- Значит, Тиссен поделил с Радовидом Лигу, - произнес император. Под его тяжелым взглядом картограф вносил изменения в изображение Континента, очерчивая новые границы Редании и Ковира.

Эмиссар услужливо заметил:

- Ковир забрал Маллеору и Голополье, а Редания удовольствовалась Каингорном, Ваше императорское Величество.

Картограф подвел новоиспеченную границу между государствами жирной линией. Эмгыр с непроницаемым лицом стал расхаживать по покоям. Эмиссар привык к тому, что, когда император думал, он не всегда сидел или стоял на месте, а предпочитал пройтись, поэтому не шелохнулся с места. Он оказался прав: король говорит:

- Представился удобный момент. Недамир умер, а его сыновья не смогли поделить Лигу. Танкред и Радовид доходчиво им объяснили, что можно не вступать в борьбу за трон. Хенгфорская Лига придерживалась нейтралитета: это было очень удобно. А теперь ее нет. Зато есть усилившаяся Редания и Ковир. Тоже нейтральный, но не настолько, насколько хотелось бы... Благодарю. Свободен.

Картограф быстро собрал свои принадлежности, поклонился согласно этикету и удалился. Эмиссар по-прежнему молчал.

- Ты тоже, - даже не обернулся на него император. Служащий последовал примеру картографа: поклонился и исчез за закрывшимися за ним дверьми. Эмгыр подозвал к себе камергера и отдал распоряжения. Он немедленно отправился исполнять их. Эмгыр подошел к окну, внимательно изучил усталым взглядом пейзажи Вызимы.

Придется вернуться. Ненадолго.

* * *

Цинтра была наилучшим вариантом для обоих правителей. Далеко от фронта, знаковый для Нильфгаарда город принимал у себя именитых гостей: молодого короля Ковира и Повисса и его свиту. Разрушенная во время Первой Северной Войны, к тысяча двести семьдесят второму году Цинтра уже выглядела более чем приемлемо, но не так роскошно, как Нильфгаард, конечно же. От времени Львицы Калантэ тут не осталось и следа: теперь повсюду не цинтрийские, а нильфгаардские знамена, темные цвета платьев придворных и неукоснительное соблюдение имперского этикета.

Цинтра была удобна для Танкреда: до нее он мог добраться морем, не опасаясь, что его наземные передвижения отследят Радовид или Хенсельт, не томясь в седле или экипаже, не рискуя наткнуться на ганзы, мародеров и чудовищ, шастающих по обочинам трактов. Морской путь грозил только неприятной погодой и рейдами скеллигских налетчиков, но королевский флот, как известно, охраняется лучше, чем торговое судно. В этот раз корабль вез на себе короля и часть аристократии Ковира, которые должны были засвидетельствовать соглашения между королевством и империей, если правители смогут договориться.

Цинтра была удобна и для Эмгыра: гораздо больше, чем Вызима, она подходила для официальной встречи с Танкредом Тиссеном. В город могли беспрепятственно прибыть аристократы из Нильфгаарда, не подвергая свои жизни опасностям путешествия по нордлингским землям. Армия надежно защищала Цинтру, исключая даже малейшую вероятность внезапного наступления Севера. Ничто не может помешать спокойной встрече Танкреда и Эмгыра; разве что предатели, которые спрячут стилет в рукаве. Но в Цинтре императору было тяжелее, чем в Вызиме. Здесь, на останках былого величия столицы княжества, он невольно вспоминал дела минувших дней.

Надо сказать, Белое Пламя ни о чем не жалел. Ни капли.

* * *

Он встретил Танкреда, восседая на троне, переделанном под нильфгаардский манер. Жена императора, царственно выпрямившаяся на соседнем царском стуле, с благосклонной легкой улыбкой изучала ковирских аристократов, шедших на шаг, а то - и два позади сына Эстерада Тиссена. Как он вырос: казалось, еще совсем недавно был озорным мальчишкой, не желавшим слушаться наставников. А теперь - король. Чета ли отцу? Нужно прощупать.

- Король Танкред из династии Тиссенидов, король Ковира и Повисса, повелитель Ковира, Повисса, Вельгада, Нарока, Тальгара, Маллеоры и Голополья! - торжественно объявил церемониймейстер. Эмгыр поднялся; нильфгаардская аристократия, прибывшая из столицы, вперемешку с остатками цинтрийских дворян затаила дыхание, следя за каждым жестом короля Тиссена и императора вар Эмрейса.

Он подал руку жене, вместе с ней спустился со ступенек, вышел навстречу Танкреду. Под пристальными взглядами вездесущих аристократов протянул королю Ковира и Повисса руку для рукопожатия. Цирилла Фиона Элен Рианнон глядела на возможного - в прошлом - жениха настоящей Цири из-под ресниц, не делая ничего, что могло бы не понравиться ее венценосному супругу.

- Рад встрече, Танкред. Как прошло путешествие? - задал стандартные вопросы Эмгыр, прежде чем пригласить повелителя Ковира, Повисса, Вельгада, Нарока, Тальгара, Маллеоры и Голополья сесть за круглый стол. Тот уже ожидал правителей и всех наблюдателей в отдельных покоях, за тронным залом восстановленного цинтрийского дворца, охраняемых доблестными гвардейцами бригады "Импера" и уже полнившимися писарями, чтобы те занесли в хроники встречу Ковира и Нильфгаарда.

Официальный повод - экономические вопросы. Эмгыр, глядя на молодого короля Танкреда, видел: тот прекрасно понимал, что на этом дело не закончится.

- Чудесно, - отозвался Деитвен Аддан ын Карн аэп Морвудд.

Танкред держал дистанцию, осторожничал и соблюдал этикет. Он был умнее своих лет; иначе двигался, иначе говорил, иначе смотрел. Северный король был задумчив, и неопытному придворному покажется, что он просто витает в облаках: что еще взять с двадцатилетнего мальчишки? Но Эмгыр видел: Танкред не смотрит, а видит. И впитывает до последней капли все, что только попадается на глаза.

И самый важный взгляд он уже бросил. Нет, не на Белое Пламя, Пляшущее На Курганах Врагов. На его жену - Цириллу Фиону Элен Рианнон. Ненастоящую. Фальшивку. Лже-Цири, которая делала все, чтобы стать той самой девчонкой, которую в свое время искала вся разведка Нильфгаарда.

Которую ищут и теперь.

Танкред задержался на ней взглядом: в рамках приличия, так, что даже вездесущие нильфгаардские аристократы не приметили, как молодой король Ковира и Повисса смотрел на жену императора вар Эмрейса. А Эмгыр увидел. И понял: Тиссен почувствовал неладное. Усмехнулся про себя: и правда, породу не скроешь. За это чуть позже отдуваться Стелле Конгрев и юной императрице.

- Окажи честь нашим гостям, - обратился нильфгаардский владыка к жене. Цирилла склонила голову перед мужем: он может не беспокоиться. Никаких лишних слов не прозвучит для чужеземных аристократов из числа тех, кто не удостоится великого доверия засвидетельствовать переговоры двух государств. Она будет любезна и царственна, как настоящая княжна Цинтры; так, как ее вымуштровала, будто нильфгаардскую солдатку, графиня Лиддерталь. Только те, кто действительно знал дочь Эмгыра, ту самую, смогли бы отличить ее от подделки; но таких в аристократских кругах Ковира и Повисса было очень мало. Возможно, после Ночи ножей и факелов и смерти Эстерада не осталось никого, кроме Танкреда Тиссена.

И Шеалы де Тансервилль.

Эмгыр сделал знак рукой. От единообразной черно-бело-золотой массы нильфгаардской аристократии отделилось два человека: низкорослый мужчина средних лет, чья лысина блестела в лучах солнца, пробивавшегося через окна тронного зала, и престарелая дама высокого роста, держащая свой стан так, что позавидует молоденькая фрейлина. Они держались сразу же царственными особами, вровень идя с ковирскими и повисскими дворянами, выбранными для наблюдения за переговорами. А Эмгыр шел рядом с Танкредом - в глазах других, еще молодым мальчишкой, который не успел обломать зубы. Белое Пламя, видавший не одного короля и не одну королеву Севера, видел на нем отпечаток отца, из тени которого Тиссену только предстояло выйти. Будет тяжело.

Ему тоже было тяжело, как Эстераду Тиссену когда-то. Возвращать трон, принадлежащий по праву, - штука непростая.

Гвардейцы "Имперы" открыли перед правителями двери и снова вытянулись по струнке, приветствуя императора и короля. Слуга, мерзнувший у распахнутого окна, только завидев Танкреда и Эмгыра, быстро затворил ставни и прогнулся в глубоком поклоне согласно принятому в Нильфгаарде этикету. Писари, вставшие из-за столов, как только скрипнули дверные петли, сделали то же самое. По благосклонному кивку императора они уселись обратно на свои места и зашуршали подготовленными заранее перьями и пергаментами, приготовившись писать историю.

Впервые с момента заключения договора между Эстерилем Тиссеном и Фергусом вар Эмрейсом Ковир и Нильфгаард садятся за стол переговоров.

Эмгыр опустился на резное мягкое кресло первым. Рядом с ним устроились нильфгаардские дворяне: сначала села женщина с тихим кряхтением, потом - мужчина. Когда Танкред и его свита заняли свои места, их у круглого стола - действительно, идеально круглого, как лик Великого Солнца, изображенного на столешнице, - не осталось. Вар Эмрейс сидел напротив Тиссена, а наблюдатели-дворяне - друг напротив друга. Женщина-нильфгаардка, и без опоры на спинку кресла сидевшая так, будто вдоль ее позвоночника натянули струну лютни, впилась хищным взглядом в молодого ковирского государя. Хуже Эмгыра, она пожирала его глазами, с невидимым стороннему глазу удивлением отмечая, что король Тиссен остается невозмутим, как глыба. Ну ничего, подумала аристократка, вода камень точит...

- Итак, Хенгфорская Лига поделена. - Тон у императора был бесстрастным, будто его и не интересовали отошедшие под власть Танкреда Маллеора и Голополье. Будто безразличен ему был Каингорн, где теперь развевается флаг реданского королевства. Он оперся локтем о столешницу, указательным пальцем - в щеку, перекрещенную возрастными морщинами. Взгляд карих глаз был далеко не таким хищным, как у сидящей рядом с ним графини. Скорее, непроницаемым. Не знаешь, чего и ждать.

- У Лиги Недамира и Нильфгаарда были добропорядочные отношения очень много лет. Как и с Ковиром и Повиссом.

- Если позволите, Ker'zaer, - вступил лысый нильфгаардский аристократ: легкий акцент выдавал в нем выходца из Этолии, - наша провинция никогда не отказывала Ковиру и Повиссу в поставках продовольствия на зиму. Но война...

Он осекся, когда Эмгыр повернулся к подданному, поежился. В комнате было холодно.

- Война вносит свои коррективы. И не только война. - Император снова взглянул на молодого короля Тиссена. - И влияние на торговлю неизбежно.

Он замолчал, передав ход Танкреду.

Хищная женщина по-прежнему буравила ковирского правителя взглядом.

Ковирская династия Тиссенидов отличалась от прочих королевских семей нордлингов. Если остальные - реданская, каэдвенская, лирийская и ривийская, аэдирнская, темерская и прочее, прочее, прочее, - были прямы и непосредственны, то выходцы с самого севера Континента являли собой прямую противоположность. Что отец Танкреда, Эстерад, что его отец; да чего там - что Гедовиус Тройденид и его супруга Гемма. Все они умело жонглировали экономикой, политикой и войной; все они умудрялись находить хрупкий баланс там, где им и не пахло.

И Танкред, о котором говорили, что королем он будет прескверным, похоже, впитал в себя умения ковирских правителей с молоком матери. Тягой к Хорошей Книге, однако, веяло очень слабо.

- Стало быть, Ковир и Повисс знатно выиграл от раздела, - подала голос аристократка, наконец, поймавшая взгляд Танкреда Тиссена. - Ковир и Повисс готов продолжать сотрудничество за Маллеору и Голополье, как в свое время это делал Недомир?

Ответ на этот вопрос она получила от дворянина, сидевшего от северного короля по правую руку. Сощурилась, прошила его не менее хищным взглядом. Снова посмотрела на Танкреда, утеряв к аристократу всяческий интерес. Ее тонкие губы, стянутые мириадами морщин, казалось, совсем пропали с лица.

Эмгыр отнял руку от лица и поднял ладонь. Оба нильфгаардских представителя замолчали и замерли на местах. Писари мерно скрипели перьями, не упуская ни единого слова из кажущегося легким разговора. Они успевали фиксировать жесты, отпущенные правителями и их подданными, мимику - благо, сидели канцеляристы так, чтобы видеть лица каждого из участников переговоров, - и даже то, как кто на кого посмотрел. По последнему вопросу наибольшее внимание пока уделялось престарелой графине.

- Нильфгаард не оспаривает раздел Хенгфорской Лиги. Нас, - он имел в виду, конечно же, Империю и лично себя, - интересует вопрос сохранения прежних торговых отношений. И для них предложения найдутся. Иначе бы в этой встрече, ваше величество, не было бы никакого смысла.

Император больше не выглядел, как ледяная глыба. Он умело лавировал между состояниями непреклонной категоричности и открытости к новым соглашениям. Эмгыр даже позволил себе легкую улыбку, которая придала его лицу чуть ли не парадоксальную живость. Он махнул рукой; слуга, стоящий за спиной императора, поклонился и быстрым шагом вышел из покоев, отправившись отдавать распоряжения о том, чтобы в переговорную принесли вина. Как известно, под бокал Эст-Эста, обладавшего необычайным вкусом и считающегося лучшим в мире, разговор всегда клеится.

- Ваш подданный верно заметил: война не щадит торговлю. Но, помнится, у Ковира на этот счет есть прецедент Mare Liberum Apertum. Торговля - свободна, прибыль - священна. Он следует ему уже больше двух веков, и отказываться от него - по меньшей мере, несусветная глупость.

Этолиец коротко кивнул. Графиня, наконец, перестала сжимать губы в тонюсенькую ниточку.

- Посему, - продолжал император, - война не должна мешать отношениям между нашими государствами. Вот что предлагает Ковиру и Повиссу Нильфгаард. Первое, охрану торговых путей - от налетчиков со Скеллиге и противников Нильфгаардской Империи - со стороны Ковира. Ваше величество, видите ли, свободные моря - дело прекрасное, но флот Редании враждебен нашим торговым судам. Ковир же нейтрален. На охранные корабли могут всходить чародеи. Для начала - имперские. А позже, уверен, мы сможем ввести в состав охраны и северных магиков. Мы полагаем, что они будут рады найти работу под защитой Ковира и Повисса. В Редании и Новиграде, как известно, им больше не рады.

Двери снова распахнулись. В переговорную вошло несколько слуг, которые поставили перед аристократами и правителями кубки для вина и расторопно наполнили их вином. Угрюмая графиня сразу же взяла в руку свой бокал и пригубила его, смакуя превосходный вкус Эст-Эста. Эмгыр же не торопился; он еще не закончил.

- Второе, обеспечить льготы нашим и вашим купцам на территориях Ковира и Повисса и Нильфгаарда. Война, в первую очередь, бьет по людям торговли; они теряют прибыль, вместе с ними теряют ее и наши государства. Льготы обоюдные. И, наконец, третье, открыть новые фактории. Места мы можем согласовать прямо сейчас, если предложение придется вашему величеству по душе.

Император вар Эмрейс взял кубок, поднес его к губам и отпил вина.

Но Танкред, человек неглупый, видел, что это не все. И остальное "не все" Эмгыр не намерен обсуждать при свидетелях.

На каждое предложение у него были свои причины. Он знал: торговля нужна, в большей степени, Ковиру и Повиссу. Однажды на территории северного королевства четыре года подряд царила жестокая зима; урожай не собирался, да что там - не сажался в промерзшую землю. И Эстерад Тиссен, отец нынешнего короля, отлично понимал, кто помог ковирцам не умереть с голоду в ту суровую пору. А если пророчество Итлины - правда от начала и до конца? Что, если и впрямь грядет Tedd Deireadh?

Когда похолодает, Империи будет проще возделывать урожай, чем самому северному королевству Континента.

Он думал: лучше пусть чародеи, однажды выигравшие битву при Содденском Холме, эмигрируют, подобно ученым, геологам и магикам XI века, в Ковир и Повисс. Пусть Редания и Каэдвен безвозвратно утратят эту страшную силу, способную перевернуть ход любого сражения.

И Танкред знал, что Ковиру нужен Нильфгаард. А Нильфгаарду нужен Ковир. Но не из-за торговли, не сейчас.

Из-за его нейтралитета, который однажды Эстерад Тиссен осмелился попрать.

Между ними была огромная разница. Не только прожитые года разверзлись пропастью между королем Ковира и нильфгаардским императором. Писари, вовсю скрипевшие перьями, как один отмечали: молодой нордлинг улыбается чаще, чем Белое Пламя, во много раз. С легким флером политической, религиозной и национальной предвзятости между строк, которые потом будут читать историки спустя столетия, создавался образ ковирского правителя в самом расцвете сил, который при всей своей неопытности дал фору многим другим королям. Один из немногих он смог говорить с императором Эмгыром лицом к лицу и ставить ему серьезные условия.

Этолиец поднял брови вверх, не скрывая изумления. Аристократка сжала съежившиеся из-за морщин пальцы на бокале вина так, что побелели костяшки. У императора Эмгыра не дрогнул на лице ни один мускул. Он, казалось, совсем не удивился. Только бросил взгляд на свой кубок с Эст-Эстом и поставил его перед собой.

- Этого достаточно, - было сказано им так, будто вар Эмрейс беседовал сам с собой. Прислуживающие сильным мира сего за столом раскланялись королям и аристократам и быстро удалились, чудом не столкнувшись друг с другом в дверях. Писари, как один, остановились и уставились на участников переговоров, намереваясь не упустить ни единой детали.

- Вопросы цифр, - продолжил император, - мы оставим тем, кто в них разбирается. Наши казначеи обязательно согласуют льготы так, чтобы ни Нильфгаарду, ни Ковиру это не доставило неудобств.

Этолиец еле заметно кивнул. Скрипнуло чье-то перо, немедленно зафиксировав сей неприметный невнимательному глазу жест.

- Вы очень любезны, ваше величество, - не останавливался Эмгыр, - в вашем предложении предоставить Империи в аренду ваши корабли. Ковирские верфи славятся на весь Континент. Империя также с удовольствием рассмотрит кандидатуры чародеев, которые Ковир изволит предложить в помощь нильфгаардским магам.

Но было здесь одно "но". Слишком весомое, чтобы отпустить вожжи и зажмуриться. Танкред Тиссен отлично понимал, к чему ведет Эмгыр. Молодость лица и голоса не обманут: нордлинг уже отрастил зубы. Он не кусает - так, играется, будто маленький котенок, еще не понимающий, где заканчивается веселье и начинается боль от слишком глубоко вошедших клыков.

- Но, - наконец, промолвил Белое Пламя, Пляшущее На Курганах Врагов, - несколько кораблей к договору никак не уравнять. Ни казначеям, ни философам.

Танкреда можно было понять. Он очень хотел обезопасить свою страну не только от соседей под боком, но и от Империи. Обманчиво-далекие границы не вселяли в ковирского короля ложных надежд. Когда-нибудь Нильфгаард доберется до самого Севера, туда, куда бегут лучшие умы королевств нордлингов. Придет, напомнит обо всех долгах и заберет их обратно с процентами, не советуясь ни с какими казначеями.

Умение Нильфгаарда соблюдать письменные договоренности вызвало бы нервный смешок у многих северных королей. Единственный, кто мог не присоединяться к общей истерике, - это Ковир, в конфликтах на поле боя с Империей не замеченный. Последний, кто знал, что, пока не тыкать палкой в осиное гнездо, будешь цел. И первый, кто просил у императора вар Эмрейса так много. Шутка ли: каравеллы в обмен на заключение договора о неприкосновенности ковирских земель!

- За хорошие корабли не платить - грех. - Эмгыр поставил локти на стол, соединил ладони и глядел на Танкреда поверх них. Знал, что не доломает его, и совершенно не пытался. Всего-то отвечал условиями, на его взгляд, вполне соразмерными. - Империя оплатит полную стоимость кораблей, чтобы труд умельцев не остался незамеченным. И готова предложить брак между дворянами и почти королевское приданое. Также Империя, - продолжал он, - готова ответить на условия Ковира положительно.

Аристократка поперхнулась вином и с трудом подавила кашель. Этолиец покосился на старую женщину, а император будто и не заметил, что его речи мешают попытки нильфгаардки не подавиться неприлично дорогим Эст-Эстом.

- Но оформить их иначе.

Аристократка, наконец, справилась с протестующим в носоглотке вином и глубоко вздохнула. Этолиец вторил ей таким же вздохом облегчения.

- Империя не претендует на изменение торговых привилегий и территориальную целостность Ковира после окончания Третьей Северной войны. Однако при условии, что обоюдные интересы будут уважаться обеими сторонами. Невмешательство Ковира в войну Империю устроит.

Он не сказал слово "нейтралитет" вслух. Но отсутствие прямой поддержки Северу от Ковира - деньгами, войсками, политическими соглашениями, - этого было бы вполне достаточно. Что будет на самом деле, император подозревал. И был этим - пока - доволен.

Эмгыр вар Эмрейс смотрел Танкреду в глаза, но как-то совсем не настаивая. О таком нужно подумать, и подумать хорошо.

Не затевалась же эта встреча всего-то ради каких-то льгот торговцам на границах.