Тишина между ними, что возникла ровно на минуту, дала возможность Нэсе извлечь из своей сумки фляжку, содержимое которой Кристоф помнил со вчерашнего дня, попробовав в благодарность от ворожеи чай с ромашковой настойкой еще в той, отвратительной портовой корчме. Опустив взгляд к стакану, подвинул ближе. Улыбнулся девушке благодарно, а затем медленно отпил. Он не прогадал - то действительно было тем, о чем думал. Слегка лишь встряхнулся - вкус, как и вчера, казался непривычным, но ужасное вино приобрело совершенно другой оттенок, хотя и странным было смешивать столь несовместимые вещи. Не знал насчет ромашек, но помнил, что существует вино из одуванчиков. Вспомнил, как кто-то говорил, что подобное вино - пойманное и закупоренное в бутылку лето.
- Это правда, - слегка, лишь слегка, побагрев сказал наемник. - Отрицать приятность проведенного вечера с моей стороны было бы кощунством. Я лишь сетую на то, что позволил себе распустить руки и другие части своего тела. Спишем это на мои собственные проблемы. Мне правда стыдно.
Еда постепенно заканчивалась, а принимали пищу оба довольно медленно. С аристократической ловкостью Кристоф поглощал кусочек за кусочком, то и дело пересекаясь с взглядом Нэсы, но, как и она, смущенно отводя. Мужчина боялся долго смотреть в чужие глаза и одним из его главных страхов было показывать собственные. Кристоф до ужаса пугался того, что в них окружающие его люди смогут прочесть все то, что он сделал за жизнь. Попытаются дотянуться до души, которая трещала по швам от чувства вины, что будет преследовать туссентского рыцаря всю его оставшуюся жизнь.
- Да уж, - усмехнулся Кристоф, - в людях мне пришлось разобраться. У меня было время это сделать. Не все честны. Многие лицемерны. Гадкая, как ты говоришь, натура - лишь вершина айсберга. Существуют люди в чей адрес определение “гадкий” - слишком мягкое слово. Но ты…   esseath blath. Я не понимаю, почему тебе удается оставаться такой. Мы знакомы лишь второй день, но мне хочется тебе верить. Я не выношу смотреть в чужие глаза, но в твоих мне видится недоступное многим. Сохрани этот взгляд.
Кристоф вздохнул, оперевшись на стол рукой, снова отпил ромашкового вина.
- Некоторым недоступна такая роскошь, - пояснил мужчина, явно намекая на себя, - близкие люди - отличная возможность до тебя добраться. Я как никто иной могу тебя в этом заверить.
Побарабанил на манер Нэсы пальцами по столу, взгляд нервно попрыгал по сторонам. Думал, сказать или нет. Знал, что ей можно доверять. Но боялся.  А сердце нервно колотилось.
- Потом меня ждет работа. И, знаешь, Нэса, я хочу быть с тобой честен, - перешел на полушепот, слегка наклонившись вперед. - Я связан с синдикатом. Не думаю, что это тебе о чем-то скажет, но просто знай, что это очень плохие люди. И я точно такой же. За моей душой нет ничего святого. Прости, если разочаровал.

Кристоф не хотел обидеть, но, очевидно, так и поступил, виновато опустив взгляд к поверхности стола. Он редко разговаривал с людьми так, как разговаривал с Нэсой. Должно быть зря рассказал ей правду, а ведь знал, что сказанное не приведет ни к чему хорошему. Она верно заметила, что слишком много противоречий в его словах, на что Кристоф мысленно пожал плечами - возразить было нечем. Он действительно считал себя плохим человеком во многих смыслах, но ведь и плохой человек был способен на благородные поступки и на честность. Все в мире относительно, думал. Девушка была расстроена - виднелось то невооруженным взглядом. Назвала насмешкой произошедшее вчера.
Кристоф приподнял взгляд, чувствуя как что-то внутри сжалось. Пусть она называет все то как угодно, но не насмешкой - подобное лишний раз показывало мужчине, что он совершенно лишен дара общаться с людьми. Внутри бушевала смесь злости, досады и разочарования - в себе. Только в себе. Он хотел говорить в ответ, но не мог, словно онемев. Покорно сидел и слушал, краснея. Путался.
Снова молчал. Снова слушал.
Нэса встала, разом опрокинув в себя кружку, бросила горсть монет на стол и, развернувшись, пошла в сторону выхода, пока Кристоф озадаченно смотрел ей вслед. Едва она скрылась из виду - вскочил и быстро пошел следом, борясь с разрывающими все изнутри эмоциями. Выйдя, он начала оглядываться по сторонам, пока не увидел её. Пошел следом, маневрируя между толпой людей. Хотел ей крикнуть было вслед, но молчал. Просто шел, надеясь догнать и, когда она встала на секунду, наконец настиг. Подошел сзади, что она наверняка ощутила, но как либо касаться не стал. Говорил лишь тихо.
- Прости, если я… дал какие-то ложные надежды насчет себя, - стоял рядом, стараясь не совершать лишних движений, почти замер. - Никакая ты не кура. Прошу тебя поверить мне. Это не вся правда. Не могу рассказать всего - хочу, чтобы и тебе, и мне спокойно спалось по ночам - но очень хочу, чтобы ты поняла. Я не пытаюсь оттолкнуть тебя, Нэса. Но цене, что я уплатил в прошлом, я не позволю случиться вновь. Сколь бы меня не считали хорошим - может оно и так, не знаю - но в своей жизни я совершал то, что многим и не снилось. Не могу звать себя хорошим человеком - вранье то будет.
Встал сбоку от нее, тяжело вздохнув. С трудом говорил.
- Но я ценю все, что было. Что есть. Верю в твою веру касательно себя. Все это… так необычно для меня. Вся эта доброта. Твой взгляд. Улыбка. Все это… странно…
Выдохнул, найдя в себе силы, наконец, посмотреть на ее лицо.
- Ты мне веришь, Нэса?

Они пошли дальше. Шли молча, позволяя себе лишь изредка посматривать друг на друга. Как бы ни хотел, черт побери, но не мог сказать ей, что так его убивало и практически каждым вечером разрывало душу на части. И так много сказал, едва не испортив все, а больше сказанного и не хотел говорить ничего. Предположение Нэсы насчет того, кто же Кристоф, оказалось верным, но лишь частично - чувствовала, должно быть, образом необъяснимым через какой путь пришлось тому пройти. Чувствовала чужое настроение, что нравилось в ней Кристофу, а последнего и вовсе подбивала поступать отличающимся от своих обычных поступков образом. Творила с ним что-то, надежду давая.
Поверить заставляла, что не так всё плохо в мире, а чувство то дорогого стоило.
- Данную себе клятву я давно выполнил, - честно ответил мужчина, идя бок о бок с женщиной, - но к моему огромному сожалению она не поселила спокойствие в моей душе. Солнце, место под которым я хотел  когда-то получить, уже давным-давно едва светит. Ярче, когда мне встречаются люди, как ты, - улыбнулся аккуратно, из под пряди спавших на лицо волос посмотрев, зачесал их рукой обратно. - И я не ищу оправдания своим поступкам. Многие люди делают необходимые для выживания вещи, но у всего есть свой край, общепринятая мораль, которой придерживаться стоило бы. И эту черту я перешел. Но мне определенно льстит, что ты упорно продолжаешь считать… видеть во мне хорошего человека. Еще немного такого упорства с твоей стороны - и я сам начну так делать.
Остановились по инициативе Нэсы, которая к Кристофу повернулась, намереваясь сказать чего, да глаза округлила, словно увидела странность какую на его лице. Мужчина потер подбородок, ощущая столь пристальный взгляд и дожидаться стал, пока ворожея скажет ему, что хотела, а когда сказала, то наемник лишь усмехнулся. Описание дала, словно мальчику какому-то, но ясен был посыл слов. Звучавшие просто и без приукрас, но значившие очень многое.
- А тебя зовут Нэса, - не найдя чего поумнее ответить сказал, - и ты самый добрый человек, коего я встречал. Не знаю, доведется ли нам увидеться еще, но я буду дорожить нашей дружбой.
Взял ее руку как-будто поцеловать ту хотел, но не для этого - второй рукой сверху накрыл. Как ветер холодный, почувствовал, снова задул, в спину ударив. От свиста его гул людей на улице даже притих. Сейчас, если кто-то и пялился со стороны на него, все равно было. Пускай смотрят.

Нэса не изменяла себе, рассказывая совершенно нелепые для Кристофа, но тем не менее забавные вещи: про рыбу, что своим хвостом отделала по лицу некоего Змыра. Спрашивала следом про то, рыбачил ли он сам, а затем и возможное место для отпуска, куда хотел бы отправиться. Вряд ли Кристоф когда-нибудь заимеет возможность отдохнуть, но, определенно, существовало несколько мест, где бы он хотел побывать. Не ради отдыха - исключительно ради возможности там побывать. С рыбалкой и вовсе было значительно проще - столь незамысловатое занятие прошло мимо, ибо занят в свои детские и юношеские годы Кристоф был совершенно другим - учебой и изнурительными тренировками, которые предваряли получение им рыцарского чина. Того желал его отец, не сам Кристоф, так что вряд ли у мальчика тех лет была возможность как-то перечить, оставляя тому лишь течение, которому покорнейшим образом стоило отдаться. К тому же затем Кристофу все-таки пришлось по нраву все то, к чему его готовили всё детство. Горькая ирония состояла и в том, что это же и стало причиной гибели всего.
Это глупое, идиотское, затмевающее сказочной пеленой глаза рыцарство.
- Мне всегда хотелось выйти в море. Определенного места нет, но, полагаю, Скеллигский архипелаг пришелся бы мне по-нраву. То место лишено суеты, а люди живут исключительно для себя. О тамошних штормах слагают легенды. Не сказал бы, что мечтаю в таком побывать, но увидеть - определенно.
Нэса крепче ухватилась за его руку, что не осталось незамеченным, смутило слегка, хотя казалось бы уже давно не должно. Но не мог Кристоф с собой ничего поделать, изредка удавалось ему ощущать столь искренние жесты и прикосновения. В его жизни хватало женщин, но, стыдно признавать, большая их часть исключительно занималась своей работой. Мужчина легонько сжал руку Нэсы в ответ и шел - вернее, она его тащила. Выглядело по крайней мере все именно так и никак иначе.
Неизбежность расставания давила на сознание, заставляла испытывать смешанные, больше неприятные, чувства, но Кристоф убеждал себя тем, что так было лучше. Она не понимала, насколько все было серьезно, но наемник знал: не желал, чтобы до нее добрался какой-нибудь головорез. Понимал ведь, что все эти годы существовал, не давал причинить себе вред лишь из-за того, что никто не имел рычагов давления. Никто не мог причинить ему боль. Кристоф отрезал эту возможность.
Вспомнил клятву, что никто более не пострадает по его вине. И хотел и далее её соблюсти. Знал, как это будет выглядеть со стороны, понимал обиду и досаду ворожеи, но иначе нельзя. Он не хотел ее оттолкнуть, как она сказала, а лишь уберечь, потому что игра, в которую вовлечен Кристоф, опасна, а ставки в этой игре - человеческие жизни. Останется - втянут насильно, чего допустить было нельзя. Хотел остаться в ее памяти светлым воспоминанием, что будет греть ее душу. Не хотел, чтобы она в полной мере осознала, насколько он испачкан грязью жизни. Пускай так все и остается.
- На рыбалку у меня не было времени, - сказал Кристоф, - все уходило на тренировки с мечом. Отец пытался реализовать во мне свои давние мечты. И это у него почти получилось. Почти…
Впереди показались ворота из города и оба заметно замедлили шаг, словно противясь, но все же шли. Оба понимали, что это неизбежно, что так было надо. Сердце Кристофа постукивало в такт каждому шагу, и он лишь крепче стискивал пальцы Нэсы, поглядывая на нее. Видел, что и ей тяжко давалось, но такова их судьба. Таково их чертово Предназначение. Кусал губы, шагая, нервничал. Когда дошли они практически в упор, остановился, лицом к лицу встал, на долю секунды подняв глаза в небо.
- Не грусти, - коротко произнес. - Тот, кто нам дорог всегда рядом. В сердце. Я бы хотел что-нибудь подарить о себе на память, но не буду - по себе знаю, что такие вещи лишь усиливают боль. Да и не тот я человек, помнить о котором стоит, а ты вот - как раз тот. Белый цветок, что всем назло пробивается из залитой кровью и гарью земли.