Время: 19 июля 1271 года
Место: местность между замками и деревнями в юго-восточной Редании
Участники: Ламберт, Шрёдингер и несколько настолько блеклых ублюдков, что даже стыдно их упоминать
Предисловие: все живущие и здравствующие вынуждены плясать со смертью. У кого-то танец медлительный и степенный, у кого-то быстрый и заводной. Ведьмаки же пляшут под неслышную симфонию, которая то тихая, долгая и нудная, то неимоверно громкая, быстрая и дикая. В последнем случае ведьмаки часто наступают смерти на ногу, но только не всем суждено убрать ногу тогда, когда смерть решит наступить в ответ. Но хуже всего, если рядом оказывается сукин сын, который не даст эту ногу убрать.
[19 июля, 1271] — Коли пляшешь со смертью, пляши до конца песенки
Страница: 1
Тема закрыта
Сообщений 1 страница 16 из 16
Поделиться112.07.20 17:02
Поделиться212.07.20 21:49
Все в этой истории с самого начала шло наперекосяк. И, если так подумать, он сам во всем был виноват. Собственно, началось все с того чванливого типа, который забыл представиться и вместо докучливого разговора о погоде сходу начал предлагать работу. Шредингер в тот момент пропивал в одной из харчевен мелкого городка свою награду за кладбищенскую бабу, а потому был добродушен. Человек все юлил, говорил какими-то намеками, отчего подвыпивший Шредингер его не понял и спросил напрямую. Тогда человек посмотрел по сторонам и напрямую ответил. Ведьмак поухмылялся и посоветовал человеку катиться с такими предложениями куда подальше. Естественно человек обиделся, зашипел оскорбления, угрозы, обещания прикончить... словом, оплевал Шредингера всего и ушел. Ведьмак же продолжил пить. Следующим утром он отправился в дорогу, миновал пару деревушек, выяснял, что работы нет и отправлялся дальше. Было лето, было жарко, пели птицы, в траве стрекотали кузнечики... короче говоря, все вокруг было таким обыденным, что Шредингер от скуки задремал в седле. А потому позорно прощелкал их появление.
Он проснулся, когда его лошадь остановилась. Он хотел было пятками дать ей знать, что останавливаться не нужно, но звук шагов заставил его открыть глаза. Десять человек. Вооружены разномастно, но неплохо. Очевидно, что это были вчерашние кнехты и армигеры, не забывшие, однако, ухаживать за своими оружием и скромными доспехами. Самым паршивым было то, что у троих имелись арбалеты, которые смотрели на ведьмака. Если отбить одну стрелу у него еще был шанс, то все три - нет. Возглавлял группу вчерашний "работодатель".
- Я же говорил, выродок, что ты еще пожалеешь, - сказал он, приближаясь. Вместо вчерашней небогатой, но добротной одежды, человек надел на себя такие же небогатые, но качественные латы. Разве что, шлема на человеке не было - его нес один из десятки.
- Слезай с лошади, мутант, - скомандовал он и сплюнул. Шредингер, до того равнодушно следивший за приближением его и его людей, пожал плечами и слез. Он по-прежнему равнодушно смотрел то на одного, то на другого и казалось, что ему совершенно все равно что с ним сейчас будут делать. Люди обступили его со всех сторон, но вплотную не подходили, - то ли боялись подцепить какую-нибудь хворь, то ли не хотели рисковать, зная какие из ведьмаков воины. Не боялся только их главарь, который не побоялся подойти на расстояние вытянутой руки.
- Ну что, тварь, будешь просить у меня извинений? Или моим ребятам тебя сразу на суку повесить? - он был доволен собой. Он был самоуверен. Он был... он просто был. Потому что внешне равнодушный и даже апатичный Шредингер был таковым лишь внешне. Внутри него клокотали негодование и праведный гнев. Многие, кто хоть раз был свидетелем, говорят, что ведьмаков лучше не злить. И они чертовски правы. Потому что организм обозленного ведьмака действует будто под действием эликсиров.
Для Шредингера время пошло чертовски медленно. Вот он оказался возле одного арбалетчика. Ударом ладони сбил оружие в сторону. Арбалетчик же отреагировал запоздало, а потому стрела, которая только что должна была полететь в мутанта, вдруг полетела в другого арбалетчика. Но ведьмак на этом не остановился, о нет. Он продолжил двигаться и оказался за человеком. Остальные стрелки тоже среагировали поздно: одна стрела пролетела мимо, едва не чиркнув по куртке Кота, другая же угодила в человека, за которым и спрятался ведьмак. Остальные тоже были слишком медлительными, а потому двигаться начали только тогда, когда два их товарища падали на землю, а ведьмак вытаскивал меч. Их все равно было больше, они были опытными вояками и твердо знали, что их кольчуги и нагрудники не так-то легко пробить. Вот только они не знали, что ведьмак не собирается пробивать их доспехи. Шапель - шлем хороший, но оставляет открытыми лицо и шею. А потому первый армигер, брызгая кровью из перебитой сонной артерии рухнул в высокую траву и больше не вставал. У второго было копье и он не собирался подпускать ведьмака близко. Вот только ведьмак об этом не знал и попросту перерубил сначала древко, а чуть позже и ногу пониже колена. Чуть позже, потому что пируэт закончился ударом поперек лица третьего бойца, опасно приблизившегося к ведьмаку.
Словом, бой был быстрым, бой был коротким, бой был чертовски кровавым, ибо не одна артерия оказалась перебита. Дольше всех держался главарь. У него были действительно крепкие латы и тяжелый боевой топор, с наполовину окованной рукояткой. У него был хороший опыт боев, много сил и стальные нервы. Вот только не было у него двух вещей: быстрой реакции мутанта и хорошего обзора в шлеме. И хотя он знал слабые места своей брони, защитить их как подобает он не сумел, за что и поплатился. Удар за наколенником заставил его упасть на колено. Удар в подмышку - выпустить оружие. А удар с смотровую щель шлема - испустить дух.
Когда на дороге не осталось никого, кроме кучи трупов, отер меч рукавом куртки и убрал его в ножны, после чего осмотрел себя. За вспышкой ярости он мог бы и пропустить пару ударов.
- Вот суки, - изрек Шредингер, заметив неглубокую рану на боку. - Чуть мою любимую печень не продырявили! Так, где там мои вьюки...
Он поднял глаза, посмотрел по сторонам и понял: лошадь убежала.
- Зараза, - вздохнул ведьмак как-то устало и свистнул. Как-никак, лошадь была не рыцарская, а ведьмачья и ей хватало если не ума, то хотя бы опыта убежать куда подальше от заварушки. Вот только неизвестно насколько "подальше". Лошадь никак не отозвалась на зов хозяина, а потому Шредингер, выругавшись сквозь зубы и зажав рукой рану, поплелся по лошадиным следам.
Живой, но, сука, неживой
Отредактировано Шрёдингер (12.07.20 22:00)
Поделиться313.07.20 19:09
Идешь себе и идешь. Своими двумя идешь. Лошадиными четырьмя идешь, не суть важно. От города до города. По пути встречаются деревушки, хутора, селения, леса, поля да болота. Солнце печет голову, сменяясь хмурым небом, которое потом обливает тебя, как из ведра. Зной, мороз, — неважно. Идешь себе и идешь. Сплошной путь от внезапного появления из теплой и влажной пустоты до бесславной смерти где-то посреди топей. А может в канаве. Тут уж, как карта ляжет.
— Жара, сука. Как же я ненавижу жару, блядь, — Ламберт приложил ладонь ребром ко лбу и посмотрел вперед тракта: поле, как поле, да редколесье чуть поодаль. Только и того, что какие-то мешки посреди тракта валялись где-то в шагах в трехстах от того места, где он ехал. Ведьмак хмыкнул. Зрение мутант тяжело обмануть, и понимал он прекрасно, что не мешки там валялись.
Ламберт ударил гнедую в бока, заставляя скотину проснуться и поддать ходу. Никогда не знаешь, что можно найти на месте побоища. Порой за доставку ценного сундука, который потерял караван давали куда больше, чем за голову василиска. Не случалось у Ламберта такого за всю жизнь, но поразмыслить над таким вариантом событий ему никто же не мешал, верно?
Все мертвы. Ни одного живого, кто стонал бы и просил воды перед тем, как отправиться на тот свет. Мухи ползали по остекленевшим глазам, откладывали своих личинок на местах, где прошлось острое лезвие и вскрыло людские артерии. Пахло смертью и железом от испаряющейся на солнце алой луже.
— Здорово ты поработал, — пробормотал себе ведьмак под нос, оттягивая мертвую, но разжаренную кожу погибшего солдата около места, где сталь коснулась оной. Хирургическая точность, били по артериям и венам, думал Ламберт. Не скупился, бил со всей силы, даже, наверное, наслаждался. Мутант хмыкнул, вставая с корточек и отряхивая рукавицы, чтобы осмотреться вокруг.
Фонтанирующая из артерий кровь забрызгала все вокруг. Лишь по счастливой случайности Ламберт смог заметить, что от места побоища тянулись капли, окрасившие колоски диких трав и опавшие листья в багрянец. Не найдя ничего более полезного у павших вояк, Ламберт взял лошадь под уздцы и повел ее по кровавому следу.
Идти был как минимум один повод: возможно это был один из выживших, а возможно тот ведьмак, который это сделал, был совсем недалеко. Это однозначно был ведьмак. Ламберт был в этом уверен, как в том, что на завтрак он ел варенные яйца с краюхой хлеба, вчера был дождь, а стрыга, которую расколдовал Геральт была принцессой Аддой.
От размышлений его оторвало осознание, что уже где-то с треть минуты он идет по редколесью, совершенно не видя капель крови. Возможно, рана затянулась и была совершенно неглубокой. А возможно ему просто надоело, и он приложил обрывок ткани, чтобы не вести за собой нежелательный след.
Хрустнула ветка. Ламберт дернул головой, видя, как среди негустых и тоненьких деревцев проскакала совсем юная косуля, скоропостижно удаляясь в более густую часть, где кроны становились гуще, стволы толще, а кусты – вырастали в целые стены.
Но было что-то еще. Что-то такое, попыталось скрыться в густоту вместе с косулей. Ловкое, тихое и незаметное, как летучая мышь в ночи. И если от нетопыря раздавался хотя бы шелест перепончатых крыльев, то здесь – разве что дыхание, но с такого расстояния Ламберт однозначно его бы не услышал.
Оно мелькнуло на самой границе периферического зрения и тут же скрылось. Ломиться следом с лошадью было плохой идеей, а привязывать ее к дереву — все равно потеряет время.
— Стой, сука! — крикнул он во след. И тут было два варианта: испуганный окликом ломанется через дебри и выдаст себя, давая возможность Ламберту выследить его. Либо вернется сам.
Но тут на ум ведьмаку пришла третья мысль: он может затаиться.
— Все равно найду, — буркнул он сам себе, на скорую руку привязывая лошадь к тонкой осине. — По запаху выслежу, но найду.
Отредактировано Ламберт (13.07.20 19:24)
Поделиться413.07.20 21:04
Кобылка то ли по дурости, то ли просто со страху, сбегла в ближайший подлесок. Все бы ничего, да только в подлеске отыскать ее было куда труднее, чем на открытой местности. Конечно, у Шредингера, окромя зрения, был хорошо развит как слух, так и нюх. Вот только один черт в лесу с его акустикой и кучей запахов преимущества от ушей и носа почти что не было. Не успел ведьмак зайти глубоко в подлесок, как задница дала ему знать о приближающихся неприятностях. И хотя медальон не шевелился, да и сам ведьмак нередко замечал за собой излишнюю мнительность в данном вопросе, все-таки что-то не давало ему покоя. Одно дело прижать какого-нибудь человека в городском переулке и приставить к его горлу нож, ибо какого хрена он идет за мной через весь рынок и две улицы. И другое дело, чуять слежку в лесу. Или я допился окончательно, подумал Шредингер, или... Он бросил взгляд назад и понял, что это все-таки не паранойя, а годы сования своей шкуры в пучину неприятностей, - в его направлении кто-то шел.
Мысленно выматерившись, ведьмак оторвал свою ладонь от порезанного бока, посмотрел на уже подсыхающую кровь, затем на лошадиный след, а затем снова на преследователя. Насколько мог разглядеть ведьмак, в его сторону шел или представитель "старой школы" безбашенной молодежи, которая ходила после второй войны в кожаных куртках и с мечом за спиной, или же другой ведьмак. Первый случай не представлял особой угрозы, ибо молодец, реши он напасть на ведьмака, скорее всего попадет в щекотливую ситуацию и получит ремнем по заднице, так как этот тип молодежи не любил ничего, кроме как много пить, много трахаться и много драться. И все это весьма неумело. Второй же случай сулил серьезные разборки из которых шансы выбраться живым были один к одному.
Последние лет двадцать жизни научили Шредингера не доверять другим ведьмакам. Даже из своего цеха. Особенно из своего цеха. А потому Кот не придумал ничего лучше, кроме как быстро найти укрытие. Нет, он не особенно надеялся обмануть другого ведьмака и остаться незамеченным, но если есть шанс добиться эффекта неожиданности - то почему бы не попытаться? Легко добежав до ближайших кустов, Кот попросту поднырнул под них, дабы не ломать ветки и не оставлять четкие следы. Однако под кустами он не остался, прополз через них, а дальше, где ползком, где короткими перебежками, принялся юлить. Ровно до тех пор, пока не услышал громкое "стой, сука!". Вроде бы глупо исполнять команду чужака, который, как знать, может тебя убить. Тем не менее, Шредингер замер и осторожно осмотрелся. Судя по тому, что нежданный преследователь не несся к нему сломя голову, маневр ведьмака был в какой-то мере удачным. Пару секунд он постоял на одной ноге, а затем медленно опустился на землю, перекатился к ближайшему древесному стволу, и принялся наблюдать.
Все-таки это был ведьмак, а не городской модник. Сие было видно по движениям, по снаряжению, по внешнему спокойствию. Последнее свидетельствовало о том, что преследователь доверял не только своему зрению, но и слуху. А значит следовало быть предельно острожным. Этот ведьмак ему был незнаком, а потому, скорее всего, не был из его цеха. Следовательно, был шанс обойтись без драки. Вариант отлежаться под деревом Шредингер тут же отмел. Во-первых, этот ведьмак явно от него так просто не отстанет и даже если потеряет его сейчас, потом все равно найдет. А во-вторых, отлежаться - значит потерять время, которым наверняка воспользуется беглая кобылка. Потому Кот не спеша и осторожно пополз в другую сторону. Даже если его передвижения до этого оставались незамеченными и второй ведьмак крикнул просто для провокации, все равно требовалось сменить позицию. Шредингер и сменил. Судя по тому, что его преследователь не выказал каких-либо признаков раннего обнаружения, маневр можно было считать успешным. Ну а дальше... а дальше он вскочил и стрелой помчался к другому ведьмаку, вытаскивая на ходу меч. Но, то ли меч ударился об оковку ножен, то ли Кот слишком громко прошелестел травой, нежданный "хвост" резко обернулся, едва Шредингер преодолел половину пути. Коту не оставалось ничего другого, кроме как затормозить в полудюжине шагов. Меч его был наготове, низко опущен, да и пальцы левой руки были готовы оторваться от рукояти и сложится в Знак Квен. Пару секунд он внимательно следил за своим преследователем. Смотрел без злобы, но с сильной настороженностью.
- Волк? - спросил Шредингер наконец. - Зачем идешь за мной? Или решил вспомнить о цеховой солидарности, догнать, спросить, как мое здоровье? Спасибо, не жалуюсь.
Хвать или не хвать - вот в чем вопрос
Отредактировано Шрёдингер (13.07.20 21:08)
Поделиться513.07.20 21:51
В самый последний момент, когда оставалось три больших прыжка, которые для любого ведьмака — раз плюнуть, а для человека — расстояние смерти, он запнулся. Как запинается любой мутант, когда только учится на мучильне. Как запинается ребенок, разозленный и неуклюжий о камень. Бес его знает почему так произошло, но этот кошкоглазый затормозил на приличном расстоянии, и продолжи он бег, Ламберт все равно бы успел отскочить в сторону. В крайнем случае сложил бы Знак, которые н так ненавидел, но — чего греха таить — пользовался.
Знаки. Ненавистная ему магия, которой пользовались трусы, и которую прививали всем ведьмакам, независимо от их желания. Но даже сейчас, когда ситуация почти прижала Ламберту яйца, он непроизвольно дернул рукой.
Время застыло для них обоих. Волк непроизвольно опустил взгляд, быстро оценивая вооружение и заметил то, как сложены пальцы стоящего напротив. Брезгливо хмыкнул и скрестил руки. Стрекотали цикады, прыгали растревоженные кузнечики у ног двух мужчин, что стояли посреди леса. Ниже Ламберта, но примерно той же комплекции. Да все они были почти, как на подбор. Редко какой ведьмак выходил за грани привычной структуры, исключая небезызвестного Лето. Бородат, усат, зеленоглаз. Знал Ламберт одного зеленоглазого Кота. Земля ему пухом. Взгляд ведьмака упал на нагрудный медальон, что болтался на шее у раненого. Опять кот. Зеленоглазость – их отличительная черта, что ли? Так у Брэена они были тоже желтые. Загадка.
Он сплюнул, услышав это типичное «Волк». Не любил Ламберт свою профессию, но никак он не мог упустить момент.
— А ты наблюдательный, — сказал он, скрестив руки на груди и хмыкнул. — Срал я на цеховые разногласия, раз уж ты упомянул про солидарность, — он обернулся в ту сторону, откуда пришел, и где лежал десяток безжизненных тел, которых, наверное, дома ждали семьи.
Но Ламберту было плевать. Люди заслуживали того, что иногда с ними происходило. Смерти тоже. Он кивнул в ту сторону:
— Заказ или просто неугодные попались на пути?
Иногда Ламберту предлагали заказы на людей. Он отказывался и не брал. Не хотел марать свою репутацию перед друзьями: Геральтом и Эскелем. Не хотел выслушивать поучения от старого деда Весемира, который устроит целую головомойку в свои сто с хуем лет, что молодежь совсем от рук отбилась и ничего не понимает в «ведьмачьих делах» и «для кого вообще кодекс существует».
Ни для кого. Нет его, этого вашего кодекса в нынешних реалиях. Если когда-то и был, то давно минули те времена. Канули в Понтар, закопаны в сосновом гробу вместе с теми людьми, которые напали на Цеха своими бесчисленными ордами, разорили их, перебили всех молодых ведьмаков, детишек, которые еще не умели даже стоять на маятнике, как следует, у которых даже мутации еще не минули. Всех перебили. Вот тогда и закончился кодекс.
— Ножик свой убери в ножны лучше, не дай бог поранишься на старости лет, — он сделал шаг навстречу бородатому и неопрятному ведьмак, протягивая руку. — Ламберт.
Отредактировано Ламберт (13.07.20 21:51)
Поделиться614.07.20 17:45
Шредингер хмыкнул:
- Скорее уж догадливый. В нашем замке я тебя никогда не видел, поэтому решил: либо волк, либо грифон. Вот только последних я встречал редко, потому и бросил наобум вот так.
Незнакомец не выказывал агрессии. Больше походило на то, что он пошел по следу из простого любопытства. Тем не менее меч Шредингер убирать не спешил. Он продолжил наблюдать за Волком, а тот как раз повернулся в ту сторону, откуда явился. И где остались лежать десять трупов.
- А, ну да, в нашем цехе все поголовно психованные наемные убийцы, я и забыл. В таком случае отвечу: скорее и то, и другое, - ответил Кот не без сарказма. Рассказывать о случившемся он сам не спешил, а Волк подробности и не спрашивал.
- Ты не очень-то смахиваешь на своих друзей по цеху. Те наверняка бы начали допытывать "а что, а зачем, а почему". Может и драться бы полезли. Или принялись нотации читать, слышал и о таком.
Когда же второй ведьмак сделал шаг вперед, Шредингер все-таки убрал меч в ножны. Даже если Волк и попробует на него напасть, чтобы достать мечи у них обоих уйдет одинаковое количество времени. Был еще, конечно, кинжал, но Кот как-то сомневался, что и он пойдет в ход.
- Шредингер, - назвался он, пожимая Ламберту руку. Удара не последовало. Значит и вправду не по мою душу шел, подумал Кот.
- Язык у тебя острый, - палец в рот не клади. И ничего другого тоже не клади. И бритвы, видать, не нужно, - усмехнулся Шредингер. - А раз уж тебя цеховые разногласия не волнуют, то повторю свой вопрос: зачем пошел за мной?
Он еще раз прошелся ладонью по месту разреза, покосился на нее: все-таки кровь остановилась, что не могло не радовать. А затем он снова поднял взгляд на Ламберта.
- Если ты шел следом из простого любопытства, - то я, так и быть, его удовлетворю. Но коротко, потому как моя лошадь убежала и мне хотелось бы ее вернуть. Итак, вчера, в корчме ближайшего милого засраного городишки ко мне подошел один хуй. Если ты осмотрел место боя, - значит его видел, у него одного были нормальные доспехи. Этот хуй, узнав из какой я школы, сказал мне, мол, мой папаша - местный барон - уже еле дышит, а я - лучший из его прочих наследников. Но у меня есть старший брат, который наверняка все заграбастает себе. Короче говоря, езжай в наш замок и прореди число моих родственников, а заодно и наследников. Выполнишь - получишь полсотни крон. Я его послал нахер, отчего рыцареныш так взбесился, так грозился и так матерился, что оплевал меня всего и ушел. Я уж было подумал, что больше его не увижу. Ну да, как же. То ли он испугался, что я наведаюсь к его родне и расскажу им об этом хитром плане, то ли просто страшно обиделся, за то что я послал его нахер, в любом случае он со своими то ли дружками, то ли слугами решил подкараулить меня на дороге, чем меня страшно разозлил: ибо людей настолько тупых, что не понимают слова "нет", я не люблю. Ну а когда началась вся заварушка, моя лошадь убежала, потому как эти говноеды естественно не позволили мне ее даже стреножить. Вот и вся история. Если я удовлетворил твое любопытство, - то предлагаю тебе идти своей дорогой.
Поделиться714.07.20 20:23
— У вас есть замок? — Ламберт скривил губы в едкой усмешке. Слух о том, что от Школы Кота остались только руины — давно гулял среди всех выживших ведьмаков. Да и сам Брэен рассказывал, что-то подобное. Возможно он преувеличивал, чтобы как можно дольше сыграть на жалости Весемира и оставаться в Каэр Морхене, скрывая свои поступки. Вероятно, что правды Ламберт не узнает никогда. Да и не шибко она ему нужна была.
— А что мне на них смахивать, я им, что, брат что ли? Мои принципы – только мои. До всяких там «кодексов», о которых Геральт грезит мне дела нет. Платят – убиваю монстров. Не платят – пошли нахуй. Все просто. Да и в рот мне ничего класть не надо. К еде не привередлив, — он скривил губы, сделав шаг назад от Кота и вновь привалился к столбу дерева.
Судя по всему — Шредингер никуда не спешил, даже не глядя на лошадку, о которой он переживал несколько мгновений ранее. История, которую он рассказал была до жути похожей на сотни тех, которые случались со всеми ведьмаками по всему континенту. Странно только то, что этот Кот отказался. Денег много, или исключительный случай адекватности? Ламберт не знал. Понимал лишь то, что рука у него не дрогнула, когда встал вопрос между жизнью и надиранием задницы соплякам, которые посчитали, что против ведьмака вдесятером выстоят.
Увы, но пословица «гурьбой и батю легче пиздить» здесь не работала. Один опытный ведьмак стоил десятерых бойцов в полном обмундировании. Там же были бывшие солдаты, которые кое-как, видимо, умели воевать, и явно не запомнили тонкостей (или не знали) охоты на ведьмаков. Но более вероятно, что даже самые старшие из них не принимали участия в погромах. Может быть их деды или даже прадеды, но не они.
Закончилась история так же банально, как и началась. Не рассчитал сил юный баронет, почил в бозе, да и бес с ним. Ламберта это не сильно волновало, ведьм глупцам и дуракам самая дорога туда, откуда обратного пути нет.
Ведьмак пожал плечами и оттолкнулся от осины.
— Бывай, Шредингер.
Хотел он сказать ему «может еще свидимся», дать Ласточку на всякий случай, но времена были такие, что раздавать расходники налево и направо было такой себе затеей, учитывая, что у самого их оставалось хрен, да ни хрена. А насчет свидимся – не такие уж близкие друзья они были, чтобы такого желать.
Ламберт взял свою гнедую под уздцы и вывел ее на тракт, где оседлал и стукнул пятками в бока. Кобыла недовольно затсригла ушами, но степенно перешла с хода на рысцу.
— Поменяю я тебя, кляча старая, ох поменяю и не дрогну даже. Но! — пятки вновь саданули лошадь, заставляя ее ускоряться, хотя и чувствовалось, что кобыла ленилась и не желала слушать своего хозяина.
С горем пополам, но Ламберту удалось заставить ее скакать. Пыль летела из-под копыт, а сам ведьмак щурился, прикрывая лицо одной рукой. Дождей не было уже давно, земля пересохла и пылила так, что хоть скрипи зубами. Да, собственно, это кошкоглазый и делал, сплевывая последнюю влагу со своего рта вперемешку с землей.
Он въехал в деревню, когда солнце окрасилось в алый тон, а люди возвращались с пахоты, закинув мотыги на плечи. Острия орудий труда недобро поблескивали в свете садящегося солнца, заставляя Ламберта напрячься и следить за всеми, кто шел на расстоянии пяти шагов от него. Никогда не знаешь какие суеверные идиоты могут жить в деревне.
Как только один из них заприметит медальон, что болтался на шее или глаза с вертикальным зрачком – так сразу и заверещит, что петух в четыре утра, да кинется с мотыгой изгонять нелюдя проклятущего. Прямо таких страшных событий у Ламберта не случалось, но вот в корчме морду набить пытались. И неоднократно.
Привязав кобылу к столбу подле харчевни, Ламберт вошел внутрь, желая узнать, как дела обстоят в оной, да поужинать заодно. Да и койко-место было бы тоже неплохо найти. Да только ступил он внутрь, как в глаза ему бросились знакомые неопрятные волосы и фактура тела. Ламберт хмыкнул, стоя в дверном проеме, удивляясь тому, насколько мир тесен. А еще тому, как этот кошкоглазый так быстро добрался до этой деревни.
Волк подошел к стойке и обратился к кметке с уставшим лицом:
— Мне похлебки, хозяйка, горячей. Ломоть хлеба, кружку пива и картошки с мясом, — его голова неспешно повернулась к Шредингеру. — Нашел лошадь?
Поделиться815.07.20 19:43
Видя едкую усмешку Ламберта, Шредингер буркнул:
- Очень смешно. Теперь ведьмаки рождаются из капусты.
И смачно сплюнул. Ламберт ему нравился: недостатком ума явно не страдал, а потому обладал независимым характером. Да и острый язык свидетельствовал об умении за него ответить. Странно было видеть на нем медальон с волчьей мордой, ведь этот цех славился, помимо прочего, еще и занудством. Впрочем, Кот не стал развивать эту мысль, ибо Волк явно не собирался здесь задерживаться. Кивнув своему давешнему преследователю на прощанье, Шредингер вернулся к лошадиному следу.
На деревьях пели птицы, в кустах и траве копошились зайцы и ежи, а на границе зрения то и дело появлялись лани, которые тут же убегали. Вот только лошади не было. Мутант старательно шел по следу, время от времени поглядывая по сторонам. Ветер гулял по древесным кронам и, наверное, только он знал, куда подевалась лошадь. Да еще ее след. Вот только и они не могли сказать как далеко удрала животина. Наверное, Шредингер бы плюнул на лошадь, если бы не одно "но": эта скотина сбежала с его вещами. Потому он упорно продолжал идти дальше. И таким образом прошел весь подлесок насквозь. И, - надо же, - обнаружил свою лошадь, мирно пасущуюся в поле. Поначалу у ему страшно хотелось ее отстегать, но та, завидев своего хозяина, бодро к нему подбежала и уткнулась носом в руку.
- Эх ты, трусиха, - пробурчал ведьмак, гладя морду не самой верной спутницы, и взобрался в седло. Времени в леске он потерял достаточно, а день уже давно зашел за полдень. Потому он послал кобылу в галоп в сторону тракта. Вернее, он думал, что в сторону тракта. Спустя некоторое время, ведьмак увидел деревню и вскоре оказался между хатами. Очевидно, все трудоспособное население работало в поле, потому как Шредингер увидел лишь играющую ребятню, да стариков. Ни те, ни другие его не интересовали, как он их, зато увидел корчму и вот к ней направил лошадь. Кобылу он оставил возле корыта, а сам вошел внутрь.
Народу здесь было негусто, точнее никого не было, а потому владелица заведения откровенно скучала, облокотившись о по-деревенски сделанную стойку. При виде посетителя он было пошевелилась, но, видя насколько грязен был вошедший, видимо решила этого не делать.
- Доброго дня, - буркнул ведьмак. - Мне какую-нибудь похлебку, кусок хлеба и бутылку самогона. С рюмкой.
Лишь когда о столешницу зазвенели монеты, хозяйка соизволила-таки пошевелится. А пока она бегала к печи и лазила в погреб, Шредингер присел на лавку за столом возле входа. Получив свой заказ, он первым делом наполнил рюмку, выпил, а уже потом взялся за луковую похлебку. Но не успел он съесть и половины, как на пороге возник Ламберт. Нет, ну он точно меня преследует, подумал Кот недовольно. Тот, постояв на пороге, решился подойти к стойке и сделать заказ. На его вопрос, Шредингер шмыгнул носом и ответил:
- Ты, когда сюда входил, сколько лошадей видел? Я - одну. Ты, надо думать, две. Если хочешь завязать разговор, - не начинай с тупых вопросов, тебе это не к лицу. Вместо того, что бы болтать, лучше возьми себе что-нибудь и налей.
Отредактировано Шрёдингер (15.07.20 19:45)
Поделиться916.07.20 23:37
— Одну, — хмыкнул Ламберт, присаживаясь подле нового знакомого. Он сделал несколько глотков и поставил кружку с пивом возле себя, после чего принялся за свой обед. Интерьер корчмы был скромный. Даже скромнее обычного. Некоторые стулья были явно самодельными, чуть ли не из обычных толстых веток сбиты. Столы, словно сделанные наспех когда-то давным-давно, но так и оставленные стоять до лучших времен. Как говорится, нет ничего более долговечного, чем что-то временное.
— Каким ветром тебя сюда занесло? — ложка Ламберта активно работала, ударяясь о деревянное дно тарелки. Мякиш хлеба кусочками отламывался и отправлялся в рот. Было вкусно. Либо ведьмак был достаточно голодным, чтобы съесть первое блюдо и приняться за второе, не ощущая сытости. Пиво быстро кончилось, и пришлось попросить себе еще добавки. Торопиться было некуда, и поэтому Ламберт решил, что этим вечером он примет лишку на грудь, объестся и завалиться спать. Чай лето уже было на дворе, а это значило, что от холодного снежного ветра можно и не прятаться.
В корчму зашло несколько уставших кметов, которые понуро переговаривались, недобро глянув на посетителей. Их приглушенные голоса заполнили тишину помещения, оживив его этим унылым бурчанием. Ламберту трудно было разобрать слова, даже не глядя на его обостренный слух. Казалось, словно эти двое общались на известном только им языке, или на каком-то низкочастотном гуле.
И Ламберту это не понравилось. За окном быстро стемнело, пока два ведьмака доедали ужин. На заборе закричал черный петух с переливающимся длинным хвостом, когда загорелась первая заря. Кметы переглянулись, быстро встали, положив свои орены на стол, и ретировались.
Со двора послышались звуки запирающихся ставней. Люди быстро заскакивали в дома, словно чего-то боялись. Зверье пряталось по конурам, под лестницы и в погреба. Только черная птица сидела на заборе, и смотрела своим темным глазом на двух ведьмаков, пока не растворилась в темноте, превратившись в туман.
— Заприте ставни, — бросила хозяйка корчмы, запирая одно из окон, и быстро туша одну лучину за другой. — И лучше не выходите на улицу, если вам ваши жизни дороги, — она остановилась на мгновение, окидывая их взглядом. — Даже не глядя на то, што вы ведьмаки.
«То ни одного с пол десятилетия, то сразу двое, что за напасть, святой Лебеда», — бурчала она, удаляясь наверх, а половицы скрипели под ее сухими ногами, напоминавшими две скрюченные колодки.
На дворе завыло. Что-то страшное, неясное и нечеловеческое. Ламберт взглянул на Шредингера, который сидел напротив него. Ведьмака смущало несколько вещей: во-первых ему не заплатили, и, судя по всему, народ не шибко торопился нанимать хотя бы одного из монстроборцев, когда в их поселке их оказалось сразу двое, а во-вторых – все его принадлежности, а конкретно – эликсиры – были приторочены к лошади. Ну, а в-третьих – невесть что оно верещало за окном, и ломиться туда, жертвуя своей шкурой за светлое будущее без тварей ему не хотелось.
Ламберт кивнул головой в сторону запертого окна.
— Пойдешь разбираться? — спросил он бородатого кошкоглазого, свернув губы в ехидную улыбочку. — Лично мне не платили.
Поделиться1017.07.20 18:55
Шредингер больше пил, чем ел. Вернее, он закусывал. Как знать, может он и мог бы заказать себе более приличной еды, но не хотел тратить на это деньги, добытые тяжким трудом позавчера. Кроме того, день выдался жарким и даже под его конец ведьмаку не слишком хотелось есть. А вот холодный самогон шел на "ура". Кот выпил, вдохнул, съел еще одну ложку похлебки.
- Тем же, который донес сюда и тебя, - ответил он. - Ехал-ехал и приехал. Я бы не стал тут задерживаться, если бы не хотелось выпить после паршивого дня. К слову, ты срезал кошельки с тех идиотов? Думаю, треть суммы полагается мне за... удобство добычи.
Ведьмак внимательно посмотрел на Ламберта, выкинул из рюмки муху и налил себе еще.
- Будешь? - потряс он бутылкой. - Пиво - штука хорошая, но не когда сильно разбавленное.
Явилась парочка кметов, но Шредингер не обратил на них никакого внимания. Кметы да кметы. Ну косятся. Ну бурчат. Так было всегда и везде, и глупо было бы полагать, что они решатся на какие-либо агрессивные действия.
Смеркалось. О продолжении пути речи не было: лошади в темноте видят куда хуже ведьмаков и, решись Шредингер поехать сейчас, неминуемо уснул бы в седле, а лошадь зашла бы такие дебри, из которых пришлось бы выпутываться полдня. Кроме того, самогон еще не кончился. И все было спокойно до тех пор, пока кметы не поспешили ретироваться.
Закрыть ставни, не выходить на улицу... черте что. Тем не менее, ведьмак закрыл ставни. Не за-ради себя, скорее ради спокойствия хозяйки заведения, которая поплелась спать. Не успел Шредингер сесть, как снаружи раздался нечеловеческий вой. Кот прикрыл глаза, вытащил из-за ворота куртки медальон и прикрыл его рукой. Некоторое время снаружи царила тишина, но вскоре вой снова повторился. Шредингер открыл глаза и посмотрел на дверь.
- Сдается мне, это полуночница, - отозвался он, спустя минуту. - Видимо обитает на краю деревни, а иногда и в саму деревню наведывается. Вот все в портки и накладывают. Вряд ли это живое существо, иначе бы в деревне уже никто не жил. Хотя... с тем же успехом это может быть вампир. Все зависит от того, сколько времени терзает местных эта напасть.
Ведьмак вздохнул, облокотился о стол и тоскливо посмотрел на Ламберта.
- Мне тоже не платили. И не обещали оплаты. Вот только не хочу я оставлять свою лошадь на произвол судьбы. Пусть я регулярно собираюсь ее продать, все-таки иметь лошадь лучше, чем не иметь ее вовсе. Иначе бы мы все вещи носили на себе.
Поделиться1117.07.20 22:25
«Сука, лошадь», — подумал Ламберт. Пускай Котов и считали отбитыми на всю голову маньяками, убийцами, недоумками, — таковыми они не являлись. Они могли быть вспыльчивыми, сверх меры добрыми, либо параноиками, с жуткими головными болями из-за эликсиров, апатичными или имели несколько личностей. Но не идиотами. Шредингер был тому подтверждение. Он не собирался бросаться в бой с неведомой тварью, нет. Зерно рационализма было в нем столь велико, сколь вообще могло быть в некоторых знакомых Ламберту ведьмаках.
Он недовольно цыкнул зубом, но встал, отодвинув скрученный стул и принялся идти к двери. Как минимум все его пожитки и вправду были приторочены к лошади. Весь вещмешок, сундучок с ингредиентами и декоктами, вся провизия и даже основная денежная заначка была там. Ламберт грубо выругался и сплюнул в кувшин возле двери. Сейчас он хотел окатить себя ледяной водой за то, что так недальновидно поступил. Не первый десяток лет живет, а вот так опростоволоситься.
Дверь открыли так тихо, как только можно было. Ламберт выглянул наружу, высматривая источник шума, но никого не приметил. Он неспешно вышел, стараясь ступать как можно тише, хоть предательские доски и скрипели натужным деревянным воем при каждом шаге. Лестница гудела, выдавая расположение Ламберта, точно лично желала ему смерти, но на дворе было тихо. Настолько тихо, что по спине у ведьмака начали ползать мурашки.
Луна была высоко, хоть и далека от зенита. Но даже этого было достаточно, чтобы чистое небо и белый свет освещали все вокруг: главную улочку с пересохшей и потрескавшейся землей, глиняные домики, вымазанные побелкой снаружи и плетенные невысокие заборчики, которые ограждали участочки домов, создавая видимость границы. Поле, что стояло в двухстах шагах от края деревни, на котором колосилась пшеница, а посреди оного и по краям стояло несколько чучел, чьи одежи развивались при легком дуновении ветра.
Краем глаза Ламберт заметил некое движение посреди широкой деревенской улицы, где обычно днем носилась детвора. Шевелящееся в воздухе тряпье на женщине, которая парила в воздухе. Дух, не иначе. Шредингер был прав — в деревне ошивалась полуночница, которая по ночам возвращалась в то место, которое ее связывало с этим миром после неестественной смерти. У каждого такого духа была своя история и очень часто, думал Ламберт, довольно грустная. Неудачные браки, неразделенная любовь, непреднамеренное убийство на почве злости и пьянства. Каждый призрак нуждался в освобождении от мирских оков, но также каждый призрак был потенциальным укоротителем жизни. Чего очень не хотелось, даже не глядя на ее паскудность время от времени.
Лошади стригли ушами и ржали, напуганные призраком. Как оный их еще не задрал – Ламберт не понимал. Иногда такие призраки были прикованы к конкретной местности, оберегая ту вещь, которая их держала и не могли далеко отойти, возможно только поэтому скотина оставалась все еще жива. А возможно дух жаждал мести и отчаянно искал свою цель, не обращая внимания на остальных. Странно все это было.
Ламберт подошел к своей лошади, которая пыталась оторваться от коновязи, сложил Знак и заставил животинку успокоиться, после чего тихо повел ее с ее же топорными шажками внутрь к стойлу, подождал, пока Шредингер проделает тоже самое, после чего притворил ворота и так же тихо принялся воротиться в корчму.
Кота од дожидаться не стал, глядя как тот стал справлять свою личную нужду. Метеоритные яйца были, видать, раз решил это делать с полуночницей за спиной. Либо он знал что-то, чего не знал Ламберт, раз так преспокойно облокачивался на целостность своей шкуры. Волк вошел внутрь корчмы и неспешно поднялся на второй этаж, где зашел в свободную комнату и прилег на кровать. Во дворе опять завыло, но Ламберта это не сильно волновало. Он понимал, что выпитое дает ему расслабление, а сам он погружается в сон.
Поделиться1220.07.20 19:38
Шредингер видел, какие метаморфозы происходили с лицом Ламберта. С одной стороны, нельзя было сказать, что по лицу Волка можно было все прочесть, с другой стороны, сейчас он не сдерживался и Кот сделал простой вывод: он попал в цель. Нет, он тоже не собирался выходить и разбираться с монстром. Уж если призрак обитает посреди деревни, – значит он чертовски силен. Такой вывод Шредингер сделал, исходя из своих знаний о призраках, а они говорили, что полуночницы привязаны к месту и предмету. При таком раскладе получалось, что женщина или девушка умерла на глазах всех жителей. Как знать, может она оказалась забита мужем-пьяницей насмерть и ее страх, его злоба и равнодушие окружающих породили призрака, который мстил всем причастным.
И все равно ведьмак еще сомневался, полуночница ли это. Все его предположения основывались на двух фактах – неживой тоскливый и в то же время злобный вой, и наступление темноты. Так или иначе, следовало выйти наружу, отвести лошадей подальше и забрать свои вещи, хотя бы на случай, если чудовище попытается добраться до ведьмаков.
Тихо и медленно прокрались к двери, тихо и медленно открыли ее и вышли наружу. Все было залито мертвенно-бледным лунным светом. Шредингер не доставал меча – сталь была бесполезна против призрака. Меч же из сплава стали и серебра был в ножнах у седла лошади. Но даже такое оружие не гарантировало победы над полуночницей, ибо шанс попасть в призрака – один из ста.
Он увидел ее. Неестественно бледную, изуродованную, она как бы парила в пяди над широкой деревенской улицей. Пару раз призрак пытался подобраться к какому-нибудь дому и каждый раз словно бы натыкался на невидимую преграду. Либо крестьяне используют талисманы, отпугивающие злых духов, либо здесь еще замешано и проклятие, подумал Шредингер.
Одним глазом он следил за полуночницей, другим же смотрел куда идти. Благо, до лошади идти было недалеко. Кобыла ржала, вставала на дыбы, силясь порвать поводья, удерживающие ее у колодца. Коту пришлось применить Аксий, чтобы успокоить животное и без проблем отвязать ее. Взяв лошадь под уздцы, Шредингер повел ее следом за Ламбертом, на задворки корчмы где, как он полагал, находилась конюшня. На деле же данное строение сложно было назвать конюшней: небольшой ветхий сарай со стойлами. Тем не менее, оставлять четвероногих спутников больше было негде, и Кот оставил свою кобылу там. Забрав седельные сумки и ножны с мечом, он вернулся в корчму следом за Ламбертом, предварительно опустошив мочевой пузырь – самогон дал о себе знать. Волк же, судя по всему, сразу же пошел спать на чердак. Шредингер же, заперев двери и погасив лучины, вернулся к недопитой бутылке. Заснул он только под утро, когда бутылка опустела.
Шредингер проснулся от шороха и ощущения того, что кто-то на него смотрел. Он открыл глаза, увидел закопченный потолок, покосился на источник звука. Хозяйка заведения убирала стол и недовольно косилась на него. Несколько секунд ведьмак лежал неподвижно, а затем, крякнув, поднялся. Надо было продолжать путь. Завтракать в этом гадюшнике желания не было, а потому, подхватив оружие и переметные сумы, он вышел во двор, а оттуда направился к конюшне. Перед дорогой оставалось сделать пару дел: почистить лошадь и меч. Что он и сделал не спеша и даже с некоторым удовольствием. Чистка лошади заняла немного времени, куда основательней ведьмак взялся за меч, усевшись на колоду во дворе. Счистить грязь, наточить оселком, смазать… процесс небыстрый.
Он едва успел закончить, как до слуха долетел грохот копыт. Тяжелые, рыцарские, - определил мутант. Грохот приближался. Сначала он увидел столб пыли, а вскоре появились и сами всадники. Полдюжины рыцарей и полтора десятка армигеров. Вооружены все разномастно: начиная от простых стеганных курток и кольчуг, заканчивая полными латами. Единственным сходством у всех всадников были гербовые котты. Кавалькаду возглавлял рыцарь в хороших доспехах. Скрип дубленых кож, переливчатый звон кольчужных колец и скрежет стальных элементов смешались с храпом коней. Армигеры и двое рыцарей победней спешились сразу же, остальные дождались, пока у них примут копья и щиты. Только глава отряда не спешил слезать с седла: он пристально глядел на Шредингера.
- А ты был прав, Конрад, - бросил он одному из бедных рыцарей после недолгой паузы. – Это был ведьмак, а не чудовище. Хотя разница, на мой взгляд, невелика. Схватите его!
Кот резко вскочил с колоды, сжимая в руке меч.
- Ну только попробуйте подойти, - сказал он громко и холодно. Поспешившие было к нему армигеры, резко остановились.
- В чем дело? – спросил ведьмак, глядя на главу отряда.
- Ты еще спрашиваешь, выродок? – всадник сощурил глаза. – Кто-то убил моего брата, не далее как вчера. И следы говорят о том, что это был мутант, вроде тебя. А потому ты отправишься в замок моего отца в путах, где будешь судим.
Шредингер присмотрелся к лицу рыцаря. Да, он был похож на своего братца, разве что носил пышные усы и явно побывал в боях на своем веку.
- Да действительно, чуть что – виноваты эльфы. А если эльфов нет – сойдет и ведьмак, - Кот нехорошо осклабился. – Вот только твоего брата, барон, сгубила его собственная глупость и подлость. Он попытался нанять меня, чтобы я убил тебя, твоего отца и всех тех, кто будет мешать получить титул и земли. Только я ему отказал. А потому он попытался меня убить, я же был вынужден защищаться.
Повисло тяжелое молчание. Будущий барон с каждой секундой становился все пунцовее.
- Лжешь, мразь, - прошипел он наконец. – Убейте его! Здесь! Сейчас!
Армигеры и рыцари выхватили оружие, кинулись вперед, исполняя приказ своего господина. Впрочем, не все. Те, кто постарше, предпочли соблюдать дистанцию и не зря. Ведьмак ринулся вперед. Улица наполнилась звоном стали. Шредингер понимал, что шансов победить у него мало: врагов было слишком много. Тем не менее, он дрался. Он был подобен дьявольской мельнице, кружась сам и вращая мечом, двигаясь то быстрее, то медленней. И хотя новоявленные враги пытались его окружить, ведьмак им этого сделать не позволял. Он был зол. Он кипел от ярости. Но ярость была холодная. И вскоре деревню огласил полный боли крик первого оруженосца, которому ведьмачий меч отсек кисть, держащую чекан.
Молодой барон попытался было сбить ведьмака конем, а затем добить ударом топора, но мутант оказался слишком ловким, он увернулся и от животного, и оружия. А в следующий миг рыцарю показалось, что его ударил таран и он слетел с седла, едва не попав под копыта собственного коня, который ни с того ни с сего сделал неловкий шаг в сторону и встал на дыбы. Начался сущий хаос: кони ржали, люди метались, стараясь не попасть под копыта обезумевших животных и под меч ведьмака. Можно было подумать, что на улице бьются два больших отряда.
Поделиться1327.07.20 13:04
Ламберт вздохнул. Тяжело, обреченно, со злобой. Он ненавидел людей. И эта ненависть колебалась, напоминая волну, пущенную по длинному канату, то набирая пики, то создавая впадины. И, видимо, сейчас эта злоба вновь достигла своей вершины, ведь опять… опять люди бросались на непохожего на них только потому, что он был иным. Возможно, имей ведьмаки обычные глаза, то их бы считали за таких же людей, самых обыкновенных. Вероятно, уважали бы даже больше, считая сверхлюдьми, рубаками, что надо и мастерами своего дела. Но это только теория. Сухая и ничем не подкрепленная.
Он слышал весь разговор, поскольку вышел справить нужду в самый ответственный момент. Слышал весь разговор, и, право слово, он верил Шредингеру, что тот не просто за хер собачий вырезал ту бригаду, а по заслугам. Чего греха таить, окружи Ламберта точно так же, или потребуй с него подобного, он бы и сам схватился бы за меч. Возможно, не стал бы убивать всех на корню, а лишь поколотил бы оным в ножнах, но это не факт. Слишком много допущений было. И именно поэтому Ламберт вновь ошибся, когда допустил, что после первой пролитой капли крови люди поймут, что этот косматый кошкоглазый просто так не отступит. Они насели на него еще сильнее.
Мечи были наверху. Бежать за ними, сломя голову – лишь привлекать к себе внимание. А вот лопата, торчащая в куче лошадиного навоза, была весьма кстати. Ламберт схватился за черенок и одним резким ударом отбил черпало от древка. Стоит ли говорить какую суматоху он внес следующим своим фортелем, когда Аардом сбил нескольким молодцам пыл, усадив их на жопы?
Он ворвался в схватку, как подобает ведьмаку: резво, неожиданно и смертоносно. Последнее слово, скорее, было касалось Шредингера, который разил своих новоиспеченных врагов острием клинка, вспарывая гамбезоны, вскрывая артерии, рубя кисти направо и налево. Кровь брызгала, а покалеченная солдатня падала на землю и кричала вместе с растревоженными петухами и разбуженными детьми. Люди распахивали ставни и смотрели, как в плотной занавеске пыли крутились люди, падали, поднимались, снова падали и непонятно было – что там деется.
Казалось, словно гарнизон нагнал толпу мародеров и теперь расправлялся с ними там, где пришлось, но на деле лишь два ведьмака крутились, словно смерчи, осыпая градом ударов более неловких противников.
Ламберт сделал вольт в сторону от рубящего удара двуручного топора, после чего, используя инерцию тела, саданул наотмашь нападавшего древком от лопаты прямо по железному шлему. Глухо звякнуло. Пехотинец сделал несколько неловких шагов в сторону и завалился набок. Возможно потерял сознание, а возможно и умер, отметил про себя ведьмак, делая очередной уклонный вольт.
Сделав один шаг, Ламберт оказался чуть более близко, чем ожидал нападавший, и именно поэтому ведьмаку удалось блокировать удар, выставив черенок поперек зубьев гизармы. Ведьмак перехватил оружие у основания. Рывок, и вот враг летит мордой прямо на подошву кожаного сапога, заимев с оным неприятное знакомство.
Что-то неприятно царапнуло спину Ламберт, от чего тот зашипел просеменил вперед, уклоняясь от колющего удара, который был нацелен вообще непонятно в кого. Все смешалось: кони, люди. В пылу сражений для любого мутанта был плюс, когда враги переставали контролировать ситуацию и терялись в своих собственных рядах, но сейчас все становилось куда хуже. Беспорядок властвовал на мелком поле брани, и Ламберт стал ощущать, что с каждым движением он все сильнее вязнет в человеческой каше из лежащих тел и бьющих не глядя врагов, которые разили своих собратьев по оружие.
Оказавшись возле Шредингера, Ламберт пригнулся, уклонившись от косого удара, который был нацелен на пехотинца, что слишком нагло подобрался к бородачу и в следующий момент подпихнул его прочь из всеобщего хаоса.
— Уходим, — гаркнул он, но вряд ли его предложение было слышно во всеобщей какофонии звуков. Лошади ржали, кричали раненные, а пыль стояла таким столбом, что невозможно было разглядеть хоть что-нибудь. Абсолютно ничего. Ламберт выскользнул из гущи так же стремительно, как в нее и ворвался, выбросив окровавленный черенок в сторону, после чего ринулся к корчме, чтобы сгрести вещи и ретироваться через окно к стойлу.
Поделиться1427.07.20 17:01
Бой кипел, смерть плясала и ведьмак плясал вместе с ней. Сейчас он исполнял лейбмотив, играя на струнах нервов, барабаня сталью о сталь, выдувая из глоток раненых крики и хрипы. Пляска продолжалась и Шредингер старательно следил, чтобы смерть не наступила ему на ногу. На земле уже лежали пятеро оруженосцев, которые выли, стараясь отползти подальше от дьявольской смертоносной мельницы, чьи крылья были ведьмачьим мечом. Один из поверженных уже затихал, стремительно заливая дерн под собой кровью из перебитой бедренной артерии. Те, кто оставался на ногах, ослабили напор – было понятно, что взять мутанта вот так, нахрапом, у них не выйдет. Но через сколько они догадаются взять щиты, копья и арбалеты, чтобы небольшим строем зажать проклятого выродка и продырявить – вот вопрос.
Помощь подоспела внезапно. Шредингер краем глаза заметил, как кто-то очень быстрый и ловкий ворвался в суматоху стычки и принялся щедро раздавать удары какой-то дубинкой налево и направо. Кот догадался, кто это, а потому сам перешел от обороны к нападению. Он дал им шанс отступить, показал, что будет, если на него напасть. Но люди не отступали, с какой-то тупой озлобленностью продолжая кидаться на него. И ведьмак ответил им тем же.
Они пытались его окружить. Но именно что пытались. Он был слишком быстр, слишком ловок и слишком опытен, чтобы позволить им это сделать. А потому они падали один за другим. Кто-то раненым, кто-то просто сбитым с ног, но падали. Правда, это продолжалось недолго. Людей все равно было больше и они не собирались отступать.
Финт, пируэт, верхний синистр, вольт, финт, пируэт, перекат… бесконечная череда движений танца со смертью. Танца, увы, не ритмичного. Сквозь звон стали, крики и стоны Шредингер услышал громкое «Уходим». Враги продолжали на него наседать, причем, кажется, с удвоенной силой. Значит крикнул Ламберт, мимоходом подумал Кот и так же мимоходом с ним согласился. И хотя им двоими удалось, так или иначе, вывести из строя почти половину отряда, вторая половина продолжала действовать. И это были не плохо вооруженные и слабо обученные армигеры. Это были рыцари и их старые оруженосцы, умелые бойцы. И они явно не были настроены глупо подставиться под меч. У кого-то в руке даже показался щит.
Ведьмак отступил. Один из рыцарей кинулся на него, попытался достать мечом. Медленно, даже слишком. Каким бы могучим ни был удар воина, Шредингер без особого труда ушел от него пируэтом и саданул гардой прямо по забралу. Сталь смялась, рыцарь потерял равновесие и упал на колено. Добивать его ведьмак не стал – некогда. Он продолжил отступать. Оставалось лишь выиграть еще немного времени. Проделав сложный жест рукой, убийца чудовищ ударил Знаком, вобрав в него почти все оставшиеся у него силу и ярость. Ближайший рыцарь так и не успел толком подняться на ноги, как отлетел назад. Раздался грохот – силы было столько, что латник врезался в ветхий колодезный журавль, наполовину развалив его. Остальные или упали, потеряв равновесие, или отшатнулись. Снова заржали лошади.
От применения Знака у Шредингера на миг потемнело в глазах. Но он нашел в себе еще силы, чтобы развернуться и побежать, прихватив по пути ножны. Ловко перемахнув через низенькую ограду, он оказался во внутреннем дворе корчмы. Его лошадь была привязана к столбу у импровизированной конюшни, уже готовая к пути. Кот быстро перекинул ножны за спину, перетянул ремень на груди. Заниматься подгонкой времени не было, и он вскочил в седло. В этот момент из окна корчмы выскочил Ламберт, держа в руках свои вещи.
- Готовь лошадь, - крикнул ему Шредингер. – Я их задержу.
Кобыла, чувствуя настрой седока, прониклась тем же чувством и довольно боевито сорвалась в галоп. Вовремя. Один из армигеров уже оказался во дворике, из-за чего очень неудачно попал под лошадь. Тут-то и пропал боевой настрой кобылки. Пробежав по человеку, она остановилась, встала на дыбы, едва не сбросив седока, и замолотила по воздуху передними копытами. Правда, в какой-то момент вместо воздуха она саданула по другому армигеру, который потянулся было за первым, отчего здорово получил по бронированному лбу.
- Холера! – выругался Кот, натягивая поводья. – Спокойно!
Лошадь снова встала передними копытами на землю и ведьмак, отмахнувшись от третьего нападающего мечом, быстро развернул ее, ударил по бокам пятками. Кобыла снова сорвалась в галоп, только теперь в сторону низенькой оградки, видимо, чтобы скот не пошел во дворик. Прыжок, - на миг лошадь вместе со всадником оказалась в воздухе, а в следующий миг, подняв тучу пыли, она приземлилась уже на другой стороне и сорвалась в галоп, подгоняемая ударами ведьмачьих пяток по бокам.
Отредактировано Шрёдингер (27.07.20 17:16)
Поделиться1529.07.20 11:49
Нетрудно переполошить половину корчмы ранним утром. Особенно, если ворваться в нее, громыхая своими тяжелыми шагами по скрипучим доскам, взлететь по лестнице и, громко распахнув дверь в свою комнату, начать собирать вещи в три присеста. Закрепив клинки - один на пояс, второй на перевязь за спину – Ламберт схватил распахнул окно, схватил свои пожитки в охапку и, матерясь себе под нос, начал ловко, насколько мог, не то сбегать, не то соскальзывать с соломенной крыши. Последний прыжок он рассчитывал сделать на хлипкую крышу стойла, надеясь, что она выдержит. Оплошал. Доски хрустнули под напором веса мужчины и сложились, как карточный домик.
Ламберт приземлился на задницу, благо, ничего не получив ни единой доски промеж своих булок, за что мельком поблагодарил Предназначение, пока наспех закидывал в седельные сумки свои вещи и вскакивал на лошадь, отряхивая пыль.
Шредингер во всю прыть отпихивался от наседающих врагов, после чего, когда Ламберт в очередной раз сообщил ему, что надо сваливать, оба кошкоглазых вскочили по седлам и вдарили в лошадиные бока.
Пыль взвилась столбом, вновь создавая завесу для удирающих мутантов, которые оставили по себе искалеченных людей, чьи семьи, фактически, остались без кормильцев. Фактически Ламберт не жалел о содеянном. Он не убивал людей бездумно, лишь помог оборониться своему собрату по ремеслу, который оказался в тяжелой ситуации. Ведьмак разил точно, как его учили, но лишь деревянным черенком, выводя противником одного за другим, не лишая их конечностей или жизней.
В отличие от Шредингера. Все же были они более безжалостными, думалось Ламберту. Как бы он не ненавидел людей, но клинок супротив них пускал только в том случае, когда припирало в край. Наверное, для Шредингера это и было краем, но, с другой стороны, он мог уйти и подальше, а не остаться в деревне. Ламберт бросил косой взгляд на ведьмака из Цеха Кота. Он не осуждал его. Кто придет к нам с мечом – от меча и погибнет.
Волк ухмыльнулся. По крайней мере его меч не был запятнан кровью прошедших событий.
Ветер свистел в ушах, деревья и кусты мелькали с завидной регулярностью по обе стороны от мчащихся беглецов, пока лошади не стали покрываться мылом. Ламберт начал степенно натягивать поводья, чтобы перевести кобылу на рысь, а потом и на шаг.
— Кажется, оторвались, — сказал он, прислушиваясь к утренней тишине. Звенели цикады, кричали воробьи и трещали сороки, растревоженные внезапных лошадиным топотом. Но в целом – мир вокруг был спокоен до нельзя. Чего не скажешь о деревушке, из которой вот-вот рвали когти два ведьмака.
Люди – странные создания. Не разобравшись в ситуации, напали, а после распустят молву, что некий мутант вырезал половину деревни, возжелав стать бароном, и никто не поверит в то, что он (ведьмак) отказал младшему брату в убиении старшего. Такого же не бывает. Нет. Не в нашем мире. А правду никто уже и не узнает, ведь мертвые не говорят. Есть у них такое дурное свойство и, увы, ничего с этим не поделать.
Поделиться1631.07.20 15:39
Они миновали поле. Не сбавляя темпа, взобрались на холм, спустились, миновали ручей и въехали в подлесок. Шредингер остановил лошадь. Даже в маленьком лесу мчать во всю прыть - глупо. Есть риск, что лошадь споткнется, упадет и повредит ногу. Ламберт остановился чуть позже.
- Скверно вышло, - сказал Кот, поравнявшись. - Мне не хотелось кого-то убивать, но, кажется, выбора не было. Вряд ли они бы остановились, если получили пару шишек.
Он поморщился и огляделся. подлесок был маленьким и редким. Видимо, остаток древнего леса, который люди за десятилетия практически вырубили.
- Признаюсь, я не ожидал от тебя помощи, - продолжил Шредингер. - Из-за меня ты впутался в паршивую историю. И мне тебе нечем отплатить, потому останусь твоим должником.
Он снова замолчал, согнал с носа комара и посмотрел назад. Погони пока не было ни видно, ни слышно и ведьмак подозревал, что молодому барону хватит ума не гнаться сразу за двумя ведьмаками.
- Думаю, нам следует разделится, если вдруг тебе было по пути со мной. А если нет - ну что ж... тем лучше. Пока что я могу тебе сказать "спасибо", но если мы еще встретимся и тебе нужна будет помощь - можешь на меня рассчитывать. Будь здоров, Ламберт.
Кот пожал Волку руку.
- И удачи на пути.
Он повернул лошадь и, чмокнув, послал ее рысью на юг, подальше от владений местного барона. День разгорался, танец со смертью продолжался. И пока на ногу наступили только ей. Пока. Но свой урожай, она собрала, пусть далеко и не последний.
Тема закрыта
Страница: 1
