Дни тянулись мучительно медленно. Альвер, находящийся в камере для особо опасных и молчаливых, признаться, давно потерял им счет, а потому совершенно не мог сказать, сколько времени миновало. Может быть, неделя; может быть, месяц; может быть, даже годы. Во всяком случае, порой эльфу именно так и казалось, однако, задаваясь вопросом, он неизменно приходил к выводу, что это не имеет никакого значения. Пленнику было не важно, сколько еще придется терпеть побои, допросы и пытки; как было и абсолютно плевать на собственную жизнь и спасение. Вортигерн хотел умереть, и ждал молчаливую госпожу с ледяными руками, но она все не приходила, не желая замечать измученное и искалеченное существо, взывающее к ней и устало тянущее ладони. По крайней мере, некоторое время назад было именно так. Рыжий звал свою Смерть и умолял ее взять его вместо Ласки, но… тщетно. Ни Боги, ни Смерть молитв не услышали, и все осталось как было. Теперь же бывший скоя’таэль ни о чем не просил, не выкрикивал проклятий и не заливался слезами. Он просто молчал, потерянно глядя в стену, и не пытался ни сбежать, ни защититься, ни выпросить у dh’oine свой конец.
За ним приходили – он не противился. Тянули из камеры – послушно следовал, переставляя ноги, если мог их переставлять, или висел в руках собственных мучителей безвольной тряпкой, когда собственных сил больше не оставалось. Отвечал на вопросы, если слышал их и понимал смысл слов, но куда как чаще просто молчал, пребывая между явью и сном. Может быть, если бы в Альвере сохранилась хоть капля тяги к жизни, он не сдался бы и окатил бы мучителей разрушительной волной магии, однако, все его эмоции были абсолютно холодны, а потому никаких всплесков не возникало, и Дар развивался так, как самому ему было удобно, постепенно сводя с ума и оставляя вместо некогда веселого и жизнерадостного юного эльфа бездушную и абсолютно мертвую изнутри куклу.
Палачи терялись с догадках. Дознаватели впадали в неистовство. Перед ними лежала уже целая стопка исписанных бумаг, однако, фактически в ней не было совершенно ничего ценного: ни имени, ни возраста, ни мотива. Ничего. Предложения начинались и обрывались. Многие были зачеркнуты. Кое-где проступали уродливые чернильные кляксы, намекая на то, что в этот самый момент дознаватель просто швырнул перо. Какие-то листы выглядели смятыми и кое-как разглаженными. На одном гордо красовалась единственная фраза: «мы либо имеем дело с первоклассным шпионом, либо с чистым безумцем». Признаться, предложение это было единственным осмысленным из всех, но внимания на нее предпочитали не обращать, и снова, и снова возвращались к пыткам, делая их все более изощренными и жестокими. Вот только после Вортигерн неизменно вел себя также, а вредить ему еще сильнее было неосмотрительно и опасно. Впрочем, пожалуй, именно этим все и закончилось бы, но в нильфгаардский лагерь неожиданно заглянул чародей, и дело странного преступника было решено передать ему. Вместе с самим Альвером и всем ворохом бесполезных бумаг.
- Он каждый раз называет разные имена, - растерянно и сбивчиво говорил дознаватель, делясь с Вангемаром собранной информацией, - упоминает разные места и рассказывает разные истории. За две недели допросов, он не допустил ни единого совпадения, и даже пытки приводят лишь к тому, что он замолкает. Нет никаких сомнений, что мы имеем дело с опасным шпионом или разведчиком. Очень надеюсь, что Вы сумеете разобраться. Я уже отдал соответствующие распоряжения. Скоро его приведут. Ах! Вот уже ведут.
Поклонившись чародею, в палатку вошел стражник, а следом за ним еще двое, практически волокущих тощего рыжеволосого юношу. Он, очевидно, находился без сознания, а потому, когда его бесцеремонно усадили на стул для допроса, просто свалился на пол и так и остался лежать, не подавая признаков жизни. Выглядел Альвер скверно. Все его тело походило на один сплошной синяк, испещренный порезами и кровоподтеками, кое-где не было клочков кожи, а изношенная одежда свисала кровавыми лохмотьями, прилипая к свежим кровоточащим ранам. Длинные волосы были спутаны. Лицо бледно и безжизненно. Стражники подскочили к телу и усадили его обратно, надежно привязав к стулу.
- Он в сознании, - пояснил дознаватель Вангемару, - он попросту издевается над нами и всегда себя так ведет. Но, что поразительно, он ни разу не предпринял попытки к бегству.
Мужчина озадаченно глянул на чародея и замолчал, позволяя тому самому все осмыслить и сделать выводы. Вортигерн не отреагировал никак, продолжая смотреть в никуда.
[nick]Альвер[/nick][status]гуттаперчевый мальчик[/status][icon]https://i.imgur.com/mCn5PrS.jpg[/icon][sign]Нам не дано за правду умирать...
Ну что ж. Мы славно поиграем в смерть (с)[/sign][raceah]Раса: Aen Seidhe / Aen Elle[/raceah][ageah]Возраст: 24 года[/ageah][actah]Деятельность: Авантюрист, вор, безумец[/actah][fnameah]Аль'девер аэп Вортигерн[/fnameah]
