Aen Hanse. Мир ведьмака |
|
|
Приветствуем вас на ролевой игре "Aen Hanse. Мир ведьмака"!
Рейтинг игры 18+ Осень 1272. У Хиппиры развернулось одно из самых масштабных сражений Третьей Северной войны. Несмотря на то, что обе стороны не собирались уступать, главнокомандующие обеих армий приняли решение трубить отступление и сесть за стол переговоров, итогом которых стало объявленное перемирие. Вспышка болезни сделала военные действия невозможными. Нильфгаарду и Северным Королевствам пришлось срочно отводить войска. Не сразу, но короли пришли к соглашению по поводу деления территорий.
Поддержите нас на ТОПах! Будем рады увидеть ваши отзывы.
Наша цель — сделать этот проект активным, живым и уютным, чтоб даже через много лет от него оставались приятные воспоминания. Нам нужны вы! Игроки, полные идей, любящие мир "Ведьмака" так же, как и мы. Приходите к нам и оставайтесь с нами! |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Aen Hanse. Мир ведьмака » Здесь и сейчас » [9 марта, 1272] — Первые ласточки
Значимость: личный
Статус набора: закрытый
Время: первая половина дня
Место: Элландер, имение семьи Милорадович
Участники: Эрика Милорадович, Петер Эвертсен
Предисловие: По договору в поместье Эрики должна была прибыть нильфгаардская бригада, однако, все пошло немного не так, как было задумано. Может быть, даже и к лучшему для обеих сторон.
Отредактировано Эрика (15.03.21 11:08)
Жизнь снова неслась под откос. Эрика не плакала, не стонала, не жаловалась, но стискивала в бессилии зубы каждый раз, когда смотрела из окна на лежащие вокруг замка земли или же совершала объезд по близлежащим селениям и деревням. Все они нуждались в поддержке, помощи и обеспечении, а она, едва приступившая к своим обязанностям графиня, не могла дать ни одного, ни другого. Чтобы накормить своих людей, ей пришлось бы разорить других или же взять взаймы, но первое вело к неминуемым смертям, упадку и недовольству, а второе – к рабской зависимости и вечным обязательствам, избавиться от которых будет не просто. «Если вообще удастся избавиться…»
Будь барон из Вилля жив, Милорадович непременно обратилась бы к нему за советом, подсказкой или даже какой-то денежной суммой, но теперь, когда мужчина лежал в земле прахом, полагаться ей было не на кого, и все, что осталось – это терпеливо ждать появления нильфгаардцев и надеяться на порядочность господина дэ Аэдраса. «На порядочность, на честность и на благородство. Как легко ему будет заставить меня играть по его же правилам… На что я рассчитываю? На чудо, которое никогда не случается?»
Эрика отошла от окна и, задернув занавеску, опустилась в мягкое кресло, стоящее возле камина. Несмотря на то, что погода на улице установилась недурная, в девичьей спальне по-прежнему горел огонь, и пламя его тихо потрескивало, облизывая поленья. Казалось, вот сейчас в комнату ворвется Присцилла, принимаясь тараторить о том, что они с маменькой едут на прием к господину N, или же горделиво, не забыв постучать, войдет Феликс, чтобы пригласить прогуляться по саду. Здесь, в Элландере, Милорадович часто вспоминала свою семью, но, как ни странно, не ощущала уже той тоски, что когда-то жила в ее сердце. Боль от череды потерь уничтожила что-то в душе молодой графини, и на место былого тепла и живости явились холодная решимость и жгучее опаляющее спокойствие. «Человек ко всеми привыкает», - подумала Эрика, - «даже к тому, к чему, казалось бы, невозможно привыкнуть».
В дверь постучали. Девушка повернула голову, думая, кто бы это мог быть, но, не видя причин оставаться в одиночестве и не отвечать, отозвалась, разрешая войти. Пара мгновений – и в комнату ворвался косматый лопоухий щенок, подобранный в соседней деревеньке, а следом за ним показался молодой служка, чьи родители когда-то служили семье Милорадович и были убиты в памятный день. Отыскать юношу живым, признаться, было большой удачей, и теперь графиня предпочитала держать его при себе в качестве посыльного. Конечно, с этой работой могла справиться и Эйда, но, видит Мелитэле, у девушки и так хватало забот.
- Доброе утро, Малек, - поздоровалась Эрика, позволяя щенку забраться себе на колени, и трепля его между ушами, - Что-то требует моего внимания и непосредственного участия?
- Да, госпожа. Там внизу милсдарь Донован, и он просит Вас уделить ему время.
- Ну что ж… Если просит. Передай ему, что я скоро спущусь и пригласи его в зал.
Служка вышел, а Милорадович еще какое-то время сидела возле камина, глядя в огонь, но после решительно поднялась и, поставив щенка на лапки, заторопилась вниз.
***
Скоро с делами было покончено. Староста ушел, так и не удовлетворившись ответом своей госпожи; служка удалился, проводив гостя, и если кто и остался с графиней, так это стражник, что отвечал за ее безопасность. Признаться, Эрика и сама собиралась покинуть зал и отправиться на конюшню, но тут в помещение ввалился привратник и, едва отдышавшись, затараторил.
- Прикатили! Прикатили! Черные прикатили! Целым отрядом пожаловали! Велять пустить да на Вас, Ваше Сиятельство, кажут!
- Ну так впустите…
Привратник посмотрел на девушку с сомнением, не одурела ли, но спорить не стал и, поклонившись, вышел.
- Малек! – стоило мужчине удалиться, крикнула Эрика, - догони его, и вели передать господам, что я жду посыльного Нильфгаарда у себя в кабинете. А после найди Эйду, и накажи ей подняться.
С этими словами Милорадович поспешила к себе в кабинет, что совсем недавно занимал ее брат, а до него – отец.
Отредактировано Эрика (05.03.21 17:03)
Вот и пришла весна. Редкие птички уже вовсю щебечут свои трели, фауна зеленеет, просыпаясь от зимнего забвения, и только нильфгаардские кони по-прежнему топчутся на месте, увязая в слякоти, грязи и оставшемся снегу. С наступлением первого месяца весны количество проблем не убывало: мысли Петера сейчас донимали всё новые тревоги и заботы. С одной стороны, уменьшатся потери, что несла армия из-за морозов, сокращения количества дичи и непроходимости многих трактов. С другой, близились новые угрозы. Провиант, запасённый ещё с осени, стремительно иссякал. Таяние снегов и вездесущая слякоть всё сильнее сковывала мобильность нильфгаардских частей. Империи угрожал сам ход времени: каждый новый день играл против южан. Оккупанты до сих пор не могли накрепко осесть в северных землях, наладить бесперебойное снабжение, подавить оставшиеся очаги напряжённости и наконец-то завоевать преданность новых вассалов. Чужбина изматывала войска Нильфгаарда, пока его враг по-прежнему чувствовал себя, как дома. В то время как нильфы увязли, объединённые войска королевств Севера получили ценное время для перегруппировки войск, поиска новых союзников, планирования своего контрнаступления. Удалось ли им воспользоваться шансом? Мир должен узнать об этом совсем скоро, едва почва под ногами вновь затвердеет, а войска по обе стороны фронта смогут выступить в бой.
А пока у Нильфгаарда ещё оставалось время. И, поскольку большинство из упомянутых проблем ложились на плечи Петера Эвертсена, главного коморного армии, время стало для него кнутом, а сам Петер - рабом, гонимым из одного уголка Темерии в другой. Ему казалось, что он исходил все местные тракты вдоль и поперёк. Заботы о нуждах армии и вытряхивание припасов с местного люда и вельмож перегоняли коморного из графства в графство. И далеко не везде его ждал успех. Многие из числа северной знати по-прежнему чувствовали себя фривольно, а кметы продолжали упрямствовать и юлить. Неужели все действительно верили, что Нильфгаард - всего лишь временная напасть, которая вот-вот отступит назад? Нужно всего лишь ждать, хитрить да творить партизанщину? Наивность нордлингов выводила из себя. Конечно, порой Эвертсен не скупился на показательные казни и насаждения нильфгаардских традиций рабовладельческого строя, однако эти меры всегда носили редкий, исключительный характер, к огромному сожалению Петера. Он непременно поднимет этот вопрос в будущем, при подходящем случае: очевидно, вскоре недовольный Император вызовет и его на ковёр. Вот и будет повод всё обсудить.
А тем временем коморного ждала новая экспедиция. На этот раз путь лежал фактически на передовую военных сил. Княжество Элландер едва ли было "ключом" к непокорённому Северу, но оказалось крайне болезненным местом на карте. От его благополучия зависела стойкость близлежащей линии фронта: нужды войскового снабжения, медицины и разведки сейчас ложились и на плечи местных дворян. А от верности, как следствие, зависела и сохранность передовой. К счастью, ранее офицер Ренар де Аэдрас уже заложил солидную почву для работы в этом направлении. Теперь Эвертсену оставалось её вспахать.
К утру эскадрон под предводительством Петера уже достиг имения графов Милорадовичей - именно здесь должен был расположиться плацдарм нильфгаардского военного корпуса. Однако местные обитатели не могли свыкнуться с нагрянувшими гостями, оторопев и то и дело тыча пальцами в приближающихся конников. Было ли то восхищение, страх или банальное любопытство, Петера не особо интересовало. Остановив колонну у подъёмного моста, он спешился и раздал приказания своему адъютанту.
- Эван! Вели, чтобы впускали. Солдат временно расквартировать. Хозяев я жду во дворе, - сердито скомандовал на нильфгаардском мужчина. К этому моменту он уже был изрядно раздражён, но виду старался не показывать. Длительные переезды успели утомить, а больное колено снова разнылось в пути. Провожая взглядом адъютанта, направившегося к кому-то из местных управленцев, Петер решил размять ноги, расхаживая вокруг своего вороного коня. После некоторого промедления гостей всё же впустили, и коморный, взяв под узды лошадь, вошёл в стены замка.
Погода по-прежнему была морозной, но приятно безветренной. Поправив меховую накидку поверх своей кирасы, Эвертсен отдал коня одному из солдат, дабы тот нашёл ему подходящее стойло, и решил обойти ближайшие угодья поместья. Его пристальный взгляд падал то на местных кметов, то на их хаты, то на окна башни, выделяющейся на фоне остальных построек - очевидно, там и расположилось уютное гнёздышко Милорадовичей. Всюду Петер пытался отыскать источник наживы или цель будущих инвестиций. Какое-то время потоптавшись на месте, он отбросил эту затею и решил дождаться хозяйку: в разговоре с ней разобраться в устройстве местных земель будет куда проще. А пока Петер, окружив себя тройкой солдат, расхаживал у парадного входа, адъютант Эван уже достиг комнаты Эрики Милорадович.
- Миледи, - услужливо произнёс молодой поручик, войдя, однако, в кабинет без стука. - Вас ожидает господин Эвертсен, главный коморный армий Нильфгаарда. Прошу, пройдёмте со смой. - Юноша лет двадцати пяти, очевидно, не обладал всеми манерами благородного мужа: ещё недавно он был простым поварёнком, истинные таланты которого смог разглядеть Петер. Сейчас он старался вести себя настойчиво, но явно не мог передать всей претенциозности и властности, с которыми сюда пожаловал Эвертсен. Уж он-то был всерьёз настроен показать, чья власть отныне посягается на родовые земли юной Эрики. Впрочем, тот не стремился к конфликту, ожидая, что сегодняшняя встреча пройдёт под сенью благоразумия.
Отредактировано Петер Эвертсен (11.03.21 20:45)
Эрика полагала, что господин или господа поднимутся в кабинет. Она не знала, кто именно пожаловал в поместье, и не могла рассмотреть своих гостей из окна, однако, не заслышав через какое-то время шагов за дверью, насторожилась и поднялась из рабочего кресла. «Странно», - подумала девушка, - «господин Аэдрас молод и, едва ли, поднимался бы долго, значит, это, всего скорее, не он. Что ж… Подобный вариант был вполне предсказуем. Я подписала договор, но не могла поручиться за его исполнение Империей». Милорадович поджала губы и было потянулась за скрепленной подписью и печатью бумагой, бережно хранимой в верхнем ящике письменного стола, но тут дверь открылась, и в кабинет вошел неизвестный мужчина, облаченный в черные одеяния.
- Добрый день, - сухо поздоровалась графиня, сочтя отсутствие манер признаком низкого происхождения и недостаточного воспитания, - пройти с Вами куда? И по какой причине я вообще обязана куда-либо с Вами идти?
Эрика поправила пуховый платок, лежащий на плечах, и недовольно сдвинула брови, пытаясь припомнить, чем именно занимается главный коморный, и что входит в сферу его ответственности.
- Я арестована? Взята в заложники? – уточнила девушка, не меняя холода тона, но переходя с северного наречия на нильфгаардский диалект, - Или же приговорена, и Вы здесь затем, чтобы препроводить меня к месту казни? Что ж… Ведите. Вы, полагаю, всего лишь слуга, а, значит, и отвечать на мои вопросы не Вам. Идите вперед. Я оденусь и скоро спущусь.
Заканчивая монолог подобным образом Милорадович надеялась выиграть время и успеть шепнуть замершей возле двери Эйде, что она непременно должна увести и спрятать Витольда, но посыльный толи сумел распознать уловку, толи оказался столь исполнителен, что не пожелал возвращаться к господину коморному без графини. Эрика мысленно выругалась и, натянув перчатки, направилась к выходу из кабинета.
- Эйда, полагаю, твои услуги нам не потребуются, - сдержанно проговорила она, - я иду во двор и, весьма вероятно, пробуду там какое-то время. Приберись пока в комнатах и не забудь зайти к целителю. Я помню, поутру ты жаловалась на боль в животе. Непременно зайди!
Девушка улыбнулась, стараясь выглядеть расслабленно и естественно, однако, сердце ее бешено колотилось, а в голове сновали одна за другой беспокойные мысли. «Только бы ты все сделала так, как нужно. Только бы господин Лангрэ додумался расспросить тебя и сообразить, что следует сделать. Я… полагаюсь на вас». Милорадович незаметно сжала пальцы в кулаки, но скоро расслабила руки, придав лицу бесстрастно-равнодушное выражение. «Кем бы Вы ни были, и зачем бы не явились сюда, я уже не сумею этого изменить», - сказала она себе, - «а раз так, то… страху нужно смотреть в лицо, а не трусливо бежать от него. Я буду смешна, если потребую соблюдения договора, однако, я ни в чем не провинилась пред вами, и, значит, я по-прежнему в своем праве, и, если будет нужно, я заставлю услышать себя хоть самого Императора!» Графиня выдохнула и гордо расправила плечи.
К тому моменту, как Эрика спустилась во двор и предстала пред господином Эвертсеном, от страха не осталось и следа. Девушка, что встретила посыльного недоумением и волнением, переродилась в уверенную в собственных силах и правоте женщину, и женщина эта не собиралась слепо подчиняться, падать на колени или молить о снисхождении. Она пришла потому, что сочла такой расклад вполне подходящим для диалога, и именно диалог и собиралась вести.
- Здравствуйте, господин Эвертсен, - вежливо и сухо, пользуясь родным языком, поприветствовала графиня своего гостя, не забыв, как водится, протянуть руку для поцелуя или легкого рукопожатия, - Эрика-Фелиция Милорадович, графиня Элландера и хозяйка земель, на которых мы с Вами находимся. Добро пожаловать в графство.
Милорадович прервалась, сочтя официальную часть знакомства оконченной, и замолчала, внимательно глядя на мужчину перед собой. «Кто же Вы такой?» - мысленно повторила она, - «как невнимательно я читала военные книги! Как жаль, как жаль. Сейчас эти знания мне очень бы пригодились».
Отредактировано Эрика (11.03.21 17:44)
К сожалению, никаких внятных разъяснений Эван не смог дать юной графине: только отнекивался, дескать, он просто передал то, что велено. «Почему и зачем», – обычно эти вопрос контролировал Эвертсен лично, в то время как своим слугам он поручал указания в вопросах «Куда, кому и что». Недолго потоптавшись на месте, молодой посыльный всё же дождался согласия хозяйки и повёл ту на открытый воздух.
Петер же заскучать не успел. Он навернул уже второй небольшой круг по периметру внутреннего дворика, продолжая с любопытством оглядывать местное хозяйство. Неплохой вышел бы здесь аванпост, должен признать коморный: жалко только, что сейчас вотчина Милорадович ещё находилась в некотором декадансе. Как бы то ни было, Петер не хотел спешить с выводами – внешний вид замка может быть обманчив. Как, впрочем, и внешность его владелицы, которая уже показалась у порога парадного входа в графскую резиденцию.
Почёсывая щетину, успевшую слегка обезобразить и ужесточить лик Эвертсена, мужчина никуда не спешил. Пару секунд он хищным, прищуренным взглядом разглядывал молодую особу, после чего дал приказ окружавшим его солдатам - за ним не следовать. Наконец-то главный коморный выступил навстречу графине, сойдясь с ней в дюжине метров от своего изначального положения. Стоило начальнику удалиться, за спиной у него раздался едва слышимый солдатский бубнёж: наверняка образ местной властительницы вызвал отклик и в их умах.
- Графиня Элландера, - учтиво ответил Петер на первые приветственные слова. В чём-то он невольно подражал интонации леди, но делал это явно не ради издёвок. По крайней мере, нильфгаардец сходу признал за юной особой её титул - заслуженно, но слишком щедро для амбиционной империи. Принято считать, что нильфгаардские аппетиты не знают меры, а южный захватчик сжирает и пережёвывает не то что графства - королевства! Эверстену и самому импонировала такая стратегия. Однако как человек умеренный и трезвый в своих суждениях, он прекрасно понимал, что без признания и поддержки местного дворянства Нильфгаард не сможет прочно закрепиться на чужбине. Порой необходимо идти на взаимные уступки, вот только делать это нужно с людьми соответствующими. Податливыми, незрелыми, отчаявшимися. По имеющимся слухам и сведениям (вероятно, уже потерявшими актуальность или вовсе никогда такими не являющимися), Петер полагал, что из Эрики-Фелиции выйдет прекрасный кандидат на подобную роль "младшего партнёра". Останутся ли его планы и какие корректировки в них предстояло внести, решится сегодня.
- Нильфгаард благодарит за проявленное гостеприимство, - протянул Петер с лёгким южным акцентом. Сейчас и в каждом его последующем предложении могла прослеживаться едва заметная недосказанность. Складывалось впечатление, что формальными фразами южанин попросту тянул время. Он присматривался: и то, что он наблюдал, уже расходилось с его первичными данным. Он планировал на ходу: ведь планы, казалось, уже требовали корректировок. Он сомневался, хоть и всем видом старался этого не показывать: ведь, по своей природе, он не дипломат. Зачинать увлекательные беседы и находить общий язык с любым - отнюдь не его стезя. Он управленец, буквально рождённый, что управлять как денежными, так и людскими ресурсами. Чем и кем он уполномочен править здесь, в южном уголке Элландера? Вопрос оставался открытым. Однако именно для его решения Эвертсен и вызвался отправиться сюда самостоятельно, полагая, что всё удастся разрешить и без особых дипломатических потуг.
- Петер Эвертсен, - гордо представился мужчина, пожимая женскую ладонь. К более галантным ухаживаниям он был не склонен, тем более, что дама носила равный ему титул. Тем более, что она вовсе была темеркой. Столь сложные вопросы этикета Петер решил сразу отбросить. - Я главный коморный нильфгаардской армии. Уполномочен контролировать всё, что касается нужд солдат его Императорского Величества и запросов этой войны. И, насколько я осведомлён, Вы также готовы поспособствовать Нильфгаарду в этом деле. Верно? - давяще произнёс нильфгаардский засланец. Ответа на этот вопрос и сам не знал, отчего решил таким образом прощупать почву в первый раз.
Эвертсен никуда не торопился. Он стоял перед Эрикой, буквально как вкопанный, стараясь не уступать девушке в уверенности и статности. К слову, ростом та была не намного ниже самого нильфгаардца. Петер совсем не комплексовал по этому поводу, однако в этом разговоре он отыщет не один случай, чтобы доходчиво пояснить юной леди: он выше неё априори. И пускай Петер осознавал, что это далеко не так. Пока не будут заключены конкретные условия, говорить о субординации было крайне сложно, но необходимо. В силу схожей причины коморный не до конца осознавал, как вести деловой разговор дальше.
- И кто у Вас тут главный по хозяйственным вопросам? Я должен сперва с ним поговорить. - Мужчина на толику приоткрыл завесу своих планов. Могло показаться так, что графиня Милорадович втискивалась в них лишь самым бочком. Петер явно хотел найти человека, который сможет доходчиво ввести его в курс дела. Обрисовать хозяйственное положение всего графства и конкретно данной твердыни, продемонстрировать расчёты и сметы, рассказать об особенностях местности и положении простых кметов: даже на последних Петер имел свои планы. Разобравшись с конкретикой, он сможет продолжить разговор с дворянкой уже по существу, ожидая, что своим опытом и собранной на месте информацией коморный легко продавит свои условия сотрудничества. Да и что можно было услышать от темерской девчонки, пусть и благородных кровей? Разве что согласия на всё, что вскоре станет предлагать умудрённый опытом мужчина. Это вариант был столь же идеальным, сколь и скучным. А утомлённый Петер Эверстен был совсем не против удивляться - если, конечно, Эрике есть, чем удивлять предвзятого гостя.
Отредактировано Петер Эвертсен (19.03.21 22:32)
Беседа с господином Эвертсеном была первой беседой подобного рода, которую Эрике довелось вести. Конечно, в юности ей приходилось общаться с представителями знати, имеющими военные чины, но тогда темы были совсем другими, да и обстоятельства, признаться, тоже. Даже недавняя встреча с господином де Аэдрасом и та отличалась от нынешней, потому как Ренар пытался найти в сбежавшей графине союзника, тогда как главный коморный, похоже, явился в поместье с целью определить, а нужен ли могучей Империи такой ненадежный союзник, и хочет ли Нильфгаард тратить на семью Милорадович силы, ресурсы, время. «Поэтому Вы и приехали первым», - сделала вывод девушка, - «и все, что случится дальше, будет зависеть от этого разговора. Мне придется убедить Вас в полезности графства и доказать, что Империи интересно соблюсти условия нашего с господином Послом договора. В противном случае, Вы, вероятно, предпочтете меня убить или, из милосердия, насильно выдадите замуж за подходящего управленца из числа младших детей какой-нибудь знатной фамилии. Полагаю, Вы все еще не поставили это условие исключительно потому, что Вам порекомендовали прежде попробовать договориться. Ну что ж… Я Вас внимательно слушаю».
Эрика обняла себя за плечи и, поправив было съехавший к локтям пуховый платок, осталась стоять в этой позе, глядя на собеседника так же уверенно и спокойно, как и он взирал на нее. Прошло несколько мгновений, прежде чем Милорадович вернулась к беседе и соизволила отвести взгляд. Разумеется, не из страха или глубочайшего уважения к мужчине, но по той лишь причине, что возле сарая с инвентарем образовалась какая-то неразбериха, и поместные слуги заголосили, понося друг друга самыми нескромными эпитетами.
- Я главная, - сухо и строго произнесла графиня, возвращая внимание господину Эвертсену и вновь поднимая взор – с самого детства у нее была раздражающая многих привычка смотреть собеседнику прямо в глаза, - по всем вопросам, касающимся управления поместьем, в том числе, и его хозяйственной частью, Вам придется общаться со мной. Некоторое время назад Вы оказались бы избавлены от этой необходимости, но сейчас у меня нет человека, подходящего на роль управляющего. Только парочка кандидатов без должного опыта и необходимых знаний. «Впрочем, у Лорана их тоже не было. Как нет и у меня самой. Но Вы смогли мне помочь, и я научусь, следуя Вашим урокам и наставлениям».
Эрика тяжело вздохнула, вспомнив кончину верного рыцаря, но, подумав о настоящем, стиснула зубы и запретила себе предаваться тоске и слезам. «Это слишком недопустимо и расточительно», - подумала девушка, - «о мертвых положено помнить, но жить за нас они не должны. Мы остались, и мы обязаны справляться с проблемами сами. Даже так, как нам не хочется и неприятно. Если Вы смыслите в управлении, Вы именно тот, кто мне нужен, но вот я Вам по-прежнему не нужна, и это именно то, что мне надлежит исправить. Впрочем, я ведь уже оставила Вам небольшой намек. Если Вы согласитесь с ним, нам останется лишь обсудить детали».
- Мы можем пройти в кабинет и пообщаться там, - предложила Милорадович, предположив, что ее собеседник захочет увидеть бумаги, записи и расчеты, - а можем остаться здесь или даже совершить небольшую прогулку по подчиненным мне землям, правда, в последнем случае я рекомендовала бы Вам иное сопровождение, да и там нет ничего такого, о чем не могла бы рассказать я сама. К моему сожалению, графство лежит в упадке, и война, в том числе и партизанская, нанесла достаточно ощутимый удар. Две деревни и вовсе перестали существовать, разоренные и сожженные. Еще одна находится в столь печальном состоянии, что я всерьез подумываю о том, чтобы устроить по весне вынужденное переселение нескольких кметских семей. Совсем скоро начнется пора весеннего сева и, раз уж я пропустила осенний, то самое время подумать об этом. К моему счастью, в поместье остались семена, годные для высевки, но их объемы не столь велики да и я не могу ручаться за то, что хоть что-то удастся вырастить. Проблема здешних людей не в том, что они не хотят или же не умеют трудиться, но в неуверенности в завтрашнем дне. И именно по этой причине я сочла самым правильным из вариантов заключение договора с Империей Нильфгаард. С государством, способным удержать земли и заинтересованным в том, чтобы что-то на них росло и жило. Королям Севера это не интересно – у них за спиной сытые зажиточные деревни.
Графиня договорила и замолчала, давая своему гостю время подумать и возможность что-либо добавить или же возразить.
Когда госпожа Милорадович заявила о своей готовности решать все дела с главным коморным лично, Петер прищурился, бросив на девушку ехидный взгляд. "Главные", на чьих губах ещё молоко не высохло, - этого мужчина понять не мог. В её годы Петер только начинал закалять свой характер, стойко терпел муштру в Императорской академии и даже не мог мечтать о первых уверенных шагах по карьерной лестнице. А кто-то уже успел дорваться до власти. Страшно представить, что было бы, если б тот же Эмгыр вар Эмрейс вступил на престол сразу после коварного убийства его отца. Но нет: он попросту не стал бы собой, Deithwen Addan yn Carn aep Morvudd. К тем, кто получал всё и сразу, Эвертсен относился с недоверием, ожидая, что их внутренний стержень - который так и не успел закалиться - треснет при первых же невзгодах. Впрочем, судить о биографии Эрики-Фелиции со своей колокольни мужчина просто так не мог. Возможно, когда-нибудь он проявит свой интерес и в этом направлении. А пока его ждали совсем иные дела. И ждала его сама графиня Милорадович. Как говорится, на безрыбье и рак рыба, а потому у коморного не было иного выбора, кроме как говорить с ней на равных. Или почти.
Петер внимательно выслушал девушку. Говорила та складно, явно понимая природу дел. Она дала достаточно пищи для размышлений: и, переварив её, Эвертсен намеревался продолжить обсуждение насущных проблем чуть позже. А пока душа чиновника требовала передислокации.
- Значит, пройдёмте в кабинет, - слегка улыбнувшись, наконец-то ответил мужчина. Смирно стоять на месте, как истукан, Петер устал, а оставаться на улице более смысла не имело. Своим пристальным взглядом он уже окинул большинство достопримечательностей замка, а то, что скрывалось за его стенам, мужчина ещё успеет обозреть.
- С вашего позволения, мои люди останутся здесь на два дня, - по-хозяйски произнёс чиновник. Несмотря на обращение к графине Милорадович, казалось, что мужчина просто решил поставить хозяйку перед фактом. Эвертсен самонадеянно верил, что выселить гостей с Юга у Эрики так просто не получится. В этом и беда нильфгаардской напасти - при любых обстоятельствах они готов предстать оккупантами. Тем не менее, юная графиня была в безопасности, пока дружественным отношениям между ней и нильфгаардской стороной ничего не угрожало. Чего не скажешь об Эвертсене: прежде чем выдвинуться в сторону графских покоев, мужчина обернулся к своим гвардейцам и движением руки вытянул за собой троих. Его голова была слишком дорога, чтобы терять бдительность даже в угодьях безобидной с виду барышни.
- Быть может, завтра мы решим выехать за пределы замка: вы сможете показать мне всё, что посчитаете нужным. А пока - ведите. - Мужчина лишь вскинул рукой в сторону высокого белокаменного строения. Да, изящных манер не самому благородному чиновнику явно не хватало. Сегодня он был максимально похож на самого себя, ведь для лизоблюдства и излишней галантности причин не было. Он не пытался произвести впечатление на незамужнюю дворянку, не пытался изображать давнего друга. Сухой и прагматичный подход к переговорам пока не угрожал их срыву. Выходит, обе стороны достаточно ценили важность реальной взаимопомощи, которую Нильфгаард и графство Эрики могли оказать друг другу, чтобы не обращать внимания на некоторые неловкости в их общении. Кстати, о делах насущных...
- Война есть война, - прозаично заключил мужчина, отправляясь вслед за хозяйкой замка. Несмотря на то, что он не знал дороги, да и вообще скудно разбирался в особенностях северной архитектуры, Петер старался не отставать от дамы ни на шаг. Гордой, уверенной походкой коморный отчётливо демонстрировал: отныне Нильфгаард входит в эти стены, как строгий родитель - в комнату своего чада.
- Я бы удивился, если б ваш край процветал. Но это поправимо. Линия фронта уже отодвинулась на север. Весна сулит возрождение хозяйства. А Нильфгаард, - Петер бросил необычно тёплый взгляд на Эрику, - Не забывает о своих верных ленниках. И если вы действительно готовы принять помощь своего нового протектора, я легко могу сделать первые шаги для восстановления хозяйства вашей вотчины. - Эвертсен бросался громкими заявлениями, однако для их "обеспечения" главный коморный уже давно всё продумал. Для реализации планов оставалось только получить от графини карт-бланш. Возможные, некоторые из идей чужака покажутся Эрике рискованными и опрометчивыми, но Петер уже догадывался, как уговорить юную госпожу. Оставалось только добраться до её кабинета: там, за закрытыми дверьми, Эрика-Фелиция сможет услышать конкретные предложения нильфгаардской стороны и как следует обдумать их спокойной обстановке. А Петер с радостью ей в этом поможет.
Как только Эвертсен достигнет порога кабинета и убедится, что они останутся с миледи наедине, гвардейцам будет отдан приказ остаться за дверью. Солдатами, оставшимися в внутреннем дворе, должно быть, уже занялась прислуга. Позже Петер проверит, насколько радушный приём оказывают нильфгаардцам в этих краях. Сейчас же он следовал за Эрикой по незнакомым коридорам, от которых веяло тоской. И почему в подобных условиях народ твердит, что "дому необходима женская рука"? Похоже, Петеру Эвертсену вновь выпал отличный шанс доказать, что в любом доме, дворе, лагере, да хоть в сточных канавах, он - лучшая домохозяйка.
- Как так стало, что всё держится на вас? - деликатно спросил мужчина, нарушив молчание на пути в заветную комнату. - Вам кто-нибудь помогает нести такое бремя? Родственники, друзья, иные союзники? - Из уст Петера пошли вопросы с подковыркой. Впрочем, тот сомневался, что Эрика станет отвечать честно и полно, отчего обстановка, которую ещё нельзя было назвать кулуарной, вряд ли станет реальной преградой. Если же нет... Возможно, нильфгаардцу удастся вытянуть чуть больше сведений, прежде чем сесть с дамой за стол переговоров.
- Или врагов вас окружает куда больше?
Господин Эвертсен откликнулся, и Эрика коротко кивнула, давая понять, что услышала, поняла и приняла информацию. Чуть развернувшись на каблуках, она махнула нескольким слугам, велев устроить сопровождающих коморного нильфгаардцев, а после вновь поправила платок, лежащий на плечах, и неторопливо направилась к родовому замку, дав собеседнику возможность и время не только распорядиться своими людьми, но и, при необходимости, отдать им пару-другую приказов. Конечно, позволять неизвестному человеку слишком много, равно как и поворачиваться к нему спиной, было достаточно опрометчиво, но Милорадович запретила себе бояться и демонстрировать страх. «Если мне суждено умереть сегодня, то я погибну так или иначе», - сказала она себе, - «но подозревать всех, и в каждом видеть врага неправильно. Так легко упустить свой шанс и не завести друзей и союзников. Зачастую люди не так плохи, как хотят казаться». Девушка обернулась через плечо и, мягко улыбнувшись господину Эвертсену, слегка ускорила шаг.
- Как Вам будет удобно, - парировала графиня, едва нильфгаардский чиновник с ней поравнялся, - однако, повторюсь, если Вы надумаете отправиться за пределы замка, будет лучше не демонстрировать местным жителям Вашего происхождения и национальности. В замке найдется, во что можно переодеться, чтобы не привлекать ненужного внимания, но… Я забегаю вперед. Может статься, что все вопросы мы с Вами решим за столом, а в дальнейшем они и вовсе перелягут на чьи-нибудь плечи.
Эрика прервалась и, поддержав юбки, ступила на широкую витую лестницу, ведущую на верхние этажи.
- Отрадно слышать, - продолжила она разговор, - мне остается только надеяться, что весна не внесет свои коррективы, и что линия фронта не сместится на южный берег Исмены, тем самым превратив мое графство в плацдарм или, что еще хуже, в поле очередной битвы. Война помогает оружейникам, кожевенникам и коневодам, но вот простых земледельцев она убивает, а мы еще не научились обходиться без зерна, овощей и мяса. Мне хочется верить, что однажды в мои земли действительно придет мир, но, как писал один военный историк, хочешь мира – готовься к войне, как бы скорбно то не звучало. Я готова помочь Нильфгаарду по мере своих сил и возможностей, и буду рада содействию от Империи. О конкретике мы с Вами, полагаю, договоримся.
Девушка тихо хмыкнула и, выпрямив спину, свернула в коридор, ведущий к ее кабинету и ряду гостевых комнат. Заслышав легкие шаги хозяйки, из одной из них вылетел лопоухий щенок, но был пойман вовремя подоспевшей Эйдой.
- Я Вам нужна, госпожа? – поинтересовалась служанка, старательно удерживая вырывающегося щенка. В ответ Милорадович лишь отрицательно покачала головой, - Нет, ступай и передай Шарля Малеку. Ему нечего сейчас делать в замке. А еще передай Грасе, чтоб поднялась, и оставалась поблизости – я позову, если что-то потребуется. Сюда.
Графиня указала рукой направление и, потеряв всяческий интерес к прислуге, снова пошла вперед, одновременно возвращаясь и к прерванной щенком и Эйдой беседе.
- Война есть война, - сухо произнесла она, повторив недавнюю фразу господина коморного, - мой отец мертв, мой брат и его ближайшее окружение также мертвы. Я же недавно вернулась в Лидзбарк и еще не успела отыскать подходящих людей. Да и это не быстро в сложившейся ситуации. Люди образованные давно уже перебрались в сытые и цветущие поместья и города, тогда как здесь остались лишь те, кому некуда больше податься, и те, кто попросту ничего не смыслит в делах управления – одним словом, кметы и младшие сыновья баронов. Вернувшись, я к своему сожалению, не обнаружила никого из тех, кого знала, и кому могла бы довериться и доверить поместье. Так случилось, и винить в этом нужно все ту же войну и людскую подлость, помноженную на вероломство и жадность. Из Оксенфурта в Элландер меня сопровождал мелкий дворянин из Туссента родом… Он же помогал и в делах, но в феврале его жизнь трагически оборвалась, и все, что осталось мне – это брать управление поместьем полностью в свои руки. Я не могу похвастаться академическим образованием, но все же я была обучена наравне со своим старшим братом, и, если кто-то и может помочь возрождению графства, так это я сама. Знаете, господин Эвертсен, в жизни вообще часто приходится полагаться лишь на себя и делать многие вещи исключительно своими руками… Но, мы пришли.
Эрика положила ладонь на дверную ручку и уже собиралась войти, но вдруг остановилась и обернулась, внимательно посмотрев мужчине в глаза.
- Что же касается врагов и союзников – сейчас слишком рано судить об этом, - строго проговорила она, - пожалуйста, проходите.
Дверь распахнулась, и девушка прошла в кабинет, позволяя и нильфгаарду проследовать за собой. Спустя пару шагов она замерла возле тяжелого стола, выточенного из дуба, и вновь посмотрела на своего собеседника.
- Вы хотите прежде взглянуть на цифры или же предпочтете сначала поговорить? – буднично поинтересовалась графиня.
Отредактировано Эрика (02.04.21 13:25)
Петер ни на шаг не отставал от молодой хозяйки замка Лидзбарк. Держа руки скрещенными за спиной, он с любопытством изучал внутреннее убранство поместья, геральдику здешних земель, лица местных обитателей. На возможные косые взгляды в свою сторону он бы никак не реагировал, будучи сейчас поглощённым диалогом с Эрикой. Признаться, Эвертсен давно не слышал подобных речей. Из них не сочилась желчь по отношению к южным захватчикам, не было и раболепия, за которым теряется вся искренность и содержательность разговора. Петер чувствовал, что девушка отвечала прямо, много и по делу: золотая формула беседы, которую всегда ценил сам мужчина. Они уже миновали этап знакомства, обменялись любезностями и вскоре останутся наедине - и вот тогда-то Петер сможет сбросить себя маску безыскусного дипломата и войти в свою привычную стезю. А пока коморный оставался тактичен и сдержан. Он ни разу не перебил графиню, хотя острое желание возразить пару раз проскакивало, а, когда дама пригласила гостя в свой личный кабинет, то даже учтиво откланялся.
- Я соболезную вашему горю, - тяжело вздохнув, сказал Петер, едва перешагнув порог комнаты. - Война беспощадна, как ни крути. Быть может, по мне и не скажешь, - мужчина иронично развёл руками, намекая на собственное положение, которого он достиг именно благодаря войнам. - Но я знаю, о чём говорю. И порой те, кто живёт и умирает на линии фронта, - настоящие везунчики в сравнении с людьми, коих война оставила далеко позади или вовсе вышвырнула на обочину. А если мы с Вами не потеряем бодрость духа, то непременно извлечём выгоду даже в столь тяжёлые времена, - Петер тепло и доверчиво посмотрел в глаза Эрики, после чего стал ходить по кабинету маленькими, выверенными шажками.
- Показывайте ваши цифры. Гроссбух, отчёты, сметы - всё, что посчитаете нужным. - Нильфгаардец дал понять, что одно дело другому не помешает. Петер уже привык вести их параллельно: конечно, чтение сделает его голос более вкрадчивым, а речь - медленной и неторопливой, однако торопиться и решать что-то впопыхах здесь, очевидно, никто не желал. Кроме того, бумаги уберегут мужчину от постоянного зрительного контакта. Коморному до сих пор было неловко и некомфортно сталкиваться с взглядом её голубых глаз. Они отвлекали и сбивали, норовя завести тон беседы совсем в иное русло. Одно дело, когда пред Эверстеном стоял человек, хоть в чём-то ему равный: ровесник, земляк, коллега, мужчина. Эрика-Фелиция, не вписывающаяся ни в одну из упомянутых категорий, стала первым собеседником, с которым Петер предпочёл бы вести дело вслепую. Её лицо казалось мужчине столь невинным, сколь и обманчивым. И, дабы избежать неуместного подтекста, Эвертсен спешил уткнуться в строки, аккуратно выведенные на пергаменте. На них глядеть не страшно. Да и не стыдно.
- Благодарю, - наспех проронил южанин, как только в его руках оказалась кипа бумаг (или книга в массивном переплёте). Он педантично разложил документы на краю стола, за которым обычно трудилась графиня Милорадович. Петер стал бегло проглядывать страницы. Где-то неразборчивые слова на чужом наречие, а где-то уже выцветший пигмент не сбивал чиновника - сейчас он предпочитал не зацикливаться на мелочах. Эвертсен и без того может проанализировать расчёты и докопаться до сути нарисованных цифр. Его взгляд буквально разрезал страницу за страницей по диагонали, покуда уста исполняли главную роль в этих переговорах. Ведь были они совсем не о цифрах.
- Боюсь, что опасения насчёт роли Вашего графства в этой войне не беспочвенны. И совсем скоро они могут сбыться, как бы Вы - или я - ни желали обратного. Я, конечно, не хотел бы, чтобы этот милый край превратился в поле боя, но кто знает, что ниспошлёт нам Предназначение? Линия фронта расположилась совсем недалече, за спиной у Вас простираются горы Махакама... Знаете, война - госпожа капризная и непредсказуемая, сколь бы мы ни пытались её контролировать или обуздать. И здесь не надо быть пророком, чтобы предсказать новые форс-мажоры и события, способные легко перекроить карту. Скажите, Вы знакомы с историей Северных войн? - Петер стал говорить необычно много, не забывая обращаться и к хозяйке. В свою речь он не вкладывал ни ехидства, ни иного злого умысла, хоть она шла о вещах крайне неприятных и нежелательных. Стоя у края письменного стала, коморный упёрся локтями в деревянную поверхность и уткнулся в текст, не поднимая головы в сторону дамы. Делая редкие паузы, Эвертсен продолжал разговор хладнокровным тоном. Ему не надо было строить из себя мудреца: нильфгаардец рассказывал о том, что уже успел насмотреться за свою блистательную карьеру и какие истины он вынес из неё. А насколько авторитетными сочтёт слова коморного Эрика, Петера уже не волновало.
- Мы можем винить во всём географию и стратегическое положение Вашего графства, но... Так или иначе, оно станет плацдармом нильфгаардских сил. Вопрос в том, кто так решит. Нильфгаардское командование уже наслышано о вашем гостеприимстве по отношению к нам. И любой командир, чей путь будет лежать на фронт - в Элландер, Флотзам - или, наоборот, подальше оттуда, вскоре может нагрянуть к Вам. Наши генералы и командиры бригад - офицеры порядочные, но, думаю, Вы представляете, какие хлопоты доставит многочисленное армейское формирование. И что тогда? Вы прогоните непрошенных гостей? Или останетесь на птичьих правах, пора реальную власть приберут себе люди с оружием? - Вопрос риторический, хотя Петер догадывался, что Эрика отнюдь не робкого десятка. В таких сценариях циничный Эвертсен всецело был на стороне своих имперских коллег. Наведаться к местному дворянину, оккупировать его земли, вытрясти с него как можно больше добра для нужд армии и пойти дальше, оставив после себя выжженную землю. Излюбленная тактика империи на протяжении предыдущих Северный войн. Но сейчас, когда успехи войны оказались на грани, нильфгаардское командование понимало, что пора менять свой подход. И пускай Эвертсен слыл ярым сторонником прежней тактики, сейчас мужчина отчётливо понимал: он бы не хотел такого будущего для Эрики. Неужто совесть пробудилась?
- Но в наших силах обезопасить и Вас, и Ваши законные владения. Как говорят нильфгаардцы, если не можешь предотвратить заговор, возглавь его, - коморный усмехнулся, по-прежнему не отрываясь от чтения. - Земля Милорадовичей всё-таки станет плацдармом нильфгаардских сил в Восточной Темерии, но под нашим обоюдным контролем. Я гарантирую Вам неприкосновенность Вашей власти: ни один из офицером Империи не сможет угрожать, самовольничать, оказывать на вас какое бы то ни было давление. Все решения будем принимать только мы: Вы как полноправная хозяйка этого графства и я, представляющий лично Императора Эмгыра вар Эмрейса. Официально сделав из этой земли опорный пункт, мы обезопасим оголённое графство со всех сторон света. И если вам потребуется помощь или поддержка, знайте: теперь это и моя ответственность, - строгим голосом подытожил мужчина. Он старался произвести впечатление человека деятельного, ответственного и порядочного. Попав под его протекторат, любой должен чувствовать себя, как за каменной стеной. Правда, слишком бдительные люди задумаются: не раздавит ли их, когда эта стена рухнет?
- Но это что касается вопросов безопасности: как я уже сказал, вы будете полностью защищены от разбойничающих банд, партизан, дезертиров или северных лазутчиков, что рискнут наведаться на ваши земли. А вот что до экономики и хозяйства... Вы уже упомянули, как война может благотворно влиять на торговлю и ремесло: ваши "оружейники, кожевенники и коневоды" будут обеспечены работой и честным заработком. Что же до землепашцев, - Эвертсен взял небольшую паузу, перелистывая очередную страницу. С таким скорочтением мужчина уже вскоре закончит с официальными бумагами, чтобы выразить свой вердикт. А пока на языке вертелись вещи куда важнее всяких цифр.
- Добыча зерна станет нашей общей проблемой, на решение которой будут брошены и мои силы. Безопасность, наличие свободных рук - и Ваше жито разрастётся, как положено. А пока нехватку продовольствия можно решать посредством торговли. Вереницы имперских обозов и армейские лагеря непременно привлекут сюда новых купцов. Быть может, вскоре мы увидим даже ярмарку под стенами Лидзбарка... Потянутся сюда и землепашцы с южных окраин, желающие сбыть зерно в обмен на товары местного производства. Скажите, чем ещё знаменит ваш край? - Эвертсен отвлёкся от бумаг и бросил мимолётный взгляд на Эрику. Ещё через пару секунд с цифрами было наконец-то покончено. Слегка отставив рукописи, мужчина выпрямился во весь рост. Сейчас его лицо буквально ожило, а былое безразличие медленно сошло на нет. Было видно, что в порыве мысли Петер сам преисполнился энтузиазма, готовый претворять свои планы в жизнь с какой-то отцовской заботой. В голове у него уже кружились картины будущего возрождения этого захолустья, которому суждено стать защищённым, процветающим плацдармом за спиной у непосредственного театра военных действий. Но разделяла ли его энтузиазм Эрика? Эвертсену некогда печься на этот счёт. На его устах застыло ещё множество предложений, который он спешил озвучить. Вот только некоторые из них носили более конфиденциальный характер. Ими он не станет делиться, пока не увидит встречного участия.
Нильфгаардец заговорил, и Эрика коротко согласно кивнула, отходя от письменного стола к массивному шкафу, стоящему в углу комнаты. Выглядящий неиспользуемым и даже несколько неуместным, он, однако, хранил множество бумаг, связанных с расчетами, сметами и распределением ресурсов. Не сказать, чтобы сама девушка имела привычку записывать каждый свой шаг и его результаты, но вот и Феликс, и Лоран в этом вопросе были достаточно педантичны, а потому бумаг накопилось не так уж и мало. Несколько раз пройдясь от шкафа к столу, Милорадович положила перед господином Эвертсеном два увесистых дома в добротном переплете с указанием годов и месяцев, а сверху устроила несколько исписанных ровным почерком листов, датированных февралем-мартом тысяча двести семьдесят второго года.
- Здесь все за последние пару лет, - сухо произнесла графиня, отходя от мужчины и аккуратно перевешивая теплый платок на мягкую спинку кресла, - как видите, я не самый педантичный хозяйственник, но Вы всегда сможете задать мне тот или иной вопрос. С Вашего позволения.
Проведя кончиками пальцев по письменному столу, Эрика пересекла кабинет и высунулась в коридор, ища глазами служанку, что уже должна была подойти.
- Будь любезна, принеси сюда дров и чего-нибудь горячительного. Думаю, чай вполне подойдет. Нет, простой. Из съестного прямо сейчас ничего не нужно. Полагаю, господин задержится на обед. Передай на кухню, что я велела начать готовить. Сегодня буду обедать в столовой. Стол надлежит накрыть на несколько персон. Я позже об этом скажу.
Девушка прервалась и, отпустив Грасю коротким жестом, вернулась к нильфгаардцу, погрузившемуся в чтение. Признаться, Милорадович не могла понять, о чем именно думает ее собеседник и какие выводы делает, но вот ход его рассуждений навел ее на целый ряд неприятных давящих мыслей. «Протекция или зависимость?» - спросила она себя, опускаясь в кресло и неотрывно следя за перемещениями нильфгаардца, - «Поддержка или распоряжение? Покровительство или беспрекословное подчинение приказам? Что Вы в итоге предложите мне, господин Эвертсен? То, о чем я говорила когда-то с Послом или же этим чем-то окажется что-то другое? И что именно я буду должна Империи? Только ли верность? И если да, то как далеко распространится это понятие? Как скоро кто-то из офицеров или же приближенных намекнет мне на своевременность и важность брака? Ведь ничто так не обязывает сохранять верность, как наличие детей от угодного и подходящего человека… Я знала, что мне придется с этим столкнуться, но не подозревала, что это случится так скоро. Что ж… Как Вы сказали? – Не можешь предотвратить заговор, возглавь его? – Именно так я и поступлю, но немного позже. Сперва мы с Вами поговорим о цифрах, и о том, что мне было обещано». Графиня откинулась на спинку кресла и протяжно вздохнула.
- Разумеется, - отозвалась она, - мне известна история Северных Войн, и я достаточно слышала о происходящим из первых уст, чтобы теперь не строить иллюзий и не питать пустых и нелепых надежд. Хочу я того или нет, но мне придется смириться с тем, что на моих землях расположится какая-то часть военных сил Нильфгаарда, и что другие бригады, подразделения или отряды получат право останавливаться на территории графства и пользоваться его ресурсами. Я помню, что речь идет о войне, господин Эвертсен, и все, чего я хочу, это того, чтобы мои подданные не умирали от голода, лишенные последнего куска хлеба, и чтобы сам край в итоге не превратился в растоптанный и уничтоженный клочок земли. Я хочу, чтобы Лидзбарк процветал и жил. Может быть, не сейчас, но в обозримом будущем, когда война, наконец, подойдет к концу. Господин де Аэдрас обещал мне военную поддержку и помощь в обеспечении безопасности этих земель, однако, его здесь нет, а раз так, значит, Империя сомневается в справедливости заключенных договоренностей и в их же необходимости. Я понимаю, почему – я сомневаюсь в заинтересованности Нильфгаарда ничуть не меньше, однако, я рада тому факту, что Вы приехали разговаривать, а не расправляться при помощи клинков или еще чего. Впрочем, если Вы пожелаете, я, едва ли, сумею Вам помешать. Это я тоже осознаю. А еще я осознаю, что мне нужен достойный и способный управляющий, который поможет этому краю выстоять. Когда-то при жизни отца и брата, это графство активно торговало с Махакамом, но сейчас былые связи разрушены. Я восстановлю их, если мне будет, что предложить. Мы вывозили в основном продовольствие и в какой-то степени лес, однако, сейчас лесозаготовки находятся в упадке, а я не рискую посылать людей в чащи. В этом краю полно трупоедов, господин Эвертсен, а если не их, так мародеров, бандитов, дезертиров и партизан всех мастей. Покуда не будет достигнута безопасность, не стоит и говорить о возрождении торговли. Что же до меня и моего положения, я намереваюсь всецело придерживаться прежних договоренностей – поддержка и верность в обмен на помощь и безопасность. Конечно, я не мой брат, и моя фигура не так значительна, но я остаюсь полноправной наследницей этих земель, которую люди знают, а многие даже помнят в лицо. Пока Империя и Лидзбарк работают вместе, я сделаю все от меня зависящее, чтобы в этих землях Нильфгаард не воспринимался как оккупант и проклятый враг.
Эрика прервалась и внимательно посмотрела на господина коморного. Она знала, что слова ее звучат достаточно высокопарно, но, вместе с тем, не сомневалась в собственных силах и находила подобный расклад вполне возможным и осуществимым.
Пока слово взяла Эрика, Петер не мог найти себе места: занять кресло, подобно хозяйке, он не спешил, а бессмысленно слоняться по кабинету было бы, как минимум, невежливо. Вместо этого мужчина вновь уткнулся носом в бумаги, периодически из-под бровей бросая взгляд в сторону графини. Эрика-Фелиция также расплылась в довольно внушительной речи - видимо, коморный показал дурной пример. Лично он крайне редко прибегал к развёрнутым высокопарным монологам, но, поскольку сегодняшняя аудиенция больше напоминала дипломатический раут, пришлось изменить принципам. Возможно, дальше, когда официальная часть "переговоров" подойдёт к концу, эти двое всё-таки смогут перейти на новый уровень общения. Человеческий.
Опять же, Петер не был искусен в дипломатических делах, чтобы досконально разобрать посыл и слова юной дворянки. Пару раз ему показалось, что та совершила выпад, дерзнув поставить под сомнение репутацию Империи. Или то была всего лишь колючая правда? Даже если так, первооткрывательницей в этом госпожа Милорадович точно не стала бы. Петер подмечал, с каким благородством и гордостью графиня держалась в беседе, лоббируя собственные интересы и интересы своих людей. Как она, должно быть, играла словами, да так, что легко переиграла бы нильфгаардца: впрочем, даже если за красивыми речами Эрика беспощадно растаптывала силу их договорённостей, Эвертсен все равно этого не поймет. На радость последнего, он лично ничего не терял. Но среди всех этих тонких дипломатичных выпадов затесалось несколько фраз, за которые слух Петера не мог не зацепиться. В них Эрика буквально читала мысли южного гостя. И, что ещё важнее, давала ему полное право зацепиться за них впоследствии. Такое единомыслие подкупало. Петер же постепенно раскрепощался: теперь ему казалось, что всё шло, как по маслу.
- Вот и прекрасно, - с облегчением вздохнул мужчина, когда речь графини Милорадович подошла к концу. Наконец-то отступив от письменного стола, мужчина стал медленно приближаться к даме. - Полагаю, наше знакомство прошло крайне успешно. Значит, дальше будем "работать вместе", - самоуверенно изрёк коморный, скромно улыбнувшись.
- Рад, что вы затронули столько важных аспектов - солидная почва для будущих совместных решений. Я же пока закончил с цифрами. И признаться, успел изрядно проголодаться за первую половину дня. Могу ли я рассчитывать на такое гостеприимство от неоспоримой хозяйки Лидзбарка? - В словах Эвертсена послышалась лёгкая, беззлобная ирония, которой мужчина лишний раз намекал, что под его протекцией Эрика получит заветную неприкосновенность. В остальным же его посыл был кристально ясен и прозаичен: мужчину действительно мучил голод. Дорога до Элландера вышла, как всегда, неприхотливой, и хотя бы теперь Петер рассчитывал хотя бы самое скромное угощение. Кроме того, за яствами и напитками диалог дворянки и имперского чиновника обещал зайти в совсем иное русло. Совместная трапеза способна исключить существовавшие барьеры в общении, в то время как сухом остатке останется только приятное и непринуждённое обсуждение даже самых серьёзных вопросов. По крайней мере, Петер на это рассчитывал.
- Я предлагаю взять паузу, закончив на такой приятной ноте, и продолжить наш разговор в иной обстановке. Программа у нас уже намечается насыщенная, времени впереди хватает... Позволим себе минутку отдыха? - Несмотря на подкатывающую усталость и голод, о которых он говорил, его речь стала парадоксально бодрой и энергичной. И совсем не потому, что на горизонте показалась трапеза. - Благо, что обсудить - и сделать, разумеется, - нам предстоит ещё очень много. Согласны?
Эрика не могла согласиться с господином Эвертсеном. В отличие от своего собеседника, она все еще ощущала себя уязвимой, а потому не спешила переходить от сухости официальной речи к простому и легкому общению, невольно «выставляя вперед щиты». Девушка выглядела собранной, уверенной и даже несколько умиротворенной, но, стоило мужчине подойти ближе, торопливо поднялась на ноги, готовая ко всему. На лице ее тотчас возникло решительно-строгое выражение, а глаза едва заметно сузились, однако, едва нильфгаардец заговорил, прежнее спокойствие вернулось, и Милорадович даже позволила себе легко улыбнуться гостю.
- Да, разумеется, Вы можете рассчитывать на теплый прием, - с искренностью в голосе произнесла она, - я как раз распорядилась об обеде около получаса назад. Полагаю, все, что нужно, уже готово, но, может быть, нам придется немного подождать. Кстати, кто-нибудь из Ваших людей присоединится к нам за обедом?
«Или они не того положения?» - хотела добавить графиня, но благоразумно промолчала, сочтя неуместными подобные комментарии. Сама она с легкостью могла бы сидеть за одним столом, как с дворянами, так и с простолюдинами, но господин коморный, вероятно, придерживался иного мнения, да и к тому же, беседа все еще оставалась достаточно личной, чтобы впускать в нее посторонних. Эрика тихо хмыкнула и, поправив юбки, указала рукой на дверь, предлагая собеседнику оставить кабинет первым. Запоздало она подумала, что было бы правильно убрать записи обратно в шкаф или, хотя бы, переложить в ящик письменного стола, но возвращаться решительно не хотелось. «Если встречу Эйду, поручу это ей», - рассудила девушка, - «а нет, так нет. Не думаю, что кто-то станет вмешиваться в мои дела. Здесь нет никого, кроме меня и господина Эвертсена, кому бы эти бумаги могли показаться ценными».
Для пути в столовую Эрика выбрала другой коридор. Как и прошлый, он был достаточно тих и безлюден, однако, здесь уже встречались картины, небольшие скульптуры и вазы с комнатными цветами. Любящая садоводство Эйда бережно ухаживала за ними, а потому растения выглядели живо, а некоторые даже пышно цвели, наполняя коридор едва уловимыми ароматами. Несмотря на недавнее разорение, в Лидзбарк вновь возвращались люди, а, вместе с ними, и жизнь. Милорадович надеялась, что однажды поместье станет таким, как было при ее отце или брате, но пока об этом оставалось только мечтать.
Миновав коридор, графиня вывела своего гостя на широкую лестницу и, спустившись по ней, свернула налево, оказавшись сперва в еще одном коридоре, освещенном факелами, а затем – в просторной зале, уставленной канделябрами. В центре ее стояло несколько больших столов, «окруженных» стульями, но лишь один из них сейчас был накрыт. Грася, заканчивающая последние приготовления, завидев господ, остановилась и замерла с корзинкой хлеба в руках.
- Поставь, - велела ей Эрика, - и останься прислуживать. Позови кого-нибудь себе в помощь.
Служанка кивнула и, вежливо поклонившись, скрылась из виду. Милорадович была уверена, что, прежде чем исполнить приказ, девица непременно посплетничает с другой челядью, но как-либо мешать этому не собиралась. В конце концов, слуги всегда шептались о господах, а наказания за сплетни и пересуды если и приводили к чему, так это к новым разговорам, осуждению и не доверию.
- Располагайтесь, господин Эвертсен, - предложила графиня, занимая место во главе стола и ловко устраивая салфетку у себя на коленях, - этот обед, едва ли, Вас впечатлит, но Лидзбарк переживает не лучшие времена. Нам еще повезло, что хранилища с продовольствием по большей части остались нетронутыми. Разве что, грызуны сделали свое дело. Зато остались запасы вина. Мой отец очень любил туссентские вина. Если Вы не откажетесь выпить со мной, то я велю принести.
Договорив, Эрика отвлеклась, переводя взгляд с господина коморного на еду и, потянувшись, сняла колпак с одного из укрытых блюд – зала тотчас наполнилась ароматом трав и сочного мяса. Грася же принесла тяжелый чугун с только что подоспевшим гороховым супом. Кивнув служанке, девушка позволила налить себе пару половников.
- Так что Вы считаете необходимым сделать в первую очередь? – поинтересовалась Милорадович, стоило служанке покинуть залу, а нильфгаардцу приступить к трапезе.
Отредактировано Эрика (12.04.21 12:10)
- В таком случае, благодарю за гостеприимство, - Петер самодовольно улыбнулся, предвкушая будущую трапезу и перезагрузку диалога. Последнее сейчас было как никогда кстати: с неопределёнными мыслями в голове коморный и графиня миновали первый этап переговоров, а смена обстановки станет прекрасным поводом выйти на новый уровень в сих двусторонних отношениях. Двусторонних, отчего лишним ушам и ртам за обеденным столом присутствовать необязательно.
- Никак нет, миледи. Полагаю, мои люди и без того квартированы надлежащим образом. А сходу объедать вас - не лучшее начало нашего сотрудничества, согласитесь, - шутливым тоном мужчина вновь попытался успокоить графиню, заверяя, что и в будущем нильфгаардцы станут порядочными, скромными и довольно неприхотливыми гостями. Разумеется, он лукавил: хоть Эвертсен лично и пообещал нести ответственность перед Эрикой-Фелицией за любой произвол офицеров, южанин оправдает всех и каждого, кто в своих перегибах принесёт пользу нильфгаардской военной машине.
- Я распоряжусь проверить моих солдат и доложить об их условиях. Один момент, и мы продолжим. - Петер направился к выходу из кабинета: за дверьми его уже ждал верный пристав. Беглой нильфгаардской речью коморный отдал распоряжения, и Эван поспешил их исполнять: обойти нильфгаардскую ставку во внутреннем дворе Лидзбарка, собрать показания военнослужащих, обговорить условия с местными старостами и мужичьём. Петер повернулся к графине Милорадович и вытянутой рукой предложил ей продолжить путь.
* * *
На обеденном столе завершались последние приготовления. Убранство зала пусть и не могло тягаться с роскошью нильфгаардского церемониала в зажиточных южных провинциях, однако Эвертсену сейчас большего и не требовалось. Единственное, что смущало главного коморного - пара лишних ушей. Однако те шли придатком к рукам, что должны обслуживать господ: самообслуживанием заниматься не хотелось, поэтому придётся смириться.
- Вы очень любезны, графиня, - с лёгкой усталостью в голосе проговорил мужчина, усаживаясь за стол. При упоминании туссентских вин нильфгаардцев воспрял духом. - Да в вашей семье отменный вкус. Эст-Эст, Эрвелюс, Туфо, Сангреаль - хоть Кастель: буду рад всему, что найдётся в ваших погребах. - Со стороны такой энтузиазм мог показаться странным, а потому Петер поспешил развеять возможные опасения.
- Не волнуйтесь: пьянство недопустимо в рядах нашей армии. Триста ударов шпицрутеном - после такого никто больше не притронется к спиртному! Но сейчас, за вашим столом, я могу позволить себе бокал за приятное знакомство. Даже положено, я скажу так. Мы ведь с вами в каком-то плане... коллеги. Я граф, в Виннебурге, - гордо изрёк мужчина, продолжая заполнять беседу своими речами до тех пор, пока служанки не завершат сервировку стола. - Доводилось слышать о таком местечке? Прелестная земля, хоть и не славится виноградниками... И, если не секрет, неужто здесь, в Элландере, столь ценят туссентские дары?
Совсем скоро Эвертсену подали второе. От горохового супа мужчина вежливо уклонился: опять же, чрезмерно объедать бедную графиню он не хотел, а блюд, чей аромат уже окутал зал, вполне хватит, чтобы насытить некрупного мужика. Солдат ведут в бой их желудки - сказал один мудрец: и пускай эта мудрость окажется правдой для солдат, что будут проходить через земли графини Милорадович. А у Петера с мотивацией на этой войне всё было в порядке и в голоде, и в сытости.
- Да, вернёмся к нашему разговору, - ответил мужчина, разобрав в руки приборы по канонам нильфгаардского этикета. - Во-первых, вам, как хозяйке, стоит задуматься о квартировании будущих нильфгаардских сил. В замке должно найтись место хотя бы командному составу. - Как показалось коморному при первичном осмотре Лидзбарка, в стенах крепости оставалось достаточно пустующего, необжитого пространства. Возможно, нильфгаардцы как раз и смогут его облагородить? - А основные нильфгаардские силы будут располагаться уже за стенами Лидзбарка, не беспокойтесь об этом. Военный лагерь будет отвечать за патрулирование трактов на вашей территории, защиту местного населения и торговли. И, раз уж я заговорил о полномочиях, никакого рекрутирования: ваших кметов никто не вырвет с полей и промыслов, пока те смогут спокойно - и безопасно - заниматься своим делом. Подходящее место для разбития лагеря мы с вами присмотрим. Что скажете насчёт приятной конной прогулки завтрашним утром?
Дожидаясь ответа от госпожи Милорадович, Петер наконец смог накинуться на сочное мясо. Орудуя ножом, словно скальпелем, нильфгаардец сепарировал поджаренные кусочки с кабаньего бедра, присыпанного ароматными травами. Шалфей, розмарин, или что-то экзотичное, северное? Здесь коморный, досконально знавший солдатское меню подотчётных ему частей, уже не мог разобрать. Другая кухня, ничего не скажешь. Сочная, сытная и по-своему вкусная, несмотря на лёгкие нотки северного кулинарного невежества. Жуя мясо, южанин изредка поглядывал на Эрику, пока девушка отвечала. После мужчина сглатывал и заново зачинал свою речь: размеренную, уверенную и непривычно вежливую.
- А что касается второго... Торговые связи с Махакамом нужно восстановить. Нам потребуется достаточно руды, добываемой краснолюдами. А что им предложить взамен... доверьте это мне, миледи. Вам же достанется выгодная роль посредника в этом торговом узле, который удачно придётся на здешние земли. Наблюдая за вами сегодня, я вижу, что вы отлично проявите себя в этой миссии. И, разумеется, не станете упоминать Нильфгаард в переговорах с махакамскими кланами: раз графиня знает историю Северных войн, объясняться мне не придётся.
Стоило мужчине устроиться за столом и ответить на первый из заданных ему вопросов, Эрика коротко согласно кивнула и повернулась к служанке, сервировавшей стол к обеду и теперь уносящей лишние приборы и пустые корзины из-под хлеба, нашедшего свое место в удобных глубоких тарелках.
- Грася, ступай в погреб и принеси бутылку вина, - приказала девушка, рассудив, что с трапезой они с нильфгаардцем справятся и сами, а вот беседа куда увереннее потечет без посторонних ушей и лишних свидетелей, - найдешь Сангреаль – принеси его, а нет, так выбери, что найдется. Если не ошибаюсь, вино это хранится на дальних полках за бочонками с маслом.
Милорадович задумчиво прикусила губу, припоминая устройство собственных погребов, однако, едва Грася ушла из столовой, перевела взор на господина Эвертсена и легко ему улыбнулась.
- На самом деле нет, - проговорила она, поднимая столовую ложку и опуская ее в тарелку с гороховым супом, - в Элландере предпочитают напитки покрепче, а вино вполне охотно заменяют медовухой или же пивом. Туссентские вина – это скорее прихоть моего покойного отца. Он, разумеется, не питал любви к пьянству и обильному возлиянию, но был большим ценителем изысканного вкуса туссентских вин. Он же приучил к ним меня и моего старшего брата. Феликс был бы не против сохранить торговые отношения с виноделами того края, но война, чума и голодные годы все изменили. Все, что у меня есть, - это запасы отца, и я использую их для исключительных и подобающих случаев. Таких, как этот, к примеру.
Милорадович прервалась и, отвернувшись от своего гостя, наконец приступила к трапезе.
Пока Петер говорил, она молчала, предпочитая слушать, осмысливать и запоминать. Упоминание равного титула неприятно ударило по струнам души графини, вынудив вновь задуматься о выгодном браке и грядущих перспективах, однако, лицо ее сохранило прежнее приветливое выражение, а возникшая было пауза в разговоре тотчас заполнилась ровным и спокойным голосом Эрики.
- Кажется, я где-то читала о Виннебурге, - пространно произнесла она, - но сейчас уже и не вспомню, что это была за книга, да и была ли она вообще. Может быть, я сама только что придумала несуществующие в голове знания. К сожалению, здесь, в Элландере, совсем немного трудов, рассказывающих о Нильфгаарде. Когда-то, когда отец и брат еще были живы, я мечтала поступить в Оксенфуртскую Академию и получить достойное образование, но моим фантазиям оказалось не суждено сбыться, и все, что мне остается, - это расспрашивать тех, с кем я говорю об их Родине. Если хотите, можете рассказать о своей – я послушаю со всем вниманием и удовольствием.
Милорадович вновь прервалась и, на мгновение задержав взгляд на лице своего собеседника, улыбнулась, давая понять, что говорит искренне и ничуть не лукавит. Она любила читать, узнавать мир, другие культуры, страны и их традиции. Будь такая возможность, графиня действительно могла бы сделаться ученой и навсегда избавиться от необходимости выходить замуж и продолжать род, но все сложилось иначе. Эрика тяжело вздохнула и вернулась к обеду, прервавшись лишь тогда, когда господин коморный вновь обратился к ней.
- Не имею ничего против, - охотно поддержала мужчину девушка, - но, как я уже говорила, я вынуждена настаивать на инкогнито. Полагаю, Вас не удивит тот факт, что на Севере не любят южан? Обсуждая этот вопрос с господином де Аэдрасом, я уже говорила, что будет лучше, если армия Нильфгаарда появится здесь не как свирепый агрессор, но как вынужденная необходимость и подходящая альтернатива. Кметам куда проще будет принять новых хозяев, если они успеют привыкнуть ко мне, вернуться к своим привычным делам и убедиться в том, что я желаю для них, в первую очередь, процветания. С пустым брюхом сражаться сложно, но доверять сложнее вдвойне. Мы с Вами оба лишь выиграем, если сперва я завоюю сердца и души этих людей. Сперва продовольствие, потом – армия. Кметы не станут задумываться о том, откуда взялось зерно, мясо и остальные продукты, а я уже обещала Империи сотрудничество, благосклонность и верность. Когда присланное в Лидзбарк подразделение подступит к стенам, я вывешу белый флаг и сдамся без боя. Так Вы получите лояльность, а я – отсутствие восстаний и партизан. Должна сказать, что инкогнито в предстоящей поездке – мое условие, которое Вы, впрочем, вполне вольны не принять. Я все еще осознаю, что у меня нет армии и нет сил сопротивляться вторжению. Вам же остается довериться мне и положиться на мое слово. Не думаю, что это будет для Вас так уж сложно, особенно если учесть, что Вы в любой момент можете остановить дипломатическую игру и просто избавиться от меня.
Милорадович глубоко вдохнула и равнодушно пожала плечами. Она понимала, что господин Эвертсен рассчитывал на несколько иную перезагрузку беседы, но говорить прямо ей самой было проще. К тому же, ничего неожиданного не прозвучало, а если нильфгаардец и смог что-либо открыть для себя, так это тот факт, что графиня отнюдь не наивна и, в какой-то мере, бесстрашна.
- Что же до квартирования офицерского состава, полагаю, в замке найдется место для этих людей, - продолжила Эрика, переходя от одного вопроса к другому, - а про Махакам я Вам уже сказала – как только появится, что предложить, я сделаю все возможное, чтобы восстановить прежние связи графства. Я солидарна с Вами – роль посредника мне будет к лицу.
Девушка сделала паузу, намереваясь продолжить свой монолог, но тут в столовую вошла Грася с бутылкой вина и кубками, и Милорадович вынужденно отвлеклась, принимая поданный служкой кубок и поднимая его над столом.
- Предлагаю выпить за знакомство, господин Эвертсен, - предложила она, - и за плодотворность нашего с Вами сотрудничества.
Отредактировано Эрика (30.04.21 12:18)
Аккуратно прикасаясь к приборам, Петер поедал угощения с барского стола. Диалог, свернувший с прежней колеи, доставлял чуть больше наслаждения. Не упуская из виду собеседницу, он наблюдал за её манерами, за уверенной речью и лёгкостью, с которой госпожа Милорадович поддерживала диалог. Он видел, что нильфгаардская культура ей не чужда, и та с той же лёгкостью растворится в её великолепии. Нужен лишь достойный проводник, верно? И достаток, который служил неотъемлемым порогом вхождения и которого так не хватало здешним землям. Главный коморный, несомненно, видел потенциал в этой девушке, которая в то же время станет и обузой для самого Петера. Он прекрасно понимал: скованный своими непосредственными обязанностями, в дальнейшем он сможет лишь косвенно опекать переметнувшуюся графиню. Для должного контроля ей потребуется иной мужчина, но о конкретных кандидатах Петер пока не задумывался. Авось, очередь выстроится сама.
Будь он ярым ценителем женских красот и достоинств, Эвертсен бы без труда нашёл сотню причин, по которым нильфгаардским женихам стоит обратить пристальное внимание на одинокую графиню. Однако сейчас, вспоминая свои изначальные цели и амбиции, Петер видел и уйму недостатков. Возглавляла список, конечно же, стойкость, которую далёкий от дипломатии чиновник наречёт банальным упрямством. Последовавшие пререкания со стороны Эрики раздражали. Человек, на чьих плечах держалась вся экономика Империи, а сейчас - экономика военной кампании сильнейшей армии Континента - не мог понять смелости и дерзости, с которой графиня взялась торговаться. С Империей в силах торговать Ковир, Офир, Зеррикания, но явно не разорённое графство из вшивой Темерии. Самодовольная улыбка быстро сошла с лица южанина. Настораживала и хладнокровность, с которой Эрика предлагала убрать её со сцены при желании нильфгаардской стороны. Это юношеский максимализм, фанатичная вера в возрождение, желание стать мученицей или просто блеф?
- Это мы ещё обсудим, - строго возразил Петер в ответ на поставленные условия. На языке бывшего солдафона, столкнувшегося с настолько парадоксальной самоуверенностью, крутились совсем иные фразы: к сожалению, нильфгаардец позволить их себе не мог. Зыркнув на графиню ехидным взглядом, мужчина продолжил.
- Некоторые уступки для Империи нецелесообразны. А на невыгодные предложения всегда найдутся альтернативы, - слегка наклонив голову, изрёк коморный. Более выгодные альтернативы он уже обрисовал. Неужто графине совсем нечего терять, раз та дерзает идти ва-банк? Впрочем, Петер понимал, что именно её смелость, должно быть, позволила избрать настолько наглую тактику. В таком случае, Эвертсен будет играть на понижение, не чураясь жёстких высказываний. Как ни крути, но торговаться всё-таки приходится. Во многом, оттого, что такова была стратегия освоения новых земель, поддерживаемая менее радикально настроенной верхушкой власти. Во многом, потому что сам Петер понимал: графиня - калач тёртый, и примитивное запугивание здесь не пройдёт. Если, конечно, ей не заинтересуются совсем другие люди. "Дипкорпус" господина де Ридо уговорил бы и самых упёртых барышней, но сейчас он, к сожалению, сосредоточился на поисках другой девушки.
- Но меня искренне радует, что в большинстве вопросов мы мыслим схоже. Значит, сможем урегулировать и остальные, верно? - мужчина расслабил напряжённое лицо, отряхнул друг о друга ладони. Петер вновь приободрился, когда вопрос Махакама завершился на позитивной ноте. Возможно, они и смогут сработаться. Нужно только притереться, надавить на больные места и усмирить нрав своевольной дворянки. Хотя каким в её годы был сам Петер? Страшно и вспоминать. А тем временем служанки уже разлили туссентское вино по бокалам, а из уст госпожи Милорадович раздался долгожданный тост.
- Вот, прекрасное предложение! За сотрудничество, - иронично поддержал Эвертсен, вознеся бокал. Осушив его наполовину, мужчина прочистил горло от ядрёности напитка, которого не употреблял уже довольно долго. Война не балует изысканным спиртным и деликатесами, а на светских раутах коморный мелькал лишь изредка. Скромный ужин в Лидзбарке стал прямо-таки отдушиной. Под пикантный напиток трапеза пошла ещё живее, полностью раскрыв вкус поданных блюд. После длительного переезда коморный наконец-то наелся и, казалось, даже подобрел. Временно отложив острые вопросы, нильфгаардец и уроженка местных земель неторопливо продолжили безобидную беседу, покуда еда, как и место в желудке, не иссякла окончательно.
Половина дня пролетела незаметно, а стороны единодушно взяли перерыв: каждому необходимо переварить первый раунд переговоров и подготовиться к завтрашнему дню. Ведь день грядущий предвещал ещё большие потрясения. Дабы гость мог вдоволь отдохнуть после дороги, хозяйка радушно пообещала подготовить покои, в которые Эверстен вернётся уже ближе к отбою. А пока он направлялся в внутренний двор, к наспех разбитому лагерю своего эскадрона. На свежем воздухе вино ещё быстрее выветрилось из головы, а за ним рождался ломающий гнев. С озлобленным выражением лица, мужчина стремительно приближался к пустовавшему шатру.
- N'ess tedd a thu, cuan, - прошипев ругательства на родном языке и сплюнув, коморный стальной хваткой вцепился в деревянный кол, словно в шею наглой дворянки, которой удалось вывести южанина из себя. - Дрянь темерская, условия она ставит. Дожили.
Выругавшись себе под нос и хотя б отчасти сбросив пар, Петер вошёл под навес и стал вновь перебирать слова графини. И когда же - бился в догадках он - северные женщины успели отрастить себе такие здоровенные... кхм? Если б и их мужчины последовали такому примеру, глядишь, война б сложилась совсем иначе, и не пришлось бы сейчас хрупким дамам разгребать её последствия. Но это уже совсем другая история. Впрочем, в одном Эвертсен всё-таки лукавил: время возиться с этой элландерской выскочкой у него всё-таки было. Пополнив припасы и восстановив силы, его отряд начнёт обратный путь послезавтра. А завтра, сдерживаемый малейшими шансами на успех и гуманной политикой в отношении местных князьков, которую Петер презирал, он готовился к новым авантюрам.
Отредактировано Петер Эвертсен (08.06.21 11:59)
Вы здесь » Aen Hanse. Мир ведьмака » Здесь и сейчас » [9 марта, 1272] — Первые ласточки
