День выдался мрачным. Низкие тёмные тучи, казалось, ещё немного и коснутся рваным подбрюшьем подсохших верхушек старых сосен и елей. Время было не так уж далеко за полдень, но на дворе царили какие-то неестественные сумерки. Кто-то бы сказал – приближается гроза, а может быть даже буря.
Но на сухую землю не упало ни капли. Воздух застыл в томительном ожидании, но желанной влаги так и не дождался, лишь изредка откуда-то из-за леса с востока доносился низкий рокот далекого грома. Гроза шла мимо.
Крыжоплю достался только мрак низких, изорванных облаков. Мрак этот невыгодно оттенял неухоженные, потемневшие домики, сгрудившиеся по одну сторону перекрестка, дворы, в которых небогатые кметы бережно растили свой такой же небогатый, как и они сами, урожай. Заборы кое-где покосились, в иных и вовсе образовались дыры, через которые шныряли потрепанные кошки, а то и на удивление жирные крысы. На крышах подгнивала тёмная солома. С конца грязной улочки заходилась воем тщедушная дворняга, силясь перекричать раскаты грома. Не выходило.
Люди рождали, жили и умирали в Крыжопле.

По стоптанной дороге шёл высокий человек в черном дорожном плаще. Собравшаяся на плаще пыль не позволяла понять, что тот был сшит из недешевой ткани руками явно очень хорошего портного. Оно и к лучшему. Вряд ли стоило привлекать внимание местных оборванцев. Оборванцами в глазах этого человека были абсолютно все жители несчастной деревеньки.
Отважно защищая родную сажанку, на пересохшую дорогу вышел крупный гусь. Сероватая птица широко раскрыла крылья и разразилась низким шипением. Мужчина повернул голову, наградив гуся тяжелым, полным презрения взглядом тёмно-серых глаз. Птица не прониклась и сделала несколько шагов вперед. К её великому счастью, мелкая сажанка противника не интересовала от слова совсем, и тот, лишь дернув тонкими губами, двинулся дальше. Гусь ещё несколько секунд одиноко стоял посереди дороги, считая себя победителем в не случившейся схватке, а после, медленно переваливаясь, вернулся назад, поджидая следующего врага.

Риенс спешил.
Так уж вышло, что в этой дыре, помимо нищих кметов, их неухоженных домов и урожая, что пусть не радовал изобилием, но не позволял умереть с голодухи, располагался и весьма недурной постоялый двор. Особенно его владелец поднялся в последнее время, когда на юге вспыхнул огонь очередной войны и вдоль тракта потянулись жадные до денег наёмники, дезертиры, а порой и солдаты.
Каждый житель убогой деревеньки в тайне мечтал найти работу в этой таверне, но, само собой, количество мест было сильно ограничено. Счастливцы же всегда имели шанс принести домой пару лишних монет и обеспечить своей семье сытую жизнь.
Шпион толкнул тяжелую дверь.
Где-то позади истошно завизжала дворняга. Вероятно, тот гусь всё же нашёл себе противника.

Несмотря на прохладный день, воздух в таверне был прогрет несколькими очагами и пах не слишком приятной смесью пережаренного мяса, дешевого алкоголя и дорожной пыли.
Риенс осмотрелся. Посетителей было мало. Несколько пьянчуг в углу, пара бедно вооруженных ублюдков, больше походящих на разбойников, за дальним столиком. Похоже, он пришёл первым. Хуже будет, если встреча и вовсе не состоится.
- Поди сюда, мазелька.
Мужчина подозвал молоденькую разносчицу к себе. Та подошла, дежурно улыбнулась и зацепилась взглядом за уродовавший левую половину лица мужчины шрам. Неопытная девчушка, явно из местных кметов, взята на желанную работу, ещё не знает, что негоже так таращиться на клиентов. Риенс скрипнул зубами, борясь с желанием впечатать свою подбитую металлом перчатку между этих шокированных глазок.
- Принеси мне выпить.
Девушка кивнула.
- Что-нибудь, что не будет вонять ослиной мочой.

Утратив к ушедшей безнаказанно грубиянке интерес, Риенс сел на край скамьи за пустым столом, украшенным многочисленными липкими следами кружек.
Он ненавидел такие моменты. Когда всё шло наперекосяк. Прошло уже много недель с Танедда. Их победа обернулась, нет, не поражением в войне, но неудачным боем точно. Они обе должны были оказаться в его руках в тот день. И эта девчонка Цирилла, и её ведьма-опекунша Йеннифэр. Он уже должен был отыграться за все свои неприятности.
Но нет. Они бежали с Танедда. Мэтр до сих пор залечивает раны, от которых кровь стынет в жилах.
И теперь охота начинается заново. Как же его это раздражало. Ещё и эти треклятые ублюдки опаздывали. Не перехватил ли трёх убийц по пути какой-нибудь королевский разъезд? Сейчас, когда с юга приближалась выжигающая всё чёрная волна, север потиху сковывал страх.
Что ж, бойтесь.

Воспоминания о Танедде никак не покидали тяжелую голову. Подготовления же прошли просто блестяще. Артефакты, выданные мэтром, сработали безотказно, окутав корабли непроглядным туманом, через который не смогли пробиться даже лучшие маги Севера. Хотя, может они и не слишком пытались. Кто бы мог предположить, что найдётся смельчак, который вонзит нож в спину самому Капитулу?
Какое злорадное восхищение вызывала эта мысль!
Напыщенные чародейки хвастались дорогими одеяниями и крутили задницами перед высокомерными магами, не подозревая о мече, что навис над их головами.
А на кораблях были отряды скоя’таэлей, нильфгаардцы и он, Риенс. Что могло пойти не так? Что могло пойти не так в плане самого Вильгефорца?

В какой момент всё пошло не по плану? Та эльфка, Францеска, сняла магическую защиту, но к тому моменту, как корабли достигли цели, остров уже бурлил, словно потревоженное осиное гнездо. Что-то случилось ещё до того, как прибыли охотники. Риенс не спрашивал. Отточенным за годы совместной работы чутьём понимал, что сейчас не то время, когда мэтра можно беспокоить глупыми вопросами. Сколько эльфийских бойцов осталось на том острове? Риенсу было глубоко плевать на их жизни, но всё же это было в своём роде поражением. Кагыр аэп Кеаллах тоже остался там. Ещё один охотник, только посланный уже в интересах самого Нильфгаарда. На него тоже плевать. Удачи на том свете, что называется.
Но Цирилла ускользнула. Опять.
Рука в черной перчатке сжалась в кулак.
Откуда-то снаружи раздался удар грома, куда звонче предыдущих раскатов. Наверное, молния всё же ударила где-то неподалеку. Несколько пьянчуг зашептались. Не любили в таких деревнях грозы, особенно сухие. Никто не знал, в чью хату может угораздить очередная молния, и кто от небесного гнева лишится крова, а то и жизни. Риенс глянул в окно, но лишь презрительно поджал губы. Окно это мыли последний раз, вероятно, ещё прошлым летом. Через него не поймёшь приближается гроза или уходит, сквозь пыльные разводы любая погода превращалась в вечный сумрак.
И всё же в какой-то мере Танедд был и победой. Многие северные маги сложили свои головы в том мятеже, доверие к Капитулу подорвано безвозвратно. Не будет второго Содденского Холма. Армия Нильфгаарда не встретит объединенного магического сопротивления. Как можно пустить магов на поле боя, если оказалось, что лучшие и самые уважаемые из них служат врагу?

Обратно в суровую реальность молодого шпиона вернул скрип входной двери и разносчица, со стуком поставившая перед ним большую кружку с жидкостью непонятного цвета. Риенс поднял слегка помутневший взгляд. Разносчица натянуто улыбнулась, очевидно, хозяин корчмы строго наказал своим работникам быть вежливыми со всеми клиентами, даже если чаевых от тех не дождёшься. Шпион дёрнул щекой и поморщился, а затем пододвинул к себе кружку. Пахло и вполовину не так дурно, как выглядело. Но чего он мог ожидать от такого зачуханного угла, словно застрявшего где-то между северной и южной цивилизациями. Если Север и вовсе можно было назвать цивилизацией.
Но именно тут частенько останавливались самые разномастные сомнительные личности, что были не прочь измарать свои руки за звонкую монету. А личности, такие, как известно, были чертовски непривередливы.

Всё ещё не прикасаясь к содержимому кружки, чародей обернулся в надежде, что пожаловали его наёмники. Зря. То была стояла молодая на вид девушка с бледной кожей и тёмными волосами. У стойки она попросила еды и воды в дорогу. Нет, явно не её он ждал.
Чёртовы наёмники. Ну и где они запропастились?
Не став приглядываться деталям, шпион отвернулся, хотя что-то и вызвало у него лёгкое чувство тревоги. То, как двигалась эта путница? Или что-то в деталях на её одежде?
Но погрузиться в раздумья ему не дали.
В дверь ввалилось трое мужчин, явно с долгой дороги. Цепкий взгляд шедшего впереди пробежал по корчме и зацепился за мрачное лицо молодого мага. Шпион откинулся назад и чуть прищурился. Главарь буквально расцвел и широким шагом направился к потенциальному нанимателю.
- Милсдарь Риенс!
Высокий мужчина водрузился прямо напротив шпиона, рассеивая вокруг себя дорожную пыль. В тёмных глазах чародея сверкнул огонёк неодобрения, но чего он ждал от неотёсанных наёмников. Мастерства скрытности?
- Простите великодушно за эту задержку, дорога нынче непростая.
Даже неискушенному человеку становилось ясно, что эти вежливые слова даются новоприбывшему с существенным трудом и выражаться он желал бы совершенно иными словами, но в присутствии потенциального источника дохода таки наскреб в своём словарном запасе что-то приличное и смог собрать в связные предложения. Его спутники закивали, чтобы придать значимости своему присутствию.
Риенс глубоко вдохнул, приводя мысли в порядок и ища хоть какие-то следы интеллекта в глазах собеседника. Нашёл исполнительность и жажду наживы. Тоже неплохо.
- Итак, вы готовы обсудить дело, или желаете сначала что-нибудь заказать после тягот пути?
Шпион покрутил в руках кружку. Лживая вежливость в обмен на такие же лицемерные слова. Помогает расположить к себе всяких тугоумных идиотов, не способных видеть дальше своего кошелька. Сколько их таких уже было на его пути? Сколько окончило свои никчёмные жизни в придорожных канавах?
Где-то на улице всё ещё подвывала дворняга, чудесным образом пережившая схватку с гусем.
Отвратительное место.

Тяжелый у него был взгляд, неприятный. Словно пара цепких глаз с нескрываемым превосходством и даже призрением пыталась впиться в душу, искала уязвимый уголок, тонкую ниточку, за которую можно потянуть и вытащить на свет даже самые сокровенные тайны. Словно сидевшему на скамье мужчине было нужно нечто большее, чем просто деликатные услуги. Этот взгляд не мог сулить добра.
Но этим убийцам было плевать на то, где там шарился своими блестящими глазами их собеседник. Их не слишком-то отягощенные умом взгляды куда сильнее приковывал блеск нескольких монет, которые без пяти минут наниматель кинул на стол в оплату заказанной ими еды. В сверкающей кучке было явно несколько больше, чем нужно. И дело не в заботе о корчмаре или разносчице и, упаси боги, конечно же, не в благодарности за предоставленные услуги. Риенс демонстрировал щедрость. А почему бы и не быть щедрым? Деньги-то не его. Вильгефорц не считался с расходами.
Восторг наёмника от предложения угоститься обедом шпион нашёл тошнотворно умилительным. Позабавился, простыми словами.

Первый поднос, к удаче наёмников, с пивом встал на стол. Риенс бросил взгляд на разносчицу. А затем почему-то на пару секунд задержался на тёмной фигуре уходившей из постоялого двора девушки, которой корчмарь, кажется, собирал припасы. Ей как раз желали доброй дороги. Много их таких сейчас было – в дороге, вот только не для всех дорога эта оказывалась доброй. Приближалась война, а вокруг привычно роились падальщики. И речь шла не о тех чудовищах, что по байкам кметов пожирали трупы на полях сражений. Нет, эти падальщики появлялись до того, как прольётся первая кровь и не гнушались возможности пролить кровь сами.

Риенс снова перевёл взгляд на своих собеседников. Уже буквально через пару мгновений о той девушке шпион и думать забыл.
За последние годы молодой чародей уже научился не морщиться в разговорах с такими вот индивидами. Его даже больше не мучала подкатывающая к горлу тошнота, порождаемая отвращением и презрением. В глазах шпиона эти грязные индивиды лишь порочили профессию убийц и наёмников. Впрочем, они ими ведь толком и не являлись. Не тошнит же кузнеца от вида молотка, как бы неказист и уродлив тот не был. Вот чем были эти трое. Инструментом. Просто инструментом.
А потому Риенс выглядел насколько беспристрастно, насколько этот человек вообще был способен скрывать свои эмоции.
Наёмникам этого более чем хватало.
Те же с завидным аппетитом хлебали дешевое пойло, в то время как Риенса в целом хватило на пару глотков, чтобы не выглядеть совсем уж одичавшим в глазах местных попойц.
- Приятно иметь дело с серьёзными людьми.
В хрипловатый голос просочились вкрадчивые нотки.
- Я тоже серьёзный человек, а потому, само собой разумеется, предоплата не станет проблемой.
Риенс запустил руку за пазуху и вытащил из внутреннего кармана плаща небольшой твёрдый мешочек с прочной тесёмкой. Такой исход он ожидал. Редкий наёмник не требует часть суммы наперёд. Все бояться, что их попросту кинут. Мешочек лёг на покрытый липким узором стол. Риенс выждал пару мгновений и кончиками пальцев толкнул плотно упакованные монеты вперед, прямо под руку главарю этой небольшой шайки, точнее, скорее семейного подряда. Что ж, если он хотел усыпить бдительность этих убийц, он это успешно сделал. Мешочек исчез. Тем временем разносчица принесла тушеное мясо, на которое с точки зрения Риенса и смотреть было не шибко приятно, не говоря уже о том, чтобы совать сомнительного вида куски в рот. Впрочем, голод не тётка. Но эта «добыча» останется за наёмниками. Жрать с ними с одной тарелки, да ещё и руками, было ниже достоинства шпиона.

С того момента, как небольшой, но тугой мешочек перекочевал в руки главы банды, разговор начал клеиться гораздо лучше, а довольно блестевшие глазами убийцы проявили удивительную податливость и даже не задавали лишних вопросов.
Риенс остался доволен.
Гроза так и не началась, но тучи и не думали расходиться. Выйдя на улицу, шпион поднял взгляд на тёмное, низкое небо до рваного края которого, казалось, можно дотянуться рукой. Убийцы вышли следом.
- Не будем затягивать. – Обернулся молодой чародей и направился к выходу. Наёмники шумно дышали где-то за спиной. Всё выглядело ещё одним витком старой охоты. Снова опросы свидетелей, снова поиски, снова убийства. Ничего нового. Ничего интересного.

Где-то такие мысли были у Риенса, когда неожиданно под его ногами что-то вспыхнуло бледным светом.
- Какого…
Он успел опустить глаза.
- Курва! – Раздался встревоженный вскрик за спиной.
И в тот же миг мышцы скрутило судорогой. Шпион рванулся вперед, но это движение больше напомнило конвульсии. Сжавший до хруста зубы мужчина не удержался равновесие, неловко дёрнулся и грохнулся на четвереньки, поднимая небольшие облачка тяжелой пыли.
- Что за хрень! – Не унимались где-то позади убийцы, глядя на корчи их нанимателя.
Риенс судорожно впился пальцами в высохшую землю и тяжело, хрипло дышал, пытаясь унять дрожь в конечностях. Он сам не знал, что это за хрень, но сердце тревожно колотилось в груди, а напряженные руки сводило от боли.
Рядом встревоженно закудахтали куры. Вдалеке пророкотал гром. Кажется, за забором с кем-то дрался, задорно гогоча, гусь, вероятно даже тот самый. В грозовом воздухе звуки казались тягучими и неестественно громкими. Или дело было в треклятой магии. Магии, курва её дери.
- Идиот!
Риенс нашёл в себе силы и волю поднять голову и впиться в лидера шайки ошалевшим взглядом. Его голос больше напоминал глухой рёв раненого зверя. Наёмники вздрогнули и разом моргнули, не отрывая взгляда от дива, творившегося со шпионом.
- Чего ты встал! Помоги мне, баранья башка!
Как именно должен был ему помочь исходившему болью и злобой шпиону старший наёмник, не уточнялось, Риенс явно был не в настроении в очередной раз убеждаться в некомпетентности дешевой рабочей силы.

На самом деле Риенс не имел ни малейшего представления о том, как именно должны помочь ему трое подвыпивших убийц, сейчас с суеверным изумлением взиравших на неуверенные конвульсии упавшего на четвереньки в круге непонятного света нанимателя. Даже сам шпион не знал, как именно можно снять магическую ловушку, в которой он оказался. Но вид трёх великовозрастных идиотов, смотревших на него круглыми от удивления глазами, выводил из себя просто до каления.
- Чего таращишься?! Сделай что-нибудь!
Но главаря наёмников хватило только на слабенькое «да как?». Риенс и сам не знал да как так-то. Но долго мучиться сомнениями их не заставили. Шпион вывернул голову, пытаясь взглянуть на кричавшую женщину. Получилось так себе. Ловушка явно не одобрила излишне резкого движения.
- Это она! Разберитесь…
Последнее слово удалось выдавить из себя с каким-то стоном. Пальцы судорожно впились в сухую землю. Вся надежда была на наёмников. Ну как надежда. Хиленькая такая мысль, что треклятые громилы пригодны на что-то кроме опрокидывания в себя кружек с дешевым спиртным и довольно узкого списка рабочих услуг.

«Колдунья!»
Полный страха голос.
- Вас же трое, ублюдки! – Риенс рычал через сжатые зубы, его била крупная дрожь. Но аргумент с гусями оказался сильнее. Наверное, вспомнился неудавшимся убийцам тот самый гусь, что недавно трепал убогую дворняжку неподалёку. Уж не был ли этот воинственный гусь когда-то каким-нибудь не менее воинственным человеком, перешедшим дорогу колдунье, способной сковать взрослого мужчину одним ловким движением правильно сложенных в загадочную фигуру пальцев?
В общем, выглядело очень пугающе, а перспектива из успешного убийцы стать успешным, но всё же гусем никого не прельщала. Риенс мог только наблюдать, как все трое братьев-мордоворотов как-то поганенько побледнели, переглянулись, слегка попятились, а затем во всей доступной шустростью благополучно скрылись в дверях таверны. Шпион не удивился бы, если бы узнал, что они ещё дверь изнутри чем-нибудь подпёрли. Их нанимателю оставалось только стоять на четвереньках посереди улицы и перебирать все известные бранные слова. А слов таких он знал на зависть много. Короткая команда оборвала шпиона едва ли на середине списка.

Боль отступила так же неожиданно, как и пришла. Казалось, её буквально вырвали из тела. С губ сорвался хриплый выдох, голова закружилась какой-то мрачной темнотой, под стать низким тучам. Но сил избежать перспективы растянуться в дорожной пыли Риенсу всё же хватило. Он медленно, пошатываясь, поднялся на ноги и даже как-то скорее по привычке, чем осознанно, отряхнул с плаща пыль. Шпион исподлобья взглянул на свою обидчицу.
- Какого лешего ты несёшь, девка!?
Но нельзя было отрицать – что-то внутри нехило так ёкнуло, разлившись по телу неприятной волной липкого, отвратительного холода. О том, что он, по сути, и есть тот самый ренегат и что на Севере к нему могут иметься определенные счёты, Риенс и думать забыл уже много лет назад. Защита такого могущественного покровителя как Вильгефорц делала своё дело и молодой чародей не заморачивался насчёт преследований в свой адрес. Но теперь, после Танедда, всё могло стать гораздо сложнее. Заговор вскрылся, маги больше в почёте на Севере, Капитула, считай, и нет уже. А о неком специальном отряде «Aeksinan aenye» шпион слышал впервые. Одна Тьма знала, что могло быть у них на уме.

Выглядел Риенс исключительно недовольно, но противиться не стал, пошёл следом за девушкой в указанном ей направлении. Только не из покорного характера, а от мысли, что раз чёртова ведьма упомянула «отряд», то каков был шанс, что она здесь не одна, и её помощники сидят где-то в засаде неподалеку и только ждут, когда добыча решит попробовать сопротивляться или сбежать. Шпион бегло оглядывался по сторонам, но единственной живой душой, которую он сумел заприметить, был тот самый гусь, взиравший на человеческую возню через дыру в заборе. Чёрт его знает, может и правда он знал больше, чем казалось на первый взгляд.
Остановившись в паре шагов от лошади, Риенс наконец-то решил, что так просто отправляться под арест он не собирался, тем более, что слово это вызывало у него ассоциации исключительно негативные. Как незаметно позвать своего покровителя и как быстро он сумеет откликнуться, шпион не знал. События принимали непривлекательный оборот.
- Ты хоть знаешь, кто я?
У него всегда получалось скрывать свой страх за бравадой. По крайней мере, так казалось самому шпиону. Риенс поднял чуть подрагивающую руку и указал на знак Капитула на груди его пленительницы. Наверное, идея была не идеальна, ведь его мэтр всё ещё оставался предателем. Но в то же самое – самым могущественным магом Севера.
- Я работаю на самого Вильгефорца!

К несчастью для самого Риенса, он понятия не имел о том, какие душевные терзания одолевают его неожиданную собеседницу. Нет, он считал, что у девушки есть идеально продуманный план, который она хладнокровно и расчётливо приводит в исполнение. Ну, разве кто-то бы стал лезть на помощника, ни много ни мало, самого Вильгефорца, без подобного плана?
А потому сейчас он стоял и смотрел на коня, живо представляя себе, как к делу присоединяет остальной отряд Aek… проклятье, он уже успел забыть это эльфское слово. В общем, шпион ждал остальных бойцов, которые закуют его в двимерит, забросят на эту лошадь как мешок с картошкой и отправят на суд, который вряд ли отличался слишком большим разнообразием вынесенных приговоров.

Вильгефорц, конечно же, должен успеть прознать о том, что случилось с его фактотумом и вытащить помощника до того, как дело примет необратимый оборот, но великий мэтр явно не торопился. Не удивительно. Танедд пусть и был победой, но победа эта имела большую цену. Риенс до сих пор не знал, да и никогда не узнает, насколько тяжело его мэтру даются последствия того взрыва. Когда-то сам Вильгефорц спасал своего ученика, когда тот сходил с ума от ожогов третьей степени. Надо признать, раны великого мага были ещё серьёзнее, но переносил он их куда более стойко. Даже нельзя было точно сказать насколько всё плохо. Риенса куда больше волновало, что за заботой о собственных ранах и тех аспектах бунта, которые пошли не по плану, Вильгефорц может отвлечься от проблем своего помощника. А сам молодой чародей ни секунды не желал провести в двимеритовых наручниках.

Северяне, должно быть, сейчас в гневе. Ничего удивительного. Содденский холм сделал чародеев настоящими героями в лице королей Севера. Теперь же Капитул дискредитировал себя и герои стали предателями. Как можно не восхищаться подобным гением?
Но иногда это выходило боком.
«Маг-ренегат».
Давно Риенс не слышал этих слов в отношении самого себя, давно. И, вот незадача, ему было удивительно неприятно. Не из-за того, что его считали предателем и отступником, само собой, а потому, что не все, почему-то, собирались спокойно с этим жить.
Шпион перевёл тяжелый взгляд на свою пленительницу. Та ответила ему не менее коварным прищуром. Кажется, здесь было куда больше шансов на грозу, чем у тех облаков что всё так же медленно плыли низко над вершинами почти черных сосен.
- Энид? – Вскликнул Риенс, на мгновение растерявшись и даже не поняв суть вопроса, и лишь затем сообразил, что над ним попросту издеваются. Шпион сердито ощерился:
- Ушами!
У девушки было куда больше шансов на такое родство, чем него. Хотя упоминание эльфской правительницы по тем самым совершенно не эльфским ушам сильно так резануло. Ведь именно она была одной из  союзников Вильгефорца, а что ещё важнее – одной из тех немногих магов-заговорщиков, которые смогли выбраться с острова после бунта. Риенс стоял рядом с ней, когда великий мэтр телепортировал их из этого безумия. Молодой чародей чуть приподнял руку, по привычке собираясь прикоснуться к обожженной половине лица. Он ненавидел, когда над ним издевались. Особенно, когда ему напоминали о его изъянах.
«Ведьма Йеннифэр ещё заплатит за это». – Так он успокаивал себя, превращая надежды в планы. Как жаль, что он не смог найти треклятую ведьму на Танедде, где она должна была присутствовать. Убил кучу времени, бегая по острову, но каким-то немыслимым образом она его обхитрила. Она и её подопечная девчонка, цинтрийская княжна. Ничего, они ещё заплатят. За всё.

И, конечно же, шпиону и в голову прийти не могло, что кто-то не поверит столь значимому и очевидному факту. Тому, что он служит самому Вильгефорцу. Риенс впился глазами в поднятую руку эльфки. Память о магической ловушке, боль от судорог в конечностях и унизительные попытки как-то удержаться на четвереньках, чтобы не растянуться в пыли, была более чем жива.
- Такими именами не разбрасываются. – Молодой чародей хотел, чтобы его голос звучал твёрдо и даже жестко, но насколько это выходило – сказать было сложно. Истеричное гоготание застрявшего в заборе гуся сбивало последние попытки сконцентрироваться. В чём-то Риенс птицу понимал. Ловушки во вроде бы тихих и проверенных местах – штука крайне неприятная.
- Разве я бы не побоялся соврать и накликать на себя гнев великого мэтра?
Риенс гордо вскинул голову. О том, что, вероятно, Вильгефорца поминают не так уж редко и далеко не о каждом случае тот самый великий мэтр знает, более того, редко до какого случая тому вообще есть хоть какое-то дело, шпион даже не подумал.

Отредактировано Риенс (12.06.21 23:22)

Дело принимало неприятный оборот.
То есть как бы и нет, со стороны практически ничего не менялось. Всё так же сотрясали воздух низкие, глухие раскаты далекого грома – чёртова гроза шла мимо Крыжопля, но там, куда она всё же дотянулась, вполне благополучно могло смыть с поля урожай, побить градом как раз поспевшие яблоки и повалить ветром несколько курятников. Низкие тучи никуда не делись, как и создаваемый ими сумрак. Излишне бойкий, а теперь застрявший гусь понял, что пробраться через забор не выйдет и теперь пытался вылезти уже назад, успех был весьма относительный, зато шума на зависть много. Наёмные убийцы, скрывшиеся в «Гузке», так и не показались. Наверное, лечили стресс народными методами, благо теперь им было на что. Обозначенный отряд охотников на ренегатов всё так же нигде не показывался.
Но что-то, что-то незримо менялось. Словно замерший воздух пробивали искры, а воздухе росло невидимое глазу напряжение. 

Приказ эльфки Риенс выполнил беспрекословно, молча развернувшись к ограде. Он несколько мгновений рассматривал потемневшие от времени доски, думая, как бы не оказаться в положении куда более неловком, чем то, в которое эльфка поставила его своей ловушкой, а может быть даже и разделить участь крикливого гуся. Но перечить не стал, аккуратно присел, стараясь не слишком переносить массу с ног на точку соприкосновения с трухлявым деревом. И теперь, мрачно взъерошившись, буравил свою собеседницу неприятным взглядом серых глаз.
- Как – что?
Сам такой вопрос звучал как оскорбление.
- Мэтр сам выбрал меня, купил из тюрьмы, заплатив немалые деньги за мою свободу.
Риенс чертовски сильно не любил эту историю. Признавать факт того, что его просто бросили в яму за долги, и он ничего не мог сделать, чтобы спасти себя, было крайне неприятно. Но сейчас то, что Вильгефорц немало потратился ради его свободы, в то время как мог выбрать, по сути, кого угодно, стоил постыдного признания о своём заключении. Чёртова Цинтра, как же было приятно думать, что это захолустное королевство втоптал в грязь Нильфгаард.
- Я – его фактотум и ученик.
Произнося эти слова, молодой чародей гордо вскинул подбородок, хотя тут, на гнилом заборе в центре Крыжопля рядом с яростно гогочущим в уже прилично расширившейся дыре гусём, гордость эта несколько терялась в окружении.
- Мэтр высоко ценит меня за мои способности, исполнительность и работу.
Многие маги заводили себе фактотумов – людей, которые будут исполнять за них тайные, а порой и самые что ни на есть грязные дела, которые в силу своей репутации не мог позволить себе сам высокопоставленный чародей. У Вильгефорца таких дел было удивительно много. И Риенс отлично ему подходил. Ни разу не задавший неудобных вопросов, не обременённый моральными принципами и совестью, исполнительный, гибкий, словно гончарная глина и цепкий словно репей, молодой шпион пусть и терпел неудачи, но, похоже, отлично подходил для выбранной великим мэтром роли. По крайней мере, пока Вильгефорц не жалел ресурсов для своего подопечного, спасал его там, где, может быть, и можно было подумать – холера с ним, найду нового, благо сколько их таких магически одаренных наглецов и убийц по миру бегает.
А вот и нет!
Риенс вполне благополучно ощущал себя совершенно незаменимым в делах его покровителя и видел большое будущее для них обоих. Он верил - Вильгефорц действительно когда-нибудь сможет подчинить себе весь Континент. Разве хоть что-то, из того, чего желал великий маг, могло не случиться?

Ненавязчивый факт того, что чародей, только что гордо назвавший себя фактотумом и учеником одного из самых могущественных магов не только Севера, но и, вероятно, всего Континента, считанные минуты назад беспомощно корчился в несложной магической ловушке, самого Риенса не смущал от слова совсем. Когда речь заходила о его службе лично Вильгефорцу, молодой шпион демонстрировал завидную уверенность в себе и своих способностях. Конечно же великий мэтр выбрал его не в последнюю очередь за способности, иначе и быть не могло. А не только за исполнительность, умение понимать на чьей стороне сила и полное отсутствие каких бы то ни было моральных ориентиров.
Только теперь вместе со всеми своими вроде бы имеющимися способностями, ученик великого чародея сидел на шатком заборе и ждал, когда же его наконец-то решат связать, взять в плен и попробовать доставить на суд. Суд этот, без сомнения, отправит его на смерть. В то, что Вильгефорц допустит его казнь, Риенс не верил, но неприятный холод когтями тихонько стискивал растревоженную душу. Он категорически не желал испытывать на своей шкуре даже малую часть тех удовольствий, которые были готовы ему организовать охотники на ренегатов.

Эльфка тем временем вроде бы немного расслабилась и опустила руку. Риенс бросил беглый взгляд в сторону, несколько секунд наблюдал за, в отличие от него самого, вырвавшимся из плена гусем, в очередной раз поискал возможных помощников пленительницы, и задержался на двери корчмы.
Безнадежные ублюдки.
Его руки всё ещё не были скованы, горло не стискивал беспощадной отравляющей хваткой ошейник из двемирита. И всё же шпион ощущал себя загнанным в угол, и выход он самостоятельно найти не мог. Оставалось только ждать пока его наконец-то хватится хозяин.
Так казалось Риенсу, пока эльфка не задала вопрос, суть которого шпион сразу и не понял. На несколько мгновений молодой чародей растерялся, чуть вскинул брови и удивленно моргнул.
Как мэтр справляется? С тем, что нас больше нет ничего? У «нас» это у кого? Чего нет? Почему ничего…
А затем всё со щелчком встало на свои места.

Она не знает. Эта эльфка ничего не знает о том, что на самом деле произошло на Танедде, как, впрочем, не знает и практически весь Север, за исключением непосредственно свидетелей. Был бунт, дискредитировавший всё магическое сообщество, но кто за него в ответе?
Риенс с трудом сглотнул и чуть поудобнее уселся на заборе, рискуя добить гнилые доски. Это был его шанс. Тонкая, едва уловимая ниточка. Главное, правильно подобрать слова.
- Мой мэтр никогда не достиг бы столь невероятных высот, если бы не мог справиться даже с самыми тяжелыми испытаниями.
Липкие, сложные слова, произнесенные как-то медленно, даже с давлением, что, впрочем, вполне успешно вписывалось в образ испуганного перспективой суда и казни ренегата, чей мастер и так оказался в тяжелой ситуации.
- Мэтр никогда не делится своими самыми сокровенными планами, но, как вижу я, он уже решил, что будет делать дальше. Одна катастрофа не оставит самого Вильгефорца.

А ведь не соврал ни в одном слове. Вильгефорц действительно достиг высот, пройдя невероятные испытания, и, несмотря на тяжелые раны, Танедд не стал финальной точкой в этой истории. Да, Танедд стал в какой-то степени катастрофой, но лишь наполовину. В конце концов, бунт своей цели достиг, фактически уничтожив магиков как силу, которую могли опираться северные королевства. Но треклятая цинтрийская княжна снова ускользнула от них. Ничего, с ней они ещё разберутся. Девчонка не сможет бегать вечно.
- О Вильгефорце? Вы сами сказали самое значимое – он лучший. Он лучший во всём, за что бы только брался.
Какой ещё магик смог бы добраться даже до самого Эмгыра вар Эмрейса, Императора Нильфгаарда? Но даже самый могущественный чародей был ограничен в своих возможностях своей же собственной репутацией. Разве мог бы глава Капитула публично устроить охоту на наследницу престола Цинтры, ещё и не имя никого договора с королями Севера? Разве мог бы пытать свидетелей и убивать неугодных? Репутация связывала руки. И тогда на сцену выходили те, кто действовал в интересах мага, но не от его имени, не нанося и малейшего вреда привычному образу. Тогда на сцену выходил он, Риенс, чем, конечно же, фактотум безмерно гордился, пребывая в твёрдой уверенности что без него Вильгефорц не добился бы подобных высот.
- Мэтр посвящает много времени магическим изысканиям и политическим вопросам, а потому нуждается в надежных руках тех, кто будет представлять его интересы в делах разной степени значимости, включая те, которые… - …которые надо скрыть от нежелательных глаз, - …вполне может выполнить доверенное лицо, не тратя своё бесценное время.
Работая на лучшего, ты сам имеешь в перспективе возможность стать лучшим. О, как бы он хотел достичь высот Вильгефорца, получить в свои руки такую же власть и могущество. Но в целом хватит и баронства. Либо иной другой власти, которую обегал великий чародей верным помощникам.
- Работать на лучшего это возможности и перспективы.
А ещё безграничные ресурсы, защиту и полную безнаказанность. Но разве о таких само собой разумеющихся вещах стоит говорить?
- У мэтра достаточно ресурсов, чтобы дать своим ученикам и помощникам всё необходимое.
Риенс на секунду замолчал и чуть сощурил тёмные блестящие глаза, а затем вежливо, даже вкрадчиво добавил:
- Могу ли поинтересоваться, с чего такой интерес?

Кто бы только мог подумать – от возможных неприятностей, причём стоит отметить - от очень больших неприятностей, его спасло имя великого мага. Не сам Вильгефорц, не раз выручавший своего фактотума из беды, а только одно лишь упоминание. И это отлично давало понять насколько на самом деле велик мэтр и широко его влияние как на Севере, так и за пределами королевств. Безграничная власть внушала практически священный трепет, но вместе с этим трепетом приходил восторг. В сотрудничестве с величайшим из чародеев – а это без сомнения было именно сотрудничество – Риенс видел для себя перспективы впечатляющего карьерного роста.

И вот теперь эта эльфка-охотница колебалась. Одна тьма знает, где там её отряд и почему не показался до сих пор, но молодой шпион надеялся, что в его словах и они найдут достаточно веса.
Взгляд цепкий синих глаз всё ещё безотрывно следил за каждым его движением, но чародей уже позволил себе слегка расслабиться. По крайней мере, он уже не чувствовал себя как человек, которого сковали по рукам и ногам и вот-вот готовились перекинуть через лошадиный круп, обещая долгую и крайне неприятную дорогу.
Забор тревожно скрипнул под не такой уж лёгкой фигурой ренегата, но вроде бы, к чести крыжопольских обитателей этот забор сколотивших, ломаться не собирался.
Вот только законные владельцы считали иначе.
Чародей обернулся на возмущенный возглас, чтобы лицезреть могучую кметку, заметившую нарушителей спокойствия и, вероятно, целостности любовно возведенного забора. Причём эта кметка явно считала себя хозяйкой ситуации и несла праведный гнев в оборзевшие от безнаказанности массы.

Риенс удивленно моргнул, не сразу сумев подстроиться под неожиданно изменившиеся обстоятельства, и, послушавшись просьбы его собеседницы, молча поднялся с забора. С долей удовольствия, надо сказать. Сидеть на подгнивших досках ему не нравилось. Но куда там его лёгкому недовольству до гнева приближавшейся кметки, которая могла бы дать фору даже мрачным тучам, нависшим над Крыжоплем.
Слегка обалдевший шпион мигом оказался «конякой», очевидно за свои вполне достойные габариты, способные нанести непоправимый вред кметской собственности, эльфке же досталось больше, «скотинякой остроухой» её назвали вряд ли только за саботаж забора.
Ругаться не хотелось. Даже за «коняку». То ли из-за неповторимого чувства просвистевшей у самого уха стрелы, то ли просто из опасения, что кметка способна насмерть зашибить неугодного человека грязной тряпкой. Поэтому Риенс был только рад убраться подальше от истеричной женщины и её забора.

- Ответ на твой вопрос есть только у самого великого мэтра.
Шпиона немало задевало удивление эльфки тому, что могущественный чародей выбрал именно его. Для него самого всё было просто и очевидно, хотя, как донести эти очевидные истины до девушки он не совсем понимал.
- По моему счёту, каждый настоящий чародей на Севере мог бы мечтать об ученичестве у самого Вильгефорца.
Риенс не скрывал довольного взгляда. Каждый мог мы мечтать, но тем самым избранным стал именно он. А затем кивнул, подтверждая слова девушки о Танедде. Чертов остров станет шрамом для них всех. Молодой шпион крайне болезненно воспринимал любой поражение, а такое и подавно. Чертова девчонка ускользнула из его рук. Как и Йеннифэр. Ренегат не удержался и дернул губами, выдавая своё болезненное неудовольствие. Но следующие слова охотницы его удивили. Мужчина вскинул брови, а затем с долей любопытства сощурился.
- Обязательно передам твои слова мэтру.
Нет, он не думал, что помощь этой девушки пригодится Вильгефорцу, но её слова говорили о том, что конфликт между ними практически исчерпан. А любой союзник всегда мог принести пользу.
Всегда.