Тракт на Риссберг
Копыта лошади гулко ударяли в мерзлую землю, дробили ставшую к весне уже не такой прочной ледяную корку. От скорой езды порывом ветра сорвало с головы капюшон, растрепав рыжие волосы.
«Медные», – говорил ей Корин.
«Рыжие», – упрямо повторяла она ему.
— Ноо! – Висенна громко прикрикнула и ударила лошадь пятками, поддавая той ходу.
Норовистое животное раздраженно заржало, выпуская из мягких, влажных ноздрей облако пара. Поутру воздух был еще морозный – щипал за щеки, подрумянивал кончик носа, студил горло, если дышишь ртом. Но освежал.
Тонкие и прямые сосновые стволы вытянулись в небо по обеим сторонам дороги, а в глубине мелкий еловый подлесок сгущал мрачноватые тени, к которым утреннее солнце только начало подбираться. Но Висенна знала, что скоро лес поредеет, уступит место пахотному простору, примыкающем к деревушке под названием Крапивница.
— Чив! Чив-чив! – громко и тревожно прозвучало над самым ухом, и Висенна краем глаза уловила, как мелькнула рядом черно-желтая молния.
Несмотря на предупреждение подружки-синички, Висенна успела свернуть на повороте не сбавив ходу, и лишь после того потянула за поводья. Лошадь пронзительно заржала, забила копытами и отурилась, бочком подступая к фигуре в темных одеждах. Висенна поудобнее перехватила поводья, чтобы держать все еще гарцующую лошадь под контролем и не затоптать одинокую путницу, что в такой ранний час уже брела по дороге. Впрочем, так ли она была одинока?
Висенна чувствовала волнение Синицы: ту тревожило присутствие рядом крупного собрата – ворона. Маленький черно-желтый дружочек метался рядом, жалобно чирикая и выделывая сложные финты, чтобы оставаться к хозяйке как можно ближе. И Висенна внемлила ее призывам – по-прежнему не сводя взгляда с путницы, отвела в сторону руку, и напуганная синичка быстрой молнией шмыгнула в раскрывшийся рукав плаща. Совсем скоро маленький теплый комочек устроился у нее на груди и затих, не мешая женщинам осматривать друг друга и найдя надежную защиту от хищной птицы.
Так и не нарушив затянувшегося молчания – лошадь под ней уже успела смешать остатки мелкой снежной крошки с грязью, – Висенна наклонилась и подала женщине руку. Чтобы помочь той взобраться на лощадь, пришлось на время вынуть ногу из стремени и плотнее прижать коленом притороченный к лошадиному боку посох, чей острый наконечник случайно мог ранить.
— Висенна, – ослабив поводья, представилась она и вновь ударила пятками в крутые лошадиные бока.

***

Деревенька выплыла внезапно – буквально выскочила на повороте, – и бросилась в глаза кучками широко разбросанных по равнине домишек. Уже на подъезде к Крапивнице Висенна сбавила ход, а заступив за околицу лошадь пошла шагом. Стоило осмотреться.
— Где-то здесь должна быть корчма*, – Висенна через плечо бросила взгляд на Кхиру.

Отредактировано Висенна (24.07.20 21:44)

Кобыла растянулась струной, широкими прыжками отмеряя полотно дороги. Такая же молодая как и хозяйка, и такая же дурная. Животина эта была куплена образа ради, как иной модницей дорогие, но не слишком удобные сапожки. Серая в яблоко, хорошей породы, но чудовищно тряская на рыси. Особой любви между ними с хозяйкой не водилось, но быстрые ноги, да привычка держаться человека, скрашивали недостатки.
Обоз что служил девушке компанией в пути, с час как отвернул на восток, а значит и до Крапивницы уж не далеко. От этой деревни в Риссберг одна дорога, потому её Фалаванна и взяла за ориентир. Ранняя весна не лучшее место для путешествий, но коль уж она оказалась неподалёку, так чего бы не сделать крюк, чтобы взглянуть на былую обитель магов своими глазами. На самой дороге смотреть пока было не на что, природа ещё не обрядилась в приятную взгляду зелень, да и студёные ветра, уже успели Фалаванне порядком поднадоесть, поэтому она не держала резвую кобылу, стремясь побыстрее добраться до человеческого жилья.
Одинокий всадник как бельмо на глазу, хочешь не хочешь, а взгляд к себе тянет, от того скрываться юная чародейка не привыкла, ворвавшись за околицу серым вихрем, и лишь там осадила лошадь дабы не потоптать ненароком какую живность. Серая под ней натянула повод, забирая передними копытами грязное крошево, поупрямилась так и этак пробуя узду на слабину, прошла кругом, но все её повадки всаднице были уж давно известны.
Пустив лошадь шагом, Фалаванна привстала в стременах, вглядываясь в темные силуэты домов. Спали люди, спал скот, и даже собаки со сна ещё не брехали на незванного гостя. Тревожить люд до первых петухов - дурное дело, но не зябнуть же ей на дороге ожидая рассвета. В сих местах девушке прежде бывать не доводилось, но все деревни были на один лад. Коль есть место куда сходятся дороги, быть там и корчме. Знай себе смотри в оба, а там как увидишь не обманешься. Сумерки скрадывали детали, но широкий некогда, если верить чужим словам, гостеприимный двор отчётливо выделялся впереди. Сейчас о том что тебя тут ждут, мало что намекало, и только робкий отблеск света в оконце, освещал гостям путь.
Топот копыт за спиной оторвал девушку от мыслей, о встрече рассвета с чаркой горячего отвара, и голос, этот полный недовольства голос разлился шипением гадюки, напоминая о том как мир на самом деле тесен.
- Нет, специально приехала, тебя, Филберт, повидать - тягучий словно мёд ответ мог бы  обмануть кого-то другого, но не чародея, и без того пребывающего не в лучшем расположении духа. Бывший ученик Ардана невзлюбил её с первой встречи, и Фалаванна отвечала ему тем же, демонстративно "тыкая" магу не смотря на то что годился ей в деды. Насладившись реакцией на свои слова, девица продолжила язвить, - а ты сюда не по объявлению ли явился? Неужто руки золотые не кормят?
Обманчиво скромный дублет, подбитый мехом плащ, да печатки из тонкой кожи на девичьих руках, говорили о том что её саму хорошо знакомый им обоим маг как и прежде балует.

Село Крапивница
Корчма
Утро было раннее. Деревня еще не проснулась. Некуда было гнать на выпас скотину – не окружило еще Крапивницу летнее разнотравье, – и заспанные, зевающие кметки не спешили спозаранку в коровник на подой. Лишь только лениво начали потягиваться редкие струйки дыма из труб – озябшие к утру крестьяне подкидывали поленья в печь, не решаясь высунуть нос улицу.
Но Висенна чувствовала движение. Подтягивая на себя поводья, она обернулась – лошадь поворотила не в ту сторону и пришлось повернуться почти в пол-оборота, – пытаясь разобрать меж сельских построек и пока еще по-зимнему голых деревьев фигуры людей или животных. Сподручнее было бы расспросить обо всем Синичку, чьи быстрые крылья поднимали ту высоко в небо, позволяя лучше видеть местность, но милый дружочек мирно пригрелся у нее на груди и, вероятно, уже заснул. Висенна прищурилась. За спиной послышался голос Кхиры.
Корчма была найдена.
Тронув лошадь, они проехали еще пару десятков саженей и остановилась у избы, труба которой курилась вывшимся на ветру дымком. Ворон ее спутницы уже поджидал их у входа, и Висенна помогла той спуститься с лошади, а затем и спрыгнула сама. Оборачивая поводья о заступ коновязи, она на предложение Кхиры ответила улыбкой; легонько кивнула и, отряхнув сапоги на пороге, вошла следом за ней в избу.
С улицы в корчме, казалось, было теплее, но воздух стоял спертый и всюду мерещились разруха и запустение. И не мудрено – с тех пор как чародеи покинули Риссберг, кончились для Крапивницы хлебосольные дни. Поди давно этот постоялый двор не видел гостей, не знал шумных пиршеств и пьяных драк. Да и корчмари, похоже, к встрече двух женщин в плащах – одной в черном, а другой в сером, – готовы не были.
— Здравствуйте, люди добрые, – спокойным ровным голосом ответила Висенна и коротко поклонилась.
Девичья спесь слетела с нее давно – тех времен уже и не вспомнить, – и теперь чародейка Висенна общалась с кметами менее требовательно, душою прощая им и косые взгляды, и скрипучее брюзжание, и даже брань в свой адрес. Словно бы детям. А ведь эта полнотелая старуха и в самом деле годилась ей в дочери, хоть никто из присутствующих – ни ее спутница Кхира, ни сама старуха, ни корчмарь, – не смог бы догадаться об этом.
— Позвольте согреться с дороги, – Висенна ослабила ворот плаща и села на лавку, поближе к окошку, затянутому рыбьим пузырем, свет через который едва-едва пробивался. Этот мутный заслон не мешал ей видеть лошадь и оставленное с нею добро: посох и седельные сумки.
Чуть сдвинувшись, чтобы уступить соседнее место товарке, Висенна молча и пронизывающе посмотрела на хозяев избы. В отличие от мыслей Кхиры, полных обрывков грез – она уже видела такое, когда читала мысли друида Риогалла, – мысли кметов ее занимали больше.*

Отредактировано Висенна (24.07.20 21:46)

поле, подле деревни, в тридцати минутах езды

Умер мужик. Неестественно, бесславно и, скорее всего, очень страшно. Ламберт отодвинул вспоротые края рубахи, изучая неровные рваные полосы, которые врезались в кожу погибшего, словно плуг погружается в почву. Достаточно глубокие, но, казалось, словно этот человек в последний момент успел отскочить, и только поэтому бритвенные когти на вскрыли его грудную клетку и не достали до сердца.
Возможно, что его отдернули, думал Ламберт, глядя на надорванный ворот, а возможно, что его держали. Либо тащили волоком. Ведьмак огляделся, но, увы, не первый взгляд свежих следов не было. Вероятно, что был смысл походить вокруг да около, разглядывая не оттаявшую землю. А в тех местах, где солнце уже проклюнулось – все обмокло, раскисло и превратилось в равномерный слой черной глиняной каши. Все могло бы быть куда лучше, ступай они по влажной земле, которая должна бы была вот-вот заледенеть. Но – нет.
Ламберт хмыкнул. По двум причинам: во-первых, это было не его ума дело. Ему еще не заплатили, а он уже стал рассматривать множество вариантов, кто же это мог быть: проснувшийся после зимы голодный гуль; недоспавший медведь-шатун, которого вытянули из берлоги без его на то желания; лешак? туманник? оборотень?  Да, мог быть и оборотень. Ведьмак выпрямился над усопшим, скрестив руки. По хорошему счету это мог быть кто угодно. Но… прижженные края раны? Создавалось впечатление, что его кто-то пытался спасти. Вряд ли он сам в своем состоянии мог бы набрать валежника и развести костер.
Следы были явно от металла, ведь Ламберт не видел остатков тлеющего дерева на коже, которые часто остаются при подобном методе остановки кровотечения.
— Час от часу не легче, сука. Ты не мог окочуриться в другом месте, чтобы тебя обнаружил кто-нибудь другой? — Ламберт прошелся вокруг, вглядываясь в тающую землю и небольшие пласты снега. Возможно он что-то увидит, что неточно. Откровенно говоря, ему абсолютно не хотелось возиться с тем, что его не касалось.
Бери побольше – кидай подальше. А делать то, о чем тебя еще не просили – пустая трата времени. Ведьмак сделал еще один круг. Остановился.
— Не тащили, значит, да? — за одну сажень от лежащего трупа начинались просматриваться шаги. Грузные, тяжелые, неровные. Словно человек шел из последних сил. Ламберт посвистел, подзывая к себе кобылу, после чего взял ее за поводья и повел за собой следом.
Кусты дикого шиповника и терна росли густо, мешали идти. Пускай они ещ еще покрылись своим зеленым оперением, но иглы так и цеплялись за ведьмачью одежду и лошадиную сбрую, затрудняя передвижение. Теплело. Снег начинал таять и мерзко хлюпал под ногами, просачиваясь сквозь толстую кожу походных сапог. Ламберт выругался.
Он потянул лошадь за поводья, продираясь через следующий куст, идя по следу. Вновь остановился. Вновь грязно выругался, проклиная мир на чем он стоит. Перед ним простиралось целое поле. Перепаханное поле, озимая пшеница на котором только-только начинала проклевываться, высовывая свои ростки наружу.
— Ох, сука, за что мне все это, — Ламберт привязал лошадь к дереву, что стояло на краю подлеска и двинулся дальше, всматриваясь в следы.*

Отредактировано Ламберт (26.07.20 16:43)

Вирра и Рина спорили редко, да вот только этот раз оказался для сестёр злополучным. Вирру влекло в деревеньку, нет, вовсе не предчувствие скорой беды или чего-то там ещё, а банальная жажда наживы, ведь в её руках было объявление о поисках ведьмака, аль чародея. Ведьмаками они не были, на чародеек тоже смахивали лишь после третьей стопки краснолюдского спирта, однако это никогда не мешало им влезать не в свои дела.
   — А я говорю — поехали, ибо то, что тебя гложет — это не более, чем пустой желудок! — А ещё практически пустой кошель, ведь за последнее время наёмницам не шибко-то везло с работой. Либо уж работа была такая, что тут и наёмникам матерым не грех сбежать поджав хвост, чего уж говорить за них, хоть опыта у Качмарчиков хватало. — Может и нет там ничего ужасного, тебе ли не знать, как горазды кметки до выдумывания небылиц! —  В своё время именно потому они навязались спасшему их ведьмаку. Боялись, что следы от когтей бруксы на плечах Вирры, станут причиной чужих опасений.
   —  В конце концов, всегда можно сделать вид, что мы по дороге заплутали, да и деревню эту забрались совершенно случайно! — А что до оружия, да за их спинами, так кто же в столь неспокойные времена без оржия, да тракт суётся? Только полный дурак, аль какой сумасшедший! — Лошадей водой напоим, сами дух переведём. — Она всегда умела найти подход, даже если Рина сторонилась какой задумки. — Так-то лучше, — улыбнулась младшая, поворачивая свою кобылу в сторону очередной деревеньки. — Поспешим, покуда желающих “помогать” дюжина - вторая не собралась! — Только опоздали сестры, задержались, ибо хватало в деревне как помогающих, так и просто праздно шатающихся.
   Впрочем, тогда они ещё об этом не знали, а лошади уверенно несли двух сестер - наёмниц в сторону той самой деревни “Крапивницы”. Мелкие камушки разлетались в стороны из-под копыт вороной кобылы, а стоило повернуть голову, так Вирра вновь натыкалась на всё ещё недовольный взгляд старшей сестры. Рине явно не нравилась вся эта затея с некоторой подменой понятия, да и записке ведь четко значилось “нужен ведьмак”. «Мало ли, что им нужно, пусть берут то, что есть!», — размышляла блондинка, покуда дома не стали виднеться вблизи. Лошадь перешла с рыси на шаг, дабы случайного кого не придавить, доставляя деревеньке ещё больше проблем.
   Внезапно Ночка ускорила свой шаг, навострив уши и напряженно всматриваясь вперед. Ноздри “вороной” раздувались, следом послышалось робкое ржание в пустоту. Вирра недовольно одернула повод, переводя сорвавшуюся в рысь лошадь, обратно на шаг. Серый мерин “Венок” вел себя не менее напряженно, утягивая Рину за повод и вынуждая пересматриваться с сестрой. — Тише, тише, ну, что там, а? — Первой мыслью были — волки, кои нередко забредали на околицу, тягая с дворов то курей, а нередко и собак. Ночка чуть повернула голову, а затем тихо, вопросительно заржала. Со стороны подлеска, отделяющего тракт от поля последовал неуверенный ответ.
   — Слышала, кажись лошадь там чья-то, поглядим?  — До чужого добра наёмница были охочие, да и чего бы не коль удача сама сестрицам благоволит? — Вон, смотри! — Кобыла Вирра зашагала увереннее, направляясь аккурат к привязанной к дереву лошади. На удивление находя узкую тропинку, дабы пройти пролесок насквозь. — Осторожно, ветка! — Часть волос пришел оставить в подарок, на щеке назревала царапина, однако столь малые потери не могли смутить ни наёмницу, ни её сестру.
   — Похоже, что с пожитками, да без всадника! — Это ли не удача? Впрочем, лошадь была привязана, что могло значить лишь одно: в кусты хозяина животины, призвала не иначе, как острая нужда. — Осмотримся? — Наёмница спешилась, набрасывая повода на шею Ночки, да продираясь сквозь кустарники уже так.  — Вот же черт, — очередной клок волос остался украшать скрюченную, похожую на пальцы старухи, ветку. — Так-то лучше, привязав кобылу на длинный повод, да чутка ослабив подпругу, дабы та сумела без дальнейших проблем полакомиться скудной травой. Вирра осмотрелась.

Её совесть в лице старшей сестры весьма раздражала. Вирра не делай сё, Вирра не делай-то, да если бы Вирра ничего не делала, откуда бы на их головы падали проблемы? Блондинка фыркнула, поворачиваясь к полю лицом и рассматривая чужие седельные сумки. «Потёртые...», вариант с заможним человеком отпадал сразу. «А что тут у нас?», заглянув в первую, она хотела было полезть в неё дальше, когда услышала голос сестры.
   — Разложением воняет, — отозвалась Вирра, — дохлятиной какой-то. Может, хозяин кобылки? — Это было бы неплохим вариантом. Который разбился подобно упавшему яйцу, когда наёмница приметила мужской силуэт. — Черт, не успела ничего стянуть... — это единственное, что её сейчас волновало. — Сдалась тебе эта дохлятина! — Однако за сестрой всё же последовала, раздвигая колючие ветки, дабы по приезду в деревню не лишится большей части волос.
   — Корова, небось, издохла, аль коза. — Не думала наёмница, что помер здесь человек. — Фу, — прикрыв рот воротом своей куртки, она с непониманием уставилась на свою сестру. — Похоже, что его кто-то ел. — Земля вокруг отпечатала отчетливый след. — Не похоже на волка, больше на крупного пса. — Подходить к трупу ближе отчего-то не хотелось, да и запашок был совсем не лесных трав. — Может пьяный шел, упал, да шею себе свернул? — Сомнительно сие было, ох и сомнительно, зато становилось враз понятно, почему именно спешился загадочный некто.
   — Чуется, не своей смертью, — о чем говорили странные, словно прижженные раны. — Пошли-ка отсюда. — Вирре больше не хотелось лазить даже в чужие седельных сумках. Впрочем, это было неточно. — А ты говорила, что не стоит сюда путь держать! Мы ещё даже не подъехали, а уже весьма интересно! — Мужику явно помогли почить с миром, осталось понять кто и за что. Загадочный некто отпадал сразу — вряд ли бы убивец так долго сидел рядом с трупом, разве что был одним из тех, для кого сгубить мало, а надо ещё и поиздеваться.
   — Думаешь, от страха понос прихватил? — Вполне было возможно и такое, в конце концов, организмы у всех разные, да и нервы, чего скрывать, тоже. — Не удивительно, да вот только... — что-то не давало Вирре покоя, словно догадка была так близка, а наёмница сдуру водила подле неё хоровод. — Как думаешь, откуда он пришел? — Следов волочения рядом не было, а любое тело непременно бы оные оставило.
   — Тот мужик почивший? — И пню ясно шо из деревни, да вот только какими путями окольными!
Чужие сдельные сумки манили Вирру, подобно звону монет. — Ринка, а Ринка, а ты не могла бы вот здесь постоять? — При живом и здравствующем хозяине сие предприятие, разумеется, было чревато. — Да ну тебя! — Махнула на сестру рукой, околачиваясь возле чужой кобылы, но не спеша “распускать” руки.  — Как думаешь, кто это там по полю шарится? — Со спины было не особо понять кто.
  — Мож тоже наёмник какой? — Аль ещё какая “нечисть” трактами пустынными встречающаяся.
Любопытство диктовало — остаться, да и окрестности осмотреть стоило, хотя бы по месту. — Следы видишь? — Черт пойми, кто именно здесь натоптал! Вирра вздохнула, — думаю, что всё-таки он. — По крайней мере, направление было похоже, а терялось где-то на подходе к полю.
   — Вот подождём этого “следопыта”, да расспросим. — Решила за двоих блондинка, вытягивая из своих седельных сумок соленые сухари. Всё одно по сумкам пошуршать не суждено, так хоть какую-никакую выгоду поиметь! До чужого добра Вирра была девицей охочей, да вот только одно дело, когда оное без присмотра совсем, а другое... впрочем, останавливало блондинку вовсе не это, а хмурое лицо сестры, не обещающее младшенькой ничего хорошего.
   — А почистили бы сумки, чай нашли бы чего интереснее! — Укорила Рину Вирра, протягивая оной сухарики. — Может тоже в поле пойти? — Кинула беглый взгляд в сторону сестры, — может там действительно чего интересного сыщется? — Впрочем, интереснее чужих сумок седельных, мог быть только покойник в барском тулупе, однако их “почивший с миром” на знатного что-то не походил, что нагоняло на Вирру тоску, вынуждая жевать сухари.

Потому что ты не смог добиться ответа, - хмыкнула про себя девица, но в качестве обозначения того, что вопрос был ею услышан, лишь иронично приподняла бровь.
Кудрявая раздражала Филберта одним своим существованием, и прекрасно это осознавала, а потому нарочно не старалась это как-то изменить. Маг мог сколь угодно плеваться в её сторону ядом, но того факта что она ныне занимает его, возможно, законное место это никак не меняло. Злило ли чернявого то, что он упустил свой шанс, и теперь он в её цепких руках. Или то что Ардан относился к ней иначе, нежели к своему первому ученику. В любом случае, эти терзания принадлежали лишь ему, и самому Филберту было с ними и разбираться. Показав девчонке что она ему не безразлична, чародей проявил слабость, и теперь расплачивался за это тем, что она неприкрыто пользовалась его бессилием.
- Тогда к чему такие подробности, - совершенно буднично подметила юная магичка, вставив свои два гроша на излияние чародея. Не должен - не делай, в её порядке вещей всё зачастую было раздражающе просто. Ах сколько способов сбивать с неугодных спесь, наверное, крутилось у мага в голове, но мелкая выскочка, увы, была не его, ученицей. Расслабленно сложив кисти на луке седла, девица посматривала то на мага, то в сторону вожделенной корчмы, красноречиво демонстрируя, что она ещё не расставила приоритеты. Прибывающие люди девушку совершенно не смущали, не столь то и много их было, чтобы в корчме не нашлось отдельного местечка и для неё. Иной маг быть может в ней что-то и усмотрит, а для простого человека в кудрявой ничего этакого не наблюдалось, акромя наличия в кармане монетки.
Вести себя с ней вежливо Филберт казалось был просто не способен, это Фал принимала как должное, но за словами ему всё же стоило бы последить. Встречи этой не было в их планах, потому и свою покровительственность, да одолжения, маг мог оставить при себе. Она девка дурная, может ведь и назло сделать, не так ли? И признаться, хотелось. Редко такое бывало чтоб ей за другого неудобно становилось, а сейчас на чародея больно было смотреть. Он всем своим видом показывал что держит всё под контролем, а сам как пёс рвущийся с цепи, в пустую клацал зубами, облаивая кота которому до него нет дела. И пусть бы, да только сам он себе этим причиняет боль. На размышления чародея Фалаванна не ответила ни единым словом, даже колкости отпускать не стала. Но решение своё приняла. Не в отместку, не на зло, а в качестве урока, бросила взгляд чародею в спину, да тронула лошадь, отворачивая в сторону корчмы. Филберт ей был не указ, захочет помощи, найдёт в себе силы попросить, а коль общество её чародею лишь в тягость, так пусть со своими личными причинами и остаётся. Сам же сказал, что не её это ума дело.
Фалаванна спешилась почти у самого порога, чтобы грязь сапожками не месить, но у двери каблучками всё равно поотстукивала, чтобы то что налипло внутрь не нести. Оповещать хозяев о своём прибытии нужды больше не было, девы что на одной лошади  приехали корчмарей уж всполошили, поэтому отворив дверь, девушка вошла как к себе домой. На ходу снимая перчатки, Фал тряхнула кудрявой гривой, сбив ту в сторону на плечо, и улыбнулась широко.
- Утро доброе, хозяева! - отвесила она людям лёгкий поклон,-  поставьте ка водички греться, да ромашки заварите.
Не нужно ей чтоб вокруг неё суетились почём зря, а так сразу понять дала мол, что попросила, то и возьмёт. До людей у окошка уж примостившийся ей казалось и вовсе дела нет, обмахнула лавку, села в сторонке, да бросила взгляд через плечо, словно с улицы ещё кого ждёт. За свою кобылу Фал не волновалась, воровать ту тварь себе дороже, а вот чужая её мысли больше занимала. Чей там, интересно, посох у седла занятный такой. Чародеев бояться из дому не выходить, да в деревеньки не ездить, что со всей округи волшбаря зазывают.    Как там говорит чернявый "силы в ней мало?" Ну так и нечему интерес других магов привлекать. А коль благосклонна сегодня удача, то хоть владелица посоха за наградой явилась, а то и без того тут собралось слишком много чародеев приехавших по своим делам.

Отредактировано Фалаванна (23.07.20 11:26)

Деревня Крапивница.

Он пошёл вперёд, не оглядываясь, погружённый в собственные мысли. Чародей давно уже не верил в совпадения. Человек, подобный ему, который посвятил всю свою жизнь науке и магическим знаниям, не мог наивно полагать, что вещи, особенно такие, случаются по воле какой-то там судьбы. Юная ученица некроманта была послана. Возможно даже не своим собственным учителем. Судя по тому, что знал сам Филберт, ренегат давал юной Фалаванне слишком много свободы. Особенно для того, что должен быть мёртв более двадцати лет.
Именно поэтому следовало держать девицу поближе, да не спускать с неё глаз. Маг не доверял ей ни на йоту и готов был поспорить на своё собственное умение пользоваться искусством магии, что рано или поздно, Ардан пожалеет о том, что решил взять девчонку себе под крыло. Говорила ли в нём зависть и досада? Возможно. Но признавать это сейчас чародей уж точно был не готов.

Окраины деревни.
Деревня Крапивница была небольшой и маг быстро настиг нужный ему дом. Но из-за небольших размеров села, он прекрасно понимал, что незамеченным ему остаться точно не удастся. По крайней мере, не надолго. Сейчас, похоже, все ещё спали. А если кто и бодрствовал, то предпочитал не показывать нос за двери. Филберту стало немного не по себе. Он не имел представления о том, как живут люди в подобных деревушках. Ему всегда казалось, что эти места всегда должны оживать с первыми лучами солнца. Ему так рассказывали, он об этом немало читал.
Сам чародей, пускай и прожил большую часть жизни совсем рядом с Крапивницей, но никогда не был здесь так рано. Да и в других селениях, кажется, не бывал раньше, чем за полдень. Часто исследователь наблюдал, как люди возвращались с полей, как детей загоняли прутами, влажными от воды, домой, да хлестали по гузнам тех, кто был особо непослушен. Но встречать утро в деревне ему не доводилось никогда. Кто бы мог подумать, что это так жутко. Особенно, когда большинство домов остаются позади и впереди виднеется лишь косой забор, да старая хижина, которая лишь чудом не развалилась.
- Сейчас тебе лучше оставить все свои колкости при себе. Позволь себе хоть раз проявить сдержанность и капельку уважения, - проворчал Филберт, уверенный в том, что молодая чародейка всё ещё следует за ним. - Фалаванна?
Он оглянулся, но не увидел никого. Внезапно стало холоднее и ещё более жутко. Чародей вздрогнул, когда фыркнула его лошадь, недовольная его замешательством. Ведь животное наверняка ждала, что её накормят, да напоют. Тихо выругавшись не то на девицу, не то на скакуна, маг плотнее запахнул плащ, обняв себя за плечи и продолжил путь к дому на окраине деревни.
Здесь жил Зорька - местный прохвост. Риссберг, как и большинство замков, если не все, имел сеть сложных подземных тоннелей, ведущих в разных направлениях. А этот проныра долгие годы промышлял тем, что доставлял что-то чародеям через эти самые подземные хода. Никто не знал их лучше него. Многие из входов и выходов были неизвестны даже магам, прожившим не одну сотню лет в стенах Замка. Именно поэтому Зорька был другом для многих юных чародеев, которым нужно было протащить внутрь что-то втихую.
Его дом всегда выглядел нарочито запущенным. Хотя, все знали, что получал он немалые подачки от магов. А жена его ни за что не оставила бы родную деревню. Поэтому Филберт был уверен, что застанет старого знакомого на месте.
Подойдя к ограде и привязав лошадь у корыта, маг осторожно подкрался к одному из окон. Внутри было темно и тихо. Он растёр промёрзшие руки и прошептал заклинание. Маленький сгусток света появился в его сложенных ладонях. Стоило мужчине дунуть на него - и огонёк просочился сквозь щель закрытых ставень и заплясал внутри хижины. Это был условный знак, который, поди, хозяева хибары не видели уже пару лет.
Внутри кто-то завозился, раздались приглушённые шёпотом голоса. Чародей уже готов был ликовать, встречая старого знакомого радушной улыбкой, но в открывшейся двери показалась перепачканная физиономия мальчишки лет пяти. Его большие глаза изумлённо смотрели на человека у порога и блестели от восторга. Наверняка, слышал истории о чародеях, которые приходили к его отцу.
- ...сказала же, марш в постель, - раздался голос подошедшей женщины, которая с презрением посмотрела на нежданного гостя. В окне показалась ещё одна мордашка - старшей дочери Зорьки, которая также с интересом смотрела на мага.
- Приветствую, я... - начал было Филберт.
- Тебе здесь делать нечего, маг, - выдавила женщина, словно выплюнув сгусток яда, обращаясь к чародею.
- Но...
- Знаю, зачем ты пришёл... Не будет тебе помощи. Сгинул Зорька, когда такой же, как ты, пришёл до нашего порога, - её голос дрогнул. Она отвернулась, чтобы не показать магу свою слабость, заметила детей и прикрикнула на них, заставив тут же исчезнуть. - Вы, чародеи... Выпустили своих чудищ в эти клятые подземелья... А они... Они...
Женщина прикрыла рот руками, подавляя всхлип и лишь усилием воли не позволила себе заплакать. Лицо Филберта стало мрачным. Стало быть, Зорька наткнулся на какую-нибудь химеру, которую кто-то случайно, а может и нет, выпустил в потайные хода. Кто бы мог подумать...
- И... Как давно?
- Давно, - бросила в ответ женщина. - А теперь убирайся... И, прошу, передай всем таким же, как ты сам, чтобы забыли дорогу к этому порогу.
Сдавленно вздохнув, вдова уже собиралась захлопнуть дверь, как Филберт вцепился в неё. Предвидя вспышку гнева, он поспешно убрал руки, отвязав от пояса один из кошельков. Внутри звонко зазвенели монеты, привлекая внимание женщины.
- Твои подачки я...
- Это не подачка, - теперь была очередь Филберта перебивать. - Зорька хоть и был пронырой, но помог многим молодым чародеям. Возможно, только благодаря тому, что он тайком проносил мне письма из дома, я и выдержал то давление, которое на меня оказывали новые обязанности. Когда я только начинал. Помню, тогда он был ещё мальцом... Мне очень жаль. Поверь. И... Тебе придётся кормить семью, так что держи, - он всучил женщине в руки кошель. - Только не трать всё сразу. И постарайся сегодня не уходить далеко от дома. Я видел слишком много чужаков. Как бы не приключилось чего дурного.
Вдова долго смотрела на чародея, словно сомневаясь в его искренности. Но после поблагодарила и всё же захлопнула дверь. Для этой семьи чародеев хватило до конца жизни. Филберт лишь увидел, сквозь узкую щель, как женщина, привыкшая к подобным проделкам, быстро разогнала руками тлеющий сгусток света, погрузив дом во тьму, и направился обратно в деревню. Видимо, если путь через подземелья в одиночку не преодолеть, придётся искать другие способы пробраться в Риссберг.

Крапивница. Корчма.
Чародей оставил скакуна рядом со множеством других. Наверняка, уже давно в этих краях не было такого ажиотажа. Наверняка, никто не ждал его и сегодня. Хозяева корчмы, должно быть, радуются такой оживлённости, но маг чувствовал лишь беспокойство. Войдя внутрь и бегло осмотревшись, он понял, что единственный выдаёт свою принадлежность к Братству чародеев одним лишь внешним видом. Плащ мага был из дорогой ткани, а из-под него виднелись просторные богатые одежды, украшенные замысловатыми узорами. От самого Филберта приятно пахло различными алхимическими ингредиентами и лёгкими нотками ароматических масел. Но сходу определить, что именно за аромат исходит от одежд мага, было крайне сложно. На поясе же его болталось множество мешочков и кошелей, а также небольших причудливых вещиц - магических изобретений из бронзы и золота с вытесненными на его гранях символами и знаками.
Посему, было глупо скрываться и отрицать свои интересы в этих краях. Сбросив с головы плащ, он приметил небольшой столик поближе к камину и устроился за ним, нарочно словно не замечая присутствия своей знакомой недоучки.
- Миску кипятка и пару чистых кружек, если не затруднит, - громко и отчётливо произнёс маг, уже сидя за столиком.

[nick]Филберт[/nick][status] [/status][icon]https://i.imgur.com/s5UhdHA.jpg[/icon][sign] [/sign][raceah]Раса: человек[/raceah][ageah]Возраст: 55 лет[/ageah][actah]Деятельность: чародей, исследователь[/actah][fnameah]Филберт из Элландера[/fnameah]

Село крапивница.
Корчма.

Проводив метнувшуюся куда-то прочь деву взглядом, Фал для себя подметила что то может быть и не к добру. Слишком уж удачно совпали её неотложные дела с явлением в корчме юной магички. И вот было бы чего дёргаться, право слово. Но поразмыслить об этой ей помешала дородная баба, мгновенно усмотреашая в кудрявой новую цель. Намётаный глаз платежеспособного клиента видит издалека, а уж тут подобные прежде водились, потому и ничего странного в том её бросились обихаживать девушка не усмотрела.
- Ох, матушка, из таких то рук самый отменный и выходит, спору нет. Но откажусь, куда мне во хмелю да в дорогу,  - Фалаванна могла быть и сама приветливость, когда хотела, просто некоторые личности не давали для этого поводов. Может кто и скажет что добрым словом перед кметами рассыпаться толку нет,  Фал же всегда думала мол не убудет, а если кто и встретит хорошее к себе отношение с козьей мордой, так и пусть.
- Вы мне лучше с собой чего перекусить заверните, а то путь что-то слишком хорошо пошёл, не иначе как заминки впереди ждут.
Вот так посмотришь вокруг, а на столах лишь пустая вода, неправильно это, потому Фал и решила корчмарей порадовать хоть каким - то заказом. Да и кто его знает что там дальше будет, может и правда пригодится.
А чернявая уже и обернулась, да не с пустыми руками, а с листком объявления. Что тут в Крапивнице происходит Фалаванне ещё в дороге рассказали, как то сами себе представляли, конечно, но вслушиваться в подробности ей не очень то и хотелось. А уж подсекать кого-либо на заказе, чтобы потом месить весенние говна, да наживать недругов и подавно. Куда интереснее кудрявой было что там другая рыжая, та что с чернявой за столом сидела делает, иль о чем шепчутся корчмарские дочки. Девке ж только дай языком почесать, так слова горохом и посыпятся.
Шептались девчонки не то чтоб уж на всю корчму, но до усевшейся встороне Фал кое-что да далетало. И вот выходит, если не обманул её слух, что не так просты корчмари как хотят казаться. Огонь камень - сказала ж тоже, и чей это взгляд интересно ей так в душу запал. На себя Фалаванна пока не думала, чай не одна в помещении. А у кого тут скажите ка глаза: янтарь, опал, рубин? Серые как северный окатыш? Ничего криминального, на взгляд Фалаванны, девицы сказать не успели. Что там, и с кем там случилось былым днём из их слов было не понятно. Так можно себе надумать и то что они тут оглоблей кого отходили да на заднем дворе закопали, так и что упился кто на характер неприятный и был выдворен взашей. А вообще сама фал по первости вот прям такое же отношение к чародеям имела. Жаль правду не узнать, потому как отец девиц с поручениями разогнал. Хотя удивляться нелюбви к чародеям тоже было не с чего. Вон как доходчиво корчмарь чернявой причины расписал.
И вот уж кружка опустеть успела почти наполовину, как один из этих самых чародеев явился словно написанный. Горделивый как всегда, а ещё видимо обиженный ею до глубины души, раз даже взглядом не удостоил. Может он ей там что-то важное вещал, или душу раскрыть решил, а её рядом не оказалось? Ну так смотреть надо чуть дальше собственного эго хоть иногда. Чародей сел от неё как специально далеко, ну и пусть себе посидит, подумает. Взгляды  он на себя со всей таверны собрал, так что и её в отдельности знакомства не выдаст. С чего это Филберт вдруг решил изменить своим планам Фалаванне было любопытно, но не настолько чтобы поднимать свою попу и тащиться к нему на поклон. Вот как чай к концу подойдёт там и подумает, а до того ей и без того есть чем заняться, ведь разговоры в корчме редко затихают. Да и те гости за которыми корчмарь дочку послал, может чего интересного подкинут.

Хозяин кобылы таки воротился. К сожалению Вирры, что было естественно. Кошелек плавно уехал из-под её носа, а лошадка ведьмака слопала последние сухари. Стерва. Ведьмак. Ведьмаков Вирра с Риной любили сильно, так сильно, что вместе скривили свои лица. Впрочем, то был всего лишь секундный порыв, доколе на лице блондинки не проявилось самое настоящее вожделение. Не к ведьмаку, вовсе нет, а к его мечу. И не к тому мечу, о коем обычно все думали, при этом гадко ухмыляясь, а к серебряному — оружию настоящего монстроборца.
   — Разве что своего! — Огрызнулась Вирра, недовольная подобным раскладом. Она осталась без монет ещё и едва ли не посланная на хер. Впрочем, это «едва ли» сулило стать временным, ведь разговор продолжился и шел совсем не в то русло. — Закрывать свои сумки надобно, — заявила Качмарчик, не на сумки вовсе намекая, — я помочь хотела, между прочим. — С чем именно «помочь» девица не уточнила, провожая ведьмака взглядом. Выглядел он скверно, так скверно, словно уж давно как отжил своё. По крайней мере, по мнению всё той же Вирра, а меч пропадёт. Жалко ведь, меч, естественно.
   — Ринка, по коням, — прошептала Вирра, — не намереваясь отставать от монстроборца. — Чует моя задница — это наш шанс. — На что шанс, все же пришлось уточнить. — Чуется мне, шо двинет он кони, примерно также резво, как двигает своего коня! — Ведьмаки были живучими — им ли об этом не знать? Да вот только всякой живучести, да приходит однажды конец, и верила наёмница в то, что конец тот совсем близок. Кому только было непонятно. — Навяжемся или так притремся? — Они любили «помогать» ведьмакам, создавая больше шума из ничего, доставляя хлопот и требуя за это скромную плату. Впрочем, никто не жаловался, по крайней мере, сестры Качмарчик предпочитали не слышать чужих недовольств.
   Рина думала, лошади отмеряли дорогу шагами, Вирра сжимала повод так, словно уже держала в руках тот самый заветный клинок. Ну, или какой-нибудь дрын, который бы летел аккурат в темечко тому самому меченосцу. — А, может быть, всё же навяжемся? Ему явно нужна наша помощь! — Сказанному можно и не поверить, ведь кто его знает этих ведьмаков, мож сам мужика того и упокоил, а потом внаглую монеты чеканные из старосты доверчивого выуживать будет! А тут и они тут как тут, мол: «мил человек не гневайся, а ведьмак всё же правду говорит!». Ведьмак при работе, Вирра при мече в случае хорошего исхода. Все рады.
   Ну, почти все.
   Однако сестра всё же настаивала затихариться, предлагая свою помощь лишь в случае острой на то надобности. Рина с Виррой слишком хорошо знали, кто такие ведьмаки, пусть и являлись человеческими женщинами, а не кем-нибудь иным. К сожалению. Вирра невольно потерла свои шрамы сквозь рубаху — подарок бруксы, едва не стоивший ей жизни. Зато стоивший оной всей её родне! Кроме Рины, сестра чудом спаслась, собственно, как и сама Вирра.
   — Как думаешь, что случилось с тем человеком? Он не похож на жертву монстра. Не растерзанный, не разорванный в клочья... — В этой Крапивнице явно творилось неладное, а значит, будет немало тех, кто пожелает «попастись» на чужом горе. Включая Качмарчиком, конечно же, включая их самих. — Не нравится мне это, Ринка, лучше нам и вправду держаться вблизи ведьмака. — И было здесь дело уже не совсем в мече. Клинков, пусть даже и ведьмачьих, по миру немного, но и немало, а вот они — Качмарчики, такие одни.
   — Может даже и хорошо, что почистить его не успели, а то обиделся бы поди, да сильно. — О том, что любой нормальный человек обидится на внезапно опустевший кошель, младшая из двоих пусть и задумывалась, но всё же редко. — А так нет-нет, да есть шанс помочь ему столь сложном деле. — Примазаться к чужому подвигу — сказали бы обычные кметы, да вот только Рина с Виррой действительно предпочитали помогать, а не просто стоять в сторонке, дожидаясь ну когда же и кто кого. Жаль только что сил в девушках, всё же было недостаточно, ведь даже будучи обученными ведьмаком, ведьмачками они не являлись.

деревня Крапивницы. возле дома войта.

Она что-то крикнула в ответ. Огрызнулась так, словно не боялась его, мутанта, у которого по рассказам и рука не дрогнет, чтобы вспороть ее бледное горло одним взмахом кортика. Да только Ламберт ее не слушал. Во-первых, не хотел тратить времени больше, чем тут нужно было, а во-вторых – его разум поглотили размышления.
Пятки стукнули в бока. Потом еще и еще. Он заставлял кобылу ехать все быстрее, пока не дошел до галопа. Как показала практика, чем быстрее начнешь выяснять подробности – тем для тебя лучше. У людей бывало дурное свойство – забывать детали. Ламберт не знал, умышленно они это делали или нет, но таковое водилось.
Пыль летела столбом, а деревенька близилась с невероятной скоростью: маленькие домишки росли, росли, пока из небольших построек, которые можно было перекрыть пальцем, не стали размером с яблоко, потом с мешок овса. А затем уже запахло свежей снедью, дома приняли привычные для них размахи, дети сновали между домишками, играя в салочки, а немногочисленный люд занимался обыденной работой: валял дурака, возделывал землю и пил.
Ведьмак обратился к старой бабке, спрашивая ее где живет войт. Та шарахнулся, махнула рукой в сторону конкретного домишки и постаралась побыстрее удалиться от ведьмака, осеняя себя святым символом Лебеды, Матери и других богов, от чего ее руки метались, словно в припадке тремора. А может, это он и был.
Ламберт сплюнул на землю и пустил лошадь к конкретному дому. Спешился и подошел к двери и громко постучал кулаком. Случалось так, что старостами были откровенно старые деды, у которых после войны закладывало уши от взрывов. А с протекающими годами ситуация только усугублялась.
Ответом ведьмаку была тишина. С одной стороны еще был далеко не полдень, и войт мог спать, с другой стороны – его просто могло не быть дома.
«Ну, подождем еще немного, — подумал ведьмак. — А там посмотрим дальше».