«Если вампир съел твоего врага, это не значит,
что он стал твоим другом»
- народная мудрость

20 сентября
Третий день подряд ведьмак не показывался на виду. Хозяин постоялого двора начинал нервничать: уж не помер ли кошкоглазый? Уехать не мог, его лошадь была на коновязи, но вот со второго дня как, окровавленный вернулся с девкой на плече, он не выходил из комнаты, на стук и вопросы не отвечал, и ни кем более замечен с той ночи не был.
Возле двери в его комнату стояли три человека,  для деревенской таверны уже достаточно, что бы не дать пройти четвертому. Амайя, заинтересовавшись в происходящем, остановилась.
- Три. Третий день ужо от него ни весточки. Чего с детишками нашими? Нашел? - вопрошал мужчина, которого вампирка впервые видела.
- Три дня тому как в ночь явился, и более его не видели, - ответил хозяин постоялого двора, а заметив вампирку, обратился к ней: - А вы, милсдарыня, видали?
- Нет, - спокойно ответила она, потому что Ламберт ей о чем-то подобном говорил, что восстанавливаться ему нужно будет несколько дней, а методы ведьмачьего самолечения ее не интересовали.
- Так, а ежели он уже того? Открывайте!
За дверью ничего ужасающего они не оказалось. Легкий налет беспорядка в виду наспех сброшенных вещей. На кровати с закрытыми глазами лежал ведьмак. С первого взгляда - даже не дышал. Шум и голоса, доносившиеся с порога его не разбудили.
- Помер таки...
Вампирка потянула носом, но запаха разложения не уловила.
- Не похоже, - она прошла мимо кметов в комнату.
Ламберт был бледен и изнеможен. Под глазами пролегли темные круги, щеки впали. В общем, с виду действительно походил на покойника, причем хорошо сохранившегося.
Амайя подошла к кровати и пальцем нащупала у мужчины яремную вену на шее. К ее удивлению кожа его была теплой, может чуть ниже привычной. Пульс прощупался не сразу: сердцебиение ведьмака было очень сильно замедлено и едва ощущалось.
«Как интересно»
Состояние, в котором сейчас находился Ламберт, очень сильно напоминало глубокий сон, почти анабиоз, в который могли впадать вампиры по собственному желанию. Только Амайя была совершенно уверена, что годами в таком состоянии ведьмаки проводить не могут. Хорошо, если вообще хоть несколько дней так сможет продержаться.
- Живой он, - уверила она сельчан, переминавшихся с ноги на ногу, то и дело бормоча 'и что с ним?', 'помер?', 'и чего теперича делать?'.
- Но крепко спит, - вампирка подняла с пола маленький пузырек из темного стекла.
- Ага. Ну да. Конечно, - выдал глубокомысленную фразу хозяин корчмы, - Обпился своих зельев и дрыхнет без задних ног! Тьфу!
С этими словами он сплюнул себе под ноги, махнул рукой и, развернувшись, пошел прочь.
Вампирка пожала плечами в ответ на непонимающий взгляд старосты:
- Не думаю, что он сейчас в состоянии отвечать на ваши вопросы. Оставьте его до тех пор, пока он снова не будет в сознании.
- Дак, а если помрет?
- Значит помрет, сейчас от него пользы не больше.
Вопросов больше не было.

22 сентября
Новое беспокойство ведьмак доставил через два дня, когда испуганная дочка хозяина двора рассказала, что слышала шум и голос за дверью комнаты, где находился ведьмак, но когда она спросила нужно ли чего милсдарю, внятного ответа не получила. А заходить она побоялась.

За два дня его состояние Ламберта переменилось. Он бредил, какие-то обрывки фраз с тихим свистом срывались с пересохших губ, но никакого осмысленного подтекста в них не было. Дыхание его было прерывистым и неровным. Иногда он беспокойно дергался на кровати. Амайя убедилась, что меча у того под рукой не окажется в остром приступе бреда. Кто знает, что он употреблял и как это воздействует на его мутировавший организм.
Глаза его под сомкнутыми веками метались из стороны в сторону. Но сам зрачок, когда вампирка приподняла веко, на дневной свет не отреагировал. Желтый нечеловеческий глаз расфокусировано смотрел куда-то перед ведьмаком, не замечая Амайи.
Сон его был беспокойным, но оставался все столь же глубоким.

24 сентября
Кувшин и глиняный стакан негромко звякнули, когда Амайя поставила их на табуретке у кровати ведьмака. Вода, чтобы смочить горло, прежде чем попытаться заговорить.
- Ты еще не умер? Или тебе помочь? - поинтересовалась она у Ламберта, когда его веки дрогнули и открылись глаза. Затем щелкнула пальцами слева, а затем справа от его головы, окончательно убеждаясь, что на раздражители реагирует, в бреду он не находится и способен осознанно мыслить в пределах своих возможностей после недельного коматозного состояния.
Вампирка подошла к окну и открыла ставни, впуская в комнату прохладный осенний ветерок, что разогнал затхлый воздух, застоявшийся в помещении.
- Пока ты в сознании, хочу сказать спасибо, что спас мою протеже.
Амайя прислонилась бедром к подоконнику, оперевшись руками. Но закрыв собой половину окна, меньше света из-за этого в помещение проникать не стало. Она это заметила. Первой мыслью было сместиться в сторону от прямого источника света, пока Ламберт приходил в себя. А второй, что ведьмак знает о ее вампирской природе и беспокоиться по поводу заметности отсутствующей тени не было нужды. Это было непривычно.

- Язвишь, - ответила вампирка, отмечая про себя, что после употребления своих зелий ведьмак хуже соображать не стал, хоть и пролежал неделю в беспамятстве. - Другого раза может не быть. Но раз помирать ты не настроен, это обрадует твоих нанимателей.
Но и на пышущего здоровьем молодца ведьмак не был похож. Выглядел сейчас он не лучше вампира, проведшего в спячке не один год. Еще более бледный, чем обычно, с осунувшимся лицом, пролегшими темными кругами под глазами. Короткая борода немного скрывала впалые щеки, лишь глаза с вертикальным зрачком желтым блеском выделялись на этом фоне, делая их владельца еще менее похожим на человека. Ламберту можно было накинуть еще десяток-полтора человеческих лет сверху. Но сколько еще при этом останется до истинного возраста - неизвестно. Вампирка знала, что ведьмаков не создают несколько десятков лет, когда какая-то группа людей стала считать, что те им более не нужны. Но относился ли Ламберт к одной из последних, выпущенных на большак, партий или же по людским меркам был к ее возрасту гораздо ближе сказать она не могла.
Амайя не без интереса наблюдала за действиями ведьмака, осматривающего себя на предмет заживления полученных травм. Чуть склонив голову не сводила с мужчины внимательный взгляд темно-серых глаз.
Жаль, что она не видела состояние Ламберта после того, как они вырезали культистов и вызволили Оливию. Огромный синяк, уже сходивший на нет, но еще отражавший примерный контур поражения, вероятнее всего оставила та свиноподобная тварь, нежели кто-то из людей. Неделю назад он назвал его лишь царапиной. Может было что-то еще, что успело затянуться за эти дни и затеряться в десятках шрамов и без того покрывающих мужской торс. Впрочем, дураком он не был, чтобы называть вампиру реальную степень полученных повреждений.
- Шесть дней, - говорила Амайя заметно тише. - Сегодня - седьмой. Но уже на третий местные собирались тебя хоронить. Не думаю, что тебе бы понравилось очнуться погребенным заживо, пришлось попросить их обождать с решением.

Вамирка едва уловимо изменилась в лице: губы тронула легкая усмешка и почти тут же разгладилась не оставляя полной уверенности для собеседника в том, хотела ли их владелица действительно улыбнуться либо осклабиться на реплику ведьмака, продемонстрировав клыки. Несмотря на то, что Ламберт знал, кем является Амайя, та в свою очередь не спешила отбрасывать все привычки человеческого поведения, вернув на лицо выражение небрежного безразличия. И она все еще оставалась тактичной в той мере, которую сейчас считала нужной при общении с ведьмаком.
- По вкусу ты сейчас можешь прийтись только оголодавшему трупоеду. В гастрономическом смысле или.., - продолжила она фразу, когда недовольное лицо ведьмака показалось в вороте рубахи, - каком-либо ином.
Ее присутствие мужчину точно не смущало, иначе бы он давно указал на дверь, заодно избавившись от раздражающего источника шума. Но сам ведьмак шумел, хрустел отлежанным за неделю телом, и даже отвечал вампирке, невзирая на раскалывающуюся голову.
Спуститься и отобедать Амайя против не была, потому возражений с ее стороны не было.  Несмотря на то, что сама она была сыта, вампирка понимала, что ведьмачий организм требует еды и хоть небольшого восстановления энергии. А еще у нее была информация для ведьмака, возможно, что относящаяся к его делу в этих топях. Но решать это уже самому Ламберту, что с этим делать.
Вчера здесь селяне праздновали Велен. Свидетельством чему была довольно сытая пища у ведьмака из того, что осталось со вчерашнего стола, украшенные рябиновыми ветками дверной проем и несколько окон. А также несколько местных, что перепив вчера, сегодня заливали пивом больные головы.
Подперев подбородок, вампирка терпеливо ожидала, пока ведьмак наполнит желудок пищей и будет готов к диалогу, не кривясь при любом громком звуке. За этот недолгий промежуток времени посетителей в корчме прибавилось: еще двое мужчин, что по-свойски оглядев помещение, подошли к трактирщику. Выделяло их то, что они были явно не местные, при оружии, в дорожной одежде. Словно Велен так и тянул в себя разного рода личностей неоднозначной наружности и родом деятельности.
- Значит можно считать, что я тебе ничем не обязана, - Амайя кивнула на слова благодарности, или около того, прозвучавшие из уст ведьмака.
- Хочешь спросить, прекратились ли пропажи людей? Прекратились, но и те, кто пропал ранее, не нашлись. Или не все алтари этих культистов были найдены, не знаю. В любом случае у местных к тебе остались вопросы.
Со стороны стойки корчмаря до двух пар нечеловеческих ушей донеслись слова "ведьмак" и "да тута он, вона сидит". Вампирка, сидевшая лицом к новоприбывшим, кинула короткий взгляд за плечо Ламберта - один из пришедших вальяжно направлялся в их сторону, второй что-то доставал из-за спины, но за ведьмаком не было видно, что именно.
- Оливии было лучше, чем тебе, но темпы ее восстановления гораздо медленнее. Ее чем-то опоили на основе атропина. Красавка или дурман. Неважно. Несколько дней находилась в делирии, не понимала, что происходит и где находится, потом уверяла, что кроме нее еще нужно было спасти от культистов детей. Сейчас ее сознание почти полностью прояснилось, она большую часть времени спит: слишком ослаблена, чтобы отправиться в дорогу.
Тем временем ведьмак почувствовал, как скамью, на которой он сидел, бесцеремонно пнули, отчего та противно скрипнула и качнулась в бок.
- Выродок очухался. Очухался и уже баб окучивает. Вставай, блядь, и без шуток. - за спиной ведьмака раздался щелчок взводимого арбалета. - А то разговор будет очень и очень коротким.
Он сплюнул под ноги на грязный деревянный пол и демонстративно положил ладонь на навершие меча, что висел у него на поясе.
- Ну? - мужчина кивнув в сторону выхода.
В трактире как-то сразу все напряженно притихли, не то ожидая развязки, не то того, что два вооруженных чужака пришли только за нелюдем, а не за ними.
- Мелитэле, помилуй, - кто-то тихо пробормотал из-за стола в наступившей тишине, отводя взгляд от пришельцев.
Корчмарь шикнул за спину, призывая помощнице не показываться в зале вовсе.
Вампирка слегка приподняла бровь, глядя на ведьмака, мол, неужто твои приятели? Амайя держалась так, словно ее беседу с Ламбертом никто бесцеремонно не прерывал и грубостями не сыпал. Положила руки на стол, краем глаза не упуская из виду подошедшего. Впрочем, он был совсем рядом, а вот до нацелившегося арбалетчика - добрые десять шагов.

Разговор действительно вышел коротким. Еще короче, чем предполагал подошедший к ведьмаку мужчина. Ухмылка мутанта ему не понравилась сразу. То, что произошло после - тем более. Но выразить какого-либо неудовольствия по этому поводу он не успел.
Ламберт действовал быстро, достаточно быстро для ведьмака, неделю провалявшегося в полубредовом состоянии. Но опытный человеческий глаз заметил бы, как тот недостаточно проворно ухватил двузубую вилку и вонзил в туловище, хотя у подошедшего были доступны более эффективные для поражения части тела. Но незваные гости такого опыта не имели и были обычными людьми, хоть и при оружии да с излишней наглостью, которую оно им придавало. Это их и подвело. Все покатилось к чертям, когда палец арбалетчика дрогнул, а болт прошил нутро его приятеля, а не заказанного мутанта.
Это видела Амайя. Как каждое движение ведьмака не отзывалось ему привычной уверенностью. И это не мутант был столь в хорошем состоянии, а двое чужаков оказались неподготовленными вовсе к такому повороту событий. Ламберт действовал на адреналине, из рефлекторного желания жить, а не быть застреленным в забытой богами деревушке на болотах какими-то бандитами. Но этого рывка ему надолго не хватит, но было достаточно, чтобы в короткий момент нейтрализовать нависшую угрозу.

Тем же временем вампирка заслышала спускающиеся шаги на лестнице. И быстрее узнала их владельца по шаркающей неуверенной походке, чем показавшейся из-за угла знакомой одежде. То оказалась Оливия. Что ее побудило самостоятельно спуститься вниз: голод, нужда или желание размять ноги да подышать свежим воздух, а не любоваться четырьмя стенами тесной сельской комнаты - вампирка точно не знала. Но тут же поднялась с места и почти столь же быстро, как ведьмак, оказалась рядом с девушкой. Видеть той, как мутант горазд убивать не только чудовищ ей не стоило. Слишком много событий для молодого неокрепшего организма.
- Я его видела... - тихим голосом произнесла Оливия, встав на месте и вперив взгляд в того, что стрелял.
Она стала заваливаться на бок, слепо махнула рукой в сторону ближайшей стены в тщетной попытке нащупать опору. Вампирка подхватила свою протеже прежде, чем та осела на пол без чувств. Перехватила поудобнее, спиной закрывая от малоприятного для человека зрелища, несколько раз шлепнула ладонью по щеке, не давая потерять сознание.
- Пойдем, здесь еще не убрано.
Оливия вздрогнула, несколько раз растерянно моргнула и глубоко задышала. Ноги ее почти не слушались, поэтому она дала вампирке себя увести, вцепившись той в плечо, как в единственную опору.
- Госпожа Амайя... Это они, - очередной глубокий вдох.
- Кто именно? - вампирка поймала взгляд человеческих глаз, вынуждая вспоминать и отвечать.
- Они. Они приходили. Смотрели. Отбирали. И забирали.
Те два дня она не помнила детально. Но некоторые образы настолько въелись в подсознание, что должны были приходить в кошмарах. Но не приходили, сейчас, увидев снова лицо одного из них, всплыли перед глазами, заставляя возвращаться в памяти события недельной давности.
- Я поняла, достаточно. Отдохни, я скажу, чтобы обед принесли тебе в комнату.

Кто-то сдавленно вскрикнул. Кого-то вырвало свежесъеденным. Кто-то из кметов боком протискивался к выходу вдоль стенки, ошалело смотря на дело рук ведьмака: тот, будучи безоружным, одного почти прикончил и мог с легкостью взяться за второго. Местный завсегдатай судорожно сглотнул и подал голос, когда Ламберт спросил хозяина о гарнизоне.
- П-позову, милс-сдарь. Я... это. Я - это дело мигом! - на едва гнущихся ногах он бросился к двери. К черту этого мутанта, пусть с ним действительно другие разбираются.
- Да пошел ты! - арбалетчик пытался не захлебнуться кровью, что хлестала из разбитого носа, щедро орошая алым куртку, рубаху и руку, ухватившую его за ворот. Нос горел, в голове шумело. Валявшийся у ног арбалет был разряжен и бесполезен, а его приятель поскуливал рядом и истекал кровью.
Ну и дерьмо, думал он. Ублюдский мутант. Уверяли же, что кошкоглазый валяется без сознания целую неделю, еще неделю будет ходить под себя. Легкая цель - хоть голыми руками бери. Напиздели, набрехали, устроили ответную засаду с хитровыебаным ведьмаком. Хули ему здесь вообще надо?
Неудавшийся стрелок поднялся, дернутый ведьмаком за шиворот. Утер рукой над губой, поморщившись и выругавшись от горящей боли, когда случайно задел сломанный нос. Вытер ладонь о штанину, задев ножны охотничьего ножа, что висели на поясе. Он покосился на Ламберта в тот момент, когда тот отвлекся на трактирщика с указаниями. И именно в этот момент вскинул руку с оружием вперед с намерением теперь уж точно выпустить мутанту кишки.

Когда Амайя вернулась в обеденную залу, перед ее глазами предстала предсказуемая картина.

Предсказуемость событий была в том, что несмотря на прилив сил, эффект был кратковременный и неполноценный. Что-то ведьмак не учел и попросту не успел. И теперь недвижимым мешком валялся на полу, покуда, оставшийся в живых, его противник стоял на ногах хоть и не слишком твердо, но преимущество перед лежачим имел теперь гораздо большее.
Сапог не достиг своей цели. Мужик оступился, заваливаясь на спину, словно поскользнулся. Мысок сапога со свистом рассек воздух перед лицом Ламберта. Удара не последовало, как и падения тела на пол.
Вампирка двигалась и действовала быстро, не раздумывая, как будет объяснять сей феномен невольным зрителям. Она ухватила арбалетчика за ворот и резко дернула на себя, вынуждая его терять равновесие и опору под ногами. Тут же развернула вокруг себя на полкруга и по инерции дотолкнула до стойки, приложив мужчину лицом о столешницу, добавив немного дополнительного усилия второй рукой на затылок. Послышался легкий хруст не то второй раз ломаемого носа, не то надтреснувшего от удара дерева. Но как бы то ни было, прыти это нападавшему поубавило, и он повалился как сноп на пол, когда Амайя отпустила его.
Она обернулась и разочарованно хмыкнула себе под нос, когда заметила, что несколько пар глаз притихших селян испуганно пялятся на нее. А смотреть было на что: сейчас она оказалась в центре внимания, в то время как трое мужчин лежали на полу.
- Уйдите. Все, - вампирка кивнула в сторону двери.
Селяне зашептались, но поспешили оставить корчму, пока здесь снова никого не убили. Объяснять кому-то из них, что здесь происходит она не имела ни малейшего желания. К тому же зачем конкретно явились эти двое полного представления не имела. Они явно были связаны с теми пропажами людей, что здесь происходили. Так что наверняка поведают ведьмаку или старосте о цели своего визита сюда вот так не таясь, в открытую.
В возникшей тишине Амайя с нечеловеческим слухом слышала только тяжелое дыхание ведьмака.
- Живой? - вампирка склонилась над Ламбертом. Не слышалось в ее голосе сопереживания, скорее завуалированный вопрос "как долго ты намерен лежать на грязном полу?".
Она глубоко вдохнула, тонкие крылья ее носа дрогнули. Вампирка чувствовала аромат крови трех людей, один из которых заметно отличался от остальных. И должен был принадлежать ведьмаку, что логично заключила она в мыслях. Глазами она бегло осмотрела Ламберта с головы до пят. На нем была кровь его и чужая, но явных ранений на ведьмаке она не видела.
- Тогда поднимайся. - Амайя протянула ведьмаку руку, даже не задумываясь, насколько иронично это может выглядеть на фоне того, что здесь произошло. - Иначе сообщу местным, что ты благополучно помер.
Вампирка помогла мужчине подняться с пола и сесть на ближайшую скамью, чтобы отдышаться да прийти в себя. Затем подошла к телам пришельцев, что без движения лежали поодаль. Один из них, скрючившись, валялся на полу в луже собственной крови, что быстро впитывалась деревянными половицами. Женщина тронула носком сапога простреленного. Он не отреагировал, не скулил от боли и уже не дышал. Подошла ко второму, который еще подавал признаки жизни, но находился без сознания. Амайя оглядела помещение в поисках того, чем можно обездвижить выжившего. От вампира убежать далеко не получится, но она не горела желанием за кем-либо гоняться, особенно по местным болотам.
- Хорошо, что ты его не убил сразу, - обратилась Амайя к Ламберту, но ее взгляд был обращен не на мужчину, а к ближайшему окну. - Оливия узнала одного из них. По всей видимости, именно они и забирали детей у культистов, оставляя тем остальных людей.
Вампирка направилась к окну и сдернула с него тряпицу, что должна была быть занавеской, вытащила плетеный шнурок и проверила на прочность, подергав за концы. Не столь надежно, как веревка, но основную функцию выполнит. Затем вернулась к тому, что валялся без сознания и стянула этим шнурком ему за спиной руки.

Амайя стояла в стороне и вытирала той же занавеской с ладони кровь, которой немного испачкалась, когда связывала оставшегося в живых наемника. Несмотря на дразнивший вампирский нос витающий в воздухе аромат крови, Амайя даже кончиком языка не попробовала оную на вкус, утолив свою потребность в ней неделю назад. А ещё был ведьмак, в действиях которого того и гляди проскакивала легкая провокация: и вот сейчас он снова ухмыльнулся, демонстрируя окровавленные зубы. Амайя проигнорировала его выпад и кинула на стол тряпицу, которой вытирала кровь.
С вампирами ему приходится якшаться. Не будь здесь Оливии, вампирка бы держала дистанцию от Ламберта гораздо большую, чем соседство комнат в деревенской таверне. Но соседей зачастую не выбирают, да и ведьмак был не самым худшим вариантом среди людей. Тем более, что он пролежал без сознания целую неделю и тем самым дискомфорта не создавал.

Снаружи послышался негромкий людской ропот - завсегдатаи обсуждали произошедшее в таверне. Еще отчетливее прозвучал металлический скрежет и чей-то хриплый командный голос. Затем дверь отворилась.
Местная стража.
Было удивительно, что вообще здесь действовали какие-то структуры охраны покоя местных. Именно действовали, а не были набраны для галочки местным землевладельцем. Поскольку именно такое впечатление Велен и производил: место, где люди варятся в соку своих проблем, и вышестоящих они никогда не волновали.
Но иногда волновали. Особенно, когда проблемы возникали на фоне появления чужаков, коими Ламберт с Амайей и являлись. Возражать просьбе пройти поговорить вампирка не стала, по крайней мере это не выглядело бездумным арестом - им даже не пригрозили.

В темнице
Вампирка поведала свою историю максимально кратко с минимумом подробностей, особенно тех, что не присущи обычным людям. Поэтому все трупы были списаны на ведьмачий меч, оставляя репутацию Амайи вар Бателаан если не безупречной, то соответствующей текущему людскому образу.
От еды она предусмотрительно отказалась, отметив, что обеда нападавшие испортить не успели.
А более держать их, как оказалось, не намеревались.
Встречают по первому впечатлению. Если ведьмак и назвался ёбаным мутантом, то к нему никак иначе и не отнеслись. Амайя же держалась привычно отстраненно, выглядела свежо и опрятно на сколько это позволяли здешние условия. В то время как от ведьмака... Ведьмака не желали держать в четырех стенах непроветриваемого помещения. Потому как, после спасения Оливии, в бане и не бывал и, как завалился по возвращении в бесознанку, так и провалялся неделю.
- Глупости, - вампирка вмешалась в разговор, - Уже неделю в Велене тишина и ни одной пропажи. Ни взрослого, ни ребенка.

Если не считать пьяного Сташека, который три дня назад вечером поскандалил своей сварливой женушкой и ушел из хаты на ночь глядя. А навел шороху тем, что не вернулся ночевать. Но утром был благополучно найден у соседней деревни: споткнулся, свалился в овраг и в ворохе листвы и мятой соломы уснул. Выжил, перемерз, конечно, так, что языком едва ворочал, но что там забыл никому внятно пояснить не смог. А потом и вовсе заикнулся, что больше в рот ни-ни, но у же вчера его видели, как пьет в три горла за Фольтеста, кормильца темерийского, во время веленских гуляний.

- Либо они ушли, либо уже не сунутся, пока ко всему этому привлечен ведьмак. Второе вероятнее всего, поэтому эта парочка сюда и заявилась, а не за кем-то из местных. Если он очнулся, то можете даже допросить его прежде, чем сдирать кожу и вешать.
"Авось и пользы здесь больше от вас будет." - так и звучало в ее голосе. Но Амайя давно знала, что требовать от кметов решения сложных задач, особенно касающихся умственной деятельности, - бесполезная трата времени. Даже вампирского, насколько долго они не жили. Поэтому озвучивать очевидное не имело смысла.