Как же им всё-таки повезло с погодой. Сейчас вполне мог вовсю хлестать косой летний ливень, бушевать гроза, а ветер пригибать в земле даже могучие деревья. Ещё не вечер, конечно же, но хотя бы сейчас светило тёплое солнце, сохраняя сухой комфорт для двух беглецов. Да и даже если бы дождь прошёл буквально вчера, то разжечь костёр уже стало бы проблемой. Влажная древесина плохо горит, и что ещё хуже – даёт много дыма.

Риенса не покидало это тревожное чувство. Что нужно бежать, прятаться, скрываться, что где-то за спиной горят чужие глаза, жадно выискивающие свою наивную жертву, так и не понявшую очевидную истину - ей не суждено уйти далеко.
Хотелось всё время озираться, искать охотника, выискать его глаза, чтобы успеть заметить стремительный бросок… Но этот охотник не будет скрываться. Здесь он в своём праве. Скрываться должен беглец.
Скрываться должен он сам.
Хрустнула ветка в руках Цириллы. Риенс слабо вздрогнул, но тут же успокоился, поправил сбившуюся на плече рубашку. Как же отвык от этого положения. Положения жертвы. Необходимости всё время оборачиваться, следить за блеском стали, что могла в любой вонзиться между его ребер, искать руку, сжимавшую бы этот клинок. И понимать, что уничтожить державшего не сможет. Это не в его силах. В его силах только скрываться, пытаться держать расстояние… Или найти того, кто способен перехватить эту руку.
Опальный глава секретной службы поднял взгляд на свою спасительницу.

Молодой чародей неуверенно пожал плечами. Люди с обостренным чувством героизма и справедливости не жаловали чужую слабость. Нет, на самом деле весь его жизненный опыт говорил - слабость презирали все, но каждый по своей причине. Кто-то считал слабость недостойной, другие испытывали отвращение, третьи – глубокое недоверие. Неважно в чём была причина – в якобы благородной гордости или банальном садизме, результат всегда был одинаков. Но рядом с отсутствием силы воли всегда стоял страх. И страх словно был их кровным врагом, а любой, пустивший это чувство в себя, становился на сторону этого врага.
Риенс помнил, как он и Вильгефорц пытали Йеннифэр. Помнил хруст ломаемых костей и запах крови. Как и то, что, несмотря на все эти ужасы, чертова ведьма так и не выдала им Цириллу. Словно вся эта боль ушла практически впустую. И ещё лучше помнил взгляд Вильгефорца, обращенный к своим помощникам. Полный понимания того, что ни один из них не выдержал бы даже пятой части такой боли. Взгляд, преисполненный снисходительного презрения к слабости. Они с Ширру предпочли сделать вид, что тех слов никогда и не звучало.

Было ли его поведение в руках вон Рейна позором? Для тех, кто презирает слабость и страх – конечно же.
Но сейчас Цирилла утверждала обратное. А если бы она знала, что он сдался не перед болью, а перед страхом?
- Я довольно успешно сумел доказать его некомпетентность ещё раньше.
В серых глазах на мгновение сверкнула сталь.
Это был не худший эпизод в его жизни. С вон Рейном всё оказалось очень просто. Как просто бывает с людьми, которые идут на поводу у своих самых низменных желаний и считают, что могут перехитрить абсолютно всех. Они нередко многого добиваются, но столь же редко могут надолго удержать добытое в своих скользких руках.
- Мне лишь хотелось узнать, чем именно подкупили этого хорька. Он вряд ли продешевил.
В голосе Риенса отчетливо звучала бессильная агрессия неотомщенной обиды. Одна мысль о том, что вон Рейну сойдёт с рук нанесенное унижение и угрозы, вгоняла в тупое бешенство. Особенно осознание того, что на самом деле для него лучше всего будет, если их с вон Рейном дороги никогда больше не пересекутся.

Но у Цириллы на этот счет были совершенно иные планы. Риенс поднял голову, ощущая как в груди что-то встрепенулось. Наследница не собиралась бегать, не собиралась, отправив спасенного преступника в путь, со всех ног лететь к своему отцу, надеясь на спасение в могуществе самого Эмгыра вар Эмрейса. Ведьмачка уже планировала встретить угрозу так, как её научили её дерзкие и воинственные учителя.
Цирилла собиралась сражаться.
Первой мыслью было упираться и даже возмутиться. Риенс едва не заметался, словно его прямо сейчас бросят в первые ряды наступательной операции, и он столкнётся лицом к лицу с вооруженным врагом.
Как начнём? Куда начнём? О чём ты? Как можно возвращаться? Что они смогут сделать против такой силы? Их же там убьют!
Или нет?

Голос девушки полон уверенности. В отличие от самого Риенса, который никак не мог справиться с чувством тревоги и собственной беспомощности.
Но он мог превратиться в беглеца, ведь для треклятых заговорщиков был лишь помехой на пути к их истинной цели. За ним будут охотиться, его будут искать, но он больше не будет стоять на их пути, а значит и его ценность была крайне условна.
Цирилла же была именно целью, целью была её смерть. С таким нельзя смириться, такое нельзя отпустить и бежать. Нельзя оставлять за спиной нечто подобное. Девушка хотела вернуть себе гордость и контроль над своей жизнью, Риенс желал отомстить и вздохнуть спокойно.
Бегство не поможет им обоим.
Эти размышления остановили поток испуганных и возмущенных фраз, в которые едва облекались мечущиеся мысли. У них ещё будет время обсудить все риски, высказать опасения и надежды.
Сейчас в приоритете у бывшего шпиона были куда более досягаемые желания. Кивнув и тихо пробормотав что-то невнятное, Риенс закопался в спальник. Истощенное тело отозвалось на отдых приятной дрожью, и едва уставший мужчина закрыл глаза, разум провалился в долгожданный сон.

Сколько он проспал, сказать было сложно. В голову приходило только одно слово – мало. Сознание возвращалось медленно, неохотно, состояние скорее напоминало тяжелый обморок, чем бдительный сон опытного шпиона.
Что-то тряхнуло его плечо, Риенс попытался заворчать, но рот плотно зажала аккуратная, сильная ладошка. И только теперь бывший шпион встрепенулся, широко открыв глаза, но тут же взял себя в руки, когда увидел знакомую фигуру.
«У нас гости».
Нет, всё-таки пусть он проспал мало, но этого хватило, чтобы отдохнуть и почувствовать хотя бы какую-то бодрость. Новости о том, что их могли обнаружить бодрили ещё лучше. Молодой чародей быстро поднялся на ноги, парой движений привёл в порядок одежду.
- Кто? – тихо шепнул шпион, надеясь, что ответом будет не «нас нашли» или «солдаты».
И его надежды оправдались. Их не нашли. На них наткнулись. Какие-то невезучие идиоты, решившие половить рыбу в речушке, берега которой стали убежищем для беглецов. Риенс стряхнул с себя напряжение, стараясь не хмуриться и вообще не выдавать своих чувств, и на первый взгляд безмятежно следил за приближавшимися парнями. Ну как могла обеспокоить простых путников такая безобидная встреча?
Если конечно, те не станут присматриваться и спрашивать, например, почему у них на двоих всего одна лошадь. Где их припасы. Что они вообще делают в такой глуши. Куда держат путь. Любопытство погубило больше людей, чем многим хотелось бы думать.

Первой мыслью было просто убить оказавшихся не в том месте и не в то время рыбаков, обобрать и спрятать тела. Их смерти никто не станет расследовать. Они просто пропадут в глуши, гибель спишут на зверей или иную трагедию, что часто случались с людьми, которые рисковали, ища добычу в лесной чаще.
- И вам здоровья! – Риенс махнул рукой в ответ и тут же повернулся к Цирилле, сделав шаг в сторону, всячески давая понять, что встреча ничуть его не беспокоила, заглянув девушке в глаза, задавая немой вопрос.
«Что будем делать?»

Да, теперь он был не один. И вряд ли Цирилла с радостью воспримет идею  убийства пары невинных свидетелей. Глупо, но весь этот побег - её затея, а сам он обязан ей жизнью, а значит и ей выбирать наиболее комфортный вариант выхода из сложившейся ситуации.
Если рыбаки не зададут лишних вопросов, то в целом можно было ещё разминуться мирно, не привлекая внимание.
Конечно, если по следам беглецов идёт погоня, и неважно кто – люди императора или мятежники - идя по следу, выберутся к этой уютной заводи,  найдут на своём пути вроде бы ни в чём не повинных рыбаков… Парни будут мечтать о той быстрой и относительно безболезненной смерти, которую мог бы прямо сейчас подарить им Риенс.
Статус свидетеля ещё ни чью жизнь не сделал легче.

Удивительно сколько людей на самом деле беззаботно улыбалось в лицо своей смерти, ничего не подозревая проходило мимо, не осознавая, что на самом деле идут по самой грани, ступают по лезвию клинка, не понимая от чьей воли сейчас зависит - будет ли сделан следующий шаг.
Так и эти рыбаки, веселые и жизнерадостные мужчины, не знавшие на кого они смотрят. Они видели небогатых, но увлеченных путешественников, может быть парочку, решившую провести время вдали от цивилизации, где никто не сможет помешать или отвлечь. Но никак не беглого изменника и наследницу престола.

А Риенс был готов в любой момент потратить свои последние силы на рывок, который будет стоить жизни как минимум одному из них.
Если они узнают Цириллу, точнее Лару. Если в растрепанном и бледном виде путников им что-то покажется подозрительным.
Но глупость спасла удивительно много жизней.
Шпион тихо, но весело рассмеялся шутке про распуганную рыбу, на тонких губах играла безмятежная, чуть хитрая улыбка. Играть роль было несложно. Особенно перед теми, кто не мог увидеть, что скрывалось в глазах слегка рассеянного путника. Эти рыбаки при всём своём старании не могли разглядеть свою смерть в тёмно-серых глазах бывшего шефа секретной службы. Не умели они видеть такие вещи. Для этого надо прожить совсем иную жизнь.
Потому так шли по грани, не зная об опасности.

Но – обошлось. Без раскрытия личностей, без подозрений, без конфликтов. И это радовало. Не хотелось оставлять столь явные следы. Более того, нежеланные собеседники рассказали о местности, о деревне и таверне неподалеку.
«Надейтесь, что гончие вон Рейна не встретят вас на своём пути».
Мысли Риенса были наполнены равнодушием, судьба рыбаков его ничуть не волновала. Да и были у них все шансы выжить, так и не встретившись с преследователями. Так и не узнать с кем столкнулись на берегу.
Но об этой опасности они тоже не знали, оставшись ловить свою сомнительную добычу.
«Помогло ли хоть кому-нибудь это самое Великое Солнце, или к нему о помощи и защите уже сотни лет взывают без всякого смысла?»

Шпион безо всяких сомнений принял помощь своей спутницы и забрался в седло. Держался он уже гораздо лучше, не норовя соскользнуть при любом неожиданном движении лошади, напоминая теперь всё же человека, а не мешок с картофелем, и даже позволяя себе оглядываться по сторонам. В истощенное тело постепенно, тоненьким ручейком, возвращалась жизнь.
Молодой чародей кивнул. Да, ему нужна своя лошадь, бесспорно. Даже если в ближайшее время их дороги не разойдутся, то вряд ли Цирилла будет рада так мучить свою чудесную кобылу, заставляя её нести ещё и взрослого мужчину.
Вторая часть пути была короче первой. Или так только показалось отдохнувшему человеку?

Мягкая трава бесцеремонно покалывала босые ноги. Наверное, кто-то нашёл бы в этом ощущении и какое-то удовольствие, но Риенса оно не радовало вот совершенно. Не было никакой радости в этом пробирающем до мозга костей чувстве собственной уязвимости. Даже перед травой. Но выбора не было. Возмущаться некому. Приходилось только терпеть. Как и все прочие неудобства, которые последнее время хоть отбавляй.
Как бы ему хотелось сказать, как его бесит и доводит эта необходимость просто терпеть, терпеть без возможности что-то изменить, разорвать в клочья обидчиков, показать им на чьей стороне сила, что они зря списали его со счетов, что он всё ещё мог… Мог что?

Деревня была совсем близко. На первый взгляд явно не нищенствовала. Домики издалека казались ухоженными, чистыми утопающими в зелени. Сытыми. 
- Больше всего нам нужны деньги.
Риенс взглянул на Цириллу, чуть сощурился, пытаясь понять её настроение, а затем слегка улыбнулся, сразу поняв, что прячется за словами девушки. Конечно же, её беспокойство за благополучие тех, кто в планах лишится некоторых материальных благ, он не разделял совершенно. Бывший шеф секретной службы далеко не первый раз спокойно брал то, что ему не принадлежит, и совестью совершенно не мучился. На этот счет его философия уходила куда-то во варианты «не сумел защитить и удержать – твои проблемы» и извиняться не перед кем не собирался. Но у Цириллы на этот счёт было совершенно иное мнение.

Необратимая необходимость предстоящей кражи мучила девушку, будто это каким-то образом коснётся лично её. Словно украдено будет что-то, что принадлежит ей, а какому-то неизвестному крестьянину. Не слишком бедному, само собой, раз у него есть что красть.
- Ладно. – С непрозвучавшим вопросом в голосе ответил Риенс и слегка пожал плечами. Вопрос был простой – «зачем?». Нет, шпион не понимал зачем волновать о собственности людей, которых они видели первый и последний раз. Но на этот простой вопрос был ещё куда более просто ответ. «Хочется». Риенс был согласен с этим ответом.
У наследницы престола были все возможности вернуть всё, что он сможет незаконно присвоить. И даже больше, гораздо больше. Если она сумеет вернуться и выжить в паутине дворцовых интриг. Конечно, у «пострадавших» образуется много вопросов, но вряд ли это смутит девушку. И если у жертв будет хоть чуточку здравого смысла, вопросы они свои оставят при себе, а дары примут с улыбкой и благодарностью.

В целом, к необходимости воровать, чтобы выжить, Риенс был готов. Даже не собирался вдаваться в какие-то детали, только дождаться сумерек. Но последняя фраза Цириллы неожиданно встряхнула впавшего в какую-то апатию молодого чародея. Риенс дёрнулся, на мгновение широко открыл прищуренные глаза.
«Прижмем к стенке этого пса вон Рейна».
Что-то внутри отзывалось на такие планы сладкой дрожью. А может, ему просто было приятно думать о том, что бегство не единственное, на что он ещё способен.
Прижать вон Рейна.
- Дождёмся темноты.

Стелящийся по земле мрак приближающейся ночи всегда был другом тех, кто не желал быть увиденным, кто переступал ту тонкую черточку, которую люди с интересом звали законом.
Бывший глава секретной службы к этому времени успел отдохнуть и настроиться морально на то, что собирался совершить. Наверное, стоило бы сказать Цирилле что-то на случай, если его всё же словят, но язык не повернулся. Она имела полное право бросить его в таком случае и двигаться дальше, а просить о помощи, пусть и потенциальной, опять и снова было уже невыносимо. Лучше оставить всё надежде на то, что он не попадётся.             
Сверкнув напоследок блестящими глазами, Риенс молча растворился в окутанных сумерками кустах.

Вернулся шпион часа через три, одетый в длинный чужой плащ какого-то тёмного цвета. На подходе он скинул капюшон и приподнял ладони, чтобы Цирилла его узнала.
- Здесь не так уж много.
Он расстегнул плащ. Вокруг талии широким ремнем было примотано несколько мешочков. Ремень держался туго, чтобы содержимое импровизированных кошелей не брякало при ходьбе. Немного повозившись, Риенс отстегнул пояс и протянул Цирилле добычу.
- Но на средней паршивости лошадь, еду и ботинки хватит.
Шпион скинул чужой плащ, бросил его на траву, сел сверху и принялся растирать ноги. К таким вылазкам он был ещё не готов, жизнь не собиралась его спрашивать и беспокоиться о его чувствах. Если надо искать незакрытые двери и лезть в окна, дыша сильно через раз и просчитывая каждое движение, значит, будь добр, делай. Ради свей же жизни.
- Только за покупками отправиться придётся тебе. Хотя бы за ботинками. Путник без ботинок привлечет слишком много внимания.
Риенс хмуро усмехнулся уголком рта, убеждаясь, что заноза в стопе была лишь обманчивым ощущением.

Над головами холодной сталью остро отточенных клинков сияли звёзды. Ночь была удивительно тёплой и безветренной. На радость уставших беглецов.
Молодой чародей опустил голову, непричесанные волосы упали на лицо, но он даже не озаботился убрать мешающие пряди.
- Ты сказала, что... хочешь прижать вон Рейна.
«Что мы его прижмём».
- Как ты это представляешь?
Он бы и должен кричать что-то вроде «это безумие», «путь в один конец», «у нас ничего не выйдет», но сама мысль о том, что он мог бы отомстить за нанесенные ему обиды и оскорбления меняла всё направление мыслей, заставляла привычный страх чуточку посторониться и дать место ярости.

Есть в простонародье такое выражение «Из грязи в князи». Риенс уже давно должен бы привыкнуть к тому, что жизнь беспощадно бросает его из одной крайности в другую. Из крестьянского ребенка в студенты Бан Арда, из выброшенного из академии неудачника в убийцы каэдвенской разведки, из запертого в яме должника в помощники Вильгефорца, из фактотума величайшего чародея в потерпевшего поражение охотника, из лишившегося хозяина шпиона в, ни много ни мало, шефа разведки.
И вот теперь из державшего в руках всю секретную службу самой Нильфгаардской Империи человека он стал беглым преступников, который, под покровом мутных от стелящегося низко по земле тумана сумерек, крадёт сушившийся на улице плащ какого-то то ли торговца, то ли охранника этого самого торговца, чтобы скрыть свою крупную фигуру в тенях.

Мышцы не забыли прошлый опыт, мужчина умудрялся двигаться почти бесшумно, то и дело сердито сжимая зубы, когда под босую стопу попадал острый камешек или плохо отшлифованная доска. И всё же шпион не проронил ни звука. Ни когда что-то впивалось в ногу, ни когда пальцы мягко коснулись незапертой двери, ни когда со второго этажа донесся сытый храп безмятежно спящего человека. Вряд ли хоть кто-то в этой деревне был готов к посягательству на имущество со стороны подготовленного шпиона и убийцы.
Поэтому с добычей чужих денег вполне срослось. Интересно, как быстро этот торговец заметит пропажу пары кошельков, которые, как он думал, были припрятаны достаточно надежно. На самом деле, размышлял Риенс, мрачной тенью скользя среди буйной растительности по пути в импровизированный лагерь, всё было не так плохо. В первую очередь потому, что в этот момент был жив. Усталость, голод и попранная гордость, конечно, явно не радовали молодого чародея, как и осознание того, что именно он потерял в один миг. Но если бы не совершенное Цириллой чудо, он бы уже узнал на собственной шкуре, что чувствует человек, которого разрывают на части в присутствии огромной публики. От этой мысли волосы становились дыбом. Скользнувший у самого горла нож не давал покоя, хотя давно следовало бы переключиться на проблемы настоящего, собраться с мыслями удавалось с трудом.

И вот теперь он с нескрываемым аппетитом доедал остатки предусмотрительно сохраненных остатков обеда, состоящего из одной только рыбы, но даже рыба в сложившейся ситуации казалась благом.
Уверенности Цириллы бывший глава секретной службы мог только завидовать. Его всё ещё терзало желание просто исчезнуть, попытаться оторваться от преследователей, раствориться на просторах Континента. Не смогут же они вести охоту вечно.
И что дальше? Бояться каждой тени? Видеть в каждом встречном возможного убийцу из Нильфгаарда? Ему почему-то совершенно не хотелось сражаться. В отличие от наследницы престола, он лично предпочитал силовые решения перекладывать на чужие плечи, даже если речь шла не о битве в прямом смысле слова, прятаться за спинами наёмников, агентов и исполнителей, отдавать приказы и смотреть на результат. Цирилла же хотела бороться за себя, свою жизнь и своё будущее куда более радикальными методами.
И какой же жар в груди разжигала сама мысль о том, что те, кто его подставил, могут не уйти безнаказанными. Поэтому Риенс слушал, не отворачивался и не пытался доказать, что подобные предложения иначе как попыткой самоубийства назвать нельзя.

- Растус вон Рейн не стал бы доверять канцелярии, да и любой структуре при Императоре в целом, слишком большой шанс, что бумаги попадут на глаза тем, кто сумеет сделать выводы. У него нет права на ошибку перед лицом заговорщиков. Поэтому все необходимые документы он будет хранить при себе. У него есть особняк недалеко от столицы. Скорее всего, он хранит всё там. 
Заговоры не часто расцветают под носом у своей цели. Близость Императора и верных ему людей всегда будет опасностью.
- Возможно, там так же встречается со своими контактами. Либо хотя бы хранит хотя бы какую-то информацию о тех, кто отдаёт ему приказы.
Ведь вон Рейн, как бы не злился на него Риенс, явно не был сердцем этого заговора. Пешка, пёс, которому кинули сахарную кость, и этого хватило, чтобы купить его верность. И бывший шеф секретной службы не мог отрицать – он бы очень сильно хотел знать, кто стоит за всеми этими интригами. По чьей воле он едва не умер крайне мучительной смертью.
Бывший шпион смотрел куда-то чуть в сторону, поглощенный своими не слишком солнечными мыслями. Он с трудом балансировал между холодным липким страхом и жаждой вернуть себе контроль над своей жизнью.
- Его особняк не слишком далеко.
«А если я ошибся и вся затея окажется лишь неоправданным риском?»
Мысль о том, чтобы залезть прямо в логово вон Рейна бодрила и пугала, спутывала в клубок все логические рассуждения так, что не получалось найти ни конца ни края.

Риенс усмехнулся. Даже если их едва обретшая форму безрассудная затея выгорит, и они получат доказательства и имена заговорщиков, всё ляжет в руки Эмгыра вар Эмрейса.
- Насколько я знаю, Император никогда не славился терпением и милосердием.
По спине пробежали мурашки, стало неожиданно холодно. Риенс вспомнил твёрдый как сталь взгляд Императора Нильфгаарда, который уже дважды был готов отправить его на пытки и смерть, фигуру, рядом с которой ощущаешь себя таким крошечным. Он четыре года работал с этим человеком, чтобы научиться его не только бояться, но и ни на мгновение не сомневаться в его силе и могуществе. Впрочем, бывший фактотум Вильгефорца никогда не видел вар Эмрейса отцом или хотя бы человеком.
- Как думаешь, насколько твой отец может быть справедлив?   
Опальный чародей вздохнул. В любом случае, если они предпочтут сражение бегству и сойдутся в этом решении, то поставят на карту всё.
И свои жизни тоже.
Цирилла будет рисковать не меньше, чем он. Ведь это её смерть была нужна мятежникам, а он стал лишь помехой в исполнении этой цели, что, впрочем, никак не облегчало его судьбу.

- В любом случае, нам нужна ещё одна лошадь, припасы, несколько ножей, проволока, пара сумок, ремни. Было бы неплохо приобрести легкие куртки и… сапоги, само собой.
Шпион сердито глянул на свои ноги. Он уже несколько дней ходил босиком и порядком устал от вечно попадавшей под ноги грязи, камней и прочей мелочи.
- Достанешь утром?

Отредактировано Риенс (21.11.20 22:53)

Скорее всего, Цирилла бы не слишком обрадовалась, услышав, насколько глубоко во всей этой истории Риенс волновался именно за себя и за своё незавидное будущее. Но наивно было бы ожидать от него чего-то иного. Даже весь вес могущества Вильгефорца не остановил его тогда, на льду, когда он отчаянно пытался выторговать свою жизнь в обмен на те знания, которыми он владел - о великом маге, и в первую очередь о ведьме Йеннифэр.
Самого шпиона это никогда не смущало. Никто никогда не заботился о его судьбе. И резня на Тарн Мира стала отличным тому доказательством. Они все, все десять человек, были в руках разгневанной пятнадцатилетней девчонки, а где был Вильгефорц? Где он был все три недели, пока они по пятам преследовали беглянку, пока замерзали, ища свою добычу, когда их всех по очереди убивали на льду треклятого озера? И после этого Вильгефорц ждал от него безоговорочной верности? Как бы ни так! Впрочем, он и не ждал. Верность Риенса он покупал ресурсами и страхом, но никак не пытался заработать её делом или отношением.
В этом отношении они были слеплены из одного теста.

А что насчет Цириллы? Он держался сейчас рядом с ней потому, что искал защиты? Но у кого? У беглой наследницы престола, едва не ставшей жертвой покушения? О, конечно же, в бою на мечах ведьмачка без сомнения убила бы всех, кто там, во дворце, желал ей смерти. Но игра шла на их поле боя, по их правилам. Могла ли она защитить его, ведь сейчас она не могла защитить и саму себя?
Вильгефорц не раз спасал его, Риенса, и от тюрьмы, и от смерти. Но молодой чародей всегда мог сказать почему он это сделал в той или иной ситуации, в чём была выгода его мэтра. И этой выгоде не находилось ни толики сочувствия к своему помощнику. Холодный расчёт.
Жизнью правил холодный расчёт.
Цирилла уже дважды сохранила ему жизнь безо всякого расчёта.
А на что мог рассчитывать в Нильфгаарде после всего произошедшего? Каков будет расчёт Эмгыра вар Эмрейса, человека, который любого мог научить холоду и этой самой расчётливости.

«Я сделаю все, чтобы его справедливость не обошла тебя стороной»
Риенс резко поднял голову, сжал зубы, не позволяя едким словам вырваться на свободу. Словам, которые должны были скрыть колючий страх, липко вцепившийся в его горло, когда он услышал эти слова.
…Справедливость…
Как же сильно он ненавидел это слово. Ведь справедливостью можно прикрыть всё, что угодно, любое зло, любую жестокость, даже самую кровожадную резню. Достаточно просто сказать, что это было справедливо. И всё. Не надо больше никаких доказательств.
Утром его могли жестоко казнить на глазах у толпы, потому что это было справедливо. И каждый ублюдок в этой толпе смотрел бы на его ужас, на его боль, на его предсмертную агонию, думая – да, это справедливо.
Вот как выглядит справедливость, вот её истинное лицо, истинный облик. Каждый видит его по-своему.
Риенс поджал губы и чуть отвернулся, стараясь не заглядывать Цирилле в глаза, не позволяя себя обнаружить в уверенном взгляде и капли сомнения.
Какой облик приобретет справедливость Императора, если он всё-таки перед ней предстанет?

Ожидание было практически невыносимым. Некоторое время Риенс нервно мерял небольшую полянку быстрым шагом, затем решил сэкономить силы и уселся обратно на плащ. Но просто сидеть без дела было удивительно сложно. Это ведь не светлый чистый кабинет, пахнущий пергаментом и кожей, а расстеленный на траве плащ был далек от потертого, но удобного кресла. Шпион никак не мог пристроить ноги, дёргался и всячески пытался на чём-то сконцентрировать. Отмахнулся от пытавшейся сесть на руку осы, выкинул попавшую под плащ ветку, снова отбился от полосатого насекомого, на этот раз наградив то парой неприличных слов. Время тянулось потрясающе долго.
О том, что будет, если схватят его, Риенс ещё как-то думал. Но что делать, если жителям деревни подозрительной покажется Цирилла, он даже не представлял. Впрочем, все его переживания были зря.
Наследница вернусь. С добычей.

- Это что…?
Молодой чародей потрясенно смотрел на осла. Осла! В дополнение к ослу шли лапти. Да он уже лет двадцать лапти не надевал! Отвратительная обувь нищей деревенщины. Риенс открыл рот. Несколько секунд постоял так, но не проронил ни слова, глядя на осла. Осёл взаимностью не отвечал и вообще не проявлял к своему новому хозяину какого бы то ни было интереса. Животное потянуло сжатые в руке поводья, но даже не обернулось, чтобы узнать, что ограничивает его в движении. Риенс поморщился, в глазах сверкнул свирепый огонёк.
«Мы ещё посмотрим кто кого».   
Впрочем, чего он ожидал? Что в какой-то деревеньке найдётся экипировка нильфгаардской конницы? И всё же рассчитывал на большее. Нет, мысль о том, что полученная добыча была диверсией Цириллы, ему и в голову не пришла. В конце концов, девушка тоже была заинтересована в их успехе.

- Вот тебе и оплот цивилизации и просвещения.
Риенс выпустил из руки поводья, позволяя животному отойти чуть в сторону и переключиться на сочную зелень. Бросил лапти и нож на плащ. По крайней мере, у них была еда. Сыр и хлеб, на удивление свежие. Неплохо. От предложенного завтрака молодой чародей не отказался, и какое-то время провёл в тишине. Он как раз почти закончил с едой, когда Цирилла снова заговорила об их планах. Да, тех самых, которые означали для них обоих, каким бы глупых пафосом не отдавала эта мысль, победу или смерть. По крайней мере, для самой наследницы.
Для Риенса где-то там скрывалась ещё справедливость.

- Несколько лиг на восток, если я не ошибаюсь. Только деревню эту, - в голосе шпиона прозвучала добрая такая доля плохо скрываемого презрения, - надо обойти по широкому кругу. Нам не стоит больше привлекать внимание её жителей.
Жителей, у которых не нашлось ни сапог или хотя бы ботинок, ни тягловой лошади, ни какой бы то ни было необходимой экипировки. Риенс сердился так, будто они подвели его преднамеренно.
- Игнатий так Игнатий.
Шпион бросил косой взгляд на ослика. У них с Игнатием в обозримом будущем намечалось нешуточное противостояние двух чертовски упрямых ублюдков.

Подготовка была недолгой. Нож оказался достаточно острым – кузнец в деревне всё же был неплох. Из плаща Риенс быстро отрезал себе две полоски ткани на портянки, так как совать ноги прямо в лапти желания не было, и ещё две обмотал вокруг ладоней и запястий. Остатки ткани скомкал и выбросил в кусты.
Оставался только Игнатий, мать его ослица. Своего всадника зверь встретил недовольным чиханием. К счастью, Игнатий ослом был достаточно крупным и хорошо сбитым, явно привыкшим носить на себе грузы, не уступавшие недовольному взрослому мужчине. Разве что те грузы были куда более покладистыми. Риенс и с лошадьми не слишком дружил, не говоря уже об ослах. Да он вообще впервые в жизни видел осла настолько близко.
- Если это животное куда-то поедет, то как раз к темноте успеем.
К счастью, по части упрямства Игнатий бывшему шпиону всё же уступал и не скинул мужчину при первой же возможности, которая, впрочем, представилась ему почти сразу. Но и не слишком торопился.
И всё же это было унизительно. Верхом на с трудом управляемом, дери его собачьи черти, осле, в лаптях, с одним единственным ножом. Риенс чувствовал себя отвратно. Не настолько отвратно и жалко, как на льду Тарн Мира, но всё же очень далеко от того, чего, с его точки зрения, он был достоин.
Игнатия же мысли шпиона ничуть не задевали. Осёл бодро топорщил уши и явно не страдал от проблем с чувством собственного достоинства, терзваших его всадника.

Расчёты оказались практически верны. К закату до особняка оставалось пол лиги. Риенс уже узнавал эти места. Ухоженный тракт, охотничьи угодья в нескольких лигах к северу. Об этих землях заботились.
- Дальше пешком.
Бывший шпион был счастлив наконец-то спешиться. Ещё счастливее его делала мысль о том моменте, когда он распрощается с Игнатием навсегда, но пока торопиться было рано.
- Нужно подобраться незамеченными. Выяснить дома ли хозяин. Я приблизительно знаю устройство особняка. Скажи, как будешь готова выдвигаться дальше.
Риенс готов не был. В принципе. Но если он добьётся своего в лаптях и с одним ножом, ему точно будет, чем гордиться.

Отредактировано Риенс (11.12.20 00:53)

Первую половину пути Риенса изо всех сил ругался на себя за то, что не всё-таки украл вместе с золотом ещё и какую-нибудь куртку с капюшоном, желательно на пару размеров больше своего. Не то чтобы таким образом он смог бы выдать себя за какого-нибудь кмета-забулдыгу, не придумавшего ничего лучшего, чем кататься по тракту на осле, но хотя бы смог спрятаться от мира и ощущения того, что суровая реальность никак не сводила с него глаз. Хотя на самом деле в их с Цириллой компании роскошная вороная кобыла девушки явно привлекла бы куда больше внимания, чем, не к обиде Игнатия сказано, самый обыкновенный осёл, пусть и осознавший себя в роли ездового животного. 

Но метаться было поздно, из всей экипировки остались только рубашка, штаны и лапти, даже плащ пошел на повязки. Поэтому Риенс то и дело смотрел куда-то в сторону, думая о том, что ему придётся прикончить любого случайного свидетеля, которому не повезет заприметить бывшего главу секретной службы в таком неизысканном виде.
Зато нервной системе Игнатия можно только завидовать. Осёл был совершенно непробиваем. Подгонять его было делом глупым и безрезультатным, только демонстрировавшим всадника не в лучшем свете. У явно горделивого животного был свой темп жизни, и сбиваться он не собирался даже ради нервного груза на крепкой спине. Поворачивал он тоже весьма неохотно, но умел следовать за лидером стаи, коим являлась кобылка Цириллы. Которая, к слову, похоже, тоже не очень понимала за что ей вот это всё и почему вместо того, чтобы бежать по зеленым лугам подобно ветру, она плетется по дороге в компании серого недоразумения.

Но к тому моменту, как солнце вошло в зенит, все мысли о какой-то там куртке спеклись разве что не в прямом смысле. Ночью, даже летней, забываешь о том, каким беспощадным может быть солнце на юге.
«Ты хотел сбежать в пустыню. Ну, взгляни на её лёгкое подобие».
Нет, с определенных пор Риенс жару переносил куда легче, чем холод, но радости она ему ничуть не доставляла. Волосы липли к лицу, мелкая дорожная пыль тусклой грязью оседала на взмокшей коже, светлой рубашке, напряженных руках, серой ослиной шерсти, придавая всему лёгкий равномерный бежевый оттенок.

Риенс больше всего ненавидел эту часть.
Дорогу.
Но именно с дорогой жизнь сводила его чаще всего. Он всё время был в пути. Будучи каэдвенским убийцей и нильфгаардским шпионом, но и в первую очередь фактотумом Вильгефорца, который не в последнюю очередь должен был именно работать там, где его мэтр по определенным причинам не мог показаться лично. И больше всего он набегался, ища по всему Северу одну неуловимую юную княжну. Но обычно его путешествия были значительно комфортнее, особенно если мэтр не скупился на порталы. Как же было приятно осесть в Нильфгаарде. И вот, опять дорога. Жаркая, пыльная, ещё и в компании Игнатия.

Хотя куда больше, чем лишенная какого бы то ни было комфорта дорога, мысли увлекали совсем недалекие перспективы. Конечная цель. Их путешествие не было праздной прогулкой в неподходящую погоду. Наверное, именно эти размышления больше всего отвлекали от физических и моральных неудобств. От пыли, от упрямого животного, от жары. Риенс раз за разом прокручивал в голове то, что произойдёт, когда они достигнут своей цели. Что лично он должен будет сделать. Что искать. Чего он вообще хотел добиться, в конце концов. У него не было ни чертежа здания, даже наброска, не было времени составить вменяемый план, не было ресурсов и инструментов. Агентов не посылают на задание в таком состоянии.
Но он и не был агентом. Не сейчас.

Как же было приятно вновь коснуться ногами травы, пусть о ноги эти были обуты в крестьянские лапти. Предстоящее дело будоражило кровь, бывший шпион смотрел на утопающие в зелени светлые стены, словно взявшая след гончая.
Хорошо же он устроился, вон Рейн. Даже отсюда было ясно, что строя свой особняк, тот на золото не скупился. Большинство обитателей даже вроде бы как богатого и цивилизованного Нильфгаарда могло только завидовать. Ага, богатого и цивилизованного. Бывший шпион бросил взгляд на мирно пасущегося Игнатия, на которого эти человеческие мелочи не производили никакого впечатления.
Сумерки медленно укрывали особняк, зелень и двух беглецов одеялом спокойствия и тишины. Даже ветер практически не шуршал в окрестных кустах. Удивительно тихий вечер.

- Сложно сказать. – Тихо прошептал Риенс. Он критически осматривал дом, крутя головой на каждом шаге. Цирилла была права. Закрытые окна, ни одного лишнего отблеска света, никаких звуков, выдавших то, что хозяин праздно отдыхает в своём роскошном доме. Возможно, им повезло, и вон Рейн сейчас в столице?
- Будем исходить из того, что там всё же кто-то может быть.
Пусть окружение и упорно утверждало обратное. Нет, правда, если так кто-то есть, то что, все уже легли спать?!
- Не будем терять бдительности.
Бывший шпион несколько секунд к чему-то прислушивался, а затем сверкнул глазами.
Частная собственность - частная там, где хозяин может её защитить, не так ли?
- Через дверь не пойдём.
Риенс сделал ещё несколько мягких шагов вперед, посмотрел куда-то вверх, а затем всё же опустил голову.
- Окно на первом этаже, вот то, узкое. Судя по всему должно вести в какие-то подсобные помещения.
Лучше оказаться в кладовке, чем в чьей-то спальне.
- Не будем разделяться.
Бывший шпион проследил за взглядом спутницы и слегка покачал головой. На второй этаж он просто не залезет, хотя это был, конечно, хороший вариант. Риенс ловко стащил с себя лапти и бросил под ближайший куст. В них он не сможет красться достаточно тихо по дорогому деревянному полу.
Чародей взялся за ставни, он открывал окно раздражающе медленно, следя за тем, чтобы те не издали ни одного лишнего скрипа. Но вон Рейн хорошо следил за своим особняком. Все петли были отлично смазаны.

- Сначала проверим подвал. Он должен где-то прятать бумаги.
Ноги мягко коснулись пола. И правда - дорогой. Без единого сучка или изъяна, да и порода дерева по цвету явно была редкой. Дом встретил их тёмными комнатами без единого отблеска света, без малейшего шороха, даже мыши не скреблись под половицами. 
Шепот был несколько тихим, что мало чем отличался от дыхания, но в тишине замершего особняка слова были хорошо различимы.
Риенс обернулся. Нет, он действительно был уверен - вот кому, а Цирилле не доводилось пробираться в чужие дома.
Но всё бывает в первый раз. Тем более – такие мелочи.

Бежать некуда.
В любой момент он мог попытаться дать волю слабости, убедить Цириллу, что, как минимум, ему, беглому преступнику, которому всё равно некуда возвращаться, сражаться дальше нет смысла. Куда лучше бежать. Континент большой, Нильфгаард не сможет запустить свои руки во все его уголки. Пустыня Корат, Скеллиге, Зеррикания, Офир… Множество мест, где одинокий путник попросту затеряется, быть может, навсегда. Риенс умел прятаться. Умел быть и охотником, и добычей, причём порой одновременно. Не было в подобном пути ничего приятного и радостного, но не удовольствия он сейчас искал, а возможность выжить, выскользнуть из рук нильфгаардских агентов, избежать приговора и смерти.
Но сейчас, когда их ноги тихо коснулись пола из дорогих сортов дерева в этом роскошном особняке, он расписался в том, что теперь будет двигаться только вперед.
Сбежать они уже не смогут. Иногда говорят «зайти слишком далеко». Риенс ощутил эти слова всей своей шкурой.

Бывший глава секретной службы не ошибся. Помещение, в которое  они благополучно забралась, было чем-то вроде чулана, если такое слово вообще применимо хоть к какой-то комнате в этом особняке. Аккуратно сложенные деревянные коробки, ещё какие-то предметы, которые сложно было разглядеть в темноте. И никакой пыли, грязи и беспорядка.
Дверь открылась совершенно бесшумно, не скрипели половицы. Вот уж кто бы подумал, что забота об особняке может сыграть против его владельца.
Вспомнилось ещё одно выражение – «звенящая тишина». Вот это была именно она. Впрочем, уж что, а тишина Риенса совершенно не напрягала. Он вслушивался в замершее беззвучие, в какой-то мере даже наслаждаясь неподвижностью воздуха.

Искать подвал долго не пришлось. На самом деле это было тем, что Скеллен, мир его совиному пуху, мог бы назвать лотереей. Риенс не знал, где вон Рейн прятал свою самую ценную добычу. Это мог быть личный кабинет, расположенный на любом из этажей особняка, какое-то скрытое под видом на кладовки или чулана небольшое помещение, а то и вовсе незаметная ниша в стене.
Но кабинет показался шпиону решением слишком дерзким и очевидным, раз вон Рейн был связан с мятежниками, то явно принимал у себя гостей, а те знали, что у него есть рабочее место. Возможно, именно там не раз и не два обсуждались вопросы, касающиеся дальнейших планов, велись оживленные споры и принимались радикальные решения. Например, отравить наследницу престола.
Сложно судить об умственных способностях вон Рейна, но Риенс бы не стал прятать самое ценное в очевидном месте. Ему приглянулся вариант с подвалом. Гости в подвал обычно не ходят, окон нет, добраться сложнее, да и сохранность выше. Но он понимал, что мог ошибаться. И что, возможно, им придётся обыскивать каждый миллиметр треклятого особняка.

Шепот Цириллы в звенящей тишине звучал удивительно чётко. Риенс посмотрел на свою спутницу, нахмурился, пытаясь вслушаться в далекие звуки. Быть может и правда откуда-то снаружи доносились отголоски бурлящей летней жизни, но точно не из дома. Шпион покачал головой, и смело шагнул вниз, по каменным ступеням…

Можно было бы начать обвинять жизнь в том, что ну не может произойти за один день столько неприятностей. Но этой самой жизни было плевать.
Довольный мужской голос в тишине прозвучал подобно раскату грома. Отвратительно знакомый голос.
Растус вон Рейн здоровался со своей высокопоставленной гостьей.
Лестницу и коридор осветила яркая вспышка. Риенс зашипел и вскинул руку, закрывая глаза от залившего помещение света. В тёплых лучах спрятанного до этого светильника стоял сам заговорщик и ещё трое арбалетчиков. Шпион медленно поднял руки, стараясь держать их на виду. На мгновение он обернулся назад, лишь для того, чтобы понять – путь к отступлению отрезан.
Бежать некуда.

Не отводя блестевших в лучах светильника глаз, чародей буквально вцепился взглядом в своего оппонента. Худощавый блондин улыбался, широко и довольно, как улыбается настоящий победитель. От удовольствия, скрытого в каждом движении заговорщика, Риенса буквально трясло. Он бессильно сжимал зубы, не зная с чем ему справиться сложнее – с гневом или же со страхом. Как же ему хотелось стереть эту мерзкую ухмылочку с лица вон Рейна, вонзиться раскаленными когтями прямо в это довольное лицо, услышать полный удивления и ужаса крик… Но желания оставались желаниями, и пятеро стражников недвусмысленно на это намекали взведенными арбалетами.
Капкан захлопнулся. Можно только аплодировать. Но совершенно не хотелось.

Бывший шеф секретной службы бросил короткий взгляд на Цири, явно завладевшей вниманием вон Рейна.
Их не убили на месте. Значит, как минимум, наследница нужна им живой. Одно дело устранить нежелательную фигуру, другое получить её в свои руки и использовать по своему усмотрению. Шантаж? Давление? Что же вы, чертовы ублюдки, сможете придумать, получив подобный козырь.
Сердце колотилось где-то в горле. И всё же он ещё не лежал, истекая кровью, с арбалетным болтом в груди. Значит и для него в этой афере была своя роль. От этой мысли тошнота подкатывала к горлу. Или же вон Рейн просто искренне желал поиздеваться над давним соперником. Как будто того допроса было мало.

- Что ж, - …курвин ты сын…, - ловушка удалась.
Челюсть мелко дрожала, но слова сочились злобой и ядом.
Один из стражников тихо спустился по лестнице, сжимая в руках плотную полоску ткани, пропитанную дурманящими травами. Но предназначалась она не замершему с поднятыми руками шпиону. Риенс снова покосился на Цириллу, в его тёмных глазах не было ни уверенности, ни определенности.
- Наследница в ваших руках. Что дальше?

Вон Рейн наконец-то удостоил его заинтересованным взглядом.
- И наш доблестный начальник секретной службы.
Заговорщик чеканил каждое слово с завидной иронией и даже отвращением. У Риенса шесть на загривке встала дыбом. Ярость жаром засела в груди.
- Возможно, стоило бы очистить Нильфгаард от тебя, безродной трусливой псины, не удостоившейся даже фамилии, здесь и сейчас.
Риенс слегка вздрогнул и сжал зубы.
- Но кое-какие мозги у тебя всё же есть, как бы мне не было неприятно это признавать. Некоторые мои союзники считают, что ты знаешь достаточно, чтобы принести нам пользу.
Бывший шпион удивленно вскинул брови и чуть опустил руки. Всё шло совсем не так, как он ожидал. Вон Рейн посмотрел на Цириллу. Кажется, у чертового ублюдка был какой-то пунктик насчёт того, кто заслуживал права подняться на самые верха, а кто нет. Может потому он и влез в это дело?
- Мои союзники готовы обеспечить тебя определенными благами. Кое-каким имуществом, признанием, достойным местом.
Вон Рейн неприятно скривился. Вероятно, представил то самое «достойное место» с его точки зрения.
- Бросить тебе кость, так сказать. Ты вроде бы не отягощен принципами и совестью. Поэтому я задам тебе вопрос. Всего один раз.
Очевидно, стараясь придать своим словам вес, заговорщик сделал шаг вперед.
- Ты согласен присоединиться к нам?

В голове Риенса что-то словно вспыхнуло. Мысли рванули табуном вспугнутых лошадей. Спина покрылась холодным потом. Почти опущенные руки слегка дрогнули. Справиться с собой было задачей почти непосильной, но молодой чародей всё же совладал со своими чувствами, сумев затолкать свою ненависть к стоявшему напротив человеку куда-то вглубь сознания. Глаза бывшего шефа секретной службы опасно сверкнули, тонкие губы искривились в подобие ухмылки.
- Да.

Он совершал ошибки и прежде. Неоднократно. Кто-то говорит, что на ошибках учатся, вот только речь шла явно о совершенно других ошибках. О тех, что будут стоить времени, уверенности в себе, может быть пореза или синяка, но никак не жизни.
Риенс уже давно вышел за пределы тех ошибок, что могли обойтись ему потерянным временем или мелкими неприятностями. Чтобы спасти его от его же оплошностей, нужно было вмешательство другого человека. Таким для него долгие годы был Вильгефорц. А потом, на несколько утомительно долгих лет он остался сам по себе. Мог ли он считать Нильфгаард гарантией своего спасения от последствий ошибок. Порой.

И вот ещё одна ошибка. Он где-то что-то упустил. Быть может, стоило убить тех рыбаков. Или… нет, без чертового осла и припасов они бы далекого не уехали. Бесполезно гадать, бесполезно искать тот самый роковой момент, упущенную засади или наблюдателя, пытаться понять, когда их начали вести. Сейчас нет возможности.
Оставался только один шанс. Выиграть время.
Если бы кто-то спросил Риенса, какие именно чувства вели его в тот самый момент, он бы, не задумываясь, ответил – ненависть. Дикая, безудержная ненависть к людям, в очередной раз решившим сломать его жизнь.
О страхе он бы предпочёл умолчать.
Ненависть порождала эти гуляющие в блестящих глазах безрассудные огоньки, придававшие Риенсу тот самый привычный для других облик. Может потому, глядя на горящие глаза и чуть подрагивающие уголки рта, никто так и не заподозрил неладное в единственном хриплом слове. Или же этот ублюдок вон Рейн даже не мог предположить, что у оказавшегося в его руках человека, которого он давно заклеймил про себя как законченного подлеца и труса, в душе могло плескаться что-то кроме затмевающего всё страха.

Бывший глава разведки чуть вздрогнул, услышав оклик Цириллы. О том, как та отнесется к его ответу, он даже не подумал.
«Что это всё значит?»
Он молчал. Ему нечего было сказать. Не при вон Рейне.
Ему нужно было время и терпение. Сложно сказать, с кем у него сейчас было хуже. Опальный чародей лишь искоса смотрел, как тело девушки оседает в руках одного из бойцов вон Рейна. Бессильные попытки вырваться. Полные удивления угасающие изумрудные глаза. Не мог же сказать: «Это значит, что ты нужна им живой».
Риенс не строил иллюзий, что его ответ остался неуслышанным.

Через мгновение боец легко подхватил на руки бесчувственную девушку и исчез где-то в коридоре. Бывший шпион повернул голову и бросил ему вслед какой-то пустой взгляд.
- Я знал, что хоть какие-то мозги у тебя всё же есть.
Риенс сжал зубы.
- Предательство никогда не было для тебя проблемой, не так ли?
Молодой чародей обернулся. Вон Рейн кивнул в сторону коридора, даже не скрывая торжествующей ухмылки, сощуренные глазки, казалось, в глубоком желании насладиться чужими чувствами пытались распотрошить саму душу.
«Даже не надейся».
Ни один мускул на лице бывшего шпиона не дрогнул. Попытка вон Рейна задеть его ушла в пустоту. Слово «предательство» для Риенса не имело ни малейшей эмоциональной окраски. Для того, чтобы предать того-то, нужно чтобы этот кто-то давал тебе хотя бы что-нибудь взаимен. И речь шла вовсе не о золоте, не о том, что можно швырнуть в лицо, от чего можно отказаться.
Верность…
Люди тряслись над этим словом и почему-то отчаянно считали, что если ты стоишь под чьими-то знамёнами, то должен желать умереть за сам этот факт, даже если на деле ни чем кроме неприятностей эта служба тебе не выходила. Говорили что-то про верность долгу. И кругом выходило, что ты должен всем, а вот тебе никто не должен ничего.
Никто никогда не пытался не купить, а заслужить верность Риенса. Кроме разве что…
«…Что бы ты ни натворил, ты не заслуживал той участи, что была тебе уготована. А я все это делаю, так как хочу знать, чего ты заслуживаешь на самом деле.»
Но молодой чародей не дрогнул своим мыслям.
Ведь то, что он делал, не было предательством.
Ему просто нужно было время и небольшое подобие чужого доверия.

Пальцы быстро скользили по листам пергамента, крошечный, озарявший всего на пол локтя вокруг магический светлячок позволял разглядеть написанные на бумаге строки. Двое охранников бессильно таращились на нарушителя сердитыми глазами лежа в дальнем углу, но скованные параличом мышцы им не будут повиноваться до самого утра. От Риенса они удостоились лишь полной презрения ухмылки.
Присевший на колени возле очередной шуфлядки бывший шпион то и дело выдергивал отдельные листы, сворачивал и прятал в заплечный мешок. Ему даже не было страшно. Все мысли были заняты тем, во что для вон Рейна и его шайки могут вылиться эти бумаги, если он вынесет их отсюда. Вытащив очередной документ, он замер вместо того, чтобы быстро положить его в сумку. Взгляд медленно бежал по строчкам его собственного признания. Руки слегка задрожали. Риенс сложил пергамент несколько раз и запихнул на самое дно.
«Ты за это заплатишь, курва».
Осталось самое сложное.

Оставив позади бесчувственную охрану, бывший шпион аккуратно вскрыл хитрый замок, дверь тихо скрипнула. Несколько шагов, и он уже был в комнате, неприятно удивившись отсутствию хотя бы одной зажженной свечи. Полумрак рассеивал лишь бьющий прямо в окно свет луны. Проклятье. Интересно, они так и держат её бесчувственной? Риенс подошёл к кровати, но та встретила его лишь смятыми простынями. Бывший шпион нахмурился и направился к открытому окну. Он ошибся комнатой?

И в этот самый момент что-то обрушилось ему на спину. Риенс охнул и едва удержался на ногах, на мгновение оцепенев от удивления и испуга, сердце испуганным зверьком метнулось куда-то в желудок. Это мгновение ему дорого стоило. Нападавший уцепился за волосы так, что из глаз чуть не брызнули слёзы, что-то острое полоснуло его по щеке. Молодой чародей коротко вскрикнул от боли, попытался вывернуться, но не рассчитал груз на спине, оступился и мешком повалился на бок. Пол встретил его приветливым ударом в плечо, от которого клацнули челюсти, а по телу пронеслась волна боли. Но страдать было некогда. Извернувшись словно укушенный уж, он смог лечь на живот и бросить короткий взгляд на нападавшего.
- Подожди! У меня в сумке улики! – Риенс шипел через крепко сжатые зубы не хуже Цириллы. Девушки, которая была твердо уверена, что он её предал и вряд ли собиралась прощать подобный поступок.
- Дай мне пару минут, и я всё объясню! – Буквально выпалил шпион, опасаясь, что разгневанная девушка решит выцарапать ему глаз или порвать горло. 
- Только отпусти мои волосы. – Чародей щурился от боли слезящимися глазами, но вырваться силой не решался.

Всё снова пошло не по плану.
Риенс рассчитывал на возможность столкнуться со многими проблемами. Неожиданным патрулём охраны, который он не учёл. Недостаточно крепкий сон расслабившегося вон Рейна, которому даже не пришло в голову то, что законченный перебежчик и трус решит вывести само понятие предательства на какой-то новый уровень, предав, чтобы потом предать, потому что не предавал. Что бывший шеф разведки решит перестраховаться и спрячет важные документы в каком-то совершенно неожиданном месте и ему, Риенсу, придется перекапывать весь дом, с каждой минутой увеличивая свой шанс попасться.
Он подумал о многом.

Но только не о том, что Цирилла повиснет у него на спине, в справедливом гневе пытаясь порвать ему лицо и, похоже, снять скальп.
Тонкие, но удивительно сильные девичьи пальчики мертвой хваткой впились в растрепанные волосы, и у опального шпиона не было ни одной идеи как избавить себя от риска серьёзных травм, кроме как попытаться уговорить агрессивно настроенную девушку отпустить его.
Вот только с каждым мгновением ситуация становилась всё хуже. Цирилла не только не собиралась отпускать его, но и каким-то образом умудрилась вскарабкаться ему на спину. Острая коленка уперлась в позвоночник. У чародея перехватило дыхание, в подступающем страхе он попытался вцепиться в пол, чтобы найти хоть какую-то точку опоры, но руки лишь скользили по гладко отшлифованным доскам.
- Подожди-и. – Провыл бывший шпион, отчаянно стараясь не думать о перспективе сломанного позвоночника. Одной рукой он попытался схватиться за шею, чтобы хоть как-то закрыть беззащитное горло, а второй всё ещё надеялся за что-нибудь зацепиться.
- Прошу, дай мне шанс всё объяснить. – Наверное, звучало неубедительно, учитывая задранную голову и слезящиеся от боли глаза. О каком там по счёту шансе он просил? Но ведь сейчас всё было правдой и по делу! У него действительно были все необходимые доказательства. 
Только бы их никто не застукал лежащими на полу вот так. Тогда свидетеля точно придётся прирезать. Какого лешего его вообще это волновало, когда через мгновение ему могут просто сломать шею?!

Наверное, существовали какие-то правильные слова, которые он мог бы сейчас сказать, что-то такое, что говорят люди, когда не просвещают своих союзников в свои же планы, и всё выглядит не тем, чем является на самом деле. Даже если для этого надо ударить в спину.
Но Риенс этих слов не знал. Не умел предупреждать о своих решениях. Не умел извиняться, просить прощения и признавать, что был не прав. Никогда в жизни ему не приходилось делать что-то подобное. И потому ничего кроме желания закричать от ужаса и попыток убедить выслушать его в голову не приходило.
Это была его идея, в конце концов. Не та, что сражаться вместо бегства. А прийти сюда, попытаться распутать этот опасный, ядовитый клубок и найти хоть какую-то зацепку. Он был шпионом, он должен был проявить внимательность. Но разве он мог признать, что ошибся?

«Да неужели?»
Риенс впился пальцами в пол и тихо завыл через сжатые зубы, с ужасом ощущая, как колено давит на позвоночник. Он верил – Цирилле хватит силы, чтобы крепкая кость хрустнула под этим свирепым напором.
- Не-ет…
Но вместо этого девушка неожиданно расслабила руку, а затем с силой впечатала его лбом в пол. Клацнули зубы, голову прострелила вспышка боли. Риенс коротко вскрикнул в момент удара и замер, понимая, что что-то пошло не так. Удар был ощутимым, но куда слабее того, что он ожидал. Несколько секунд бывший шпион лежал неподвижно, всё так же упираясь в пол многострадальным лбом, и ощущая, как пульсирует боль в висках. И только когда сбоку раздался глухой звук падения, он поднял голову.

Цирилла лежала рядом, в нескольких шагах от двери. Мужчина подождал ещё пару мгновений, но девушка не шевелилась, и только тогда он медленно, словно боялся, что резкого движения рассыплется на куски, на четвереньках подполз к девушке и сел рядом на пятки. Осторожно пощупал пульс, проверил дыхание. Нет, девушка всего лишь потеряла сознание.
«Чем же они её напичкали?»
Впрочем, это, возможно, сегодня спасло его жизнь.
Риенс наклонился, поднял девушку на руки и встал. Ему нужны были не только доказательства заговора, но и живая, невредимая наследница престола.
А ещё… Проклятье, перед внутренним взглядом стояла та мерзкая камера, утро перед казнью, скованный ужасом мир, сжавшийся до одного тёмного угла и грязного покрывала.
Бесчувственная девушка в его руках вытащила его из самого страшного кошмара, который он только мог вообразить.

В той самой комнатке, через которую они забрались в этот злополучный дом, Риенс наконец ощутил, что силы покидают его. Он опустился на колени, положил всё ещё бессознательную девушку на слишком чистый для кладовки пол. Руки ломило от напряжения, дыхание сбивалось, лоб покрылся испариной.
- Цирилла…
Как редко он звал её по имени, как редко ему хватало на это решительности.
- Очнись.
Мужчина легонько потряс девушку, осторожно похлопал её по щекам в надежде, что она придёт в себя.
- Мы почти выбрались.
«Только очнись, я больше не могу тебя нести».

«… только очнись…»
Руки предательски ныли. Он не привык к физическим нагрузкам, не его это было дело – носить тяжести, спешить и бегать. Драться. Проклятье, ему когда-то даже не хватило сил самому выбраться из проруби, в отличие от Скеллена и его молодцов.
Так он убеждал себя. Что ладони дрожат от усталости и непривычного напряжения. А не от тех пока ещё тихих звуков пробуждающегося дома, что он слышал за спиной. Не от того, что он никак не мог придумать, что делать дальше. И как поступить, если Цирилла не придёт в себя, а ведь он даже не знал, чем накачали девушку, какие без сомнения наркотические травы использовали, чтобы погрузить в это мучительное полусознательное состояние.
Лунный свет оставлял на полу серебристую дорожку, окашивал всё и всех в холодные, неживые оттенки. Но девушка дышала, тихо, ровно.
Что делать?

Впрочем, он недооценил Цириллу. Снова. Лёгкий, лишенный привычной силы толчок стал для бывшего шпиона неожиданностью, как и почти полностью осознанный взгляд блестевших в лунном свете глаз. От неожиданного движения мужчина потерял равновесие и хлопнулся на задницу, к его чести, молча. Освободившая от неверной мужской хватки девушка отползла к стене.
- Я…
Ему было что сказать, но исказившая лицо девушки злоба заставила буквально подавиться словами. Он, уже в какой-то наивности, начал забывать какой может быть Цирилла, каким может быть её гнев. И где-то в глубине замутненных наркотиком глаз сияли искры той самой ярости воина.

Но времени подбирать слова никто не оставил. Пропажу обнаружили. Гораздо раньше, чем на то надеялся Риенс. Дом стремительно оживал, раздался глухой топот, чьи-то удивленные вскрики – наверняка обнаружили всё ещё обморочную от незатейливого заклинания охрану, может быть, даже тратили драгоценные секунды на то, чтобы привести бойцов в чувства, понять, что произошло и как поступить дальше. Порядок в сумятицу внес вон Рейн, его слова Риенс даже сумел разобрать.
Бывший шпион вскочил на ноги и обернулся на запертую дверь, пытаясь по звуку понять, как далеко были противники, и этих секунд Цирилле хватило, чтобы выскочить в окно.
У чародея перехватило дыхание. Только что он никак не мог придумать, что делать с обессилившей девушкой, и вот она же каким-то одной тьме известным чудом смогла не только встать на ноги, но и первой покинуть злополучный особняк уже проторенным путём. Бывший шпион рванул к окну, глянул вниз – Цирилла уже убегала. Медленнее, чем она могла, даже в лунном свете движения казались каким-то не слишком уверенными, лишенными привычного изящества, но целеустремленности ей было точно не занимать. Риенс долго не думал, вскочил на подоконник и выпрыгнул, болезненно приземлившись на колени и ладони.

Несколько секунд на сомнения, ещё несколько на то, чтобы подняться. Драгоценные мгновения, за которые Цирилла стремительно разорвала расстояние между ними – при всём своём старании мужчина не мог её догнать, только не терять из виду.
В темноте Риенс умудрился оступиться, споткнуться о какой-то корень и на боку проехаться по влажной траве. Но лай спущенных в цепи собак дал удивительный заряд бодрости. Шпион вскочил и не отряхиваясь рванул следом за девушкой.
«Кажется, там мы оставили скакунов.»
В тот момент в памяти всплыл Игнатий. У Риенса перехватило дыхание. Чёртов осёл не сможет обогнать собак, даже если захочет. А он не захочет – в этом чародей не сомневался. Может, побежать куда-нибудь в сторону, разделиться? Но тут же пришло осознание глупости этой идеи – у вон Рейна хватит ресурсов и на двух беглецов.
В крике осла была какая-то обреченность. Хотя ему то что – вряд ли вон Рейн и его свора хоть немного заинтересуются упрямым животным.

И в этот момент прямо перед уже сбившимся с дыхания шпионом выросла грациозная фигура вороной кобылки.
«Быстрее, садись!»
Риенс поднял взгляд, чувствуя, как стучит встревоженное сердце, и не думая ни секунды схватился за протянутую руку, буквально взлетев в седло с неожиданной для себя прытью.
Она не должна была…
Зачем?   
Мысли путались в лае и криках. Им не уйти. Даже не этой великолепной вороной кобыле, не раз выручавшей свою хозяйку из беды.
Животное заржало, но в этой звуке не было страха. А через мгновение реальность словно разорвало на части в яркой вспышке бирюзового света.

Кажется, Риенс заорал. От режущего света, неестественного холода, упавшей на них черноты. Он не понимал, что происходит.
Или кричал всё-таки не он?
Молодой чародей открыл глаза и чуть повернул окаменевшую от напряжения шею. Прямо рядом с изящно переступающей с ноги на ногу лошадью в темноте ночного парка вытаращенными глазами на них смотрела испуганная парочка. Звонкий крик только-только затихал в ушах.
А Риенс обнаружил, что мертвой хваткой вцепился в Цириллу и с какой-то неловкостью наконец-то отпустил девушку, что-то буркнул, но язык заплетался похлеще, чем после хорошей пьянки. Медленно спустился с лошади, но едва ноги коснулись земли, как почва ушла из-под ног. Молодой чародей почти повис на седле. Неудачливую парочку он уже просто игнорировал.
- Дворцовый парк? – Хриплый, шокированный голос.
Да как так то?
- Почему дворцовый парк?
Парочка шарахнулась в сторону, глядя на растрепанного мужчину как на сумасшедшего. В тусклом лунном свете и таком неприглядном состоянии они бы всё равно не узнали его. 

Внутри что-то оборвалось. Риенс сделал два шага в сторону пышных, ухоженных кустов и с каким-то облегчением упал на четвереньки, глядя стеклянными глазами на коротко скошенную траву. К горлу подкатил ком, в ушах шумело, желудок скрутило узлом. 
И сложно было сказать, что стало причиной столь дурного самочувствия – необъяснимая телепортация или осознание того, как реальна и близка оказалась перспектива встречи с самим Императором.

«Я хочу говорить с императором».
Такими были первые слова Цириллы после их неожиданного и вполне можно даже сказать невероятного прибытия во дворец. Как девушка совершила это чудо - Риенс не знал, у него даже не было ни единой мысли по этому поводу. Но в тот момент это резко стало неважно. В отличие от Цириллы, к разговору с самим Эмгыром вар Эмрейсом он был совершенно не готов.
Всё-таки он ещё оставался беглым преступником, приговоренным к смерти по обвинению в измене.
Но оставалось только надеяться, что доказательства куда большего заговора заставят Императора хотя бы выслушать его до того, как тот отдаст какой-нибудь приказ насчёт судьбы опального главы секретной службы. Он даже успел приготовиться и придумал, как изложить всё как можно более ёмко и кратко, чтобы Император не счёл, что бывший шпион просто тратит его время.

Но всё пошло не по плану. Совсем, совсем не по плану. Заготовленная речь не понадобилась, пусть Император и принял добытые чародеем доказательства, но скорее из любопытства, чем из необходимости. Как будто оценивая - на что оказался способен преклонивший перед ним колено отчаявшийся человек.
И нашёл время для того, чтобы раскрыть сжавшемуся перед Его Величеством шпиону правду.
Император всё знал. Но что ещё хуже – всё знал Ваттье де Ридо. Не было никакой ошибки, совершенной столь доверенным престолу человеком. Была классическая игра – временно сместить человека с высокой должности, чтобы тот мог спокойно провести важное расследование, не вызывая подозрений. Де Ридо блестяще справился со своей ролью, иначе и быть не могло.
Назначение вон Рейна тоже не было случайностью. Его уже тогда подозревали. Как не было случайностью и его смещение с должности.
Игра, игра высочайшего уровня, смелые, решительные ходы. Отвести подозрения от де Ридо и дать ему простор для действий. Разозлить вон Рейна, заставить его ошибаться. Императору даже хватило смелости косвенно поставить под удар свою дочь. Но без подобной смелости не удержаться на троне. И вот он, Риенс, занявший место вон Рейна до окончания расследования. У него тоже была своя роль.
Расходный материал.
Одним щелчком всё встало на свои места, мозаика собралась воедино. Риенс слишком хорошо понимал эту игру, чтобы не разобрать каждую деталь в получившейся картине.

Каким наивным он был дураком, полагая, что смог чего-то добиться, что в чём-то из произошедшего была его заслуга. Нет, конечно же, его старания оказались замечены. Как минимум, он подошёл на назначенную роль и даже успешно с ней справился.
Более того, парой скромных фраз Император отметил, что тот организовал им пару сюрпризов. Как минимум в том, что решительно взялся предотвратить следующее покушение на наследницу престола и копнул так глубоко, что вынудил вон Рейна действовать активнее. Добытые бумаги тоже не остались незамеченными, как и то, что вместо побега он остался с наследницей и совершил безумие в виде покушения на имущество вон Рейна.
По плану де Ридо Риенс должен просто греть кресло на заветной должности. Но он сделал гораздо больше, чем от него ожидали, и это переводило его из статуса просто расходного материала в нечто чуточку большее. 

Только какое это всё теперь имело значение? Может быть, для кого и имело, но не для Риенса. Наверное, он мог бы злиться, возмущаться, даже испугаться, но вместо этого внутри, где-то в груди поселилась какая-то звенящая пустота. Он даже не мог сказать, что чувствовал себя обманутым. Наверное, дело было в усталости и измотавшем его до предела нервном напряжении. Хотелось думать именно об этом. А не о том, как сильно эти новости подкосили его морально.
Сил хватило только на один вопрос – действительно ли его собирались казнить, зная, что он не имел никакого отношения к заговору.
Император ответить не соизволил.
Впрочем, это тоже было в своём роде ответом. 

Казнь изменников во главе с вон Рейном должна была стать настоящим праздником. Ему, Риенсу, бы упиваться пусть принесённой не лично его руками, но столь желанной местью. Только всё напрочь испортило тошнотворное чувство того, что он запросто может оказаться на виселице рядом со своим ненавистным врагом. Поэтому, странно говорить, но Риенс искренне радовался тому, что никто не пригласил его на расправу над заговорщиками.

Под ногой хрустнула засохшая ветка, но бывший шпион не стремился двигаться скрытно, он просто шёл через ухоженный лабиринт бережно остриженных кустов. Цириллу он нашёл ровно на том же самом месте, куда они перенеслись прямо от особняка ныне покойного вон Рейна. Отодвинув пару веток, мужчина вышел на многострадальную поляну, ещё помнящую чудесное прибытие неожиданных гостей.
Надо признать, Риенс к этому моменту постарался привести себя в порядок. Выглаженный черный костюм, больше не несущий, правда, вообще никаких регалий или знаков отличия, но всё же чистый и явно подобранный по размеру. Заживающий ожог на шее прикрыт белым бинтом. Не забыл шпион начисто побриться и аккуратно причесаться. И всё же все эти меры совершенно не скрывали того как паршиво выглядел мужчина. Похудевшее лицо, бледная кожа, запавшие, усталые глаза человека, который как минимум несколько дней только мечтал хорошо выспаться. Плечи под пиджаком опущены, руки в черных перчатках мелко дрожат.

- Всё закончилось.
Для Цириллы – да. Заговор раскрыт, изменники казнены, Император и его доверенные люди всё время держали руку на пульсе.
- Сегодня Император поставил последнюю точку. Вам больше ничего не угрожает. Пока.
Пока. До следующей дворцовой интриги, заговора, покушения, всего того, без чего не могут жить самые богатые и властные люди Империи. До очередной затеянной каким-нибудь амбициозным ублюдком игры, где ставками будут власть и человеческие жизни.
- Мою судьбу решит Ваттье де Ридо.
Если теперь его отправят на какой-нибудь самый далекий пост Имперских войск на границе с пустыней Корат, это станет лучшим назначением на которое он мог рассчитывать, пределом мечтаний в своём роде. Сможет пинать скорпионов даже безо всякого бегства.
Вряд ли Цирилла знала, что объединяло его и главу секретной службы Нильфгаарда в прошлом. Как и о том какую мучительную смерть обещал ему Скеллен руками де Ридо.
Вряд ли она знала, и вряд ли ей было бы хоть какое-то дело до междоусобных конфликтов в имперской секретной службе.

Риенс молча постоял несколько секунд, кивнул и, опустив взгляд, направился назад, к лабиринту треклятых кустов, по пути неловко споткнувшись о край какой-то клумбы с пышными красными цветами.
Он до сих пор не понимал зачем Цирилле сказанные им очевидные вещи. Теперь это всё неважно. Девушка свободна от всех страхов последних дней.
Но, после всего, что произошло за эти дни, он счёл должным как-то попрощаться, дать этому тяжелому пути какое-то логическое завершение.
Чтобы теперь отправиться навстречу той судьбе, которую для него уготовил де Ридо. Судьбе, от которой, как ему казалось в тот момент, среди ухоженных кустов, под взглядом бывшей ведьмачки и нынешней наследницы, он не мог убежать при всём своём желании.