Впереди долгая ночь. Долгая, наполненная чужими радостями и страданиями, ночь, которая закончится чьей-то смертью. Убежденность ведьмака, которую он хранил в себе уже долгие годы, что он готов, что он жаждет того, чтобы смерть ждала именно его, была не такой твердой, как раньше. Ее место постепенно заменяло другое чувство, которое мужчина пока не понимал. И не хотел понимать. Сейчас у него была работа. И это единственное, что имеет значение.
Юный дворянин, который оказался в эпицентре проклятия, как раз закончил свой рассказ и обратился с вопросами уже к Гарету.
- Конечно, - уверенно солгал тот спустя мгновение, как будто заранее знал, о чем его спросит юный дворянин. Хотя и назвать это ложью в полной мере нельзя, ведь он действительно собирается отправиться на поиски настоящего Феликса. Но о целях поиска дворянину лучше не знать. Лицо мутанта выражало столько же эмоций, сколько когда он спрашивал Витольда о произошедшем или просил налить еще чаю, а в глазах читалось ровным счетом ничего. Окажись у костра даже лучший покерный шулер, тот бы поверил в сказанное. - Но для вас с сестрой это слишком опасно, поэтому я пойду один. А уже к утру все закончится.
С нечеловеческой скоростью убийца чудовищ поднялся с места и приблизился к юному дворянину, протянув вперед руку. Ладонь остановилась в паре сантиметров от лица юноши, скованные перчаткой пальцы начали складываться в Знак. Если воля мальчика сильна, он успеет осознать внезапно возникшее желание уснуть, которое вытеснит все остальное. Гарет же был уверен, что эффект будет моментальным - он выпил много чая и никто не следил, что он туда подбрасывал.
На накладывание Сомна ушло много сил, которые могли бы пригодиться ему в будущем, но мутант был готов рискнуть. Весь его план был сплошным риском и к тому же основывался на слепой вере в то, что он разобрался в ситуации. Если вера эта не оправдается, то очень скоро он уйдет на верную смерть, а Милорадовичам придется искать еще одного сумасшедшего, который будет готов войти в проклятое поместье, или покинуть эти места навсегда.

- Прошу прощения, - прозвучало над самым ухом Эрики, когда она проходила мимо очередной палатки. - Я совсем утомил вашего брата беседой, и он уснул прямо у костра. Думаю, так будет даже лучше. Я узнал все, что мне было нужно, а он будет вне опасности. И раз уж вы сами не спите, то мне нужно письмо, о котором вы говорили. Я возвращаюсь в поместье. Подождите три оборота, прежде чем идти за мной.
Кот протянул графине небольшие песочные часы. Подробнейшую инструкцию к действию он оставил для нее еще у костра, поэтому дальнейшие разговоры не имели смысла. Его ждет работа.

Кот хмыкнул, остановившись у стены тумана. Все или ничего. Жизнь или смерть. Его устраивает такая ставка.
Туман не расступился перед ним, словно он был желанным гостем в поместье, но и не стал препятствовать проходу. Оказавшись во внутреннем дворе, ведьмак огляделся, вспоминая детали, увиденные днем. Кметске дома слева, донжон впереди. Он повернул налево.
Первые тела, попавшиеся ему на пути, оказались группой кметов. Мутант прошел прямо, не задерживаясь ни на секунду. По мере того, как он приближался к хатам, тел становилось все больше. Некоторые из них были закованы в броню, другие лежали в рваных одеждах или вовсе без нее. Спустя десяток тел, Гарет точно знал, что ищет. Не знал он, увенчаются ли поиски успехом.
Дорога, идущая мимо кметских хат, закончилась каменной лестницей, которая вела в сторону основной крепости. Ступени были залиты кровью, но тел на них не было. На добрый десяток метров не было, отметил ведьмак, поднимаясь наверх. Примерно в тридцати шагах перед ним находилось место, где днем раннее графиня впервые ранила себя, чтобы изгнать того, кого считала своим братом. Левее находился вход в крепость - огромные ворота, через которые они совсем недавно прошли вместе. Тогда убийца чудовищ был уверен, что найдет тело графа в его покоях, потому что оттуда открывался прекрасный вид на внутренний двор.
Туман, до этого сгустившийся вокруг незваного гостя, вдруг отступил, являя тому залитую лунным светом площадь. Глядя на многочисленные тела, Кот почти вживую видел, как происходила битва. Как первая волна атаки прошлась по несчастным кметам и солдатам, которые не успели среагировать. Как шло сражение на внутренней площадке дворца. Как защитникам поместья удалось отбросить врага. Но что-то пошло не так. Силы Феликса оказались разбиты, а сам он стал вечным защитником поместья. И его бичом. Одиночество. Печаль. Злоба.
«Предательство,» - осенило ведьмака, когда он прошел мимо очередного тела. Ответ все это время лежал на поверхности. И это означает, что оставалось ответить только на один вопрос.
На противоположной стороне двора возвышалась небольшая башня, примыкающая к одной из внешних стен поместья, и замку.
Ведьмак хмыкнул.

Гарет присел на корточки возле тела, одиноко лежащего на ступенях перед входом в башню. Кроме незначительных отличий в геральдике на доспехах, тело ничем не отличалось от десятков других, лежавших на территории поместья. Без надежды на успех, он просунул руку под доспехи.
- Феликс Милорадович, я полагаю, - сказал мутант, вытащив наружу небольшой кулон. Туман тут же стянулся вокруг, медальон на шее ведьмака задрожал, но тот не шелохнулся.
Он начал расстегивать ремни, удерживающие доспехи на разложившемся теле графа.
Слоняясь по большаку большую часть своей жизни, Гарет из Соддена хорошо усвоил, что нельзя полагаться на удачу. Нельзя рисковать чужими жизнями в надежде, что безумное предположение окажется верным.
Нельзя усыплять юного дворянина в надежде, что его связь с проклятием окажется сильнее простейшей магии и он вернется домой, несмотря ни на что.
Нельзя связываться с проклятием, повязанном на семейных узах, имея на руках только окровавленный кинжал и уверенность, что слабая девушка сможет поступить правильно, толком не понимая, чего от нее ждут.
Нельзя сжигать тело, связанное с проклятием, тщательно не подготовив место боя и не зная, что делать, если ритуал не сработает.
Все или ничего. Жизнь или смерть. Отличная ставка.

- Игни, - прошептал убийца чудовищ, заставляя старые кости загореться.
Туман расступился, словно тепло огня его напугало.
По имению пронесся нечеловеческий крик, полный боли и отчаяния.

Отредактировано Гарет (09.01.22 07:48)

Холодно. Почему так холодно? И откуда весь этот снег? Ведь была осень, совсем ранняя осень, когда листва только начинает желтеть и опадать, а проливные дожди еще не успели превратить дороги в непроходимую смесь, в которой вязнут груженные кметские обозы и одинокие путники, пешие или странствующие верхом.
Феликс шумно вдохнул холодный воздух, но не почувствовал, как тот обжигает легкие. При выдохе не возникло облачка пара, которое обычно образуется в такой мороз. Это смутило графа.
Еще больше его смутил странного вида бродяга, который позволил себе разжечь костер прямо посреди двора. Еще и при оружии, точно наемник какой. И куда только смотрит стража?
- Ты... - Феликс уверенно шагнул вперед, приближаясь к бродяге. Тот вскинул голову и пристально посмотрел на графа. У него были странные глаза. Нечеловеческие. Злые. И в то же время излучающие такое спокойствие...
Тело сковало болью, какую граф не чувствовал никогда в жизни. Она расходилась по телу волнами и походила на мурашки. Обжигала внутренности. Щемило в груди. Граф закричал, но тут же умолк, не узнав собственный голос. Ему причиняли боль раньше. Он кричал от ярости или боли, хрипел, рвал связки. Но никогда его крик не звучал так, как это было сейчас.
Взгляд его упал на странный костер, который разжег чужак. И тут же Феликс осознал, какую боль он испытывает. Он был объят пламенем, которое должно было уже давно прикончить его, но почему этого еще не сделало. А еще странная боль в груди...
- Что это за чертовщина? - прохрипел Милорадович, снова посмотрев на бродягу. Рука его легла на эфес меча. - Отвечай мне!
- Ритуал изгнания, - спокойно ответил неизвестный, не шелохнувшись, даже когда граф начал вытаскивать меч из ножен. - Или призвания. Что последнее вы помните, граф?
Чужак сделал жест рукой, как будто приглашая собеседника к костру. Голос его вызывал у Феликса отторжение, но делать ему было нечего - он хотел получить ответы, а чужак делал вид, что у него они есть. Как не вовремя заболела голова.
- Была битва. На нас напали. Кажется, это были разбойники... Да, точно. Разбойники. Моим людям удалось отбить атаку, а потом... потом...

Призрак задрожал в воздухе. Кот хмыкнул, глядя на это, и снял с пояса небольшой флакончик с мутной жидкостью. Зубами откупорив пробку, он обмакнул палец в содержимое.
- Они покинули меня. Сбежали, - голос графа изменился. Стал грубым, похожим на удар барабана. Он вспомнил, как Фелиция напала на него, когда он всего лишь хотел поприветствовать Адриана, который наконец-то вернулся домой. Как она привела в их дом чужака, а после всадила ему, Феликсу-Эстебану Милорадовичу, законному правителю Элландера и ее старшему брату, нож в спину. Но почему тогда он был сейчас здесь и разговаривал с этим бродягой, который казался таким знакомым?
- Ты... - снова прошипел Феликс. Он вспомнил, как сражался с этим человеком на мечах. Как тот убил нескольких его подданных, а потом сбежал как трус. - Сначала они бросили меня, а потом подослали убийцу. Что она обещала тебе за мое убийство, ублюдок? Неслыханные богатства? Половину графства?
Гарет тяжело вздохнул. Почесал небритый подбородок, собираясь с мыслями.
- Ваша семья вас не бросала, граф. И я пришел сюда не чтобы убить вас - вы уже мертвы. Пали смертью героя, защищая родовое поместье от разбойников.
- Быть не может. Я стою здесь. Разговариваю с тобой, лживым ублюдком, пока сестра что-то замышляет против меня. Я чувствую, что она уже близко.
Еще один тяжелый вздох. О том, что "Феликс" до сих пор не осознал собственную смерть, сомнений не было с самого начала. И убедить его в этом - задача не такая сложная. Но почему он так уверен в том, что близкие покинули его? Почему предательство одного человека, который нанес ему удар в спину, вытеснило все остальные воспоминания о том дне?
- Коснитесь огня, граф. Осмотритесь вокруг. Это - кладбище для многих несчастных душ, которые не могут упокоиться из-за вас. Вы должны вспомнить, как умерли, и принять это, - фигура перед мутантом снова задрожала. Но лицо графа оставалось спокойным. - Вас предали, но сделал это кто-то из ваших людей. Вы хотели спасти свою семью и поэтому отослали их перед началом атаки. Они хотят вернуться домой, но вы не даете им, Феликс. Вы не даете упокоиться бедным душам тех, кто пал вместе с вами в бою. Вы истязаете сами себя. Ваша ненависть к предателю, который может быть уже мертв, мешает вашему роду жить дальше. Отпустите их, Феликс.

- Что за вздор! Они сбежали при первых же признаках опасности, а я... Я защищал свой дом. Собственными руками убивал тех, кто покушался на то, что принадлежит нам по праву. И ты хочешь сказать, что это делал мертвец? - Феликс вскинул руками. Чего от него хочет этот бродяга? Чтобы он коснулся огня и обжег себе руку? Пусть будет так!
Граф Элландера поднес руку к огню, но ничего не почувствовал. Даже та боль, которую он чувствовал все это время, отступила от пальцев. Он как будто коснулся пустоты.
- Что это такое? - спросил Феликс незнакомца, глядя на свою руку, на которой не осталось ни следа от огня. - Как ты это делаешь, колдун?
- Я уже сказал вам. Скоро ваши останки сгорят, и вы перестанете существовать. Но это не подарит вам покоя, если вы не поймете, что умерли. Вы были славным воином и делали все возможное для защиты своего дома, но теперь вам пора отдохнуть. Позвольте своей сестре вступить в ее законные права.

Ведьмак достал слегка мятое письмо, в котором была изложена последняя воля бывшего графа Элландера. Он хотел сделать это безболезненно, но граф слишком сильно держался за созданную им же иллюзию, которую никак не хотел разрывать. Теперь ему придется прочувствовать последствия своей смерти. И процесс этот не будет приятным.
Убийца чудовищ прочитал первую строчку "завещания" Феликса. Свободной рукой он рисовал что-то на снегу.

Будущая графиня Элландера появилась как раз вовремя - Феликс задрожал в воздухе, все еще не в состоянии принять тот факт, что ему только что прочитали его собственное завещание.
- Фелиция... - прошептал Феликс, инстинктивно обернувшись к сестре. Теперь он знал, что она не сбежала. Не бросила его на смерть в одиночестве, а лишь делала все, чтобы защитить семью. Прямо как он.
Призрак задрожал в воздухе, как будто сотрясаясь в приступе плача. Ему хотелось обнять сестру, но он понимал, что не сможет этого сделать. Он мертв. Пал от руки предателя, чьего гнусного имени даже не знал - тот подло атаковал его в спину, на что способен только настоящий трус. И что бы ни говорил чужак, Феликс точно знал - предатель еще жив. И его духу не суждено упокоиться, пока предатель не лишиться головы.

Гарет подал девушке жест рукой, поднимаясь на ноги, чтобы она подошла к нему и встала на то место, где он до этого сидел.
- Соглашайтесь, - прошептал он, уходя от костра. Он сделал еще не все, что от него требовалось. Но теперь все зависело от юной графини. Одно неправильное слово с ее стороны - и поместье им не покинуть. "Феликс" теперь знает, что он призрак, и это делает его даже более опасным, чем ранее, если он захочет сражаться.
Кот тем временем отошел достаточно далеко, чтобы не мешать беседе двух Милорадовичей.

- Фелиция... Мне так жаль, что я не смог защитить вас. Что меня не будет рядом, чтобы направлять тебя. Я так о многом хочу с тобой поговорить, но, если этот чужак не обманул, у нас нет на это времени. Позаботься о Присцилле и Адриане, ты нужна им. И у меня к тебе всего одна просьба, - Феликс попытался сделать шаг вперед, но замер, почувствовав острую боль в груди. Боль эта была гораздо сильнее той, что доставляло ему странное пламя. Посмотрев вниз, он увидел, что из груди у него выглядывает лезвие клинка. - Найди предателя. Отомсти за меня!
Сил повернуть голову, чтобы посмотреть предателю в лицо, у него не было. Он чувствовал, как по телу разливаться слабость и остатки жизненной энергии, которые еще теплились внутри, начали исчезать.
- Обещай...

Гарет негромко хмыкнул, по привычке взмахнув мечом, как если бы на нем осталась кровь только что убитого человека. За годы путешествий он слышал всякое, но прощание этих двоих даже ему показалось странным. Не то чтобы это имело какое-то значение. Главное, что призрак исчез. Означает ли это, что проклятие снято? А творившейся в поместье кошмар наконец закончился? Возможно. Нет.
Туман, на месяцы оккупировавший графское поместье, утратил свои магические свойства - даже простой смертный мог заметить перемены в воздухе, - но оставался таким же густым, как и раньше. Улетучилось и гнетущее чувство отчаяния, наполнявшее каждого, кто решался зайти на территорию проклятого поместья. Но это еще не значило, что имение безопасно.
- Пора возвращаться в лагерь. Нам обоим не помешает хороший отдых. О награде поговорим утром, - ведьмак перешагнул через затухающие останки бывшего графа, протягивая девушке руку. Ногой он незаметно стер странный символ на снегу. Долгожданное "после", когда он будет готов назвать стоимость своих услуг, наступило. Можно было не ограничиваться и запросить столько, что хватило бы нанять небольшую армию наемников на месяц, и все равно не покрыть то количество опасностей, которое принес им этот день.
***
В лагере было тихо. Даже те немногие, кто раньше сидел у костра, разошлись по палаткам. Кажется, существовал только странный дуэт беглянки-графини и убийцы чудовищ. Но даже это не продлится долго. Эрика в последнем обещании брату отдала кусочек своей энергии, чтобы тот мог наконец упокоиться с миром, и теперь должна была ощущать слабость, как если бы целый день провела в седле. Утром она почувствует себя лучше, и даже боль от расставания с Феликсом поутихнет. Начнется новый день, который жаль будет тратить на сожаление.
Их пути разошлись у палатки вступившей в права графини Элландера. Мутант без лишних слов оставил девушку и сделал вид, что идет к костру, где собирается провести остаток ночи. Но отдых его не продлился долго. Уверенный, что весь остальной лагерь погрузился в сон, Гарет поднялся на ноги. До рассвета еще оставалось слишком много времени, чтобы тратить его впустую.
***
Двигался Кот легко, словно всю жизнь ходил по дворам поместья, даже несмотря на сковавший все туман. Здесь все еще были разбросаны десятки трупов, обезображенных и измученных месяцами служения бывшему властителю этих земель. Их души, больше не сдерживаемые волей одного человека, скоро выберутся на поверхность. Разрываемые болью и ненавистью они слепо будут нападать на любого, кто им попадется. И это именно тот момент, когда простой люд посылают за ведьмаком.
Призраки были везде. Один попытался наброситься на ведьмака, когда тот только миновал мост. Простой работящий кмет - а может и бандит из числа нападавших, - он вскинул руки и бросился вперед, как будто пытаясь схватить противника за горло, но встретил только лезвие меча. Издав истошный вопль, под конец перешедший во вздох облегчения, призрак растворился. За ним последовал еще один. И еще. Тела исчезали в пустоту, стоило им опасно приблизиться к чужаку. Повинуясь только рефлексам, заложники поместья не могли ничего противопоставить тому, кто был готов к встрече с ними. Кто пришел сюда убивать.
***
Утро выдалось на удивление морозным. Выбираясь из своих палаток, солдаты почти сразу же начинали стучать зубами и поминать Белый хлад. Никуда не делся и проклятый туман. Такое ощущение, что он стал только гуще. А бросая косые взгляды на костер в центре лагеря и одиноко сидящего возле него убийцу чудовищ, чертыхались. И за что только хозяйка готова была ему деньги платить? Он же ничего не сделал, а еще хвалился, что к утру все закончится. Подойти к страннику ближе никто не отваживался, пусть он и расположился у главного источника тепла.
Исключением оказалась Эрика, появления которой мутант и дожидался. Не отрывая взгляда от костра, он с легкой хрипотцой в голосе проговорил:
- Шестьсот оренов, - не было смысла оттягивать неизбежное и размениваться на любезности. Чем раньше они закончат, тем быстрее смогут вернуться к своим делам. Таким был подход Гарета, который он стремительно навязал и графине. -  Трупы закопайте, а лучше сожгите - опасности они уже не представляют, но могут привести к распространению болезней. Можете пригласить жреца для проповеди, но это не обязательно, как и жечь благовония. Главное - исполните данное обещание.