Aen Hanse. Мир ведьмака |
|
|
Приветствуем вас на ролевой игре "Aen Hanse. Мир ведьмака"!
Рейтинг игры 18+ Осень 1272. У Хиппиры развернулось одно из самых масштабных сражений Третьей Северной войны. Несмотря на то, что обе стороны не собирались уступать, главнокомандующие обеих армий приняли решение трубить отступление и сесть за стол переговоров, итогом которых стало объявленное перемирие. Вспышка болезни сделала военные действия невозможными. Нильфгаарду и Северным Королевствам пришлось срочно отводить войска. Не сразу, но короли пришли к соглашению по поводу деления территорий.
Поддержите нас на ТОПах! Будем рады увидеть ваши отзывы.
Наша цель — сделать этот проект активным, живым и уютным, чтоб даже через много лет от него оставались приятные воспоминания. Нам нужны вы! Игроки, полные идей, любящие мир "Ведьмака" так же, как и мы. Приходите к нам и оставайтесь с нами! |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Aen Hanse. Мир ведьмака » Здесь и сейчас » [март, 1271] — Допустим, мы останемся в живых; но будем ли мы жить?
Значимость: личный
Статус набора: закрытый
Время: март 1271 года, сумерки
Место: кабак на обочине по дороге в Ринду
Участники: Карниль Нэсирэнн, Милеанэль аэп Альтспарр
Предисловие:Героизм по команде, бессмысленная жестокость и омерзительная бессмысленность, называющаяся патриотизмом, — как сильно я ненавижу все это, какой низкой и подлой является война...
- из записок ветерана битвы под Бренной
Отредактировано Милеанэль (20.01.21 20:28)
Отряд скоя'таэлей направлялся к Новиграду. Йорвет просто не мог находиться вдалеке от места событий: когда события на Севере крутились вокруг Долины Понтара, его отряд был там, но стоило войне между Каэдвеном и Саскией закончиться, а конфликту между Радовидом и Эмгыром разгореться, как командир повёл свой отряд к Новиграду. Многие говорили о том, что сторона, которая захватит Новиград или убедит его добровольно присоединиться к ним, получит преимущество в войне.
Карниль не особенно разбиралась в политике и военной стратегии, но если они могли отомстить dh'oine - так тому и быть. Март они встретили недалеко от Ринды. Многие члены их отряда были ветеранами битвы под Бренной, но многие не желали вспоминать этот день. Никогда. Нэсирэнн тоже не считала этот день достойным празднования, однако это не значило, что его стоило забыть. Нужно помнить о своих ошибках, и напоминать врагу, что хоть "Вриххед" и разбита, а её лидеры казнены, Aen Seidhe всё ещё здесь и не сдались. Нужно помнить своих павших товарищей и предательство императора. Помнить, что ни одному владыке dh'oine нельзя доверять.
Неподалёку была придорожная корчма: достаточно удалённая от городов или деревень, чтобы патрули ночью сюда не заявились - к тому же часовые "белок" были настороже, и поэтому у Карниль возникла дерзкая идея напомнить людям о годовщине Битвы. Не всем скоя'таэлям понравилась эта идея, однако к вечеру рыжеволосая эльфка уже глотнула немного захваченного у людей вина, и не слушала советы товарищей.
Солнце уже почти опустилось за горизонт, когда Нэсирэнн, убедившись, что в стойле около таверны нет лошадей в военной аммуниции, вышла из лесной чащи, и, не скрываясь, направилась к дверям корчмы. Рыжеволосая уверенно открыла дверь и зашла внутрь. В зале было не так уж много людей, большинство из которых говорили между собой, но те, кто заметили вошедшую девушку в зелёной одежде и с беличьим хвостом у пояса, немедленно замолкали, понимая, что этот посетитель не к добру.
- Эй, корчмарь! Налей-ка мне вина! - повелительным тоном крикнула Карниль, привлекая к себе ещё больше внимания. - Сегодня мы празднуем годовщину Битвы под Бренной, где Нордлинги дали Эмгыру сильного пинка.
Рыжеволосая опустилась за один из столов, оглядывая сидящих вокруг неё.
- У кого-то есть возражения? - людей вокруг было намного больше, но вряд ли среди них найдётся хоть один военный профессионал. Карниль не собиралась первой искать драки - просто хотела продемонстрировать, что "скоя'таэли" здесь, и что людям стоит бояться, но если они решит попробовать на неё напасть, прольётся кровь. И вряд ли это будет эльфская кровь.
После поездки по королевствам и оказания помощи нуждающимся Милеанэль продолжала искать стабильный заработок. Путеводная звезда спецотряда по противодействии незаконной магии уже давно погасла. С тех пор много произошло ужасных событий. Началась и закончилась война, потом - еще одна, а следом за этим северные правители погрызлись между собой. В постоянных дележах территорий погибали простые люди. Врагу неважно, рыцарь ты или вчерашний крестьянин. Смерти - тоже.
Милеанэль отделилась от общего обоза, с которым путешествовала, через две недели после отъезда из пораженной мором и теснимой волками деревни. Кто-то из их группы умудрился вывезти из села болезнь, и эльфке пришлось прикладывать все свои усилия, чтобы задавить заразу в зародыше. Всего слегло трое, и двух целительнице удалось спасти. Товарища пришлось предать огню, так как ни у кого не было сил раскапывать заледеневшую под слоем снега землю. После похорон эльфка сразу же покинула обоз, опасаясь, что подхватила болезнь сама и рискует передать ее тем, кто избежал заражения.
Провидение оказалось к ней милостиво. Выжданная неделя, которую Милеанэль коротала в лесах, как можно дальше от людских глаз, прошла в полном здравии. Она собрала порядком подмерзшую кобылку и направилась в Реданию, к вольному городу. Тогда там еще было более-менее безопасно. Милеанэль надеялась раздобыть там постоянную работу и осесть на какой-то срок, пока очередному королю не взбредет в голову начать новую войну по надуманному или нет поводу. На фронте для нее всегда найдется дело.
В марте она уже подъезжала к Ринде. Целительница не спешила в вольный город, останавливалась по пути в селениях и подрабатывала там, чтобы иметь возможность снять комнату и заказать себе горячий ужин в придорожных кабаках. Пара монет никогда не бывает лишней, поэтому Милеанэль бралась почти за любые случаи. Так она насобирала достаточно, чтобы остановиться в трактире по дороге в Ринду. Докторка рассчитывала переждать в нем ночь и выехать рано утром, чтобы к вечеру уже быть в Оксенфурте. Оттуда до Новиграда рукой подать, а в городе студентов у нее будут знакомые. Если они только вернулись после войны.
Она подъехала к трактиру тогда, когда солнце еще виднелось над горизонтом. Милеанэль оставила лошадь у коновязи, забрала свои сумки и сначала договорилась с хозяином о комнате на ночь. Там она скинула свои вещи, умылась и спустилась вниз, чтобы поесть и выпить. По ее подсчетам, именно сегодня - заветная годовщина, когда она может без зазрения совести опрокинуть чарку чего покрепче яблочного сока. Надо думать, в таверне таких напитков и вовсе не водится, поэтому и выбора у Милеанэль не было. Однако эльфка, даже имея альтернативы, все равно остановилась бы на запретном в обычное время спиртном.
Сегодня - годовщина битвы под Бренной.
Она быстро расправилась с миской запеченной картошки, любезно поданной дочерью трактирщика, которая работала официанткой. Когда та забрала у Милеанэль пустую тарелку, та гипнотизировала взглядом пивную кружку с крепким элем. Ее одиночеству никто не мешал, так как делить стол с остроухой не хотел ни один путешественник. На нее бросали косые взгляды, оценивая, белка эта женщина или нет, и презрительно морщили лбы, когда целительница поднимала голову и смотрела на любопытствующих с выражением полного безразличия.
Женский возглас вырвал ее из тоскливых воспоминаний и заставил взглянуть на рыжую эльфку, ворвавшуюся в таверну, как морской ураган. Поначалу Милеанэль не узнала ее: незнакомка быстро села на свободное место и оказалась к ней спиной. Но повод, по которому она требовала себе вина, заставил целительницу в несколько глотков осушить свою порцию эля и подняться на ноги. В памяти что-то зашевелилось, требуя немедленного подтверждения.
Дочь трактирщика расторопно исполнила просьбу Карниль, поставила ей наполовину заполненную разбавленным вином кружку. Как и Милеанэль, скоя'таэльке тут были не рады. Кметы подозрительно защурились, зашептались, но не нашлось никого, кто бы оспорил безоговорочный триумф Северных королевств над южными захватчиками. Только Милеанэль закипела от злости, обойдя стол Карниль и вглядевшись в ее лицо. Врачея имела отличную память на печальные события и тех, кто эти события создавал.
Путник, сидящий напротив Карниль, встал, выражая протест эльфийским отродьям, и затопал наверх, в снятую им комнату. На его место сразу же опустилась Милеанэль, чье лицо не было скрыто ни капюшоном, ни прядями волос. Она положила руки на столешницу, сжала и разжала пальцы.
- Где твои три молнии на плаще? - спросила эльфка, одарив Карниль ледяным взглядом. А что она - помнит ли? Одну из лекарок, труды которой она губила вместе с другими солдатами "Врихедд"?
Dh'oine, которому не повезло сидеть напротив Карниль, не выдержал и пары минут: не решившись выразить словами всю глубину своего протеста, он только бросил на рыжеволосую эльфку полный возмущения и презрения взгляд, а затем поднялся из-за стола, чтобы покинуть таверну.
Карниль только фыркнула: компания dh'oine за одним столом ей вовсе не требовалась. Правда оставалась в одиночестве рыжеволосая совсем недолго: как оказалось, в зале была ещё одна эльфка, которую скоя'таэль сперва даже не заметила: видимо, была слишком увлечена тем, чтобы произнести речь поэффектнее. Нэсирэнн взглянула прямо в глаза женщине напротив. Красивая. Шрамов на лице нет. Одежда обычная для королевств Севера, но это ничего не значит - даже я могла бы так одеться, если бы не хотела показать, что я "белка". Это явно чистокровная Aen Seidhe, и, судя по голосу, не очень похоже, что она одобряла три молнии. Карниль чувствовала, что где-то видела это лицо, но не могла вспомнить, где именно, тем более что голова немного была затуманена алкоголем.
- Мы знакомы? - уточнила рыжеволосая, протягивая руку к кружке. Не все кметы знали, что означают три молнии, но Карниль, даже не оборачиваясь, услышала, как трактирщик, который явно понял, о чём идёт речь, что-то взволнованно зашептал юной девушке-официанте, а она не удержалась от взволнованного вздоха.
Рыжеволосая так и не обернулась: эти dh'oine не были угрозой, и их испуг даже доставлял удовольствие, а вот Seidhe впереди была гораздо интереснее. Её взгляд был полон возмущения, словно она считала "Вриххед" - а может лично Карниль - кем-то достойным порицания или нанёсшим личную обиду. "Интересно, что я ей сделала?" - с любопытством думала девушка.
- Теперь у меня беличий хвост вместо них. - пожала плечами рыжая. - А что такое? Я тогда не знала, что Белое Пламя и так далее и так далее, нас предаст. - эльфка предположила, что обида Seidhe впереди связана с тем, что кто-нибудь из её товарищей тоже служил во "Вриххед" и был казнён, а может погиб. Не могла же Карниль подумать, что представительница Старшего Народа сражалась на стороне северян?
- Налейте девушке выпить, - обратила Нэсирэнн к официанте, на краткий миг обернувшись через плечо. - Пожалуйста. - по поводу того, будет ли Карниль платить за весь этот алкоголь, она ещё не решила. В зависимости от настроения и того, насколько вежливыми будут местные хозяева: может достаточной платой будет то, что они останутся живы?
Пожалуй, ещё стоит представиться, но это собеседница начала разговор с чего-то похожего на обвинение, вместо того, чтобы произнести Caedmill и назвать своё имя.
- Может перейдём на Старшую Речь, sor'ca? - добавила рыжеволосая, делая ещё один глоток из кружки. Сегодня она была намерена напиться.
Отредактировано Карниль (24.01.21 22:33)
Sor'ca. Милеанэль усилием подавила приступ тремора. Официантка, к которой обратилась Карниль, расторопно поставила рядом с врачеей еще одну кружку того же самого эля. Эльфка даже не повела бровью, словно не заметила появившуюся перед ней выпивку. Она не могла поверить, что сидит с соплеменницей за одним столом и впервые за долгое время искренне желает вскрыть кому-то черепную коробку. Вместе с тем Милеанэль ощущала всю абсурдность ситуации. В этот момент она так страстно ненавидела рыжую белку, а она даже ее не узнала.
Эльфка стянула перчатку на левой руке, обратила ладонью вверх. Официантка, проходившая к другому столику, задержалась взглядом на смятой шрамом от ожога коже.
- Yea, - только и ответила она на вопрос Карниль. Тихо, на Старшей Речи, как скоя'таэлька и хотела. В одном слове крылась огромная трагедия, в которой они обе принимали участие. Милеанэль помнит события прошлых лет так, словно это было вчера. Прошло слишком мало времени, чтобы забыть. А Карниль? Неужто она предпочла закрыть эти воспоминания в темном клозете? Или рыжеволосая эльфка достает их с широкой улыбкой на своем красивом, не испорченном шрамами лице?
* * *
март 1268 года, где-то между селами Бренна и Старые Жопки
- Зося, тампон. Боль, клемма на кишку.
- Зося блюет, - сообщила ей Кася, пришедшая на помощь вместо Зоси и обтершая лоб Милеанэль мягким тампоном. Пот заливал врачее глаза, пока она с переменным успехом боролась с засевшим в брюшной полости зазубренным болтом. Бельт постоянно ускользал из зажима пинцета.
- Еще! - возвестил группу медиков санитар, занесший в палатку раненого с пробитой головой. Милеанэль мельком взглянула на него и бросила через плечо: - Кася, посмотри, что там.
- Дышит, - отрапортовала склонившаяся над молодым парнем девушка лет девятнадцати. Раненый хрипел, пока Кастия не положила ему руку на грудь. Прикосновение женской ладони успокоило юношу, который даже в минуты борьбы за свою жизнь остался верным себе романтиком.
В палатку влетела белая, как полотно, Зося. Она трясущимися руками оттирала губы от остатков рвоты.
- Зося, руки обмой и зашивай. - Милеанэль даже не засматривалась на, наконец, побежденный арбалетный болт, который полетел в ведро под операционным столом. Она оттерла запотевший лоб плечом, еще не испачканным кровью. - Боль, помоги мне тут. Кася, иди посмотри, кто там следующий. - Эльфка сдвинула мокрые волосы следующего пациента в сторону, взглядом оценила рану на голове. Он выглядел совсем мальчиком, когда обмяк на руках целительницы и испустил дух.
- Deireadh. Следующий. Зося, быстрее! - Милеанэль рывком поднялась на ноги, пока Кася махала руками и показывала санитарам, где располагать новую поставку из месива костей, плоти и крови.
Их работе не было конца. Зофья, оказавшаяся самой впечатлительной из всей команды медиков, то и дело оставляла палатку и бегала опорожнять давно опустевший желудок. Она возвращалась внутрь, обратно к тошнотворному запаху кала, мочи, крови, рвоты, исполняла указания и снова выбегала наружу, часто - с закрытыми глазами.
Болеслав помог водрузить на мокрый от крови операционный стол очередного раненого. Одна из его ног, Милеанэль уже видела, держалась на воинской клятве и штанах.
- Боль, штанину разрежь. Кася, накладывай жгут. Зося... Зося!
Эльфка услышала девичий крик и выскочила из палатки, оглянулась по сторонам. Зофья стояла у входа, прижав ладони ко рту, и с округленными от ужаса глазами смотрела, как в панике разбегаются из других палаток те раненые, которые могли ходить.
- Прорвали! Бегите, черные!
- Неужели... - тихо запричитала медичка. Милеанэль схватила ее за шкирку и затащила обратно в палатку. Болеслав и Кастия не обернулись на них, исполняя поручения целительницы.
- Зося, еще раз выйдешь, обратно можешь не возвращаться, - холодно процедила эльфка, отпустив ворот медички. Та закивала сквозь слезы. - Подай пилу.
- Нет! - заскулил раненый, который был в сознании и пытался сесть, чтобы посмотреть на свою ногу.
- Там спасать нечего, яхонтовый, - отрезала Милеанэль, в руку которой Зося вложила пилу. Целительница сотворила слабое обезболивающее заклинание, которое не полностью убирало боль, но приглушало ее. Работать на качественную анестезию у нее не было возможности: слишком много сил требовали такие чары, а раненых с каждой минутой становилось только больше. На всех не хватит. Пила врезалась в плоть, заставила раненого закричать.
Крик заглушил топот конских копыт, звук, извещающий о спешивании нескольких всадников. Милеанэль не смотрела в сторону входа, видя перед собой только месиво из плоти и крови и слыша только звук, с которым металл вгрызается в кость.
В такие моменты Карниль почти не чувствовала усталости, хотя и тяжёло дышала, как и конь под ней. От её сабли погибло уже несколько врагов, но в отличие от известных даже на континенте берсерков со Скеллиге, эльфка понимала, что в бою следует держать себя в руках, если не хочешь, чтобы вместе с врагами и твоя жизнь тоже закончилась в этом бою. Скорее всего Скеллигцы рассчитывали попасть в рай, если они погибнут в бою, но в культуре и религии Seidhe такое не поощрялось: их и так было мало, и гибель в бою не поможет их народу, как бы благородно ты не сражался и сколько бы dh'oine не забрал с собой.
К сожалению, при первой атаке уже и так погибла добрая половина Бригады: Карниль была уверена, что и ей бы не выжить, окажись она в первом ряду бойцов, которые бесстрашно врубались прямо в ряды ощетинившихся пиками пехотинцев-северян. К счастью для неё, женщин в первую линию "Вриххед" не пускали, даже изъяви они такое желание. Ряды всадников смешались после натиска и короткого, но очень напряжённого боя: темерцы и реданцы дрогнули, теряя монолитность позиции - некоторые пытались защититься от кавалерии, сражаясь уже каждый за свою жизнь, а не за своих королей, другие бежали кто куда, побросав оружие - первых эльфы убивали, атакуя с разных сторон, вторых преследовали, добивая в спину. Однако справа и слева было всё ещё очень много северян: в пылу сражения Карниль, разумеется, не могла осмотреться и оценить стратегическую диспозицию - она видела только врагов и союзников вокруг: первых нужно было догнать и убить, а ко вторым держаться ближе, чтобы помочь друг другу, если будет возможность.
Впереди раздался звук рога - Железный Волк приказывал собрать остатки отряда. Собрать кавалерию после первой атаки - неважно, успешной или нет - всегда было сложной задачей, потому что боевой порядок смешивался при отступлении или преследовании врага, вокруг царил жуткий шум, к тому же бойцов захлёстывал боевой пыл. Такой манёвр могли выполнить только профессионалы - но именно профессионалами и были бойцы "Вриххед".
Понемногу они собирались вокруг командира. Это была возможность немного передохнуть и оглядеться по сторонам: не похоже, чтобы нильфгаардская кавалерия смогла прорваться где-то поблизости. В зоне видимости уже был шатёр в цветах Темерии: захвати они военачальника северян, битва была бы выиграна, а слава бригады "Вриххед" увековечена в веках.
Признаться честно, Карниль бы не смогла удержаться от атаки на штаб противника, но Изенгрим был куда более опытным командиром, и оценил, что их лошади и воины были уже измотаны, а короля Фольтеста защищали самые опытные и хорошо вооружённые темерские рыцари, ещё не участвовавшие в бою: даже на таком расстоянии был виден блеск их доспехов, защищавших их самих и даже их лошадей. В этой битве всех эльфов ждала бы неминуемая гибель.
Но битвы не последовало: "Вриххед" продолжила атаку на тылы северян. Остановить их было некому: тех самых благородных рыцарей совсем не интересовала судьба медиков, раненных, сопровождавших обоз торговцев, шлюх и прочего сброда - они не сдвинулись и с места, продолжая охранять своего короля.
Отряд лёгкой конницы эльфов быстро рассредоточился по равнине: всадники мчались, кто куда, рубя всех, до кого могли добраться: раненных, отступающих, гонцов. Вместе с небольшой группой всадников Карниль приблизилась к каким-то палаткам. Несколько dh'oine пытались защитить лагерь или хотя бы задержать эльфов: пока началась схватка, трое бойцов спешились и побежали вокруг строя северян, чтобы не терять времени.
Они быстро разбили обороняющихся, однако продолжать грабёж эльфам было не суждено: на северных холмах уже виднелись штандарты реданских частей. У северян были конные подкрепления, поэтому пора было начать отступление. Жаль - грабёж и добивание беззащитных нравился членам бригады гораздо больше, чем бой с равным противником.
Карниль спрыгнула с лошади и побежала за своими товарищами, чтобы предупредить их не задерживаться. Между палатками где-то сбоку мелькнуло лицо эльфки: в первый момент рыжая подумала, что это Илеаль, и уже собиралась крикнуть, но тут же поняла, что девушка одета не в форму бригады и не вооружена. Seidhe в обозе темерской армии? Нэсирэнн несколько секунд смотрела на длинноволосую, прежде чем побежала дальше: хоть это и было просто жалко, но времени на предательницу не было, да и на сегодня было уже достаточно смертей эльфов. Больше, чем достаточно.
Лица Seidhe Карниль всегда помнила лучше, чем лица людей, поэтому, подумав ещё немного, она вспомнила эту девицу. Они встречались лишь раз, и даже словом тогда не перекинулись: это была девчонка из темерского обоза под Бренной. Так вот почему она сейчас была так возмущена!
- Вспомнила тебя! - воскликнула рыжеволосая, продолжая говорить всё уже на Старшей Речи. - Ты была под Бренной, но не с нами. Ну и кем ты там была? Темерской шлюхой? - Карниль допила свой стакан. Разумеется, не будь она так пьяна, то никогда бы не сказала ничего столь обидного "сестрёнке", но сейчас удержаться было сложно. Мы сражались и умирали, а она, наверное, развлекала там северян?
Часть бригады "Врихедд" даже не думала останавливаться. Конные бойцы врезались в защитников лагеря, как горячий нож в масло, первой, самой мощной волной смели передовые линии и добили тех, кто обратился в бегство. Но потом наступление всадников неожиданно захлебнулось. Коса наскочила на камень: те, кто не успел поучаствовать в сражении на поле между Бренной и Старыми Жопками, весьма кстати встретили эльфов здесь. В тылу объединенной армии Севера продолжала литься кровь. Часть Милеанэль проливала собственноручно, отбрасывая отнятые конечности в общую кучу высотой с половину человеческого роста.
Пока "Врихедд" и небольшой отряд рыцарей выясняли, кто будет сдаваться первым, а трое диверсантов, чья жизнь оборвалась в тот же день, обходили северян со спины, у Милеанэль своих забот было по горло. Самые главные стонали на ее операционном столе. За мгновение до того, как раненый, которому эльфка, наконец, отпилила ногу, потерял сознание, у входа в палатку появилась высокая фигура. Внутрь вошел один из рядовых "Врихедд". То, что остроухий не командир, было понятно по лишней браваде. Этот Seidhe хотел совместить приятное с полезным: и dh'oine добить, и себя показать. Высокий, с длинными черными, как уголь, волосами. Тот самый, которому проигралась Карниль аккурат перед выступлением "Врихедд".
- Que te tuve anseo, sor'ca?
Он опешил. Милеанэль держала пари, что ни один из "Врихедд" не ожидал бы увидеть в тылу армии Севера другого эльфа, который был не диверсантом, но помощником. Взгляд рядового упал на пилу в окровавленных руках врачеи. Зося и Кася застыли, как вкопанные.
- Зося, шей, - холодно бросила Милеанна. Она встала между операционным столом и эльфом, злобно ощерилась. - Aedwiim, veloe.
Эльф не ответил. Он явно растерялся и как будто забыл, зачем вообще пришел. Но его товарищ, вошедший следом, не разменивался на сантименты и полоснул саблей по горлу ближайшего ко входу раненого. Мужчина забулькал кровью, и под этот звук и крик Каси Боль дикой кошкой накинулся на бойца "Врихедд", придавив всей массой тела его к земле. Эльф выронил саблю и попытался позвать на помощь на Старшей Речи, но Болеслав оказался не только больше него, но и сильнее. Большими ладонями он обхватил голову остроухого с двух сторон и свернул ему шею.
Когда Боль вскочил, чтобы избежать удара сабли от второго рядового, тот уже пытался закрыть рукой зияющую дыру в шее. Милеанэль знала, куда нужно бить, чтобы точно попасть в наружную сонную артерию. Эльф осел на землю, забрыкался и затих. Свой карточный долг он не взыщет. Болеслав, матерясь на чем свет стоит, выскочил наружу, по пути подняв упавшую саблю своей жертвы. Кася зажала себе рот рукой, остолбенела, глядя в потухшие глаза бойца "Врихедд", который говорил с Милеанэль меньше минуты назад и помирать не собирался.
На удивление, Зося сохраняла спокойствие и соединла предусмотрительно оставленные лоскуты кожи в будущую культю.
Милеанэль бросилась из палатки за Болем. Ей нужен был сильный санитар, и дать ему бесславно помереть от сабли или стрелы "Врихедд" означало потерять одну пару рабочих рук. Эльфка налетела на одного из своих сородичей. Она успела рассмотреть только нашивку с тремя белыми молниями, не лицо. Воспользовавшись тем, что ее народ вначале обращает внимание на уши, а потом - на одежду, Милеанэль полоснула бойца скальпелем по горлу, оттолкнула его от себя и на всю жизнь запомнила взгляд, с которым он умирал. Обиженный, непонимающий, за что его так.
Ровно так же она запомнила и рыжеволосую девушку, с которой встретилась взглядом. Свежая кровь на лице, разбитый, если не сломанный нос, смазанная ударом красная боевая раскраска. Ее травма, из-за которой эльфка прихрамывала на одну ногу, мешала бежать. Она было остановилась, почти открыла рот, чтобы окликнуть Милеанэль; в ответ на это врачея выставила вперед левую ладонь, собралась произнести атакующее заклинание. Но рыжеволосая опомнилась и побежала дальше, следуя приказу отступать. Целительница опустила руку и огляделась, ища среди снующих там и сям людей Болеслава. Совесть не позволила Милеанэль ударить рыжую женщину в спину.
* * *
Старшая Речь звучала в придорожном трактире, изрядно смущая постоянных посетителей. Что там замышляют эти две остроухие - неужто собираются диверсию устроить или чего похуже? Официантка на всякий случай осталась в самом безопасном, на ее взгляд, месте: за спиной отца, мрачно протиравшего кружки. Вряд ли Aen Seidhe получат здесь в будущем теплый прием.
- А ты чьей шлюхой была, нильфовской? - Милеанэль натянула перчатку обратно на ладонь. Она сразу же пожалела о своем ответе. Не потому, что боялась опьяневшей "белки" и не была уверена в собственных силах, но потому, что со злости позволила себе огрызнуться. Обычно бледная, эльфка стала пунцовой, что помидор, но она не в силах была следовать обычной тактике избегания споров. Но и добиться что-то от Карниль было бесполезно. С пьяными разговоров о былых делах вести не положено.
- Длинные черные волосы, высокий и наглый. Помнишь такого?
Выпивка по-прежнему оставалась нетронутой.
Разумеется, Карниль начала первой, и было бы странно в этот на прямое оскорбление ожидать на собеседницы какой-нибудь вежливый ответ. Однако Нэсирэнн была пьяна, и, что гораздо важнее, она была совершенно уверена, что оскорбление - заслуженное, что темноволосая эльфка перед ней - самая настоящая предательница, а она, в свою очередь, исполняла свой долг.
- Что ты сказала?! - вкрадчиво переспросила рыжеволосая, сжимая руки в кулаки. Она поставила кружку на стол и начала медленно вставать на ноги. Каждое движение было небыстрым, но опытным наблюдатель мог заметить, что эльфка напряжена до предела, и вот-вот может грянуть гром. А девица напротив только подливала масла в огонь.
- Предположим, помню. - Карниль полностью встала, слегка наклоняясь к своей собеседнице. - А что ты мне о нём хотела сказать? - она продолжала говорить не очень громко, но предельно чётко и вкрадчиво. Вообще-то такое описание подходило многим эльфам - у большинства из них были чёрные длинные волосы, почти все были высокими, а наглость сама рыжеволосая назвала бы гордостью, но суть оставалась понятно. Но о ком из них говорила эта женщина, и почему она вдруг его вспомнила? Наверняка, в этом тоже было что-то, что должно было задеть "белку".
Несмотря на то, что трактирщик явно не понимал Старшую Речь, даже он прекрасно понял, что сейчас грозится произойти, потому, прихрамывая, приблизился к столику:
- Никакой ругани в моей корчме! Можете выйти на улицу с этим. - Карниль слегка обернулась к человеку, медленно опуская правую руку ближе к сабле. Но всё же благоразумие победило: в корчме было ещё около десятка dh'oine, и просто устраивать кровавую баню рыжеволосая не хотела. В конце-концов, корчмарь пустил её, налил вина. Разве у него не было права просить не устраивать драку в его заведении?
Что касается других посетителей, то они было явно более испуганы, чем престарелый хозяин: большинство пытались как можно быстрее покинуть зал, при этом не делая резких движений, чтобы не спровоцировать скоя'таэля.
- Выйдем? - предложила Карниль всё ещё сидящей за столом эльфке.
Отредактировано Карниль (29.01.21 21:50)
Первая ошибка, которую можно совершить при разговоре с пьяным, - начинать с ним разговор. Вторая - отвечать на риторический вопрос "че ты сказал(а)?". Милеанэль, которая обладала достаточным опытом медика и определила сразу, что Карниль не страдает глухотой, на вторые возможные грабли наступать не стала. Она уже пережила первую волну собственного гнева и теперь входила в обычное состояние, когда спровоцировать чародейку становилось очень сложной задачей. Не смогла не признать Милеанэль и двух других фактов. Первый - Карниль выглядела очень устрашающе, когда стала медленно подниматься со своего места. Второй - злость шла рыжей бестии, скрашивая ее пьяное лицо. Эльфка пожала плечами, подавила желание поморщиться: ей очень не нравились выпившие люди. Почему? Ответ нависал над ней и шипел на Старшей Речи то, на что отвечать любому другому пьянице Милеанэль ни за что бы не стала.
К счастью, терпение dh'oine не бесконечно. Корчмарь с опозданием, но все-таки осознал, что обстановка в его трактире накалилась до предела. Единственное обстоятельство, которое разрушало привычную для любого питейного заведения картину, состояло в том, что сцапались не эльф с человеком и не люди друг с другом, а две представительницы Старшей расы. Надо же, наверняка пронеслось в голове у корчмаря, их и так мало осталось, так еще и между собой грызутся. Конечно же, они хуже людей! Какие еще нужны доказательства?
Вместо ответа Милеанэль медленно поднялась, взяла принесенную дочерью хозяина кружку и опрокинула в себя противный теплый эль.
- После тебя.
Она терпеливо подождала, пока Карниль выйдет из-за стола и последовала за ней. Милеанэль не подходила к "белке" так близко, чтобы дать одним порывистым движением схватить себя за руку, шею или, на худой конец, длинную и толстую косу. Когда эльфки покинули корчму, те, кто в ней остался, одновременно и не сговариваясь, вздохнули с облегчением. Каким бы бесконечным ни было презрение dh'oine к остроухим соседям, никому не нравилось наблюдать за сестроубийственным столкновением.
Вечерний воздух обжег разгоряченное лицо Милеанэль мартовским холодом. Весна уже пришла на Континент, но запрягала, как всегда, очень медленно. Странно, подумала эльфка, что в тот день, под Бренной, она не чувствовала холода. Бесконечный поток раненых, визжащих и стенающих от боли солдат как-то не давал погрузиться в томные раздумья о весенней поре.
- Как вы, их "Врихедд", кто остался, по ночам спите? - вернулась к предмету разговора врачея. Ее лицо, наконец, начало терять нездоровый багрянец. Милеанэль остановилась в трех шагах от входа в корчму, не заворачивая ни к коновязям, ни к большой дороге. При самом лучшем исходе ей предстояло провести не самую простую ночь в трактире, где она, одна из самых неконфликтных нелюдей Редании, умудрилась ввязаться в ожесточенную перепалку со скоя'таэлькой. - Живете с тем, что убивали раненых и безоружных? Как тот твой дружок. С длинными черными волосами.
В горле защипало. Внезапно захотелось остервенело зажевать край самокрутки.
Хозяину трактира очень повезло, потому что рыжая эльфка была на грани того, чтобы ударить его или вовсе показать, как она умеет делать то, в чём её решила обвинить собеседница. Кажется, к моменту, когда они направились к выходу, Милеанэль начала понимать, что не стоит повторять "нильфгаардская шлюха", однако уже было поздно, чтобы полностью избежать конфронтации. Люди внутри вздохнули с облегчением, стоило представительницам Старшего Народа покинуть комнату. Хотя выйдя за дверь рыжеволосая вдохнула прохладный свежий воздух, и в голове у неё чуточку прояснилось. Однако вышедшая вслед за ней эльфка поспешила подбросить дров в пламя. Видимо, у ней были какие-то личные счёты с бригадой "Вриххед".
- Безоружных? - в очередной раз переспросила Карниль. Вообще-то она предпочитала не убивать раненых и безоружных, так что обвинение было несправедливым, но разговор изначально зашёл в такой манере, что гордая эльфка даже не собиралась оправдываться перед обвинениями предательницы и коллаборационистки. - Мы убивали dh'oine. Тебе их жаль? Тех, кто годами притеснял нас, вторгся в наш мир, разрушил нашу культуру, загнал в трущобы? - рыжеволосая фыркнула и отвернулась. Собеседница, кажется, опасалась, что Карниль решил напасть на неё без предупреждения и держалась настороженно, однако сама рыжеволосая вполне спокойно поворачивалась к ней спиной. Во-первых, опьянение снимало чувство страха, а во-вторых, какой бы сукой не была эта девица, но она была Seidhe, дочерью благородного народа. Она не посмеет ударить её ножом в спину.
- Трудно спать, когда живёшь на земле dh'oine. - коротко ответила рыжая. Но её гораздо больше интересовал другой вопрос.
- И что же стало с моим другом? - Карниль повернулась, глядя в глаза черноволосой эльфки и подошла к ней ближе. Что-то подсказывало ей, что ничего хорошего.
Затем эльфка положила левую руку на рукоять на сабли, и медленно вынула её из ножен, протягивая её в сторону собеседницы, рукоятью вперёд.
- Вот тебе оружие. Давай, покажи, как ты умеешь убивать вооружённых и здоровых. - правая рука Карниль опустилась к эфесу второй сабли. Убивать эту девушку она не хотела: может ранить, заставить умолять о пощаде, о прощении. Никто не смеет обвинить её в том, что она не даёт противнику шанса защищаться! Вот и пусть докажет, что она не просто шлюха, а представительница Старшего Народа!
Прохладный ветер теребил рыжие волосы Карниль, а улицу освещал только фонарь около корчмы да свет месяца и звёзд. Земля была ещё холодна, но сквозь неё уже пробивалась первая зелень. И скоро на эту землю могла пролиться эльфская кровь.
Отредактировано Карниль (03.02.21 21:58)
- Мне жаль, - с нажимом ответила целительница, не отступив, когда Карниль шагнула ей навстречу, - мою работу. И наш народ, который опустился до убийства безоружных и беспомощных.
Милеанэль старалась мыслить рационально и отвергать мысль о том, что она стала одной из тех Seidhe, которые предпочли ассимилироваться, а не бороться с теми, кто отнял их землю и наследие. Прожившая в людском обществе срок явно больший, чем Карниль, эльфка не понаслышке знала, что такое отвержение, притеснение и унижение от обладателей сглаженных ушей. Сколько бы раненых она не поставила на ноги, как бы не пыталась исполнять свой священный долг врача, Милеанэль всегда останется для людей отбросом, женщиной Старшей Расы, о которую можно вытирать ноги и не бояться, что она кому-то пожалуется и ее прошение удовлетворят. Нет: оставят без внимания, как тысячи других эльфов, пытавшихся мирными способами бороться с ксенофобией.
Но снюхаться с Черными, поднять оружие на их стороне, а не за собственную свободу, и потом получить взамен пинок под зад такой силы, что хватит перелететь Горгону и ни разу не зацепить ее склон...
Она ничего не сказала рыжей эльфке, стойко выдержала ее тяжелый взгляд и коротко качнула головой из стороны в сторону. Карниль уже поняла, что сталось с ее боевым товарищем, а Милеанэль четко следовала своей тактике не давать ответов на очевидные вопросы. Что могло произойти с теми из "Врихедд", кто без стыда и совести намеревался совершить военное преступление, если не заслуженная кара?
В тусклом свете фонаря сверкнула сталь. Врачея смерила оружие взглядом, протянула руку и скользнула кончиками пальцев по рукояти. Не боец, она понимала, что Карниль из поединка, если она примет ее вызов, выйдет безоговорочным победителем. Несмотря на годы службы в спецотряде, Милеанэль так и не научилась обращаться с холодным оружием, кроме скальпеля и охотничьего ножа. Ни того, ни другого в противостоянии с ветеранкой "Врихедд", которая наверняка отправила на тот свет не один десяток dh'oine. Женщина не взяла сабли и сделала шаг назад, еще раз покачав головой.
Их осталось слишком мало, чтобы давать людям такой повод для радости и лишней кружки стаута в этот холодный весенний вечер.
- Это того стоило? - сипло спросила врачея. Как расценит ее Карниль? Как слабачку, не пожелавшую отвечать за свои слова? Но любой боевой чародей авторитетно бы подметил, что Милеанэль готовится к тому, чтобы защищать себя. При атаке она увернется с присущим эльфам изяществом, поднимет руки и сотворит заклинание, которое уже готовы прошептать приоткрытые губы.
- Стоило такого позора?
Стоило, чтобы теперь Ущелье Гидры превратилось в братскую могилу из людей их народа? Стоило, чтобы дать лишний повод ненавидеть эльфов? Стоило, чтобы от них отвернулись даже сочувствующие "белкам"?
Мимо них шмыгнул какой-то пьянчуга, мгновенно протрезвевший при взгляде на вынутую из ножен саблю. Каким бы ни был его интерес к спору двух эльфок, он сильно поубавился, когда Милеанэль ошпарила его предупреждающим взглядом. Реданец такие знал; посланию, которое они передают, всегда лучше последовать.
Темноволосая эльфка не стала брать оружие, отходя немного назад. Это можно было расценить как трусость, как здравомыслие, соблюдение каких-нибудь глупых клятв, но Карниль это расценила просто как признание поражения. Этого было вполне достаточно, а женщина напротив, кажется, ожидала, что скоя'таэль станет рубить её даже безоружной, и собиралась уворачиваться и бежать. Но какая честь в убийстве представительницы Старшего Народа, какой бы падшей она ни была?
Нэсирэнн убрала обе сабли в ножны с некоторым разочарованием.
- Разумеется, - кивнула рыжеволосая, принимая более расслабленную позу. Очевидно, схватки не будет - эта девица умеет только кидаться грубостями и вызовами, но не поддерживать это делом.
- Мы заставили dh'oine вспомнить о том, что Aen Seidhe - не рабы, а равные им, о том они забыли ещё задолго до нашего рождения, - Карниль гордо держала голову. Вообще-то в речах, как и в политике, она не была особенно сильна, но уж точно не позволит порочить память павших товарищей и всего их народа. Затем продолжила уже более тихо и спокойно, без высокопарных фраз.
- Может и можно было расставить всё иначе, - эльфка пожала плечами. - Очень многие погибли. Тогда наши командиры решили так, возможно они ошиблись со стороной, но и я... никто тогда не знал... - рыжеволосая сглотнула. Наверное, сегодня не стоило больше пить: этот день был грустным, и вряд ли убитые Seidhe сказали бы ей спасибо, если бы ради их памяти пролилась кровь в пьяной драке между представительницами одного народа.
- Все ошибаются... И поверь мне, настанет час, когда твои друзья люди не вспомнят, с какой стороны поля битвы ты стояла там и в других битвах, а просто посмотрят на уши и решат зарезать тебя или изнасиловать, сестрёнка, - Карниль вовсе не испытывала злорадства в этой уверенности, а только лишь хотела предупредить эту женщину. Возможно под Бренной они были врагами, но сейчас нет причин для ненависти. По крайней мере Нэсирэнн её не испытывала: только неприязнь и жалость.
- Я пойду... Только заплачу трактирщику. - заканчивала эльфка уже едва слышно - вовсе не потому, что ей стало стыдно за свои поступки, а потому что было грустно вспоминать обо всём этом. Они ведь даже не могли одним взглядом увидеть Дол Блатанна, чтобы оценить, стоила ли гибель стольких эльфов завоёванной свободы - если можно назвать свободой это маленькое княжество. Как оказалось, даже не все Seidhe ценили их подвиг, а некоторые и считали преступниками.
Карниль ещё раз вошла в трактир: официанки уже нигде не было - наверное, трактирщик приказал дочери спрятаться где-нибудь, чтобы не бояться за её жизнь, а сам продолжал стоять у прилавка, не бросая работу, в которой явно была вся его жизнь. И Нэсирэнн отчётливо понимала, что в левой руке под прилавком он держит нож или ещё что-то подобное, чем мог бы попробовать защититься, реши она вдруг напасть. Глупая надежда. Но рыжеволосая только протянула руку, выкладывая перед человеком несколько медных монет.
- Выпивка той девушки тоже за мой счёт. - уже не всеобщем произнесла рыжеволосая, а затем, не благодаря хозяина, вышла на улицу.
Все случилось точно так, как и ожидала Милеанэль. Карниль помедлила и убрала обе сабли обратно в ножны, заставив косящегося из-за приоткрытой двери пьянчужку вздохнуть с облегчением и тем же разочарованием. "Ну вот, драки не будет", - прочитает любой мало-мальски способный телепат, - "а такое было бы завершение вечера...". Врачея, однако, не спешила расслабляться, поскольку, пусть и свято верила в порядочность детей Старших Рас, знала, что в голову с пылу с жару может взбрести все что угодно.
Она слышала еле заметную чужому слуху горечь в ее словах. Карниль ощутит легкую щекотку где-то в затылке и, может, даже не поймет, что это было: мало ли, ветер запутался в волосах. Телепатию Милеанэль практиковала очень редко и топорно, не вдаваясь в глубины чужого разума, но кое-что смогла почерпнуть из головы рыжей скоя'таэльки. Ей ни капельки не было за себя стыдно, но разум ее одолевала печаль, знакомая только ветеранам войн. Гнев докторки окончательно угас, и ему на смену пришло раскаяние. За что Милеанэль молча просила у несостоявшейся противницы прощения? Сама эльфка, усердно покопавшись в собственных размышлениях, позже придет к выводу, что ей стало невыносимо горько за их народ - так же, как и Карниль. Каждый из них скорбел по утерянному наследию Aen Seidhe по-своему, различаясь только в способах выражения своих чувств. И если ей, Нэсирэнн, проще было взять в руки саблю и нацепить на себя отличительный знак с тремя молниями...
Милеанэль не имела права осуждать ее. Ведь, в сущности, кто такие солдаты? Всего лишь пешки в чужой игре, безвольные и слепо подчиняющиеся, даже если рассуждают они о своем положении в корне по-другому.
Эльфка запоздало кивнула, не провожая ни взглядом, ни словом удалившуюся обратно в таверну Карниль. Она медленно оперлась бедром на столбик, к которому обычно привязывали лошадей не успевшие занять место под навесом путешественники, дрожащими руками достала самокрутку и щелкнула пальцами. Край набитой травами бумаги вспыхнул, едва не заставил Милеанэль отбросить его в сторону: пережив серьезную эмоциональную встряску, женщина не сразу поняла, чего испугалась. Подумав, что, кажется, она нашла метод избавления от старых фобий, эльфка яростно, чуть ли не рыкнув, сделала глубокую затяжку и едва не подавилась. Ветер сразу подхватил дым, развеял его в мгновение ока. Милеанэль посмотрела на вход в кабак и не сводила с него взгляд, пока, наконец, из-за дверей не показалась разгоряченная стычкой ее оппонентка.
- Погоди, - вдруг окликнула ее врачея тоном довольно вежливым, неожиданным для предмета их недавнего разговора. Выглядела остывшая Милеанэль, чье лицо вернуло себе прежний бледный оттенок, бесстрастно и в какой-то степени дружелюбно. - Прости меня. Не мне судить тебя, не тебе - меня.
Им обеим не стоило там находиться. Это была не их война, а бойня, резня, прикрытая обещаниями о будущей свободе. Милеанэль вспомнила тост, который подняла в корчме Карниль. Кажется, она тоже это понимала.
- Будешь? - Врачея приподняла руку, в которой тлела самокрутка, и подумала, что только что инициировала самый глупый разговор в своей жизни. Так всегда происходит, когда ты чувствуешь себя виноватым. Не перед Карниль лично: перед ее собственным народом, таким же, как и она сама, который всего-то пытался сделать первый шаг к возвращению свободы.
Карниль уже собиралась направиться к лагерю скоя'таэлей, думаю только о том, стоило ли прощаться с темноволосой эльфкой, всё ещё стоящей около входа в таверну, однако та окликнуло её у выхода, предлагая закурить. Рыжеволосая обернулась. Почему бы и не согласиться? В конце-концов простые солдаты, даже сражающиеся на сторонах враждующих королей, не должны были ненавидеть друг друга вне поля боя и тем более после заключения мира. Сегодня император Нильфгаарда воюет с нордлингами, завтра заключает мир и уже воюют Хенсельт и Демавенд, а солдаты сражаются с теми, с кем прикажут. А они и вовсе были эльфками - представительницами редкого народа, который просто не мог позволить себе внутренние распри. Конечно, это не исключало того, что, как и люди, Seidhe очень отличались между собой, но всё Карниль всегда считала, что они всегда могут договориться, потому что они выше dh'oine, которых постоянно обуревают страсти и грехи.
- Давай. - рыжая подошла к незнакомке, принимая из её рук подобие сигары. Извиняться вслух не очень хотелось, поэтому Карниль только сделала неопределённое движение головой, которое должно было дать собеседнице понять, что прошлое остаётся в прошлом, и они не в обиде друг на друга. Запах тлеющих листьев и жар дыма приятно покалывал в горле. "Белка" не часто курила, но в прошлом иногда пробовала это, и знала, что оно отлично помогает от нервов и грусти, так в эту ночь отлично подходило им двоим.
- Мы так и не представились друг другу. - заметила рыжеволосая, делая ещё один вдох, а затем отдавая сигару обратно. - Я Карниль Нэсирэнн. Родилась в Хенгфорсе, но не живу там уже почти двадцать лет. А сейчас я в отряде с Йорветом, если слышала о таком. - разумеется, о планах скоя'таэлей говорить было нельзя, а вот о том, что они здесь, и кто их предводитель - вполне можно. Даже если dh'oine об этом узнают, что они смогут сделать, кроме как задрожать от страха? Йорвер уже победил всех командир отрядов по борьбе с нелюдями и смог уйти даже от Вернона Роше.
- Кажется, местных мы с тобой до смерти напугали. - рыжеволосая усмехнулась. Из-за закрытой дверь корчмы не было слышно абсолютно ничего - и это явно не потому, что дверь так плотно закрывалась, а потому что даже после ухода воинственно настроенных эльфок посетители сидели в полном молчании.
Гордая, как и все Aen Seidhe. Милеанэль дернула уголком губ в подобии улыбки, когда заметила легкое, почти неуловимое движение Карниль. Этого врачее было более чем достаточно. Скоя'таэлька даже не закашлялась, заслужив удивленный и одновременно одобрительный взгляд сестры по крови; дым послушно окутал лицо рыжей девушки, туша своим мятным резким запахом и освежающим шлейфом последние искры гнева между двумя эльфками.
- Милеанэль аэп Альтспарр, - ответно представилась целительница, принимая самокрутку мира обратно. Она сделала глубокую затяжку, даже не задумавшись о том, что ее несостоявшаяся противница могла назвать подставное имя. Допустим, это так; и что дальше? Однако, когда Карниль выложила ей чуть больше положенного, Милеанэль окончательно отмела версию, где скоя'таэлька ей лгала. - Потише... - на выдохе прошелестела целительница, сделав две крупные затяжки подряд и передав остатки самокрутки Карниль: на еще одну большую или две маленьких еще хватит.
Йорвет - слишком значимая фигура в узких кругах. Милеанэль никогда не встречалась с легендарным предводителем "белок" лично, но слышала о нем достаточно во время службы в Каэдвене. И Карниль либо была очень уверена в силах своего командира, либо не думала на несколько шагов вперед. Вряд ли его отряд когда-нибудь поймают в засаду: это не о гордых скоя'таэлях, которые сами заманят кого угодно в любую ловушку. Но одного бойца потерять он может, если кому-нибудь придет в голову оглушить Нэсирэнн сзади и потащить ее в мешке туда, где за ее рыжий скальп и сведения о знаменитом одноглазом эльфе хорошо заплатят.
- Конечно, я слышала о нем, - женщина внимательно вгляделась в Карниль, поборола соблазн еще немного злоупотребить телепатией, - и хорошо, если только я. Будь осторожнее. Смерть во имя идеала свободы - благородная смерть, но очень бесполезная. Для твоего командира - особенно.
Слово "командир" по-прежнему было для Милеанэль болезненным. От Карниль не могло укрыться даже за густым дымом самокрутки, как погрустнела врачея. Она помолчала немного, прислушалась вслед за рыжей "белкой" к звукам из корчмы: и правда, даже ложки не стучат. Милеанэль подумала, что, похоже, ей нужно искать другой привал и здесь ей больше не рады. Люди всегда найдут, на ком сорвать злость за испорченный ужин. Карниль была права, бесконечно права, когда предостерегала sor'c'у от неизбежных ошибок.
Может, она этого и хочет. Сама ищет дрын на свою голову, двимерит на запястья и костер по душу.
- В Каэдвене меня знали как Милеанну из Лан Эксетера, но рождена я в Синих горах. До Бренны я ловила чародеев-ренегатов. Моим командиром был Илларэн Эль'Итлитиэн. Но ты его вряд ли знаешь. - Искренность за искренность. - Я еду в Новиград. Кажется, нашему народу там очень не рады. Им тоже нужны лекарства, операции и поддержка врача. Если ты вдруг там окажешься...
Эльфка вдруг замолчала, снова прислушалась, убедилась, что никто не подслушивает их разговор. Только кони фыркали, по обыкновению пугаясь опускающейся на Континент ночи, да шелестели жадно пожираемым сеном.
- Я надеюсь, что тебе моя помощь не понадобится. Просто знай.
Как оказалось, они вполне способны общаться без угроз, взаимных оскорблений и попыток нанести друг другу увечья. По мнению Карниль, даже во вражде двух эльфок были виноваты dh'oine - это они уничтожили их государства, и теперь представители Старшего Народа враждуют из-за политики их королей и императоров, интересы эльфов для которых не значат абсолютно ничего. Bloede dh'oine.
Было забавно, что Миленаэль беспокоилась из-за того, что кто-то из посетителей или трактирщик могут услышать имя Йорвета. Карниль снова усмехнулась:
- Мой командир говорит, что от одного упоминания его имени dh'oine бросаются кто куда. И знаешь? Страх иногда полезен, но я никогда не позволю ему властвовать над собой, и мои друзья - тоже. Пусть люди боятся. - однако, чтобы не нервировать собеседницу, Карниль всё же стала говорить чуть потише. Может темноволосая боится за себя? У неё-то не было отряда, который защитит спину, вытащит из беды, а если случится худшее - придёт и отомстит. И всем известно, что за одного убитого скоя'таэля Йорвет убьёт пятерых местных.
- Спасибо за совет, мы будем осторожны. - кивнула рыжеволосая, хотя полезность совета "быть осторожной" была почти что нулевой. Если бы они не следовали ему, то погибли бы уже много лет назад, а не пережили голод, битвы, облавы и карательные отряды. Они были осторожными.
- Что ж, оба твоих имени красивые. - ещё одна улыбка тронула лицо Карниль, в этот раз доброжелательная. А ведь она была очень красивой, когда не злилась и радовалась. Жаль, что такое происходило слишком редко.
- Я никогда не была в Синих Горах, но надеюсь там побывать однажды. Говорят, это очень опасное, но бесконечно красивое и мирное место. - Нэсирэнн задумалась. Туда никогда не ступала нога dh'oine, но навсегда ли это? Сейчас кажется, что людям не по силам там жить, да и не нужно, но три сотни лет назад трудно было себе представить и сегодняшнее положение дел. От раздумий её отвлекла следующая фраза Миленаэль.
- Кажется, ты тоже любишь искать опасность. - и эта эльфка только что предупреждала её об осторожности, а сейчас сама говорит о том, что едет в Новиград. Там есть куча способов найти смерть: от руки северян, нильфгаардцев или какой-нибудь болезни, которые непременно сопровождают войну и армии людей. С одной стороны рыжеволосая испытывала гордость за то, что представители её народа не забиваются в угол в страхе перед опасностями, а с другой понимала, что из-за этой гордости и смелости их становится всё меньше.
- И ты тоже знай, что мы не оставляем Seidhe в беде, и неважно, что было в прошлом. - Карниль протянула собеседнице руку в знак примирения и прощания.
- Была рада встретиться с тобой, Миленаэль. Счастливого пути!
В том и состоит уважение Aen Seidhe друг к другу: Карниль, несмотря на то, что совсем не боялась озлобленных на "белок" кметов, все-таки пошла навстречу, понизила голос так, чтобы ни одна любопытная Варвара не смогла почерпнуть материал для сплетен. Они были готовы покрошить друг друга на мелких Карнилек и Милеанэлек несколько минут назад, а сейчас вместе выкурили самокрутку и открыли то, что могло стоить им обеим жизни. И за что же они собирались совершить сестроубийство? За людей. Служащая общему благу всю жизнь Милеанэль не могла так быстро пересмотреть свои приоритеты, но где-то в груди неприятно засвербело.
Карниль права. Пусть боятся; да, скалятся, прогоняют с порога и постоянно пытаются опрокинуть с оплатой за услуги, но боятся достаточно, чтобы только проигрывать в голове эти сценарии, а не воплощать их на практике.
- Где сейчас не опасно. Но там только свои. - Милеанэль отвела взгляд в сторону и неожиданно для себя улыбнулась. Такими были ее воспоминания о доме: чистыми, не испорченными и светлыми. Врачея не появлялась на Родине уже очень много лет; не видела мать, пусть и справлялась о ее здоровье, не садилась за обеденный стол и не нежилась в постели, которая уже давно была ей не по размеру. Может, потому она и не хотела возвращаться, чтобы сохранить детские воспоминания о Синих горах нетронутыми. Пусть там всегда будет мирно и красиво, как тогда, шестьдесят пять лет назад.
Милеанэль пожала плечами. Она когда-то давала клятву, как и все медики Оксенфуртской академии: не навредить. Оставаясь в стороне от Новиграда, где эльфам отказывают не то, что в крове, но и в помощи врача, значило бы вредить, притом собственному народу. Эти беженцы не виноваты в том, что нет у них средств уехать на Синие горы, туда, где живут их братья и сестры вдали от суетливого людского мира. Такую высокую цель ставила себе Милеанэль, охотница в прошлом, сейчас - простая целительница, потерявшая отряд, семью и смысл существования. Теперь только Новиград - или бессмысленное доживание своего очень долгого и после ухода Илларэна и распада спецформирования пустого века.
Карниль вдруг протянула руку для рукопожатия; эльфка опешила, но вовремя поймала себя на том, что таращиться на чужую ладонь - дурной тон, и мягко сжала пальцы рыжей сестры.
- Va faill, - она помедлила и отпустила ладонь Карниль, - sor'ca.
* * *
Ей действительно пришлось срочно пускаться в путь. Корчмарь недвусмысленно намекнул целительнице, что они-де терпеть у себя неуравновешенных эльфок не желают и просят немедленно убираться прочь. Мягкая просьба была сопровождена громким ударом кулака по столу одним из мужиков, который напился достаточно, чтобы забыть, какими страшными Aen Seidhe бывают, когда злятся. Хозяин, полагая, что Милеанэль не знает о широком жесте Карниль, взял с врачеи плату за выпивку и "моральный ущерб". Эльфка, действительно не подозревавшая, что "белка" заплатила за их ужин, безропотно отдала монеты корчмарю, который тут же запрятал их себе в нагрудный карман. Быстро собравшаяся Милеанэль покинула трактир до того, как в нем поднялась новая волна ксенофобии.
Лошадь протестовала, не желая отрываться от вкусного сена, но выбора у животного не было. Эльфка сунула кобыле в рот трензель, испачкав ладонь в слюне и не до конца пережеванном корме, навьючила сумки и, вскочив в седло, вернулась обратно на тракт. Темнота быстро поглотила фигуру наездницы, и ни следа не осталось в пригороде Ринды от двух остроухих женщин, каждая из которых пошла своей дорогой.
Каждая из них несла свой груз, каждая была искалечена. Людьми, обстоятельствами и войной.
Вы здесь » Aen Hanse. Мир ведьмака » Здесь и сейчас » [март, 1271] — Допустим, мы останемся в живых; но будем ли мы жить?
