Учеба в Аретузе ее ни капли не разочаровала. Школа для магически одаренных девушек неожиданно радушно приняла девчонку из Aen Seidhe; Милеанэль отметила в первые дни, что кто-то из преподавательниц даже узнал ее. Тогда, почти тридцать лет назад, эльфку не взяли: маловато денег, да еще и уши острые - ну куда такую? И вот теперь у нее на руках были и звонкие монеты, которых хватило на оплату обучения, и рекомендация от самого Железного командира - тоже Aen Seidhe, на тот момент заслужившего уважение в чародейских кругах. Сначала ей не поверили: проверяли подлинность подписи, даже сравнили почерк, - но сомнений никаких не было. Документ подписал сам Эль'Итлитиэн. И, несмотря на немые вопросы "а что он, собственно, такого в этой девчонке разглядел?", Милеанэль приняли на обучение.

И она не смела подвести доверие командира. Училась денно и нощно, грызла гранит наук так, что едва не сточила зубы под манер человеческих клыков; брала дополнительные уроки, постоянно оставалась поговорить с преподавательницами после занятий. Некоторые удивлялись ее рвению, особенно - к изучению запрещенных искусств и тому, как им противостоять. Но ректорку де Врие это ни капли не изумляло. Она отлично понимала: Илларэн готовит Милеанэль себе в отряд. Что ж, пусть девчонка учится. Тиссае было интересовал только один вопрос: "Как быстро она спечется и сбежит из-под командования Эль'Итлитиэна? А может, и вовсе забудет о нем и пойдет по уже проторенному пути большинства чародеек?".

Милеанэль не видела его больше года. Но, как только получила от эльфа весточку, немедленно поскакала отпрашиваться в Локсию. Тиссая дала добро не сразу: немного помучила студентку вопросами, а так ли это ей надо, действительно ли она хочет оставлять обучение на денек-другой, стоит ли эта встреча потерянных, несомненно, драгоценных часов?

Шагавшая по легшему на землю снегу так, что тот даже не скрипел под сапогами, Милеанэль нисколько не сомневалась в том, что хочет повстречаться с командиром, давшим ей второй, а потом - и третий шанс.

Она издалека заметила его фигуру: высокий эльф мерно прогуливался по заснеженному саду, иногда оглядываясь по сторонам и ища взглядом бывшую отрядную целительницу. Сохранил ли он для нее место? Или приехал сообщить, что Милеанэль может не возвращаться? Эльфка старалась об этом не думать; она ускорила шаг, предпочитая поскорее узнать, зачем Илларэн пожаловал в Аретузу, и не томить себя неприятными догадками. Когда он обернулся, студентка уже была позади, подкравшись к ловцу на ренегатов так тихо, что тот не замечал ее до тех пор, пока не обернулся.

- Командир! - Она развела руки, едва не сбросив с плеч теплую накидку, и, не встретив препятствия, обняла Илларэна. Обняла мягко, вынужденно встав на цыпочки, чтобы не уткнуться лицом в эльфскую грудь, но положить щеку на его плечо. Отстранилась Милеанэль почти сразу же, не угнетая посетившего ее командира слишком долгим контактом.

Она была не похожа на девчонку, которую Илларэн подобрал в Оксенфурте, которая ютилась в лагере со своими нехитрыми пожитками в виде самокруток и хирургических инструментов. Здесь, в Аретузе, ей по требованию преподавательниц часто приходилось носить платья; даже в Локсию ее отпустили при условии, что Милеанна не будет "портить имидж студенток школы какими-то обносками". Она явно чувствовала себя неуютно в темно-синем платье в пол, на подол которого налип снег, и немного мерзла, кутаясь в меховую накидку. Единственное, что осталось от ее прежней одежды, - перчатка на руке, снять которую Милеанэль отказалась наотрез. Даже ректорка де Врие махнула рукой: Мелитэле с тобой, девочка, лишь бы училась.

От нее так же пахло травами и дымом. Еще одна вещь, которую не смогла изменить даже Аретуза, - это постоянно распиханные по карманам и запрятанные под матрас самокрутки. Прятать их Милеанэль научилась в первый же месяц, когда у нее забрали весь золотой запас по приезде в школу. Всеми правдами и неправдами она продолжала крутить папироски и украдкой покуривать в окно. И, пусть она и получала за вонь от волос нагоняй от старшекурсниц, те всегда помогали эльфке скрыть следы страшных преступлений от строгих преподавательниц. За то, что Милеанна делилась самокрутками, конечно же.

А он, Илларэн, ни капли не изменился. Такой же, каким был год назад, в Ивало.

Только... какой-то он погрустневший.

- Что-то случилось?

- Неудобное. Но спасибо. - Милеанна дернула уголками губ, одарив Илларэна еле заметной улыбкой. Студентка надеялась, что на щеках, особенно белых на фоне заснеженного сада Локсии, не выступило румянца, даже самого легкого: вот будет позорище. А однокашницы-то как засмеют: что, неужели поплыла Милеанночка, стоило только одно доброе слово услышать?

Сложно было сказать. Но то, что ей действительно было очень неудобно передвигаться в сковывающем львиную долю движений, да еще и не подходящем для морозной погоды платье, - чистая правда. Как и то, что добрые слова эльфка слышала крайне редко. Особенно на Старшей Речи - родной, чистой, без единой нотки плебейского человеческого акцента. Милеанэль невольно улыбалась каждый раз, когда слышала, как льются слова на Hen Llinge из командирских уст, и даже не пыталась себя одергивать. Веди она себя так тогда, в Оксенфурте, Илларэн бы точно принял врачею за городскую сумасшедшую.

Командир сделал шаг вперед, задал темп их неспешной прогулке по саду. Милеанэль, засидевшаяся в аретузских стенах, двинулась вместе с ним, не обращая внимания на холод. Эльфка расправила плечи, позволила морозу поселиться в груди несколькими глубокими вздохами. По спине и рукам забегали ледяные мурашки, и ее едва не пробила крупная дрожь, но - о чудо! - холод постепенно начал отступать. Милеанэль поправила накидку и быстро подстроилась под шаг Илларэна. Несмотря на разницу в росте, она умудрялась и не отставать от него, и не семенить рядом с ним, как декоративный пес. Подол платья - впервые он оказал Милеанне услугу - отлично скрывал широкие, совсем не элегантные шаги эльфки.

- Я стараюсь, очень. Ко мне очень внимательны, помогают во всем, уже доверяют оставаться одной в библиотеке. Говорят, я хорошо зачерпываю Силу из подвижных элементов. - Хвала Деве, на первом году студенток не допускают к огню. Для Миленаэль магическое искусство, связанное с пламенем, было настоящим кошмаром наяву. Пока соседки по комнате судачили о том, когда, наконец, они дорастут до того, чтобы черпать из огня, Милеанна молилась, чтобы этот день наступил как можно позже. - Но еще... очень много работы. У меня, как мне сказали... Как же мне сказали... - Эльфка задумалась; вспоминая, подняла лицо к небу и сразу же зажмурилась: снежинка попала ей прямо в глаз. - Ай... Да, точно, вспомнила. Что у меня уже дурная привычка использовать Силу неправильно, и что нужно переучиваться на корректный манер.

Повезло, сказали ей, что мелкая моторика отлично развита. Иначе пришлось бы задержаться в Аретузе еще дольше. А так, обнадежили эльфку, выйдешь лет через десять уже состоявшейся чародейкой. И не придется бегать от Капитула и прятать глаза: станешь одной из тех, кто может менять мир. А потом вспомнили: мол, точно, ты же от Эль'Итлитиэна... сколько карьер он загубил своим этим полицейским отрядом! Разве понравится тебе, Милеанна, по лесам собирать клещей в поисках очередного неудачника-гоэта?

Тогда эльфка серьезно кивнула. Так же она бы сделала и сейчас, спроси ее об этом Илларэн.

Но Милеанэль не поверила, что командир бросил работу только ради праздного желания узнать, как вкладываются потраченные им деньги. Вряд ли у него появилась пара выходных дней: в такой работе не бывает отпусков и больничных. Только повышение квалификации в Аретузе. Эльфка с подозрением сощурилась, посмотрела на Эль'Итлитиэна снизу вверх; засмотрелась, едва не ударилась бедром об обнаженную рукоять гвихира.

- А где остальные? Они с тобой?

Знали бы они, как целительница соскучилась. Особенно по Ирвину: добродушному, веселому, всегда умевшему разрядить обстановку и делать такие виноватые глаза, что ни за что не станешь злиться. Даже если ты Илларэн Эль'Итлитиэн - куда денешься, остынешь и будешь этим же вечером хмыкать над удачными шутками иллюзиониста.

Может, их просто не пустили в Локсию? Тогда где они ждут? Приедут ли позже?

Он был прав: Seidhe другие. Сильнее. Способнее. Более одаренные. Может, поэтому Милеанэль не выперли из Аретузы, невзирая на уплаченные за обучение деньги. Несмотря на довольно большой для воспитанницы возраст, она старалась ничем не уступать молодым, гибким, как мокрая глина, студенткам, из которых можно было лепить чародейку без оглядки на имеющийся опыт. Но знал бы кто из преподавательниц, как же это тяжело - делать не так, как привыкла! Милеанна с трудом поборола желание расспросить Илларэна о его бытности студентом Бан Арда. Любопытно было до агуарочек, но, кажется, командира - будущего командира - что-то гложет. Тяжелый вздох, который эльф издал, только заслышав о своем отряде, подтвердил худшие предположения целительницы. Да, что-то случилось. Не просто так он здесь.

Эльфка прочистила горло, спрятала взгляд округлившихся глаз, опустив голову. Потом посмотрела на Илларэна, сверкнула мелкими ласочьими зубами. И хмыкнула, на выдохе вынеся вердикт:

- Ты же знаешь, что бойкот на пустом месте не берется.

Милеанэль оставила при себе колкие замечания навроде "далековато самогонка Ференса оказалась, не к кому тебе идти больше, командир, а?" или "опять кого-то в кусты выкинул?", позволив им повиснуть невидимым грузом в воздухе. Когда-то она не побоялась носиться за разобидевшимся на подчиненных эльфом по грязному Ивало, который до сих пор вспоминала с содроганием. А он что, позволил им всем просто так уйти? Даже Ирвину? Неужели и иллюзионист не выдержал характера командира?

А еще они вспоминали о девчонке, которую подобрали в Оксенфурте на замену погибшему целителю. Потому, что больше такой мазохистки или мазохиста на это место не найдется? Потому, что она делилась с ними скрученными папиросками? Или потому, что действительно скучали?

На глаза очень кстати попалась покрытая слоем снега скамья. Милеанэль тронула Илларэна за руку, привлекая внимание эльфа.

- Давай-ка сядем.

Она первая подошла к скамье, легким движением ладони смела с нее снег, по-эльфски грациозно присела на самый край и закинула ногу на ногу. Без движения Милеанэль сразу же почувствовала неприятную прохладу. Может, оно и к лучшему, подумала целительница, поерзав, чтобы согреться: в холоде лучше думается. Нет времени вилять хвостом, пока тот не отмерз к тем же дьяволятам, к которым члены отряда "Aeksinan aenye" послали своего командира. Она перекинула тяжелую косу через плечо, взяла ее конец в правую руку и задумчиво потеребила волосы.

- Ты сюда приехал, - спросила Милеанэль, посмотрев не в глаза Илларэну, а куда-то между ними, - зачем?

- Я не понимаю, - вздохнула Милеанна, едва не порвав прядь волос, которую теребила в руках и на которую смотрела в упор, пока эльф говорил, - ты так легко готов оставить должность. И тогда, в Ивало, и сейчас. За трубку свою крепче держишься, чем за работу.

Не думать, как говорить, так не думать. Милеанэль не потратила ни секунды на формулировку: выпалила так, как есть, ужасаясь своей наглости. Но ей показалось, что Илларэн не станет размахивать руками, как обыкновенный торгаш с базара, и проклинать ее: "Да я тебе, а ты мне, а ведь я тебе!..". Он приехал за честностью - честность и получил.

Не хуже Эль'Итлитиэна эльфка помнила их разговор в Ивало. Как сидела напротив него, пьяного и необыкновенно разговорчивого и откровенного, с расквашенным носом и глотала кровавые сопли. Как он отчитывал ее, как маленького ребенка, и легко предложил свой отличительный знак, будто это была пробка из-под темерской ржаной. Как сказал ей, что она-де стала слишком смелой. В Аретузе врачея набралась еще больше храбрости, раз смогла припомнить командиру еще один его совершенно не командирский поступок.

А вот тот, который можно было бы назвать не просто командирским, но и по-настоящему благородным, ускользнул из внимания Милеанэль. Ее судьбу тогда не монета решила. Но эльфка не знала об этом, а Илларэн вряд ли этого хотел. И вот они здесь: командир "Aeksinan aenye", отринутый подчиненными и соратниками, и целительница, ждущая часа выпуска, как верная собака, жаждущая вернуться к хозяину.

Плох тот командир, кто убегает от своих ошибок. Хорош тот, кто исправляет их.

- Заканчивай с этим, Илларэн. Нет ничего дурного в том, что ты боишься. Но все, кто за тобой идет, - взрослые люди. И Ирвин, и Рольф, и Клаус, все - знаем, чего это может стоить. И нам не папочка нужен и не бесчувственный чурбан, а лидер.

Она запустила руку в карман накидки, раздосадовано вздохнула еще раз. В Локсию из Аретузы протащить самокрутки было тяжело, и в этот раз эльфка потерпела сокрушительное поражение в бою против устоявшейся системы. Милеанэль и забыла об этом, а потому расстроилась: в самый нужный момент ни одной папироски при себе не оказалось. Но кто же знал, что разговор пойдет в такое неприятное, тяжелое русло? Кто знал, что командир умудрился разозлить даже самых терпеливых соратников своей опекой?

А она? Она его разозлила? Уязвили ли его честные слова, на Старшей Речи звучащие даже строже, чем на общем, понятном людям языке? Насколько Милеанна знала командира, вряд ли. А если и так, то Илларэн недовольства не выкажет. Скорее, промолчит и заладит прежнюю шарманку: ох, как плохо я командую, надо уступать дорогу молодым... Бесит!

- У тебя есть трубка? - неожиданно спросила эльфка, наконец, подняв взгляд от своей косы на мужчину. Раздражал он ее... как в первую встречу. Но было что-то в Илларэне такое, что заставляло Милеанэль не быть к нему столь строгой. - Пожалуйста, - добавила она, посчитав, что после такой отповеди не быть вежливой совсем как-то по-людски.

- У меня есть, - благодарно ответила эльфка, легким движением руки извлекая огниво из внутреннего кармана накидки. Только его, без самокруток, таскать было проще, ведь искры могут понадобиться в совершенно бытовой ситуации. В случае Милеанэль они были единственной возможностью поставить греться воду для бадьи или зажечь свечу. Одноклассницы уже привыкли; эльфка старалась не портить ни с кем отношения по этой же причине. Dh'oine жестокие. Не только с ними, Aen Seidhe: даже с себе подобными. Этого Милеанна, как ни силилась, понять не могла.

В образовавшуюся паузу она забрала трубку у Илларэна, покосилась по сторонам, убедившись, что посторонних наблюдателей на горизонте нет, и чиркнула огнивом. Потом чиркнула еще - с первого раза не получилось. Наконец, табак поддался; Милеанэль глубоко затянулась, еле сдержала глухой кашель от резкого табака, от которого не то что успела отвыкнуть - она к нему никогда и не привыкала. Хвала Деве, это не помешало ей проворонить откровенность командира: когда тот посмотрел на эльфку, та встретила его взглядом удивленным, который быстро сменился понимающим.

Ничего из ряда вон, что он так копается в себе, подумала Милеанэль. Слишком большая ответственность, которую Илларэн сам на себя возложил. Которую он выпускает из рук, как кучер не может удержать вожжи, стоит лошадям понести. Грубые ремни стирают кожу на ладонях, выскальзывают из них, а вместе с поводьями улетучивается и контроль ситуации. И что придумал Илларэн? "Затяну-ка я их так туго, что пусть у лошадей рвется рот от моих грубых движений. Это ради блага всего обоза". А потом кони, которые везут эту повозку и без которых кучер - не кучер, вырвались и оставили после себя кровавое мясо вместо рук и горькое послевкусие провала.

Что до малых достижений... Ректорка де Врие сказала бы, что в Бан Арде и не смогли бы научить большему. Милеанэль бы удержалась, чтобы не прыснуть, а потом бы задумалась: действительно ли он получил то, что хотел? И, если не так, почему ничего не сделал, чтобы это изменить?

Эльфка могла бы сказать, что ее мать - тоже магичка, и что она, в отличие от Илларэна, и не задумывалась о том, чтобы быть кем-то большим: советницей королей, влиятельной чародейкой, госпожой, перед которой будут пресмыкаться старосты деревень и коменданты крепостей. Ей было достаточно исполнять то, ради чего она родилась, - помогать Aen Seidhe и людям - за компанию. Но Милеанэль знала: мерить по себе нельзя.

Она не стала говорить ему: "Не бойся". Вместо этого Милеанна, успевшая привыкнуть к давлению крепкого табака на не привыкшее к таким нагрузкам горло, выдохнула густой дым и спросила:

- А чего ты бы хотел?

Мундштук хранил на себе следы его зубов. Таких же, как у нее: без клыков, ровных, по-эльфски мелких. Ее зубы точно ложились в оставленные на дереве ложбинки, будто не Илларэн был хозяином трубки, а Милеанэль. Пока он говорил, она флегматично жевала мундштук, чувствуя, как щекочет нос густой, едкий табачный дым. И как начинают слезиться глаза.

Она прочистила горло, затянулась еще раз и помолчала еще немного, пока выдыхала дым и поворачивала голову к Илларэну. В короткую, почти незаметную в такой по-домашнему уютной и одновременно по-чародейски чинной Локсии паузу Милеанна успела о многом поразмыслить.

О том, какой он на самом деле - Железный Командир. Как он покрылся ржавчиной после того, как понял, сколько он значит для отряда и как мало, на самом деле, значит для него эта работа. Что, где мы он - и она, Aen Seidhe, ни были бы и что бы ни делали, для всех они будут чужими. Для людей - потому что в них течет эльфская кровь. Для Народа Гор - потому что покинули родное место и присоединились к тем, кто увидит закат гордой расы.

Он даже не представлял, что задел, размышляя о том, что их ждет в Синих Горах. И Милеанэль не винила Илларэна за это.

Конечно же, командир знал. Врачея подозревала, что Эль'Итлитиэн изучил ее биографию перед тем, как окончательно принять то самое судьбоносное решение, до десятого колена. Он знал, что сказать, знал, на что она отзовется. Знал, что будет неприятно. Что будет больно.

Уже прошло три десятилетия, как она не видела маму.

- Я? - Милеанна, казалось, даже удивилась. Она неопределенно пожала плечами: этот жест отряд "Aeksinan aenye", пока эльфка была в его числе, мог видеть за день несколько раз. Студентка Аретузы затянулась трубкой еще один раз и передала ее Илларэну. Изо рта и носа эльфки вырывался дым вперемешку с паром, когда она коротко ответила командиру:

- Быть нужной.

За ту паузу она тщательно обдумала, что хотела сказать. Полезной? Милеанна полезна и так: она умеет лечить, а врач в любое время будет очень кстати. Счастливой? В чем счастье, эльфка и не задумывалась. Могущественной? Блестящее будущее знаменитых выпускниц Аретузы ей не светило: она никогда не повторит успех мэтресс Тиссаи де Врие, Жейд Глевиссиг, Эйприль Венхавер или Илоны Ло-Антиль. Знаменитой? О ней не будут складывать легенды, как об Энид ан Глеанне, не станут петь песен, как в будущем - о Йеннифэр из Венгерберга. Семейной? Илларэн был прав: Синие Горы уже не будут теми же, что и раньше. А нужной? Удобной Милеанэль была. А нужной - больше ни разу с тех пор, как покинула родной дом.

Помнит ли мама ее лицо?

- А ты свой для нас, Илларэн. И мы хотели бы быть твоим домом. Если ты позволишь.

Она протянула левую руку в перчатке и положила ладонь на плечо командира. Положила ненавязчиво и мягко, сбросить ее не стоило ничего - пошевели, и больше не будет нежелательного прикосновения. Не так, как обычно она касалась: осторожно, но уверенно, как прощупывает тело опытный врач.

- Только дом - это безопасность и поддержка. Доверие. Не опека.

Конечно, позволит, - вертелось на языке. Не должность определяет эльфа, а он сам. Опытный лидер, настоящий командир умеет понимать, умеет доверять, умеет принимать. Их отряд - не просто несколько боевых чародеев, носящихся по Континенту за очередным ренегатом. Это семья, чего не поймет только дурак. Милеанна почувствовала это, как только попала в "Aeksinan aenye", и поэтому так не хотела расставаться с ним. Женщина, эльфка, магичка, идеально подходящая под кандидата на суд Капитула, - им это было неважно. Они приняли ее. И там она ощутила себя - впервые за много лет - на своем месте. Будто нужной для чего-то.

Конечно, есть золотая середина, - вертелось на языке. Не быть опекой, как отец не может отпустить из дома своих детей и обрекает их на бесцельное существование, будто яблоня, не дающая созревшим яблокам упасть с ветки. Не превращаться в каменную статую, не улыбающуюся у походного костра и не делящую с отрядом радости и горе. Всего только быть тем, за кого не страшно броситься под арбалетный болт, принять магический разряд, - что угодно, но сделать так, чтобы отряд не остался без лидера. Все они рано или поздно отойдут от дел, но разве будет "Aeksinan aenye" тем же, покинь его Илларэн? Он важнее всех; он больше, чем просто командир. И поэтому так обидно, когда твой лидер не доверяет тебе. Поэтому проще послать все к черту и уехать пить в Горс Велен. Чтобы он понял простую истину, которую разучился видеть после гибели ее предшественника.

Конечно, нужна, - вертелось на языке. Ведь им просто необходим врач. Кто зашьет рану, ускорит ее заживление, сделает перевязку и отвар из целебных трав на ночь? К кому прийти, когда вдруг прихватило живот или раскалывается голова в момент, когда нужно быть готовым к скорой схватке? Отряд без целителя гол, неполон. Нужен кто-то, кто будет позади, поддерживать и латать словом и делом.

Вертелось - и не слетело. У нее перехватило дыхание, когда Илларэн так молниеносно взял ее за руку. Милеанэль действительно и подумать даже не успела, как даже через перчатку почувствовала, как теплеет ладонь от чужих горячих пальцев. Как бегают незримые искры по руке, идя выше - к плечу, шее, голове и груди. Совсем не тактильная Милеанэль не успела привыкнуть к тому, что от магов и чародеек идут эманации, и с трудом удержалась от дрожи. Но не полностью: пальцы мелко задрожали в чужой руке.

Нужна. Она едва не покачала головой, вовремя опомнившись. Нет, он приехал потому, что она была единственной, кто его выслушает. А почему? Знамо, почему, Илларэн сам сказал: до Ивало далековато. Локсия ближе. К мэтрессе де Врие не пожалуешь с такой проблемой. Только к тому, кто провел в отряде какое-то время. Кто успел узнать их всех. Кто мог подсказать, что делать. Только и всего.

Милеанэль подумала об этом, но не сказала. Просто сделала себе пометку, чтобы не загордиться. Или его похуже.

- Поезжай в Горс Велен, командир, - мягко попросила она, глядя в его зеленовато-желтые, как у кота, глаза. Ее, синие, были заметно влажными: от табачного дыма, скорее всего. Эльфка сжала пальцы, обхватив ими мужскую ладонь, положила вторую руку сверху, внутренне содрогнулась от усилившейся эманации. - Извинись. Иначе потом к кому приезжать мне?