Разрозненные темные облачка, блуждавшие по небу еще с самого утра, с обеда уже стали объединяться в фиолетовую с белой опушкой тучу, нависающую своим брюхом над махакамским хребтом и грозящую к ночи разразиться то ли проливным дождем, то ли первым снегом.
Последнему ведьмак не удивился бы. Холодный ветер, налетающий порывами, пробирал едва ли не до костей, заставляя зябко передергивать плечами и поторапливать мерина, чтобы добраться до цели назначения засветло.
Чалый прибавлял шаг неохотно, осторожно ступая по горной дороге, явно редко используемой уже достаточно долгий срок, а потому больше походившей на узкую прогалину между каменными утесами, чем действительно на проезжий путь. Чувствовалось, что обитатели деревеньки, которой досаждала очередная неведомая тварь, не любили покидать свое поселение.
«Домоседы они» - говорил дородный бородач-краснолюд с трудно запоминаемым именем, принесший известие о заведшемся в горах монстре. Говорил и почему-то смотрел при этом на пивную пену в своей кружке.
Ведьмаку такое домоседство казалось странным. Не глупо ли сидеть на раскаленной сковороде и при этом просить соседа позвать на помощь, а не орать о помощи во всю глотку самому?! Разве только сковорода  припекла зад еще недостаточно сильно.
Признаться, из-за подобных размышлений, Эвальд не сразу согласился ехать неведомо куда. Опасался, что его помощь не так уж нужна, раз обитатели деревеньки до сих пор не сподобились поднять зады и поискать помощи самостоятельно. Опасался проделать долгий путь, получив в конце вместо горсти монет удивленные взгляды и вопрос «а кто тебя сюда, паря, звал?»
Но бородач бы убедителен, особенно опасениями, что одним только поселением чудище не ограничится и, покончив с ним, потеряет страх и пойдет пировать по всему Махакаму, а также посулами хорошей награды. И ведьмак сдался, сам не зная, каким уговорам больше.
Заброшенная дорога вильнула, обходя очередной валун и поднимаясь на взгорок, а затем едва заметной лентой потянулась вниз, к деревне. Отсюда, с возвышенности, та казалась совершенно пустой. Так что на мгновение Эвальд было решил, что заплутал и, несмотря на все заверения местных, что дорога к деревеньке одна и свернуть с нее некуда, разве только в ущелье навернуться, заехал не в то поселение.
Но присмотревшись, он должен был признать, что общинный дом, расположенный в стороне от основной группы строений и назначенным местом встречи, выглядел не так уж заброшенно. Либо за ним смотрели лучше, либо использовали чаще. Что ж, ошибки, выходит, не было. Да и глупо было просто развернуться и уехать, не убедившись в ней.
- Ну что, проверим, что ждет нас внизу? – негромко поинтересовался ведьмак у мерина.
Тот в ответ лишь неопределенно фыркнул и медленно двинулся вперед, шаг за шагом приближаясь к поселению. Вот только по мере его движения оживать деревенька не собиралась. И это лишь добавляло ей странности.
Ну, ладно бабы и девки, которых краснолюды берегли как зеницу ока от чужих глаз. Ладно, вездесущие мальчишки, которых могли загнать по домам по причине присутствия монстра. Но куда могли подеваться мужики?! Почему не слышно ни одной захудалой собаки? И не видно ни одного дымка над трубой.
- Не тварь же их всех сожрала, - пробормотал Эвальд себе под нос, чувствуя, как от подобной мысли по спине пробегает неприятный холодок. Подобный исход не казался совсем уж невозможным, хотя для разоренной чудовищем, деревенька выглядела слишком уж целой и чистой. Никаких тебе выбитых окон и дверей, никаких засохших следов крови на земле. Глупо было предположить, что краснолюды позволили твари мирно загрызть себя в своих постелях.
- Ладно, разберемся.
Он остановил Чалого рядом с общинным домом. Деревня по-прежнему казалась безлюдной. Но теперь ведьмак был уверен, что за ним наблюдают. Чужой взгляд, настороженный, недобрый и… скорее всего, принадлежащий кому-то человекоподобному, буквально щекотал спину.
- Милое поселеньице, да, приятель? - ухмыльнулся он, спешиваясь на землю. Мерин ответил ему разочарованным фырканьем, намекая, что ожидал приема в виде места в стойле и свежего сена с овсом. Со стойлом ему предстояло пока обождать.
Накинув поводья то ли на обломок ограды, то ли на подобие коновязи, ведьмак подошел к двери, постучал, обозначая свое присутствие, и, не дожидаясь ответа, распахнул ту, переступая порог.
Окна, расположенные с одной стороны дома, давали достаточно света, чтобы рассмотреть небогатое убранство в виде покосившегося от времени стола и нескольких грубо сколоченных стульев. При этом другая часть помещения оставалась погруженной в темноту.
Чужое присутствие в ней ведьмак сперва почувствовал и лишь потом увидел. Рука чуть дернулась, привычно потянувшись к рукояти меча, но Эвальд сдержал ее.
Таящаяся в темноте фигура принадлежала не чудовищу. И не краснолюду. Возможно, света было недостаточно, чтобы разглядеть подробности, но понять, что перед ним эльф, было не сложно. Эльф в заброшенной деревне краснолюдов?
«Домоседы, значит» - пронеслась в голове злая мысль, пришедшая одновременно с неприятным холодком от предчувствия близких неприятностей и пониманием, что пивом в кружке краснолюд-наниматель любовался неспроста, так как об этих самых неприятностях знал. – «Ну, попадись ты мне еще раз»
И все же, несмотря на шевельнувшуюся в душе тревогу, ведьмак отвел взгляд в сторону, позволяя тому, кто хотел остаться незамеченным, пребывать в блаженном неведении относительно своего разоблачения, негромко кашлянул и произнес, глядя на стол:
- День добрый, хозяева. Есть кто живой? – шагнул вперед и добавил. – Мне сказали, что в деревне требуется ведьмак.

«Хозяева», вернее хозяин отозвался сразу. То ли почувствовал, что прятаться и дальше бессмысленно, то ли изначально не собирался играть в прятки. Ну, а ведьмак не собирался и дальше напрягать ноги и торчать посреди комнаты, как пугало посреди поля, а потому принял предложение и присел за стол, глядя, а точнее, разглядывая собеседника. Не навязчиво, но и не украдкой.
В том, что это был эльф – он не ошибся. Причем эльф явно тертый этой жизнью. И не слишком желающий быть узнанным – платок, закрывавший пол лица, наводил именно на эту мысль. Впрочем, даже платок был не в состоянии полностью скрыть огромный шрам, уродовавший добрую половину эльфийской физиономии. И вряд ли это шрам оставила эльфу недобитая на охоте белка или брошенная им подружка.
Вопрос о причастности к школе заставил ведьмака на мгновение отвлечься.
- Грифона, - произнес он, как и эльф, на всеобщем, не спеша демонстрировать свое знание старшей речи. Неторопливо расстегнул пряжку на воротнике и вытащил медальон, в подтверждение своих слов.
Судя по предложенному угощению, ответ спрашивающего удовлетворил. И отказываться от него ведьмак не стал. Не от голода, скорее по привычке, выработавшейся с годами кочевой жизни: есть и спать, когда выпадает такая возможность, потому что неизвестно, когда выпадет следующая.
Скромность еды его не смущала. Как и ее возможное количество у нанимателя. Вряд ли бы тот стал отрывать от себя самый последние крохи, чтобы произвести впечатление радушного хозяина на заезжего ведьмака. А потому Эвальд без малейшего зазрения совести отправил в рот кусок солонины, закусил ее хлебом и, наполнив водой кружку, слегка отсалютовал той, словно пивной, благодаря хозяина за угощение, и приложился к ней, с удовольствием запивая соленый вкус мяса. При этом он продолжал внимательно слушать то, что ему говорили, и обдумывать услышанное.
«Значит, все нападения были после захода солнца. Стало быть, не тролль, не мантикора и не грифон – те не привязаны к темному времени суток… И не драконы со всеми их разновидностями – тех трудно не заметить… Что-то незаметное, живущее в горных пещерах, нападающее по ночам… Одинокий накер? Ламия? Низший вампир?»
Гадать можно было до бесконечности, но в гадании этом не было никакого смысла. Осмотр мест нападений, возможно, мог сказать куда больше, если, конечно, время не затерло на тех следы. Но прежде, чем говорить об осмотре, следовало обсудить куда более насущные вопросы.
Упоминание о том, что присутствие эльфов в деревне должно остаться секретом, не вызвало удивления. Оно вызвало лишь кривую усмешку от понимания, с кем свела его судьба, и какими последствиями это может для него обернуться.
Нет, он не был патриотом, как любили называть себя некоторые его бывшие сотоварищи, стуча кулаком в грудь под кружку пива и приукрашивая свои боевые подвиги. И ненавистью к воевавшим на другой стороне, несмотря на свое участие в обеих войнах, так и не проникся. Сойдись он с этим эльфом тогда, под Бренной – не задумываясь, снес бы ему башку, избавив, возможно, от тяжелого ранения и уродства. Окажись тот скоя’таэлем, попавшим тогда в руки их кондотьерскому отряду – не задумываясь, сунул бы его ногами в горячие угли, лишь бы узнать важную для командования информацию. Но это было тогда… А сейчас война была позади, и стороны, которые они занимали, теперь не имели никакого значения. Вот только, несмотря на подобные взгляды, подобного же благодушия от окружающих он не ждал.
- Болтливость не в моей привычке. И губить краснолюдов мне не с руки. Их гостеприимству могла бы поучиться любая деревенька с равнины, - Эвальд поставил недопитую кружку на стол и потянулся за очередным мясным куском, - Но откуда мне знать что вы не попытаетесь убить меня, когда тварь будет уничтожена? – и добавил, все так же криво усмехаясь. - Так ведь надежнее сохранить вашу тайну и сберечь краснолюдов. И деньги, которых вряд ли у вас много, тоже.
С этими словами он внутренне подобрался, готовый к любому ответу, но при этом стараясь казаться вполне беззаботным, сосредоточенным лишь на еде. И немного на предстоящем заказе.
- А что касается твари… Как я понимаю, никто из… эээ, вас ее не видел? Даже мельком? А звуки подозрительные слышали по ночам? Крики, похожие на звериные? Находили прежде трупы разодранных животных? На что были похожи следы в месте нападения? Известно, что за пещеры, куда вели следы? Что в них было прежде?
Свой перечень вопросов ведьмак завершил, отправив в рот очередной кусок хлеба и снова потянувшись к кружке.

Отредактировано Эвальд (26.06.19 23:00)

- По-разному бывает, - усмехнулся ведьмак, не вдаваясь в подробности. Он не собирался жаловаться на своих заказчиков. И не собирался их обелять в эльфийских глазах. В его жизни действительно бывало по-всякому. Бывало, что вместо обещанных денег отряд стражи по приказу власть предержащего просто выставлял его за городские ворота. Бывало, что ипат, прежде обещавший баснословную награду, после выполнения заказа, выплачивал лишь мизерную его часть, грозя заморить ведьмака в яме, если тот посмеет потребовать остаток. Вот только, ни ипаты, ни власть предержащие  не скрывались от властей. И сохранение тайны их местопребывания не было вопросом жизни и смерти. Ведь в подобной ситуации понятия чести и гостеприимства как-то отступают на второй план даже у людей благородных и радушных.
Так что не сказать, что заверениям эльфа Эвальд поверил безоговорочно. Но в одном он был уверен точно - до тех пор, пока тварь жива, со стороны скрывающихся в деревеньке ему ничего не угрожает. И этого было достаточно, чтобы остаться. Не из глупой отваги, из понимания, что эти самые скрывающиеся, несмотря на все совершенное ими в прошлом, заслуживают права на то, чтобы спокойно перезимовать, не став чьим-нибудь ужином. И он был единственным, кто мог им в этом помочь.
Возможно, стоило задуматься о том, куда эльфы уйдут по весне и не вернутся ли к своей партизанской деятельности, истребляя деревеньки «плоскоухих» вместе с их обитателями. Но ведьмак не спешил об этом думать заранее. Даже у чудовищ должен быть шанс, чтобы начать новую жизнь, что уж говорить о представителях других рас?
- Хорошо, считай, что мы договорились, - кивнул он. – О цене поговорим позже, когда станет понятно, что за тварь убивала твоих людей.
И брать золота больше, чем та будет стоить, ведьмак не собирался. Не из глупого же благородства. Ему казалось, что эльфом сейчас движут обида и презрение. А это не самые лучшие советчики, особенно в вопросах касающихся золота, которое никогда не бывает лишним, и в первую очередь для тех, кто находится в бегах.
А вот что за тварь – это еще предстояло выяснить. Ведьмак снова кивнул, выслушивая ответы на свои вопросы, и отправил в рот очередной кусок солонины, заедая его хлебом. Ответы, увы, дали не слишком много. Скорее, напротив, породили еще больше вопросов.
Хохот чайки? Тварь, умеющая имитировать человеческий голос? Необязательно… И не трупоед. Не доверять эльфийскому умению распознавать следы, у ведьмака причин не было. Нападает в сумерках… Хохочет… Утаскивает жертвы в свое логово… Скорее всего, именно она стала причиной того, что краснолюды оставили деревеньку. А ведь это не самое простое занятие. Краснолюды, которых он привык знать, способны были дать отпор даже дракону. Итак, кто? Шипящий хохот… Угроза горнякам… Эхидна? Веспертил?
Подобные предположения заставили Эвальда скрипнуть зубами. С подобными тварями он никогда не имел дела прежде, лишь читал про них в бестиариях ведьмацкой школы. И прочитанные им сведения были весьма скупы. Веспертил на пару с листоносом считался вампирской сущностью, выглядящей, как огромная клыкастая летучая мышь и обитающей в горных пещерах. Эхидна была пещерной разновидностью сирен, более сильной и куда более опасной… Трудно сказать, с кем из них справиться будет проще.
- Показывай место, - принял решение ведьмак, понимая, что снова углубляется в гадания. И поднялся из-за стола. – Только дай мне минуту сменить меч.
Серебро казалось более уместным для данного случая. И пускай встречи с чудовищем он пока что не искал, предосторожность лишней ему не казалась. И из этой же предосторожности, уже выходя из дома, Эвальд добавил, обращаясь к своему спутнику.
- Если у вас найдется хороший арбалет – возьми его с собой.

Арбалета в деревне либо не было, либо эльф предпочитал ему лук. Слишком самонадеянно, по мнению ведьмака, учитывая отсутствие у стрелка одного глаза. Но спорить онне собирался. Главное, что свое дело  сделал – предупредил.
При ближайшем рассмотрении деревня выглядела еще более удручающе, чем издали – забросили ее явно давно. Интересно, чем питалась тварь все это время, до появления эльфов? Местным зверьем? Или была в спячке, пока новые обитатели деревни неосторожно ее не разбудили? Правдоподобными казались обе версии, а какая из ближе к истине было не так уж важно.
До места нападения они дошли молча. И лишь стоя на пригорке и разглядывая указанную эльфом поляну, ведьмак нарушил затянувшееся молчание, соглашаясь со сказанным.
- Возможно, и не успели. Или просто не увидели того, кто на них напал.
А это значит, что либо тварь была очень быстрой, либо атаковала сверху и со спины. С этими словами он неторопливо двинулся вниз, оглядываясь по сторонам. Следов крови земля и камни, естественно, не сохранили – их смыли дожди, шедшие в последнее время достаточно часто. А вот пожухлые по осени трава и подлесок могли сказать куда больше.
Смятые жесткие травяные стебли  у края поляны не оставляли сомнения, что именно здесь и напали на одного из членов эльфийского отряда. А вон там, в стороне, на второго. Что-то сбило их обоих с ног. А затем поволокло через поляну наверх, к скалам. Поволокло неровно. Словно то, что тащило и первого, и второго, то летело очень низко над землей, держа добычу в когтях, то снова опускалось на землю и двигалось неровными мелкими прыжками. А через несколько шагов на глаза попался и первый след этого тащившего. А затем второй… третий…
Эльф был прав – это был не трупоед, не эндриага и не какой-либо другой инсектоид.
- Курва, - пробормотал ведьмак, прикладывая свою ладонь к огромному пятипалому когтистому следу на земле. Следу, явно оставленному гигантским нетопырем. А потому, обернувшись к своему спутнику, произнес уже громко, так, чтобы тот мог слышать. – Это вампир, эльф.
Возможно, для удобства общения следовало спросить у заказчика имя. Вот только ведьмак сильно сомневался, что ему его назовут. А потому и не стал спрашивать.
- Низший вампир.
Вампиры переходного звена к жертвам относились куда более бережливо и не стали бы проливать кровь. Много крови – это не про них. Гаркаин же, фледер, или экимма не умели хорошо летать – максимум планировать на добычу сверху. Здесь же, на открытой местности, планировать было неоткуда. И они не тащили жертву к себе в логово. Тогда кто?!
В сочетании с горными пещерами и птичьим хохотом вывод напрашивался лишь один.
- Веспертил.
Вывод, в который верилось с трудом и от которого становилось слегка не по себе. Не каждый приходится встречаться то ли с вымыслом, то ли с настолько редкой тварью, что не в каждом бестиарии ей отведут пару строк.
- Не думал, что они вообще где-то встречаются.
Хотя вряд ли его нанимателя волновали такие детали. Куда важнее для него должно было быть то, как убить тварь. И этот вопрос волновал и самого ведьмака.
Он повернулся, бросая взгляд на солнце, которое уже кренилось к горизонту, гонимое надвигающейся тучей. Соваться в пещеры сейчас не имело смысла. Тварь уже наверняка проснулась, предчувствуя надвигающийся вечер, и только и ждала, когда угаснет ненавистный ей дневной свет.
Дождаться, пока она выйдет на охоту, и попытаться ее убить, сыграв роль приманки? Не самое разумное предложение, учитывая, что любой вампир, а тем более веспертил, о котором известно чуть больше, чем ничего, отнюдь не легкий противник.
Лучше уж дождаться утра, в надежде, что за ночь чудовище поймает себе какого-нибудь оленя – кормилось же оно чем-то до появления здесь эльфов, а утром наведаться к нему в логово, пока оно будет переваривать свою добычу. Сытые вампиры не так подвижны. 
- Нужно возвращаться в деревню.

Знал ли он что делать? В общих чертах, да. Как и с любым другим вампиром. Найти вампирское логово, дождаться, пока тот будет сыт, и попытаться убить его, пользуясь медлительностью и неторопливостью после трапезы.
Но у каждого вампира были свои особенности, знание которых было залогом успеха. Так, экимма отличалась неимоверной быстротой и быстрой регенерацией. Ее было не одолеть без зелья, увеличивающего скорость реакции и рефлексов. И ее мало было просто зарубить – требовалось еще и сжечь. Гаркаины всегда нападали сверху и, охотясь на них, нужно было почаще задирать голову, если, конечно, имелось желание сохранить ее на плечах. А фледеры не умели бегать, потому пытались сбить жертву в прыжке, зная об этом – можно было подготовиться и не дать застать себя врасплох.
Об особенностях веспертила он не знал ничего. Не знал, насколько тот быстр. Не знал, как именно тот атакует. Эти твари встречались слишком редко, чтобы кому-то удалось их полноценно изучить. 
А в общинном доме их уже ждали. Ведьмак кивнул, не слишком уверенно, словно человек, который не понял, что ему сказали, но надеется, что это было приветствие. И при этом мысленно удивился тому, как один из сидевших за столом назвал своего предводителя.
«Сын горя? Странное прозвище»
Впрочем, это удивление быстро отступило на второй план, стоило только разглядеть в полумраке надвигающихся сумерек - а в горах темнеет быстро, нашивки в виде трех молний на эльфийской одежде.
«Врихедд!» - и холодок тревоги, снова, как и в момент приезда, обжег спину. До этого момента он и подумать не мог, что его наниматели не простые партизаны, а бывшие солдаты нильфгаардской бригады. Бригады, о которой не слышал разве что глухой, как и об их командире, славящемся нездоровой любовью к муравейникам. А ведь у командира, как говорили люди, тоже на лице был шрам.
В душе любопытство смешивалось с тревогой. С одной стороны, хотелось узнать, действительно ли перед ним легендарный Железный волк. С другой, очень не хотелось выдать свою осведомленность и тем более оказаться узнанным. И пусть под Бренной их отрядам сойтись не довелось, его вполне могли видеть во время одного из разведывательных рейдов. Подобное узнавание, конечно, не поставило бы его жизнь под угрозу прямо сейчас, когда вампир еще жив, но, вполне возможно, значительно сократило бы его шансы выбраться отсюда. Впрочем, узнавать его, кажется, пока не спешили.
Эльфы говорили между собой. Подозревали краснолюдов в том, что те намеренно направили их в эту деревеньку, собираясь проверить, жива ли еще выжившая их тварь.
Признаться, ведьмак не знал, правда это или нет. Пятьдесят лет большой срок – за это время выжившее краснолюдов чудовище могло уйти, а его логово мог занять вампир.
С другой стороны, вампиры живут долго, очень долго, даже при отсутствии регулярного питания. Веспертил вполне мог обитать в пещерах все эти годы, поддерживая себя кровью и мясом животных. В любом случае, для ведьмака это было не так уж важно.
Поняв, что ничего еще не закончилось, эльфы потянулись к выходу. И тот из них, чей голос звучал сродни вампирскому шипению, видимо, из-за поврежденных голосовых связок, уходя, попытался воззвать к ведьмачьей совести и чувству долга.
Эвальд не ответил ему, только по губам скользнула кривая, едва заметная усмешка. Если бы все упиралось только в эти качества, завтра утром вампир был бы уже мертв.
И главарь эльфийского отряда, кажется, это тоже понимал.
- Не стоит извинений, - мотнул головой ведьмак, переводя извинения в шутку. – Поверь, я первый заинтересован в том, чтобы завтра заказ был успешно выполнен. Мне совсем не хочется, чтобы эти пещеры стали моей могилой - в мире есть места и покрасивее.
А затем добавил уже серьезнее.
- А пока скажи своим людям, чтобы сегодня не выходили на улицу, как бы им не приспичило. Завтра утром, с первыми лучами солнца, я пойду в пещеры и постараюсь убить вампира. Твоя помощь мне не понадобится. Как бы ни были быстры твои реакции, веспертила… вампира называют веспертил, тебе не одолеть, уж извини за прямоту. А атаковать его и одновременно прикрывать тебя – задача не из легких.
Эвальд на секунду замолчал. Эльф был прав, радости в его голосе действительно было мало, потому что радоваться было абсолютно нечему.
- Я мало что знаю об этой твари. Она настолько редка, что упоминается не в каждом бестиарии, а даже если упоминается, то описанием всего в пару строк. Известно лишь, что она обитает в подземных пещерах, что чаще всего ее жертвами стают горняки, но за неимением пищи, она выбирается на поверхность. Редко удаляется от своего логова, и в этом вам повезло – иначе она давно напала бы на деревню. У нее развитые крылья, а значит, можно предположить, что нападает она в полете. Вот, пожалуй, и все.
Не слишком обнадеживающе. Впрочем, в том, что он собирался сказать дальше, надежды было еще меньше. Что в случае, если у него не выйдет одолеть вампира, эльфам придется оставить деревню. Рано или поздно тварь найдет их и здесь.
Сказать, зная, что этим самым фактически обрекает большинство из них на неминуемую смерть. Тот же Цит’эль, сколько он протянет в горах, под открытым небом, когда вот-вот пойдет снег? И сколько таких, как он, в отряде?
Наверно, он мог эльфам дополнительный шанс. Например, принять перед схваткой «черную кровь» - достать вампира если не при жизни, то после смерти. Но принять такое решение было непросто. В первую очередь, потому что одной «кровью» дело не обошлось бы. Ему пришлось бы пить «кошку», чтобы видеть во мраке подземелья, и «пургу», чтобы не уступить вампиру в ловкости. Даже если он выйдет из схватки победителем, после такого количества  эликсиров в сочетании с токсичной "кровью" пара суток лихорадки и желудочных спазмов будут самым легким исходом. А возможно, ему будет и не выжить без магической помощи. А значит, следовало хорошо подумать, прежде чем дарить эльфам надежду такой ценой.
- Зайди ко мне завтра перед уходом, - добавил ведьмак, понимая, что ему требуется время, чтобы все взвесить и обдумать. – Я скажу, что вам делать дальше, если я не вернусь из пещер. Ну, а пока, - он снова усмехнулся, меняя тему разговора, - с твоего разрешения я переночую здесь, - и обвел рукой общинный дом. – Бежать не собираюсь, даю слово, просто не хочу досаждать твоим людям своим присутствием. И еще мне бы пристроить куда-нибудь своего коня. Не оставлять же его под открытым небом.
Снаружи из сгущавшихся сумерек донеслось тревожное фырканье Чалого, словно тот услышал, что о нем говорят.

Отредактировано Эвальд (29.06.19 08:27)

«И я тоже» - мысленно отозвался ведьмак, кивая в благодарность за постой для мерина. Прелым сеном того трудно было обрадовать, но выбирать не приходилось. В любом случае, еще ни одна скотина не сдохла с голоду, стоя перед полной кормушкой еды.
Прозвучавшее имя заставило его на мгновение опешить.
«Все-таки не Железный Волк… Йорвет» - пронеслось в голове. Впрочем, второе имя тоже было на слуху, пусть и в меньше степени, чем первое. Один из офицеров «Врихедда». Ходили слухи, что «черные» выдали всех их северянам по условиям мира, и что всех их казнили. Подробности казни разнились от рассказа к рассказу, в зависимости от степени извращения фантазии рассказчика, но все рассказы сводились к одному: командиры скоя’таэлей мертвы окончательно и бесповоротно. Выходит, что не все. Кому-то удалось уцелеть.
Признаться, ведьмак не ждал от беглеца подобного откровения. И не знал, что за ним стоит. Хотелось верить, что это было своеобразное проявление доверия, в знак благодарности за помощь. И как доверие оно требовало доверия ответного. Выйдя из дома и отвязав встревоженного мерина, Эвальд в несколько шагов нагнал своего провожатого.
- Меня зовут… - начал было он, но Чалый перебил его истеричным всхрапом. – Успокойся, приятель, чего…?!
Зловещий шипящий хохот, прозвучавший в ночной тишине, заставил его осечься, одновременно давая ответ на неоконченный вопрос. И сердце неприятно сжалось в предчувствии надвигающейся смертельной опасности. Цепочка медальона едва ощутимо шевельнулась, щекоча шею, и затихла.
- Слышу, - одними губами ответил ведьмак. Смех, надрывный, звучал все ближе. Мерин шарахнулся в сторону стойла, в котором, предчувствуя надвигающуюся смерть, испуганно ржали его собратья. Шарахнулся, унося с собой ведьмачьи зелья. Но искать в спешке нужное уже не было времени, как и не было времени ждать, пока то подействует. Еле слышное, словно мерное дыхание спящего, шуршание крыльев коснулось ушей ведьмака. И тот обернулся, выхватывая меч.
Вампир был почти не различим на фоне закрывшей ночное небо тучи. Он скорее угадывался в темноте огромным черным пятном. Пятном, двигавшимся слишком быстро, чтобы его можно было поразить стрелой.
«Убирайся!» - мысленно рявкнул ведьмак на эльфа, именно этого и пытавшегося сделать. - «Убирайся, жало главоглаза тебя в зад!»
Но ругательство так и застряло в глотке, заглушаемое пониманием, что эльф сейчас был ему нужен. Даже не как помощник, как отвлекающий элемент, увеличивающий его на шансы на победу.
Эльф, впрочем, оказался способным на куда большее. Одна из стрел нашла свою цель, пронзив кожистое крыло. И хохот сменился вскриком боли раненой птицы. Тварь завалилась на бок, идя на снижение, прямо на своего обидчика. Теперь ведьмак мог видеть ее морду. Ее глаза поблескивали в темноте, словно масляное пятно на поверхности воды. А вот ее открывающуюся пасть он не столько разглядел, сколько почувствовал. Кажется, она собиралась закричать. Как брукса.
- Осторожно!
Эвальд успел вскинуть левую руку, складывая пальцы в защитный знак, когда до него донеслось едва различимое шипение. Это была не ударная волна, сбивающая с ног. Это был очень низкий звук, неразличимый для человеческого уха, но весьма ощутимый для тела. Голова полыхнула болью, словно по ней плашмя рубанули мечом. Виски заломило. Уши словно наполнились водой… Знак Квен не смог сдержать звуковую волну полностью, но хотя бы нейтрализовал ее частично. О том, как сейчас приходилось Йорвету, оставалось лишь гадать. Вот только времени выяснять это не было.
Невзирая на боль, ведьмак бросился вперед, наперерез пикирующему вампиру, в последний момент убирая защитный знак, чтобы перехватить меч второй рукой для более сильного удара. Шипение стало чуть громче. В голове как будто взорвался огненный, очень болезненный шар. И почти ничего не видя от боли, ведьмак уже по инерции крутанулся, нанося удар мечом в намеченную цель.
Клинок впился в живую преграду. Крик раненой птицы ударил по ушам, тысячами игл вонзаясь в полыхающую болью голову. На лицо обрушился удар кожистых крыльев, когти заскрежетали по нагруднику, чужая сила сбила Эвальда с ног, проволокла по земле несколько метров и отпустила, позволяя затихнуть у стены ближайшего дома лицом в пыли.
Понадобилось какое-то время, чтобы вернуть себе способность двигаться. На губах, помимо земляного, ощущался солоноватый привкус крови, натекшей то ли от удара крыльев, то ли от воздействия низкого звука. Впрочем, теперь звука он не слышал, и боль отступала, оставляя после себя лишь легкое головокружение.
Ведьмак вскинулся, приподнимаясь на одной руке, а второй сжимая меч. После падения картинка перед глазами чуть плыла, но все же он сумел разглядеть черную тушу вампира, который, словно колченогая курица, припадая на одну лапу и волоча одно крыло, грузно и смешно скакал по земле… Не смешно было то, что он скакал в сторону Йорвета.

Нужно было подниматься, но земля почему-то казалась липкой, словно намазанной медом – забавная ассоциация, если вспомнить о том, в чьей компании он находился – и оторваться от нее удалось не сразу.
Вампир же, гаденыш, напротив, скакал по ней весьма шустро. И добраться до эльфа сумел раньше, чем ведьмак хоть как-то утвердился на ногах.
- Курва! – вырвалось у Эвальда. Ударить знаками он не мог, не зацепив Йорвета, находившегося уже буквально в вампирской пасти. А расстояние, отделявшее его от вампира, было слишком большим для того, кого все еще пошатывало от недавней выволочки, и у кого каждый вдох отдавался терпимой, но неприятной болью в левом подреберье.
К счастью, смириться с ролью жертвы эльф еще не был готов. Тварь выплюнула его из пасти примерно на пятом шаге ведьмака, и замотала головой, подвывая от боли. Теперь на ее морде мелькал масляным пятном лишь один глаз.
Зубастая пасть вновь распахнулась, то ли для очередной атаки, то ли для очередной порции шипения, но реализовать ни первое, ни второе ведьмак ей не дал, ударив огнем прямо в оскаленную морду.
Вампир шарахнулся назад. Трудно сказать, что напугало его больше: боль от ожога или такой ненавистный ему свет. Впрочем, это было и неважно. С пальцев сорвалась новая струя пламени, а сам ведьмак, как мог, перешел на бег. И с разбега, пока тварь безуспешно мотала головой, пытаясь стряхнуть с морды обожжённую кожу, рубанул ту в бок.
Увернулся от удара кожистого крыла, и ударил снова, вспарывая вампиру брюхо. Болезненный визг бил по ушам. Еще один поворот, чтобы уйти от удара крылом. Еще одна струя огня в оскаленную морду. Тварь отшатнулась, запрокидывая голову, и с нового разворота ведьмак со всей силы рубанул ее по основанию шеи.
Липкая маслянистая кровь чудовища брызнула в лицо. Визг оборвался, сменяясь сипением. Но удар, способный с легкостью снести голову человеку, для чудовища оказался недостаточным – меч увяз на середине, застревая то ли в позвонках, то ли в мощных шейных мышцах.
Высвободить его было дело секунды, но и этой секунды хватило, чтобы кожистое крыло в судорожной агонии в очередной раз взметнулось в воздух, на этот раз успешно задевая ведьмака и подкидывая его вверх, словно ребенок ставшую ненужной куклу.  От удара о землю перед глазами полыхнули разноцветные круги и тут же померкли, оставив после себя беззвёздную пустую темноту. А затем темнота рассеялась, сменяясь сумраком горного осеннего вечера. И вместе с ним пришло понимание угрозы, которую таил в себе недобитый вампир, способный атаковать в любое мгновение.
Ведьмак судорожно дернулся, пытаясь приподняться и подтягивая к себе меч. И на эту попытку спина и ребра полыхнули болью, так что очередное ругательство вырвалось из горла вперемешку со стоном, заставляя на мгновение даже забыть о твари.

Отредактировано Эвальд (03.07.19 17:57)

Ему казалось, что он движется слишком медленно, отдирая себя от земли вершок за вершком. И оставалось лишь дивиться, почему его медлительностью до сих пор не воспользовался вампир. Потому что был мертв?!
Отчаянных шорох кожистых крыльев отмел это предположение, утверждая, что причина была в другом. В эльфе, который в очередной раз успел отвлечь кровососа, даря ведьмаку драгоценные мгновения, чтобы снова подняться на ноги.
Воспользоваться подарком в полной мере Эвальду удалось в тот самый момент, когда поднявшийся на дыбы вампир скинул своего обидчика на землю. Уцелевшее кожистое крыло вновь взметнулось в воздух. И не желая повторять прежней ошибки, ведьмак ушел в сторону от его удара и со всей силы обрушил меч на предплечье вампира. Хрустнула кость. Кожа затрещала, как гнилая тряпка.
Вампир забился сильнее, мотая головой и разбрызгивая вокруг новую порцию крови. Следующий удар, вновь нацеленный в основание шеи, завершил его подергивания.
Голова с хрустом отделилась от туловища, падая на землю. Само туловище еще пару раз содрогнулось и медленно последовало за ней, заставляя ведьмака отскочить в бок, чтобы не быть погребенным под вампирскими останками.
Пинком отправив отрубленную голову подальше от тела и не убирая меча, Эвальд сложил пальцы в знак Игни, выпуская в мертвую тушу струю пламени. Не хотел оставлять кровососу шанс регенерировать. Воздух наполнился смрадом горелого мяса, забивающим дыхание. К счастью, плоть чудовища сдавалась огню быстро, куда быстрее, чем плоть людей и обычных животных. Несколько минут, и с ним было покончено.
- Курва ж мать, - подытожил Эвальд, убирая меч за спину и морщась от боли, которой при этом отдавалось каждое движение в ушибленной спине и ребрах. Хорошо, что у ему подобных не бывает синяков, иначе к утру он окраской походил бы на плавуна или кикимору. Впрочем, интуиция подсказывала, что одними ушибами дело могло и не ограничиться.
Но пока что это было не так уж важно - кое-кому здесь было явно хуже, чем ему самому. Обогнув обгорелую тушу вампира, ведьмак присел на корточки рядом с Йорветом, пытаясь оценить степень паршивости состояния своего помощника. Рука, пострадавшая в схватке с вампиром, была прокушена и, хотелось верить, что не сломана. Удар о землю, скорее всего, закончился сотрясением. Это не страшно – куда страшнее был бы сломанный позвоночник…
Из-под навеса послышалось слабое ржание Чалого, мудро укрывшегося за крупами остальных лошадей. И это ржание невольно напомнило ведьмаку о том, где он находится. И о том, что теперь, когда вампир мертв, ему было разумнее покинуть это место как можно быстрее, даже невзирая на недополученное вознаграждение. Собственная сбереженная жизнь – не такая уж плохая награда.  И лежащий без сознания Йорвет вполне давал ему возможность уехать раньше, чем кто-либо из эльфийского отряда поймет, что случилось. Вопрос только, сколько тому придется так еще пролежать, прежде чем он придет в себя и сумеет добраться до дома или его люди рискнут нарушить приказ и высунуть нос на улицу? До самого рассвета?! С перспективой подхватить воспаление легких, возрастающей в связи с тем, что темная туча, затянувшая все небо, грозила вот-вот разразиться холодным осенним дождем или первым, тоже отнюдь не теплым снегом?
Мерин снова заржал, как-то печально, словно называя своего хозяина идиотом.
«Идиот» - мысленно согласился с ним ведьмак и затормошил эльфа, хлопая его по щекам, чтобы привести в чувство.
- Эй, - позвал он, – просыпайся. Все уже закончилось… Слышишь меня? Чувствуешь ноги? Можешь ими пошевелить?

Судя по тому, что Йорвет все же сумел принять сидячее положение, позвоночник у него уцелел. И этот факт вызвал у ведьмака душевное облегчение. Не то, чтобы его сильно волновало здоровье бывшего скоя’таэля, но жизнь беглеца и так трудно назвать легкой и приятной, а уж жизнь беглеца-калеки и вовсе будет походить на кошмар. А ведь в этом кошмаре была бы и ведьмачья «заслуга».
Эвальд скрипнул зубами – ему самому хотелось бы повиснуть на чьих-нибудь плечах, давая отдых уставшему телу, а не служить опорой другим, но свою роль опоры все же стоически выдержал.
- Скорее всего, одно, - ответил он на заданный вопрос, тоже поднимаясь. – Вампиры обычно живут в одиночку. Да и будь у веспертила стая, они бы, учуяв добычу, напали сообща.
Впрочем, проверить пещеры все же стоило. Но не сейчас. Через пару дней, когда каждое движение перестанет отдаваться болью в спине и ребрах. И судя по всему, эти пару дней ему предстояло провести в эльфийской деревушке. Не слишком заманчивая перспектива, но, как бы там ни было, свой выбор он сделал.
- Меня зовут Эвальд, - произнес ведьмак в спину эльфу, заканчивая, наконец, свою фразу. – Из Хенгфорса, что в Каингорне.
Хотя и не был уверен, что тот его услышал, а даже услышав – понял. Судя по тому, как его шатало, сотрясение было сильным.
- Вампиры не поражают каким-то специфическим ядом, - был ответ на следующий вопрос, когда они уже добрались до общинного дома. – Но на зубах твари могли оставаться частицы плоти предыдущих жертв, - а это прямая дорога к отрезанной руке – в лучшем случае, и к заражению крови – в худшем, -  так что только водой и спиртом лучше не ограничиваться. У меня есть меленая кора ивы, смешанная со спорами гриба-дождевика. Этой смесью хорошо присыпать раны – позволит избежать нагноения. А если начнется лихорадка – можно принимать ее внутрь, по щепотке, несколько раз в день.
В глубине души было немного жаль расставаться с хорошим лекарством, но даже если в эльфийском отряде и была лекарка, то в горах, по осени у нее было мало шансов найти подходящие травы. А прежние запасы, учитывая состояние некоторых членов отряда, у нее должны были быть уже на исходе. С самого же ведьмака хватило бы и «ласточки», по вкусу будет даже приятнее ивовой коры.
Повторные расспросы о судьбе вампира и его стайности дали понять, что состояние Йорвета даже хуже, чем могло бы показаться на первый взгляд.
- Дальше? Для начала тебе неплохо было бы прилечь. Или хотя бы присесть, чтобы не грохнуться в очередной раз, - признаться, сам ведьмак тоже не отказался бы от подобного. Держаться на ногах удавалось лишь ценой волевых усилий и нежелания показывать слабость и усталость – не время сейчас было для этого и не место.
Эвальд подошел к очагу и с очередной болезненной гримасой присел около него, подложил в едва тлеющие угли пару поленьев, и послал им вдогонку легкую огненную вспышку. Робкие язычки пламени лизнули дерево, едва заметно набирая силу.
Простое, в общем-то, действие, показалось утомительным, словно пробежка от Вызимы до Новиграда. Хотелось лечь и не двигаться…
- А я схожу за лекарствами, - ведьмак поднялся на ноги и повернулся к Йорвету. – Они не помешают нам обоим… Что касается вампира, через пару дней я проверю пещеры, чтобы убедиться, что тварь не оставила потомства. После чего обсудим мое вознаграждение, и я… уеду.
Взгляд его при этом стал вопросительным, хотелось понять, как эльф отнесется к подобному известию. Вряд ли он мог сильно противиться ему сейчас, но за несколько дней все может измениться. Хотя шут с ним, через пару дней и будет видно. Лучше решать вопросы по мере их возникновения.
- И знаешь что, - ведьмак усмехнулся, - оставь мне пару глотков спирта или чем ты там собирался промывать раны. Не знаю как ты, а я бы выпил.
С этими словами направился к двери. Стоило распахнуть ее, как в лицо ударил холодный порыв ветра. На порог упали первые дождевые капли. Тучи, собиравшиеся с самого обеда, наконец-то разродились холодным осенним дождем.

Выпить так и не удалось. Стоило только оставить эльфа без присмотра, как тот не придумал ничего лучше, чем в очередной раз грохнуться в обморок, давая понять, что одной ивовой корой ему не поможешь. Пришлось поднимать его людей.
В тот момент Эвальд был уверен, что именно его и сделают козлом отпущения, обвинив во всех бедах, постигших беглый отряд. Не потому что он действительно был виновен, а потому что отряду пришлось пережить слишком много, и нужен был кто-то, кто ответил бы за все их злоключения. А заезжий чужак во все времена хорошо подходил на эту роль.
И тем приятнее было в результате понять, что он ошибся. Его не обвиняли и не пытались на нем отыграться. Ему, каким бы невозможным это не казалось, были благодарны. Это выражалось не в словах, но во взглядах. Во взгляде знахарки, которая приходила к нему пару раз. Сперва, чтобы предложить ему свою помощь, от которой он, впрочем, отказался. Затем, чтобы спросить - не осталось ли у него еще каких-то трав и снадобий, и здесь отказать он не смог. И во взгляде молодого эльфа, того, с поврежденными голосовыми связками.
Последний так и вовсе вел себя, как любопытный подросток – хотя, возможно, по эльфийским меркам подростком он и был. Крутился вокруг мечей, словно кот вокруг крынки со сметаной, и выспрашивал про чудовищ, в частности про вампиров. Пришлось прочитать ему небольшую лекцию, состоящую из почерпнутых из бестиариев знаний, сдобренных примерами из личного опыта.
Лекция, судя по восторженному блеску в глазах парня, явно произвела впечатление. Эвальд даже стал опасаться, чтобы тот не увязался за ним в пещеры. И поэтому, сегодня утром, специально ушел затемно. Ушел, несмотря на то, что последствия схватки с вампиром еще давали о себе знать, и на резкие движения спина и левое подреберье еще отзывались тянущей болью. Движений, впрочем, эта боль не сковывала, а после эликсиров и вовсе перестала бы чувствоваться. Так что причин и дальше держать обитателей деревеньки в тревожном неведении относительно их дальнейшей судьбы ведьмак не видел.
Логово вампира нашлось быстро, тот предпочитал не удаляться вглубь подземелий. А обнаруженные в том останки трех эльфов, валяющие вперемешку с костями горных козлов, позволяли предположить, что убило их одно и то же существо. Следов других веспертилов, как и их потомства, ведьмак тоже не обнаружил. Но на всякий случай оставил пару меток, позволявших определить, обитаема ли пещера, собираясь проверить их завтра, и вернулся в деревню.
***
Повеявший из распахнувшейся двери холодный воздух, ощутимый даже при жарко пылающем камине, заставил ведьмака едва заметно передернуть плечами. Действие принятых сегодня утром эликсиров уже сошло на нет, оставив после себя лишь побочные явления в виде легкого озноба и слабой дурноты.
«И что тебе еще рассказать?» - хотел было спросить он, уверенный в очередном визите вездесущего Цит'эля.
Но обернувшись, в первые мгновения даже не поверил своим глазам. Тогда, когда он нашел Йорвета вновь потерявшим сознание, ему казалось, что глава скоя’таэлей не встанет на ноги еще неделю, а может и две. Но, видимо, тот был куда крепче, чем казался. Что, в общем-то, не удивительно для человека, вернее, эльфа, пережившего так много и оставшегося в живых.
- Не обязательно перечислять все мои титулы, - пошутил Эвальд, совершенно искренне радуясь визиту и протягивая руку в знак приветствия. – Достаточно будет одного имени… И тебе здравствуй, Йорвет. Как рука?
Судя по наличию аппетита и рука, и все остальное было не так уж плохо. Даже лучше, чем у самого ведьмака, у  после возвращения из пещер во рту не побывало ни крошки. Из-за побочных действий эликсиров есть не хотелось. И именно поэтому Эвальд все чаще поглядывал на принесенные краснолюдом запасы спирта и травяной настойки. Последняя, судя по запаху, была куда крепче темерского самогона и содержала в себе, среди прочего, полынь, снимающую тошноту и способствующую аппетиту.
- С провизией теперь будет проще, - Эвальд тоже присел за стол, кивнул на припасы принесенные краснолюдом и усмехнулся, вспоминая, как Цит'эль набросился на того с яростью эндриаги-королевы, защищающей кладку. – Я ходил сегодня в пещеры и у меня хорошая новость – вампир был один, угрозы больше нет. Пришлось оставить пару меток, на всякий случай, чтобы проверить их завтра, но твои люди уже могут выходить на охоту.
После слов о доставленных ему хлопотах усмешка стала еще шире.
- Не больше, чем любые другие заказчики, - покачал он головой. – Более приятных заказов я как-то и не припомню… Хотя нет, был один приятный, на суккуба. Был ровно до тех пор, пока тот суккуб не попытался меня убить…
Кажется, общение с Цит'элем не прошло для него даром, и он стал слишком много рассказывать о своих прошлых охотах.
- А на счет легкости… Я жив и цел – значит, все прошло достаточно легко. И в этом есть твоя заслуга.
Ветчина ароматно пахла, усиливая чувство голода и дурноты одновременно. И ведьмак не выдержал. Потянулся за бутылкой, бережно укутанной в плетеную оправу, зубами вытащил пробку и налил себе половину кружки. После чего вопросительно взглянул на своего собеседника.
Все знакомые ему медики в один голос утверждали, что раненым алкоголь противопоказан, но со стороны своего опыта Эвальд не мог с ними согласиться. Иногда именно алкоголь оказывался самым лучшим лекарством.
- Составишь мне компанию? Или предпочтешь воды?

Пить в компании было куда приятнее, чем в одиночку, так что ведьмак с радостью наполнил подставленную ему кружку, и взялся за свою, вдыхая травяной аромат настойки.
- А, ты про него, - протянул он, понимая, что или, вернее, кто подразумевался под проблемой. – Нет, иногда, знаешь ли, приятно вспомнить свои похождения, особенно, когда есть благодарные слушатели. А твой парень – слушатель очень даже благодарный…
От первого глотка крепкой выпивки пустой желудок болезненно сжался, даже тошнота усилилась, но лишь на пару мгновений, а затем по всему животу разлилось приятное, чуть обжигающее тепло.
- А что касается пещер, до весны, думаю, никто в них не поселится. Зимой жилье не меняют даже чудовища. Но можно попросить у краснолюдов помощи и завалить проход. Теперь, когда твари нет, они не побоятся так поступить.
Второй и третий глоток пошли куда легче. Желудок больше не сжимался, а тепло из него едва ощутимой волной уже докатилось до головы, даря той легкую и приятную тяжесть.
- Хороша, - поддержал похвалу эльфа Эвальд. Для него подобная забота была вполне объяснима. Краснолюды заглаживали свою вину. И перед эльфами, и перед ведьмаком. За свой обман. Но озвучивать это он не стал, вместо этого, встретившись взглядом с Йорветом, ответил. – Самому.
И это тоже не было удивительно.
- Мы договаривались, что я заеду к нему на обратном пути. Обещал подыскать мне угол на зиму.
Вообще-то краснолюды не любили чужаков, особенно в Махакаме, но после того, как ведьмак вывел логово накеров по соседству с одним из городков, для него негласно, но согласились сделать исключение. И награду за пещерную тварь обещали вручить уже по возвращению. Наверняка надеясь в глубине души, что большая часть суммы, если не вся, ляжет на плечи эльфов.
- По деревням сейчас много не заработаешь, у кметов порой и портки только одни, не то, что лишние сбережения. А в городах цены завышены в разы. До весны не дотянешь с моими заработками.
С каждым новым глотком дурнота отступала, заставляя сожалеть о том, что такое чудесное лекарство не было принято раньше, и, осмелев, Эвальд потянулся за куском ветчины, отправляя тот в рот. Прожевал и продолжил говорить.
- Новости больше ходят по трактам и большакам, а чудовища предпочитают места поглуше, так что источник новостей из меня так себе.
Да и не интересовался он ими особенно, разве только запоминал какие-то разрозненные слухи.
- Ну, а из того, что слышал… Дол Блатанна больше не королевство, лишили его и Францеску этого титула, теперь оно стало чем-то вроде княжества. И согласилось на репатриацию людей. А вот нильфгаардских переселенцев, напротив, постановили выгнать из всех земель за Яругу. Сама же Францеска пока жива вроде…
И вряд ли проклятья бывших скоя’таэлей могли причинить ей хоть какой-то вред.
Он снова сделал глоток, затем вытащил нож из-за голенища сапога, неторопливо отпилил ломоть хлеба, кусок копченого сала, размером ломтю не уступающий, и принялся их жевать, перемежая жевание с дальнейшим разговором.
- Что еще… Деревни потихоньку отстраиваются. Мужиков только не хватает и лошадей. Приходилось видеть, как бабы сами в плуги впрягались, чтобы землю обработать. А еще тварей всяких развелось, как… как мух на куче дерьма. Но это всегда после войны. И после первой так было…
Говорить становилось все легче, слова сами складывались в предложения, только и успевай перемежать их с новым куском хлеба с салом.
- А железо действительно дорого. И не только оно. В Альдерсберге этим летом за килограмм муки требовали двенадцать оренов. А за постой так и вовсе завышали в пять раз.
Кружка потихоньку пустела.
- И с людьми не все просто. Времена такие, что предателей и пособников везде активно ищут, сам понимаешь.
И все чаще звучат голоса, утверждающие, что все эльфы, краснолюды и прочие расы – предатели по умолчанию, и заслуживают если не смертной кары, то выселения поголовно. Хотя сам ведьмак мог бы назвать десятки краснолюдов, честно стоявших рядом с ним плечом к плечу под Бренной. И называл, да и не он один. Но кликуш и прохвостов, набежавших из Новиграда и Гелибола в надежде разжиться чужим добром в разоренных королевствах, это не затыкало. И ривийский погром, о котором ходили слухи в июне, был тому красноречивым подтверждением.
Впрочем, говорить это Йорвету и его людям, было все равно, что обвинять их в причастности к предвзятому отношению людей к другим расам. А обвинять их не хотелось. На какой бы стороне они не воевали, чего бы ни совершали, это не могло оправдать огульных обвинений в адрес всех «нелюдей».
- В общем, вот такие вот новости и интересности, - подытожил ведьмак, не вдаваясь в подробности, допил остатки настойки, дожевал хлеб с салом и снова потянулся за бутылкой. – Вряд ли краснолюды этого не говорили между жалобами на цены… По второй?

- Белое пламя? – не понял Эвальд, снова наполняя кружку эльфу и уже после занялся своей. Откуда ему было знать имена и прозвища всех власть имущих в этом мире, тем более что они его интересовали куда меньше расценок на овес для лошадей, новую одежду и монстров.
Он снова глотнул настойки и замер рукой над столом, раздумывая, чтобы отправить в рот теперь, после утоления первого голода. За этим занятием его и застало предложение перезимовать в деревне. Неожиданное предложение, следовало признать.
Предложение, которое заставило задуматься.
С одной стороны, Йорвет был прав, краснолюды отличались меркантильностью, и вряд ли обеспечили бы его едой и кровом безвозмездно. А горные твари всегда были пострашнее равнинных. Да и о краснолюдском обмане трудно было позабыть. Не из-за обидчивости, подобным ведьмак не страдал. Из-за понимания, что те, кому он доверял, своим призывом о помощи едва не отправили его на верную гибель. Вряд ли краснолюды верили в благородство бывших скоя’таэлей - беглецам в подобном положении не до красивых жестов, скорее уж наоборот, опасались, что те, доведенные до предела, покинут свое убежище и доставят хлопот им. А потому и послали туда ведьмака, как заложника собственного спокойствия. Послали, зная о том, где тот был полгода назад и под чьими знаменами воевал. Послали, несмотря на угрозу быть узнанным или убитым ради сохранения «беличьей» тайны. И ведьмаку этому просто повезло, что он встретил Йорвета и его людей с их понятиями о чести, несвойственными их положению.
С другой, именно прошлое самого ведьмака и мешало безоговорочно принять приглашение. Вряд ли Йорвет озвучил бы его, если бы знал до конца, кто сидит перед ним.
- Да и вам будет спокойнее, если вдруг объявится какая-нибудь очередная тварь, - усмехнулся Эвальд, определившись, наконец, с выбором очередной порции снеди, и потянулся за полукругом кровяной колбасы, разломал его и откусил приличный кусок, оценивая умение краснолюдских хозяек. Последнее было на высоте.
– На счет оплаты, - добавил он с набитым ртом. – Я настолько предсказуем или ты хочешь мне польстить подобным утверждением?
Оба предположения показались ему достаточно забавным, чтобы фыркнуть от смеха.
- Впрочем, неважно, ты прав… Вампир обойдется вам в двести оренов. Это сорок нильфгаардских флоренов по нынешнему курсу… Как не слишком типичный вид, но убитый с твоей помощью.
Ведьмак сделал еще пару глотков и замотал головой, не соглашаясь с немотой краснолюдского лекаря.
- Не знаю, как он прикидывается немым, но язык у него на месте – сам слышал, как он рассказывал о домоседах-краснолюдях из этого поселения, которым нужна помощь. Так что о тебе и твоих людях он не болтал… А вот нашивки с рукавов им лучше срезать. Трудно не узнать такие молнии. И я узнал их сразу, как только увидел, потому что разбираюсь в подобных эмблемах. А ведь я не одинок в подобных знаниях.
После еще пары глотков голова потяжелела окончательно, и признание, совершенно неуместное, вырвалось само собой.
- Ведь не я один полгода назад стоял у Бренны под ковирскими штандартами с тремя черепами против кавалерии с «солнцем» и «языками пламени» на знаменах.
«Глупо» - с какой-то тоской пронеслось в голове - «А ведь так хорошо сидели».
Кажется, мерин был прав, его хозяин действительно отличался редкостным идиотизмом. Но после второй кружки на этот факт было почему-то плевать. Наоборот, хотелось побыстрее все прояснить.
Ведьмак допил настойку, не торопясь отставил кружку, вытер губы рукой и добавил, глядя Йорвету в глаза.
- И в этом самый главный вопрос, не буду ли я в тягость тебе и твоим людям, теперь, когда вы знаете об этом?

Прозвучавшее в его адрес ругательство заставило ведьмака криво усмехнуться. Разговор развивался именно так, как он и предполагал. Продолжением обещало стать требование убираться вон и обещание оторвать ему все, что можно оторвать у ведьмака, при следующей встрече. И внутренне уже готовый подняться из-за стола и отправиться седлать мерина, Эвальд потянулся за куском ветчины, выбирая напоследок тот, что был побольше.
Слова Йорвета застали его в тот самый момент, когда этот кусок отправлялся в рот. И заставили замереть с непрожеванной едой во рту, потому что… потому что не соответствовали тому, что он ожидал услышать. Даже хуже, они словно были отзвуком его собственных мыслей. Как будто он слышал самого себя. Говорил, курва, с самим собой!
Неважно, какие взгляды и желания привели их полгода назад под Бренну, сейчас это уже не имело никакого значения. Куда важнее было то, что они могли поменяться ролями, окажись исход битвы другим. И тогда бы ведьмаку с остатками кондотьерского отряда, израненного и измотанного, приходилось бы прятаться по горам и лесам, в отчаянной попытке найти себе место в мире, где им места нет. Проигравшим никогда и нигде нет места, за что бы они не сражались – такова злая ирония этой жизни. И в том, что они, обладая в чем-то схожими взглядами на жизнь, оказались по разные стороны, тоже была какая-то злая ирония.
У ведьмака была мало друзей, даже пальцев одной руки хватило бы, чтобы их пересчитать. Сама его природа не располагала к проявлению окружающими дружелюбия. Но Йорвета, курва мать, он не отказался бы видеть в их числе. Наверно, не отказался бы.
- Bloede epaele Scoia'tael, - с трудом проглотив не дожеванную ветчину, пробормотал Эвальд, чувствуя себя до невозможного глупо после своего признания, похожего на неумелую попытку мальчишки-сопляка завязать ссору со взрослыми, тертыми жизнью людьми. Получилось до смешного в рифму, словно первая половина куплета какой-нибудь бодрой эльфийской песенки. Но ведьмак не рассмеялся.
Вместо этого он потянулся за бутылкой, в третий раз налил себе половину кружки, жестом поинтересовался у эльфа не желает ли тот повторения, и лишь после этого добавил, вновь встретившись с собеседником взглядом:
- Ответил… Прости мою дурость, Йорвет. Не знаю, что на меня нашло… - по губам уже в которых раз скользнула кривая усмешка. – Не стоило мне пить натощак. Слишком крепкая, сука…
Взялся за кружку.
- Hirg`ir va, Йорвет… Давай выпьем за то, чтобы все мы: ты, я, твою люди - пережили предстоящую зиму…
Он проглотил половину своей порции, морщась от крепости и спиртовых паров, забивающих дыхание.
- Я благодарен тебе за твое приглашение и принимаю его. И надеюсь, услышать балладу Филида, от которой не захочется лезть в могилу.
Получилось как-то слишком уж мрачно, так что ведьмак поспешил разбавить свои слова улыбкой, привычно переводя их в подобие шутки.
- Мне, знаешь ли, хватает и подземелий со всякими тварями. Взять хотя бы накеров, что досаждали краснолюдам  к северу отсюда… Мерзкие твари, должен тебе сказать…

Отредактировано Эвальд (07.07.19 14:59)

«Сто лет?!» - мысленно удивляясь, хмыкнул Эвальд. Признаться, он даже не задумывался, сколько лет его собеседнику, по умолчанию считая того где-то своим ровесником. А ведь время у эльфов и людей бежит по-разному, и сто лет для первых совсем не то, что для вторых. Наверно, он сам, со своими сорока годами, был даже моложе мальчишки Цит’эля.
Ведьмак глотнул настойки, слушая ностальгическое повествование эльфа, и пару раз кивнул, охотно веря в его историю. Ему самому тоже время от времени снилось детство. И мать. Особенно в те моменты, когда приходилось отлеживаться, будучи изрядно потрепанным очередной тварью… Вот только почему-то во сне он никогда не видел ее лица. Слышал ее голос, чувствовал прикосновение рук, а лицо разглядеть всегда что-то мешало. Наверно, потому что он уже и не помнил, как оно выглядело на самом деле, только образ. С другой стороны, об отце не сохранилось даже этого, потому что он не видел того ни разу в жизни. Только помнил рассказы матери о его знатном происхождении. И в детстве даже верил в них, как в красивую сказку, в которой отец однажды приедет за ними на большом вороном коне и заберет их с собой, в свой огромный золотой дворец. Верил, особенно после того, как оказался на улице. Но его сказка закончилась не так, как он рассчитывал. Не хуже, и не лучше, просто по-другому.
«А, курва!» - мысленно выругался ведьмак, понимая, что его мысли снова начинают принимать какой-то дурацкий оборот. Осень на него что ли так действовала?! Мотнул головой и, глотнув еще выпивки, поддержал разговор.
- Скеллигские застольные это те, где жениху советуют много не пить, чтобы не промахнуться мимо… эээ, цели? А невесте не быть дурой и не ограничиваться после свадьбы одним только муженьком? – пошутил он. – А что касается баллад – то жаль, я уже было понадеялся, что стану героем одной из них, не у людей, так хотя бы у эльфов.
Похвалу своему знанию Старшей речи он принял, отсалютовав в благодарность кружкой. Сделал еще глоток и добавил.
- Нет, не обучают. Просто я всегда был любопытным… Когда-то, еще будучи подростком, спросил одного из учителей, почему место, где расположена школа, так странно называется. А тот объяснил, что в переводе с языка эльфов название означает Мраморная башня. Вот тогда мне и стало интересно узнать, как переводятся названия других городов и мест… Если переводятся, конечно.
Еще один глоток, закушенный куском кровянки, от которой почему-то захотелось икнуть, и ведьмак продолжил.
- Тот учитель знал на Старшей речи пару предложений, я их запомнил. Затем, когда вышел на большак, всегда интересовался топо… - выговорить заумное слово удалось не сразу – выпитое этому никак не способствовало, – топоими… топонимикой, устройством названий то есть, тех мест, где бывал. Пару раз приходилось пересекаться с эльфами в городских гетто в Каэдвене и Аэдирне. Сам понимаешь, монстры чаще заводятся именно в таких районах, чем у дворцовых стен… В общем, так и выучил, как смог.   
Повествование вышло каким-то затянутым, даже в горле пересохло. Ведьмак снова приложился к кружке. И едва успел от нее оторваться, расхохотавшись, услышав просьбу Йорвета.
- А ты… ты хитер, - произнес он сквозь смех, откровенно забавляясь тем, сколько выгоды умудряется выжать эльф из его присутствия в деревне. Но предложение ему нравилось. Тем более что у него было, что попросить взамен. – А знаешь – я согласен. Помогу тебе с ближним боем, а ты… ты поможешь мне подтянуть мой эльфийский. Не только произношение, но еще и письменность… руны. С ними я почти не знаком, а хотелось бы… эээ, познакомиться. По рукам?
Для достойного закрепления сделки он снова потянулся за бутылкой, наполняя кружку, и… разочарованно икнул, когда вылитого из той содержимого едва хватило на четверть объема.
- Вот курва, - пробормотал ведьмак. С одной стороны, закончившаяся настойка намекала, что с возлияниями пора заканчивать. С другой, душа требовала продолжения разговора, а значит, и выпивки. – Всегда знал, что краснолюды – жлобы. Как можно было принести всего лишь одну бутылку?
И с этими словами он огляделся по сторонам, отыскивая нетрезвым взглядом спирт.