успела скользнуть мысль, что они наткнулись на ещё каких-нибудь жаждущих путников, вышедших к ручью. Пока не увидел вынырнувшую из кустов совсем ещё детскую, нескладную фигурку. Несмотря на свою внешнюю неаккуратность, двигался подросток уверенно и прекрасно знал, что делал. Так ведут себя хищники на своей территории. Сытые хищники, что охотятся ради развлечения, а не из голода. Хищники, знавшие, что во всём превосходят свою добычу.

На миг бывший шпион скептично поджал губы, а через секунду чуть не свалился с коня от неожиданного прозрения.
Гадюки.
Вот тебе и ответ на все вопросы. Их не надо было искать. Те нашли их сами.
Конь Риенса напился и сделал шаг назад, ища на берегу молоденькую зеленую травку. Флегматичное животное совершенно не смутилось незнакомцу.
- И вам мои приветствия.
Риенс старался говорить как можно вежливее и спокойнее, хотя на самом деле видел в мальчишке безродного бродячего зверёныша, не достойного даже обращения к нему. Таких или жестко ставят на место, или просто сносят со своего пути как мелкую преграду.
- Ничуть, милсдарь. – Ответил Риенс и тут же кратко обернулся на Цириллу, та мягко спустилась со спины своей роскошной кобылки. Она отвечала спокойно, с каким-то теплом, которое бывший шпион никогда бы не смог изобразить при всём своём желании.
Пацан тем временем ловко перебрался через ручей и схватил коня Риенса под уздечку.
«Укуси его», - мысленно пожелал Риенс, но соловому явно агрессия разве что только снилась. Он смотрел на наглеца с какой-то спокойной рассудительностью, мол, стоит рядом мелкий человек, значит так и надо.

«Лошади? Сапоги?! А не оборзел ли ты, юнец?»
В душе Риенса вспыхнул гнев. Он был готов спуститься со своего коня только ради того, чтобы хорошенько вздуть обнаглевшую шпану, пояснив кто, что, с кого и как спустит.
Но вот незадача – к юному разбойнику присоединились двое товарищей. И оба с арбалетами. Настоящими взрослыми арбалетами, и держали юнцы их так, как держат уже стрелявшие и знающие своё оружие люди.
Внутри что-то оборвалось, кровь отхлынула от лица.
Да, это были дети – молодой парень и совсем ещё юная девчушка, но какая к чертям собачьим разница чья рука всадит ему в живот железный болт, и кто оставит истекать кровью в соседних кустах. Так, наверное, даже обиднее – сдохнуть от руки ребёнка.
Риенс сжал зубы и медленно, неловко спустился с коня. Соловой переступил с ноги на ногу, а затем повернул большую голову к дерзкому юноше. Слушаться незнакомца или нет, здоровенный конь ещё не решил. Он вообще удивительно неспешно принимал решения.

Они пришли разговаривать. Вот только юным гадюкам об этом ничего не было известно. Да и плевать им на разговоры. Риенс то и дело бросал косые взгляды на юнцов. Если бы эти двое зашли в воду, он бы мог просто ударить по ручью зарядом молнии и прикрыться телом коня от болтов, а этот, с ножом, не успеет преодолеть эти два шага достаточно быстро, встретит острые как бритва раскаленные магические когти. И к дьяволу все переговоры, уговоры и прочая чушь. Курвины подонки получат по заслугам.
Но вместо попытки напасть, использовать магию и вообще как-то поставить на место наглецов, Риенс стал неспешно снимать с себя тот самый приглянувший камзол. Дорогое одеяние легло на траву. В голове стучало что-то про неоправданный риск, переговоры и торги.
- Может быть, милсдарь, мы сумеем договориться? Как цивилизованные люди, коими все мы, без сомнения являемся.
Откуда только брались эти безыскусные, тошнотворно вылизанные слова, которым Риенс научился при дворе Эмгыра ещё во время службы Вильгефорцу? Но всяким подонкам обычно очень нравилось, когда с ними разговаривают как с дворянами. Самого же Риенса буквально трясло разом от страха, злости и жажды крови. Радовало только, что бледным лицом и блестящими потерянными глазами внешне он походил всего лишь на очередного богатенького путника.
- Нет нужды ухудшать наше общее положение.

Бывший шпион медленно развел руки в стороны, демонстрируя миролюбие и в пол оборота бросил полный эмоций взгляд на Цириллу.
«Помоги. Возьми ситуацию в свои руки. Я не знаю, что делать».

После всего через что он прошёл, после работы в каэдвенской и нильфгаарской разведках, после службы у величайшего мага Континента, после сокрушительного поражения на Тарн Мира, после его возвращения в Нильфгаард, побега, заключения, почти свершившейся казни и нового назначения. Он был шпионом, убийцей, чародеем, фактотумом, обошёл весь север и немалую часть Нильфгаарда. Неужели его судьба умереть от ножа какого-то ободранного мальчишки, вылезшего из кустов вместе с такими же убогими приятелями?

Взгляд бывшего шпиона буквально вцепился в лезвие клинка, в этот ведавший виды исцарапанный металл. Сколько смертей видело это примитивное оружие, сколько жизней отняло? Риенс категорически не хотел пополнить число этих несчастных.
Ненависти мешал разгореться самый обычный человеческий страх перед дышавшей холод в затылок смертью.
Даже не какой-то бывалый наёмный убийца, не матёрый разбойник, проведший на тракте долгие годы и жизни и научившийся охотиться подобно дикому зверю. Нет, нож в руке держал ребенок. Сколько лет было этому пацану? Двенадцать? Четырнадцать?
От этого становилось только обиднее.
Риенс бросил быстрый, непонятный взгляд на Цириллу. Когда его жизнь впервые оказалась в её руках, юная ведьмачка лишь немногим превосходила в возрасте эту шпану. Но этого хватило, чтобы обречь на смерть десять человек. А как она держала меч! Куда там этому жалкому щенку. Его бы любой из тех наёмников, что нашли свою смерть на Тарн Мира, мог выпотрошить как свежесловленного карася.
И всё же именно сейчас был хозяином положения.

Юнец тем временем уже осматривал камзол шпиона и явно остался доволен. Конечно же, щенок, ты такой ткань в жизни в руках не держал, наверное.
- Зачем нам начинать «петь», - выдавил из себя Риенс, особенно отчеканив последнее слово, так неуместно смотрелся этот полный превосходства жаргон, что бывший шпион буквально ощутил противную горечь на кончике языка, - если вы, господин, уже решили нашу судьбу. Обыщете трупы.
По спине пробежала волна холодных мурашек. Смерть словно уже не только дышала где-то за спиной, её костлявые ледяные пальцы коснулись беззащитной шеи. Риенс тяжело сглотнул, буквально давясь своей обреченной дерзостью.
Он бросил взгляд на юнца с арбалетом, того самого, который решил, что «лучше сразу». Потухший взгляд человека, который не знал, что должен делать дальше и надеялся только на Цириллу. Если они узнают, что им в руки попала сама наследница престола… нет, это не гарантировало ему жизни, только ей.
Вот и поговорили…

И в этот момент прямо в грудь неудавшемуся юному убийце ударил арбалетный болт. Риенс успел рассмотреть все в деталях. И блеск металла, и растекавшуюся по нехитрой одежде кровь, и шок в глазах разбойника. Он знал это взгляд. Взгляд человека, которого покидала жизнь. Тонкие губы шпиона тронула довольная ухмылка. А через миг следом за первым стрелком за грудь схватилась и девчонка, тонкие пальчики окрасились алым. Конь Риенса впервые проявил хоть какой-то характер, обеспокоившись внезапно начавшим движением. Но сам шпион бывший не уделил внимания животному. Он смотрел как два тела падают в ручей. Они собирались убить его, обокрасть и убить, а вместо этого встретили смерть сами.

Сбоку раздались обеспокоенные и воинственные крики. Кто бы мог подумать, что он будет так радоваться появлению нильфгаардской стражи.
- Вы вовремя. – Но ощущение триумфа длился недолго. Закричала Цирилла и что-то в голосе девушки сбило с молодого чародея спесь и торжество, словно его окатили холодной водой.
Они пришли не для этого. Они пришли поговорить. Он должен был сопровождать наследницу на этих переговорах. И он не справился. Вместо надежды на мирное решение получилась бойня.
Но лучше же так, чем тот вариант, который предлагали юные разбойники. Лучше же, верно?
Но броситься к Цирилле Риенс не успел. В неразберихе он забыл про главаря этой шайки. Терзаемый отчаянием и болью утраты, юнец бросился на ближайшую цель. На того, кого он грабил.
- Осторожно! – Крикнул кто-то в стороне, похоже, сам капитан, и, вполне может быть, спас этим криком Риенсу жизнь. Бывший шпион правой рукой перехватил летевший в него камзол, но левой, левой он всё же успел вцепиться в руку нападавшего, остановить занесенное для удара острое лезвие.

Они не удержались на ногах. Юнец оказался гораздо сильнее, чем можно было подумать при виде щуплого тела. Риенс потерял равновесие и рухнул в траву, таща разбойника за собой, где-то в этой схватке замешался намотавшийся на правую руку камзол. Где-то рядом заметали стражники, они боялись стрелять, ведь одно неверное движение и болт попадёт в помощника наследницы, а не разбойника.
Юнец издал полный душевной муки крик и нажал на нож сильнее. И в этот момент пересёкся взглядом со своей «добычей» и дрогнул. В тёмных глазах Риенса горел огонь такой ненависти, но она казалась почти материальной, тонкие губы перекосило в оскале. А через миг руки шпиона начали преображаться, словно над плотью вырастал слой раскаленного железа, пальцы заострялись, вытягивались подобно лезвиям. Мерзко запахло подпаленной плотью, мальчишка закричал, но каким-то чудом не выронил ножа, несмотря на то, что теперь его руку сковывал обжигающий магический металл. Задымился камзол, сквозь тлеющую ткань блеснули раскаленные когти. Кто-то удивленно охнул.
Риенс жадно заглянул в глаза своего неудавшегося убийцы, и взгляд бывшего шпиона обещал лишь одно – смерть.
Время словно замерло. Через пару секунд ткань прогорит окончательно, и чародей сможет освободить правую руку для удара.
Сзади кто-то кричал, но голос доносился словно сквозь туман. Затрещала распадающаяся ткань.
Где-то в глубине души всё ещё билась мысль о том, что переговоры должны были пройти не так, но мысль эта тонула в кровавом вихре банальной жажды мести.