— Зажми, держи крепко. Нет, туже. Еще. Вот так.

Больной издал обреченный стон. Этот звук был мучением для отца, навалившегося весом всего тела на плечи своего единственного отпрыска мужского пола. Через несколько минут вчерашний ребенок, еще не успевший обзавестись бородой мужчины, станет калекой. Кмет шептал на ухо сыну наставления: "Держись, ты мужчина", которые пареньку не помогут ни сейчас, ни потом. Милеанэль, стоящая спиной к импровизированному операционному столу, который после ее ухода превратится обратно в обеденный, гипнотизировала взглядом лежащую пилу для ампутации.

— Что вы ждете, милсдарыня? — Безутешная мать, беременная очередным ребенком, вырвала эльфку из ее размышлений.

— Когда он забудется, — ответила лекарка. Левая рука машинально коснулась одной из полупустых склянок на поясе. Как бы ни было жестоко искусство врачевания, Милеанэль сделала то, что могла, — облегчила страдания пациента. Позже он проснется без ноги, с ужасной болью от заживающей раны и пустотой в душе, и да поможет ему их Мелитэле — или любое другое людское божество. Наука в случае этого несчастного была, как ни прискорбно, бессильна.

Бредящий больной утих в руках отца, но тот продолжал держать его за плечи по распоряжению целительницы. Эльфка, стараясь, чтобы руки не ходили ходуном, так быстро, как могла, провела лезвие пилы над разожженным очагом, произведя дезинфекцию инструмента. В три небольших шага она тихо пересекла комнату и перед тем, как приступить к делу, сказала женщине:

— Застели ему свежую постель.

Никаких иллюзий целительница не питала. Вряд ли у этого мальчика будет благоухающее ложе, где обрубок его загноившейся ноги быстро заживет. Она больше была уверена в том, что юноша не доживет до лета, но облегчить его страдания — ее врачебный долг. Милеанэль убедилась в том, что мужчина держит пациента достаточно крепко, и сделала первое движение, рассекая мягкие ткани и вдыхая мерзкий запах гниющей плоти.

Сколько таких больных у нее было за несколько дней подряд, эльфка даже не пыталась считать. Рутина полевого врача преследовала ее в каждой из деревень, в которых она останавливалась с целью помочь жертвам последней войны. Наступление зимы ускорило неизбежное: начался голод и болезни. В каждом доме лежал хотя бы один человек, охваченный лихорадкой, а через дом Милеанэль находила тех, кто отравился при попытке питаться одной корой деревьев. Она штопала очередную рану, вталкивала в рот теряющему сознание ребенку отвратительную на вкус смесь, лишала людей обмороженных и загнивших конечностей и даже уговаривала одного из обезумевших после ужасов Второй Северной войны вояк отдать ей обратно ее скальпель, которым он собрался перерезать глотку своим голодающим детям. Милеанэль словно испытывала себя: после какого пациента она скажет себе "хватит с меня этого послевоенного мира"? Забираясь в затхлую постель в доме кмета, который пускал ее переночевать, эльфка смотрела на худой потолок и размышляла.

В первую очередь о том, верно ли она делает, почти не используя свои магические способности для помощи этим страждущим и презентуя себя как врача-эльфа, а не как врача-эльфа-чародейку.

Очередная деревенька между Аэдирном и Темерией, которая не переживет зиму в полном составе. Тяжелые роды исхудавшей и измученной женщины, которая несколько часов подряд не могла взять на руки своего ребенка. Милеанэль стойко выносила ругань мужа несчастной, то ли бледной, то ли пурпурно-красной от напряжения. На лицо ее эльфка старалась не смотреть, но один раз все же бросила на нее взгляд. И сразу же приняла решение.

— Вон. Уйди вон! — Впервые за долгое время она повысила голос, чтобы перекричать рвущего на себе волосы кмета. Тот выскочил из комнаты, хлопнув хлипкой дверью и едва не вынеся ее с петель. Женщина билась в родильной горячке и не понимала, что делает целительница где-то там, за многочисленными простынями и подолом ее юбки, мокрой от пота. Но она почувствовала облегчение от внезапной пропажи чудовищной боли, мучавшей низ ее живота.

— Еще, — мягко подбадривала ее Милеанэль. Эльфка схватилась за щиколотки женщины, развела ее ноги в стороны еще шире. — Хорошо...

Через несколько минут крик младенца огласил темную хату. Милеанэль с облегчением положила долгожданного ребенка на грудь к рыдающей матери и дала инструкции по необходимому уходу за первенцем. После она обмыла руки, собрала сумку с инструментами и вышла из лачуги, даже не набросив на плечи накидку, а просто неся ее в руках. Вместо речей благодарности ей на не до конца очищенные от крови руки положили горсть монет и не сказали ни слова на прощание. Эльфка не расстраивалась и уже спешила на другой конец деревушки, куда ее просили зайти после принятия родов.

— Что у вас? — с порога спросила она, пряча еще грязные ладони.

— Помогите, милсдарыня... Корова единственная совсем слегла, — сразу же взмолился старик, открывший ей дверь.

— Я людей лечу, а не животных, — заметила Милеанэль со вздохом.

— Единственная, милс... — Старик осекся, увидев торчащее острое ухо из-за сбившейся в сторону косы. — Единственная! Без нее три хаты помрет, что с нее кормится. Считай, людей спасете, ежели ей поможете. Легла, и ни шагу с места, только мычит, как будто смерти просит!

Предлагать зарубить на мясо — так зайдется в воплях, что им молоко надобно. Уговоры бесполезны, а кмет совершенно не видел разницы между врачом для людей и костоправом для домашнего скота.

— Пошли кого-нибудь по деревне. Может, найдется кто в помощь, — вздохнула эльфка и зашагала на задний двор, пока старик отправил одну из дочерей на поиски, прости ее Дева Полей, ветеринара.

Пока отправленная стариком девочка искала подмогу, Милеанэль оставалась наедине с ужасным зловонием в хлеву, где доживала свой последний час обреченная скотина. Старик выжидающе сверлил взглядом эльфку, которая не садилась рядом с животным, а только склонилась над ним, бегло осматривая его тело. От факела в руке кмета она держалась как можно дальше, из-за чего качеством осмотра приходилось жертвовать. Целительница оправдывала свое смятение тем, что коров она не лечит уже очень много лет и не для того училась в Оксенфурте, а позже - сдавала экзамены в Аретузе, чтобы тратить свои силы и время на больное животное.

С другой стороны, если эта скотина дает трем домам пищу, она может спасти не только ее, но и голодных детей. Тяжело видеть, когда погибают недавно распустившиеся цветки. Но Милеанэль слишком часто видела смерть, чтобы быть такой же сентиментальной, что в самом начале своей карьеры врача.

- Сколько она не встает?

- Трое суток, сталбыть, - ответил старик и приблизил факел, чтобы докторка смогла получше рассмотреть животное. Милеанэль отшатнулась от одного только резкого, как щелчок хлыста, звука, которое издало потревоженное пламя на конце деревяшки. - И не ест двое. Буреночка моя... - вздохнул кмет, с сочувствием глядя на корову. Эльфка повторила следом за ним: вздохнула и бросила взгляд на скотину, выпрямилась и отряхнула прилипшую к подолам плаща солому. Та прогнила не меньше, чем несчастное животное изнутри. Милеанэль, несмотря на ее иную специализацию, уже все было понятно.

- Мне жаль, - бесцветным тоном вынесла она вердикт. Старик резко перевел на нее взгляд, словно очнулся от быстрого сна. - Простите?

- Она не жилец. Молоко заразно. Умертвите ее и сожгите тело, прах закопайте.

- Не можно! Она наше спасение!

- Она ваша погибель. От нее зараза пойдет дальше. Сначала на твоего пса, потом на твоих детей, потом на тебя. И ни я, ни кто-то другой тебе не поможет.

- Нет, - наотрез отказался старик. - Ежели вы животных, врач, не исцеляете, то и знать не можете! Подождем кого-то сведущей, значитца.

- Позволь остаться. Мне интересно послушать чужое мнение. - Старик нехотя кивнул. Милеанэль отошла от животного и прислонилась спиной к прогнившей стене хлева, присоединившись к ожиданию того, кто мог более точно сказать, что произошло с кормилицей целых трех хат. О своем опыте лечения четвероногих тварей эльфка тактично умолчала, как и о магических талантах. О последних говорить каждому подряд нынче слишком опрометчиво. Ее прежняя практика - теперь уже ничто.

Следует отметить, что Милеанэль до последнего не верила, что найдется хотя бы один человек, который сможет помочь кмету. Но когда в промерзший хлев вплыла молодая девушка, эльфка навострила уши. Дилетантка или профессионалка? Целительница наблюдала за манипуляциями Астры и отметила не только хорошую предрасположенность к лечению, но и что-то другое. Как бы она ни была хороша, так тонко определить состояние животного под силу не всем.

На лице Милеанэль не было даже тени торжествующей ухмылки, когда Астра повторила ее вердикт, однако в более жесткой форме. Когда девушка оглянулась на владельца животного в ожидании ответа, то кмет молчал, а эльфка, стоящая подле него, почти незаметно кивнула. Точный росчерк ножа закончил существование несчастной Буренки. И пока девушка направилась в сторону других домов в поисках одной ей известного, Милеанэль попрощалась со стариком и попросила обратиться к ней, если тот заметит любые подозрительные симптомы у тех, кто употреблял молоко почившей скотины.

- Могу я спросить, - эльфка окликнула Астру, которая еще не успела далеко уйти, и заскрипела сапогами по лежащему снегу, нагоняя девушку. Милеанэль поравнялась с ней и продолжила: - сколько лет ты практикуешь лечение?

Она наклонилась, зачерпнула руками свежий снег и умыла в нем все еще покрытые засохшей кровью роженицы ладони.

- В любом случае, нам по пути. Если это животное успело заразить молоком половину округи, следует справиться о здоровье местных.

Можно бесконечно смотреть на три вещи: как течет вода, горит огонь и как люди давят удивление, заметив у собеседника острые уши. Милеанэль в силу прожитых в людском обществе лет относилась к этому философски. Будь у нее в жизни больше красок, она бы непременно шутила на тему "а если бы я брала по кроне за каждое удивление, вот я бы...". Гораздо любопытнее была другая эмоция Астры. Эльфка заметила, как щека у девушки предательски блестит. Милеанэль не стала гадать, растаяла это снежинка или прокатилась слеза, а предпочла поступить так, как сделал бы любой тактичный человек, - оставила деталь без внимания.

- Зарабатываю на жизнь, - последовал лаконичный ответ. Целительница отряхнула смявшийся в твердые комки снег с ладоней и быстро нагнала Астру, успевшую уйти вперед. - Это я посылала за тобой. Благодарю, что подтвердила мои опасения и сделала то, что должно. - Возвышавшаяся над друидкой на добрую голову эльфка открыла калитку и пропустила девушку вперед. - Он не смог бы сам.

Скрип закрывающейся калитки выманил на улицу хозяев дома. Сначала хлопнули ставни, где мелькнуло и сразу же исчезло худое детское лицо, потом послышались быстрые шаги за держащейся на честном слове дверью. Неожиданно Милеанэль вытянула руку и придержала Астру за плечо. Хватка у эльфки была не тяготящая, но достаточно крепкая, чтобы обратить на себя внимание, и целительница сразу же отпустила девушку.

- Я поделюсь обедом и парой нобелей, если ты будешь мне ассистировать. Работа непыльная, подать-принести. А я помогу тебе, если хочешь.

Правда, обеда у нее еще не было. Взамен него - только обещая старосты деревушки отыскать что-нибудь съестное в самых заветных закромах. Но кошель у Милеанэль потихоньку полнился: работала она с раннего утра. Кметы мало могли предложить ей в оплату услуг, а целительница не заламывала цену втридорога, полностью понимая их бедственное положение. Тем не менее, что-то набралось, и Астра могла даже сторговаться с эльфкой за оказываемую ей помощь.

- А вот и вы! - еще с порога воскликнул хозяин хаты. Он выскочил за дверь, даже не накинув теплой накидки. Торопился, как иначе, но Милеанэль предположила, что у него такой одежды просто не имеется или она пошла на другие нужды. - Пожалуйста, скорее. Рвет дочку мою уже день напролет, что съела, ума не приложу!.. - Кмет осекся, потому как увидел, как побелело лицо докторки. Даже естественный румянец от мороза, и тот как ветром сдуло. - Поможете?..

- Веди. - Мужчина метнулся внутрь, придерживая для эльфки и ее спутницы дверь. - В твоем доме было молоко от коровы соседа? - не останавливаясь, спросила женщина, быстрым шагом зайдя в хату и направляясь в дальний угол комнаты, где страдала над ведром девочка лет двенадцати.

- Было... От нее тут еще два дома кормится... - Кмет завел ту же шарманку, что и хозяин больной скотины. Милеанэль поставила рядом с постелью девочки свою сумку, скинула на стул плащ и жестом согнала сидящую у изголовья мать. Она села на корточки, закопалась в сумке и вдруг подняла голову, ища взглядом Астру.

- Сходи в соседний дом, узнай, принимал ли кто-то еще молоко от той скотины. Если найдешь у них запрятанное молоко, вылей и скажи, что это мое указание. Проверь всех животных, если они есть, у этих семей. А ты, - докторка перевела взгляд на хозяина, - проведи ее и защити, если понадобится.

- Так ведь...

- Время не ждет. - Милеанэль вытянула из сумки пузырек с мутной серой жидкостью, села на край кровати рядом с девочкой, мельком взглянула на цвет рвоты в протекающем ведре. У девочки выдался перерыв, в который она откинулась на сырые подушки и тяжело задышала. - Тебе тяжело дышать?

Девочка кивнула. Докторка убедилась при первичном осмотре, что руки у нее пока не дрожат и ребенок не расплещет лекарство.

- Пей. Залпом. - Эльфка выдернула пробку и подала пузырек больной. Девочка, как и наказывала целительница, опрокинула его, как стопку горилки, и сразу же сморщилась. - Знаю, неприятно. Глотай, не держи. - Титаническое усилие, и снадобье уже на пути к своей цели. - Теперь садись, ровно... да, вот так, - Милеанэль поправила подушку, наблюдая за тем, как позеленевший ребенок раскачивается из стороны в сторону, не в силах сидеть прямо. Женщина приложила ладонь к ее лбу. Тот был горячим. - Скажи что-нибудь.

Больная попыталась исполнить просьбу врача, но вместо слов захрипела. Милеанэль остановила ее жестом, опасаясь приступа рвоты. Картина прояснялась, и она целительнице совсем не нравилась. Нужно было подождать, пока подействует лекарство, и караулить с ведром наперевес. Тяжело будет запрещать девочке блевать, если содержимое опять постучится в пищевод.

- Подай снега, женщина!

Напуганная мать исполняла приказы докторки так, как не сделал бы ни один в жизни ассистент. Руки у нее дрожали, но скорость, с которой у ног Милеанэль оказался таз еще не начавшего таять снега. Целительница наклонилась и тщательно обтерла руку, которой касалась больной девочки, ледяными хлопьями. Но она отдавала себе отчет, что этого слишком мало, чтобы не заразиться самой.

- Открой все окна, пусть в ее комнате всегда будет прохладно. Ты трогала ее? - Мать сморгнула слезу и кивнула. - Отец? - Отрицательное качание головой. - Немедленно выйди во двор и оботри все, чем ты ее трогала, и руки свои холодным снегом. Не целовала, надеюсь? - Красноречивое молчание. - Иди, потом возвращайся. Будешь помощницей.

Как только женщина выскочила наружу, Милеанэль подошла к оставленной на полу сумке, перетащила ее поближе к кровати и выудила из нее перчатки. На обе руки она надевала их редко, но теперь настал тот самый случай. Ладони закрыла черная кожа, нос и рот - белая тряпка. Эльфка воспользовалась перерывом между рвотными потугами девочки и отбросила в сторону одеяло, задрала ночную рубашку, чтобы оценить повреждения кожи. Девочка услышала, как докторка облегченно вздохнула. Гнойных очагов она пока не нашла. От этого Милеанэль уже могла отталкиваться, чтобы попытаться спасти ребенка.

Подумать только. Один стакан зараженного молока, и человеческая жизнь уже висит на волоске.

Когда Астра вернулась с вестями, то застала целительницу за тем, что та ловила очередной приступ рвоты в подставленное ведро. Милеанэль не обернулась на друидку, но кивнула с облегчением так, чтобы девушка заметила жест. Соседям этих людей очень повезло, что те еще не успели приобрести у владельцев скотины зараженное молоко, иначе лечение тут было бы бессмысленным. Проще в такой ситуации отправить жителей за черту деревни помирать от интоксикации и некрозов тканей. Но более вероятным было бы то, что те окочурились бы от голода и холода - или от зубов волков - раньше, чем успели бы познать все несчастье, которое несла эта зараза.

- Натяни что-нибудь на лицо. Не подходи близко к женщине. - Мать, которая как раз вошла обратно, вся мокрая от слез и таявшего снега, сама отпрянула от Астры и мужа, сделавшего к ней шаг, чтобы утешить. - Возьми в моей сумке баночку с эхинацеей. Такие... пурпурные соцветия. Высыпь куда-нибудь, пусть женщина зальет ее горячей водой. Дай постоять минут пятнадцать и принеси мне. - Ни "пожалуйста", ни "будь добра". Однажды ее командир сказал, что доверие в их работе важно и времени расшаркиваться в условиях схватки не будет. Сейчас - то же самое. Только их с Астрой противник невидимый и сидит глубоко в нутре несчастного позеленевшего ребенка, через раз сгибавшегося в жутких рвотных потугах. - И близко к женщине не подходи. Она тоже может быть заразна.

Девочка протестующе захрипела. Ее снова вырвало, да так внезапно, что Милеанэль едва успела подставить тяжелеющее ведро.

- Так что с ней? - спросил отец, все еще не остывший от предложения Астры.

- Промываю ей желудок. Я оставлю тебе отвар, он может помочь вытянуть инфекцию. Сейчас девочка сделает отвар. Давай его ей и своей жене через каждые три часа. Пусть они пьют больше воды. У тебя есть сухой тимьян, ромашка, шиповник? - Кмет утвердительно угукнул. - Заливай их горячей водой, давай настояться, пусть тоже пьют. Храните закрытыми в холодном месте. Это все, что я могу сейчас сделать. Если у девочки появятся гнойники и я еще буду здесь, зови немедленно.

- Так... поправится дочка моя? - с угасающей надеждой спросил он.

Милеанэль убедилась, что девочка, снова согнувшаяся в приступе, не видит ее, и пожала плечами. Лицо кмета скривилось. В его глазах эльфка прочитала немое восклицание: "Ну вы же врач!". Но как говорила госпожа Трисс Меригольд, смерть чародеи отгонять не умеют. Целительница может срастить рану, может вывести из нее заражение, но с вирусом в полевых условиях ничего не поделать. Будь у нее здесь лаборатория да время в запасе... А теперь можно надеяться только на те силы, что сильнее любой известной Континенту магии.

И все же она могла облегчить ее состояние. После того как внутри пациентки оказался отвар, который подала Астра, рука Милеанэль легла на потный лоб девочки. Не прозвучало заклинания, не последовало никаких пассов, но больная коротко вздохнула и расслабилась, забывшись мгновенным сном без тревожных видений. Кмет прерывисто вздохнул. Эльфка встала и отставила в сторону наполовину наполненное ведро.

- Это вылей за пределами села и закопай, как сможешь. Молись за ее здоровье и здоровье твоей жены. И зови, если станет хуже. - Эльфка стянула перчатки шиворот навыворот, бросила их на пол, облила руки и вещь горилкой и собрала свою сумку, а потом позвала Астру за собой кивком головы. Долгие прощания - лишние слезы. Целительница предпочитала оставлять несчастных без лишних свидетелей, чтобы пережить обрушившуюся на их головы напасть.

- А теперь... - Друидка и докторка покинули хату, и Милеанэль сделала паузу, чтобы Астра назвала свое имя, а она сама могла стянуть с лица тряпку, служащую маской, - к старосте. Дело тут уже не только в волках. Скотина была серьезно больна, а теперь, если эта семья помрет от той же хвори, вся деревня за ними последует. Пойдем.

Она тщательно обтерла руки снегом еще раз, изваляла в белоснежном покрове перчатки с обеих сторон, не оттряхивая их.

- Сколько тут волков? - спросила целительница, пока они направлялись к хате старосты. Не нужно было быть великим эмпатом, чтобы видеть, что Астра пребывает если не в расстроенных, то растерянных чувствах. Кажущееся очень молодым лицо все раскраснелось, от мороза ли, от слез ли - Милеанэль не задавала лишних вопросов и не тянулась похлопать ассистентку по плечу. - Ты видела их? Иначе почем знаешь?

Милеанэль поджала губы, понимающе кивнула. С Астрой не поспорить, хотя в глубине души она, как и любой врач, искренне желала пациенту выздоровления. Но не в этот раз. Родителям оставалось только молиться за то, чтобы смерть их ребенка не была такой мучительной, какой могла бы быть.

И все из-за одной коровы.

Закономерный вопрос к Астре эльфка оставила на потом. Они уже подходили к хате старосты. Село было таким крохотным, что даже на карте обозначалось еле заметной точкой, и расстояния между дворами составляли сущие метры. А когда девушка ответила ей, то Милеанэль отложила и второй вопрос. Она уже видела, как широкоплечий староста разгибался с топором в руке и направлялся к калитке, чтобы приветствовать женщин.

Поначалу рыжебородый не узнал Милеанэль, которая пропустила Астру вперед: нужно было поправить сумку, которая после каждого дома становилась все легче, но умудрялась создавать риск потери некоторых важных банок. Когда эльфка подошла ко двору, староста уже открыл калитку, запуская женщин внутрь, и кивнул, узнав лекарку, которой он обещал дать что-нибудь на обеденный перерыв. Целительница не удивлялась забывчивости людского рода. Забот у них полон рот, не грешно и не вспомнить об обещаниях, данных сгоряча. Она не удивилась бы и тому, что глава деревеньки может и вовсе отказать в крове и пище. Милеанэль не удалось спасти столько жизней, сколько хотелось бы этому человеку, но на такой аргумент можно только пожать плечами. Слишком часто происходит то, чего так страстно не желает людское сердце.

- Не, дамочка, вы обождите, - грубо прервал Астру мужчина, опустивший топор на землю и скрестив руки на груди. Милеанэль, встав рядом с друидкой, повторила за ним и поставила свою докторскую сумку на протоптанную дорожку. - Какие такие больные животные? А вы вообще, значитца, кем будете? Лекарка иль охотница, шо так рассуждаете о тварях лесных?

- Моя ассистентка, - вклинилась в разговор Милеанэль. Рыжебородой перевел взгляд на эльфку, хмыкнул, зацепившись им за остроту торчащих из-за волос ушей. Так быстро забываются нужды и обещания, только и подумала целительница, когда староста продолжил:

- Вы, помница, без всяких помощниц пожаловали.

- Острый ум здесь на вес золота, уважаемый, - парировала докторка и сразу же продолжила, не дав вставить старосте слов протеста, - у тебя в том доме корова жила. От нее зараза пошла, маститом называется. В молоко, коим ее хозяин с соседями делился, попала зараза. Вон в том доме, - Милеанэль обернулась и указала на хату, где осталась девочка, - уже умирает ребенок. А потом и мать ее сляжет, и отец.

- А что за... хворь такая? - Староста уже почти был готов сменить отрицание на принятие. Эльфка продолжила наступление:

- Сначала острая интоксикация, иногда - жар. Потом болезни легких, трудности с дыханием. Позже некроз тканей. И смерть. - Она сделала паузу, чтобы Астра смогла вставить и свое слово, а потом продолжила, - и такая участь ждет всех, кто с больными контактировал. Я докторка, но не богиня, и из могилы ни вас, ни кого другого не подниму. Единственная возможность остановить распространение болезни - сжигать все трупы и вещи, с которыми контактировали больные. И начать лучше с хлева, откуда пошла зараза. А ежели хоронить будете по-людски, то и мор не остановите, и волков приманите. Они и так голодают и трупами с могильников питаются, а вы им пир устроите и заразу передадите.

- Так ежели зараза, то и передохнут они...

- Да, передохнут. Но перед этим дожрут вашу деревню и разнесут инфекцию по окрестностям.

Тон у Милеанэль был бесцветный и беспристрастный, как и любого другого врача при исполнении. Она не пыталась переубедить старосту, а только устроила ему настоящий обвал из неумолимых фактов, которые никак не переиграешь. Для пущего эффекта она отзеркалила даже позу главы деревеньки и скрестила руки на груди, взглядом исподлобья прошивая его насквозь. "Добивание" эльфка оставила Астре. Староста уже почти готов принять тяжелое для него решение. Нужен только еще один аргумент или гипотетическая угроза, чтобы окончательно убедить его в необходимости превратить в пепелище половину села.

Они с Астрой хорошо сработались. Настоящие ораторки! Теперь им оставалось только объявить о культе совместного соавторства и ездить с убедительными речами по деревенькам северных королевств. Но, отбрасывая внутренний сарказм, Милеанэль была довольна тем, как друидка "дожала" старосту. Она очень вовремя подбрасывала хворост слов в огонь чужого страха, поддерживала его и заставила спалить привязанное к шесту сомнение в аргументах лекарок подчистую.

- Не забудьте. Мы зайдем за обедом, - без тени улыбки, абсолютно серьезно напомнила рыжебородому о его обещании эльфка. Староста бросил на нее такой взгляд, каким смотрят на порядком осточертевших гостей. Испытывать чужое радушие на прочность целительница не стала: это всерьез расходилось с ее планами поесть хотя бы к вечеру. Она старалась опускать тот факт, что собирается перекусить в деревне, где начался мор. Урчащий желудок заботливо напоминал хозяйке, что зараза заразой, а кусочек вяленого мяса из закромов старосты совсем не повредит. На прощание Милеанэль кивнула рыжебородому, который поднял топор и вернулся к рубке, наклонилась за собственной сумкой и зашагала прочь с участка вслед за Астрой.

Скрипнула калитка, которую эльфка вежливо прикрыла за собой. Она посмотрела на друидку так, как смотрят видавшие некоторые виды преподаватели на совсем молодых и зеленых студентов. Милеанэль было неизвестно, знает ли Астра этот взгляд. Она кажется очень юной для выпускницы любой из существующих академий. Но может, она разговаривает с дипломированной магичкой и не стоит обманываться молодым лицом?

- Хм... - Милеанэль честно постаралась подсчитать, сколько времени она потратила на врачебную деятельность. В раздумьях она запустила руку в карман, достала заранее заготовленную самокрутку и огниво. - Лет шестьдесят. Или около того. - Эльфка выдохнула дым в сторону от Астры, чтобы та не закашлялась. Она затянулась еще, на этот раз - очень глубоко, не спуская взгляда с друидки. Целительница не забыла ни единого своего вопроса, но не торопилась задавать их.

- Отойдем-ка в сторону. - Она быстро нарушила молчание и кивнула, указывая дорогу в сторону деревенского могильника. Находившееся поодаль от домов место было достаточно уединенным, чтобы позволить себе более-менее личную беседу. К кметам Милеанэль не питала ни малейшего доверия, а они - к ней. Несмотря на статус медички, она была не их крови - не людской, а поганой эльфской. Выродкам не место среди честного народа, а если и место, то только на время, пока они могут быть полезны. Как только услуга оказана, их выпроваживают вон, напоследок сунув в ладонь скромную плату.

Остроухая рутина, и даже добавить нечего.

- Астра, как ты узнала, что мы больше не вернемся в тот дом? - Милеанэль достала вторую самокрутку вместо той, которую она прикончила еще на пути к могильнику в две затяжки. Снова уютно щелкнуло огниво, опять задымилась сыреющая от прицельно падающих снежинок бумага. - И как волки привели тебя сюда? Не нужно говорить мне, что ты много знаешь об их повадках и шла по пятам за голодной стаей. Ты непохожа на самоубийцу.

Могильник молчал, храня тайны мертвых и живых. И те, и другие мерзли, но одни - в заледеневшей земле, другие - на морозе, под слабым снегопадом. Здесь, вдали от любопытных кметских ушей, Милеанэль оказалась необычно разговорчива. Она стремилась понять, с кем на самом деле ее свело провидение в этом забытом всеми богами месте. Астра не походила ни на охотницу, ни на отшельницу, ни на ветеринарку. На докторку и чародейку она тоже не смахивала...

Милеанэль не давила на Астру. Она не нависала над ней, пользуясь преимуществами роста, не сверлила взглядом и не пускала дым в лицо, пытливо определяя эмоциональное состояние девушки. Эльфка просто курила, поставив сумку на снежную подушку, куталась в легкий плащ и сохраняла нейтральное выражение лица. Даже в личном диалоге она продолжала быть медичкой, собирающей анамнез. Докторка не осудит, никому не сдаст и не возжелает зла. Ее работа включает в себя и сохранение врачебной тайны. Кроме того, и самой Милеанэль было что скрывать. И от Астры пока в том числе.

С каждым ответом Астры ситуация прояснялась. Девушка даже не участвовала в осмотре больной девочки, но четко передала ее состояние на словах. Рассказ о волках, звучавший так, словно Астра не просто ходит за этой стаей, а живет с ней, делит пищу и помогает воспитывать волчат, окончательно убедили Милеанэль в том, что ее временная ассистентка действительно не чародейка. Она определенно была косвенной представительницей их профессии, но не совсем... классической. Скрип снега позади врачеи и оборвавшийся на полуслове вопрос Астры лишний раз подтвердил догадки эльфки. Она отшвырнула не добитую до конца самокрутку в сторону, развернулась и замерла, повинуясь первому импульсу. Видишь дикого зверя - не провоцируй. Но волк был один. Милеанэль могла напугать его, могла самостоятельно отбиться, но из уважения к пошедшей ей навстречу Астре покорно не двинулась с места. Освободившаяся ладонь сжалась в кулак, готовая вобрать в него поток Силы и отогнать непрошеного гостя подальше от деревни.

В отличие от Астры, которая на глазах Милеанэль вступала с волком в непринужденную беседу, целительница не была сторонницей "санитаров леса". Она обязана была помочь друидке, поскольку сама предложила своего рода бартер. Сколько будет стоить ее слово, если от него так быстро отказаться? Милеанэль не хотелось давать dh'oine повод обсуждать их народ как тех, кто не держит обещаний. Но наличие настолько осмелевших зверей рядом с деревней оставалось огромной проблемой. Волк, с которым "разговаривала" Астра, находился слишком близко к жилым домам и не испытывал никакого страха перед человеком. Животное не проявило ни капли стыда, что говорило об отсутствии у него и совести, и инстинкта самосохранения. Самый страшный зверь - человек. Этот волк был молод и об этом не знал. У эльфки было предчувствие, что совсем скоро его ждет неприятный сюрприз.

Наконец, странный разговор Астры и волка закончился капитуляцией последнего. Он подчинился воле друидки и ленивой рысью направился обратно в лесную чащу. Милеанэль убедилась, что серый хвост исчез за стволами голых деревьев, прежде чем позволила себе двигаться. Пока друидка пыталась вызнать у волка ответы на интересующие ее вопросы, у эльфки сильно замерзли ноги, которыми она стала усиленно топать в попытках вернуть в стопы тепло. Ее совсем не прельщала перспектива покинуть село на окраине Аэдирна - или Темерии, кому откуда считать удобней - с обмороженными пальцами.

- Так ты младшая фламиника? - Милеанэль кивнула сама себе, словно и не нуждаясь в подтверждении от Астры. Носком сапога она поковыряла снег рядом со своей сумкой. Тяжелое им обеим предстоит решение. Эльфка была уверена, что друидка не питает никаких иллюзий о том, что стаю придется полностью ликвидировать. Но также целительница не сомневалась и в том, что юная эмпатка поспешит защитить пушистых трупоедов всеми доступными способами.

- Не откажусь от перерыва. Но тут для него слишком холодно. - Милеанэль, как ни странно, даже не шутила. Во времена обучения в Оксенфуртской академии ей доводилось проводить обед в мертвецкой, где главное - проследить, чтобы твой кусок копченой куриной грудки не упал в грудину уже человеческую, раскрытую. Пикник на природе - дело хорошее, но чем больше угасал день, тем меньше тепла отдавало смертным солнце. Плащ эльфку уже почти не грел. - Если ты не против, пойдем обратно. К старосте. Я обещала поделиться с тобой обедом, а он мне обещал его обеспечить. Заодно деревенский совет не пропустим.

Она наклонилась, подняла свою рабочую сумку.

- Не отказывайся. Я не хочу нарушать обещание.

* * *

Рыжебородый поворчал, поворчал, но все-таки впустил их обратно. Его жена, получившая распоряжение накрыть медикам на стол, тщательно порылась в подвале и поставила перед Милеанэль и Астрой очень скромный обед: бобовый суп да один кусок солонины на двоих. Эльфка без лишнего благородства поделила мясо на две ровные части, одну из которых отдала друидке, а другую оставила себе. Суп был горячим, свежеприготовленным. Проголодавшаяся за день врачея постаралась растянуть прием пищи как можно на более долгий срок. Почти все время она молчала, олицетворяя собой поговорку для детей "когда я ем, я глух и нем". Но когда жена старосты вышла на улицу и стала препираться со своим супругом, Милеанэль отставила опустевшую тарелку в сторону и оперлась локтями о столешницу. Она обратилась к Астре обычным бесцветным тоном:

- Вижу, ты привязалась к ним и стараешься им помочь больше, чем этим людям. Не осуждаю, - эльфка перекинула косу на спину, чтобы та не норовила попасть концом в грязную после супа миску. - Но эту стаю нужно будет истребить. Они слишком смелые, раз н боятся людей и даже днем у зданий ошиваются.

Что в голове у друида? Разберет только другой друид. Милеанэль не была близка к природе так сильно, как Астра, даже имея фору в виде происхождения. Но жизнь волков - это одно. Возможный материал для будущих исследований и разработок - другое. Эльфка пока не знала, как именно ей может помочь Астра, но не могла не попробовать зайти с этого бока. Что она теряет?

- Мы можем попробовать их отвадить с помощью твоих уникальных умений. Но от тебя в таком случае потребуется большая смелость и сила воли. Если ты готова рискнуть ради них, - Она оторвала зубами небольшой кусок солонины, медленно зажевала его, не упуская ни единой вкусовой нотки. - Местные тебе помогут, а я подлатаю. Но надеюсь, что моя помощь тебе не пригодится. Что скажешь?

Ко двору старосты уже начал подходить народ. По одному, по двое, люди медленно собирались на совет, который экстренно созвал глаза деревни. Где будет обсуждаться вопрос погребальных костров, мора и волчьей стаи.

Астра уверила, что она самая обычная. Кто обычная - друидка или человек, не уточнялось, но по ответам девушки сытая Милеанэль по-прежнему склонялась к первому варианту. Слишком отчетливо от ее слов пахло фатализмом, который фламиникам более чем присущ.

Какое решение могут принять люди, эльфка даже не хотела предполагать. Большинство жителей этой деревни, настолько маленькой, что не обзаведшейся названием, не носили на своих лицах отпечаток интеллекта. Они жили по наитию, как их предки, а до них - их предки, и не признавали веяний современности. Попробуй им объясни, что, дескать, роженице надо бы отдохнуть после тяжелых родов. Результатом будут охи удивления и разведенные в красноречивом жесте руки: да вы што, милсдарыня, куда ей юбку просиживать?! А кто на огороде горбатиться будет? За более актуальным примером далеко ходить и вовсе не нужно. Только совместными усилиями Астре и Милеанэль удалось убедить самого влиятельного жителя села вынести на обсуждение вопрос о сжигании трупов людей и животных. Вряд ли рыжебородый староста до конца понимал, какие риски влечет за собой невыполнение рекомендаций чужачек. Он просто сдался под их общим напором, не разбираясь в сути вопроса.

- Я не работаю с животными. - Второй раз за день ей пришлось повторить эту фразу, отчасти видоизмененную. Не нужно было быть эмпаткой, чтобы понять, что Милеанэль не лукавит. Этап лечения крупного рогатого скота у нее давно позади, а до общения с волками дело вообще ни разу не доходило. - А ты понимаешь их психологию. Тонкую натуру, если угодно. Как думаешь, - эльфка отправила остатки солонины в рот и на этот раз проглотила его, почти не жуя, - тебе будет под силу убедить вожака увести отсюда стаю?

На улице староста беседовал со своей женой на повышенных тонах. Отголоски спора долетали до дома, где обедали временные партнерки, и вносили в их разговор нотки деревенской романтики. Какой день в селе без скандала и мордобоя?

- Под моим присмотром. Ночью, когда они будут палить костры.

Милеанэль уже поняла, что Астра скрывает в себе гораздо больший потенциал, чем продемонстрировала ей там, на могильнике. На умении убеждать четвероногих делать или не делать что-либо способности друидки не заканчивались, раз она тонко почувствовала Силу целительницы. Намекнула "ассистентка" об этом достаточно жирно. Милеанэль не внесла никакой конкретики: в чем будет состоять ее "присмотр", она так и не озвучила. Голоса за дверьми избы становились все громче и превращались в галдеж, который является предвестником любого деревенского собрания. Эльфка поднялась из-за стола, набросила на голову капюшон так, чтобы скрыть острые кончики ушей, подхватила свою сумку и вышла на улицу. Напоследок она бросила Астре:

- Не торопись с ответом.

Эльфка остановилась в нескольких метрах от старосты, у изгороди, не присоединяясь ни к толпе кметов, ни к главе деревни. Она старалась выдерживать дистанцию около метра с каждым из жителей, предусмотрительно делая шаг в сторону, как только к ней пытался кто-то приблизиться. Милеанэль облокотилась ладонью о заборчик, достала самокрутку и снова задымила, наблюдая за уникальным событием: бессмысленным и беспощадным деревенским советом.

- Добрые люди!.. Добрые... Тишина, сука! - вспылил рыжебородый староста, топнув ногой. Люди угомонились, обращаясь в слух. - Значитца, лекарки мне сообщили, шо чума пришла в наш дом...

Женщины заохали. Одна из них держала на руках новорожденного, который проснулся и зашелся в плаче. Эльфка смотрела на младенца, которому совсем недавно помогла родиться, и с видом мыслительницы затягивалась травяной смесью.

- Тихо! Можно избежать хвори, ежели мы скотину заболевшую да людей, кто не пережил зиму, будем не хоронить, как полагается, а огню предавать.

- Не по-людски это, - заворчал один из мужиков. Старик, чья корова и запустила порочный круг болезни, вжался в плечах и старался убраться из первых рядов, где он стоял изначально, как можно ближе к краю толпы.

- Точно. Не можно так, не по правилам, - подхватил другой кмет, протестующе скрестив руки на груди. Милеанэль хмыкнула, взглянула на старосту, который в этот момент посмотрел на целительницу. Та пожала плечами. В споры деревенских она предпочитала не влезать. Остроты ушей вполне хватало, чтобы ее отпихнули в сторону и даже слушать не стали.

- Так более того. На тех, кого мы, значитца, хоронить сподобимся, волки из лесу набегают. Выкапывают да жрут, а когда закончится, значитца, что жрать им, то за живых примутся. Так лекарки сказали.

- Если лекарки сказали, то ведают они... - забормотала женская часть собрания. Мужики морщились, но внимали словам своих жен. Во-первых, дома скандалов не оберешься, если сейчас руками замахать, а во-вторых, раз ученые так говорят, то, может, в их речах истина имеется.

- Так а что с волками делать? - спросил тот, кто изначально выступал против сжигания трупов. Сейчас на лицах большинства кметов читалось немое согласие с первым предложением старосты. Милеанэль выбросила окурок в снег и наступила на него каблуком сапога. Одна победа над местными уже легла в их с Астрой карманы. И, похоже, врачея только что прикончила хозяйский цветочек, который ждал весны, чтобы вновь распуститься...

- Так... Что делать. Снова облаву устроить? - предложил староста. Он посмотрел на эльфку, словно хотел убедиться, одобряет ли приезжая специалистка его инициативу. Милеанэль, в свою очередь, снова пожала плечами. Она не изменяла себе и в чужие склоки лезть не собиралась. Ей руководило стремление к иной выгоде, и она зависела только от молодой друидки, которая теперь должна была принять решение: отдать стаю, так давно наблюдаемую ею, в руки судьбе или сделать что-то, чтобы помочь молодым санитарам.

Нужно признать, у медиков и волков в этом смысле очень много общего.

Астра снова оказалась спасением несчастных кметов, у которых заканчивались и аргументы друг к другу, и энтузиазм продолжать спор. Уныние поселилось в сердцах жителей и закрепилось там так же плотно, как и страх перед неизвестной болезнью. Привычная им жизнь рушилась на глазах: придется умерщвлять верных питомцев, сжигать любовно возведенные строения, мерзнуть в ночи с факелом наперевес...

Призыв друидки поначалу был встречен холодно, но потом жители закивали, не видя других альтернатив. Слова чужачки звучали очень убедительно, и если скептичный староста еще мог упираться, то остальные не хотели спорить с ней дальше. Самое главное, подумала Милеанэль, - правильная подача. Астра донесла свою мысль так, что местные, обсуждая ее целой толпой, уверились, что, вообще-то, дошли до нее самостоятельно. Первая волна протеста была выдержана ею с достоинством, а какая часть подачи самая важная? Конечно же, тон. Спорить с тем, что друидка умела склонять людей в пользу собственной точки зрения, бессмысленно. И если с dh'oine получилось, то убедить волка - работенка-то плевая?

Милеанэль встретилась взглядом с Астрой, которая вступила в толпу и позволила ей решать самостоятельно. Согласный со словами эмпатки гул оповестил целительницу, что ей здесь делать больше нечего. Она оттолкнулась от изгороди, топнула ногами, стряхнула с сапог прилипший снег и заметно кивнула, подтверждая: да, я с тобой. Эльфы, в отличие от многих людей, свои слова держат. Однако врачея задержалась на несколько минут на разговор со старостой. Рыжебородый отошел вместе с ней в сторону, пока селяне обсуждали, кто будет заниматься выносом тел, кто пойдет в первый дозор, а кто будет сидеть в сторонке и не мешать исполнять указания мудрой друидки. Беседа у главы деревни и Милеанэль, казалось, не заладилась, но после того, как староста вдоволь помахал руками, а эльфка - несколько раз пожала плечами, в руках у последней оказался небольшой кошель. Целительница отправила его в свою сумку и покинула двор рыжебородого, догнав удаляющуюся Астру. Высокий рост позволил ей быстро сократить расстояние и при этом не запыхаться.

- Ты лгунья, - безразлично и беззлобно заключила Милеанэль, - потому как говоришь очень складно.

На деревню и лесок рядом с ней опускался вечер. Зимой темнело очень быстро, и эльфка быстро поняла, что разговор с вожаком, если они смогут его найти, будет проходить в непроглядной мгле. Факелы брать было не положено: они только напугают зверя и не позволят выйти с ним на контакт. Милеанэль не нравилось такое положение дел, но по долгу врачеи она обязана была принимать последствия своих решений полностью и без остатка.

Снег весело хрустел под ногами и создавал обманчивое впечатление безопасности и уюта.

- Мне вот что интересно, Астра, - спросила эльфка, - изучили ли они твои повадки так же хорошо, как ты их?

Вести поиски зверей она полностью поручила друидке. Но обнаружить их в полной темноте - задача сложная даже для хорошей следопытки. После короткого заклинания от руки врачеи оторвался шар света размером с девичью ладонь, который повис над головами женщинам и во всех подробностях озарил промерзшую, покрытую снегом землю.

- Надеюсь, что нет, - ответила на собственный вопрос Милеанэль.

Милеанэль довольно поджала губы: она не ошиблась в Астре. Одного взгляда на ладонь, даже без пояснений друидки, хватило для того, чтобы окончательно убедиться, что перед ней - не просто заклинательница лесов и зверей, но сильная эмпатка. Целительницу посетила и другая мысль: хорошо, что она сама таковой не является. В работе медички чувство чужих эмоций - самая нежелательная способность. Кожей ощущать подавленность, злость и пробирающий до самого нутра страх перед смертью завершила бы карьеру Милеанэль, не дав ей даже вскрыть первого чирья на заднице.

Несомненно, Астра почувствовала хорошо подавляемую, но по-прежнему осязаемую для эмпатки волну негодования. Уточнение расы Милеанэль было совершенно не обязательным, чтобы дать врачее понять, что обращаются именно к ней. Следом за друидкой она перешагнула поваленное дерево и промолчала, не дав ответа на так и не прозвучавший прямо вопрос. Тем более, что за женщинами уже наблюдали из тени стволов, куда не пробивался магический свет шара. Хрустнула ветка, заставив Астру озираться по сторонам в поисках источника звука. Милеанэль остановилась и притихла, чтобы скрип снега и ее далеко не новых сапог не мешал друидке. По немому велению целительницы шар поднялся выше, охватывая светом большую часть окрестностей. На белоснежном покрове взгляд эльфки выхватил первое серое пятно, которое медленно приближалась к гостьям лесной глуши. Милеанэль покосилась влево, заметив движение. Зверь, казалось, был настроен более-менее дружелюбно, но все иллюзии развеялись, когда, наконец, на яркий свет вышел вожак.

Черная шерсть переливалась в лучах магического шара, но красота дикого животного Милеанэль совершенно не заботила. Взгляд невольно притягивала опустившаяся к снежному ковру крупная голова. По не прозвучавшей команде остальные звери, то тут, то там появившиеся из-за голых деревьев, наклонили морды, в то время как вожак задрал свою и вперился горделивым взглядом не в кого иного, но в Астру. Девушка сделала шаг назад и подняла руку, оттесняя спутницу назад. Милеанэль послушно отступила, не дав руке dh'oine коснуться своей груди.

Слова Астры отдались гулким эхом в эльфской голове. Милеанэль, если бы могла и если бы то было в ее характере, звучно бы хмыкнула: куда им уходить? Чуткий слух уловил скрип снега за спинами женщин. Стая медленно, но верно брала их в плотное кольцо, осознав свое безоговорочное преимущество. Зверей не пугал ни вид двуногих, ни магическая энергия, бившаяся над их головами, ни яркий свет, из-за которого нет-нет да иной волк щурился в попытке спасти свои глаза от пляшущих перед взглядом белых пятен.

Чего боятся предки собак? Милеанэль вместе с Астрой сделала шаг назад, напряглась, пытаясь найти решение. Самое очевидное навязчиво маячило перед самым носом, но эльфка всеми силами отметала его в сторону. Надежда отыскать альтернативу стремительно угасала вместе с движениями волков, которые, подчиняясь черному вожаку, продолжали смыкать плотное кольцо. Милеанэль, когда первый зверь по немой команде прыгнул вперед, поняла, что другого пути у нее нет.

Пальцы сложились в Знак по привычке; преподавательницы Аретузы, увидев это, непременно зацокали бы языками и осыпали эльфку серией отповедей. Волк ударился в невидимую стену из воздуха и отлетел назад, от души впечатался спиной в ближайший ствол дерева. Душераздирающий визг оповестил опытную врачею о том, что силы удара хватило, чтобы перебить зверю позвоночник.

- На дерево! - скомандовала эльфка. Глупо полагать, что они успеют убежать от целой негативно настроенной стаи. У них всего две ноги, у зверей - по четыре, а у Милеанэль на плечах покоится тяжелая сумка с медицинскими инструментами. Выхода у авантюристок больше не было. Единственное, что им оставалось делать, - убедить вожака друидской магией и разрушительными заклинаниями, что у него тоже в распоряжении маловато вариантов.

После первой жертвы волки дернулись, на мгновение отступили перед неожиданным отпором. Милеанэль воспользовалась их промедлением и прокричала магическую формулу. Носителю языка идеально удавалась Старшая Речь, и, несмотря на сложность их с Астрой положения, ошибки быть не могло. Перед мордами серых санитаров леса вспыхнуло огненное кольцо, которое заставило рядовых зверей отскочить в стороны и подчиниться первобытному страху перед пламенем. Милеанэль, однако, не питала иллюзий и знала, что из-за погодных условий и ее собственного испуга, неизменно возникавшего при виде любого источника огня, заклинание долго не продлится. Поэтому она бросилась к ближайшему дереву в другую от Астры сторону, откинув свою сумку. Импровизированный снаряд полетел в вожака, который единственный остался в огненном кольце, но тот успел отскочить, и футляр упал на землю рядом с его лапами.

Огонь выл вместе с серой стаей, отпрянувшей от языков пламени, но пристально наблюдавших за вожаком. Милеанэль благодаря эльфской сноровке быстро подобралась к дереву и уже подтянулась, начала взбираться на ствол, но услышала сначала рык, а потом - девичий крик. Он разнесся по лесной глуши и наверняка докатился до села, обратив внимание селян. Но когда придет помощь? Придет ли? Рассчитывать можно было только на себя.

Эльфка обернулась и застыла. Взгляду предстала страшная картина: черная туша на маленькой девочке, которая отчаянно отбивалась от хищника небольшим ножом. Раз - воткнула в бок, два - нанесла еще удар, невзирая на впившиеся в предплечье острые зубы. Второй крик друидки вывел Милеанэль из секундного оцепенения.

Она бросилась к Астре, на ходу нащупала охотничий нож на поясе. Врачея выхватила оружие и совершила свой прыжок лосося. Вышло неважно, но знания анатомии у Милеанэль хватило, чтобы острие вонзилось ровным счетом в звериный глаз. Волк завыл и замотал головой, не разжимая зубов. Эльфка навалилась на него всем телом, не позволяя сбросить себя и вцепившись в рукоять ножа мертвой хваткой. Веса женщины хватило на то, чтобы острие, помотавшись немного в глазнице, провалилось глубже и вошло в череп по самую гарду, но зверь все еще был жив. Рывком эльфка, схватившись свободной рукой за шерсть на его загривке, вытащила нож и точно ударила в шею. Этого оказалось достаточно, чтобы волк забрыкался и, наконец, затих. Но, даже умерев, он не разжал крепкий хват челюстей на руке Астры. В этом были свои преимущества: раны оставались буквально закупоренными зубами и не кровоточили так, как будут, стоит только разжать пасть животного.

Милеанэль сползла с черной туши, выдернула нож из шеи зверя и сделала жалкую попытку стащить тело с друидки.

- Вставай, feainne, - севшим голосом выдавила из себя эльфка, испытывавшая очень противоречивые чувства. С одной стороны, ей было жаль, что она подвергла Астру такой опасности, когда эмпатка предупреждала: авантюра может кончиться плачевно. С другой стороны, вину перекрывал гнетущий страх перед пламенем, по-прежнему бушующим вокруг них в плотном кольце. Но магия рано или поздно истончится, и потому у них оставался последний шанс убедить волка, который займет место черной альфы, увести стаю и волчат подальше от людского селения. Милеанэль напряженно взглянула поверх языков пламени, ища взглядом старшего воина - зверя, обычно приходящего на место погибшего вожака.

Волки, казалось, растерялись. Они, как по команде, пригнули морды к земле и оскалились, но все еще не отступали. Однако эмпатка наверняка почувствует, что страх поневоле занимал главенствующую роль в их сознании. Перед огнем, перед людьми, которые оказались способны дать отпор, и перед будущим. Даже зверь понимал, что такой агрессии двуногие уже ни за что не простят.

Эльфка помогла друидке подняться на ноги, бегло оценила серьезность нанесенной ей раны. Жить будет, самое главное - вовремя остановить риск заражения дрянью, которую обычно переносят лесные разбойники. Говорить, что она-де Астру залатает, Милеанэль не видела смысла: она и так предусмотрела этот исход еще на стадии обсуждения своей безумной идеи. Эмпатка могла не сомневаться, что целительница обязательно окажет ей помощь.

- Последний шанс. Или я помогу тебе залезть, - только и предложила она девушке. Решение оставалось за Астрой.

Волки по-прежнему стояли плотным кольцом по внешнему радиусу огня. В глазах ярко отражались отблески пламени. Рука, в которой Милеанэль сжимала рукоять охотничьего ножа, мелко дрожала.

Магия друидов по ее этическому наполнению существенно отличалась от того, чему Милеанэль учили в Аретузе и до нее. Сначала ее первая учительница, потом - преподавательницы академии показывали и объясняли эльфке, как подчинить Силу, использовать ее в собственных целях. Астра работала с тонкими материями иначе. Не сведущая в мастерстве друидов Милеанэль не сразу поняла, что девушка впала в состояние транса, которое не прервало ни нападение волка, ни пронзившая предплечье боль. Эмпатка двигалась так, как волк, издавала те же звуки, что и волк. Она завыла; звери немедленно вторили Астре, возвестив этой необычной симфонией о своей безоговорочной капитуляции. Милеанэль могла только догадываться, получилось ли то, что пыталась донести до животных друидка. Когда спина последнего хищника исчезла в лесной темноте, она выдохнула с облегчением, усилием заставила уже слабые лепестки огня опасть и окончательно потухнуть.

Астра вдруг упала наземь вместе с последним всполохом пламени, издала странный звук, похожий одновременно на стон и скулеж волчонка. Девушка бросилась к трупу вожака, не пожелавшего отступать перед двуногими противниками, и разрыдалась над ним, словно тот был, по меньшей мере, ее родным братом. Любой сторонний наблюдатель тут же прильнул бы к спине Астры, успокаивающе закачал бы ее в сильных и уютных объятиях, зашептал обещания о том, что все будет хорошо. Милеанэль, к счастью или сожалению, была врачом, притом все еще находившимся в состоянии шока. Она напряженно огляделась, окончательно убедилась, что хищники оставили ночных гостей в покое, обтерла лезвие ножа о штанину и с третьей попытки вернула оружие в ножны. Одновременно с этим Астра затихла, потеряв сознание. Эльфка оказалась рядом с ней в два крупных шага, склонилась над девушкой и проверила пульс. Жива. Но это только полпобеды: друидку как-то нужно вернуть в деревню, где Милеанэль уже окажет ей помощь. Крики Астры наверняка были слышны в селе, но куда идти, местные вряд ли разберутся.

В небо взмыл сноп ярко-белых искр, которые с грохотом разорвались над голыми деревьями и повисли прямо над друидкой и целительницей. Милеанэль оставалась рядом с Астрой, пока между стволами не замелькали огни факелов, а староста, шедший впереди всех, не поднял хрупкую эмпатку на руки...

* * *

- Двадцать швов, - отчиталась перед, наконец, очнувшейся Астрой эльфка. Она оттерла испарину со лба друидки чистой тряпкой, обмоченной в холодной воде, и поправила тонкое, потрепанное временем одеяло.

Девушка не приходила в себя долго: она провалялась почти сутки, пока ее организм и сущее боролись с инфекцией и пережитым стрессом после вхождения в транс. Милеанэль даже не потребовалось добавлять снотворное или творить обезболивающие чары, поскольку Астра и не поморщилась, пока на руку накладывались швы. Жена старосты, которая уговорила мужа дать друидке приют, сменяла Милеанэль в дежурстве над постелью девушки, пока эльфка выходила покурить и проверить, как исполняются советы эмпатки на практике. От пылающих хлевов и погребальных костров она неизменно держалась как можно дальше.

- Соня, смените воду, будьте любезны.

Жена старосты покорно подняла тазик, одарила Астру материнской улыбкой, вышла из комнатки и одернула занавеску, чтобы не тревожить покой раненой девушки. Милеанэль осталась сидеть на краю постели друидки, кивком указала на ее туго забинтованное предплечье. Мрачная мысль пришла в голову целительнице: для нее вся авантюра оказалась напрасной.

- Хорошо справилась. Пока они не возвращались, - опередила эльфка закономерный вопрос, в какой бы форме он ни был задан. - Но тебе нужно будет здесь задержаться на несколько дней. Есть хочешь? - Милеанэль, казалось, играет в заботливую медсестру, и так бы счел любой, кто с врачеей еще не работал.