Aen Hanse. Мир ведьмака |
|
|
Приветствуем вас на ролевой игре "Aen Hanse. Мир ведьмака"!
Рейтинг игры 18+ Осень 1272. У Хиппиры развернулось одно из самых масштабных сражений Третьей Северной войны. Несмотря на то, что обе стороны не собирались уступать, главнокомандующие обеих армий приняли решение трубить отступление и сесть за стол переговоров, итогом которых стало объявленное перемирие. Вспышка болезни сделала военные действия невозможными. Нильфгаарду и Северным Королевствам пришлось срочно отводить войска. Не сразу, но короли пришли к соглашению по поводу деления территорий.
Поддержите нас на ТОПах! Будем рады увидеть ваши отзывы.
Наша цель — сделать этот проект активным, живым и уютным, чтоб даже через много лет от него оставались приятные воспоминания. Нам нужны вы! Игроки, полные идей, любящие мир "Ведьмака" так же, как и мы. Приходите к нам и оставайтесь с нами! |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Aen Hanse. Мир ведьмака » Эхо минувших дней » [10 февраля - 7 марта, 1265] — На закате юных лет
Статус набора: закрытыйВремя: февраль-март 1265 года
Место: Новиград - Корво, Редания
Участники: Анна из Корво, Юлек (NPC Эрики)
Предисловие:
«Выгляну в окно - бежит дорожка белая.
Да что ж ты делаешь? Я зачеркну её.
Обниму крылами тело друга милого.
Любовь помилует, душа воротится» (с)
Отредактировано Анна из Корво (15.04.21 13:00)
Анна бежала со всех ног. Ей так хотелось скорее поделиться с Юлеком новостью, что даже совсем выбившись из сил, она не могла остановиться – то переходила на быстрый шаг, то снова пускалась бегом. Волосы ее растрепались, лицо раскраснелось, а теплый яркий платок, кутавший шею, сполз набок. Но вот он – заветный поворот в Торговый квартал. Вон и вывеска их семейной мастерской видна.
Быстро топнув ножками на пороге – Анна сбила с сапожек налипший снег, – она ворвалась в мастерскую под звон предупредительного колокольчика на дверью. И насколько хватало дыхания, сразу позвала:
— Юлек! Юлек! – она пробежала мимо прилавка, скинув на него совсем размотавшийся платок. – Юлек, ты где?
Но ее зов и трель колокольчика из швейного цеха выбежала Настуся – молоденькая швейка, которую Анна не так давно наняла себя в помощь, чтобы расширить их маленькое производство.
— Хозяин наверх поднялся. За тканями вроде, – робко промямлила она. – Мне постоять у прилавка?
Анна лишь кивнула помощнице и бросилась вверх по лестнице, на бегу расстегивая пуговки короткого овчинного тулупчика – становилось жарко. И дыхание сбилось еще сильнее от спешного подъема по крутой лестнице.
Она ворвалась в спальню стремительно, как ураган, и тут же опустилась на коленки у ног сидящего мужа. Глядя на него снизу вверх, Анна лучилась восторгом. Она схватила Юлека за ладони, улыбалась, вся раскрасневшаяся от беготни и февральского мороза, но никак не могла восстановить дыхание. Поэтому вместо слов еще пару секунд с губ ее срывались только шумные вдохи.
— Юлек… – несколько глубоких вдохов. – Ты не поверишь… – снова вдох, выдох. – Это такая невероятная удача.
Она гладила его ладони, переплетая их пальцы, смеялась и была невероятно счастлива. А когда чуть перевела дыхание, наконец-то рассказала свою радостную новость.
— Помнишь тот чудесный магазин готового платья, который мне так нравится? Они открывают еще один – в Корво. Представляешь? – Анна чуть подержала паузу прежде, чем объявить о самом главном. – И они заказали мне пошить для них целую партию дамских перчаток. А уже в Корво нужно будет отшить еще и плащи. Такой большой заказ!
Она отпустила ладони мужа и прижала их к лицу, как если бы это смогло хоть немного унять ее безграничный восторг. И радость ее была не безосновательна.
Будучи уже хорошо известной портнихой в Корво, Анна никак не могла достичь такого же успеха в Новиграде. Жесткая конкуренция и общая дороговизна города, не только не способствовали приобретению нужной репутации, но и пока приносили так мало дохода, что мастерская молодых супругов готова была вот-вот сделаться предприятием совсем убыточным. И вот теперь! Предложение пошить партию для крупного и дорогого магазина – пусть и для его филиала, – давало Анне надежду, что когда-нибудь и ее платья будут стоят в их широкой и такой красивой витрине.
Она подписала контракт почти не думая, хотя на встрече с немного чопорной дамой – некой поверенной, которая в прошлом вроде бы даже училась в Аретузе, – старалась держать себя строго и спокойно. Да, в контракте были всякие не совсем удобные условия – сжатые сроки, доставка груза в сопровождении представителям магазина и не такая уж высокая плата за работу, – но Анна видела в этом успех и большое вложение в их с Юлеком счастливое и богатое будущее. А потому была абсолютно счастлива.
[icon]https://i.imgur.com/qVu3kHL.jpg[/icon][ageah]Возраст: 20[/ageah][status]Примерная женушка[/status]
В мастерской было тихо. Холодная ветряная погода не способствовала наплыву покупателей, да и в целом оные радовали довольно редко. Разве что, перед праздниками или какими-то важными городскими событиями, коих в ближайшие месяцы не предвиделось. За стенкой, в небольшом швейном цеху, трудилась милая и крайне трудолюбивая девушка Настуся – помощница Аннушки во всех делах, и все, что осталось Юлеку – это привечать посетителей, следить за расчетами да время от времени приносить швейке необходимые ткани, тесемки и кружева. Занятие это было довольно скучным, однако, мужчина ничего подобного не ощущал, искренне радуясь тому, что может принести жене хоть какую-то пользу. «По крайней мере, пока я здесь, ты можешь заниматься другими делами», - рассуждал он, и в мыслях этих находил особенное удовлетворение, - «Еще бы только было на улице потеплее».
С самого утра Юлек чувствовал себя нездорово. Минувшим днем Настуся забыла закрыть окно, что открывала ради каких-то нужд, и вот теперь это, конечно же, отразилось на молодом мужчине. Не желая расстраивать девушку и возлюбленную свою жену, он ничего не стал говорить, но время от времени предпочитал оставлять прилавок и подниматься наверх, чтобы полежать или выпить горячего. «В конце концов, это ведь просто мелочь», - говорил себе Юлек, - «все скоро пройдет. Аннушка и не узнает. Не стоит ее тревожить по пустякам. И Настусю не стоит, она верно ничего злого мне не хотела. Просто не уследила. И ничего страшного».
Дверной колокольчик звякнул. По ступеням застучали сапожки Аннушки, и скоро сама она влетела в спальню, неся запах холода, снега и улицы. Юлек только и успел, что спрятать в карман флакончик с целебным отваром да радостно улыбнуться разрумянившейся от мороза и бега жене. Даже сейчас, растрепанная и взволнованная, она казалась ему прекрасной, а глаза ее так сияли, что радость возлюбленной тотчас передалась и Юлеку, вынудив улыбаться шире и ждать новости с нетерпением.
- Да, да, помню. Конечно, помню, - привычно тихо проговорил мужчина, не сводя глаз с Анны и бережно сжимая пальцами ее нежные руки, - тот магазин… Что он? Нет! Этого быть не может! Но… Подожди… Неужто же ты не шутишь?! Неужто они и правда… Аннушка, Боже мой! Это же… Это неслыханная удача! И чего же мы тогда сидим? Нужно немедленно приниматься за работу! Но ты раздевайся и вот, попей пока чаю. А я схожу в кладовую и посмотрю, есть ли у нас подходящие материалы, и не нужно ли что-то еще заказать.
С этими словами Юлек поднялся со стула, на котором сидел, и было направился прочь из спальни, но, уже стоя на пороге обернулся через плечо и, не удержал душевного порыва, подошел к жене и, подняв ее с пола, крепко-крепко обнял, искренне наслаждаясь тем фактом, что и на их улицу пришел наконец долгожданный праздник.
[nick]Юлек[/nick][status]золотое сердце[/status][icon]https://i.imgur.com/1baXGWI.png[/icon][raceah]Раса: человек[/raceah][ageah]Возраст: 22 года[/ageah][actah]Деятельность: мелкий ремесленник[/actah][fnameah]Юлек[/fnameah]
Счастье и восторг ослепляли ее – Анна бледность лица и вялое состояние Юлека не заметила. В ней все так бурлило и кипело, сердце стучало в бешеном ритме, а мысли стремглав неслись в голове обгоняя друг друга, что все вокруг терялось перед будущими успехами и профессиональными победами.
Когда Юлек встал, Анна так и осталась сидеть на полу, улыбаясь собственным мыслям и бессознательно покусывая кончик большого пальца. Она припоминала какие ткани у них есть, подсчитывала, сколько из полученного задатка можно пустить на покупку другой ткани – в лавке у Торговой гильдии она намедни видела прекрасный бархат, поверх можно пустить тонкое, плетеное темной нитью кружево. Да, такие перчатки едва ли согреют, но так они и не для простолюдинок. Будет как раз так, как ей поручили сделать в том чудесном, дорогом магазине готового платья.
— А? – Анна подняла на Юлека взгляд и подала ему руку.
Она обняла его крепко, нежно провела ладонями по спине, прижалась щекой к его щеке. От этого душевного тепла между ними Анна на секунду прикрывая глаза. И сразу же и открыла. Сердце пропустило удар. Восторги отступили. Ей показалось, что щека Юлека чуть горячее, чем следовало.
— Я сбегаю в лавку тканей. Тут, за углом, – Анна чуть отстранилась, чтобы заглянуть в глаза мужа.
Она гладила его ладонью по щеке, улыбалась как можно искреннее и мучительно подбирала слова. Ох, Мелитэле, как во многом она была перед ним виновата. Ее бойкий характер и деятельная натура оттесняли супруга на второй план. Он жил в ее тени. Анна не была глупа чтобы не понимать, что ее активность и самостоятельность могут болезненно топтаться по его мужской гордости. Но… но его щека снова была горячее, чем следовало.
— Это совсем недалеко и едва ли я прямо сразу что-то куплю, – обняв его обеими руками за шею, Анна позволила себе короткий поцелуй в губы. – Так что если у тебя есть дела или тебе совсем не хочется, я могу сходить одна.
Она выпустила его из объятий и, бросив напоследок игривый взгляд, бодро и резво сбежала вниз по узкой, крутой лестнице.
— Подбрось дрова в печь, пусть в мастерской будет пожарче, – пока их не слышит Юлек, шепнула Анна помощнице. – И прошу, Лебеды ради, следи за окнами.
— Слушаюсь, хозяйка, – покорно и слегка смущаясь, ответила Настуся и заторопилась выполнить поручение Анны.
Она засуетилась возле каминной печи в торговом зале, поддав в нее пару поленьев. Здесь, за ширмой, находилась и примерочная, так что если мастерскую посетит кто-то из гостей, теплее будет и им. Настуся проверила высокие окна, отдернула портьеру чтобы впустить в зал мастерской больше света, а затем скрылась в швейном цехе, где тоже нужно было подтопить и завершить начатую ею работу.
Анна на пару минут осталась за стойкой совершенно одна. Как всегда запачкав пальцы в чернилах, она старательно выводила запись в учетной книге. Учетчик Петро – друг ее отца и почти родной человек в семье, – остался в Корво приглядеть за лавкой, и Анне теперь приходилось самой мучиться со столь нелюбимым ею делом – грамотой. Но вот скрипнула ступенька на лестнице, и Анна тут же повернула голову в сторону раздавшегося звука. Большая чернильная капля упала с кончика пера и оставила на странице жирную кляксу.
— Зараза, – тихонько прошипела Анна, браня себя за неловкость.
[status]Примерная женушка[/status][icon]https://i.imgur.com/qVu3kHL.jpg[/icon][ageah]Возраст: 20[/ageah]
Не мог Юлек не радоваться счастью любимой своей жены. Переживал вместе с ней неудачи, и с ней же ждал перемен к лучшему, разделяя каждую радость и устраивая маленькие праздники из самых незначительных побед. Гордился молодой мужчина Аннушкой, боготворил ее и, едва ли, пылинки не сдувал, совершенно не замечая того, что сам практически растворился в ней, не имея ни цели собственной, ни каких-то личных желаний. Разве что, хотелось ему завести детей, но те никак не получались, и все, что осталось Юлеку, это молиться да верить в чудо. К тому же, нет-нет, и задумывался он о том, что жене это сейчас совсем ни к чему. Деловая она была, активная, не могла и дня усидеть на месте. Молодой мужчина Аннушкой в такие моменты откровенно любовался, не в силах поверить в то, что именно ему такая прекрасная девушка и досталось. Улыбался искренне, обнимал ласково и даже помыслить не мог о том, о чем на его месте другие бы мужики уже уболтались. Не видел Юлек беды в своей слабости и нерешительности. Не задевала возлюбленная его мужской гордости, да и не считал он их мужчиной и женщиной. Семью видел, а в семье, как ему думалось, все друг другу равны, и главное дело – понимать да заботиться.
Стоило Аннушке выпорхнуть из объятий, Юлек сразу за ней устремился. Вышел на лестницу и принялся было спускаться, но тут же и вспомнил, что шарф с шапкой да теплой жилеткой оставил в спальне. Вернулся. Оделся. Снадобье свое допил заодно, а там уж и вниз заторопился, боясь не успеть и не застать жены в зале. Не хотелось ему Аннушку одну отпускать. Ни в магазин за углом, ни куда-либо еще. Разумеется, молодой мужчина возлюбленной своей доверял и ничего дурного о ней не мыслил, но все равно беспокоился, а ну как приметит такую красавицу какой делец или и вовсе дворянчик! С таких станется обидеть да и забыть на том, а Аннушка хоть и была женщиной сильной и крепкой, но все равно оставалась женщиной, и душу имела отзывчивую да ранимую.
- Аннушка! Как хорошо, что ты еще не ушла!
Оказавшись внизу, Юлек тут же заговорил, привлекая к себе внимание Анны, а после, перемотав шарф, потянулся за верхней одеждой, намереваясь во что бы то ни стало составить компанию жене. Тем более, после снадобья он чувствовал себя куда лучше, а болезнь, казалось, отступила на второй план. Да и хочется ли думать о какой-то простуде, когда тебе от роду двадцать лет, а семейные дела наконец начинают налаживаться!
- Идем, Аннушка. Чем раньше начнем, тем лучше. Я помогу тебе донести, если все же решишь купить что-то прямо сейчас. А пока идем, расскажи мне, как тебе удалось с ними договориться? Они сами тебя нашли и предложили работу? Или это ты к ним пришла? Расскажи мне, Аннушка! Расскажи мне все. Настуся, кстати, доделала то платье, про которое ты позавчера говорила. Получилось чудо, как хорошо! Заказчица совершенно точно будет довольна. Вот увидишь, мы не зря приехали в Новиград! Здесь все только начнется.
И Юлек довольно улыбнулся, вдыхая полной грудью да ожидая того момента, когда его прелестная жена покончит с делами и будет готова отправиться в магазин. Признаться, мужчине и самому не терпелось узнать, что же выберет Аннушка, и каким увидит будущий результат. Впрочем, в любом случае, думалось ему, что это будет доходно и попросту славно.
[nick]Юлек[/nick][status]золотое сердце[/status][icon]https://i.imgur.com/1baXGWI.png[/icon][raceah]Раса: человек[/raceah][ageah]Возраст: 22 года[/ageah][actah]Деятельность: мелкий ремесленник[/actah][fnameah]Юлек[/fnameah]
Отредактировано Эрика (28.11.20 17:22)
***
Торговаться, когда рядом с тобой стоит муж – как бы безобидно он ни выглядел, – всегда было проще. Когда они с Юлеком вместе оказывались на базаре или в магазине, Анна брала дело в свои руки, но постоянно бросала на него взгляд, давая продавцам понять, что она лишь представляет интересы этого милсдаря и он молчит оттого, что недоволен ценой. Это у них получалось ладно: Анна упорствовала в попытках сбить цену, а Юлек почти всегда молчал, становясь весомым аргументом, прибавленным к словам своей жены.
— Лебеда с тобой, – Анна весело улыбалась продавцу. – Ткань хороша – спору нет, но за такие деньги… – продолжительная пауза, вопросительный взгляд в сторону Юлека, короткий, словно бы говорящий «я тебя поняла», кивок и она снова обернулась к лавочнику. – Нужно сбросить хотя бы крону за локоть.
Ворчливый продавец тканей пожевал губы, обдумывая может ли он уступить портнихе, но та не давала ему время придумать аргументы против.
— Кто еще у тебя сразу так много купит? – хитро щурясь, добавила Анна. – А у меня большой заказ. Нынче я партнер самого модного магазина готового платья, – нисколько не смущаясь солгала она. Партнером Анна вовсе не была, но торговец тканями не мог знать этого наверняка. – В будущем мне потребуется много ткани для пошива, так что нам с тобой лучше водить добрую дружбу.
— Полкроны с локтя, – скрепя сердце выпалил лавочник. – И ни коппером меньше.
— По рукам, – охотно согласилась Анна и украдкой подмигнула Юлеку.
Полкноры с локтя – это была отличная скидка. Тем более, взяв сразу много ткани, она хорошо выгадывала на цене и могла пустить сэкономленные деньги на более деликатное и требующего действительно больших вложений кружево. Сегодня все у Анны получалось просто отлично.
— Спасибо, что пошел со мной, – прошептала она Юлеку.
Торговец ушел в подсобку за тканью и еще какое-то время потратит на то, чтобы вымерить нужный отрез и упаковать его, так что у супругов появилось время тихонько пошептаться и перекинуться парой фраз. Анне страсть как хотелось рассказать Юлеку об одной идее, которая пришла ей в голову, но тут неожиданно звякнул дверной колокольчик и в магазинчик ткани вошла Ивона – молоденькая и язвительная супруга торговца мебелью, что жил по соседству с супругами из Корво.
— Ах, милсдарь Юлек, какая же неожиданная встреча, – пропела Ивона, подходя ближе.
Анну она по-женски ревниво и завистливо недолюбливала, стараясь просто не замечать, потому всегда обращалась напрямую к ее супругу лишь изредка добавляя «И вы, сударыня Тиль, тоже». Так и в этот раз она предпочла вести разговор с любезным соседом, почти полностью игнорируя соседку.
— Сегодня вечером мой дорогой супруг устраивает небольшое чаепитие для друзей. Прошу вас, приходите, – Ивона жеманничала так, словно была не мещанкой, а настоящей дворянкой. Анна же улыбалась и помалкивала. – Вы друг нашей семьи. Мы будем очень рады вас видеть.
В этот раз «И вы, сударыня Тиль, тоже» не последовало вовсе.
[status]Примерная женушка[/status][icon]https://i.imgur.com/qVu3kHL.jpg[/icon][ageah]Возраст: 20[/ageah]
Радовать Аннушку Юлеку нравилось. Будучи человеком мягкосердечным, уступчивым и неконфликтным, он совершенно не умел торговаться, находя дело это абсолютно не привлекательным, но каждый раз охотно участвовал в данном мероприятии в роли безмолвного и недовольного всем истукана. К счастью, рот открывать не приходилось, и все решалось быстро и просто, оставляя на душе приятную удовлетворенность и толику самодовольства.
Так было десятки раз до того, и так случилось теперь. Покуда Юлек просто стоял, его супруга так здорово обстряпала сделку, что их небольшое предприятие осталось совсем не в накладе. «Умница. Какая же ты у меня умница», - думал мужчина, наблюдая за женой и ласково обнимая ее, стоило продавцу исчезнуть в подсобке, - «и все-то у тебя ладится! Все-то складывается и получается».
- Да не за что и благодарить, право слово! – смущенно улыбаясь произнес Юлек, - Мне совершенно это нетрудно. Жаль, мы редко куда-то выходим вместе, да и вообще проводим время за чем-то, кроме работы. Хотел бы я прогуляться теперь по городу. Погода такая чудесная, хотя и холодная.
За приятными хлопотами мужчина и думать забыл про свою простуду. Да и можно ли было его за это винить? – Дела наконец пошли в гору. На плече устроилась Аннушка. Мир напитался приятными красками и расцвел. Хотелось радоваться, дышать полной грудью и вновь и вновь влюбляться в жену, однако, сладостный миг оказался испорчен бесцеремонным вмешательством одной молодой особы, которую Юлек, говоря откровенно, предпочитал избегать.
Находись он теперь в мастерской, непременно нашел бы десяток поводов удалиться в швейный цех по неотложным делам, но сейчас Ивона застала чету врасплох, и все, что осталось мужчине, это дружелюбно улыбнуться девушке и пространно кивнуть в знак приветствия.
- И Вам добрый день, милсдарыня, - привычно тихо проговорил он, - Как Ваше здоровье? Как Ваш дражайший супруг? О! Какое прекрасное известие! Благодарю Вас за приглашение. Непременно выразите Вашему супругу мою признательность и… мои извинения. Как раз сегодня после ужина я должен буду встретиться с нашими новыми партнерами и обсудить кое-какие дела. Это очень важная сделка, и я никак не могу ее отменить. Простите, милсдарыня Ивона.
Закончив свой монолог, Юлек почтительно поклонился, давая понять, что разговор окончен, и повернулся лицом к драгоценной своей возлюбленной.
- Я подожду на улице, - флегматично добавил мужчина, - Здесь немного душно, и мне даже как-то нехорошо.
Договорив, Юлек приложил ладони к полыхающим от жара щекам, и, ласково улыбнувшись, вышел из магазина, искренне надеясь на то, что госпожа Ивона за ним не последует. Признаться, кокетство ее мужчину не раздражало, но вот бесцеремонность и пренебрежение в сторону Аннушки вызывали в душе справедливый протест.
- Как хорошо, что у нас на сегодня и правда намечено много дел, - проговорил Юлек, стоило жене выйти из магазина и ухватиться за подставленный локоть, - чего бы я точно не хотел, так это оказаться на чаепитии для друзей. Конечно, милсдарь Кормак человек приятный и располагающий, но вот милсдарыня Ивона ведет себя попросту некрасиво. Не хватало еще, чтобы мы с ней по ее настоянию оказались в какой-нибудь компрометирующей нас обоих ситуации. Но… Не будем о ней. Куда ты теперь? За кружевом? Или сначала вернемся домой, а после уже отправимся по делам?
[nick]Юлек[/nick][status]золотое сердце[/status][icon]https://i.imgur.com/1baXGWI.png[/icon][raceah]Раса: человек[/raceah][ageah]Возраст: 22 года[/ageah][actah]Деятельность: мелкий ремесленник[/actah][fnameah]Юлек[/fnameah]
Выпады Ивоны Анну не уязвляли. Она никогда не чувствовала ревности – Юлек был слишком надежен, чтобы она могла того в чем-то упрекнуть, – а на зависть банально не хватало времени. В отличие от не обремененной заботами Ивоны, Анна суетилась весь день, лишь изредка обращая внимание на досужие сплетни собственных швеек и так глубоко не погружаясь в подробности чужих жизней. И сейчас она смотрела на соседку без злобы.
Анна почувствовала легкое напряжение Юлека. Тот произнес достаточно длинную речь, не давая опешивший Ивоне вставить хоть слово – хотя обычно у той не было проблем с умением влезть в любой разговор, – и удалился на улицу. Оставшись с соседкой наедине, Анна заволновалась, покосилась на входную дверь. Там, за ней, холод и непогода, а щека Юлека была такой горячей.
— Что это за важная сделка? – Ивона нехотя переключилась на Анну. Демарш Юлека покоробил ее, но будучи женщиной, она прощала мужчинам то, за что своих товарок испепелила бы и взглядом, и словом. Да и перед этой зазнавшейся портняжкой ей вовсе не хотелось выглядеть оскорбленной.
— Так Аннушка у нас теперь партнер магазина готового платья на Центральной улице, – вклинился в разговор хозяин магазина. Он уже вернулся из подсобки и теперь перетягивал бечевкой бережно завернутый холстину отрез ткани. Сверток получился массивный и увесистый.
Анна была благодарна торговцу за то, что он появился – она быстрее сможет выйти на улицу к Юлеку, – но за длинный язык благодарна не была. Ивона наверняка будет уязвлена успехами соседки, копнет глубже и это маленькое преувеличение раскроется. Анна сердито нахмурила брови и подошла к прилавку, отсчитала кроны и придвинула их торговцу.
— Ах вот оно значит как? – Ивона притворно всплеснула руками от восторга. – А я хотела к весне заказать у тебя платье, но теперь у тебя, видать, не будет времени.
— Времени действительно не будет, – Анна стащила с прилавка тюк с тканью. – Милсдарь, милсдарыня, приятно было повидаться. Не хворайте, – вполне дружелюбно подытожила она, вежливо поклонилась и торопливо вышла на улицу.
На порожке у магазина тканей порядком намело. Анна растолкала снег валенками, спустилась к Юлеку по ступенькам и ухватила того под руку.
— Кружева у меня пока в достатке, – с улыбкой солгала Анна. – Вернемся домой. Я что-то замерзла.
По ее мнению Юлеку немедленно нужно было вернуться домой.
Спустя пару дней
Пришлось нанять еще одну швею. Работы было много, зимний день короток, а свечи стоили дорого. Швейки приходили до рассвета и принимались за работу едва только рассеются сумерки; уходили, когда темнело так, что уже невозможно было вдеть нитку в иголку. Они уходили, а Анна зажигала пару свечей и продолжала работать. Несмотря на усталость, ей приятен был этот тихий покой, когда иголка ловко скользит в руках, а рядом на потертом диване дремлет или поглядывает на нее сонным взглядом Юлек. Это та семейная жизнь, за которую она была благодарна судьбе и отдавшим ее замуж родителям.
Еще одна свеча в подсвечнике догорела, стало темнее и Анна отложила работу. Было у нее что обсудить с Юлеком, но обычно решительная, теперь она никак не могла подобрать слов.
— Юлек, – присаживаясь к нему на диван, начала Анна. Она кусала губы, стыдилась смотреть супругу в глаза. – Я тут узнала, что есть одна женщина недалеко от Третогора… Ох, я знаю, что ты меня ни в чем не винишь, но я все равно хочу попробовать, – Анна поерзала, пригладила волосы, а затем взяла супруга за руку. – Я тоже не доверяю ведьмам, но я так сильно хочу чтобы у нас с тобой был ребенок. Вдруг это нам поможет.
[status]Примерная женушка[/status][icon]https://i.imgur.com/qVu3kHL.jpg[/icon][ageah]Возраст: 20[/ageah]
День выдался славным. Дело спорилось, работа делалась. Сонно наблюдая за тем, как жена корпит над очередным изделием, ловко снуя иголкой туда-сюда, Юлек думал, как же ему повезло с женой. И красавица, и умница, и деловая, и трудолюбивая. С такой не пропадешь, и нищим никогда не останешься. Верил мужчина даже, что теперь будет все у них хорошо, а впереди ждут достаток да полный дом аж до самой старости, но одно дело было мечтать впустую, и совсем другое – к цели своей идти. Видел Юлек, что гложет Аннушку что-то; что неспокойно у нее на душе. Чудилось, вот-вот отложит шитье и разговор заведет, однако, день уже в вечер обратился поздний да темный, а девушка все трудилась, не зная усталости.
Признаться, мужчина ей в этом даже завидовал. Его-то здоровье никогда не позволяло весь день суетиться да бегать из дома на улицу и обратно по десятку раз на дню. И так вон – никуда не ходил, а все равно простыл где-то. Жар, правда, за пару дней попритих, унялся, а все равно голова болела, и кости слегка ломило. Потому и лежал Юлек на старом потертом диване, а не сидел возле супруги своей драгоценной, голову подперев кулаком. Будь состояние его получше, точно бы не отошел – все бы помочь стремился да поддержать хоть как-то.
- Чаю, может, тебе принести? – поинтересовался Юлек, не без труда оторвав голову от маленькой диванной подушки, - Или на ужин чего? Ты же не ела, почитай, с утра самого. В обед парнишка приходил с уточнениями, после ты к торговцу кружева докупить бегала, и так и не присела до вечера. Давай я схожу, а ты закончишь работу свою как раз?
И было поднялся Юлек и правда засобирался в кухню, но жена его удержала, остановив не словом, но взглядом кротким да нерешительным. Не свойственен был такой Аннушке, потому и заволновался мужчина, предчувствуя новость недобрую. Собрался с духом, сел на диване и девичьи руки в ладонях сжал аккуратно да ласково.
- Что случилось, Аннушка? Неужто беда какая пришла?
Как мог, старался мужчина любимой своей в глаза заглянуть, а, она, знай, все взор отводила и лицо прятала, точно печалью личной какой поделиться думала, да все не могла решиться. Другой бы на месте Юлека поторопил бы ее, чтоб себя и мужа не мучила, но он промолчал, позволяя Аннушке самой решиться открыться. Мнилось ему, что так оно лучше будет да правильнее. «Захочешь – расскажешь, а нет, так значит и не ко времени. Не пришел еще нужный час». Добрым был мужчина, отзывчивым, все больше о других думал.
- А я с утра таких птиц красивых на кусту у швейного цеха видел, - проговорил Юлек, думая девушку поддержать, - все хотел тебе рассказать, и все никак. Большие, с хохолками на головах. Целая стая их прилетела. Весь боярышник оклевали. Настуся говорит, что они уж не первый раз прилетают.
Помолчали. Нервничала Аннушка, волновался и Юлек, не зная, как еще жену успокоить. Подумал немного и ближе пересел, обнимая за плечи заботливо. Тут уж девушка и решилась довериться наконец. Рассказала про ведьму какую-то, про Третогор да про ту печаль, что душу ее тревожила. Вздохнул мужчина протяжно, голову опустил.
- Не хочу я, чтобы мы с тобой к ведьмам ездили, - так промолвил, желая отговорить возлюбленную от задумки неправильной, - грешное это дело – по бабкам ездить. У них, говорят, глаз дурной. Приедешь здоровая, а уедешь сама не своя. А ну как она тебе позавидует да извести удумает? Не дает нам небо детишек, стало быть, так оно нам и предназначено. Лебеда с тобой, в самом деле! Куда ехать? Да еще и по самой зиме? Глядишь еще малыш у нас и получится. Ты бы вот поела да спать ложилась, а то уж и мысли одолевают страшные!
На том и прервался мужчина, головой качая озадаченно да объятий не размыкая.
[nick]Юлек[/nick][status]золотое сердце[/status][icon]https://i.imgur.com/1baXGWI.png[/icon][raceah]Раса: человек[/raceah][ageah]Возраст: 22 года[/ageah][actah]Деятельность: мелкий ремесленник[/actah][fnameah]Юлек[/fnameah]
Неловкость.
Мучительная неловкость владела Анной каждый раз, когда разговор так или иначе заходил о детях, подними его кто из соседей или решись она сама поговорить о том с мужем. Этот случай не стал исключением, а потому Анна напряженно ерзала на старом диване и прятала от Юлека глаза.
Шел уже четвертый год, как они поженились – молодые и, казалось бы, здоровые, – но Анна до сих пор ни разу так и не зачала. С каждым годом надежды стать наконец-то матерью таяли. Пустоцвет – висел над ней приговор судьбы. Пустоцвет – наверняка уже вовсю шептались за ее спиной соседки. Пустоцвет…
Мысли о том, что она уже готова пойти на любые меры, чтобы наконец-то стать матерью, начали одолевать Анну все чаще. Но, как она и боялась, обращаться к ведьме Юлек не хотел. Как же пойти против его воли? Как ей быть? Мучали ее бесконечные вопросы, которые ели ей душу и подчас отвлекали так, что обычно ловкая, Анна почем зря колола себе пальцы иголкой.
Она не противилась его объятиям – даже рада была скрыть от него взгляд, – прижалась к нему всем телом, тепло, успокаивающе поглаживая ладонями по спине. А сердце билось все чаще и тревожнее.
— Может быть к лекарю какому обратиться? – зашептала она, не смиряясь с судьбой, которой Юлек давно уступил. Но Анна не могла сдаться так легко. Не могла просто взять и опустить руки. Год от года жажда материнства становилась все сильнее, и ее деятельная натура лихорадочно искала способы чтобы все исправить. – Или может… – Анна немного запнулась. Подобные темы поднимались в их скромной семье не часто. Щеки немедленно залило краской. – Может поспрошаешь у братьев своих? Может какой секретец есть чтобы наверняка прямо? – от стыда, казалось, горели теперь даже уши.
Оба старших брата у Юлека обзавелись семьями еще прежде него, и жены их исправно приносили приплод едва ли не ежегодно, на радость растущей ремесленной семье. Цепляясь за любые возможности, Анна порой ловила себя на мысли, что это какое-то безумие – хвататься за все, – но сейчас был тот момент, когда задрать ноги вверх сразу после соития или положить под матрас семь куриных лапок, перевязанных алой лентой, не казались ей абсолютной ерундой.
Эти объятия, постыдные разговоры. От них полыхнули не только щеки и уши. Молодое и жаркое тело Анны часто требовало ласк, но она стыдилась того и боялась тревожить часто выглядящего ослабевшим и усталым супруга.
— Юлек… – еще тише прежнего, над самым ухом прошептала Анна.
Ее губы ласково и почти невесомо заскользили по его щеке; жгло кожу горячее дыхание. Губы Юлека Анна нашла почти наощупь – сначала коснулась их кончиками пальцев и лишь затем поцеловала.
[status]Примерная женушка[/status][icon]https://i.imgur.com/qVu3kHL.jpg[/icon][ageah]Возраст: 20[/ageah]
- Может, - откликнулся Юлек пространно, тихо, точно и сам не верил словам своим, а говорил лишь затем, чтобы унять тревоги нежной да кроткой возлюбленной, - знать бы только, к какому. Здесь лекарей, почитай, полным полно будет – зря, что ли, Академия стоит рядом - а, кого не спроси, то костоправ, то травник обычный, а то этот… Как бишь его? – Ай! Забыл… Да и ладно. Знал бы я кого подходящего, давно бы уже обратился, а так ведь, поди узнай. Это же скажешь кому о беде своей, засмеют да по свету понесут. Матушка моя говорила, что, коли Боги немилосердны, то надлежит молиться сильнее да жарче. Я, как смогу, так сразу в храм и схожу. Жаль только, что здесь Лебеду не жалуют. Все больше Вечный Огонь, а какие уж от Огня-то дети?
Прервался мужчина, подбородок потер задумчиво да и вздохнул украдкой, Аннушку по волосам погладив. Знал он, что тревожит жену его, что нету у них детишек, время от времени и сам переживал да беспокоился по этому поводу, но все больше смирялся, веря истово, будто на все воля Божья. «Коль уж не сложится, значит, и быть тому», - так думал Юлек, принимая душой судьбу невеселую, но с любимой своей никогда мыслями подобными не делился: все улыбался больше да ободрить старался, чтобы она не теряла надежды да себя почем зря не винила.
- Спрошу, непременно спрошу, - произнес мужчина, стоило Анне про братьев вспомнить да предложить к ним за помощью обратиться, - как свидимся, так сразу и поспрошаю. Отец давно уже меня в гости звал, а у брата среднего, как раз вот месяц-другой назад ребенок был должен родиться. Поди уже появился. Наверно и имя дали. Ох, Аннушка, Аннушка. Будет и нам с тобой счастье. Не ко всем счастье приходит раннее, к кому-то стучится и позднее, да только хуже ль оно с того? Тем слаще, чем ждешь его дольше.
Улыбнулся Юлек жене тепло, ласково, искренне, точно не мужем ей был, а исповедником из храма ближайшего. Чего-чего, а имелась за мужчиной манера говорить складно да умно. Порой и сам он себе дивился, думая, что не зря мечтал священником сделаться, да только, когда на Анну смотрел в одно верил: как бы жизнь не сложилась, все к лучшему. «Кабы ушел в затворники, разве свиделись бы когда мы с тобой? Разве жили бы в одной избе, изо дня в день друг друга радуя?» А ответ сам на язык просился, и становилось от мыслей этих так тепло и светло, что мир вокруг забывался. Да и как не забыть, когда жена-красавица к тебе жмется, прося о любви да ласке? Как отказать ей? Как от себя отстранить? И хоть слаб был Юлек после болезни, а все равно на нежность откликнулся, обнимая жену за талию да к себе прижимая.
И стало им не до чая с ужином. Друг другом насытились да чувствами напились. Друг в друге же и утонули, позволяя телам расслабиться, а уму беспокойному отдохнуть. Мужчина только и успел, что молитву прочесть перед сном короткую, а там уже в сон погрузился, глубокий, чистый, наполненный видениями разными. Снилось ему, что гуляют они с Аннушкой по ржаному полю, держась за руки, что солнце им светит ласково, кожу трогая своими лучами жаркими, и что птицы поют для них песни веселые. А еще чудилось, будто и пашня их, и дом высокий с резными ставнями, и что нет никаких болезней и города душного. Грезил Юлек подобной жизнью, но наяву жене не перечил. Все за ней ездил, точно привязанный, и в заботы ее погружался, о самом себе забывая.
[nick]Юлек[/nick][status]золотое сердце[/status][icon]https://i.imgur.com/1baXGWI.png[/icon][raceah]Раса: человек[/raceah][ageah]Возраст: 22 года[/ageah][actah]Деятельность: мелкий ремесленник[/actah][fnameah]Юлек[/fnameah]
Отредактировано Эрика (02.02.21 17:23)
Поцелуй был ласковый и горячий, но жар этот, исходивший от губ, был не только трепетом души возбужденного близостью супруга, но и следами не до конца отступившей болезни. Анна этого не заметила.
Она дарила Юлеку свою нежность, скользя ладонями по спине и поднимая на него преданный, доверчивый взгляд. Стыдясь своей горячности, она сдерживала страсть, но та прорывалась наружу вместе с жаркими, требовательными поцелуями, порывистыми движениями, с которыми молоденькая портниха, скидывала прямо на пол одежду, торопясь забраться на старую, узкую кровать. И с теми шумными вздохами, которые вторили жалобному скрипу дерева при каждом движении.
— В этот раз точно все получится, – шепнула Анна и поцеловала в плечо уже задремавшего Юлека.
Задрав ноги вверх и оперев их о стену – одеяло сползло, и в полумраке спальни угадывался силуэт бедер и острых девичьих коленок, – она смотрела в потолок. Ей уже чудились картины будущего счастья, которое вот-вот неожиданно нагрянет из-за очередного жизненного поворота. Радость материнства была почти осязаема – Анна положила горячую ладонь на живот, – в этот раз семя обязательно проникнет куда нужно. У нее обязательно будет ребенок. Непременно будет!
Несмотря на напряжение тела в момент соития, Анна совсем не чувствовала себя уставшей. Напротив, прилив сил был такой, что сна не было ни в одном глазу. Она могла бы повторить. Могла бы еще… и еще. Но приходилось себя осаждать – в тишине февральской ночи она слышала спокойное, мерное дыхание. Юлек уже спал. Ему нужны были покой и отдых.
Спустя две недели
— Поди еды еще побольше взять в дорогу? – предложила Настуся.
С самого раннего утра она помогала снаряжать повозку в путь, сильно волновалась, тревожилась и никак не хотела отпускать хозяйку, оттягивая момент какими-то новыми предложениями, вопросами и разговорами, которые никак не терпели до возвращения Анны в Новиград через месяц.
— Да куда уж больше? – весело отозвалась Анна, еще раз проверив все ли как следует убрано, закреплено и укрыто.
Она чувствовала подъем и воодушевление. Весь заказ для магазина готового платья был пошит в срок; дорогие и редкие ткани, которые магазин отправлял с заказом в Корво, уже лежали в повозке, а представитель, сопровождающий груз и портниху согласно контракту, стоял подле лошади, гладил ее морду и разговаривал с Юлеком.
— Да не тревожься ты так, – почуяв волнение Настуси, Анна решила успокоить ту. – Дорога впереди чистая, мы быстро нагоним торговый караван, присоединимся к нему и без ненужных приключений доберемся до Корво. Да и смотри какого нам провожатого выдали, – она с лукавой усмешкой покосилась на крепкого, по виду даже матерого мужика, присланного магазином для сопровождения ценного груза.
Настусю это не убедило. Она зашептала молитвы – сказывалось влияние Юлека, – и на пару секунд прикрыла глаза. Анна на это все уже не смотрела. Пора было выдвигаться в путь, чтобы ночь не застала их в дороге, поэтому еще раз проверив борт повозки, она подошла к мужчинам.
— Я тогда править буду, – не дожидаясь ее вопроса, сразу вступил в разговор провожатый, – а вы на воз взбирайтесь. Не мешкайте. Едемте как условились.
— Едемте, – Анна улыбнулась в ответ и, следом за Юлеком, полезла в телегу.
Настуся дочитала молитву и помахала хозяйской чете рукой.
— Тут нам и теплее будет, – плотно притискиваясь к нему боком, подбодрила она Юлека, и напоследок бросила помощнице. – Настуся, свидимся через месяц. Береги нашу мастерскую.
[status]Примерная женушка[/status][icon]https://i.imgur.com/qVu3kHL.jpg[/icon][ageah]Возраст: 20[/ageah]
Не знал Юлек, как жизнь его сложится. Верил, что будет та долгой да полной, но в остальном полагался на Бога да Судьбу с Проведением. Не роптал, не жаловался, милостей к себе не просил, а, если что в молитвах и требовал, так это счастье для Аннушки. Радовался мужчина ее радостям, да ее печалям печалился.
День отъезда ясным и чистым выдался. Девушка разрумянилась от ветра морозного, но, как не оборачивался к ней Юлек, все улыбалась открыто, ощущая себя самой удачливой да успешной. «Ну а чего бы и нет?» Дорога впереди лежала недолгая и спокойная; повозка товарами полнилась да материалами всякими… В городе же поговаривали, что тиха округа, и что хищников да всяких чудовищ рядом не водится. «А уж коли и попадется кто, так отобьемся», - подумал мужчина, - «провожатый наш наверняка с оружием может сладить, а будет Божия Милость, так до торгового каравана быстро домчимся, а уж на караван нападать зверю и ни к чему, коли не бешеный да не раненый».
Улыбнулся Юлек, Настусе махнув на прощание да Аннушке протянув руку, чтобы помочь в телегу забраться, а там уж и отвернулся, жену к себе прижав крепко-крепко.
- Ты обо мне не тревожься, - ласково попросил он ее, - от простуды моей и следа не осталось, а что кашель ночью пристал – то от пыли. Мы вчера, когда собирались, целый столп ее в воздух подняли, вот она и осела везде.
Договорил Юлек да и затих, целуя макушку нежную. Не хотелось ему думать об очередной прицепившейся хвори. Не хотелось и беспокойства возлюбленной. «И так досталось тебе со мной», - рассудил мужчина, умело скрывая от Аннушки первые признаки недомогания проклятого, - «месяца не прошло, чтобы я с простудой не слег… Но ничего… Впереди весна, а за ней уж и лето знойное. Летом-то всяко будет полегче. Дожить бы только до этого лета».
Не имел Юлек дурной привычки о скверном думать да на жизнь жаловаться, а все равно нутром чуял что-то недоброе, точно было прошлое лето последним, точно не наступит уже для него ни осени, ни новой зимы, и такая тоска от этого грудь сжимала, что хоть волком вой, но мужчина держался сдержанно. Все улыбался да мысли тревожные отгонял подальше.
- Как в Корво приедем да разложимся, может, сразу моих и проведаем? – предложил он, желая скрасить дорогу долгую простым разговором, - Помнишь, мы давеча говорили про братьев моих? – Вот было бы дивно как раз пообщаться! Я на ярмарке Новиградской даже пару подарков для них купил. Поди, придутся аккурат по сердцу. А то потом-то снова дела навалятся, и не до того уже будет. Как думаешь, все ли в порядке в лавочке нашей? Не терпится даже снова ее увидеть, да и, чего уж греха таить, дома оказаться тоже не терпится. Хороший Новиград город: большой, доходный, да только вот все не дом. Все не Корво. В Корво и дышится по-другому… Но да ты не слушай меня, дурака! Я же ведь так и не спросил у тебя, что в магазине готового платья сказали! Хотят ли они снова с тобой сотрудничать? Нет ли каких заказов новых больших? С теми, что есть, Настуся точно управится – она молодец. Девка шустрая, и работа у нее в руках спорится. Повезло тебе, Анна, с такой помощницей.
Хотел было Юлек еще что сказать, но тут телега на ухабе подпрыгнула и, мужчина, жену придержав, прервался, а там, язык прикусив, и позабыл, чего обсудить собирался. «Само потом вспомнится», - простил он себя.
[nick]Юлек[/nick][status]золотое сердце[/status][icon]https://i.imgur.com/1baXGWI.png[/icon][raceah]Раса: человек[/raceah][ageah]Возраст: 22 года[/ageah][actah]Деятельность: мелкий ремесленник[/actah][fnameah]Юлек[/fnameah]
Провожатый молодой супружеской пары хлестал лошадь нещадно, гнал что есть силы – аж свистел в ушах студеный ветер от быстрой езды, – и в торговый караван они вклинились вечером того же дня. Едва только легкий багрянец заката уступил место тусклой серости сумерек, впереди замерцали огни – то торговцы и охрана обоза остановились на ночлег, жгли костры, рубили лапник; по округе разносился запах пшенки и вареного сала.
Договориться о присоединении к каравану взялась Анна. Она, – бойкая и сильно разрумянившаяся с мороза, – пошла вызнать у охраны кто нынче из купцов в обозе за главного, а мужчины отправились собирать хворост и рубить лапник для ночлега.
Вел обоз давний знакомец Анны – купец первой Гильдии, житель Корво, в свое время сильно поднявшийся на торговле банальной дратвой, – и присоединение к охраняемому каравану стоило ей не дорого. Слово за слово – им было что и кого вспомнить, – и Анна не заметила, как все вокруг заволокло теменью ночи, а на чистое, безоблачное небо взошли звезды и яркая луна.
Она вернулась к разведенному костру, когда мужчины уже начали клевать носом, примостившись на густо выложенных у телеги еловых ветках. Момент для приготовления каши был упущен, а поэтому Анна торопливо заварила чай – их попутчик уже вскипятил воду в котелке, – и выудила из котомки краюху хлеба да пол головки сыра.
— На вот, погрейся и поешь, – она протянула Юлеку легкую оловянную кружку с горячим травяным чаем, заботливо положила рядом хлеб и сыр.
Юлек сейчас казался ей озябшим, взъерошенным воробышком. И это тревожило. Поэтому вручив еду и питье их попутчику – тот, кстати, прикладывался уже к фляжке с чем-то горячительным, – вернулась к супругу.
— Сильно что ли озяб? – спросила Анна у Юлека.
Чай должен был согреть его руки и желудок, но молодая супруга все равно села к нему поближе, обняла покрепче – вместе-то теплее, – и посмотрела в пляшущее в костре пламя. Их ожидала зябкая ночь. И впереди будет еще одна такая.
«Хорошо хоть в Роггевеене можно остановиться на постоялом дворе», – Анна устало зевнула и еще крепче прижалась к Юлеку, чтобы согреть того.
Спустя три дня пути
— Хозяин, хозяюшка, – бодро приветствовал молодую супружескую чету неизменный Петро.
В овчинном полушубке он выскочил во двор, едва только заржали лошади на подъездной у швейной мастерской Тилей. Следом за ним выскочила и Катерина. Она улыбалась, но, почуяв суету, пока молчала и ждала, когда Анна распорядится что-нибудь делать.
— Петро, помоги Юлеку кое-какой скарб из телеги взять, – Анна с облучка не слезала, командовала прямо оттуда. – А я с товаром до Гильдии дальше поеду и сегодняшним днем все заказчику сдам. Обождите – за праздничный ужин до возвращения моего не садитесь. Юлек вам все расскажет.
Анна с делом тянуть не стала. Проезжая с обозом мимо мастерской, она оставила там Юлека, чтобы праздно не таскать того в Гильдию, сгрузила кое-какие их товары, купленные в богатом Новиграде для нужд местной мастерской, и покатила дальше, чтобы скорее сдать заказ в магазин готового платья и получить-таки заработанные своим трудом деньги.
Ей пришлось потратить на бюрократические проволочки в Гильдии и осмотр товара у Заказчика добрые полдня, поэтому в мастерскую Анна вернулась, когда на Корво спустилась ночь. Но она была рада. Ой, как рада! Ведь бедро ее грел привязанный к поясу мешочек с кронами. И мешочек этот был приятно тяжелым.
— Хей! Где ж то все? – ничего не понимая кликнула домочадцев Анна.
Она зашла в мастерскую с парадного входа, но в главной зале горела только одна масляная лампа и никто ее не встречал – на жилой половине их мастерской проистекала подозрительная возня.
[status]Примерная женушка[/status][icon]https://i.imgur.com/qVu3kHL.jpg[/icon][ageah]Возраст: 20[/ageah]
Дорога выдалась непростой: холодной, долгой, и хоть и не случилось в пути ничего ни с товарами, ни с людьми, что везли их, а все равно почудилось Юлеку, будто вечность прошла. Успел он обругать и себя за молчание, и Аннушку за поспешность. «Уж могли бы и подождать до тепла», - малодушно рассуждал мужчина, растирая руки замерзшие да кутаясь поплотнее в тулуп, - «не вышло бы с того худа… А зато и спать бы не пришлось на земле промерзшей. Разве что распутица одолела бы. По весне-то ведь не проедешь».
Помнил Юлек, как дороги по оттепели развозит. Помнил и о том, что грузу у них с собой много, а еще и то знал, что уж коли весна ранняя, так каравана и не дождешься, а самим добираться точно уж не пристало. «Не погода, так, стало быть, ворье да разбойники. Помилуй нас, Лебеда. Ну, глядишь, обойдется».
Много молился мужчина, покуда ехали. Взывал к Высшим силам да все улыбался, когда Аннушка на него смотрела, а как отворачивалась, так и хмурился беспокойно, ощущая, как расползается хворь по телу да сил набирается. Кашель, что в Новиграде еще настиг, так никуда и не делся – лишь больше усилился с холодных ночей, а на утро третьего дня, как подъезжать стали, так и совсем занемог Юлек. Проснулся – голова тяжелая, кости ломит, глаза не открываются. «Вот ведь… Только бы Аннушка не увидела…» И счастье, что пораньше девушка поднялась да поболтать с караваном умчалась. А может и не поболтать – того уж мужчина спросонья не ведал.
Поднялся с трудом, собрался, выкатился на улицу. В дороге все больше молчал да дремал. Али не дремал, а так, притворялся спящим, чтобы Аннушку не расстраивать хворью своей поганой. Надеялся, что как доберутся, глядишь и само пройдет, да только вот не прошло. К вечеру такая слабость взяла, что еле-еле Юлек из повозки выбрался. Поклажу, что возлюбленная передала, сразу Петро всучил да, поздоровавшись сухо, прямиком в спальню отправился, велев Катерине чаю погреть да воды принести. Разделся, в постель забрался, да, едва подушки коснувшись, забылся тревожным сном, а уж как пробудился, так и понял, что непростая зараза его свалила на этот раз. Тело все огнем полыхало, дыхание сбилось, пот прошиб, рубашка к телу прилипла.
- Аннушка… Пить… - позвал мужчина по привычке, да только не было жены рядом, а, кто был, те его не услышали. Так и пришлось самому подниматься да искать идти. Дошел, сбив по пути кувшин с подоконника, и одеялом сор с пола подметя, - Катерина… Петро… Кто-нибудь? Куда вы все подевались?
Голос у Юлека и так был негромкий, а теперь и вовсе едва звучал, но все равно девица в главную залу выбежала, а как выбежала, да увидала перед собой хозяина, так и всплеснула руками в ужасе.
- Батюшки светы! Это что же такое делается?! Да это же как же?! Петро! Надобно сбегать за доктором!
- Так не пойдет же. Ночь на дворе.
- А ты все равно сходи! Идемтите, хозяин, идемтите. Вам лежать надобно. Я все принесу сейчас.
- Да я как раз вот воды хотел… И скажи мне: тепло в доме али толком не топлено – никак не пойму.
Мужчину трясло. Зуб на зуб не попадал у него, а потому и не мог он сказать, как оно на самом-то деле. Самого то морозило, то снова в жар кидало. Повезло, Катерина подскочила да помогла обратно в постель вернуться. Принесла чаю горячего да засуетилась, ища травки, что помочь могли от окаянной хвори. Потому как часто Юлек болел, подобного в избытке водилось. Вот только был бы с них прок! Но, другого-то все равно не имелось. Что было, то мужчина и выпил, а там уж и Аннушка воротилась. Сияла она, счастливая, и так не хотелось Юлеку вновь в тоску ее погружать, что думал он даже опять прикинуться спящим, но да поди удержи беспокойную женщину, чье сердце недоброе чует.
- Прости, Аннушка, - тихо проговорил мужчина, ладонь девичью сжимая в пальцах своих горячих, - прости, родная… Прости любимая.
Сказал Юлек да и затих на том, глаза на жену поднимая. И столько в том взгляде было вины невысказанной, столько нежности нерастраченной…
[nick]Юлек[/nick][status]золотое сердце[/status][icon]https://i.imgur.com/1baXGWI.png[/icon][raceah]Раса: человек[/raceah][ageah]Возраст: 22 года[/ageah][actah]Деятельность: мелкий ремесленник[/actah][fnameah]Юлек[/fnameah]
Почуяло сердца. С каждым шагом стучало все тревожнее, а нервы в животе стягивались в тугой ком. На кухне Анну встретил растревоженный Петро. Он неуверенно мялся – переступал с ноги на ногу, чесал крючковатыми пальцами затылок, – а увидев хозяйку, по-стариковски закряхтел.
— Захворал касатик. Ой, захворал, – виновато опустив голову, произнес Петро.
Анна ему ничего не ответила – сунула в руки тяжелый кошель с полновесными кронами и тут же вошла в спальню. Подле хозяйской кровати, тщетно пытаясь влить в больного травяной чай, суетилась встревоженная Катерина. Завидев хозяйку, она немедленно отступила, и Анна спешно присела рядом, склонилась над Юлеком.
— Тссс… Тихо-тихо, мой дорогой, – ласково, но натужно улыбаясь супругу, она гладила его по щеке.
Он был такой слабый, такой горячий, что даже без визита лекаря в их маленькой спаленке повис гнетущий, страшный приговор – лихорадка. Сердце Анны дрожало от одной это мысли. Нельзя было медлить.
— Петро! – не отрывая взгляда от подернутых пеленой горячего марева глаз, выкрикнула Анна. Учетчик явился на зов немедленно. Он уже убрал монеты в конторку и теперь готов был исполнить любые поручения хозяйки. – Ступай немедля лекаря покликай, – она знала, что путь до лекаря не близкий, что ночь спустилась на Корво, а март был все еще холодный и снежный. Привести лекаря могло статься не так просто. – Любые деньги ему сули. Но притащи его сюда.
Голос грозный, командный. Он прозвенел в спальне так, что вздрогнула утиравшая мокрые щеки Катерина. Но Петро лишь кивнул и вышел за дверь.
— Неси кадку с водой. И плошку уксуса туда, – все так же грозно распорядилась Анна, и помощницу словно ветром сдуло.
Она придвинулась к Юлеку ближе, склонилась над ним и на секунду коснулась губами пылающей щеки. Глаза резало от слез, но Анна не плакала.
— Обтереть тебя нужно, – она уговаривала Юлека, как маленького ребенка, тихонько стаскивая с того одеяло.
Ему будет очень холодно, его будет трясти от озноба так, что захочется свернуться в клубочек лишь бы согреться. Но так нужно. Анна знала это наверняка.
— Давай же, – подбодрила она супруга, полностью откинув одеяло.
Она помогла ему снять нательную рубаху, избавила от исподнего – оставив в хозяйской спальне кадушку с водой, Катрина стыдливо выскочила за дверь, – и принялась обтирать Юлека мокрой тряпицей. Как ей было его жалко. Как она винила себя за невнимательность. Этот жар, эта дрожь и стучащие зубы – всего этого наверняка можно было избежать, заметь она состояние супруга раньше. Проходя холодной ветошью по шее, под мышками, в паху, прикладывая холодный компресс под колени, растирая ступни, Анна не забывала находить для Юлека ласковые слова. Она успокаивала его, как малое дитя, отвлекала рассказом о тяжелом кошеле с деньгами, а сердце рвалось от сочувствия и страха.
— Сейчас полегчает. Спадет скоро жар, – вновь накрыв Юлека одеялом, Анна положила мокрую тряпицу ему на лоб, успокаивающе погладила по волосам. – Поспать бы тебе, родимый.
А за окном чернела непроглядная тьма. И где-то там на другом конце города Петро суетливо топтался на пороге лекаря, ожидая когда тот соберет все необходимое и отправится в путь.
[status]Примерная женушка[/status][icon]https://i.imgur.com/qVu3kHL.jpg[/icon][ageah]Возраст: 20[/ageah]
Хотел бы Юлек чем-нибудь ободрить Анну. Хотел бы улыбнуться ей ласково, сесть в постели да сказать, что непременно отступит зараза, и все у них станет вновь хорошо, да только силы покинули тело слабое, и все, что мужчина смог, это вздохнуть устало да на локтях приподняться, чтобы смогла любимая рубаху с него стянуть да исподнее. Тотчас же, конечно, повеяло стужей немыслимой, но стерпел это Юлек, послушно рукам жены доверяясь. Ох, не впервой было ей о нем, болезном, заботиться, а потому и знал горемычный: понимает Аннушка, чего делать надобно. «А там, глядишь, и полегче станет».
Улыбнулся мужчина слабо, болезненно да и обратно улегся, в одеяло теплое кутаясь. Чего там домашние делали, его не трогало и не заботило. Не видел Юлек, как суетится Катерина, да как спешит по потемкам Петро за лекарем. Не замечал и тревоги в лице возлюбленной. Одного хотелось ему, чтобы сон уж сморил да принес покой с облегчением. Вот только тот никак не желал опускаться – больно крепко жар тело терзал. Кашель еще, будь не ладен, прорезался. Стоило мужчине к Аннушке лицом повернуться да заговорить попытаться, так и разнесся он по всей комнате, вынудив Катерину, за дверью стоящую, всем Богам помолиться за хозяина здравие.
- Хорошо бы, чтоб поскорее, - едва слышно пробормотал Юлек откашлявшись, - но ты не сиди со мной. Ступай, делами займись. Я посплю пока. И впрямь поспать бы мне не мешало. Утро всяко вечера мудренее.
Как мог, постарался мужчина успокоить прекрасную свою жену, но голос его был скрипучим и слабым, а тело так содрогалось от лихорадки, что ни о каком облегчении не шло и речи. Если уж что и могло помочь, так это чудо Божье али руки умелого лекаря. Да поди отыщи такого посреди ночи!
Впрочем, Петро с поручением хозяйским справился – привел доктора. Как вошли они, Юлек задремавший не слыхал, но, стоило мужчине, Аннушку расспросив обо всем, делом своим заняться, глаза открыл и, с мукой во взгляде, на человека уставился. Хотел он спросить, есть ли на что надеяться, да только и смог губами пошевелить беззвучно. Приподнявшись было, обмяк и упал на подушку, заходясь вновь кашлем натужным. Лекарь на это нахмурился да, головой покачав, полез в сумку за инструментами.
Что дальше было, Юлек уже и не сознавал толком. Рассудок его помутился, тело совсем ослабло, кашель усилился. Кажется, поворачивали его со спины на бок, поили чем-то да растирали. Нет-нет и мелькали светлое лицо Аннушки или заплаканное Катерины. Пару раз захаживал и Петро. Лекарь о чем-то спрашивал. Мужчина даже ответить пытался, но на деле выходило, что только мешал, а потому скоро вышли все, оставив Юлека одного. А может и не поэтому, а оттого, что хотел лекарь с Анной о деньгах поговорить да о болезни друга его ненаглядного.
Как бы то ни было, а правды Юлеку не довелось узнать. Забылся он снова тяжелым сном, а когда проснулся, не почувствовал ни облегчения, ни успокоения. Давило что-то в груди, выдохи вырывались из груди хриплые, губы совсем пересохли, на лбу испарина проступила. Почудилось горемычному, будто он схуднул даже за ночь, но то, конечно, лишь примерещилось. Одна радость, в туалет не хотелось, а потому повозился Юлек да вновь задремал, отдаваясь всецело хвори.
К ночи же снова усилился жар, вынуждая несчастного по кровати метаться да дышать открытым ртом. Не помогали ни растирания, ни отвары, что лекарь оставил. Да и пить их мужчина толком не мог. Аннушка только и помогала. Не покидала, не сдавалась, все пыталась спасти да жизнь сохранить.
[nick]Юлек[/nick][status]золотое сердце[/status][icon]https://i.imgur.com/1baXGWI.png[/icon][raceah]Раса: человек[/raceah][ageah]Возраст: 22 года[/ageah][actah]Деятельность: мелкий ремесленник[/actah][fnameah]Юлек[/fnameah]
— Плевропневмония, – со спокойной отстраненностью видевшего болезни и смерть человека, объявил лекарь. Он укладывал в жесткий, потертый саквояж инструменты, которые только что использовал для осмотра Юлека. Спокойно и неторопливо. Поднял взгляд на ничего не понимающую женщину и пояснил мудреный лекарский термин. – Болезнь легких. Лихорадка.
Анне на секунду показалось, что пол уходит из-под ног, стены плывут в стороны, а сердце ухает и проваливается куда-то вниз. Она судорожно сглотнула застрявший в горле ком. В глазах набирались соленые слезы.
— Дело серьезное, – придержав Анну за плечо, лекарь направил ее к двери, чтобы спокойно поговорить на кухне, пусть даже забывшийся сном больной едва ли мог его расслышать.
— У меня есть деньги. Я заплачу за любые лекарства, – хриплым голосом произнесла Анна. Лекарь надавил на ее плечо.
— Сядь, – настоял мужчина, и когда потерянная и до смерти напуганная портниха села на лавку возле стола, он сел с ней рядом. – Одних лекарств тут недостаточно. Лечение плевропневмонии не дорого, но тут многое зависит от жажды жизни у больного и крепости его тела.
Анна зажала рот ладонью чтобы не всхлипывать. По щекам побежали горячие слезы. Никакой крепости тела у Юлека не было.
— Я оставлю все необходимое и скажу, как лечить, – голос лекаря не дрогнул; за свою жизнь слезы убитых горем родственников он видел не раз. – Ему потребуется хороший уход и покой.
— Все сделаю, – отняв от лица ладонь, с жаром и хрипотцой в голосе, произнесла Анна.
Ради Юлека она готова была сделать абсолютно все, пойти на любые жертвы. Если нужно отдать все накопленные сбережения – пусть забирают. Если ей придется навсегда остаться у его постели и никогда больше не шить – она останется. Расстаться с Юлеком было невозможно. Самый близкий человек. Самый родной. Жить без него она просто не сможет.
Неделю спустя
Она исхудала, осунулась. Всегда живой, здоровый румянец на щеках уступил место болезненной бледности. Теперь от нее пахло солью выплаканных слез – им не было конца. Изо дня в день ухаживая за Юлеком, Анна сама начала походить на измученную болезнью женщину. Страх рвал ее сердце, бессонные ночи истощали тело, в ее мыслях почти не осталось надежд и будущего.
Накануне ему стало легче – Катерина уповала на мазь из медвежьего сала, которой они с хозяйкой растирали Юлека на ночь, – но в тусклых глазах ни мудрого Петро, ни собственного отца Анна не увидела радости, не увидела надежды. В те редкие часы, когда совсем ослабевший супруг открывал глаза и смотрел на мир с ослабленным болезненным маревом сознанием, Анна разговаривала с ним. И даже улыбалась. Иногда улыбалась сквозь слезы – не могла сдержать себя, – или смотрела на Юлека долгим, внимательным взглядом. Старалась запомнить его. В глубине души уже понимала, что времени у них осталось совсем немного.
— Иди приляг, я пригляжу, – прошептала матушка Северина и тронула Анну за плечо. Та открыла глаза, проснулась.
Сидела она на полу, подле койки, где уже добрую неделю метался в полубреду ее супруг. Так было удобнее. Так она была рядом, готовая выполнить любую его просьбу.
— Все хорошо, матушка. Ступай.
Тихонько заскрипели половицы, закрылась дверь, в кухне послышались негромкие шепотки вызванных пару дней назад из деревни родителей. Анна поерзала, – от неудобной позы ноги у нее совсем затекли, – придвинулась ближе и погладила пальцами руку Юлека, склонилась и принялась с жаром целовать его ладонь, прижимать ее к вновь влажной от слез щеке.
— Не оставляй меня, – сквозь слезы шептала Анна, льнула к ладони Юлека. – Не смогу я одна. Нет в моей жизни радости кроме тебя, нет иной опоры. Сердце родное. Рука об руку столько лет шли. Вместе же...
[status]Примерная женушка[/status][icon]https://i.imgur.com/qVu3kHL.jpg[/icon][ageah]Возраст: 20[/ageah]
Не шло облегчение, не отступала хворь. Как мог, Юлек старался слушаться Аннушку да то делать, что от него для выздоровления требовалось, однако, все чаще в липком мареве бреда горячечного пребывал, стонал, возился, ворочался. Кажется, даже снилось что-то мужчине в пору эту тяжелую, но поди вспомни что, когда голову оторвать от подушки не можешь…
Совсем ослаб Юлек за минувшие дни. Руки его высохли, лицо осунулось, глаза ввалились, а вокруг них тени пролегли черные. Когда отпускала боль да затихал кашель, думал болезный, что недолго ему жить осталось, да мысленно Лебеде молился, но Пророк, ежели и слышал верного своего адепта, не спешил откликаться и принимать невинную душу в иную жизнь. Хотелось мужчине верить, будто наладится все, будто успеют они с Анной еще пожить себе в радость, да только надежда таяла изо дня в день, перетекая в отчаяние черное да усталость немыслимую.
Шестого дня сделалось легче Юлеку. Дыхание выровнялось, и кашель не донимал почти. Пару раз принимался за день, но успокаивался, даруя отдых недолгий. Чувствовал горемычный – не к радости облегчение это, помнил, что перед смертью оно всегда становится лучше, но мыслями этими с Анной не стал делиться. Глаза открыл, да, усилие над собой совершив, сжал пальцы девичьи своей ладонью обмякшей.
- Отпусти меня, Аннушка, - тихо проговорил мужчина, хрипло, едва размыкая губы, - прошу тебя, отпусти. Жить тебе дальше долго да счастливо, и все в твоей жизни сладится. Не держи себя возле покойника.
Сглотнул Юлек, облизнул губы свои пересохшие. Натужно закашлялся. Содрогалась от кашля грудь и так внутри что-то грохало, что лишь глухой не услышал бы. Слышал горемычный, как лекарь присланный говорил что-то про поражение, да только не понял, к чему оно. Куда яснее были слова Катеринины, что намедни сала медвежьего натопила. Еще предки говаривали – лекарство такое все хвори снимет да силы медвежьей больному даст, да вот только не ощущалось подобного. Знал Юлек не быть ему никогда медведем, и не ему за жизнь свою со смертью бороться. Сколько уж раз доводилось, не всякий раз выходить победителем. Аннушку, правда, оставлять одну было жалко да боязно, а еще жаль было, что так и не родилось у них ни сынка, ни дочери. Хотел бы мужчина на ребеночка своего взглянуть. «Но, видимо, не судьба. Все в руках Божиих». Улыбнулся Юлек устало да тяжело вздохнул.
- Ты береги себя, Аннушка, - продолжил он после долгой паузы, - о себе позаботься да о родителях – они у тебя люди добрые – и моим передай, что я их ни в чем не виню, и что все обиды, какие были, прощаю. Передай, обязательно передай, пускай им дурного не думается. Как славно, что не послали им весточки. Матушка бы с ума сошла у постели моей сидеть. А еще скажи, что так оно будет и к лучшему. Все, что Богом не делается, все к лучшему, Аннушка. Встретишь ты еще счастье свое, обретешь радость сделаться матерью. Как знать, может и правда настала мне пора уходить.
Прервался мужчина, снова закашлялся хрипло, забулькал легкими, сделал глубокий вдох. Казалось, на второй такой и сил уже не отыщется, а раз так, то и стоило речь кончать поскорее. Сглотнул Юлек да в последнем усилии руку поднял свободную.
- Там в комоде, в шкатулке маленькой, в верхнем ящике, для тебя подарочек. Купил я его в Новиграде, думал к празднику подарить… Ты прости, что уж не подарю. Но возьми… Не забудь… И Катерине там платок с вышивкой… И Петро…
Что именно Петро причиталось, мужчина уже не успел сказать. Упала голова его на бок, глаза закрылись, пальцы расслабились. А там уж и сердце остановилось. Затих Юлек на веки вечные. Обрел покой…
[nick]Юлек[/nick][status]золотое сердце[/status][icon]https://i.imgur.com/1baXGWI.png[/icon][raceah]Раса: человек[/raceah][ageah]Возраст: 22 года[/ageah][actah]Деятельность: мелкий ремесленник[/actah][fnameah]Юлек[/fnameah]
Юлек проснулся, слабо сжал ее ладонь. По первости Анна заволновалась, что разбудила его – подняла взгляд, посмотрела с беспокойством и тревогой. Она смахнула со щеки слезы. Посмотрела на Юлека внимательнее. Прислушалась.
Его голос был слабым, и Анне пришлось придвинуться ближе, почти нависая над бледным, совсем осунувшимся лицом Юлека. Жалобно, словно бы тоже горюя вместе с ними, заскрипела старая койка – на ней у них все случилось в первый раз, на ней они мечтали зачать ребенка, строили далеко идущие планы и на ней же теперь угасали мечты, надежды и жизнь. Губы Анны едва заметно дрожали.
— Что ж говоришь такое? – зашептала она в ответ и коснулась щеки Юлека. – Поправишься ты.
Он был такой горячий и слабый, что было ясно – жизнь догорает в нем, вот-вот потухнет. Но Анна не хотела в это верить. Не могла. Она гладила Юлека по лицу, едва-едва касаясь бледной кожи кончиками пальцев, а по собственным щекам вновь побежали слезы. Нужно быть сильной. С мужеством пройти все испытания. Нужно быть… Но как тут будешь?
Зажмурившись на секунду, Анна всхлипнула. Крупные слезы катились по щекам. Сердце сжималось в груди – чувствовало, что скоро Анна и Юлек расстанутся навсегда, но не было к тому готово.
— Я люблю тебя, – сквозь слезы произнесла Анна. – Всегда любила. За доброту, за нежность. Другого такого человека в этом мире нет.
Он улыбнулся ей. Тяжело вздохнул. Анна притянула его ладонь к себе, вновь прижалась к ней губами. Прикрыла глаза. Слушала.
Юлек прощался с ней, напутствовал, а она кивала ему в ответ. Все сделает. Все, что он скажет. Да если б нужно было пойти на край Света чтобы исполнить его волю, она пошла бы ни минуты не раздумывая.
«Не уходи!» – отчаянно и молчаливо умоляла она его.
Но рука Юлека ослабла, выскользнула из ее ладоней. Речь оборвалась на полуслове.
В этот момент – тот самый, когда Анна осознала случившееся, – ей показалось, что она перестала дышать вместе с ним. Заторможено – точно окаменев, – она несколько секунд всматривалось в спокойное, освобожденное от мук болезни лицо милого Юлека, а затем уткнулась лбом в его уже бездыханную грудь.
***
Март был еще холоден, заметал улицы Корво снежком, не давал промерзшей за зиму земле оттаять. Но Юлека в округе любили, и крепкие соседские мужики, вырыли ему могилку на погосте глубокую, добротную, как и положено хорошему человеку, коим его и знали.
Большая, в последние годы особенно разросшаяся крикливыми детишками – во всю старались старшие братья, – родня Юлека провожала того в последний путь вместе с небольшим, скромным семейством Тилей. Они все больше молчали и оплакивали утрату тихо, без бурных стенаний.
Анна была как неживая. Она не плакала, не рвала на себе волосы, но на все реагировала медленно и безэмоционально – огонек внутри нее погас. Не осталось в ней ни надежд, ни желаний.
***
— Студено на дворе. Пора уж домой воротиться, – кутаясь в потертый тулуп, заворчал порядком озябший Петро.
Они с Анной сидели на лавке во дворике при мастерской – не так давно вернулись с погоста, но хозяйка не зашла в дом, и Петро остался с ней. Присмотреть за нею, за сердешной.
— Пойдем скоро, – тусклым, бесцветным голосом ответила Анна. Она смотрела куда-то вдаль, где за заборами и крышами изб высились еще голые, не давшие пока ни почек, ни листьев деревья.
— О-хо-хо, – закряхтел Петро и накрыл рукавицей озябшие ладони Анны. – Доля такая евоная, Аннушка. А у тебя в жизни счастье еще будет. Впереди все.
Но Анна ничего Петро не отвечала, никак не реагировала, и тот силком притянул ее к себе, обнимая и прижимая к резко пахнущему овчиной тулупу.
— Слышишь, что говорю? – голос его был непривычно сердит. – Негоже себя вместе с ним хоронить. Не того Юлек хотел. Счастья он для тебя желал, а не жизни колодой бессердечной.
«Жить тебе дальше долго да счастливо, и все в твоей жизни сладится. Не держи себя возле покойника», – вспыхнули в памяти последние слова Юлека, и Анна зарыдала.
Она цеплялась за Петро озябшими пальцами, плакала громко, надрывно, всхлипывая каждый раз, как заканчивался воздух и приходилось делать вдох, глотала заполнившие все слезы.
— Чу-чуу, родимая, – Петро ласково гладил Анну по голове, утешал. – Пройдет все. Со временем все пройдет.
[status]Примерная женушка[/status][icon]https://i.imgur.com/qVu3kHL.jpg[/icon][ageah]Возраст: 20[/ageah]
Вы здесь » Aen Hanse. Мир ведьмака » Эхо минувших дней » [10 февраля - 7 марта, 1265] — На закате юных лет
